Сеть и душа
Эзотерический детектив
Глава 1
И когда до Питера оставалось совсем-совсем немного, наверное, всего-то километров семьдесят, маленькая стрелочка слева на приборной доске - датчик температуры мотора, неожиданно начала заваливаться вправо, как раз к красному сектору недопустимых температур.
Один из самых страшных снов автомобилиста - перегрев мотора, становился явью.
Не могу сказать, что этот маленький сюрприз застал меня врасплох, что-то подобное я, наверное, уже ждал. Надеялся, конечно, что доеду в этот раз до Питера без приключений, но на уровне подсознания все же был готов и к худшему развитию событий.
Если честно, то происшествия случались у меня конечно не в каждую такую поездку, но все же происходили с достаточной регулярностью и оставляли в памяти небольшой осадок и стабильные опасения за будущие поездки. Не любит что ли меня эта трасса? Ведь по уральской то трассе всегда езжу без проблем.
Ну, это все прошлое, а пока пришлось мне прижаться к обочине и остановиться.
Поднимаю крышку капота. Оглядываю мотор. Даже такому сомнительному знатоку автомобильного дела как я, все сразу становится понятным. Оказывается, я некоторое время работал как поливальная машина, и обильно орошал федеральную трассу тосолом. След полива получился правда тоненьким, но зато очень ровным, вполне профессиональным, и абсолютно прямой линией убегал назад за горизонт. В сторону Москвы. Родного города, где у меня крайне редко ломается машина, и автосервисы стоят по обе стороны дороги на каждом шагу.
Как-то мне здесь вдруг за шестьсот километров от дома сразу стало неуютно и одиноко. Внутри машинки, под открытой крышкой капота из прохудившегося шланга по-весеннему мирно и радостно журчал кипяток. Тосол успел уйти почти полностью.
Печаль и чувство одиночества были недолги, поскольку я сразу определил, что на сей раз, остановился я прямо рядом с указателем местного автосервиса. Указатель подбадривающее гласил, что спасительный автосервис совсем недалеко. На моей стороне шоссе и, всего то, в двустах пятидесяти метрах.
Ну, хоть в этот раз повезло, и не придется мне тащиться на сцепке. Ведь для трассы это нельзя не считать некоторым везеньем. Даже для такой по нашим меркам цивилизованной и продвинутой дороги как Москва – Питер.
Тихонько трогаю с места и качусь эти самые двести пятьдесят метров. Продолжаю щедро поливать дорогу оставшимся тосолом, и докатываю до означенного на указателе сервиса – свеженького, еще не отштукатуренного одноэтажного здания красного кирпича.
Ну а дальше все пошло как обычно. Ритуал расписан с точностью до жеста. Точно так же, как это бывает в любом уголке европейской части нашей необъятной и не совсем еще европейской родины.
Некто, неопределенного возраста и состояния души, приступает к серьезному осмотру. На самом деле осматривать то тут особо нечего, итак все ясно. Но ритуал есть ритуал. Без этого осмотра, производимого с самым трагичным и пессимистичным видом, все будет восприниматься клиентом слишком легко, и как-то несолидно.
Несерьезно как-то будет воспринято. Без должного осознания этим самым клиентом масштабов предстоящих работ. Без понимания того, что по трудозатратам объемы тут соизмеримы с подвигами прежних поколений – строителей Магнитки и Днепрогэса.
Ритуал серьезного осмотра был соблюден в полном объеме и здесь, километрах в семидесяти от Питера. Такие же серьезные и озабоченные лица, как в любом автосервисе России. Такое же обостренное внимание и трагизм в оценках.
Правда, на подъемник машину тут все же не ставили. Не было здесь подъемника, а была банальная смотровая «яма». Но и на нее машину мою не загоняли, так как была «яма» на данный момент занята.
Вот интересно, попытаются ли и тут взять с меня плату за «тестирование и осмотр»? Тестирование и осмотр разорванного патрубка. Ну, поживем - увидим.
Ладно, пока машина была оставлена на попечение трагичных механиков, я решил пойти перекусить в небольшое кафе. Оно тут же рядом в десяти шагах примостилось. Весьма прикольная и чудная, с ударением, пожалуй все же, на последний слог, избушка, отделанная под лубочную старину и немного напоминавшая бревенчатую скородельную часовенку. Внутри избушка имела оформление в стиле свежеструганной и пестро размалеванной нежилой светелки. Да и ладно. И пусть. Мне то что. Им тут жить.
Сажусь и смотрю меню, напечатанное через копирку на пишущей машинке. Копию так четвертую. Давненько такого не видывал.
Что-то заказываю, не слишком вникая в содержание. Слегка припухшая официантка, весьма напоминающая пасторальную пастушку фламандских мастеров живописи, только немного менее умытая и чуть более помятая, берет у меня скромный заказ и вяло уходит.
И сижу я тут один в узенькой светелке.
И тут мне что называется «вступило».
По другому я никак не могу назвать это странное состояние, знакомое мне с детства, когда вдруг что-то в голове как бы «переключается», вокруг становится все как-то гулко, слишком уж отчетливо и, возникает почему-то еще и ощущение какой-то неловкости или даже неосознанного стыда.
Позже, когда я часто стал летать на самолетах, что-то отдаленно похожее возникало при резких снижениях перед посадкой.
Это дискомфортное ощущение, не связано вроде с реальными событиями и окружением, а как-то просто подступает или «наваливается» на меня иногда даже в самое неподходящее время, но чаще всего в те моменты, когда я остаюсь в замкнутом пространстве один.
Сколько помню себя, это состояние вызывало у меня всегда ощущение какого-то «внешнего включения» в меня, или «подключения» ко мне, но и всегда достаточно быстро проходило. Обычно, наверное, минут через пять. И почти так же быстро забывалось.
Но не на этот раз. Не проходило, и уж тем более, не забывалось это странное состояние сегодня. Создалось даже ощущение, что кто-то есть тут рядом, если не в моей голове, то совсем близко. Ужасно неприятно, но все же без ощущения потустороннего ужаса, которое возникало в раннем детстве при просмотре страшных фильмов про Вия и подобную нечисть. Даже мурашки у меня сейчас не побежали. Фиксирую и анализирую эти свои ощущения и сравнения со своими же давно забытыми детскими ужасами, как вдруг явственно слышу что-то вроде смешка. Слышу ли? Это вопрос. Дурацки повторяю про себя несколько раз: «Это вопрос…», «Это вопрос…».
- Это ответ. Это ответ. Не слышишь. Ушами не слышишь.
Не могу сказать, что я в глубоком шоке. Как-то все это происходит не враждебно, что ли. Нет ощущения чуждости и опасности, а есть ощущение глупости и нереальности происходящего. Или чьей-то доброй шутки. Прикола какого-то.
- Кто здесь?
Этот глупый вопрос я произношу громким шепотом, почти вслух. Затем следует некоторая пауза. Потом поступает и весьма разборчивый ответ:
- Только я. – В этом «голосе» слышу, пожалуй, некоторое удивление. Такое ощущение, что говоривший пойман врасплох, и не меньше меня поражен тем, что я его слышу или подслушиваю. Больше того, похоже на то, что говорящий, или вернее говорящая, может быть даже удивлена больше, чем я сам!
Понимаю, что действительно физического звука вроде нет. Или он как-то внутри меня.
Глюк? «Белочка»? С чего бы это? Я же почти не пью.
- Какая белочка? Причем здесь белочка? – Оживляется голос.
Это точно женский голос, красивый и, кажется даже очень добрый.
- Белочка? Так белую горячку называют. В шутку. - Это я уже даже не произношу громким шепотом, а просто «громко» думаю в ответ. Как-то так, само собой, перешел с шепота на четкие акцентированные фразы в сознании.
- Понятно, Дима. Да нет, ты успокойся, это вовсе не белая горячка.
- Успокойся? А откуда ты знаешь, что я Дима? Кто ты? Где ты?
- Знаю. Но объяснять ничего не буду. Не могу я вот так сразу что-то объяснить.
- Почему?
- Не готова пока. Надо самой в ситуации разобраться. Да и ты сам - тем более еще не готов. Считай, что время еще не пришло. Как-то все это для меня неожиданно. Подумать сначала надо.
- А когда время придет? И о чем подумать? – Жму я. Как то быстро я оклемался от первого испуга и вот теперь любопытство безмерное мною руководит.
- Скоро. Не торопись… Готовься.
- Как готовиться? К чему?
- Скоро узнаешь…
- Ты кто? Мы знакомы? – Это уж я совсем не выдерживаю и опять перехожу на громкий шепот. И задаю опять совершенно нелепые вопросы.
Хорошо, что я не говорю все это в слух, а лишь акцентировано произношу громким шепотом.
Заспанная «пастушка» расставляет на стол приборы и блюда, а сама так и косится на этого странного человека, который сидит тут и озирается по сторонам, то что-то шепча себе под нос, а то и вовсе недоуменно кому-то кивает и размахивает руками. В общем, я произвожу на официантку впечатление явного психа, которого, пожалуй, следует обходить стороной.
А ладно, все это сейчас совсем не важно.
Но вот вроде бы сарафановая красавица все поставила передо мной на стол и ушла.
- Эй, ты еще здесь? – Обращаюсь я к невидимой собеседнице.
Ответа нет, а есть полное ощущение, что все «выключилось». В какой момент? Трудно сказать. Может быть тогда, когда я отвлекся на вошедшую «пастушку»? Не зафиксировал я точно этого момента. А ведь всего то на минуту отвлекся, наверное. Да и до научных ли наблюдений мне сейчас было?
Ладно. Есть мне не хотелось. Поковырялся немного вилкой для виду, размазав все ровным слоем по тарелке, так же, как делал когда-то в детском саду, чтобы не вызывать праведного гнева воспитательниц и нянь за не съеденное блюдо. Хотя вроде все здесь сейчас вполне вкусно, в отличии от нашего детского сада.
Потом я расплатился. Конечно, добавил «пастушке» немного денег за ее прикольный экстерьер. Ну и за прикольный интерьер лубочной кафушки этой тоже.
Иду за машиной.
Неопределенного возраста мастер и еще более неопределенного возраста механик бодро и уверенно демонстрируют мне результаты своих трудовых подвигов.
Да, тут действительно есть чем гордиться: сменен патрубок и залит тосол. Воистину, Геракова работа. Тринадцатый подвиг, заведомо затмевающий все предыдущие.
Благодарю стахановцев и расплачиваюсь. По объявленной невысокой цене догадываюсь, что за «осмотр и определение неисправности» дополнительных денег с меня тут не взяли. Приятное удивление даже немного приглушило шоковую реакцию от состоявшегося в избе-кафе «разговора». Но не так уж и надолго приглушило.
Сажусь в отремонтированную машину и продолжаю двигаться дальше по направлению к Питеру.
Веду машину, а сам пытаюсь досконально вспомнить и проанализировать все произошедшее. Пока получается с трудом. Воссоздается только общий ход беседы, но вот никак не могу вспомнить множество мелких деталей разговора. Акцент у того голоса был или не был? Вроде бы и нет, не было никакого акцента, речь была очень правильная. Так говорят в Москве и Питере. А вообще-то сам то разговор был? Был ли этот голос? Вроде бы был. Уж слишком как-то все было в тот момент явственно. Разумеется, если я конечно не «того». В смысле, не поехал крышей.
О-о, похоже, опять пошло «включение». Посмотрим, что на этот раз…
- Включение? Какое такое включение? И что у тебя «на этот раз»? – очень так по-свойски произносит знакомый уже мне голос. Как мне показалось, немного даже радостно все это произносит.
Все-таки от неожиданности я чуть-чуть дергаюсь сам, и, естественно, дергаю руль. Машина слегка вильнула влево. Хорошо, что параллельно там никто не ехал. Выравниваюсь. Контролирую дорогу и начинаю разговор.
- Это опять ты?
- Да, но ты мне не ответил, что за «включение» такое?
- Так я называю некое неожиданное состояние души.
- Души? Ты сказал «души»? Это интересно. Во всяком случае, ты меня чувствуешь? Чувствуешь, как я вхожу в контакт? Это поразительно! – Радостно восклицает голос.
- Вообще-то я чувствую только приближение этого состояния, но вот сегодня это совпало еще и с твоими появлениями. То есть подключениями. Это странно?
- Странно для тебя, наверное, уже то, что мы с тобой вообще общаемся. На самом деле это состояние, или как ты его называешь «включение», самая обычная вещь для многих людей. Это состояние контакта. Только сами люди об этом не знают. Не чувствуют его или не понимают и не осознают того, что это контакт. Потому, что такое вот общение почти никогда не бывает обоюдным, то есть двусторонним. Я то уж точно впервые попадаю в такую ситуацию, когда не только сама чувствую человека, к которому подключилась, но и этот человек меня тоже чувствует.
- Я чувствую вовсе не тебя, а лишь состояние, как ты говоришь, контакта. Подожди, что хотел тебя спросить. А что значит «обоюдный» контакт?
- Ну, то, что не только я тебя «слышу», это то, как раз в порядке вещей, но вот то, что и ты меня «слышишь», вот это чрезвычайно для меня странно. Особенно то, что ты меня еще и чувствуешь. Я имею ввиду то, что ты прочувствовал сам момент моего входа в контакт.
- Да вовсе не чувствую я тебя, а испытываю только неприятные эмоции от этого самого состояния «включения», то есть контакта, если оперировать твоей терминологией. Ладно, скажи теперь, кто ты есть на самом деле и как ты это делаешь? В смысле, как подключаешься к другим людям? И откуда ты сама? Почему я тебя не вижу?
- Ты испытываешь от общения со мной неприятные эмоции?
- Да нет у меня от общения с тобой неприятных эмоций. С чего ты это взяла? То есть от общения с тобой у меня как раз положительные, наверное, эмоции. Отрицательные же от общего состояния моего организма во время твоего подключения. Ужасно трудно все это тебе объяснить. Так все-таки, кто ты такая?
- А тебе приятно общаться со мной? Точно?
- Да точно приятно. Особенно приятно от того, что ты мне сейчас скажешь, кто ты есть.
- Не торопись, все своим чередом.
Нахожусь я в каком то слегка «плавающем» состоянии от всего этого нелепого «разговора», и совсем не обращаю внимание на то, что еду я в данный момент по какому то населенному пункту. Еду, почти не снижая скорости.
Правильнее сказать, что на самом деле скорость то я автоматически снизил еще на въезде в населенный пункт, многолетняя школа сказалась, но, увидев вдали знак выезда из поселка, я начал опять плавно набирать скорость. Все эти операции я делал на полном автомате.
Разговариваю я так, не пойми с кем, и набираю скорость еще до выезда из населенного пункта. А в это время со стороны Питера, к этому же населенному пункту, подъезжает какой-то замурзаный «жигуленок», который «увидев» меня, точнее мой резко набирающий скорость автомобиль, сам стал спешно тормозить.
И тут из него горохом посыпался народ. То ли милиционеры, то ли гаишники.
Я в это время уже проехал мимо указателя выезда из населенного пункта, да и мимо них. Но все равно не без интереса продолжал наблюдение за этим высыпающим из автомобиля народом, особенно за одним из выбежавших из машины невысоким человечком в серой форме, который размахивал попеременно то радаром в одной руке, то полосатой палочкой в другой.
Ясно, что это был все же гаишник. Ведь все атрибуты его гаизма были налицо.
Бежал он вслед за моей машиной каким-то мелким аллюром, удивительно часто и быстро перебирая некрупными ножками, которые хоть и не без труда, но все же с вполне достойной скоростью продвигали вперед не такое уж и маленькое животастое туловище.
Я конечно притормозил. Плавно очень притормозил. Метров сто еще наверное проехал. Ну, чтобы не занесло машину от резкого торможения. Но и мой новый дорожный знакомый не отставал, а вскоре и вовсе поравнялся со мной.
Немного задыхаясь, он по всей форме представился, назвавшись кем-то вроде старшего инспектора Зайцева. Я, как всегда не расслышал подробно всех его реквизитов, но не к месту хмыкнул, сопоставляя фамилию товарища старшего инспектора с его же образцовой прытью.
Было заметно, что инспектор этот самый не обладал на данный момент слишком уж благодушным настроением. В оправдании ему, было у меня предположение, что он только что вместе со всей своей развеселой компанией обильно где-то покушали. А тут вдруг, ему пришлось почти на ходу выпрыгивать из машины, и бежать такой неслабый кросс, да еще и в полной выкладке с дурацкими палочкой и радаром в руках. Да тут еще этот наглый московский водила, то есть я, сидит себе и не выходит из машины, смотрит в окно да еще и ухмыляется.
Ну, из машины то я вышел. Чтобы время немного выиграть и успеть ухмылку свою утихомирить. Да и бумажник мой с документами из заднего кармана брюк в сидячем положении замучаешься доставать. А вот стоя очень даже легко все достается. Подаю надлежащие документы Зайцеву.
- Что же Вы, Дмитрий Игоревич, нарушаете? – Начинает до боли знакомую арию инспектор. - Превысили разрешенную скорость в населенном пункте.
- Нет, инспектор, я как раз ничего не нарушал. И не превышал. Ехал медленно. – Начинаю я ответное сказание.
Все всем понятно и знакомо. Обе стороны, как опытные шахматисты давно знают, как будет развиваться дебют. Но только до определенного хода, пока одна из сторон не свернет с проторенной тропы и не применит необычный для противника ход.
- Вот посмотрите показания радара – девяносто пять километров в час. – Бубнит свое инспектор.
Следует победная пауза. Я стою и пока молчу, думая о том, что девяносто пять километров ему жирно будет. Километров за десять мне с ним надо будет побороться.
- Штраф будем платить? – Переходит к делу инспектор.
- Все правильно, инспектор. Вы ведь пользовались радаром из машины?
Жду кивка гаишника. Он неуверенно кивает. Опасается подвоха. И правильно опасается.
- Так вот, инспектор. Вы же наверное лучше меня знаете, что работа радара базируется на эффекте Доплера. И для вас должно быть совершенно очевидно, что для волн, распространяющихся в какой-либо среде (например, звука) нужно принимать во внимание движение как источника так и приёмника волн относительно этой среды. Моя скорость была – семьдесят километров. У вашей машины скорость была приблизительно в двадцать пять километров. Конечно, у меня радара нет, и я определял вашу скорость на глазок. Итак, мы ехали друг другу навстречу. В этом случае скорости, как известно, складываются. И получается суммарно как раз те самые девяносто пять километров, которые мы видим на вашем радаре. Хороший кстати радар. Но показывает суммарную скорость. А за суммарную скорость платить штраф я не буду.
Инспектор на мгновение задумывается. Но только на мгновение:
- А все равно придется. Мы уже свою машину затормозили, когда я Вас «фотографировал»!
- А в этот самый момент я уже проезжал мимо вас, но все это уже было за знаком выезда! То есть не в населенном пункте. Инспектор, я вообще не обязан был останавливаться, поскольку Вы бежали позади моей машины и что-то там мне показывали или подавали какие-то сигналы.
- Не надо. Ничего я Вам такого не показывал. – Теряет терпение старший инспектор Зайцев. - Лучше заплатить штраф.
А куда деваться? Документы у него в руках. Да и возле того жигуленка еще трое точно таких же зайцевых стоят. Упираться, спорить и тянуть время? Но здесь за троекратное повторение ходов ничью как в шахматах не объявят.
- Сколько?
- Сто рублей.
- Напоминаю, инспектор, что скорость в 95 километров была все же суммарной, достоверно установить ее по отдельности для каждого из участников движения не представляется возможным. Поэтому, я готов понести неполную ответственность и заплатить половину искомой суммы. Особенно учитывая Ваш красивый и техничный бег, товарищ инспектор. Наверняка ведь Вы занимались легкой атлетикой?
Видно, что инспектор сбит с толку и вроде немного даже польщен.
- Да нет, пятиборец я. Второй разряд имеется.
Угу, второй разряд. С таким то пузом и коротюсенькими ножульками? Хотя для конкура может даже и годиться. Все-таки там лошадь, а не человек скачет.
- Вот вам инспектор пятьдесят рублей.
Даю деньги и смотрю на реакцию лицевых мышц инспектора. Реакция отсутствует. Но деньги уходят. Отдает инспектор мне мои документы.
И потом вдруг неожиданно и проникновенно, совершенно по-отечески дает наставление:
- Дальше поосторожней поезжайте. Сегодня весь батальон на трассе.
С чего бы это? С чего трудоголизм у них так обострился? Вспышка трудовой инфлюэнции?
Скорее всего, у командира батальона грядет банальный день рождения. Ну, может не у него самого, а, допустим, у жены его. А мы, стало быть, все вместе подарок от батальона готовим? Вот и я своими пятьюдесятью рублями поучаствовал в грядущем торжестве. На здоровье, господин батальонный комиссар, или как Вас там.
Отвечаю товарищу инспектору не менее проникновенно:
- Спасибо, инспектор. Спортивных успехов!
Ладно, пошутили и едем дальше. В веселой перепалке с инспектором почти совсем забыл о странных своих контактах и «включениях». Хотя, если бы кто рассказал мне раньше, что бытовая перепалка с дорожным инспектором может запросто пересилить потусторонний контакт, то я бы в жизни в такое не поверил. Тем не менее, потенциал реального инспектора Зайцева пересилил потенциал потусторонних сил и голосов!
А был ли вообще тот потусторонний контакт? Да и потусторонний ли он? Вот с инспектором контакт был. И свидетельство тому есть. В кошельке на пятьдесят рублей меньше стало.
- Был. Был контакт и есть. – Слышу смешок и знакомый голос невидимой незнакомки.
- Ты здесь?
- Я никуда и не пропадала. Все время была в контакте. Просто не хотелось мешать твоему приятному общению с представителем местных дорожных властей. А с инспектором то и правда смешно получилось. Уж очень он прикольно бежал. И всего то за пятьюдесятью рублями. Сильно голодный, наверное.
- Ну уж и нет, бежал он, допустим, минимум за сторублевкой, но потом согласился с моей разумной лженаучной аргументацией о нашей с ним «суммарной скорости». С трудом, правда, но ведь согласился. Да и бежал он всего метров сто пятьдесят. Поделим на пятьдесят и получим три метра за рубль. Недурно. Он настоящий профессионал, в том смысле, что бегает за деньги. И не голодный он вовсе. Ты запахи ощущаешь?
- Вообще то нет. Хотя можно считать, что совсем чуть-чуть. Но более приглушенно, нежели речь. И опосредовано. Через твое восприятие.
- Вот это видно. От него луком-чесноком за версту разит. А еще он зубом цыкал. А кстати, ты сама то физически где? Рядом?
- Не совсем. Считай, что я лишь в твоем сознании. Так будет легче. Пока.
- Ага, легче. Отлично. Два сознания в одном теле. Классический случай раздвоения личности получается. Со всеми вытекающими незавидными последствиями. А у меня ведь семья имеется, ребенок на руках. Кто о них то позаботиться?
- Знаю я все, Дима. Твою жену Юлю знаю. И дочь у тебя уже скоро сама зарабатывать начнет. А сын твой от первого брака и вовсе взрослый. Уже сколько лет жениться собирается.
- О-о. Так мы все же знакомы?
- Не торопись. Мне пора. До встречи.
- Подожди, еще минуту…
Ответа нет.
А я еду дальше.
***
Вот проезжаю поворот на Колпино. Но пока я туда не сворачиваю, а еду прямо.
Мне надо сегодня обязательно заехать в Питер, в наш учебный центр. Там необходимо сделать некоторую работу, и уже потом можно будет и отдохнуть.
И только завтра с утра я непременно заеду в Колпино на кладбище, а потом, сразу после этого, махну назад в Москву. Домой.
А пока вроде бы все идет по плану. Не смотря на небольшую поломку и странный потусторонний контакт.
И все же в Питере намного проще все обстоит на дорогах. Пока.*
*следует иметь в виду, что события разворачиваются в конце девяностых, и цены в России и движение на питерских улицах – все это сильно поменялось с тех пор
Движение напряженное, но все едут себе потихоньку. Не стоят. Ясно, что это все до поры до времени. Скоро и сюда придут чудовищные пробки а-ля Москва.
Ну, ладно. Допустим, на Лиговке я немного все же постоял, особенно перед вокзалом. Перед площадью Восстания на развороте постоял тоже. Но это все ерунда. По московским меркам можно считать, что я и вовсе в пробках не был. Да в Москве я такие детские пробки даже и объезжать бы не стал. Это удовольствие, а не пробки.
Думаю о дороге, а у самого странное сегодняшнее происшествие из головы никак не выходит. Странное – это мало сказать. Ведь выражение «чудовищно странное» будет звучать гораздо точнее. Всю жизнь шел к тому, что ничего потустороннего не бывает. Уже давно с этим смирился и к этому привык. Особенно после смерти близких людей. А тут вот такое.
И все же удивляла меня моя почти спокойная реакция на это совершенно паранормальное происшествие. Если конечно это было все же реальное происшествие, а не отклонение моего сознания от адекватного восприятия действительности. Но с чего мне с ума то сходить? Все у меня вроде бы нормально. Семья в порядке, на работе все спокойно. И много ее, работы этой самой.
Ладно, попробуем во всем разобраться по порядку. Моя новоявленная «знакомая» упомянула, что такие контакты – почти обычное явление. Правда только в одностороннем варианте, когда она «слышит», а ее саму не ощущают.
Что это значит? Зачем такие контакты? Кому они нужны? И почему тогда я ее ощущаю? И самое главное, откуда она так много про меня знает? Кто она такая? Или что она такое? Может быть, она просто считывает с меня всю информацию? Тогда, как она это делает? Или мы действительно с ней знакомы?
Да, вопросиков то накопилось немало. Ответов вот только пока нет. Ни одного.
Вся эта чехарда крутилась у меня в голове весь этот долгий день. И тогда, когда я решал проблемные вопросы в нашем питерском учебном центре, общаясь с тамошним директором Мариной и ее персоналом, и тогда, когда сидел в номере нашей маленькой ведомственной гостиницы при центре и пытался читать какой-то несерьезный детектив. Детективы я вообще то недолюбливаю, но тут в комнате на полке были только они, да еще какие то женские романы, читать которые мужчине моего возраста и вовсе было зазорно и пожалуй даже противоестественно.
А в голове у меня все крутилось и вертелось. Ускорялось и мелькало. Пульсировало. Вопросы и догадки. Будет ли продолжение контакта? Что за ним стоит?
К сожалению, человеку не дано даже чувствовать, к чему могут привести последствия того или иного события. Часто, уже постфактум, люди, вспоминая то или иное событие, вдруг делают выводы, что они что-то даже чувствовали в тот самый критичный для них момент. Предчувствовали всю важность и капитальность данного события, и степень воздействия этих событий на всю их последующую жизнь.
Так ли это бывает на самом деле, или нет, мне судить трудно. Сам я не верю в такие прозрения. Особенно, когда они выносятся постфактум.
Излишне говорить, что и сам я в тот момент конечно же ничего решительно не чувствовал и не предвидел. Хаос и волнение были. Предчувствий не было. Никаких.