Ветер славно голодный зверь носиться по парку с рёвом срывая умершие, пожухлые листья с деревьев. Летняя прохлада у озера стала совсем иной. Мерзкая сырость и пробирающий до кости холод. Мутная гладь воды, теперь безжизненная и мёртвая отражала лишь налитые свинцом, давящие небеса, да безликие силуэты людей проходящих мимо. Ещё в ней плавали светло-коричневые распластанные пятна-листья, которые сорвал и выкинул ветер, потеряв к ним интерес. Что для неё эта осень? Время холодов и тревог, время, когда всё умирает или впадает в дремоту до весны. Она, молча, стояла, ёжась от холода. На душе кошки скребут, а тут ещё. Золото? Где оно это золото, которое так живо описывали ей поэты прежних веков со страниц давно не читанных заброшенных книг. Может быть, тогда была другая осень, не как сейчас.
Она, молча, стояла и смотрела ему в след. Уходит от неё? Нет. Просто расстались, толком так и не успев друг друга узнать. Проклятая осень, что же ты натворила? Она не знала смеяться ей или плакать. В общем, то он был не так хорош: всё время жаловался какой он бедный и несчастный, отказывался гулять, если на улице шёл дождь. А она любила, любила, когда миллионы «серебряных звёзд» падали на землю от чего душа её готова была воспарить в небеса. Но это было до того как они встретились, до того как он сказал что ненавидит осень, потому что осенью закрывают дешёвые бары на открытом воздухе. Что её привлекло в нём? «Весёлый, классный, ну пряма ах». Было ли что-то более или просто привязанность: к смазливой мордашке, хорошей фигуре, да мало ли ещё могло найтись причин, вот только была ли любовь среди них? Она присела на скамейку. «Мокрая. Ну и пусть всё равно уже больше не чему мокнуть». Дождь пошёл сильнее, больше она не видела звезд в его каплях, это были слёзы, её слёзы.
Девушка не знала, сколько ещё просидела так, глядя в никуда и думая ни о чём. Прошёл дождь и небо, кажется, просветлело, но не это вывело её из дурных мыслей, а странное действо, происходившее в парке.
Парень лет двадцати гуськом ползал вокруг дерева и собирал листья. «Ну, прямо детский сад. Давненько я такого не видела, никак со времён эры мезозоя. Можно по прикалываться над ним», подумала она и, живо соскочив со скамейки, двинулась в его сторону. Он её не замечал, даже когда девушка вплотную подошла к нему, или делал вид, просто потому, что с таким интересом один обыкновенный лист клёна рассматривать нельзя.
- Эй, он, что золотом покрыт? – привычно высокомерным тоном спросила она.
Парень не торопясь оторвал взгляд от листа и посмотрел на неё долгим пронзающим взглядом, как будто обдумывая вопрос. Затем сказал, медленно и размеренно словно открывал какую-то истину:
- Нет, золотом он не покрыт…
- Ха-ха…
- Этот лист и есть золото. – Продолжил он, словно его никто не прерывал.
Она недовольно крякнула. «Вот тупой шуток не понимает».
- Ну, так сдай его в ломбард раз так. И купи себе опохмела, похоже, ты вчера хорошо погулял. – Она быстро развернулась и приготовилась к скорому отступлению. «Ну, нафиг связываться ещё с таким».
- Посмотри на этот лес. Разве это не прекрасно, разве не золото окружает тебя? – спросил он обращаясь ей в спину, зная, что не получит ответа.
Но она не слушала, быстрыми шагами удаляясь, прочь…
В воздухе пахло снегом, в мягких лапах ветер убаюкивал рыжих и золотых детей осени, вальсируя и напевая грустные песни. Деревья беззаботно шушукались о том, что птицы, улетевшие в теплые края, обещали вернуться вновь, когда их кроны, держащие в своих ветвях гнёзда, снова будут веселы и зелены. Сегодня она опять пришла в парк, сама не зная почему. Под ногами шуршали опавшие листья, от чего с лица её не сходила улыбка. Быть может, в ней проснулся ребёнок, или она просто вспомнила, что значит жить? Нет, её не тронули слова странного незнакомца, или почти не тронули. Поскольку сейчас глядя на устланную вчерашними «грязными пятнами» землю, она видела только золото.
Ветер ласково играл с её волосами. Собирая у всех на виду опавшие листья под тем самым клёном, она не чувствовала себя глупо, не было никакого смущения, лишь только жалость что ей не известно даже его имя.
- Эй, они, что золотом покрыты – вдруг послышался из-за спины знакомый голос.