РАЗДЕЛ 3. ЧАЕПИТИЕ НА САТУРНЕ
Когда Азазелл добрался до Афганистана, американские войска уже погружались на корабли, а талибы зализывали раны, периодически злобно поглядывая в сторону севера. Было ясно, что вскоре так называемому Северному Альянсу не поздоровится, да и Узбекистану с Таджикистаном грозила та же участь. Старый демон-серафим растерянно брел по пыльным тропам, не зная, что предпринять. Воевать было, как будто бы, не с кем, а больше он ничего делать не умел.
- Маки, что ли, уничтожить, - думал он, - работа нудная, не интересная… или сразу за посевы конопли приниматься?
До его натренированного обоняния донесся запах анаши. Какой-то негодяй, развалившись под старой чинарой, сопя и пыхтя, курил это мерзкое зелье.
- Сейчас я ему прочту лекцию о вреде курения… наркотиков! – воскликнул демон, - исцелю безо всякой медицины!
И ринулся к обкуренному афганцу. К великому удивлению старого дьявола, в его лапах оказалась шея… Хомяка! Перепуганный понтифик, выпучив глаза, что-то хрипел и размахивал руками.
- Как бы не придушить его совсем, - озадаченно пробормотал Азазелл, - а отпустишь – убежит. Что же делать-то будем?
Наконец, он разжал пальцы и Хомяк мешком рухнул на землю.
- Курить вредно, - назидательно произнес Дух над поверженным телом, - а анашу – тем более, не говоря уже об опиуме и героине!
Хомяк не шевелился, и Азазелл, сам того не замечая, рассеянно поднял с земли окурок и затянулся ядовитым дымом сам. В голове демона все поплыло, афганские горы пустились пред ним в пляс, а затем стали прыгать на рога. Как он ни лягался, как ни кусался, а оказался под гигантской кучей каменных глыб и целых скал, в полной темноте, с обломанными рогами и синяком под глазом. А где-то далеко-далеко, высоко над ним по скалам прыгал зловредный Хомяк и кричал:
- зачем окурок отнял, шайтан? Вах, нехорошо! Аллах – свидетель!
Азазелл очнулся. Никаких скал на нем, естественно, не оказалось, зато в тело периодически врезались брошенные старческой рукой камни, почти засыпавшие поверженного демона. Хомяк, вспомнив молодость и многочисленные хаджи в Мекку, изображал побитие Иблиса камнями. Дух встряхнулся, как собака, вылезшая из воды, и каменный град обрушился на ничего не подозревавшего Хомяка.
- Не зашиб я старикашку? – бормотал он, растирая неподвижное тело старого имама, - нехорошо получилось! Никого не спас, а хозяина изувечил… что за миссия такая мне досталась?
Но никто и не собирался отвечать на дурацкие вопросы. А Бог – в особенности!
Тут и Хомяк очнулся, с укоризной посмотрел на своего денщика и произнес:
- Ай-яй-яй! Что же я вижу, вернее – кого я вижу? Черт тебя принес! Я только-только занял подходящую экологическую нишу, никому не мешаю… живу себе, да поживаю! И еще сто лет прожил бы так, да принесла тебя нелегкая! А, поскольку все-таки принесло, будь так добр, ответь мне: что в мире-то творится? Тут талибы судачат между собой, будто Америку шайтаны заели, будто там какая-то революция и все такое прочее…
Я-то, признаться, не верю ни единому слову, но все-таки?
- Не знаю, хозяин, - развел руками Азазелл, - меня Господь вначале по монастырям год гонял, затем и вовсе на буровую упек, а добрался сюда я только сегодня, так что спросить о чем-либо, в том числе и о политических новостях, было некого.
- Бестолочь, - злобно бросил Хомяк, - вроде твоего дружка Парамона! Ты хоть про него-то что-нибудь слышал?
- И про Парамошу ничего не известно…
Помолчали. Затем Дух, вспомнив, по-видимому, о своем служебном долге, засучил рукава и стал хлопотать по кухне. Несмотря на то, что многие, в том числе и сам Бог, считали Азазелла дураком, он был довольно сносным поваром. Спустя каких-то сорок минут перед Хомяком уже накрывался стол.
- Кстати, - всплеснул руками Дух, - совсем ведь забыл: у нас же есть скатерть-самобранка! И зачем только время зря терял?! Ладно, в другой раз поработает!
И неразлучная отныне пара приступила к скромной трапезе. Долго ли они ели, коротко ли питались, да только ночь застал их за этим приятным время провождением, а затем и утро наступило. Хомяк, наконец-то, насытился и повалился спать в бурьян. Дух заботливо укрыл его старым пледом, под голову подстелил охапку соломы (маковой), а сам сел рядом, отгоняя назойливых мух, москитов и отлавливая скорпионов со змеями. Все пойманное он тут же пожирал, так что местность радиусом пять миль вокруг него вскоре осталась без ядовитых гадов и насекомых. Потеря, впрочем, не из великих, ибо изобиловал древний Афганистан этим добром с незапамятных времен, в отличие от продовольствия, топлива и человеческих хороших отношений. Вечно тут все друг друга били, а при появлении чужеземцев объединялись и всем миром наваливались на оккупантов.
Но не об этом думал сейчас Дух, а тосковал он по другу своему, Парамоше, с которым жестокая судьба разлучила его в очередной раз. Думал он так, думал, даже вспотел, а толку все не было, как не было. Как и Парамона. Ибо я в тот день как раз к Богу попал – вместе с Шатуном, вернее – верхом на нем. А вызвал-то нас Всевышний по совершенно пустяковому делу: кофейку ему попить захотелось, а не с кем. Ну, не с Гавриилом же? И не с пророком же Самуилом, прославившимся еще тысячи лет тому назад своей жестокостью? Вот и решил Господь, что лучше собеседника за чашечкой-другой кофея, чем Парамон, пожалуй, ему и не сыскать. Дух знать всего этого не мог, да и незачем ему было лишней информацией забивать свою не столь уж вместительную память. И без того хранились в ней, как в какой-то всеми забытой библиотеке, миллиарды гигабайт всяких сведений о разных грешниках, прошедших когда-то через подведомственную ему топку номер восемь.
На Сатурне, в тереме божьем, в это самое время происходило следующее.
- Вы сахар-то, сахар не жалейте, - восклицал Всевышний, видя, как мы с Шатуном положили в кофе всего по ложечке, - и сливки, кстати, тоже! Не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома! Что за китайские церемонии? О погоде поговорим, о видах на урожай, об истории, наконец. Только не о современной политике – вот она где у меня сидит!
И Господь выразительно провел ребром ладони по горлу.
- Если бы речь шла только о современной действительности, - с горечью добавил он, - это можно было бы еще вытерпеть. Но, уверяю вас, молодые люди, и раньше было все то же самое!
И, помолчав, тихо добавил:
- Если не хуже! Впрочем, что это я опять отвлекся? Тут для вас праздничный пирог приготовлен, совсем забыл! Эй, райская птица, тащи сюда тот самый торт!
Уже знакомая нам птица-секретарша, приветливо улыбнувшись мне и низко поклонившись Богу, поставила на обеденный стол гигантский “Наполеон” размерами с империю Бонапарта в период ее наибольшего могущества.
- Вот так и живем, – улыбался Господь, - угощайтесь, чем Бог послал!
Мы не заставили долго себя упрашивать, и набросились на райское угощение. Господь, подпирая голову десницей, с любопытством наблюдал за нами.
- Пока все не съедите, не отпущу, - весело проговорил он, - да и грех выставлять дорогих гостей на улицу в такую погоду, когда хороший хозяин и собаку-то не выпустит из дому!
Мы благодарно мычали, раскланиваясь с набитыми ртами. Божественный торт, казалось, сам прыгал во рты, подобно гоголевским галушкам.
- Еще кофейку, Парамоша? – спрашивал гостеприимный хозяин терема, и тут же поворачивался к Шатуну: - а тебе, старый, конечно же, медку?
Мы кивали и благодарили, благодарили…
- Не стоит благодарности, - учтиво отвечал Создатель, - ведь это же я сам вас призвал к себе, так что на мне и ответственность! Чай, утомились, выполняя мои бесчисленные и крайне утомительные поручения?
- Что ты, Господь, - юлил я, - мы только рады оказать тебе все эти мелкие услуги. Ты нагружай нас и впредь, не жалея! Для чего мы, в конце концов, и созданы…
Обменялись еще дюжиной ничего не значащих любезностей и комплиментов.
- - Скучно, наверное, Всевышнему, - размышлял я, наблюдая за действиями Бога, - бесконечное количество лет существовать одному, вот и создал он Вселенную с ее обитателями, Жизнь в нее запустил, людей сотворил. А мы получились никакими, так что у него опять работа появляется – исправлять, наставлять, в Ад отправлять…
- Скучно, скучно, Парамоша, - весело откликнулся на мои мысли Господь, - учти еще, что я всеведущ и все знаю заранее, так что и делать-то ничего не хочется, ибо все результаты уже известны! Но что-то, как сказал ваш поэт Борис Чичибабин, делать надо, чтоб не сойти с ума! И другим советую то же самое, вам – в том числе. Вы еще не насытились?
- Даже пресытились, - важно отвечал гризли, - огромное тебе спасибо, Всевышний, за хлеб-соль, мед, пирожные да этот нескончаемый Наполеон…
- И за кофеек, Господи, - добавил я, преданно глядя на лик божий.
- Не стоит благодарности, - изрек Всевышний, - ибо милость моя беспредельна и не ограничивается какими-то сладостями.
Господь извлек из недр сейфа коробку дорогих райских сигар и подвинул ее к нам.
- Курите, господа-товарищи, - предложил он, - вы таких еще не пробовали. Лично на днях сотворил по образу и подобию лучших сортов кубинского и болгарского табака, только еще лучше. Куда этим зазнайкам-селекционерам до меня!
Мы дружно закивали: действительно, где уж равняться жалким фермерам с Богом! И действительно, сигары были, что надо. Бог позвонил, и вошла птица-секретарша с подносом, на котором гордо возвышался графин с изысканным нектаром, украшенный этикеткой:
Праздничное причастие. Только для самых дорогих гостей!
Мы польщено причастились, а затем, по просьбе Бога, исполнили под аккомпанемент гитары любимую песню апостола Иуды “Предательство, предательство…” на слова и музыку известного барда Александра Городницкого
- Спойте мне еще “Балладу о дури”, - попросил Господь, - актуально, знаете ли!
Я ударил по струнам, и мы затянули старинную интернациональную песенку:
Баллада о Дури.
В мире, мерзком и жестоком –
Без Эдемов, без Нирван,
Подхватило нас потоком
И уносит в океан,
Где кипит волна морская,
Поднимаясь в вышину…
- Эх, - кричим, - тоска, тоска! - И
Погружаемся ко дну!
Видно, плавать нам, как взвеси,
Между рыб и голотурий,
В океане мракобесий
И в водовороте дури!
То девятый вал инфляций,
То конфликты, то чума…
Значит, век нам бултыхаться
В этом море без ума!?
И тебе, народ, ей-богу,
Надо ждать прихода бурь:
Ты выходишь на дорогу,
По которой бродит дурь!
Ты молчи, не задавайся,
Брови сивые не хмурь:
Ведь с тобою в ритме вальса
Много лет танцует дурь!
В воздухе, в воде и в пыли,
И в снегу в любом сугробе
Кто-то ищет (уж не ты ли?)
Эти злобные микробы!
Но, как рыжий викинг Эрик,
Мы до смысла доплывем!
Только где он, этот берег?
Да и как там жить… вдвоем?
- Браво, - воскликнул Создатель, - сам Бог вложил в ваши уста слова этого музыкального произведения! Здесь довольно точно характеризирована современная международная обстановка, не говоря уже о прошедших временах. Жалую тебя, Шатун, чином серафима четвертого класса с правом бесплатного посещения краеведческих музеев и концертных залов всего мира. А тебе, Парамоша, вручаю орден Андрея первозванного…
Бог позвонил, и в кабинете возник апостол Андрей.
- Отдавай ему свой орден, - потребовал Бог, - Парамон больше тебя соответствует этому титулу!
Так, согласно давно забытому предсказанию несчастного Андрея, стал я обладателем этого почетного звания. Но какой ценой! На униженного апостола жалко было смотреть.
- Да ты не расстраивайся, Андрюша, - утешал несчастного Создатель, - мы тебе еще какой-нибудь чин придумаем. Это дело наживное! Ступай пока в приемную – тебя вызовут, когда потребуешься.
Андрей поклонился и молча исчез.
Господь повернулся в мою сторону и изрек:
- Что есть титулы и звания? Суета все это мирская! Суть, как ты понимаешь, не в чинах и наградах, а в чем-то еще, а в чем – сам пока не пойму. Впрочем, - посуровел он, - пора от перекуров переходить и к делу. Слушайте, возлюбленные чада мои!
Всевышний выдержал эффектную паузу и величественно произнес:
- на вас, любезные господа серафимы, возлагается очередное и очень ответственное поручение. Грядут великие перемены; за революцией в Америке последуют и иные политические события. Рано, ох и рано открестились прыткие господа-реформаторы России от левых взглядов и идей! Придется им в скором времени вновь перекрашивать свои потрепанные шкуры в красный цвет. Не всем это удастся, ибо ваш народ, хоть и не злопамятен, но довольно мстителен, и посему первое время не сносить кое-кому головы, истинно говорю!
Но это, как говорится, присказка. Вот суть задания.
Доводилось ли вам когда-нибудь иметь дела с неким Джахангиром Изворотливым, которого многие именуют еще и Кощеем Вторым?
Мы переглянулись: Господь, несомненно, шутил. Кому, как не ему, знать, сколько времени мы провели в свите этого пресловутого Кощея! Кому, как не нам, довелось с этим самым Джахангиром не один пуд соли съесть! Но виду, однако, не подали, и только дружно закивали.
- Знаю, знаю, о чем вы подумали, - усмехнулся Всевышний, - это я вас на склероз проверял. А вдруг вы и впрямь все забыли? Тогда бы я вам напомнил!
И выразительно кивнул на дверь, за которой, как мы уже знали, скучали старый профос Вурдалак и пророк Самуил, издревле прославившийся своей жестокостью.
- Это еще не все, - многозначительно добавил он, - у меня там еще Малюта Скуратов и Торквемада с Ежовым давно без дела скучают… живо бы все припомнили, канальи! Так вот, касательно Джахангира. Хоть и помазал я его на царствование, но отнюдь не все мне нравится в его действиях, а, если быть точным, все не нравится. И показная набожность раздражает, и преклонение перед Западом, а уж что касается внутренней политики…
Господь безнадежно махнул десницей и нервно закурил.
- Этот лис нуждается в контроле, - продолжал он, - и не мне же за ним следить? У меня, слава богу, других дел хватает. Вся Вселенная села на шею, да плюс к тому и много чего другого. Так что перепоручаю Кощея вам. Чаепитие прошу считать законченным!
И мы покинули гостеприимный терем. Впереди намечались великие события, активными участниками которых предстояло стать и нам.