Ровно за минуту до начала рабочего дня Юля распахнула дверь редакции. Одним махом взлетела по лестнице, пробежала мимо курившего на площадке Димы, и едва успела услышать его слова вдогонку, что шеф еще не приехал. Отлично. Ей сегодня определенно везет.
- Ершов, с Днем рождения! – выпалила она, влетев в кабинет. И остановилась в недоумении.
На месте именинника сидел незнакомый мужчина, ярко-голубые глаза с интересом оглядели ее, пока Юля приходила в себя после беготни по лестницам.
- Спасибо, Юль, - отозвался Артем из-за ее компьютера.
- Что ты там делаешь? – возмутилась девушка.
- Тебя жду. Решил вот покопаться в твоих архивах. Ты ведь не против?
- Ты спрашиваешь или ставишь перед фактом? – вполголоса пробурчала Юля.
- Выручай… - он встал из-за стола, уступая девушке ее место. – У нашего лучшего фотокора обязательно должны быть красивые фотографии Ростова, правда?
- Были, - сухо ответила Юля. На неприкрытую лесть она не реагировала – уже привыкла, что Артем пускал ее в ход всякий раз, когда ему было что-то нужно. - До того, как база полетела. А сейчас… - она начала просматривать папки со снимками. – Обвалившиеся балконы… Мусорные свалки… Стройка… Неработающий фонтан… Тебе ведь не это нужно?
- Нет, - Артем наклонился к монитору и рассматривал архивы. – Нужно что-нибудь… художественное.
- Тогда точно нет. Ты же знаешь, как шеф относится ко всему художественному, - Юля покосилась в сторону кабинета редактора. – Возможно, у меня дома что-то найдется. Давай я посмотрю и завтра принесу. Нет, завтра выходной, тогда в понедельник.
- В понедельник поздно. Слушай, ты ведь сегодня все равно на задание пойдешь? Можешь сделать несколько снимков центра города, красивых, как ты умеешь? Если тебе не сложно, а?
- Ты знал, в какой день об этом просить, - улыбнулась Юля. – Хорошо, сделаю.
- Спасибо. На вечер ничего не планируй, у нас мероприятие, не забыла?
- Ни в коем случае.
Юля вернулась с задания только вечером: пришлось ехать в область, а потом еще по просьбе Артема снимать город. По дороге она забрала отпечатанные фотографии, которые сделала во время поездок в горы. Пролистала их и вздохнула; где-то внутри проскользнула грусть – Юля уже скучала по Кавказу. И завидовала Ершову, который совсем скоро поедет туда…
Артем пишет о Северном Кавказе. И регулярно ездит туда в командировки. Однажды Юля, набравшись храбрости, попросила главного редактора дать ей возможность поехать с ним. Ведь фотокорреспондент, считала она, в такой ситуации совсем не лишний. Но получила категорический отказ. «Нечего тебе там делать», - отрезал шеф. Артем был с ним солидарен. «Потому что ты женщина», - категорически заявил редактор. «Звучит, как диагноз», - фыркнула Юля. И поняла, что ничего не сможет изменить. И никому нет дела, что Кавказ – ее родина, что она любит его и скучает…
Вернувшись в редакцию, девушка едва успела достать карточку из фотоаппарата и налить себе кофе, как появились Артем с утренним незнакомцем.
- Ну как, Юль? Сделала фотографии?
- Я могу хотя бы кофе выпить? – холодно осведомилась она.
- Конечно. Позовешь, как будет готово.
Разбирая фотографии, Юля краем уха слушала разговор за соседним столом. Она успела уловить, что незнакомец был корреспондентом информационного агентства, с которым Артем работал во время командировок на Кавказ.
К Артему иногда приезжали интересные люди. Репортеры, военные журналисты, корреспонденты из горячих точек. По мере возможности Юля старалась узнавать у них, что происходит сейчас на Кавказе – не из сводок новостей, а из первых рук. Девушка украдкой взглянула на незнакомца. Лет сорока пяти, высокого роста, приятный негромкий голос, в каждом движении – спокойствие и уверенность. Его лицо на мгновение показалось знакомым. В этот момент ярко-голубые глаза вдруг посмотрели на нее. Юля смутилась.
- Фотографии готовы, - сказала она, скрывая неловкость.
У Артема зазвонил мобильный.
- Сейчас я выйду, - сказал он в трубку. - Юль, ты пока покажи Роману фотографии, а я скоро вернусь.
Значит, его зовут Роман. Конечно, Ершову не пришло в голову их познакомить.
Они просмотрели снимки. Роман выбрал несколько и попросил записать их.
- Что это? – он вдруг заметил лежащие на столе Юлины отпускные фотографии.
- Это Кавказ, - улыбнулась она и протянула Роману стопку снимков. – Вернее, его самая мирная часть. Домбай, Архыз, Приэльбрусье. Там… просто сказочно.
- Я вижу… - он задумчиво рассматривал фотографии. На глянцевых листах большого формата были горы. Зеленые склоны, поросшие лесом, и снежные вершины, укрытые облаками; отблески солнца в горной реке; яркие цветы альпийских лугов на фоне голубого неба; снятый с высоты крошечный поселок, уютно расположившийся в котловине и окруженный горной грядой…
От звука открывшейся двери оба вздрогнули.
- Андрей Владимирович! – обрадовалась Юля.
Мужчина, вошедший в редакцию вместе с Артемом, был уже не молод, но крепок и подтянут, и красив той особой мужественной красотой, которая не теряется с возрастом. Он улыбнулся Юле.
- Привет, малыш.
Уверенная легкая походка, загорелое обветрившееся лицо и пронзительные серые глаза - никто никогда не дал бы ему его 60. В Андрее Темирове было больше жизни, чем в любом двадцатилетнем. Шеф-редактор информационного агентства, Журналист с большой буквы, потрясающий рассказчик, яркий и неординарный человек, он вызывал у Юли искреннее восхищение и какой-то необъяснимый трепет. А, впрочем, все было вполне объяснимо: Темиров, во-первых, журналист, во-вторых, пишет о Кавказе, и, самое главное - несмотря на все, что он знал – всю изнанку этого горячего региона, все то, что обычно скрывают от посторонних глаз – так вот, несмотря на это, он любил Кавказ и верил в него.
Темиров приезжал в Ростов достаточно часто, и те дни, когда он приходил в редакцию, становились для Юли праздником. Он рассказывал о жизни на Кавказе, о войне и о мире, о журналистских расследованиях и громких делах, и во всей редакции не было более благодарного слушателя, чем Юля. Он относился к ней с отеческой теплотой, и девушка иногда ловила себя на мысли, что если бы у нее был такой отец, то ее жизнь могла бы сложиться совсем по-другому…
Юля мечтала с ним работать. Эти снимки из Архыза она сделала и для него тоже – хотела, чтобы он увидел, как она умеет снимать. Увидел не рутинную работу, для которой было достаточно просто умения держать в руках фотоаппарат, а ее мастерство, настоящие фотографии, тот Кавказ, которому посвятил всю свою жизнь Темиров, ту его сторону, которую так любила Юля…
Она хотела стать журналистом. Таким, как Андрей Владимирович. Еще до знакомства с ним ее тянуло в эту профессию, но встреча с Мастером, как она про себя его называла, только укрепила Юлю в этом желании.
Она пришла работать в редакцию, чтобы окунуться в атмосферу журналистики, потому что, не имея в своем послужном списке ни специального образования, ни опубликованных материалов, не знала, как по-другому начать действовать. Однажды она увидела газете вакансию фотокорреспондента. Юля умела снимать, и на собеседование принесла свои лучшие фотографии.
- Почему вы хотите работать фотокором? - спросил главный редактор, едва взглянув на снимки. - Вы занимались художественной фотографией, а здесь будет не до искусства. Здесь нужен репортаж. Быстрая реакция, умение выхватить нужный кадр, но абсолютно никакого творчества. Зачем вам это нужно?
Юля смутилась. Но потом решила выложить все начистоту.
- Я хочу стать журналистом, - призналась она.
- Тем более не понимаю.
- Я хочу работать в газете. Хочу увидеть эту работу изнутри, хочу... как это называется... вариться в этой кухне.
- Думаете, вам это каким-то образом поможет? - усмехнулся редактор.
- Думаю, да, - твердо ответила Юля.
- Ну что ж... В принципе, всякое бывает. Только вот что я тебе скажу, - он внезапно перешел на «ты», - пока не начнешь писать, ничего у тебя не получится. Хоть всю жизнь в газете проработай, хоть десять образований журналистских получи, без практики все это можешь считать напрасно прожитым временем. Но журналистом я тебя не возьму. А вот фотокором хоть сейчас…
За полгода Юля впитала в себя всю атмосферу газетной жизни. И самое главное - познакомилась с Темировым. В отличие от неразговорчивого Артема, Андрей Владимирович охотно рассказывал о своей работе на Кавказе. И, видя Юлин интерес, приносил ей свои статьи, очерки, книги. Он писал не только о Кавказе, но именно те материалы, которые затрагивали этот родной для Юли край, были особенными. Слова проникали в самое сердце и еще долго звенели в голове, врезались в память и оставляли там глубокий след. Каждая строка, обдуманная и выстраданная, дышала любовью к Кавказу, и Юля чувствовала это даже через бумагу. Потому что она тоже любила Кавказ. Он был ее частью, ее сердцем, ее пульсом. А для Темирова Кавказ был всей жизнью - работой, любовью, судьбой...
За праздничным столом она специально села рядом с ним и заворожено впитывала каждое его слово. Он великолепно знал историю Кавказа, и рассказывал ее до того увлекательно и эмоционально, что Юля не слышала больше ничего и никого вокруг.
– Андрей, имей совесть! – раздался голос с противоположного конца стола. – Ты полностью завладел вниманием девушки. Она с тебя глаз не сводит. Верни ее в общество!
Юля недовольно обернулась. Голос принадлежал Роману. Она сдержанно улыбнулась ему, но в ее глазах сверкали молнии.
– Завидуешь? – подзадорил Темиров.
...Никогда еще дни рожденья в редакции не проходили в такой дружеской и свободной обстановке. Во всяком случае, Юля такого не припомнит. Может быть, это потому, что шеф рано уехал, но, скорее всего, дело было в Темирове. Она показала ему свои фотографии. Они тут же пошли вокруг стола и остановились только в руках Романа, но Юля этого уже не видела, потому что вновь вернулась к беседе с Андреем Владимировичем. Разговор прервал звонок его телефона.
- Юль, выйдешь на минутку? – воспользовавшись паузой, позвал Артем.
Они вышли из комнаты.
- Мы завтра решили погулять на набережной. На теплоходе покататься… ну вроде как продолжаем отмечать, - улыбнулся он. – Присоединишься?
Юля с подозрением посмотрела на него. Ершов никогда ничего не делал просто так. «Что тебе от меня нужно? - говорили ее глаза. – Опять раздобыть снимки, которые тебе вдруг срочно понадобились? Или после работы вычитывать твои статьи, чтобы шеф не ругал за дурацкие ошибки?»
На самом деле Юля не ожидала этого приглашения. Они с Артемом не были друзьями, и его предложение было очень неожиданным… и все-таки приятным. К тому же, наверняка там будет и Темиров, и девушка ни за что на свете не хотела бы упустить возможность услышать еще немного его необыкновенных историй.
- Тогда завтра созвонимся, - подытожил Артем. - Часа в три на набережной, договорились?
- Отлично. Тём, - она улыбнулась, - спасибо за приглашение. Мне очень приятно.
Возвращаясь к своему месту и проходя мимо Романа, она услышала обрывок разговора, который заинтересовал ее. Они говорили о литературе, о Ремарке и Хемингуэе – самых любимых Юлиных писателях. Словно прочитав ее мысли, Роман обратился к ней.
- Присядьте с нами, Юля. Вы были так увлечены Андреем, уделите нам хотя бы несколько минут.
Отказывать было невежливо.
- А вам нравится Хемингуэй? – спросил Роман, когда она присела рядом.
- Это один из моих любимых писателей, - улыбнулась Юля. – Так же, как и Ремарк.
- Правда? У вас есть вкус. Я как раз рассказывал, что именно благодаря Хемингуэю я стал журналистом.
- Как это? – заинтересованно спросила Юля.
- Однажды мне пришлось по роду службы участвовать в создании книги. Я в то время был военным, и немного писал, но с публицистикой никогда не ладил. И как раз в это время мне в руки попали военные рассказы Хемингуэя. Прочитал и… как будто чакры раскрылись, - он засмеялся. – С тех пор пишу так легко, словно всю жизнь этим занимался.
- Военные рассказы? – переспросила Юля. – Я нигде их не встречала. Было бы интересно прочитать.
- Думаю, вам, как журналисту, будет особенно интересно.
Юля смутилась.
- Я фотокорреспондент, а не журналист, - тихо произнесла она. – Я бы очень хотела, но… я пишу мало, с огромным трудом и только на одну тему. И мой шеф говорит, что это не журналистика.
«И зачем я ему это рассказываю? - подумала она. – Бред какой-то».
- И какая это тема? – поинтересовался Роман.
- Кавказ, - коротко ответил девушка.
Роман удивленно посмотрел на нее и собирался что-то сказать, но в этот момент Темиров начал говорить очередной тост за именинника и Юля вернулась на свое место.
За все время работы в редакции она отчаянно старалась хоть что-нибудь написать, сделать хоть какой-нибудь шаг к настоящей журналистике. У нее вышли лишь семь публикаций: о красивых уголках Кавказа, где она побывала, и очерки о людях, ярких представителях гор: альпинист-кабардинец, инструктор-чеченец, спасатель-карачаевец…
Она знала, что никогда не сможет писать о войне. Неважно, как ее называют: «силовым урегулированием конфликта» или «вооруженным столкновением» или как угодно иначе - об этом и так слишком много говорят и пишут. И все уже начинают забывать, что эти горы были когда-то мирными, что Кавказ - не синоним слова «терроризм», и что совсем недавно он ассоциировался с потрясающими по красоте горами и морем, а вовсе не с войной и страхом…
…Все уже расходились, когда позвонил шеф и попросил Юлю найти в фотоархиве несколько снимков для материалов, с которыми он собирался поработать завтра. Девушка тихо выругалась. Шеф в своем репертуаре. Неужели нельзя подождать до понедельника? Никто ведь в выходные не будет делать газету…
Она нашла фотографии и уже собиралась уходить, когда позвонил Артем.
- Юль, ты еще не ушла?
- Почти. Что ты хотел?
- Где-то у меня на столе должен лежать зеленый блокнот. Посмотри, пожалуйста?
- Сейчас, - она подошла к его столу. - На нем написано: «Не открывать, взорвется»? – серьезным тоном спросила она.
- Что? А… ну да, - Артем усмехнулся. - Он самый. Это Роман забыл. Можно тебя попросить взять его с собой и принести завтра на набережную?
- Можно. Проси.
- Спасибо, - он пропустил подколку мимо ушей. - Завтра в три, помнишь?
- Конечно, помню. Не опаздывай…
* * *
…В субботу на набережной всегда много людей. Издалека Юля увидела подъезжающую машину Димки. Через минуту он с женой Викой, Артемом и Романом направлялись к месту встречи. «Это все, кто выжил после вчерашнего? – подумала Юля. – Как-то не густо…»
- Юля, рад вас видеть, - Роман тепло поприветствовал ее. – Очень приятно, что вы согласились к нам присоединиться.
- У меня ваш блокнот, - Юля достала его из сумки.
- Спасибо. Только… мне некуда его положить. Пусть он побудет у вас еще немного, ладно?
- Хорошо. Только не забудьте его снова.
- Не забуду, - он улыбнулся. – Ну что, все в сборе, идем?
Они направились к ближайшему кафе. Неужели Темирова с ними не будет? Жаль, Юля так надеялась снова послушать его увлекательные истории. Но в кафе они вошли впятером, явно не собираясь больше никого ждать. Это было немного странно, и Юля поначалу чувствовала себя немного не в своей тарелке. Она думала, что если уж Артем пригласил даже ее, то он собирает большую компанию. Девушка то и дело поглядывала на него, надеясь поймать его взгляд и спросить одними глазами, так, как частенько происходило в редакции на планерках: «Что происходит?», но он упорно не желал смотреть на нее. Зато Роман не отводил от нее взгляда, и это было еще более непонятно и непривычно, и поначалу смущало, хотя Юля старалась вести себя по-прежнему невозмутимо.
Она с удивлением отметила, что Роман, будучи русским, пропитан Кавказом насквозь. Наверно, так бывает, когда проживешь там много лет. И неважно, какой ты национальности. Девушка знала это – она родилась на Кавказе. И хотя родители ее были русскими, и сама она очень мало помнит из той жизни – Юлина мама увезла дочь из Чечни, когда девочке было 6 лет – Кавказ навсегда остался ее родиной и ее жизнью. Она помнит, как играла с мальчишками и девчонками – чеченцами, ингушами – и не было тогда ярлыков, которые впоследствии навесили на людей межнациональные конфликты и войны. Юля успела застать еще мирный Кавказ конца 80-х, до начала серии вооруженных столкновений, и девушке, уже повзрослевшей, было очень больно наблюдать, как рушится тот мир, от которого в памяти остались светлые образы, яркие и теплые. Горы на горизонте, древние башни Джейрахского ущелья, улыбки и детский смех... «Мы ведь будем приезжать в гости?» - спрашивала Юля первое время. И уже став взрослой, никак не могла понять, кто сделал их врагами…
- О чем вы задумались, Юля? – прервал ее размышления Роман.
- Так… ни о чем, - она попыталась улыбнуться. – Скажите, что для вас журналистика?
- Вы когда-нибудь занимались сёрфингом? – вместо ответа поинтересовался Роман.
- Сёрфингом? – Юля непонимающе взглянула на него. – Да у нас тут и волн-то нет…
- Я имел в виду виндсёрфинг – под парусом, где нужны не волны, а ветер. Здесь совсем недалеко от вас, на Азовском море, как раз есть база сёрферов.
- Правда? Не знала.
- Если вам когда-нибудь доведется побывать в тех краях, не упустите возможность попробовать, - улыбнулся Роман. – А знаете, я как раз сегодня купил доску для сёрфинга. Сезон в самом разгаре…
- Вы? – Юля не сдержала удивления. – Вы занимаетесь сёрфингом?
Роман расхохотался.
- А вы считали, что я слишком стар для этого? Мне 44, Юля. И, поверьте, сёрфинг – далеко не предел моих возможностей…
Юля смутилась.
- Я совсем не это имела в виду. А почему вы заговорили о сёрфинге?
- Потому что вы спросили о журналистике. И эти две стихии очень похожи – я имею в виду ощущения. Знаете, когда первый раз становишься на доску, то сразу падаешь. Вода захлестывает тебя с головой, и разом вымывает все мысли о том, что ты супергерой и что в отличие от всех остальных ты с первого же раза полетишь навстречу волнам. Падают все. Кто-то два раза, кто-то двадцать. И на самом деле не важно, сколько раз ты упадешь, прежде чем встанешь на доску, главное – результат. Сначала ты учишься держать равновесие, потом – удерживать парус. И вот ты идешь по водной глади, не летишь, а только идешь, осторожно нащупывая дорогу, не забывая, что ветер должен дуть только в спину, не разворачивая парус слишком сильно, потому что сначала, если переоценишь свои возможности, ветер вырвет мачту у тебя из рук. Потом ты набираешься уверенности. Начинаешь смотреть по сторонам и видишь уже не только доску под ногами и чувствуешь не только мачту в руках – ты видишь море, слышишь крики чаек, чувствуешь волны. Ты уже не боишься разворачивать парус, и вдруг настает момент, когда ты ловишь ветер. Иногда случайно. Один сильный порыв – и если ты сможешь удержать мачту, не выронишь ее и не упадешь в воду – ты летишь. Уже не идешь, а летишь, понимаете? Ветер бьет в парус, и ты паришь над волнами, и не чувствуешь ничего, кроме этого ветра, кроме ощущения полета. Но до этого приходится много падать. Иногда в ледяную воду. Стирать руки до крови. Но все равно ты встаешь, снова берешь мачту и снова ловишь ветер. Так и в журналистике. Множество падений. Много раз тебе хочется бросить ручку – твой парус – и никогда больше не браться за нее. Но если не испугаешься падений, удержишь мачту, если поймаешь этот порыв, то все остальное перестает существовать. Ты просто ловишь ветер. И, знаете, для опытного сёрфера любой ветер будет попутным. За вас, Юля, - неожиданно произнес Роман безо всякого перехода и поднял бокал. – В ваших глазах есть то, что вдохновляет больше, чем ветер…
Юля заворожено слушала, не отрывая от него взгляд, но последняя фраза снова заставила смутиться.
- Я думала, сегодня тосты будут только за именинника, - попробовала отшутиться она.
- А разве он возражает? – Роман перевел взгляд на Артема. Тот улыбнулся.
- Конечно, нет.
Роман заказал еще бутылку коньяка. Димка бросил взгляд на машину и тоскливо вздохнул.
- Завидуешь? – съехидничала Юля.
- Честно – да, - признался он.
- Мне уже неловко, - сказал Роман. – Ведь ты из-за меня не пьешь, ты у нас сегодня главный по доставке.
- Да ну что вы… - попробовал возразить Дима.
- Знаешь, что я думаю? Мы ведь сегодня больше никуда не поедем. Давай ты поставишь машину и нормально с нами выпьешь?
Дима оживился.
- Ну, если машина вам действительно больше не нужна…
- Обойдемся такси. Ставь машину и возвращайся к нам.
- Хорошо, - он вышел из-за стола вместе с Викой. – Мы скоро.
Они остались втроем, а еще через минуту у Артема зазвонил телефон, и он вышел из-за стола, чтобы поговорить. Роман развернулся к Юле.
- Я рад, что вы здесь. Признаюсь, это я попросил Артема пригласить вас сюда.
- Что? – опешила девушка. На мгновение ей захотелось возмутиться, а затем немедленно встать и уйти. Тем не менее, она не двинулась с места, словно прикованная взглядом Романа, внимательно наблюдавшего за ее реакцией. – Зачем? – наконец спросила она.
- Я хотел поговорить с вами. У меня есть один проект, который, я думаю, будет вам интересен. И я хочу, чтобы вы приняли в нем участие.
Деловой разговор - это уже легче. Девушка по-прежнему недоверчиво смотрела на собеседника, но в ее глазах появился интерес.
- Мы планируем выпустить серию материалов о примечательных, но забытых местах Кавказа, - начал Роман. - Наверняка вы слышали такие названия, как Нарын-кала, Дигорское ущелье, гора Столовая…
Юля кивнула. Еще бы ей не знать…
- В советские времена это были известные туристические маршруты и курорты, - продолжал Роман. – В связи с событиями последних двух десятков лет они оказались позабыты и позаброшены, хотя время от времени кто-нибудь выделяет средства на их восстановление. Но этого мало. Нужен масштабный проект, который напомнит всем о том, что мы потеряли. Что в нашей стране есть курорты, в сравнении с которыми тускнеют Турция, Египет и прочие популярные сейчас места отдыха. Что красота наших гор ничуть не хуже альпийских, только наши горы ближе, и… просто они наши.
- А как быть со страхом? – спросила Юля. – Ведь сейчас люди просто боятся Кавказа. Они знают о нем из сводок новостей и зачастую для них слова «Кавказ» и «терроризм» являются синонимами.
- А вы? – Роман внимательно посмотрел на нее. – Вы тоже так считаете?
- Я – нет. Но я – не все.
- Я знаю, - он едва заметно улыбнулся. – Вы неповторимы.
Юля отвела взгляд. Когда этот человек перестанет смущать ее? К счастью, в этот момент вернулся Артем.
- Я как раз начал рассказывать Юле о проекте, - пояснил Роман и продолжил. - Есть и мирный Кавказ. Он – на ваших фотографиях. И задача нашего проекта – показать всем эти мирные горы. И показать то, что стало с Кавказом, который раньше был мирным. Примерно через месяц мы планируем восхождение на гору Столовая. Это на границе Ингушетии и Северной Осетии. Раньше там пролегали известные туристические маршруты, но сейчас это закрытая зона. С середины 90-х годов туда нет доступа. А я могу пройти. Я и моя команда. В целях безопасности с нами будут вооруженные спецназовцы – это на всякий случай, чтобы вы знали, что я отвечаю за безопасность своей команды. Результатом этого похода будет уникальный материал и уникальные фотографии, которых мир не видел полтора десятка лет. Поход займет примерно неделю. Подъем будет нелегким, высота больше трех километров, наверху лежит снег. Но я видел ваши фотографии – вы поднимались на такие высоты. Нам нужен такой человек, как вы. Юля, вы хотите быть в моей команде?
Несколько секунд она молча смотрела на него. Сказать, что девушка была потрясена – значит, не сказать ничего. Это были ее мысли, ее желания, не до конца сформулированные и невысказанные, и сейчас обрели четкую форму в словах этого человека. Кавказ, фотография, журналистика и снова Кавказ – эти понятия, только связанные неразрывно друг с другом, имели для Юли смысл. А еще ей было очень приятно, что Роман выбрал ее для этого проекта, увидев всего несколько - но действительно лучших - ее фотографий…
- Хочу, - просто сказала она.
- Это самое красивое слово, которое только может сказать женщина, - улыбнулся Роман.
- Окончательное решение зависит не только от меня, - добавила девушка. – Есть еще мой шеф и… - «и Макс», - подумала она про себя.
- И ваш молодой человек? – Роман словно прочитал ее мысли.
- Да.
- Наши возможности нам подвластны, Юля, - улыбнулся он.
Максима она увидит вечером. Как хочется поделиться с ним этой новостью, подумала Юля. И отправила ему смс с просьбой приехать за ней на набережную...
...После кафе они катались на теплоходе. Роман теперь не старался все время быть с ней рядом, наоборот, он сел напротив и разговаривал с Артемом, а Юля, облокотившись о борт теплохода, смотрела на волны, белой пеной разбегавшиеся по обе стороны машины. На столике лежал фотоаппарат Романа.
- Можно? – спросила она, потянувшись к нему. - Пусть у вас будет еще несколько красивых фотографий нашего города.
Начав снимать, она отключалась и выпадала из процесса общения, как будто бы уходила в другой мир. Она снимала город, длинной лентой протянувшийся вдоль набережной; встречный теплоход, разрезающий острым носом гладь воды и оставляющий после себя длинный пенный след; вереницу барж вдалеке, где уже начинало клониться к закату алеющее солнце...
Несмотря на эту «отключку», до Юли доносились отголоски разговора Романа с Артемом. Она слышала и не знала, что думать: был ли Роман настолько уверен, что шум двигателя и Юлина увлеченность процессом съемки не позволяют ей уловить смысл их разговора – в чем она бы не сомневалась, не будь Роман журналистом – или это такой тонкий ход, опять-таки, вполне в духе его профессии?..
Он говорил о ней. О том, как она снимает. О том, какая она, когда снимает. И еще много-много всего... И Юле тогда пришло в голову, что, не будь у них такой разницы в возрасте, она смотрела бы на Романа совсем другими глазами…
Теплоход подходил к берегу. Юля поискала глазами Макса – вот он стоит возле парапета, высокий, красивый… старше нее всего на 4 года. И взглянула на Романа. И вдруг стало грустно оттого, что прогулка на теплоходе подошла к концу и Юля сейчас покинет эту компанию. Девушка постаралась отбросить грустные мысли. Поймав взгляд Максима, она улыбнулась ему и помахала рукой. Она сама попросила его приехать. Ведь так, как у них сейчас происходит – это ведь правильно?
На прощанье Роман поцеловал ей руку. И – ни слова о том, увидятся ли они завтра или когда-нибудь еще. А завтра вечером он уезжает. И почему это так ее волнует? Ее ждет Макс. И с этого праздника она уходит с ним…
* * *
…Первая мысль, которая пришла ей в голову сразу после пробуждения – она забыла вернуть Роману блокнот. И он тоже забыл, что неудивительно, но совершенно не меняет дела – его ежедневник по-прежнему в Юлиной сумке. Не открывая глаз, девушка привычно потянулась к тумбочке за телефоном, и рука ее, наткнувшись на преграду, взъерошила волосы Максима.
- Что случилось, малыш? – сонно пробормотал он.
Совсем забыла… она же у Макса. А, проснувшись рядом с ним, думает о другом человеке. И все-таки блокнот…
- Телефон, - она приподнялась и оглядела глазами комнату. – Ты не помнишь, куда я положила свой телефон?
Юля отыскала его в сумке. Посмотрела на часы – еще слишком рано, чтобы звонить Артему, наверняка вчерашняя прогулка не ограничилась теплоходом. Но все-таки позвонила. «Абонент недоступен», - ответил равнодушный голос.
Она отложила телефон и попыталась уснуть, но сон шел. И мысли в голове были какими-то странными, и кофе, который Макс вскоре принес Юле в постель, показался безвкусным, и ей захотелось поскорее уйти из этой квартиры, от человека, который – она знала – любит ее, но почему-то у нее самой не вызывает никаких сильных чувств. Почему-то сегодня она осознала это особенно четко. Она ушла и совсем не была уверена, что захочет вернуться…
…Очередной безуспешный звонок. Абонент по-прежнему недоступен. Юля посмотрела в Интернете расписание поездов. Вот он - Москва-Нальчик, 18.45. Через час. Как раз ровно столько, чтобы быстро собраться и успеть на вокзал. А нужно ли это?
Она сидела и смотрела на часы. Еще раз позвонила Артему. Безуспешно. Еще одна минута прошла, и с каждым мгновением шансы успеть на поезд уменьшались.
В сумке лежал блокнот Романа. И ни для кого не показалось бы странным, что она пришла именно для того, чтобы вернуть его. Тем не менее, ей было страшно. Зачем она хочет его увидеть? Она знала - чтобы сказать, что она согласна - согласна принять участие в проекте. Она хочет этого и сделает все, что от нее зависит.
Ради этого ехать на вокзал? Нет, еще для того, чтобы отдать Роману блокнот. И, черт побери, просто увидеть его.
Идиотка. Он на 20 лет старше - на целых 20 лет! И она даже не может понять, что сейчас чувствует, и зачем ей нужно ехать на вокзал, почему так хочется увидеть человека, с которым никогда в жизни не могла бы представить себя рядом?
Еще пять минут прошло. Нет, она не поедет. Это глупо. И Артем подумает невесть что. Да и Роман... тоже может подумать... Нет, она не поедет. И больше не увидит его. Но тогда… тогда она уже не скажет, что согласна на проект…
Ну уж нет!
Она вскочила, моментально оделась, и выбежала из дома. Блокнот - ее надежное прикрытие - лежал в сумке, и от ощущения его присутствия становилось спокойнее. Юля вошла в здание вокзала, когда поезд уже стоял на перроне. «Опоздала, - подумала она. - Как я теперь найду его? Если он уже в вагоне?»
Она обошла поезд из одного конца в другой три раза. Никого. В голове стучало, и сознание отказывалось работать. Равнодушный голос громко объявил, что до отправления поезда осталось пять минут. Она его не увидит...
...Юля подошла к лестнице – сейчас подняться наверх, к переходному мосту, потом пройти через здание вокзала и домой. Остановилась на ступеньках, развернулась, посмотрела вниз. Взгляд упал на соседнюю параллельную лестницу. По ней спускались Роман с Артемом. Юля сглотнула ком в горле. Она стояла и смотрела на них, и, словно почувствовав ее взгляд, Роман повернул голову и заметил ее. Волна невероятного облегчения окатила ее с ног до головы. Она постояла немного, чтобы прийти в себя. Достала блокнот. И поднялась наверх как раз в тот момент, когда на верхней ступеньке уже стоял Роман. Он подал ей руку. Его взгляд, его улыбку Юля видела как в тумане, и они говорили больше всяких слов. Как она пожалела тогда, что между ними пропасть в 20 лет…
- Я знал, что ты придешь, - сказал он.
Она протянула блокнот.
- Я же должна была вернуть вам это.
Он был небрит, выглядел усталым, но каким-то непостижимым образом лет на 10 помолодевшим.
- Ты знаешь… когда я впервые увидел тебя, я это понял. А раз ты пришла… теперь у нас с тобой начнется роман… как минимум на 25 лет.
Юля смутилась. Роман с Романом… Здорово звучит. Если бы не…
- Романа у нас с вами не будет, - решительно сказала она. – А вот работа… Я хочу участвовать в вашем проекте.
- Ну конечно. Я не забыл об этом. Только роман… почему ты сразу думаешь что-то плохое? Все будет красиво. Ведь так должно быть, верно? Как вчера. И сейчас, когда ты пришла.
Она кивнула. С ним не поспоришь, она ведь действительно пришла…
Артем напомнил о поезде.
- Не надо нас провожать, - сказал Роман. – Не люблю прощаться.
- Я тоже, - ответила она. – Удачи вам.
- Спасибо тебе. Ты восхитительная. И запомни, все только начинается…
И они спустились вниз, где уже подавал предупредительные гудки поезд...
...Юля выходила с вокзала и слезы стояли у нее в глазах. Нет, ей не было грустно. Совсем наоборот. Она не знала, увидит ли еще когда-нибудь Романа, этого закаленного в условиях современной войны журналиста, чьи глаза сегодня сказали больше, чем слова за весь вчерашний вечер, и эта коротенькая встреча как-то неожиданно сблизила, несмотря на то, что он только однажды позволил себе взять ее за руку.
Что это было? – спрашивала она себя. И понимала, что не хочет знать. Получить четкий ответ – это значит разрушить чудо. А оно такое хрупкое. Как жизнь. Ее крошечная жизнь, уместившаяся в эти два дня, и вместе с тем, огромная, невероятная, красивая, как любит говорить Роман, жизнь, которая не проходит, а запоминается навсегда…
* * *
…Через неделю Артем протянул ей визитку.
- Позвони Роману. Он ждет твоего звонка.
Юля замерла. Наконец-то. Все-таки его слова о проекте не были пустыми, все-таки начинается…
Она взяла визитку. Роман Прохоров. Телефон, e-mail. Где-то она уже слышала это сочетание имени и фамилии. Или видела. Но сейчас не до этого. Она набрала номер.
Он был рад ее слышать. И сообщил, что, если ничего не изменится, то через две недели старт. Юле оставалось только поговорить с шефом...
- Ты что, с ума сошла? – взорвался редактор, когда она рассказала ему ситуацию. - Тебя – в Ингушетию?
- Это на границе… - попробовала было возразить она, но он не дал ей договорить.
- И с кем? – продолжал бушевать он. – С этим чокнутым репортером? Да он всегда лезет в самое пекло, не задумываясь, только какого черта брать туда тебя? Тебе жить надоело? На войну захотелось?
- Это не война, - все еще пыталась возражать Юля. – И с нами будут вооруженные спецназовцы…
- Да? И зачем они нужны, если там и не пахнет войной? Послушай, - он откинулся в кресле и заговорил уже спокойней. – Ты хорошо знаешь Романа?
- Почему вы спрашиваете?
- Чтобы ты задумалась. Ты его ни черта не знаешь, и собираешься с ним в горы, и не на горный курорт, это бы я еще мог понять, а туда, где сейчас война. Война, понимаешь? – шеф снова начал распаляться. - Почему туда 13 лет не было восхождений? Почему там закрытая зона? Да там учебно-тренировочные базы боевиков, ты в курсе? Тебе хочется наткнуться на такой лагерь? Роман всегда лезет в самое пекло. Ему не привыкать – он прошел две чеченские, Кавказ – это его стихия, он уже не может по-другому. Но зачем это тебе?
…Юля вышла из кабинета уничтоженная и подавленная. Спорить с шефом она никогда не умела, да и веских аргументов, которые могли бы его переубедить, у нее не было. Ему нужны были факты, а она мыслила эмоциями…
Она вертела в руках визитку Романа. Теперь она вспомнила, почему его лицо и фамилия показались ей знакомыми. Однажды, разыскивая в Интернете материалы Темирова о Кавказе, она наткнулась на одну очень интересную публикацию. «Неизвестная Ингушетия» - это название не могло не привлечь Юлиного внимания. Это была интересная и очень глубокая статья, в которой аналитика сталкивалась с эмоциями, множество интересных фактов и подробностей говорили о том, что написавший ее человек не понаслышке знает жизнь республики. Но даже не это запомнилось Юле, а то, что автор этой статьи верил в Ингушетию. В то время, как большинство людей воспринимали ее лишь как горячую точку на карте, Роман Прохоров чувствовал ее пульс…
В конце материала была небольшая справка об авторе с крошечной фотографией. Юля уже не помнила подробностей, только послужной список – Чечня – Ингушетия – Дагестан…
Она набрала его номер. Сообщила, что не может поехать. Она думала, что он сейчас спросит причину, и, узнав про шефа, возможно, захочет сам поговорить с ним и убедить его в необходимости Юлиного присутствия. Но к ее удивлению, Роман воспринял отказ довольно равнодушно, без лишних слов, без удивления и попыток хотя бы поинтересоваться, почему ее энтузиазм закончился отказом от поездки. Юлю это неприятно зацепило. У нее мелькнуло смутное подозрение – может, Роман, вернувшись домой и придя в себя после таких бурных выходных, взглянул на все трезвым взглядом, и ситуация представилась ему далеко не такой романтичной, как он расписал ее собеседнице? Эта мысль не давала Юле покоя. И почему-то оказалась даже более обидной, чем неудача с поездкой…
* * *
…Чем выше в гору они поднимались, тем красивее становилось вокруг. Зеленая долина внизу и снежные вершины уже совсем близко – скоро можно будет до них дотронуться…
- Тихо! – вдруг остановился шедший впереди вооруженный солдат.
Сверху, с тропы, с шумом падали камни.
- Сюда, быстро! – один из ребят толкнул Юлю в сторону небольшого лесистого участка. Не успев ни о чем подумать, она вместе с группой оказалась в зарослях. Ветка больно оцарапала ей лицо, но Юля только прикусила губу и не издала ни звука.
Спецназовцы держали наготове автоматы. Звук падающих камней приближался, и стало ясно, что сверху кто-то спускается. Сквозь заросли Юля видела группу людей в камуфляже, их лиц было не разглядеть за черными бородами, и речь их была незнакомой. «Боевики!» - мелькнуло у Юли в голове. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Она почувствовала, как Роман взял ее за руку, и тут же вцепилась в его руку как в спасательный круг и не отрывала глаз от спускающихся вниз людей в камуфляже. Один из них остановился и что-то прокричал остальным на своем языке. Юля отвернулась. Рядом был Роман. «Вы ведь не отдадите меня им?» - едва заметно шевельнулись ее губы. Он еще крепче сжал ее руку. «Никогда». Ей стало спокойней. Вдруг раздался рокот вертолета, и паника среди боевиков, ускоривших шаг, и Юля поняла, что их сейчас спасут, что больше не нужно бояться, и с благодарностью улыбнулась смотревшим на нее ярко-голубым глазам…
…Она проснулась от рокота мотора и дребезга оконных стекол. Вертолет пролетал так низко, что, казалось, сейчас зацепит крышу ее дома. Ну и сон… Сердце колотилось изо всех сил, а, взглянув на свою ладонь, девушка увидела следы от ногтей – так сильно она во сне сжимала руки. Приснится же такое…
В тот день она отправила Роману письмо по электронной почте, в котором рассказала о причине ее отказа, о том, что на самом деле очень хотела поехать. Чтобы он не думал, что она просто испугалась. Зачем ей это было нужно, она и сама не знала. Через неделю пришел ответ. Краткий и официальный. В нескольких сухих строчках Роман заверил, что в случае появления новых проектов ей будет направлено приглашение…
Юля удалила это письмо, а вместе с ним постаралась стереть из памяти все воспоминания о Романе Прохорове. Похоже, она была права. Никогда нельзя воспринимать слова слишком серьезно…
* * *
…Вместе с Юлей в редакцию впорхнул пожелтевший лист. Вот и осень наступает… Еще тепло, но листья уже желтеют. И в горах скоро наступит золотая осень, но Юля не увидит ее, потому что отпуск у нее только зимой, а вот Артем собирается в Дагестан совсем скоро. Как же она ему завидует…
В редакции было пусто. Юля нахмурилась. Через закрытую дверь кабинета шефа до девушки донеслись голоса, и она поняла, что все собрались там. Планерка должна быть вечером. Что же случилось?
Словно в ответ на ее мысли дверь кабинета открылась и на пороге появился шеф.
- О, Юль, ты вернулась. Сделай нам два кофе, мне и Ершову, ладно?
Из-за двери высунулся Темиров.
- Привет, малыш!
- Здравствуйте, Андрей Владимирович! – улыбнулась Юля. – Хотите тоже кофе?
- Спасибо, я сегодня уже его достаточно выпил… А он тебя всегда так эксплуатирует? – Темиров кивнул вслед вернувшемуся в кабинет редактору.
- Все нормально, - улыбнулась Юля. – Просто Лена в отпуске, вот и приходится нам всем по очереди выполнять ее обязанности. Мне досталась еще не самая плохая...
- Ему повезло, что мы не в Америке. Знаешь, когда я был там…
- Андрей, хватит отвлекать моего фотокора! – окликнул его шеф. – Возвращайся к нам!
- Ладно, малыш, пойду я, - улыбнулся Темиров. – Не дают поговорить…
Юля сделала кофе и, взяв обе кружки сразу, осторожно вошла в кабинет, изо всех сил стараясь ничего не разлить. Воды она налила слишком много, и теперь, пытаясь удержать равновесие, аккуратно поставила кофе перед шефом и только после этого подняла взгляд в поисках Артема. И тут же встретилась с ярко-голубыми глазами Романа.
Он сидел рядом с Темировым. Вдруг отчего-то сильно забилось сердце, так сильно, что Юля испугалась, как бы его стук не услышали в наступившей тишине все, кто находился в кабинете. Кружка обожгла пальцы – это кипяток все же пролился на руку, но никто этого не заметил, потому что в этот самый момент Роман порывисто поднялся со стула.
- Юля… здравствуйте.
Она поставила кружку на стол.
- Здравствуйте, - тихо произнесла она, не отводя взгляд. В его глазах была такая неподдельная радость и такое нескрываемое восхищение, что Юля не выдержала и улыбнулась ему, чувствуя, как краснеет до кончиков волос – так смущал ее и в то же время был приятен этот взгляд.
- Как вы… как у вас дела? – спросил Роман.
- Все в порядке, спасибо, - она вдруг почувствовала себя неловко – все сейчас сидят и смотрят на них, и никто не знает, что происходит, и даже она сама не понимает, почему так бьется сердце, и почему она так рада видеть этого человека.
- Приятель, руки убери! – полушутя прикрикнул Темиров, увидев, как Роман протянул руку Юле.
Воспользовавшись тем, что Роман на мгновение перевел взгляд на Андрея Владимировича, Юля вышла из кабинета. Плюхнулась в кресло и тупо уставилась на мерцавший экран монитора. А сердце отбивало бешеную дробь и никак не желало утихать.
Из-за чего она так разволновалась? Почему так дрожат руки, а мозги отказываются соображать? Почему так зацепил этот взгляд? Он поняла, почему: этот взгляд никак не вязался с ее представлениями о причинах, по которым Роман так холодно вел себя во время того телефонного разговора. Этот взгляд был продолжением встречи на вокзале…
Звонок телефона прозвучал как взрыв бомбы.
- Юлька, камеру в зубы и срочно дуй к областной администрации! – раздался в трубке взволнованный голос спецкора. - Шефа я предупредил. У тебя десять минут!
Крепко выругавшись про себя, Юля схватила фотоаппарат и, бросив взгляд на по-прежнему закрытую дверь кабинета шефа, выбежала из редакции.
Это длилось несколько часов. Какой-то дурацкий митинг, приехавшая милиция и куча журналистов, толпа что-то выкрикивающих людей с транспарантами – Юля ничего не слышала и не понимала, и только по инерции щелкала затвором, стараясь сделать как можно больше кадров, пока ее коллега метался с диктофоном и что-то строчил в блокноте.
Когда они вернулись, гостей в редакции уже не было. Юля едва дотянула до вечера. Мелькнула слабая надежда – может быть, завтра она его увидит? Или – впереди выходные – может быть, все-таки…?
На следующее утро Артем в редакции не появился. Не было его и к обеду. Случайно услышав разговор Димы по телефону, она не выдержала и спросила:
- Ты с Ершовым разговаривал?
- Да.
- Где он?
- Он Романа провожал. Скоро приедет.
- То есть, как… провожал? – Юля почувствовала, как выдержка ей изменяет.
- Ну так… - Дима удивленно посмотрел на нее. – Он только что уехал.
- Уехал… уже… - что-то внутри как будто оборвалось. – Так быстро…
- Они приехали проект обсудить, - Дима как будто не замечал ее состояния. – Собираются журнал выпускать. Региональный, по Северному Кавказу. Что-то вроде «Война и мир» - в смысле, тематика такая. Темиров с нашим шефом учредителями будут. Артем - главным редактором. Придется ему теперь все успевать. Ну и Роман тоже... он будет вести рубрику «Забытый Кавказ» - о тех уголках, которые раньше были известны всему Союзу. Кажется, это часть какого-то масштабного проекта… А еще нашу Катерину туда переводят – в журнал, в смысле, не на Кавказ. Она только в командировки часто ездить будет.
Последняя фраза заставила Юлю выйти из оцепенения.
- Катю? Но почему ее? Она ведь… она… - «Она понятия не имеет о Кавказе, оне общается с Темировым так, как я, она не читала его статьи, его книги…а Романа вообще не знает!» - хотелось закричать ей. Но девушка промолчала. Все правильно. Катя журналист. И писать она может о чем угодно. А Юля… всего лишь фотокор. Но почему тогда слезы готовы брызнуть из глаз от обиды, и что же более обидно – то, что ее не взяли в новое издание или то, что Роман не пожелал с ней встретиться в свой короткий приезд сюда…
…Она купила кофе в бумажном стакане и бесцельно брела по улице, время от времени делая глоток и не ощущая вкуса. Впереди выходные. Длинные, бесконечные выходные, обнажающие кучу свободного времени, и это время дает свободу всем ненужным, глупым мыслям, которые множатся и множатся, раздувая маленькое событие до невероятных размеров, превращая легкую грусть в дикое отчаянье. Макса больше нет в ее жизни. Однажды она поняла, что просто не может больше быть с ним рядом. И грустно не оттого, что его нет, а от самой пустоты. Куда бы деться от этих мыслей… Хоть на край света, лишь бы только пережить эти выходные, лишь бы не дать мыслям вырваться на свободу, только два дня, а потом наступят трудовые будни и мыслям просто некуда будет проскользнуть в рабочей суматохе.
Проходя мимо спортивного магазина, Юля увидела в витрине доску для сёрфинга. В памяти всплыла позавчерашняя встреча со старыми знакомыми и восторженный рассказ Стаса о предстоящих выходных, которые он проведет, обучаясь виндсёрфингу где-то на Азовском море. Помнится, тогда он приглашал всех желающих присоединиться, но Юля тогда восприняла это без особого энтузиазма. А сейчас уцепилась за эту возможность как за спасательный круг. Она набрала номер.
- Стас, у тебя планы на выходные не поменялись? Попутчиков принимаешь?
Приятель с готовностью отозвался. Уже через десять минут беспросветное отчаянье сменилось предвкушением сказочного отдыха. Стаса она знает давно, пусть и достаточно поверхностно, но в любом случае это лучше, чем два бесконечных дня наедине с невыносимыми мыслями. Она будет отдыхать. Развлекаться. Отвлекаться от мыслей.
* * *
...Азовское море встретило солнцем и легкими волнами. Юля чувствовала, что попала в сказку - она не была на море целую вечность, всегда предпочитая горы, и уже забыла, что такое шум волн, соленые брызги и крики чаек.
- Ты это серьезно? - удивился Стас, когда она призналась ему в этом.
- Пять лет назад, - засмеялась она. – Пять лет назад я была на море первый и последний раз. До этого - только в далеком детстве, с родителями.
- Но почему?
- Я горы люблю, - просто ответила она. - И когда отпуск всего один, и возникает вопрос, куда поехать, в горы или на море, вопрос выбора даже не становится...
...Вставать в первый раз на доску оказалось трудно. Проводив взглядом Стаса, быстро сумевшего освоиться и уже рассекавшего морские просторы, Юля продолжила свои попытки обуздать стихию. «Ты просто ловишь ветер...», - вспомнилось девушке. Ну да, конечно… Проще поймать его голыми руками, чем поставить этот чертов парус.
А вообще, хватит! Она сбежала сюда от воспоминаний и будет жить только сегодняшним днем, только этим моментом, который пока хоть и не похож на сказку, но очень здорово отключает мозг от ненужных мыслей…
Первые минут сорок Юля отчаянно бултыхалась в воде, падая туда после каждой попытки поднять парус. И даже после того, как она наконец научилась поднимать его, не падая вслед за ним в воду, удержать его оказалось делом нелегким. Налетавшие время от времени порывы ветра своенравно вырывали мачту из рук, и Юля снова падала в воду вместе с парусом, пока не догадалась выпускать его из рук, потому что поднять парус было проще, чем взобраться на доску. Когда у нее наконец получилось продрейфовать пару метров по ветру, солнце уже клонилось к закату. Подняв голову, Юля увидела оранжевый диск и блики на воде, и, залюбовавшись этим зрелищем, ослабила захват и тут же налетевший порыв ветра вырвал парус из рук и она снова упала в воду. Теперь она была осмотрительней и не глазела по сторонам, пока не почувствовала себя уверенней. Через пару часов она уже плыла навстречу огненному шару, и ветер дул в парус, и она даже научилась разворачиваться, не падая в воду. У нее получилось! Она может, тоже может ловить ветер, и плывет сейчас навстречу закату солнца, и ветер в спину, и ощущение свободы наполняет ее, и восторг бьет через край…
- Это... это потрясающе! У меня получилось, представляешь? - Юля вытащила доску на берег и упала на песок, рядом с сидящим на берегу Стасом. От избытка чувств и напряжения у нее перехватило дыхание. - Это так здорово... и ветер в спину, и закат солнца... ты видел, какой он красивый? И блики на воде... Стас, как же я рада, что поехала!
- Правда, здорово было, - улыбнулся он. - Надо скорее идти переодеваться, холодно уже.
- Замерз? - поддразнила Юля. - А мне так жарко, как будто мы в тропиках...
Они едва успели к ужину. Друзья Стаса, с которыми они приехали, уже сидели в столовой, и все разговоры были только о сёрфинге. Юля отключилась от той обычной жизни, что вела в городе, сказка захватила ее, и каждая минута казалась какой-то необыкновенной и невероятной.
Они пили бакарди в деревянном домике приятелей Стаса, смотрели фотографии, сделанные ими за время отпуска, прыгали на батуте и визжали от восторга, пили коктейль в баре на берегу... Юля чувствовала, что выпила слишком много, хотя именно в этот день это не было слишком, потому что сегодня все было слишком и в то же время в самый раз - впечатлений, новых событий, удовольствия, какого-то безумного восторга, и... алкоголя. Ну и пусть, сегодня она отдыхает, сегодня она в сказке, только на сегодня она забыла реальную жизнь... хотя, может быть, это и есть настоящая реальность, а то, как она живет в городе, только лишь существование, и... нет, не думать об этом, сейчас ведь так хорошо...
В баре было душно, и Юля вышла на улицу. Накрапывал мелкий дождь, она подставила ему ладони, и мелкие капли с запахом моря обжигали кожу. Подошел Стас и обнял ее за талию. «Ведь так и бывает в сказках?» - подумала Юля.
- Пойдем к морю, - вслух произнесла она. - Я уже не помню, что такое море ночью...
Они стояли на берегу и слушали шум волн, Стас обнимал ее, и Юля чувствовала, что так и должно быть, что сейчас она живет какой-то другой жизнью, которая была как будто бы и не ее вовсе, по какому-то красивому сказочному сценарию, где все было не так, как обычно, но очень здорово. Дождь усилился, ее волосы намокли, но ей было хорошо и тепло.
- Ты вся промокла, - заметил Стас. Он был в ветровке с капюшоном, и дождь был ему не страшен.
- Я целую вечность не мокла под дождем, - засмеялась Юля.
- Иди ко мне под капюшон.
- А мы поместимся?
- Конечно... - и он привлек ее к себе...
- Пойдем домой, - тихо сказал Стас.
- Пойдем, - шепнула Юля. В затуманенном сознании пронеслась мысль - двухместный уютный номер с деревянными стенами, и они, промокшие под дождем - это ведь тоже есть в сценарии сказки?..
...Утро было пасмурным и совсем не сказочным. Свинцовые тучи застыли над морем, волны с шумом бились о берег, превращаясь в пену, которая медленно таяла на песке. Юля смотрела в окно. Вместе со вчерашним днем закончилась и сказка. И у девушки не было сожаления ни о чем, просто какая-то опустошенность.
В тот день на воду вышли только опытные серферы. Стас тоже решился покорить волны. А Юля взяла фотоаппарат и несколько часов бродила по побережью. А потом они уезжали. Сергей с Таней оставались еще на неделю, подбросили их до автобуса и попрощались.
Оказавшись в автобусе, Стас сразу уснул. Юля была даже рада - она не знала, о чем с ним разговаривать. Она тоже попыталась уснуть, но откуда-то сквозил противный ветер, и ее легкий свитер не спасал от холода. Она потянулась к куртке Стаса, которая лежала рядом с ним.
- Ты не будешь надевать куртку? - спросила она. - Можно я возьму? Мне холодно.
- Угу, - кивнул он в полусне.
Юля согрелась и уснула. Проснулась оттого, что Стас тянул ее за рукав куртки.
- Слушай, холодно, - он поежился. - Вернешь куртку?
Юля подумала, что ослышалась.
- Отдать куртку? - переспросила она.
- Да.
Юля, попыталась перевести все в шутку.
- Тогда тебе придется меня греть, - улыбнулась она. - Я очень замерзла.
- Да, холодно очень, - Стас никак не отреагировал на Юлины слова. Надел куртку и закрыл глаза, продолжив спать. Как будто так и должно было быть.
Юля потрясенно смотрела на него. Это тот человек, с которым она вчера провела целый день в сказке? И ночь тоже...
Она отвернулась и, забравшись с ногами на кресло, свернулась в клубок и просидела так весь оставшийся путь. Стас предпринимал какие-то жалкие попытки согреть ее, предлагая свою футболку, и даже пытаясь обнять Юлю, но ей было уже все равно…
Они приехали поздно вечером, было уже совсем темно и еще холоднее.
- Я бы тебя проводил, но мне нужно забрать ноутбук на работе, - сказал Стас. – Доберешься сама?
- Без проблем, - равнодушно отозвалась Юля.
- Позвони, как будешь дома, ладно?
- Неужели волнуешься? – насмешливо спросила девушка. – Ладно, позвоню.
Кажется, он так и не догадался, что произошло. Зато Юля теперь поняла, почему в его 32 года, будучи успешным, независимым и привлекательным, Стас до сих пор не женат…
* * *
…На работу Юля успела вовремя. Несмотря на то, что проспала, пролила на себя кофе и, подбегая к остановке, проводила взглядом удаляющийся автобус. Она ненавидела такие понедельники. Да, впрочем, и любые дни недели, когда транспорт уходит из-под носа. Но все-таки злость, хоть и плохое чувство, гораздо лучше равнодушия. Лучше того замороженного состояния, когда от холода не можешь уснуть и даже мысли в голове покрываются льдом. Суматошное утро вывело Юлю из оцепенения, а давка в автобусе усилила накал эмоций, и в редакцию девушка ворвалась как заведенная пружина, готовая больно ударить кого-нибудь, кто будет иметь неосторожность оказаться в радиусе ее действия.
На лестнице курили Дима и Артем.
- Вот скажите мне, как мужчины, - вместо приветствия начала Юля. – Если вы с девушкой едете в автобусе, там ужасно холодно, а у вас одна куртка на двоих, и пусть это твоя куртка, но девушка замерзла, что вы сделаете?
- Выйду на ближайшей остановке, куплю бутылку коньяка и будем греться, - ухмыльнулся Артем.
- В одну куртку как-нибудь поместимся, - предложил Дима свой вариант, - ну и там… согреемся как-нибудь вместе…
- Ладно, поставлю вопрос по-другому, - продолжала Юля. – Как назвать человека, который в данной ситуации забрал у девушки куртку?
Артем многозначительно посмотрел на нее.
- Я бы его вообще не стал называть, - изрек он. – Потому что таких людей в природе существовать не должно.
Юля слегка успокоилась и повернулась к Артему.
- А ты что думаешь?
- Ничего. О таких людях не нужно думать, - он затушил сигарету. – Юль, пойдем, поговорить надо.
- Идем, - она открыла дверь. – Кофе будешь?
- Спасибо, я дома выпил.
- Везет тебе, а я мой достался джинсам… – Юля раздумывала, сколько ложек кофе положить в кружку, наконец, остановилась на двух. И сахара побольше.
Она включила компьютер и открыла почту. Два письма – это все, что накопилось за выходные. Да и то, наверное, спам.
Артем присел рядом.
- Интернет у нас опять тормозит, - пожаловалась Юля. – Страница еле грузится. Ладно, - она развернулась к Артему. - О чем ты хотел поговорить?
- Мы тут новый проект создаем. Журнал. О войне и мире на Кавказе. Мы с Темировым давно к этому шли, и вот наконец-то все получается.
Тоже мне, новости, подумала Юля. Нет, конечно, она рада за Ершова, но это не ее праздник. В этот раз он обошел ее стороной. Юля случайно глянула на экран монитора.
Входящее письмо. Роман Прохоров. Сердце куда-то подпрыгнуло, дыхание перехватило и мир уменьшился до размера веб-страницы. Она щелкнула мышкой, чтобы открыть письмо. Еще раз. Ну открывайся же! Чертов Интернет!
- Ты слышишь меня? – донесся до нее голос Артема.
- Да, что? – Юля вздрогнула. Она совершенно забыла о его существовании.
- Что там у тебя? Все нормально? Ты вообще слышала, что я сказал?
- Да… журнал… - Юля старалась смотреть на коллегу, но взгляд ее постоянно соскальзывал к монитору, где медленно, сантиметр за сантиметром, проявлялось содержимое страницы. – Ну да, я рада за тебя. И за Катю тоже.
- Какую Катю? При чем тут Катя?
Откроется эта чертова страница или нет? Юля заставила себя отвести взгляд от компьютера.
- Ну как же… Катя ведь будет у вас корреспондентом.
- Да ты слушаешь меня или нет? – разозлился Артем. – Катю шеф хотел назначить. Сначала. А потом, когда мы переговоры вели – ну, в редакции у нас – Роман говорит: а давайте лучше Юлю возьмем. Она снимать умеет. У шефа глаза на лоб полезли, он только хотел сказать что-то, и тут Темиров вступился. А он – единственный человек, которому шеф никогда не сможет возразить. Так вот, он говорит: сейчас для нас хороший фотограф важнее еще одного корреспондента. А Юля, говорит, она вам еще покажет, - Ершов усмехнулся. – Он сказал, что научит тебя настоящей журналистике. В общем, они вдвоем…
Юля смотрела на него и чувствовала, как перед глазами все плывет, и она вот-вот грохнется в обморок. Случайно переведя взгляд на монитор – она ведь совсем забыла о нем! – девушка увидела, что письмо наконец открылось. Там была всего одна строчка, датированная пятницей – той самой пятницей, когда Роман уехал из Ростова и вернулся к себе домой, той самой пятницей, когда Юля в отчаянии бродила по городу, не зная, куда деться от навязчивых мыслей, и в тот самый час, когда она позвонила Стасу – черт бы его побрал! - короткая строчка сплошного текста: «Привет, рад тебя видеть, извини за мою занятость, скоро увидимся, твой Р.П.»
- Эй, что с тобой? – Артем всерьез встревожился за Юлино психическое состояние. Она переводила взгляд с монитора на сидевшего рядом ее нового главного редактора и все происходящее не укладывалось в ее голове.
Вдруг в затуманенном сознании мелькнула мысль.
- Послушай, Тём… Шеф ведь меня на пушечный выстрел к Кавказу подпускать не хотел. А Катю вот так запросто отправил. И меня согласился… Неужели одно слово Андрея Владимировича – и все?
- Ну… - Артем замялся. – Юль, ты только не сердись… В тот поход Роман бы тебя не взял.
- Что?
- Это была проверка. Он проверял, насколько ты действительно хочешь этим заниматься. Ведь это на самом деле могло быть опасно. А на решение шефа повлияло то, что Темиров при нем взял с Романа обещание, что к опасным местам он тебя и на пушечный выстрел не подпустит. Это ведь другой проект. Первый мирный проект Романа. Он по горло сыт войнами и репортажами с передовой и хочет, наконец, показать мирный Кавказ…
- Подожди-подожди, - перебила Юля. – Какая еще проверка? Ты хочешь сказать, что меня просто-напросто развели?
- Юлька, ну ты и дура, - вздохнул Артем. – Ты работать хочешь?
- Хочу, - быстро ответила она, с трудом подавив желание ответить Ершову «сам дурак».
- Считай это первым тестом на профпригодность. Оценкой желания работать. Ну ладно тебе, не дуйся! – он дружелюбно улыбнулся. – Ну, не попадешь ты на Столовую, ну и что? У тебя будет еще целая куча командировок… если, конечно, из-за своей дурацкой вредности сейчас не откажешься от всего…
- Отказаться? Я? Да ни за что! – «Но я обязательно выскажу ему все, что думаю о нем и о его проверке», - подумала Юля, имея в виду Романа.
- Тогда готовься к разговору с шефом, - Артем поднялся с места. – Он сейчас придет…
Оставшись одна, Юля глубоко вздохнула и попыталась осмыслить произошедшее. Как будто она стоит на серфе, ветер бьет в парус, и она парит над волнами – точно такие же ощущения. «Ты просто ловишь ветер», - сказал он когда-то. Она его поймала. А дальше… Дальше - целая куча великолепных снимков, которые она сделает на Кавказе, и потом, когда-нибудь, – много статей и очерков, которые она напишет. Обязательно.
Услышав телефонный звонок, она вздрогнула. И замерла, прочитав на экране имя Романа. Внутри как-то вдруг потеплело, и вместе с тем стало страшно, и рука, потянувшись к телефону, дрожала.
- Привет, - его голос в телефонной трубке, как шелест волн, как шум вечернего прибоя. – Как ты?
Что же она собиралась сказать ему? Ах да, все, что думает о его «проверке», и о нем самом, и…
- Рада вас слышать, - тихо произнесла она. Пожалуй, это и есть то, что она на самом деле думает…