Ты хорошо знаешь вкус этих полупоцелуев, когда губы мои не размыкаются, когда за ними полнежности, полгордости, полненависти.
Полтора пуда соли и полдюжины собак съел на моих обидах и беспечности – не желаю говорить о будущем и думать о вечности, не буду вздыхать под твоими окнами и выводить на них пальчиком знак бесконечности.
Полдня ждать у меня телефонной аудиенции совсем не крайности, полночи в нервах обгрызать кожу вокруг ногтей нет необходимости, на смех не подниму, но и жалеть не буду, понурив голову от жалости и кроткости.
Ты извини мою краткость, но от твоего «любишь?» (громко, без страха, без придыхания с которым говорят про сокровенные тайны) я не растаю, давно знаю, тут только один ответ, радуйся, что на этот раз не «нет».
Ты точно распознаёшь твёрдость моих рук и кривую поднятого носа, когда я не даю ответ - не слышу вопроса, слишком занята траекторией самолёта над задранной головой, молча жалею, что рейс не мой.
Но ты ещё не знаешь, что во мне хоть и тёплый, но ветер, тянет со всех морей на свете и толкает вперёд по непройденной дороге, а тебе дальние тернистые дороги приносят только потери, болезни и горе. Тебе нельзя со мной.
Ты ещё не знаешь, на гору ту тебе не подняться, слишком высока, скалиста; видно издалека, тебе не по зубам, об камни сломаешь ногти. А я живу на вершине, я – там.
Спускайся, пока не упал.
Уже разбился?
Собирайся у подножья по кускам.
Заламывай руки, сдавайся властям.