Это было прекрасно. Просыпаться каждое утро, ощущая запах моря и слыша его шум, особенно, в контрасте с тем механическим городом, в котором они так долго жили. Сейчас они на отдыхе – молодая пара, у которой еще нет детей, целая неделя впереди, неделя отдыха и расслабления. Этот тур был не совсем обычным, им повезло, их старый хороший друг достал дешевые путевки в место, где все еще было по-старому (или гостиница специально поддерживала такой имидж, они так до конца этого и не поняли). Где домики, в которых они жили, ресторан, где они ели, и пляж, куда ходили купаться, все это было, как будто, из начала 21 века. Практический никакой автоматики, которой были просто пронизаны их квартиры в городе, никакого движения лучемобилей, которые проносились со скоростью близкой к скорости звука прямо у них под окнами, по улице, на которой они жили. Здесь было прекрасно, тут все еще иногда летали бабочки, они не видели этих насекомых уже лет десять и, практически, забыли, как они выглядят. Тут можно было полежать в настоящей траве, вы не поверите, но тут даже росли цветы, и, самое главное, тут было море.
Каждое утро они вставали, завтракали и шли к морю, загорали, почти до самого вечера, подолгу купаясь в теплой и чистой воде. Море, пожалуй, оставалось единственно средой, которая не поменялась очень сильно с развитием человеческой цивилизации. Люди научились выращивать искусственный лес, который так успешно вырубался на протяжении всех предыдущих веков, выравнивать горы и делать в них тоннели, создавать озера, направлять и обуздывать реки, но море, море оставалось таким же, каким оно было всегда. Единственное, что изменилось, причем изменилось в лучшую сторону, это то, что море стало чище, нет уже тех загрязнений прошлого: нефтяных танкеров и прочих большегрузных кораблей, работающих на грязном топливе, никто не вылавливает рыбу браконьерскими способами, никто не сливает грязь с заводов. За всем этим неотрывно следит электроника. С одной стороны жизнь человека стала лучше, но с другой, он все больше и больше стал отрываться от природы, забывая свои корни, уходя за глухие железные стены, прячась за готовых выполнить любое поручение механизмы. Хорошо еще, что сохранились такие вот милые уголочки, в отрыве от большой цивилизации, где все еще можно отдохнуть как раньше, немного забыв о том, что ты живешь в высокотехническом мире.
Вечерами делать было нечего, в комнате даже не было плазмовизора и регулятора внутреннего климата, гостиница прочно поддерживала свою репутацию, тут старались следить за тем, чтобы никакой предмет не выпадал за рамки, чтобы никто из гостей до конца своего отдыха не вспоминал, что он всего лишь гость в этом музее прошлого. В номере было старенькое радио, кровать, пара тумбочек, по одной с каждой стороны, ванная комната с простеньким душем и туалетом. Номера небольшие, но удобные и светлые, хотя, убирались тут, похоже, тоже в стиле прошлого: легкая протирка полов, заправка постели. Пыль на лампочке, похоже, действительно была начала 21 века, по крайней мере, очень на нее походила.
Придя вечером с пляжа и сходив на ужин, они читали, больше делать было нечего, хорошо еще, что тут работала «Книгосеть», и они спокойно могли загружать к себе на карманные Читатели самые последние книги, подписка была оплачена до конца этого года.
В этот вечер все было как всегда, они лежали рядом, на одной большой кровати, каждый погрузившись в историю своей книжки и только иногда нежно поглядывали друг на друга. Неожиданно, он что-то заметил. Это была небольшая ресничка, которая притаилась в уголке ее глаза. Он бережно снял ее и положил на спинку кровати, девушка ласково улыбнулась, и они продолжили читать. Если бы он знал, как этот незначительный, ничего не значащий жест изменит в будущем всю его жизнь.
Отдых пролетел так же быстро, как и все хорошее в нашей жизни. Почему моменты, которые мы хотели бы продлить навечно, имеют свойство исчезать и растворяться еще до того, как мы успеваем ими полностью насладиться. Пора было грузиться в лучебус и отправляться домой, пол часа и они в механическом и жарком центре города. Уезжать так не хотелось.
В тот день все было как обычно, по крайней мере, с утра. Они встали, позавтракали и пошли каждый на свою работу. И потом, потом они должны были с нее вернуться, чтобы мирно приготовить какой-нибудь ужин, съесть его, запив хорошей бутылкой искусственного вина, поговорить, может быть, даже погулять и лечь спать, уютно прижавшись к друг другу, чтобы на следующий день начать все с начала. Но все пошло кувырком. Когда он пришел с работы, ее еще не было, он не стал волноваться, Мари иногда задерживалась, хотя и имела привычку всегда звонить ему и сообщать об этом. Через час он уже начал беспокоиться, и тут раздался звонок видеофона. Картинки не было, что сразу его смутило, так делали, когда люди не хотели чтобы их видели, например, если плохо выглядели, или не хотели, чтобы видели, где или с кем они находятся. Обычно ему редко кто так звонил. Настороженность перешла в испуг, когда он услышал голос коллеги своей жены, которого едва знал. Тот был подавлен и практически ничего не мог из себя выдавить, единственное, что было понятно это то, что с Мари что-то случилось. Не раздумывая ни секунды, он сбежал в гараж и вылетел из дома.
Все оказалось гораздо хуже, хуже, чем он мог предположить, думая про самое страшное. Ее просто не стало. Первое время он ничего не понимал, просто тупо смотрел на ее коллегу, который размахивал руками и что-то пытался объяснить. До него только долетали отдельные фразы, как будто из-за шума работающего мотора или отбойного молотка. «Лучебус… сразу… испарилась… огромное пламя… все пропало… ничего не осталось… я не знаю… прими… потеря… переживешь…». Он почти его не слушал, смотрел на кучку народа, которая стояла возле черного пятна на дороге. Прилетевший полицейский молча сфотографировал место, снял отпечатки пальцев у свидетелей, также считав их идентификационные данные, вызвал робота-уборщика, который начал затирать пятно - последнее, что от нее осталось, ее последний след на этой Земле. Он смотрел, как монотонно механически работает робот и почувствовал, что сознание уходит.
Только потом, когда к нему вернулась действительность, и он начал думать и воспринимать окружающий мир как раньше, ну не совсем, конечно, но, скажем, почти как раньше, он сложил для себя картину. Возможно, все было совсем не так, это не имело значения, главное было то, что Мари испарилась, огромный грузовой лучетрак сжег ее полностью, от начала и до конца, каждый ее атом и молекулу. Ее просто больше не стало, в прямом и переносном смысле этого слова, просто не стало. Он лежал и вспоминал, вспоминал ее голос и прикосновения, ее запах и глаза. Как бы он хотел все это вернуть. Может быть, именно тогда в его мозгу и родилась эта идея? Он провалялся дома еще неделю, почти никуда не выходя и не отвечая на видеофонные звонки поставив режим "отпуск". С тех пор в его жизни была лишь одна цель – вернуть Мари.
* * *
В кабинете доктора Ливинстонга было прохладно, регулятор климата исправно поддерживал режим «Свежесть тропического ливня», хотя на улице стояла невыносимая жара.
- Вы хорошо подумали и действительно хотите это сделать? – Доктор даже снял очки и посмотрел на своего посетителя, который понуро сидел по другую сторону его массивного дубового стола.
- Да... да, я подумал и все решил, доктор, поймите меня, я просто... я просто не смогу жить без нее, я должен... должен ее вернуть, она... она все для меня, доктор, я готов пожертвовать всем, всем, что у меня было, есть или будет... без нее...
- Хорошо, я вас понял. – Доктор опять надел очки, потом снова снял их, положил душку очков в рот и задумался. – Ну, что же, если вы готовы, наша клиника «Надежда» сделает для вас все, с этого момента вы наш клиент.
- Спасибо, доктор...
- Не нужно благодарностей, во всяком случае, пока. Мы обещаем сделать все, что в наших силах, но, как вы понимаете, не даем никаких гарантий. В случае если проект по восстановлению и выращиванию не будет выполнен, мы удержим 50% от оговоренной суммы, остальные деньги будут возвращены вам.
- Хорошо... я согласен, доктор, я на все согласен... только, сколько... когда, когда я опять ее увижу..?
- Если все пойдет хорошо, то... хм, думаю, где-то неделя у нас уйдет на восстановительное клонирование, потом недели две, полторы на выращивание и обучение. Так что, недели через три - четыре, вы получите свою любимую, но, я повторюсь, только в том случае если все пойдет хорошо. Да, и еще одна вещь, не забывайте, что мы сможем восстановить только тело, возможно характер, привычки, но душа и сам человек в целом, все равно будет отличаться, двух абсолютно одинаковых людей не бывает, это вам не копировальная машинка, даже братья-близнецы отличаются друг от друга. Она ничего не будет помнить, она не будет вас знать, вы будете чужой для нее, у нее не будет никаких воспоминаний связанных с вами, никаких чувств по отношению к вам, ничего. Мы дадим ей только навыки нужные для выживания, но не более того, все остальное вы должны будете сделать сами, и этот процесс не произойдет за неделю, две, месяц, возможно, потребуются годы...
- Да, доктор, я все понимаю, но, я не могу доктор... я...я...
- Хорошо, не продолжайте. Я все понял, вы не откажитесь от своей мысли. Давайте начнем работать. Все что мне сейчас от вас нужно это подписать несколько бумаг, - доктор достал из стола небольшую пачку, - Прочитайте и подпишите, тут, тут и тут. Сюда поставьте отпечаток вашего пальца, и, еще одна небольшая формальность. – Доктор достал из стола портативный сканер глаза, - На всякий случай, это исключает всякую возможность подделки и служит прекрасным доказательством в суде, сами понимаете, клиника не может рисковать и производить такие операции без гарантий оплаты. Да, кстати, наш разговор и встреча так же записываются на камеру.
- Я все подписал. Давайте побыстрее закончим с формальностями. – Сканер глаза громко пискнул, сохранил данные и доктор убрал его обратно в свой стол.
– Что же, остается самая малость: 50% предоплата с вашей стороны и образец ее ДНК, подойдет все что угодно: кусочек кожи, волос, слюна или капелька засохшей крови, например, будет просто идеальными вариантами.
- Доктор... а вот с этим могут возникнуть проблемы... Но..., я что-нибудь придумаю, обязательно придумаю.
* * *
Надо же было случиться такому совпадению, он совсем про это забыл, будь проклята эта фирма, вместе с их девизом: «Стерильная чистота – везде и повсюду!». Они приходили к ним чуть ли не еженедельно и все рассказывали, какие они хорошие и как хорошо они убирают и чистят, их агенты показывали список клиентов, которые пользуются их услугами, там были очень богатые и знаменитые люди, к тому же, им пообещали целый месяц бесплатно, если они заключат контракт на год. Они сломались и подписали. Фирма не обманула, убирались они действительно очень хорошо, а так как они взяли самый дорогой пакет, то уборка была полной: стерильное отмывание полов, стен, потолка, стирка и дезинфекция всей одежды, полное обеспыливание квартиры, уборка мельчайших частичек, волосинок и крошек, ничего не могло ускользнуть от их умных машин. Они работали на славу и самое ужасное, что такая уборка была именно в тот день когда не стало Мари, а это значит, что материала для клиники нету, никаких остатков существования Мари, ничего... пусто...
Почему все в этом мире против него, почему, почему уборка была именно в тот день, случись она до этого, он успел бы все отменить. На всякий случай, он еще раз прошел по квартире, открыл шкаф – идеальная чистота, черт их подери, идеальная. Одежда пахнет клубничным освежителем, все как в контракте, не придерешься, ни одного волоска или пылинки... И тут он вспомнил.
Наверное, никогда еще в своей жизни он не ездил так быстро и так безалаберно как сейчас. Его лучемобиль летел не обращая внимания ни на что, один раз ему даже показалось, что за ним началось преследование и полиция висит на хвосте, но, как казалось, тревога была ложной, хоть в чем-то иногда должно же везти. Он домчался до места их отдыха, буквально, за двадцать минут. Бросив как попало свое средство передвижения и пулей промчавшись мимо администрации он просто влетел по лестнице на третий этаж и ринулся к двери номера, в котором они недавно останавливались. Дверь была закрыта. В тот момент у него совсем вылетело из головы, что там уже могут проживать совсем другие люди, что он, по сути дела, совершает преступление, но его мысли были заняты другим. Он немного отошел назад и, будто-то бы во сне, со всей силой и накопившимся в нем раздражением, с каким-то сладким облегчением пнул ненавистную дверь. Пнул - прямо в самый центр. Хлипкий замок грустно крякнул, полетели щепки, дверь легко распахнулась, ударив внутренней ручкой по стенке и сбив с нее штукатурку. Пылинки игриво прыгали в луче коридорного света. К счастью, в комнате никого не было. Он быстро вошел, все еще тяжело дыша после сумасшедшего перелета, беготни и разборок с дверью и сразу же упал на колени. Стараясь сдерживать дыхание, он медленно, сантиметр за сантиметром стал осматривать пол под кроватью. Тут-то и пригодился взятый с собой карманный фонарик. Под кроватью было пыльно, это давало надежду, надежду на то, что с их отъезда тут не убирались. Отсутствие в комнате каких-либо вещей могло означать, что после них тут никто не жил. Повезло. Медленно, сантиметр за сантиметром, со лба начал капать пот. Есть! Ресничка! Вот она! Он бережно, самыми кончиками пальцев поднял ее, достал из кармана бумажку и завернул в нее свой трофей. Доктор будет доволен!
Месяц пролетел почти незаметно. Он ходил на работу, общался со знакомыми и коллегами, что-то делал, что-то ел, но, все это время, он скорее, походил на биоробота, чем на живого человека. Все его мысли были там, в больнице. Он звонил туда так часто, что доктор запрограммировал автоответчик и тот, определив его голос, отвечал, что нужно немного подождать и не надо так часто беспокоиться, все будет в порядке. Наконец, долгожданный день настал, доктор позвонил ему сам.
Наверное, никогда еще в своей жизни он не волновался так сильно: он все время ерзал на стуле, руки вспотели, а голос срывался. Доктор попросил его успокоиться и нажал кнопку вызова, с минуты на минуту должны были привести ее. В дверь постучали, и она начала открываться, он не смог больше сидеть. Он резко соскочил со стула и остался стоять. Ассистент пропустил девушку вперед. Это была она. Его Мари. Ее глаза, ее волосы, ее руки, ее лицо, ее фигура, даже, этот едва уловимый запах, это был ее запах, она снова была тут, она была с ним, он не выдержал и кинулся ей на шею. Слезы потекли по его лицу, а губы все время шептали только одно слово: «Мари». Девушка вскрикнула: «Нет!», - и резко отпрянула назад. Ассистент тут же ее увел.
- Я ведь предупреждал вас, я просил, я объяснял вам, она вас не знает, вы для нее никто, у нее нет общих с вами воспоминаний, она с вами не знакома, - доктор был явно недоволен его поведением. – Зачем вы так резко, сразу на шею, при первой встрече. Вы должны были с ней познакомиться, поговорить, а вы, вы ее просто напугали, своими эмоциями, которые и теперь все еще хлещут у вас через край. Я все понимаю, вы ее любите, она смысл вашей жизни, но все-таки, вы же взрослый человек, вы должны осознавать, что это не та Мари, это ее тело, а душа, душа у нее сейчас пустая и это именно ваша задача - ее наполнить. Вы будете приходить сюда, приходить, как можно чаще, вы будете с ней разговаривать, рассказывать ей о вашем общем прошлом, вернее о вашем прошлом с Мари, а девушке мы скажем, что произошла авария, она потеряла память, а вы ее муж. Я надеюсь, что у вас все получится, получится «приучить» ее к себе, и она вас опять полюбит, вернее не опять, а просто полюбит. Я верю в вас. Как только все будет в порядке, вы увезете ее отсюда, а пока, извините, но я не могу вам ее отдать, слишком велик риск, что что-то пойдет не так, а мне дорога моя репутация и репутация моей клиники.
- Спасибо доктор, извините меня за мои эмоции, я просто не мог себя сдержать, когда опять увидел ее тут, я буду, буду приходить и, поверьте, мы скоро подружимся, и я заберу ее отсюда!
Он приходил к своей новой Мари, приходил, как и обещал, испуг от первой встречи прошел, они много разговаривали, но все равно, все время что-то было не так, что-то неуловимое, какая-то мелочь, но она все время мешала. Их отношения были не такими, скорее, они напоминали двух людей, которым приходится общаться поневоле, например, как если кто-то останавливает вас на улице с вопросом или вы едете с кем-то в одном купе поезда. Вы разговариваете, но все время не о том, о чем на самом деле хотелось бы, все время мимо. Их отношения были поверхностными, они не развивались, они не светились, в них не было той жизни, той основной составляющей любых отношений двух любящих друг друга людей: они были пустыми, они были искусственными.
И вот, в один прекрасный день, он как всегда пришел к ней в клинику, но ее там не оказалось. Доктор был очень сильно взволнован, от него он узнал, что ночью Мари сбежала, сбежала с одним из ассистентов. Как и оказалось, у них был роман, она полюбила его, а он полюбил ее. Ему она оставила лишь коротенькую записку:
«Прости, что все так получилось. Просто прости, если сможешь. У меня будет ребенок, я мечтаю стать матерью. Я хочу быть счастлива, и я буду счастлива с Генрихом, даже если я и была тебе когда-то верной женой – ничего не вышло, наш опыт провалился, я не могу вспомнить тебя, не могу воскресить свои былые чувства, я не могу тебя полюбить. Чувство невозможно создать из ничего, чувство должно родиться и зреть само по себе. Спасибо, что разговаривал со мной все это время и рассказывал мне о моей прошлой жизни. Уже не твоя... Мари».
Это был шок. Он просто не смог поверить.
- Простите меня, я вижу, что моя работа по воскрешению Мари закончена, она была успешной, даже слишком успешной, - доктор печально ухмыльнулся, - Но, я буду честен с вами до конца, я верну вам ваши 50 процентов, потому что, хоть и частично, я тоже виноват в том, что произошло, надо было лучше следить за своим персоналом... А вам, вам я дам один совет, хоть он и идет прямо в разрез с моими профессиональными обязанностями: никогда не пытайте возродить, а тем более заменить то, что ушло навсегда, особенно, когда речь идет о чувствах.