Вот так они и жили.… Познакомились они у общих друзей. Гуляли студенты по поводу очередного «красного дня». Егорка и заглянул на огонёк, к своему братишке, студенту 3 курса. Коль душа праздника просит, зачем ей отказывать. И встретил он там свою Дашу.
Понравились они друг другу сразу. Через полгода почти этой же компанией гуляли на их свадьбе. Все поражались: «О как быстро. Раз два и в дамках, не прошло и полгода». Всё то у них ладно. И жить есть на что. И жить есть где. Егорка на «чеченские» себе «двушку» приобрёл. Пришлось парню пободаться со всякой нечестью. И Даша молодец, хозяйкой знатной оказалась. Всё у них хорошо. Одна беда, не раздавался в их гнёздышке детский смех. Что они только ни делали: Молились, к экстрасенсам и бабкам обращались, в Москву ездили, и даже в Германию. Ничего у них не получалось. Потихоньку успокоились, смерились. А тут те на! Дашу полоскать прямо с утра стало. Она бутерброд с колбасой в рот, а он подлец горлом встал, постоял немного и обратно. Супруги перепугались, скорей к врачу. А он им: «Что глаза таращите, будущие родители. Шесть недель у вас».
Радости то! Оба на седьмое небо залезли. Егор за Дашей как наседка за цыплятами. Чуть что тут как тут. На седьмом небе хорошо, спорить ни кто не собирается, но время неумолимо. Час «Ч» настал.
Скорая подъехала к самому крыльцу роддома. Даша пыхча аки паровоз, какой то вышла из машины, опираясь на руку мужа. Егор предал Дашу в заботливые руки медиков, а сам сел на кушетку. Ждать. Никто не обращал на мужчину внимания, не до него было. Егор с любопытством наблюдал за происходящим. Привезли ещё одну роженицу. Совсем молодую девчонку. Перепуганная девчушка крепко держит за руку такого же молодого мужа. А их мамам о чём-то договаривалась с медициной. Потом ласково, но настойчиво обратилась к девочке: «Давай снимай пальто, переобувайся, и с богом». Перекрестив уходящую дочку в глубь роддома, удалилась в месте с будущим папашкой.
Два парня пол шафе плясали, какой то хоровод вокруг стола, где лежали списки уже родивших. Увидели Егора, предложили ему выпить: «Давай с нами?» - «Не мужики, я чуток попозже». Те понимающе покачали головами и быстро ушли, дальше праздновать.
Время шло. Разморившись, Егор уснул, а проснулся от лёгкого толчка в плечё.
«Молодой человек, а вы, что здесь сидите? Идите домой. Вахтёру пора закрывать двери», - перед Егором стоял врач. « Так это я посижу ещё, можно?» - «Вообще-то не положено». - « С вас убудет что ли?» - « Мне не жалко сидите, конечно. А собственно назовите свою фамилию», - Егор назвал. «Тем более бегите домой, обрадуйте близких. У вас мальчик, три семьсот и рост пятьдесят два сантиметра».
Выскочил Егор из приёмного покоя на улицу и встал как вкопанный. Потом как заорёт. Так кричат дикие звери. Или давным-давно так проявляли свою радость первобытные люди. Инстинкт, природа. На этот радостный призыв из-за угла вырулил милицейский патруль:
«Что шумим, молодой человек, тишину нарушаем?! Ваши документы?» - « Нет у меня документов, дома забыл». - « А, что тогда орёшь?» Вопрос Егора застал врасплох. Действительно странно стоять почти в центре города без документов и орать как потерпевший. Как буть то «с ксивой» в кармане орать можно, а без неё нет.
Это как в армии прапор делает замечание расшумевшимся бойцам: «Тихо все! Молча разговаривайте». Но Егор не стал спорить со служителями правопорядка, а пояснил:
«У меня сын родился». - «И ты всё ещё трезвый?» - не без подозрения на шпионство поинтересовался у Егора милиционер. - «Да». - «Ну и дурак, иди домой, пей».
Парнишка просто замечательный. Розовощёкий, улыбчивый карапуз, что ни день то радость родителям. В срок было произнесено первое слово. И папа с мамой слушали, его лепит как откровение свыше. Первые шаги - умилительней зрелища нет. Сначала вдоль дивана, потом, оттолкнувшись, визжа от восторга, маленький первооткрыватель начинает самостоятельно соединять пространство и простор. Отец улыбается и подбадривает сына: «Давай, давай сынок!» А мама ползёт на карачках, страхуя малыша и ножом рисует крестики. Примета такая есть. Стрелки на часах медленно, но верно движутся согласно солнцевороту. Вчера все праздновали Новый год, сегодня уже Первое мая, а завтра Первое сентября. На смену листопаду прилетают «белые мухи». И вот первый морозец рисует на стеклянном полотне свои затейливые узоры. Кто-то в них уведет дракона, а кто-то дом с трубой. Дети растут. Растут дети. Совсем недавно малыш мусолил мамкину титьку, и вот уже он читает стихотворение на выпускном вечере в детском саду. Промчится время, и родители этого человека закружатся в предсвадебной суете. Пойдут внуки. Эх, время, время!
Первенец Егора и Даши тоже превратился из потешного карапуза в шустрого мальчугана непоседу, который с удовольствием поменяет гаммы на футбол во дворе.
- Даша у тебя завтра выходной?
- Целых три.
- Поехали в деревню. Я давно своих не навещал.
- Ну не знаю, там комаров видимо, не видимо. Покусают парня.
- Намажем чем-нибудь, и горе нет. Зато, какой там воздух. Фрукты, ягоды уже поспели. А какая вода в реке. Чистая, прозрачная как слеза и тёплая как парное молоко. Сыну деревня только на пользу пойдёт.
- Ладно, уговорил, поехали. Прямо завтра с утра, на первом автобусе.
Хорошо в деревне летом. Особенно если тебя там ждут ни как рабсилу, а как долгожданного гостя: «Здравствуйте, здравствуйте мои дорогие. Ой, какие молодцы, что приехали, а я пирогов настряпала. Ну что же вы стоите, проходите скорее!» - «Идём, идём тётя Клава. Сейчас только разуемся». Малютено старок, большое село расположилось на берегу реки не далеко от города. В нём и поселились тётя Клава со своим мужем после сельхозинститута. Дядя Миша пошёл старшим механиком на МТМ, а тётя Клава, как и положено ветврачу на ферму. Пожили они не долго. На седьмое ноября мужики перепились и устроили драку прямо в гараже. Дядя Миша мужик здоровый был, под стать имени. Взять в охапку и выбросить на улицу остудиться двух, трёх механизаторов для него не чего не стоило. Да и не в первый раз. Вышвырнет и вдогонку без мата, не любил он это дело: «Хотите, друг дружке морды бить, толкайтесь на улице, а машины калечить не дам! Техника она существо нежное, ласку любит». В тот день не повезло, в брюхо отвёрткой получил. До больницы не довезли. Так тётя Клав и оба сына одному три другому пять осиротели. Колхоз, конечно, помогал и соседи, но разве какая помощь заменит отца и мужа? Тётя Клава, тётка Егора по материнской линии. Любил Егор с детства навещать свою тётку и братьев. И в этот раз он приехал со своим семейством в гости.
Кто смотрел кино с кинопроектора, тот помнит, как вот сидишь, смотришь фильм, а он вдруг обрывается на самом интересном месте. Плёнка как плётка хлещет по проектору, киномеханик, что-то сердито бубнит себе под нос. А экран белый. В зале включается свет. Зрители, молча и терпеливо ждут продолжения.
И вот свет выключается, и на экране появляется тот сюжет, которым фильм прервался.
Вот только жизнь это не кинотеатр. И мы не зрители, а как правильно подметил классик: люди все артисты на этом театре жизненных действий. Вот такой белый экран встал перед глазами Егора и Даши.
Семейство решило отправиться домой вечерним автобусам. А пока в доме велись последние приготовления к отъезду, мальчик вместе с сельскими ребятишками резвился на улице, у реки. Ребятня всегда что-нибудь придумывают. То они бегают по лесу, играя, «в Робин Гуда» или спецназ и бандитов. Или как в нашем случаи в пиратов. У берега стояла старая полусгнившая лодка, но достаточно большая, что бы из неё сделать пиратский фрегат. Поднять паруса, водрузить чёрный флаг и айда покорять мировой океан в поисках удачи. В общей возне и в ажиотаже ни кто из ребят не заметил как за борт выпал один из них. Воды там немного, но достаточно что бы нахлебаться малышу. Пока сообразили что к чему…
После похорон мать выла белугой, а отец поседел за одну ночь.
Егор за столом сидел один и пил. Уже вторая бутылка водки стала показывать дно как на кухню вошла Даша. Нет, это не та добрая, весёлая, молодая женщина. Это был другой человек. Это была другая душа, вывернутая на изнанку и перемолотая горем:
«Что пьёшь? Ну, как тебе водичка в речке? Парное молочко, да? Чистый воздух? Лучше бы ты сам захлебнулся в этом болоте, тварь! Чтоб сгорела эта треклятая деревня, вместе с твоей тётушкой. Сдохни, сдохни гад!» Даша схватила половую тряпку и стала бить ей по лицу Егора. Егор сидел за столом один, злой и беспомощный.
Прошёл год, или чуть больше они также были вместе. Только вот какой-то холодок пробежал между ними. Если год, два и больше тому назад у них находились общие темы для разговора, то сейчас у них находились общие темы для молчания.
Егор уже не бежал домой, по пути сметая с магазинских полок всё самое вкусное. А медленно брёл домой, стараясь избегать мамаш с колясками и детские площадки. Даша готовила ужин по привычке на трёх человек.
В один из вечеров супруги вместе смотрели телевизор. Теперь, что-то делать вместе у них получалось редко, да они особо и не стремились к совместному времяпровождению.
И именно в этот день вместо рекламы подгузников и пива по телевизору стали показывать фотографии детей-сирот, которым требовались родители. Каждое фото сопровождалось коротким комментарием. Имя, возраст и какие нибудь особенности, типа: слабое зрение или очень любознателен. И показали одну фотографию. Точная копия!
Говорят у каждого человека, есть свой двойник. Так вот это наверно тот случай.
Егор и Даша одновременно подошли к телефону и набрали номер.
В первые дни лета, точнее в первое воскресение июня счастливая троица браво, вдоль лип и облицованной плиткой дорожке шли по направлению к выходу из детского дома.
Город встретил новоиспечённую семью приветливым шумом. Дальнейший их маршрут пролегал до недавно открывшегося детского кафе. Следовало отметить это дело тремя порциями мороженого!
Кто сказал, что чужих детей не бывает. Бывают! Это те дети, которые не твои. Даше почти каждую ночь снится один и тот же сон: Её покойный сынок стоит на перекрёстки,
тянет ручки к ней и плачет. А она, Даша, пытается добежать до сына и взять его на руки, но ей всё время кто-то или что-то мешает. И все-таки она добегает до сына, заключает мальчика в объятиях и тут же просыпается. Остаток ночи проходит без сна.
Олежка, так звали этого уже не детдомовского, мальчика в доме освоился быстро. Конечно первое, что он сделал, это стал изучать игрушки. Такая безобидная вещь как сборка конструктора вызывала у Даши двоякое ощущение. С одной стороны это радость за Олежку, это то, что в доме опять появился ребёнок. А с другой стороны ребёнок не её. Она часто ловила себя на мысли: Почему в эти игрушки играет не её сынок, а отпрыск, какой нибудь алкоголички или проститутки. Она не любила Олежку, и Олежка это чувствовал. Когда ни оставались одни, то их общения сводились до дежурных фраз:
- Кушать будешь?
- Да.
И опять молчание. И опять каждый занят своими мыслями, своими делами. Потому и проводил мальчик больше времени с приёмным отцом. Олежка и Егор вместе гуляли, ходили на стадион, ковырялись в гараже. Очень быстро нашли точки соприкосновения эти два взрослых, но разного роста человека. Однажды Олежка добрался до книжных полок. Помимо разнообразной литературы на полке стояли фотоальбомы и альбомы с марками. Первенец Егора и Даши увлекался филателией. К этому редкому для нашего времени занятию привлекла своего сына Даша. Она сама со школы увлекалась коллекционированием марок. Так по наследству часть коллекции перешла к сыну. А другую часть, в основном это были марки с изображением собак различных пород, собрал покойный сын Егора и Даши. За разглядыванием, или даже за изучением коллекции Олежку застала Даша. Она буквально подскочила к Олежке и выхватила из его рук альбом с марками: «Ни когда, слышишь, никогда не прикасайся к этой полке! Ни когда не трогай не чего здесь! Ты меня понял! Я не слышу, понял?!» Мальчик стоял напуганный и растерян. Он не понимал, что плохого он сделал. На крик из другой комнаты вышел Егор: «Что за шум?» Олежка выбежал из комнаты.
- Ты, что творишь, Даша?
- Ты видел, нет, ты видел?
- Что видел?
- Как он ползает по полкам, и хватает всё, что ему вздумается!
- Что здесь произошло? Что такого запрещенного он взял?
- Он взял альбом с марками нашего сыны. Он хотел осквернить память нашего сына.
- Даша, ты сошла с ума. О каком осквернении ты говоришь, Олежка и есть наш сын.
- Нет, он не…, - Егор прикрыл Даше рот. - Успокойся, давай вечером поговорим.
Вечером разговор не состоялся. Ни кто не хотел бить по больным местам.
Очень часто не понятно, что за службы, что за строители такие любят выкопать яму и забыть закопать её. Пока не появится гневная статья в газете с подписями жильцов близлежащих домов или, по-видимому, эти горе строители ждут в нетерпении, когда туда кто-нибудь свалится и сломает себе ноги. «Свято место пусто не бывает». Говорят в народе. «Природа не терпит пустоты». Вторят учёные. Прошёл дождь. И яма заполнилась водой, потом подморозило, образовался лёд. Осенние каникулы. Ребятня, даже самые послушные, устремились туда куда нельзя. В частности к этой яме. Лёд, конечно, лопнул под ногами весёлой своры, в числе которой был и Олежка.
Воды по колено ни кто не утонул. Но начало ноября… Вечером у Олежки поднялась температура. Вызвали скорую. Те заподозрили воспаления лёгких.
В санитарной машине Олежка и Даша как всегда молчали. Только у самой больницы Олежка спросил:
- Мама, я умру?
- Нет, сынок. Ты что нет.
Дальше приёмного покоя Дашу не пустили, аргументировав это тем, что мальчик уже большой и в маме не нуждается: «Мамаша вы будете только мешаться. У нас хорошие врачи. Всё будет хорошо». - «Поймите, - парировала Даша, - со мной ему будет лучше». «Нам видней кому и что будет лучше, - произнесла молодая из - за всех сил старающиеся быть строгой медсестра». Пока они припирались, Олежку на каталке увезли в лечебное отделение. Дверь между отделением и приёмным покоем захлопнулась. Дашу накрыл ужас. Такой же ужас, какой был, когда закрыли крышку гроба. Даша оттолкнула от себя медсестру и побежала к двери. Дверь была заперта изнутри: «Откройте, немедленно откройте! - дергая за ручку двери, кричала Даша. - Не имеете право оставлять больного ребёнка без матери. Изверги, фашисты! Откройте или я выломаю дверь!» Тяжелая дверь не поддавалась. Выбившись из сил, Даша села на пол и тихо заплакала. «Что же ты так себя изводишь, дочка?» К Даше подошла пожилая женщина в белом халате и помогла подняться на ноги. Эта была Рита Михайловна, старшая медсестра из отделения реанимации: «У меня дежурство закончилось, пойдём чаю попьём». Кто как не Рита Михайловна знает, что значит подходящее слово в нужный момент. Где и прикрикнуть надо, с матерком даже, где добрым словом можешь помочь человеку, а где и тишина лучший собеседник. За чашкой чая Даша рассказала свою историю:
- Да, дочка любит тебя бог.
- Нет ни какого бога. Был бы, разве мучил бы меня так.
- Так он вернул тебе сыночка. А то, что заболел он у тебя, так сама виновата. Не рассмотрела сразу чуда. Знаешь, как люди говорят: «Не было счастья, да несчастье помогло». Иди домой, завтра приходи я помогу тебе с сыночком увидеться.
Врачи сработали оперативно и грамотно. Олежку вылечили.
Уже давно Даше не снился сын. А тут опять. Только как-то необычно: Она также пытается подойти к сыну, а он её: «Мама ты иди, иди. Я с ребятами ещё поиграю и приду, - и улыбается». Даша проснулась. На улице было ещё темно, хотя по часам пора вставать. Даша накинула халат и вошла в комнату Олежки. Олежка тоже уже не спал. Даша присела на край кровати и спросила: «Олежка, ты как-то говорил, что мечтаешь о собаке, - Олежка утвердительно кивнул головой,- у соседки собака ощенилась. Давай после завтрака сходим, посмотрим». - «Давай! - радостно согласился Олежка». Даша улыбнулась и обняла сына.
Рассвет на цыпочках пробирался сквозь темноту, собирая последние тени в невидимый мешок и нежно гладил небо своими солнечными ладонями. Наступал новый день.
Дмитрий Литвинов.