Спертый воздух. Открываю глаза и понимаю, что уже не засну. Четыре сорок. Пятый день. Сплю четыре часа пятый день. Организм боится старости, боится не жить. Ищет что-то на пустых улицах нового пыльного микрорайона в пять часов утра. Мечусь, переворачиваясь с бока на бок. Я обидела его вчера.. или сегодня. Эх, какие мелочи, когда. Нужно втолковать ему. Хотя он все равно не поймет.
Через призрачный свет иду в ванну. Отражаюсь в зеркале и желаю его уничтожить. Зачем их придумали.. Вода льдом по коже - царапает. Духота отходит. Ее заменяет озноб. Но он мне не страшен. С ним справиться можно, потом, через миллион лет. Медленно по квартире в поисках щипчиков. Только так я плачу. Только так могу притвориться. Слезы в них отражаются симметрично. На самом деле.. да нет их, на самом деле. Только там, в обманчиво-сером металле, этой холодной вещи они рисуют сами себя. Никто не увидит же. Тихо натягиваю джинсы; кофта.. куртка, обувь, и так до бесконечности можно описывать действия, мелкие и привычные на столько, что я уже давно не помню как все это выглядит и сколько длится.
Чертов планшет. Немеет плечо, сводит пальцы. Лифт открывает передо мной мужчину лет тридцати.
- Доброе утро.
-.. доброе. – брюки со стрелками, пиджак, галстук, рубашка, цвета в разнобой, кейс в руке.
Выходим, пропускает вперед. Здоровается с уборщицей. Интеллигент. Каждый гнет пальцы, как может. Каждый рисует себе свой имидж, или им рисуют. Нет порядочных, нет добрых, нет вообще односторонних. Все это смутные отражения того, что мы могли бы видеть, но не увидим. Этот, Интеллигент потому, что у него подобный костюм. А под розовый галстук следует изображать из себя нечто подобное, чтобы не быть дешевле стоимости куска тряпки проданного в очередном бутике. Такой как он не обратит на стоящую в углу старушку в автобусе или метро, даже если приспичит проехать в подобном злачном месте. Как и не екнуло при виде меня: девушки, на плече которой 3 кг чертежей, девушки, которой до остановки как минимум 2 километра. Тьфу. Все мы такие, в бензиновых лужах талой воды.
Туман. Изморозь по еще голой апрельской земле. И Алый Шар. Встречаю рассвет первым шагом вперед. Правда, я встаю раньше, чем оно и лажусь позже,.. но только пока. Глубокий воздух – вытянешь руку и провалишься. Шар поднимается все выше и горит все ярче. После он будет греть. Но пока он лишь иллюзия тепла. А на градуснике минус один по Цельсию. Но я все равно расстегиваю куртку. Морозом в грудь, как кулаком. Ах, ты. Хвост автобуса. Готка перекрасилась. Мир крутит людьми, как хочет, а они думают, что все в их руках. Отражениями по стеклам автобуса, добежала. Пропуск ищу по сумке, но там пропала сама черная дыра. С трудом нахожу. Сглатываю с болью. Опять.. ненавижу насморк. Температура выше. Так изо дня в день.
По кочкам, солнце бьет в стекло. Люди еще не вспомнили его безжалостность, смотрят ярилу в глаза, улыбки их им пожираются, но я чувствую. Вот она весна. Бабульки стоят у входов в метро со сломанными жизнями несчастных очнувшихся ото сна веток вербы. Они бы могли цвести еще тысячелетия. Но за деньги люди предпочли наблюдать за их мучительной смертью в вазе. И это говорит обо всем.
Пылью по лужам, ветром по лицу, под землей. Я не боюсь метро. Я жутко хочу здесь спать. А остальные показать себя. Заходя сюда, как и гуляя по центру, ты забываешь, что значит цветовой контраст и баланс, многое забывается. А мода, не смотря на всю свою скорость, ползет, как улитка по холодным рельсам, которые мы построили три века назад. И ей не поспеть. Не поспеть за мыслями живущих и живых. Она лишь раскрывает все желания незнающих боли богачей, она лишь развлекает их своей скучной пошлостью. Переполненные вагоны, как гласят модные журналы, пестрят благородным фиолетовым безумием. Люди забылись, закрутились. А фиолетовая каша рябит в глазах своей одинаковостью. Цвет усталости, безвыходности, депрессии и поздней весны. Он пленил людей, и они молят о пощаде, не предполагая, жалуются, ищут тепла. Девушки встали на безумные каблуки и открыли все, что у них есть или то, что должно было быть. Честь, гордость, любовь - они все в зазеркалье, в мире желтого бреда. И я стою там, наблюдая и не имея права что-либо сказать. Они видят свои отражения не такими, какие есть на самом деле. Они видят личность в фиолетовом, а там лишь фиолетовый. Долгая зима погребает нас под слоем битых зеркал.. И наверное остался один рывок до финиша, но мы все бежим и разгоняемся, а черты нет, нет и заветных криков болельщиков. Останавливаемся, оборачиваемся.. Нет помощи. Она не пришла.
Учиться тысячи лет, если бы мы столько жили, учиться и не научиться ничему. Жизнь стала бы скучной, если бы мы точно знали, что она вечна. А так мы бежим и глубоко вдыхаем каждый раз нарушая правила дорожного движения.
Один раз перепутав жизни мы родились наоборот, это спасло нас.
Это было еще одно утро без тебя, но так будет не всегда. Может, именно тогда перестану замечать мелочи.