- Доченька, Тасенька, здравствуй дорогая, как дела? – голос пожилого мужчины выдавал волнение, рука, державшая мобильный телефон возле уха, еле заметно дрожала, в уголке правого глаза появилась небольшая слезинка, - Да, да, дорогая, вышлю, но не сейчас… Нет сейчас денег, я же Нате выслал… Как зачем, она же тоже моя дочь и сестра твоя… Ну и что, что работает, и ты тоже работаешь… Как не работаешь?... А кредит за что?... Какая машина, зачем машина, когда не работаешь и денег нет?... Какой Артур?... А Игорь?... А этот, как его, Артур, что лучше?... Лучше, а что же он не может кредит за машину обеспечить?... Почему жалко, я и так вам все отдаю, а сейчас нет. Мне и за квартиру платить нужно, и за проезд, здесь все дорого… Зачем Наташке, да я же поровну вам шлю… Ну, и что, что муж у нее работает? А этот, твой, ну Артур, что не работает?... А что же он делает?... Писатель – это как?... Гений, книгу гениальную пишет… Потом отдаст… Да как-то это странно, вы не женаты… Я понимаю, что так все сейчас живут, но как это живут без работы… Работает, ну да. Писатель… Что я сделаю, нет денег… Как занять, у кого?... Здесь все живут за свои, за заработанные и одолжить можно только под проценты… Да, нет, я не могу так рисковать, трудно сейчас с работой – кризис… Так не берите машину, пока побудьте без машины. Разве писателю нужна машина?... А тебе зачем?... Доченька, я вам высылаю по 500 евро в месяц – это много, я уже не могу много работать, не могу… Не плачь, что-нибудь придумаем… Хорошо…
- Отключила телефон… - мужчина задумался. Глубокие морщины его лица стали еще глубже, еще темнее. Он набрал другой номер.
- Наташа, доченька, вечер добрый… Как поздно, только десять… А у вас уже одиннадцать. Ага. Но, понимаешь, роуминг, сейчас дешевле… Ну, хорошо, а когда лучше… А ты не можешь сама позвонить?… Дорого… Но вы же работаете… Да, да, понимаю, понимаю… Наташа, доченька, слышь, я вот звонил Тасе, у нее проблема с кредитом… Не может она работу найти, вот закончила институт и не может… Говорит искала… Ну, как ты о родной сестре… Я хотел ей выслать, но тогда вам не вышлю… Не кричи на меня, я же вас выучил, мне уже 62 года, мне не так легко, как раньше… И у вас кредит… На машину… А та машина, что же… Как развалюха – она же 2005 года… Разбилась, ага… А сейчас какую вы хотите?... Джип… А зачем джип – это не выгодно, в Италии на джипах только мафия фермеры ездят… У всех уже есть… Так у нее безвыходное положение, может в долг… Хахаль, это этот, как его, Артур?... Наркоман. А она говорила писатель… Что сама уже подсела. А это как?... Божешь, ты мой, надо что-то делать. Это же твоя сестра…
- Что, и эта телефон отключила? – задала вопрос немолодая женщина, стоявшая у небольшой электрической плиты, помешивая что-то в кастрюльке, - Ну - ну…
- Что «ну-ну», связь плохая, - мужчина смахнул ту самую слезинку с краешка правого глаза.
- Связь плохая, ну-ну, - когда деньги высылаешь и звонишь за свой счет – связь есть. А только возникают маленькие проблемы – связь пропадает.
- Закрой рот, тебя не спросили, - мужчина встал из-за стола, подошел к небольшому, старенькому холодильнику, открыл его, взял оттуда небольшую плоскую бутылочку с надписью “Nemiroff”, отвинтил пробку и влил в небольшую рюмочку грамм 50 содержимого. Залпом выпил, скривился…
- Я сейчас закрою, да так закрою, что ты у меня вылетишь отсюда в три секунды. Ты забыл, кто снимает квартиру, и кто за нее платит. Прешь все свои б…ям, а сам на моей шее живешь.
- Закрой… - мужчина поднял руку с зажатым кулаком, как бы кого-то пытаясь ударить. Кого не понятно, потому что смотрел он в окно, а не на женщину у плиты.
- Чего закрой? Что не можешь правду слышать?
- Какая правда, какая правда? А ты кто, забыла!? – мужчина повернул лицо к женщине, пытаясь изобразить на нем злобу или презрение, но артист из него был никудышный.
- Да, я работала в борделе и что тут такого? Меня туда засунул мой благоверный. Тоже, как твоя, шлялся, а я все оплачивала, как дура, - гамма чувств отобразилась на лице женщины: боль, злость, жалость к себе…
- Не забывай, что я тебя оттуда вытащил и к людям порядочным пристроил.
- Что-о-о, ты меня вытащил, - женщина положила руки на бедра, ничего еще бедра, для возраста так лет под пятьдесят, - Он меня вытащил. Это я тебя подобрала, забыл? Пришел несчастный, зареванный – жена, видите ли, бросила, пока ты вкалывал на стройках в Италии. И это кто кого пристроил. Кто тебе предложил частные контракты, кто за тебя поручился?... Люди порядочные, - по лицу женщины потекла слеза, - Ты что думаешь, мне эту тысячу платят за что, а? За то, что этот старый хрен лапает и сопли распускает, как и ты тогда. Только эта итальянская свинья себя сексуальным гигантом считает, плевать, что на коляске передвигается. «Люди порядочные», - женщина старалась передразнить своего сожителя, - ты где здесь порядочных людей видел? Дети бросают родителей, старики все маразматики. И наши уже такие стали. Я тоже тогда все для семьи, и что? Машину, на тебе машину – таксуй. Так он вместо того, чтобы таксовать, по бл…м начал таскаться. А я как дура, молюсь – грехи замаливаю, а сама по клиентам в три смены… Какие вы все, мужики, уроды. Завтра, чтобы твоей ноги твоей здесь не было, понял. Руку он на меня поднимает…
- И пойду…
- Иди, хоть сейчас. К доченькам своим, любимым.
- Да, любимым! И не тебе это решать. Я их выучил, квартиры им купил – мне есть куда вернуться.
- Ну-ну, вернись, - женщина презрительно улыбнулась, - там тебя так любят, так ждут, - последняя фраза была сказана с ненаигранным ехидством.
- Да, ждут, ждут и любят. Это твои о тебе забыли.
- Да, забыли, забыли, - женщина заплакала.
Затем она подошла к небольшому шкафу и начала выбирать оттуда мужские вещи на большую и старую железную кровать.
- Собирайся и езжай, но перед этим позвони им и спроси у них, кто тебя возьмет.
Мужчина задумался. Потом вышел в коридорчик, взял на полке большую дорожную сумку и начал молча туда сбрасывать свои вещи.
Женщина рукой вытерла слезы.
- Послушай, Петя. Мы с тобой живем уже шесть лет. Шесть лет ты не был дома. Они уже тебя забыли, поверь мне: я женщина – я знаю. Им только деньги твои нужны. А мы здесь никому не нужны, слышь никому! Мы должны друг друга держаться, чтобы хоть умереть по человечески, чтобы хотя бы один из нас поплакал над другим…
Мужчина, еще более усердно начал паковать вещи.
- Как знаешь, ты уже не молод и очередное разочарование убьет тебя. Да и ехать тебя не за что, ты же все уже передал им. Вот сделал заказ у Стефано, тогда пожалуйста.
- Ты мне одолжишь евро так с пятьсот? Я отдам, - мужчина для уверенности в себе даже засопел.
- С какой это стати? Ты уезжаешь, а я должна тебе деньги давать. Для твоих любимых дочерей, на наркоту, что ли?
- Ты можешь помолчать?
- Нет, не могу. А хочешь, поспорим. Я подарю тебе пять сотен, хотя они мне не лишние. Но при условии: завтра едет автобус и ты передашь свои деткам письмо, мол попал в аварию и теперь почти инвалид, спроси к кому ехать.
- Ты что, не нормальная?
- Я как раз нормальная. Так что? Денег тебе все равно, кроме меня, никто не даст. Давай, Петя, побьемся об заклад.
- Хорошо, давай…
* * *
- … И что же дочери, отвечают?
- Ничего…
- Может письмо не пришло?
- Нет, водитель говорит, что лично вручил.
- Ну, ты звонил?
- Звоню постоянно.
- Трубку не берут что ли? Так возьми мой телефон.
- Они отключили телефоны или карточки поменяли…
* * *
Машина карабинеров подъехала к берегу реки. На берегу лежал труп мужчины, это был утопленник прибившийся к берегу.
Старший карабинер подошел, осторожно носком ботинка повернул голову, посветил фонариком.
- Я знаю его – это Петр, русский. Он у меня бассейн делал, хороший мастер. Как это он утонул?
- У русских так часто бывает, господин унтер-офицер, - сказал полноватый сержант, зевнув при этом, - если у них какие-то проблемы то они или напиваются, или в петлю, или в воду…
- Концы в воду…
- Что Вы сказали, шеф?
- Конец жизни в воде, печально…