Серое, мутное утро. Она входит на кухню и устало опускается на стул. Достаёт сигареты и закуривает, стараясь не обращать внимания на боль в запястьях при каждом движении. Нервным движением, слишком резко и быстро, подносит сигарету к искусанным губам и морщится от новой порции боли. Стопы морозит холод пола и она поджимает пальцы и подтягивает ноги к груди, обнимая колени свободной рукой. Откидывает голову назад и упирается в стену, вжимается лопатками. Холодная, неровная, шершавая. Виски обжигает болью, голова тяжёлая, хочется закрыть глаза и заснуть. Когда всё это случилось?
Она открывает глаза и смотрит в окно, на полоску горизонта, на блеклое солнце и кончиками пальцев выстукивает на поверхности стола - «когда?»...
Было ли это «Другое» или жизнь всегда была такой - пустой, холодной, напоминающей о себе лишь болью и жжением в глазах. Памяти нет, словно кто-то стёр все воспоминания. Да и нужны ли они сейчас? Зачем? Чтобы сожалеть о том, что было и что никогда уже не вернётся?
Всё, что осталось сейчас - это сталь в глазах и отпечатки чьих-то пальцев на обнажённых бёдрах. Так легко и так сладко было потеряться, ринуться в пучину удовольствия, стереть всё «до» и жить этим «после». А слёзы и пустота после лавины боли и наслаждения - маленькая плата, ведь и они вскоре исчезли.
Она иногда задаётся вопросом - был ли Он, тот, что порой снится ей. Или это иллюзия её накачанного дымом сознания. Человек с лёгким привкусом «не мой», карамельные поцелуи и липкие надежды. Всё это снится ей раз в месяц, когда запястья начинают болеть особенно сильно. У её любви не бывает сладких стонов в подушку и судорожно сжатых пальцев на чьих-то плечах. У её любви - сталь на запястьях, прикованных в спинке кровати, синяки на белоснежной коже, неприлично яркие царапины, прокушенные дрожащие губы и глухие крики. И её устраивает такая любовь, потому что в такие минуты всё остаётся за чертой боли и дикого, животного наслаждения.
Сладко ощущать в голове плывущую дымку «непричастности» и идти вперёд, не оглядываясь.
А сожаление иногда напоминает о себе такими холодными утрами.
Горло саднит от выкуренных сигарет, пальцы, сведённые судорогой, царапают плечи. Из другой комнаты раздаётся голос, глухой, сорванный, зовущий. Она поднимается на ноги и, слегка пошатываясь и скользя ладонью по стене, идёт к двери.
«Какая разница - было или нет. Жизнь - это настоящее, то, что осталось».
У её настоящего усталость на ресницах и дым дорогих сигарет на кухне. И оно тонет, захлёбываясь подступающим оргазмом, качается потолок перед глазами. А будущее - кто его знает...
Это просто осколок чьей-то жизни.