Что такое страсть? И в греческом, и в русском языке у этого слова один корень – глагол «страдать». Страсть – это то, что приносит страдание, хотя это страдание порой кажется таким вожделенным…
Едва ли можно найти писателя, который не размышлял бы о человеческих страстях. Читая, например, «Игрока» Ф.М. Достоевского, проникаешься ужасом перед неудержимостью страсти — но вместе с тем невольно ловишь себя на том, что где-то в глубине души таится не ужас, но... азартный восторг: вот это жизнь! — жизнь полнокровная, безудержная, страстная — так ярко описанная Гете в диалоге между Фаустом и Мефистофелем:
Фауст
Отныне с головой нырну
В страстей клокочущих горнило,
Со всей безудержностью пыла
В пучину их, на глубину!
В горячку времени стремглав!
В разгар случайностей с разбегу!
В живую боль, в живую негу,
В вихрь огорчений и забав!
...
Мефистофель
Со всех приманок снят запрет.
Но, жаждой радостей терзаем,
Срывая удовольствий цвет,
Не будь застенчивым кисляем,
Рви их смелее, - мой совет.
Фауст
Нет, право, ты неподражаем:
О радостях и речи нет.
Скорей о буре, урагане,
Угаре страсти разговор.
Удивительное дело: действительно, в страсти «о радостях и речи нет» — однако что же дает страсти такую безмерную власть над человеческими душами? Может, какое-то древнее проклятье? Или же страсти — это крик души, порой истерический из затхлой темницы обывательщины и пустоты? Отчаянная попытка вырваться? Откуда? И куда?
В современном понимании «бесстрастность» — едва ли не синоним «всегреховности»: «бесстрастный» понимается многими как бесчувственный, холодный, безразличный, высокомерный. «Не ваш грех — ваше самодовольство вопиет к небу; ничтожество ваших грехов вопиет к небу»! — эти слова Ницше во многом задают тон нынешнему отношению к жизни. Однако разве в этих словах не слышно надрыва, который привел немецкого мыслителя на койку психически невменяемых?...
Что же такое «страсть»? И в греческом, и в русском языке, у этого слова один корень — глагол «страдать». Страсть — это то, что приносит страдание, хотя это страдание порой кажется таким вожделенным. Христианские подвижники сравнивали одержимого страстями с псом, который лижет зубья пилы — вкус крови его пьянит, и он еще яростнее набрасывается на острые зубья, разрывающие его собственное тело. Главная приманка страсти — маячащее перед глазами удовольствие, которое пьянит своей близостью, но и отодвигается все дальше и дальше, чем глубже человек погружается в страсть...
По своей сути любая страсть — паразит. Страсть паразитирует на добрых по своей сути силах и стремлениях, вложенных Богом в человека. Поэтому тот, кто противостоит страстям, вовсе не становится «бесцветным» и «бесчувственным» — напротив, когда разрубаются цепи страстей, онемевшие силы души получают долгожданную свободу.
«Корень всех страстей — самолюбие». В этих словах отражена и причина притягательности страстей, и в то же время показана главная задача, которую стремится решить христианин — победить эгоцентризм, высвободить в душе место для Бога и других людей. Аскетика, или искусство побеждать страсти, выделяет семь главных страстей, растущих из самолюбия. Это гордость, или высокоумие о себе; тщеславие, которое не может жить без признания и похвал, далее идут гнев, печаль, уныние, сребролюбие, чревоугодие и блуд.
Каждая страсть накладывает свой особый отпечаток на душу и тело человека. Аскетика учит распознавать страсти с их зарождения. Между разными страстями существует тонкая, но реальная связь. Так, от чрезмерного угождения чреву восстает блудная брань. Пресыщение блудной страстью порождает сребролюбие. Сребролюбие дает повод гневу. От гнева рождается печаль, а от печали уныние. Поэтому «против страстей надо сражаться тем же порядком».
Но о специфике каждой из страстей и о том, какими способами преодолеваются страсти, мы ещё поговорим.
_______________________________
Иллюстрация:
Эжен Делакруа (Eugene Delacroix)
Фауст и Мефистофель [1826]