Золотая тёлка

 
ЗОЛОТАЯ  ТЁЛКА
 

Супермодная, с десятком тонких чёрных косичек, вертлявая девчонка лет четырнадцати, в шортиках и широком лифчике не закрывавшем живота, который раз повторила крепко сбитому парню. - И этого Серёга уделает.
- Уделает, Натик, уделает, - отзывался тот с явной предупредительностью.
Стоявший рядом с ними суворовец не выдержал. - Не прорежется ваш Серёга с Боди. 
Девчонка бросила взгляд на белокурого кадета, утонченно красивого, как ангельский воин и, как-то странно замерла на некоторое время, потом мотнула головкой и вызывающе предложила ему.
- Ставлю сто баксов против десяти, что Серёга уделает твоего Биде.
- Сама ты - подмывалка! - едва сдержался от выкрика кадет. - Боди, это тело по-английски, да будет известно вам, ахчи или хабиба.
- Сам ты чурбан вымуштрованный, - тут же повернулся к нему парень и смерил хмурым взглядом.
- Не связывайся с дубаком этим, - фыркнула девчонка и легонько толкнула своего телохранителя.
Спросила кадета. - Пусть я не русская, но чем хуже тебя?
- Я этого не говорил.
- В военном училище видно не драться, а лялякать учат? То-то вы ни как чеченцев не одолеете. 
Кадет вспыхнул, но ни чего не смог ответить.
А она продолжала с той же язвительностью. – К тому же ты ещё такой красивенький! Если б я была парнем, непременно бы влюбилась в тебя.   
Телохранитель захохотал грубо и оглушительно. – Натик! Классный удар! И я бы не смог так его уделать.
Засмеялись и рядом стоявшие ребята, лицо кадета вспыхнуло ярким румянцем. 
Девчонка снова предложила уже снисходительным тоном. – Ставлю двести баксов!
Тот не нашёлся что ответить, и она фыркнула победно.
- Слабо, даже десятку баксов против моих двухсот поставить?
Ну что на это было сказать? Кадет отвернулся от шальной девчонки, поняв, что та из детей новых русских, и стал смотреть на ринг, где финалисты-соперники уже устанавливали под присмотром судьи локти на стол-стойку. Но Натик не отставала, дернула его за руку, и всё с той же глумливой язвительностью фыркнула.
- Будешь ставить на свое Тело?
Глумливый намёк он проглотил, будто не понял и выдернул руку. - У меня только сто рублей с мелочью.
- Ставлю триста баксов против твоих ста деревянных, - азартно скорректировала пари девчонка и повернулась к стоявшим вокруг высокого стола зрителям. - Все слышали?
Кто-то из ребят одетых в пёстрые китайские адидасы, крикнул. - Не пыли, чукчонка, всё равно на стерву не тянешь.
- Сам ты… Пацан, жизни не видал.
Вдоль стен стояли низкие лавки, в дальнем углу были сложены борцовские маты, но никто не сидел, болельщики плотно обступили финалистов армрестлинга.
- Даже эту мелочь боишься проиграть? - фыркнула Натик. - Чего тебе бояться? Всё равно в училище кашей накормят.
Она его окончательно достала, он выхватил из кармана сложенные пополам купюры и стал считать. - Сто двадцать рублей!
Они находились в помещениях под трибунами стадиона, где проходили всевозможные турниры по случаю дня Города. Молодые соперники наконец-то установили руки, один был в клетчатой рубашке и джинсах, другой – военный в полосатой майке тельняшке. Поправив  локти, рефери отпрянул от них и громко крикнул.
- Начали.
Руки борцов задрожали, но не опускались ни в одну сторону довольно долго. Потом медленно и непреклонно стали клониться на сторону того, на которого поставила чернявая  девчонка. Взвинченные высокой ставкой, зрители ажиотажно задёргались и закричали. И вдруг разом ахнули, кто-то разочарованно гудел, кто-то радостно кричал, когда юный, но уже могутный победитель в тельняшке уложил руку соперника на поверхность стола.
- Ну, что овца, натурой теперь будешь расплачиваться? - глумливо закричали пацаны из толпы сердито задёргавшейся девчонке.
- Кого паять? Одни косички да ножки как спички.
- И грудь два соска, - гладильная доска.
- Глохни, козлы! Как сказала, расплачусь баксами! - сердито крикнула девчонка.
Кадет широко улыбался, довольный победой друга. - Да, ладно, считай, сыграли в дурачка. Придётся триста раз по твоему носу моей деревянной сотней шлёпнуть.
- Смотри, сам шлёпнешься, - подступил к нему накачанный парень, но девчонка цыкнула на него.
- А ну, исчезни! - и тот послушно отступил за её спину.
- А ты крутая, блин, крутая, блин, крутая! - глумливо пропел кадет и пошёл от неё к устало улыбающемуся победителю, уже надевавшего рубашку с погонами курсанта.
Динамик громко ревел имена призёров, те подходили по очереди к трём организаторам. Финалист первым получил приз, упаковку безалкогольного Шампанского и тряс ею, высоко подняв вверх. Девчонка схватила кадета за руку.
- Ты не уходи, я сюда деньги привезу.
- Сдёрни! Не показывай свою крутость.
Она возмутилась. - Ты что со мной так разговариваешь?
- А кто ты, собственно, такая?
- Надька - Золотая тёлка!
Кадет смешливо хмыкнул. – Овца…
Та скривилась. – А ты… Будущий капитан, обтрёпанный как лапоть. 
Зрители расходились, курсант махнул рукой кадету и стал пробираться к выходу из борцовского зала.
- Или поехали со мной за деньгами, - не отставала девчонка.
- Я не сутенер, чтобы брать деньги с путан.
Натик не возмутилась, объяснила спокойно. – Сам ты… Похож на Альфонса! Просто я богатая и не жмотка. Вот и прозвали Золотой тёлкой. А ты кто?
- Не твой парень, - грубо оборвал он разговор и, догнав победителя, пожал ему руку.
- Классно ты его, Кондратий, уделал.
Тот поторопил. – Дэн, идём быстрее! Гаврик, наверное, уже закончил поединок. Опять опаздываем, весь вечер теперь Люси пилить тебя будет. Да и девчонки, что она собиралась нам привести, могут уйти.
- Нет, ну ты что? - снова вцепилась в руку Дэна Золотая тёлка. - Это для меня долг чести.
- Сказал, отвали! - разозлился кадет и пошёл от неё.
- Ты что так со мной разговариваешь?
Курсант остановился. - Дэн, не будь пацаном, разве можно так с девушкой разговаривать?
- Да это... Ты знаешь, - задохнулся тот от возмущения.
- В чём дело?
- Да пристала тут...
- Да нужен ты мне… Голу – бо…глазый, - двусмысленно разорвала девчонка интригующее слово-понятие. - Я не привыкла не отдавать долги.
Боди рассмеялся. - Антипов! Тебе не в армию, а в артисты или аферисты надо было идти.
Высокий и широкоплечий и тоже светловолосый, он наклонился и холодно посмотрел на психующую девчонку. - Нас красивые девушки ждут.
- Где? Я туда деньги привезу.
Дэн опять отказался. - Не нужны мне твои баксы! Не нужны, понимаешь?
- Ты их выиграл, они твои. Где вы будете со своими козочками бодаться?
Кондратий воскликнул с подтекстом, девочка смахивала на лицо кавказской национальности.
- Любим мы Кавказ! Но только тот, что в парке Победы.
- Могу подвезти туда, заодно и поторчим вместе.
Богдана, аж, затрясло, он  показал на группу хулиганистых пацанов пивших пиво, сидя на подоконниках в коридоре. - Вон у тех пивохлёбов иди палку выпрашивай. 
И едва успел отскочить, увернувшись от пощёчины, уронил на пол форменную фуражку. Натик помчала от них, нервно топая ногами, а они уже спокойно пошли по коридору спортзала. Соревнования ещё продолжались, за столиками сидели шахматисты, из открытых дверей малого зала слышался стук шариков пинг-понга. Они вышли под арку центрального  входа, тут их уже поджидал плотный увалистый парень со смущённой улыбкой на полных губах.
- Проиграл по очкам полуфинальную схватку, - сообщил он уныло.
Но друзья промолчали. Они свернули на выход, на небольшой площади стоял купол Шапито и множество торговых палаток, правда, покупателей было мало. Они подошли к одной из них, Боди поставил упаковку с пивом на прилавок.
- Тётя Рая, принимай товар.
Полная высокая  женщина в белом переднике удивлённо спросила. –  Витя, откуда это у вас?
- Выиграл на соревнованиях.
Дэн добавил. - Он теперь, тётя Рая, чемпион Октябрьского района по армрестлингу.
- Ну, молодец, Витя, молодец.
- Мам, дай нам по Вертолётику, - попросил Гаврик.
- Ой, Гава, и ты пить стал.
Тот буркнул. – Что тут такого? Аристократы не боятся давать своим детям сухое вино по праздникам. А ты…
Тётя Рая всё же протянула им по банке коктейля, потом дала и по пачке орехов.
- Ладно, мама, мы пошли.
- До свидания, тётя Рая.
Та только вздохнула им в след, парни направились к троллейбусной остановке, пришлось даже пробежаться. Войдя в салон троллейбуса, они  глянули в заднее окно. К стоянке автомашин быстро шла Натик, за ней поспешали двое крепких парней, цепко оглядывая всё вокруг.
- О, а тёлочка - то золотая, - вымолвил Боди, глянув на Дэна.
Тот тоже с интересом следил за троицей.
- Триста баксов поставила на твоего соперника против моих ста рублей.
Банки с коктейлем они держали в руках, не распечатывая, и пить не собирались.
Помолчав некоторое время, Дэн спросил. - А может, взять? Для меня триста баксов деньги.
- Богдан! Не связывайся, скажу по своему опыту, - горячо заговорил Гаврик. - Это она тебя покупает. Я же рассказывал, как меня стервочка из богатой семьи, хорошо кинула.
- Ну, не все же такие. А эта, видимо, мусульманка. Значит чистенькая.
Но Гаврик отрубил. - Все они, новые русские, суки паскудные. Что бабы, что мужики. Что чёрные, что белые. Все они серо-буро-козлятные. И деньги свои за - так не дают.
Кондратьев глянул на него. – Совсем тебе национал-большевики мозги заморочили.
- Аллергия у меня на богатых?
- Да глупости это всё.
- И я так думаю, - поддержал его Богдан Антипов. – Хочу поступить в Академии туризма. Только вот где на учёбу деньги достать?
Гаврик неодобрительно хмыкнул. – Развлекателем жирующих туристов будешь?
- А я расхитителем военного имущества, - хмыкнул Кондратьев.
- Этот президент, год всего, а уже видно, Ельциным не станет. Смотри, как Чечню прижал. Хана Великой Ичкерии. И военным стал платить, пенсии повышает…
- Думаешь, Путин будет лучше? В Кремль только самые-самые подлые на карачках проползают.
В это время один из парней обогнал Натик и открыл перед нею заднюю дверцу Вольво цвета бордового перламутра. Но девушка оттолкнула его и полезла на переднее сиденье. Серёга, а это был соперник Боди, схватил её и вытащил обратно. Надя истерично затопала ногами, замахала руками, но не била, а только грозила. Но тот оставался непреклонен, подпрыгнув несколько раз, девчонка оттолкнула его и залезла на заднее сиденье машины.
В набитом троллейбусе стали ворчать пассажиры. - Чего стоим?
- Интенсивное производство. Еще не под полную завязку набили.
- Для них - больше народу, больше кислороду.
- Наоборот, меньше кислороду.
- При Сталине деньги кислородом называли.
- Точняк! Без башлей, в натуре, душно.
- Почему только без них? А без любви, уважения?
- Дед! Больно умный ты, задавай вопросы попроще.
- Да, к сожалению, мы, старики, сложнее вас.
- Почему, к сожалению?
- Это плохо.
- Радуйся, что сложнее нас.
- Это трагедия если дети проще родителей. Нет эволюции, развития.
Дэн не отрываясь смотрел в широченное окно. Вольво не трогалась. Боди толкнул его, засмеявшись.
- Осознал, что на Остапа Бендера надо учиться?
- Кондратьев, хватит, что ли, меня загружать?
Наконец они тронулись, и Вольво тоже стала выезжать со стоянки. Они ехали мягко и плавно. Как хороши этим троллейбусы, когда не спешишь. Но они спешили, наступило время свидания, но им надо было ехать до места ещё минут пятнадцать. Гаврик заметил.
- Не понимаю я вас, военных.
- А чего надо понимать? Ты о своих большевиках-фашистах?
- Большевики не фашисты!
- Хуже! Те, хотя бы, для своей нации старались.
- Я коммунист социал-демократического толка.
- К Горбачёву переметнулся?
- А ну тебя, Кондратий, дубак ты военный.
Антипов молчал, уставившись прямо перед собой в лобовое стекло, Гаврик заглянул ему в лицо.
- Богдан, что с тобой?
Тот глянул на него. – Вы думаете, что я ищу лёгких путей? Узнал кто мой отец, поэтому и расхотелось в такой армии служить.
- Кто он?
- Бывший офицер, - как-то сердито вымолвил Богдан. – Армия ему жизнь сломала. Инвалид теперь на нищенской пенсии и без квартиры, живёт на заброшенной даче.
Богдану ни кто не отвечал, ошеломлённые, друзья молчали. Наконец появился замерший после «демократической революции – 92 года» Глобус на большом пьедестале. Разворот. Поплыли современные здания и брошенный после краха перестройки долгострой  вперемежку с деревенскими домами и готическими виллами. И, наконец, ресторан Кавказ прямо у входа недоделанного парка перед лесным массивом с каменными Штыками. Они вышли из троллейбуса, Вольво свернула на автостоянку, ребята переглянулись. Парк был немноголюден, лишь одинокая девичья фигурка маячила далеко в стороне у каменных Штыков. Увидев их, броско одетая девушка резво побежала к ним. Они тоже свернули ей на встречу и вскоре полнеющая девица, явно старше своего возлюбленного, обняла Богдана.
- Как всегда  опаздываем.
- Служим родине, - проговорил он неловко, видно было, что стеснялся разницы в возрасте.
- Люси! Ты что без подруг?
- Да не пришли что-то. Может, задерживаются?
Виктор хмыкнул. – Ну, что ж. Ну, ладно. Тогда мы пошли нах хауз.
Он протянул Богдану свою банку коктейля, тоже сделал и Гаврик. – Выпьете за наше здоровье.
- Да нет, вы что? Посидим здесь пару часиков и пойдём на Пятак в Комсомольский парк.
Люси тут же возразила с усмешкой. – Какой ещё Пятак в нашем возрасте? И сюда брючницы заглядывают. Друзей твоих обязательно заметят. Смотри, какие брюковатые.
Но Богдан раздражённо оттолкнул её, буркнув. – Хватит лизаться, - и стал представлять своих друзей. - Виктор Кондратьев, учится на третьем курсе военного училища. А это Гаврик Замятин заканчивает спортивный колледж.
Люси предложила. - Давайте прогуляемся до остановки маршруток, подружки с Заводского района. Может, у них непредвиденная задержка.
Они прошли парк, остановившись в виду остановки, и стали ждать, но безрезультатно. Несколько маршрутных такси подъехало, но подруги Люси так и не появились, Богдан возмутился.
- Больше полчаса прошло, как назначено свидание. Хватит ждать.
Они побрели обратно к аляповатому павильону с вывеской - кафе Кавказ.
Люси предложила с неизменной усмешечкой. – Пейте здесь ваши коктейли, на пронос спиртного в кафе реагируют неадекватно.
- Мы их для вас берегли.
Но Люси отвергла. – Вертолётом или Отвёрткой я только похмеляюсь.
- Смотри, нам больше достанется, - Дэн открыл свою банку и стал пить.
Тоже сделал и Кондратьев с Гавриком.
Люси фыркнула, помахав им оучкой. – Ну, ладно, пойду, место займу.
Оебята медленно отошли к лавке и присели. Начало октября, но день был тёплый, даже припекало. Парк был заложен на пятидесятилетие Великой победы, а потом заброшен. Проглядывался он насквозь. Богдан огляделся, из Вольво вышла Натик и побежала к ресторану, но не к парадному, зашла в боковую дверь. Он глянул на Виктора, тот тоже заметил это.
- Потеряла она, что ли, нас?
- Пойдём, нарисуемся, - сказал Богдан, вставая.
Гаврик хмыкнул. – А как же Люси? – и тот покраснел.
- Тебе за так отдаю. Дешёвая.
Они неторопливо  пошли за ним к кафе. На крыльце Виктор подошёл к таксофону, бросив им.
- Идите к Люси, мне позвонить надо дежурной подружке.
Богдан вошёл в тамбур и только шагнул в фойе, тут же столкнулся с Натик. Она летела на предельной скорости и отскочила от него как мячик. Не удержав равновесия, с испуганным криком шлёпнулась и, видно, так больно! Застонала, схватившись руками за задницу. Богдан хотел, было, помочь ей подняться, но на него уже с рёвом пёрли два мордоворота, нацелив кулаки.
- Ну, это уже сверхборзость!
От удара Серёги Богдан увернулся, Гаврик тут же сбил его ударом наотмашь, заблокировал было руку другого охранника, но не осилил. И Богдан не успел подняться, сбил ногой налетевшего, но тоже завяз в цепких руках. Гаврик тоже упал на пол вместе с соперником. Пинок вскочившего Серёги влепил Богдана в барьер гардероба. Он бы встал, но застрял в проломившейся полированной фанерке. Успел отбрыкнуться, сбив с ног кого-то, и зря сунулся вперед, получив сильный удар в пах. Всё расплылось у него перед глазами…
Но окончательно сознание Богдан не потерял, раздался рёв Кондратьева.
- Ах вы суки! Пацанов только и можете бить…
Телохранители Золотой тёлки бросились на него. Виктор крутнулся в глубокой растяжке, одновременно сбив обоих ударами рук и ног. Перевернулся через себя и встретил вскочившего на ноги побеждённого в армрестлинге Серёгу прямым ударом кулака в лоб, тут же оторвал от Гаврика подминавшего его парня ударом ноги в зад.
И всё! Охранники лишь вяло шевелились на полу, пытаясь подняться. Это только в кино противники наносят множество сильных ударов. В бою без правил достаточно одного. Гаврик быстро вскочил на ноги, приняв оборонительную стойку, Богдан вылезал из пролома и, не удержавшись, врезал в пах поднимавшему зад Серёге. Тот глухо взвыл и зажался, ёрзая по полу.
Но это было ещё не всё. Раздался короткий девичий вопль, Золотая тёлка полетела в разлом гардероба от оплеухи Люси. Растерянный до того швейцар попёр на них, как панфиловец на танк.
- Вы кого ударили? Вы кого ударили? Да вас за неё сейчас тут по стенам размажут.
- Ништяк, деда, пробьёмся, - прорычал, ухмыляясь, Кондратьев.
- Щас! Щас вас тут и пробьют. А что останется, в зад забьют.
- Дэн! Гава! Спину прикройте, - окликнул он ребят.
Но этого не надо было делать. Натик вылезла из гардеробного разлома и замахала руками. На предплечье у неё сочилась кровью глубокая царапина.
- Не надо, не надо драться! Эти ваньки ничего не поняли.
- Надичка Рустамовна! Надичка Рустамовна! - подскочил к ней осанистый швейцар в генеральских лампасах и поднёс мобильник к уху.
- Да мы им сейчас покажем, мало не покажется.
Но она выхватила у него телефон. - Свали, старый пердун, и не дёргайся.
- Но это же? Это… Вас ударили.
- Всё нормально. Маленькая неувязочка вышла. Мы не поняли друг друга.
- Ты, ишачка кавказская, не поняла ещё  ничего?
Но Богдан удержал Люси. - Пожалуй, им хватит.
Телохранители с трудом поднимались, Натик  крикнула им. – Вон отсюда! Повыгоняю дуроломов!
К тем сразу же вернулись силы, они выскочили на улицу. Швейцар продолжал пятиться в дальний угол фойе.
- Дэн! Это кто такая? - специально показала  пальцем на чернявую девчонку Люси.
- Разве не слышала? Надичка  Рустамовна.
- Ну, у вас, мальчики, и кадры. С какой помойки вы эту кавказскую шалаву подобрали?
Надя затопала ногами. – Это вы, русские девки, шлюхи! Я ещё девочка.
- Слышали, какие у кавказских ишаков девочки. Сунешь тудой два кулака, а там остаётся ещё щелочка, - нарочито грубо рассмеялась Люси.
- Поганее русской долбанки ни кого нет.
- А мой парень почему-то не меня, а тебя брезгует.
- Еть ему просто некого! Под забором кадетского училища собираются те, кого нормальные парни не трахают.
- А ты что за ним бегаешь?
- Нужен мне этот. Голу … бо…глазый! Долг ему принесла.
- Ты на что сучка намекаешь? Это вы у чурок, там, в гаремах жопошницы и членососки, рабыни Изауры. Проститутки единственного! И не человека даже, а монстра ваххабистского.
Надя, видно поняла, что русскую девку не переспорить, да и этот херувимчик в форме явно шалел от циничной девичьей грубости. Она, наконец, опомнилась и неожиданно сунула аккуратный пакетик в расхристанную рубаху кадета. Круто развернувшись, выбежала из фойе. Богдан шагнул, было, за нею, намереваясь догнать, но пакет провалился в брюки и застрял там. Согнувшись неловко, он стал вытаскивать его через штанину. Долго возился, а когда вытащил и выскочил на крыльцо, перламутровая Вольво уже отъезжала. Следом за ним вышли все.
Кондратьев хлопнул Антипова по плечу. - Богдан, да брось ты лохом быть, ты честно выиграл пари.
- Какое пари? - спросила Люси.
Богдан зло зыркнул на неё и коротко вскрикнул. – Уйди!
- Дэн! Дэн!
- Уйди-и, - вне себя от ярости закричал Антипов, и девушка отскочила от него.
- И больше ко мне не подходи.
- Дэн, да что с тобой?
Он шагнул к ней, замахиваясь. – Пошла прочь, потаскуха!
Взрев, Люси побежала по дорожке к автобусной остановке, закрывая лицо руками…
Молчали долго. Тут только Богдан увидел, в каком он виде.
- Ну, блин, только две нижние пуговицы сохранились на форменной рубашке. И рукав разорван. В таком виде, конечно же, в кафе делать нечего, - он тупо смотрел на аккуратный пакетик.
- Зря ты её отшил, немного непосредственная, а так нормальная девчонка, - укорил Кондратьев.
- Люси-и? – хмыкнул он зло. – Старуха для меня! Ей уже двадцать лет.
Виктор продолжал смотреть ей в след, Гаврик предложил в шутку. - А что, тебе как раз подойдёт.
Курсант глянул на пацанов сердито. - А без меня не страшно будет здесь оставаться?
- Куда мне в таком виде?
- Домой, наверное, пойдём.
- Ну, а я договорился с подружкой, на день рождения к однокласснице зовёт, - Кондратьев шлёпнул обоих по плечам и сбежав с крыльца пошёл по дорожке в сторону остановки.
Богдан повернулся к Гаврику. – Ну, что, посмотрим, что там есть?
- Я бы отдал швейцару.
Богдан неожиданно озлился. – Хватит мне свои коммунистические идеи толкать!
Он вскрыл пакет и неожиданно вскинул брови. Поверх денежных купюр лежала короткая записка: позвони мне, позвони! И длинный номер мобильного телефона.
- С собой мобильник? - вскрикнул он в крайнем волнении.
Гаврик подал ему мобильный телефон, с презрительной миной на лице. – Много не базарь, последние центы. Жиголо ты потенциальный.
Схватив трубку, Богдан набрал номер и дождался включения.
- Надя Бараева слушает, - узнал он голосок строптивой девчонки.
- Надя, это я Богдан.
- Что ещё за Богдан?
- Кадет, что пари у тебя выиграл.
- Я вас слушаю.
- Надя! Такое романтичное знакомство! Давай ближе  знакомиться.
Та засмеялась. - А что, приходи. Только мне приходиться девственность до первой брачной ночи хранить, поэтому меня сейчас можно только орально любить.
Богдан молчал в растерянности.
- Ты не думай, я не за так, сто баксов за минетный кейф заплачу...
Богдан отключил мобильник и выпустил из рук бумажку с запиской.
- Что? – спросил Гаврик.
- Желает снять меня для минета за сто баксов.
Замятин рассмеялся с откровенной издёвкой. - Не суйся даже со смазливым рылом в калашный ряд. Волки за плейбоев только испорченных дочерей замуж выдают.
Богдан уныло спросил. – Что делать? Неужели в этом нищенском состоянии так и будем жить?
Гаврик отрезал. – Не жили богато, нечего и начинать.
- Ну, уж нет! Я буду пробиваться в калашный ряд богачей любыми способами.
- Ага, ага! – с издёвкой проговорил Замятин. – Красивая внешность тоже товар.
- Преимущество!
- С тобой всё ясно! Голу… бо… глазый, - процедил Гаврик презрительно и, круто развернувшись, быстро зашагал прочь.
Богдан пошёл за ним. – Гава! Да что с тобой?
- Отвали! В отличии от тебя аллергия у меня на богатых.
- Харэ, быть пацаном!
Замятин резко обернулся, остановившись, они даже столкнулись.
- А кто говорил, главное достоинство мужчины оставаться пацаном?
Богдан как-то сник, пробормотав. -  Это я от женщин слышал…
- И о офицерах услышал, что плоховато им живётся и решил переквалифицироваться в аферисты.
Богдан отступил от друга, поняв только сейчас, что жизнь его круто меняется. Ярого, почти фанатичного взгляда Гаврилы он не выдержал и отвернулся, угрюмо уставившись вдаль. Жить, как предлагал Замятин не хотелось. И он не пошёл за ним, проговорив тихо:
- Детство кончилось. Пришло время менять окрас, то бишь, друзей.