Тайные Нити Бытия в творчестве Леси Украинки

               
                крестообразный символ поэтики двух народов



                существуют <…> грезы необычайной хрупкости,
                которые не являются мыслями и для которых я
                пока еще считаю совершенно невозможным
                подобрать слова. Они возникают в те мгновенья
                когда границы яви сливаются сграницами царства
                снов. <…>  такое состояние длится лишь
                неуловимо краткий миг, но оно до краев полно
                этими тенями теней, тогда как мысль требует
                протяженности во времени
                Эдгар  По

                Бог есть любовь, и пребывающий в любви
                пребывает в Боге, Бог в нем
                1 Иоан. 4, 16

Любовь к Родине, своему народу ощутима в произведениях многих литераторов. Громкий клич, как призыв, подавали во все времена виднейшие поэты, вдохновляя борцов за свободу на революционные деяния. И за эти воззванья они готовы были пожертвовать многим: положеньем, жизнью, самой свободой. Характерно, как для поборников пера, так и для других деятелей искусства, само видение картин-катастроф этого безумного и грешного мира. Мрачные настроенья, порожденные убожеством окружающего тебя социума, либо в преддверии наступления сурового грядущего, одолевали порой целые плеяды юных и маститых вершителей рифм. Яркий  пример тому – Серебряный Век Поэзии.
Однако, редко у кого из поэтов можно было обнаружить т.н. синтез этих двух, казалось бы, несовместимых понятий: апокалипсические настроения, одолевающие активных борцов за справедливость. Мы склонны полагать, что Леся Украинка является феноменальным, по своему дарованию, в этом плане личностью. Более того, подобные настроенья, как ни у кого другого вырабатывали голос настоящего мастера, способного увлечь за собой не только своих соратников по перу. Единственное, за что переживает страдающая с детства физическими недомоганиями поэтесса, чтобы ее борьба за справедливость не оказалась бы тщетной и просит не плакать о ней, а сожалеть о том, что ее бойцовский пыл не принес желанные плоды. «Вся жизнь большого, шумного мира протекала для этой больной женщины, как она сама выражается, за окном» (13 – с17).
Эдгаровский  синдром, как нельзя лучше, может охарактеризовать личность поэта, видящего, сквозь бури и тучи, свет в конце тоннеля. Погружаясь в мир иллюзий, ЛУ остается реалистом, способным найти решенье, даже из критического положенья. Она четко осознает к чему приводит стремленье к истине в этом миру: раб не может указывать господину каким должно быть его (раба) существованье, и, более, он не имеет права выражать ему свое возмущенье за несправедливость, с которой его заставляют смириться.
В творчестве поэтессы ярко проявляется принцип суперпозиций (ПСП): во многих ее стихотвореньях и поэмах. – Общество, в частности, народ разделен на 2 части: большая – примитивная и беспомощная « … как дитя слепое от рожденья, свет солнца не сиял вовек его очам»; и меньшая – просветленные, осознающие, что ими управляют, лишая всех прав. Подобная тенденция характерна для любого времени, соответственно, всегда имеет место вышеназванный ПСП.   
      Вызывает интерес и отношенье поэтессы к религии. Религия учит смиренью и покорности, а это на руку господам: облегчает управленье толпой, создавая выгодный им хаос, - из него просто выбраться сухим, утопив в нем ближнего. Совсем другое дело для тех, кто свободен от оков страха Господнего. Он может, не боясь земной кары взяться за оружие и бороться за это самое сказанное «одно слово», которое на устах у каждого страждущего. Весьма  выразительно этот протест (ПСП) отражен в поэме «Катакомбы».  Ее герой, раб-неофит никак не может понять, в чем состоит существенное отличие между миром земным и Вышним.
            Господень раб? Там тоже есть рабы?
            А ты мне говорил, что в царстве божьем
            Нет ни хозяев, ни рабов!   (13 - с216)
Создается впечатленье, как поэтесса яростно мечется в желанье сделать правильный  выбор: - поскольку перед ней соломоново решенье – служенье Богу или своему народу. И ее голос, через океаны и пустыни, доносится до сердец, звучным стихом, синтезируясь в формуле: а разве это не одно и тоже?.. Разве может Всевышний, назидая нас на путь праведный,   осуждать за то, что мы, вместо проявленья смиренья, боремся за свободу, концепт которой Он Сам заложил в созданном Своею волшебной Десницей  Человеке. Нет, он не осудит борца за свои права перед угнетателями, даже если тому придется взяться за стальной меч.  Смело  отождествляя себя с воином, поэтесса заявляет как сама становится клинком. И, хоть она не в силах держать его в своей поэтической руке, свято верит – крылья ее поэзии воодушевят на подвиги истинных сынов ее народа.
В этом плане, по своему революционному духу, ЛУ схожа с Брюсовым. С каким трепетом она пишет о своей родной земле:
                краса Украины, Подолье!
                каким предо мной ты предстало… (13 – с24).
И Брюсов «с сыновней любовью и нежностью говорит о безбрежных полях своей Родины:
                Не в первый раз твои поля
                Обозреваю я, Россия…                удивительно точно передавая наиболее характерные черты родной  природы» (17 – с555). Он так же считает, что поэт может словом подвигнуть народ на ратные деяния.
Анализируя этот фактор, нельзя не заметить творческого характера  параллели между  Лесей Украинкой и такими, помимо Брюсова, серебряными поэтами как Волошин и Гумилев (ограничимся вышеназванными, поскольку это довольно обширная тема). Что же так сближает поэтессу с символистами и акмеистами. Насколько нам известно «у символистов слово, как художественный образ, стало откровением, а также предчувствием, предзнаменованием иного мира, от земной реальности» (14 – с40).  А «в поэтическом слове акмеистов причудливо соединились жизненный и сакральный аспекты. С одной стороны, поэт-акмеист был тесно связан с реальной действительностью, а с другой – он был проводником высшей воли и божественной мудрости» (14 – с41). Со своей стороны же отметим: «в процессе воспроизведения своих мыслей Ин (имеется ввиду Ин высокого уровня), ощущает  <…>   насколько воспроизведенное далеко от запечатленного в его восприятии» (1 – с40), поэтому от него (особенно от поэта) требуется ювелирное мастерство, чтобы облечь сказанное, т.е. запечатленное, в достойную для адекватного понимания форму. 
Возвращаясь к Брюсову, скажем, что между этими двумя поэтами (Брюсов и ЛУ) существует явная взаимосвязь, характеризуя не только их как поэтов-революционеров, но и в плане философского осмысленья сути бытия, как таковой: исторического прошлого страны, бурного настоящего, и видения будущего человечества. 
Так в своем произведенье «Сон», в форме фантасмагории, Леся Украинка говорит о вековой боли народа за свою страну, боли, которая съедает ее сердце. Ключевой фигурой, от которой зависит будущее, представлено в виде большого органа «под темными сводами» загадочного зданья. Его поэтесса сравнивает со скалой, где был прикован Прометей. – Незавидная участь великого Просветителя, на которую он себя добровольно обрекает ради торжества Истины. Два чувства борются в ней, в эти ответственные, как для нее, так и для всего мира, мгновенья.
Отче мой! если возможно, да минует Меня чаша эта (Матф. 26,39) – начало этого мгновенья, его альфа,  после того, как она слышит навет волшебницы:
                что прозвучать он только раз сумеет.  *
образ проявляющий  Момент Великого Совмещенья (МВС), при котором произойдет слиянье 2-х величайших форм Материи  (Пространства и Времени, - М.А.) в единую: Мировая  Спираль (МС) начнет раскручиваться обратно. **  И наступит совершенство: возврат к первоистокам (1 – с36).
              и от его всесильного звучанья
              на белом свете зло навек истлеет. *
Согласно Святым Писаниям  мы   <…>  являемся производными Слова, следовательно, звукописи Мирозданья, изобретенной Высшим Творцом (1 – с39).  И это реальность, несмотря на кажущийся мистицизм.  Проза жизни такова: после величайших разрушений , которые постигнут нашу вселенную, и ее обитателей, охваченных неописуемым ужасом, наступит долгожданное освобождение от рабских оков.
Синдром параллелизма (СП) весьма выразителен – это проблема мирового масштаба, а не просто масштаба одной страны. Путь в Царство Вечное проложен через ад: горе, страдания и лишения, и созидающий не должен думать ни о славе, ни о почете, которых он может не удостоиться, даже пожертвовав собой. И истина торжествует на осмелевших устах поэтессы:
      Пусть смерть меня возьмет в свои объятья,
      Но мир надежду встретит, как светило.  *
Вообще, Библейская тема красной нитью проходит через творчество многих деятелей искусства и науки в целом, а философские аспекты находят свое отраженье в самые неожиданные моменты описания картин мира. Ведь структура его иерархична: в любые времена, несмотря на громогласные заявленья вышестоящих в социальном плане индивидуумов (Инн) о равноправии и справедливости. На это поэтесса обращает свое пристальное вниманье:
                а  что с рабом бесправным приключится,
                коль голос он повысит на господ. *
Иногда чувство веры в сладкое слово изменяет ей: она не в силах скрыть бессильную ярость:
         ведь крылья, чтоб парить под небесами,
         а цепи приковали нас к земле. *
И, тем не менее, надежда в ее груди разгорается после этого с новой силой. Она верит в могущество слов:
         Слово – мой свет и оружье мое…    * 
за ним могут пойти, но это очень трудный процесс. Как не вспомнить волошинское: меч – создал справедливость. Бороться за свободу не так тяжело, как научится понимать этот фактор (некая реминисценция формулы Суворова: тяжело в ученье – легко в бою), поскольку народ, который надо призвать к борьбе, всегда предстает толпой, олицетворением хаоса:
      И призраки из хаоса вставали:
      Болезни злые, бедность, голод, страх (13 – с74).                Подобные явленья усиливают смятенье, среди людей от чего души их охватывает отчаянье – главный враг жизненных сил Ин.
Подобный концепт ярко отображен Брюсовым в его строго символическом произведенье «Конь Блед», в котором ощутимы тайные нити, связующие его с ЛУ-творчеством. Не будем утверждать: было ли это сделано сознательно или несознательно, но именно в нем, на наш взгляд нашли свое отраженье как настроенья, так и мрачные картины виденья процессов в обществе и в стране.  Обратим вниманье на характерные параллели:
                Улица была как буря: толпы проходили,
                Словно их преследовал неотвратимый рок…  (4 – с209).               
 Буря – это воплощенье хаоса, но как он здесь преподнесен: как нечто упорядоченное, закономерное. Ведь улица предстает для толпы своеобразным сосудом, в котором эта стихия свирепствует, в котором пространственный фактор  сливается с цветовой гаммой картин действительности.  Затем происходит явленье, подобное Большому Взрыву (момент предвосхищающий возникновенье Галактик):
         И внезапно – в эту бурю, в этот адский шепот,
         В этот воплотившийся в земные формы бред,
         Ворвался, вонзился чуждый, несозвучный топот,
         Заглушая гулы, говор, грохоты колес карет…  (4 – с209)                эта картина явно перекликается с картиной представленной Лесей Украинкой в «Эпилоге»:
             Казалось, счастьем карнавал дышал,
             И нескончаем пир был золотой;
             Но вдруг девятый вал загрохотал,
             Представ на море яростной горой.  *
И в самом деле, ассоциативно людские потоки, на большой улице, создают впечатленье о морской стихии. Эта тема находит свое воплощенье и в стихотворенье «Острым блеском…», где в поэтической форме выражены пророчества Иоанна Богослова: и из уст Его выходил обоюдоострый меч (Откр. 1,16):
       Каждый солнца луч – меч закаленный. *
Центральный образ коня, несущего всадника (абстрактная фигура), повергает людские толпы в оцепененье, резко переходящее в смятенье.  Люди уподобляются животным, которые «прячут морды между ног». Подобное зрелище может возникнуть и от положения обрисованного поэтессой:
            … и виденьем кошмарным скорбь вставала,
              как грозный исполин достигла туч.  *
 Кульминационный момент в произведенье – возникновенье в общей массе 2-х ключевых персонажей: торговки телом и безумца.  Они противостоят толпе, по характеру восприятия этого виденья. Нельзя не отметить, что здесь проявился духовный максимализм Брюсова, который «находил выражение, в частности, в индивидуалистическом противопоставлении поэта «толпе» (7 – с82). Прием, ловко используемый Лесей Украинкой, когда ее герои противостоят невежественной массе. Они то и видят спасенье «во всаднике с горящим огнем в глазах».
               Люди, вы ль не узнаете Божией десницы,
               сгинут многие от глада, мора и меча.  (4 – с210)                Но это знаменье, дарованное самой Божьей Десницей (вспомним строки из «Сна»). 
Раскроем эту символику. Торговка телом – это олицетворенье продажности, а безумный – неподкупности. По логике вещей, они должны противостоять друг другу, но как гармонично они вписываются в структуру толпы, которая на них не обращает вниманье. Ассоциативное сравненье с «Эпилогом».
               … да камешки бессильно тарахтели;
             несчастные! Прибрежный этот хлам
             ни море, ни гора принять не захотели (13 – c91).
Виденье быстро исчезает – оно как вспышка: поэтесса с чувством горького сожаленья просыпается, но, в динамике бытия, протягивает свои руки к миражу, по настоящему взволновавшему ее душу.
                Только женщина из зал веселья, да безумный,
                Все стремили руки за исчезнувшей мечтой.  (4 – с210)
Как не вернуться нам к ЛУ-Прометею, который
                Живую искру с неба добывал
                И много рук тянулось к этой искре, -
                Она звездой казалась путеводной… (13 – с74).               
А в символическом, по названью и характеру, стихотворенье «Осень» она (осень) своими окровавленными руками тянется к столь далекому, но желанному солнцу. Подобный пафос свойствен и волошинскому «Lunaria».  Когда автор, продолжая тему лунной болезни, как бы исповедуется перед «изгнанницей в опаловой короне» – покровительницей таких же, как он, «изгнанников, скитальцев и поэтов», его начинают обуревать страсти, вызванные «безумием плоти», во власть которой отдан его дух.
О, дай и мне к твоим ногам припасть,
Чем дух сильней, тем глубже боль и сжатей. (18 – с261)
Страсти достигают своего апогея – «я простираю руки к небесам», переходящего в отчаяние:
  И ты идешь <…> ступая на гробы  <…>
  Из глаз твоих лучатся смерть и мрак. (18 – с261)
И Гумилев в подобной форме выражает свои мрачные настроенья, размышляя о земном существованье, которое «не было чем-то, что следует претерпеть в ожидании рая. И поэт, не будучи жрецом, был тем, кто, как Адам, нарекал все сущее» (20 – с 37).  Настоящий искатель приключений, подобно Данте, на пяти огнегривых конях  может спуститься в «недра пещер» и воспарить к небесам. Но, не дай Бог, ему допустить просчет: совершить не тот поступок, каким бы логичным он ему не показался:               
И я отдал кольцо этой деве луны
За неверный оттенок разбросанных кос (8 – с101)
его охватит чувство, в котором сгорел герой «Lunaria». Однако виднейший представитель акмеизма  (адамизма), как и герой из «Эльдорадо», верил в торжество истины, если не в этом миру, то в ином.
И, может быть, рукою мертвеца
Я лилию добуду голубую.  (8 – с100)
Анализируя вышесказанное, можно смело сказать, что ниспосланное Свыше видение трансформируется в сновиденье, которое впоследствии предстает пустым отзвуком затаенных в глубине души мечтаний. Библейская концепция здесь весьма выразительна: знамение Свыше доступно видеть не только лишь просветленным, но и тем, кто находится на дне. Для этого необходимо быть чистым сердцем. Тот, в ком еще не угасла искра Веры, может быть услышанным и получить шанс войти в Царство Вечное.
У нас нет сомненья в том, что здесь продажная женщина предстает как образ-параллелизм с Марией-Магдалиной. Сравнительный анализ можно провести с «Грешницей», на основе которой и была написана поэма «Катакомбы». Больная (героиня «Грешницы, кстати, символично, что Леся Украинка так ее окрестила) сама не осознает, что свято чтит Слово Божье. Доказательство тому ее слова, которые она, обращаясь к монахине, на свой лад цитирует из Заветов Христовых: 
                Ты помнишь, в вашей книге говорится:               
                «Нет в мире больше той любви, что может
                отдать всю душу за друзей своих». (13 – с 72)          
 Смерть не страшна. Так  считают герои Лесси Украинки, горящие  огнем  свободы. И они  готовы умереть за нее (момент истины в их понимании),  веря, что она принесет спасенье не только идущему на Голгофу, но и за кого вершится  этот  высокий  поход.  Вот она омега:  впрочем, не как Я хочу, но как Ты (Матф. 26,39).
Фактор видения спасения в обличие Смерти, говорит о том, что это единственное (может и зло) нечто, способное уберечь всех от подлинного Зла. Здесь дается хоть и тонкий намек на то, что претерпевание земного бытия влечет за собой целую череду необдуманных Ин поступков, как следствие, выливающихся в их грехи и пороки. Момент ухода из этой жизни символизирует тот аспект, что на это может быть способен безумец, либо достигший просветления (Христос, добровольно пошедший на Голгофу), что в некотором роде является понятием идентичным первому. Поэтому здесь под безумцем завуалирован  Пророк, некое воплощение Мессии, пытающегося довести до сознания человеческого, что они видят Божью Десницу, - поэтому не надо ужасаться, даже если видение кажется им демоническим.
Слова Поэтов звучат пророчески. Иначе и быть не может, ведь «задача поэта-пророка состоит  <…> в проповеди вечных истин, дарованных человеку религиозным сознанием» (10 – с88). И вправду, миссия поэта-пророка – быть с людьми, но «право глаголом жечь сердца людей дается через смертное страданье» (5 – с129). Как тут не вспомнить пушкинского пророка, участь которого нелегка, ведь «на его плечи словно свалилась вся тяжесть мира, <…> к тому же у него великие обязанности доносить Слово Божье до умов и сердец людских» (2 – с64).
Кстати, Библейские темы, как в творчестве Леси Украинки, так и символистов, перекликаются с «Медным Всадником», в котором происходит описание «города, обреченного гибели за поклонение ложным божествам и кумирам их» (14 – с8).  Золотой поэт подтверждает фактор противостояния одних сил (слабых) другим (титаническим). Причем, масштабность этого противопоставленья носит исторический характер. Ведь «главный конфликт поэмы <…> представлен как столкновенье между действительной историей (жизнью) и историей (жизнью) мифологизированной» (19 – с149). И как символично, после осмысления всего этого, звучат праведные слова украинской поэтессы:
О горе тем, кто был рожден в темнице,
Глядел  на мир в тюремное окно;
Ведь никогда им не освободиться,
Доколь стоять тюрьме той суждено. *
И с присущей ей грациозностью она преподносит свое решенье в этом каверзном, исполненном терниями вопросе:
О, горе нам, всем терпящим лишенья! –
Так  рухнет пусть тюремная стена:
Погибнем мы без тени сожаленья,
Спасая честь и наши имена. *
Процесс этот оказался столь же внезапным, каковым был и процесс возникновения великого смятения. Так  что время, протекшее между ними, можно охарактеризовать как фактор вспышки. Как призраки остаются два персонажа, все еще неверящие в утраченные грезы о заветном спасении. Закон возвращения на круги своя, по своей сути, очень строг: ничто не должно напоминать о неких метаморфозах, возникающих в хаосе миробытия, о чем свидетельствуют заключительные строки произведения.
    Но и их решительно людские волны смыли,
                Как слова ненужные из позабытых строк. (4 - с210)
Как мы уже говорили картина, предстающая неким подобием вспышки, имеет 2 устойчивых состоянья: начало и конец, альфа и омега. И каждый из тех, кому дорога своя истина, уверенно направляет свои стопы на Голгофу, в готовности достойно пронести свой Крест, взойти на него, чтобы быть услышанным Богом.
Резюмируя сказанное, раскроем вышеназванный крестообразный символ, обращаясь при этом к непререкаемым авторитетам мировой классики.  Одна из центральных фигур «Гоголь, выступает как носитель масштабной национальной Христианской Идеи» (11 – с124).  И по-другому быть просто не могло для такого мастера, который ценил столь символичные для прогрессивного человечества слова другого золотого*** мастера: слово поэта – суть уже его дела.
Гоголь не случайно видел мир не в национальном измерении, а через призму христианских ценностей. И Украина, и, особенно, Россия виделись им как цитадели Православия (11 – с123). И прав академик Казарин, когда акцентирует на этом факторе свое вниманье «русский мир, славянский мир не может жить в закоулках частного, сугубо личного интереса. Ему нужна высшая цель, сверхзадача, оправдывающая его существование. Такую цель дало русскому народу Православие, на многие столетия утолив его духовную жажду» (9 – с23). И  силуэт креста связующий тайными нитями бытия культуры двух народов принимает все более четкие очертанья в восприятии подлинного ценителя их наследия. Ибо «по пророчеству святого преподобного Серафима Саровского, славянство будет едино и составит «громадный народный океан» (12 – с32)
Поэтому столь трогательно звучат строки хрупкой, но неутомимой поэтессы, ни за что нежелающей вырваться из идиллического мира своих фантазий:

                Фантазия!.. вернется ль все, что было?
                Пусть нашу боль твоя задушит сила,
                И помоги ты нам счастливо жить.  *




КОММЕНТАРИИ

   *  все помеченные фрагменты произведений Леси Украинки представлены в переводах автора этой работы.

 **     это  характерный  момент:  для  проведения  подробного  анализа  необходимо  учесть  тезис о Времени, как трансформированном Пространстве. Об этом в моей брошюре “Атомарная Модель Звукоряда”, раздел “Вселенная и Космогония Миробытия”.

***      под золотым поэтом подразумевается Пушкин А. С.


Ин – Индивидуум
ВП – Вселенская Пирамида
МВС – Момент Великого Совмещения
АМЗ – Атомарная Модель Звукоряда
НБ – Нить Бытия
МС – Мировая Спираль
ПСП – принцип суперпозиций
СП – Синдром Параллелизма    
ЛУ – Леся Украинка





ЛИТЕРАТУРА

  1.  Ананов  М. Г.   «Атомарная Модель Звукоряда», Новые аспекты теории литературы, Тбилиси  2001
  2.   Ананов  М. Г.  «Масонский символизм и философия розенкрейцеров в пушкинских мистериях»,  материалы  XII  Крымских Пушкинских Международных Чтений, Симферополь  2003
3.   Библия.  Ветхий  Завет. Новый  Завет. Русское Библейское Общество.  США – Швеция. Составлено  в  Китае.  1991. 
  4.   Брюсов  В. Я.   Сочинения, в 2-х тт.,    М 87
  5.   Вацуро  В.   «Пророк»,  Аврора,  № 8,   М80
  6.   Волошин  М. А.   Дом  Поэта,   Л 91
  7.   Герасимов К. С.  «Сонет о Поэте»  Валерия Брюсова, Брюсовские Чтения 1983 года, Ереван 85 
  8.   Гумилев  Н.   Стихи. Поэмы.  Тбилиси 88
  9.   Казарин  В. П.   «Вера, язык, слово» (заметки крымчанина),  Симферополь 2001
10.  Казарин  В. П.  От  античности  до  наших  дней (избранные работы по литературе и культуре),   Симферополь  2004
11.   Михед   П. В.  “Возвращаясь к  Гоголю  и  “русско-украинскому вопросу”,  сборник Вопросы русской литературы,  вып  8 (65),  2002
12.   Лазарь,  Митрополит  Симферопольский   и  Крымский,  из  обращения к русистам, Информационный Вестник Форума Русистов Украины, вып. 5, Симферополь  2003 
13.   Леся  Украинка,  Избранное,     М-Л  54
14.   Николенко  О. Н.  “И образ  мира в слове явленный…”  (слово как художественный образ  в  русской   литературе   ХIХ – ХХ вв),  Информационный  Вестник  Форума  Русистов Украины,  вып 6,  Симферополь 2003
15.   Непомнящий  И. В.  «Библейская тема в «Медном Всаднике»,  Русская Литература, № 3, М 90
16.   По  Эдгар,  статья   «Могущество слов»,  Избранное.  Стихотворения.  Проза. Эссе.,  М 84
17.   Протасова  Л. Н.  «В такие дни»  (к  проблеме  Родины  и  революции),  Брюсовские Чтения 71,  Ереван 73
18.   Сонет  Серебряного  Века,   М 90
19.   Фесенко  Ю. П. «История и современность в «Медном Всаднике»  А. С. Пушкина», Пушкин  и  Крым,    IХ   Крымские  Пушкинские  Международные  Чтения,   в  2-х  кн.,  кн1, Симферополь 2000
20.   Хейт  А.  «Анна Ахматова: поэтическое странствие»,  М 91