Жизнь постоянно корчит рожи, как скоморох или пугало на огороде. У него уже позаимствовали штаны и шляпу, а оно все улыбается соломенным ртом.
Эта история разразилась в такое утро, которое вроде бы и не предвещало ничего, только унылую серость. Привычную и скучную.
Неумывайкин проснулся в расстроенных чувствах. Трещала голова, денег для поправки здоровья - кот наплакал, жена вчера в очередной раз театрально хлопнула дверью. Ну, уход жены, в ином случае, можно было бы трактовать как добрый знак, но не сейчас. Потому что верная подруга унесла с собой их единственное достояние, их неразменный «рубль», постоянный заклад: дедушкины часы на цепочке. Тикали бы они на своем месте, в верхнем ящике комода, Неумывайкин, невзирая на фамилию, умылся бы и полетел на крыльях мечты в ломбард: тискаться в очереди со старушками, пришедшими закладывать обручальные колечки и золотые челюсти.
Ругнув жену за проявленную жестокость, Неумывайкин с досадой перевернулся на другой бок и, тяжело сопя, унесся воспоминаниями в далекую молодость, в ту благословенную пору, когда у него вместо очаровательно круглой лысинки прямо от затылка вились кудри почти черного цвета.
Тогда его душа разрывалась симпатией сразу к двум девушкам.
Галя, это она все-таки пролезла потом в законные супруги, поразила его воображение великолепным бюстом. Поставь, кажется, на него поллитровку – устоит, наземь не грохнется.
А другая, Зоя, бюста совсем не имела, как и других выпуклостей, которые полагаются женскому полу. Но душевная очень девушка была: стихи читала. Свои и поэтов разных, о существовании которых Неумывайкин и не догадывался.
Словно наяву, он услышал ее сиреневый голос. Сиреневый, потому что сидели они обычно на скамейке возле кустов сирени изумительной красоты. Витали чудные ароматы, и звучал ее нежный голос, выговаривающий необычные для Неумывайкина слова.
Слова, какие он знал с детства, отличались конкретностью, практичностью и простотой. А от всех этих мечтаний и страданий в голове Неумывайкина поселился волшебный туман. Он даже иногда забывал, как соблазнительно колышется при ходьбе Галин бюст, хотя в итоге он и перевесил на чаше весов, когда пришлось выбирать жену.
Где же теперь эта Зоя, его сиреневая песня? Кому читает стихи? Она бы не умыкнула семейный заклад!
В Неумывайкине, по мере беспохмельного валяния на кровати, все более созревало решение: найти и вернуть в свою жизнь несбывшуюся сиреневую мечту.
Городишко у них мелкий, и трезвому Неумывайкину в два счета удалось раздобыть адресок. Фамилию Зоя не поменяла - это вселяло надежду.
Принаряженный он притащился к ее дому, где у подъезда сладострастным разливом пенилась сирень. Неумывайкин возликовал, приняв это за хорошую примету.
Вспомнив страду деревенскую, он накинулся на цветущие кусты и вдохновенно ломал ветки, представляя себе, как ворвется в одинокую Зоину жизнь, полыхая сиреневым счастьем.
- Так-так!- пропел над его ухом знакомый голос.
Он радостно обернулся и уперся взглядом в погоны капитана милиции. Видно, Зоя времени зря не теряла: округлостей не нарастила, но вот звездочек нахватала, правда, не с неба.
- Пройдемте, гражданин, - сурово пригласила бывшая возлюбленная.
Неумывайкин скорчился от застарелого радикулита и не только от него, влезая в патрульную машину.