1.
Эври проснулась как всегда в пять часов. Быстро умылась и на цыпочках, почти летя над полом, пробралась на кухню. Она готовила завтрак, обед и ужин больной тётке, у которой не было родственников, кроме Эври. Тётка прожила всю свою долгую жизнь совершенно одна. Нет, когда-то, в фантастические времена её молодости, она вышла замуж за импозантного мужчину с хищной фамилией Зубец. Семейная жизнь продолжалась ровно неделю. Потом Зубец, что-то отчаянно наврав тётке, сбежал навсегда.
Эври тоже сбежала бы, но ей некуда бежать. Год назад она лишилась своего угла, а с ним - и всего невеликого имущества, что сумела нажить за свою жизнь. Остались только рукописи её будущих книг. Тётка люто ненавидела эти рукописи и обещала сжечь. Эври потеряла свой угол потому, что угодила в семейную жизнь, как в болото, и утонула в ней.
Приготовив еду, Эври помыла пол везде, кроме комнаты тётки. Та ещё спала. Времени почти не осталось.
Надо лететь на работу, туда, где стоят бессонные гудящие цеха. Они день и ночь поглощают цистерны растительного масла и выплёвывают в мир вагоны маргарина, мягких масел, майонеза. Там Эври тоже должна была писать, но уже не книги. Техпроцессы, инструкции, акты комиссий, предложения по новым технологиям и реконструкции оборудования - линий фирмы Робертс, Альфа-Лаваль…
2.
Эври вылетела из-за железной двери подъезда. Тяжело поднялась над землёй - всего метра на два. Попробуй взлететь, когда на плечах у тебя сидит настоящая ведьма - тётка с метлой. Зубр Иванович Кащей, начальник Эври, висел прочно, как клещ, на её левой руке. На голове громоздились, закручиваясь как Вавилонская башня, маргариновые линии Альфа-Лаваль и Робертс.
Эври понимала, что выглядит угрожающе и странно для глаза обывателя, поэтому-то она всегда и стремилась взлететь как можно выше, чтобы никто не обращал на неё внимания и она бы никому не помешала.
Но сегодня мрачное пасмурное утро, низкие тучи не давали ей сделать этого. Кое-как лавируя между крышами унылых параллелепипедов - грязных и обшарпанных панельных пятиэтажек, Эври долетела до трамвайной остановки. Тут волей-не волей ей пришлось снизиться и она встала в сторонке от жаждущей прорваться на свои заводы и фабрики, в конторы и ОАО, толпы взъерошенных утренних людей.
Далеко-далеко на востоке, там - на горизонте широкой приволжской долины, уже выглянул и снова скрылся за тучами краешек солнца. Издавая какой-то многоголосый воющий звук , подкатил трамвай. Лязгнула двухстворчатая дверь и в открывшийся прямоугольный зев потёк ручей кепок, плащей, пальто и сумок. Сминая и прессуя друг друга, люди набивались в это чудо техники- чешский цветной трамвай с добродушной мордой.Он принимал всех без разбора. Он любил эту живую массу, которая раскачивала его, обогревала стены своими спинами, гудела и журчала, как настоящий ручей.
Эври вместе со всеми своими, висящими на ней "зайцами", попала в центр вагона. Поддерживаемая со всех сторон чужими плечами, она почти уснула в этом тесном и живом пространстве покоя. Ехать нужно было далеко. Трамвай бесчисленно останавливался, впускал и выпускал очередные порции живой массы, и катился легко и споро всё вниз и вниз - туда, где ждало его вечное и неизбежное кольцо.
3.
Эври видела во сне, как маргариновая линия Альфа-Лаваль, раскрывая свой круглый рот, ела и ела золотистое подсолнечное масло, бархатно-коричневый какао-порошок, кремовое сухое молоко и сливки, пила кипячёную воду. Её длинное металлическое тело, состоящее из круглых тёплых смесителей, покрытых инеем вотаторов, роторно-пальцевых машин и фасовочно-упаковочных линий, утробно ворчало, мигало глазами пультов и выбрасывало из себя круглые жёлто-цветные пластмассовые упаковки шоколадного масла. Они ехали по конвейеру, блестя боками, любуясь собой, и смиренно отдавались в руки упаковщиков.
Потом Эври взлетела на самый верх четырёхэтажной горячей колонны. Это была дезодорация растительного масла. Эври заглянула в стеклянный глазок в боку колонны и увидела бушующее кипящее янтарное масло. Оно кипело, пропуская через себя под большим давлением струи водяного пара. Острый пар – так это называлось. Эври погрелась около колонны и полетела вниз.
Там, в кубическом огромном здании, находился склад готового маргарина. Стены склада покрыты алюминиевыми листами. Этот склад - огромный холодильник. Там бесчисленными штабелями, уходящими в морозное пространство, уложены ящики с маргарином. Эври всегда брала оторопь - неужели эти вагоны и вагоны, эти сотни тонн маргарина будут съедены? Странное создание - человек!
4.
Из холодильника Эври вырвалась на волю и, поднимаясь всё выше и выше, помчалась к зениту. Пробив хрустальный купол неба, ушла во тьму космоса. Она летела, наблюдая, как на глазах уменьшается кольцо Млечного Пути. Вот оно уже стало всего лишь алмазной блистающей полоской в бархате тьмы. Эври видела и себя как будто со стороны - лохматый переливающийся всеми цветами радуги сгусток света.
Она часто летала так, испытывая невыразимый восторг полёта, и каждый раз ей было больно даже думать о возвращении на Землю. Но наступал миг, когда Эври физически ощущала зов Планеты. Она звала голосом сына, скрипучим голосом тётки, гудением маргариновых линий, металлическим завыванием трамвая.
Тогда Эври поворачивала лицо в сторону Млечного Пути. Прощаясь с живыми алмазными волчками соседних галактик, она махала им рукой и, вздохнув, летела обратно.
5.
Вот и сейчас ей пришлось вернуться. Сияя и улыбаясь, она оказалась сидящей в полупустом трамвае. На следующей остановке ей уже выходить.
Эври поднялась и направилась к выходу, не в силах стереть с лица выражение блаженства.
Незнакомый мужчина посмотрел ей в глаза ясным и всё понимающим взглядом.
- Не горюй, солнышко, - сказал он, - мы ещё встретимся!
Эври вышла в открывшуюся дверь трамвая и направилась в сторону Кащеева Царства. И тут она вспомнила, что во тьме космоса рядом с ней летел Некто с ясным и всё понимающим взглядом. Эври обернулась в сторону трамвая, но он уже скрылся за поворотом.
***