Он помнил, как по стенам его родного дома, отец, страдающий шизофренией, развешивал свои безумные мысли. Мальчик мог часами ходить по каждой из комнат и перечитывать их. Безумство отца пугало, но его мысли – восхищали. Казалось, что они были настолько гениальными, что открывали всю истину жизни. Развиваясь в этой среде, мальчик сам рос гением. И, как известно, одаренность всегда сопровождается одиночеством. Чем больше мальчик рос, тем больше безумных мыслей рождалось в его голове. Он чувствовал, что сам на краю безумства.
Поэтому искал пути уйти от этого. Все наркотические вещества, которые только можно было достать, он перепробовал еще в 16 лет. В двадцать, его овдовевшая мать, силой отправила в наркодиспансер и начала жить в свое удовольствия, выкинув мысли о покойном муже шизофренике и сыне-наркомане. Куда точно она отправилась, он не знал, лишь на день своего рождения получал открытки без подписи: из Испании, Турции, Аргентины, Голландии, скорее всего от матери. Хотя и в этом уверенности не было.
Через месяц после лечения он вернулся к наркотикам. Однажды очнулся на помойке от ужасного трупного смрада – под головой лежала мертвая кошка. Этот запах так глубоко впился в голову, что несколько лет преследовал его, как напоминание существования выбора.
С тех пор все изменилось, и он понял, что не нужно избавляться от безумных мыслей. С ними можно жить. Их можно использовать в корыстных целях. И понеслась... Он начал рисовать. Получалось неплохо, но через нескольких месяцев попыток, понял, что это не его. Взялся за перо. Но душа металась в поисках чего-то сродного. Нужно заметить, что успехи и в том и в другом занятии были велики и признавались ценителями. Но перед глазами все чаще появлялись картины безумия отца. Это пугало и толкало на новые поиски. Многое было испробовано: мореплавание, путешествия…
И тогда он впервые решил навестить могилу отца. Там он встретил мужчину и тот его спросил: «Счастлив ли ты?». И неожиданно для себя ответил: «Да». Он понял, что его счастье в выборе, в разнообразии, в существовании. Но что-то горчило в этом «счастье». Это было все то же одиночество. Это была жизнь подобна настоящему горькому шоколаду – так же сладка и с горьким осадком в душе.