«Ушёл из дома и не вернулся», - так начинается любая милицейская сводка, связанная с розыском человека.
Куда бесследно пропадают люди? Ответить на этот вопрос однозначно не может ни один правоохранитель, и чем выше пост он занимает, тем меньше владеет информацией об истинном положении дел. Розыск пропавших без вести осуществляют низовые подразделения - РОВД. Они направляют верхам лишь обобщенные, сухие цифровые данные.
Статистика состоит из двух разделов:
1.Заведено розыскных дел в отношении лиц, пропавших без вести.
2. Установлено местонахождение лиц, пропавших без вести.
В существующей переписке между РОВД, ГУВД и МВД Республики аналитическая справка содержит всего две основные цифры. Вот как выглядит, например, мой отчет: В I квартале 1990 года отделом уголовного розыска заведено 20 дел на лиц, пропавших без вести. Из них установлено - 13.
Где же находились эти 13 человек?
- Осуждены за совершение преступлений в других городах страны - 2 (г.г. Минск, Баку)
- Содержались в приемнике- распределителе для бродяг (г.г. Омск, Кишинев) - 2
- Труп обнаружен в морге - 2
- Попал под поезд -1
- Скрылся от карточного долга - 1
- Скрылся от уплаты алиментов - 1
- Создал другую семью - 1
- Убежал от родителей - 3 (несовершеннолетние до 18 лет)
Как правило, люди выходят из дома, не имея при себе документов. Поэтому, в случае возникновения непредвиденной ситуации - автонаезда, падения, смерти, опознать личность гражданина не удаётся длительное время. Эту мысль я разъясню на конкретном примере: 5 марта ушла из дома, но не прибыла в намеченное место, пенсионерка Ветрова. Как выяснилось позже, она поехала рейсовым автобусом в город Чолпан- ата, где жил её сын. В дороге у женщины разболелось сердце. На автовокзале Чимкента путешественница села на скамейку, схватилась за грудь и, не успев принять валидол, отдала богу душу. Паспорта в кармане дамы не оказалось, ввиду чего труп поместили в морг как неопознанный.
Таких фактов в год набирается десяток.
Сейчас речь идет о тех, кого милиция нашла живым или мертвым. А куда делись остальные семеро, ушедшие из дома в январе-марте 1990 года? Или 19 человек, пропавшие без вести в 1989 году, или 17 - в 1988? Вообще, где могут быть люди, местонахождение которых не установлено в течение двух, трёх, пяти лет? Меня интересует судьба только этих лиц.
Возможно, кто-то из них имел основание сбежать от знакомых. Но девять из десяти исчезнувших без следа, трудолюбивые, семейные граждане - они учились, кормили детей, ходили в гости.
В моём списке числится, к примеру, Эшов Ю. Он и его друзья строили мясоперерабатывающий цех. Утром, 26 февраля, юнец вышел из дома, однако на стройку не попал, «растворился» в пути.
Когда пропадает человек, имеющий при себе ценности, можно выдвинуть какие-то гипотезы, а куда делся маляр? Резона скрываться у него не было: трудяга обхаживал молодую супругу, подкупал пелёнки, ремонтировал квартиру.
Недавно мне «посчастливилось» беседовать с сотрудником аппарата МВД СССР, который приехал в Ташкент для оказания нам помощи в раскрытии убийств.
Надо сказать, что я московских ассистентов стараюсь избежать любыми манёврами. Пользы эти офицеры не приносят, мало того, своими бесконечными заданиями неслужебного характера, тормозят работу оперсостава, а говоря откровеннее, коллектив растлевают.
В частности, закрепленный за моим отделом упомянутый сотрудник, требует возить его в гостиницу на автомашине; днём гостю полагается бесплатный обед, вечером – ужин, раз в неделю сауна, массаж и иные кайфы. Такие удовольствия мне обходятся не дёшево. Расходы, естественно, ложатся на плечи сыщиков, а те их перекладывают на криминальных авторитетов, чаще всего бригадира менял валюты.
Так вот, майор листал аналитические данные за I квартал и наткнулся на цифру - 20 без вести пропавших.
- Вполне терпимо, - сказал он, - двадцать душ статистику не портят.
- Сколько людей пропадает в СССР за год, - спросил я, хотя на ответ не рассчитывал. Эти данные приводят в специальных бюллетенях под грифом “совершенно секретно”, они являются государственной тайной и разглашению не подлежат.
- Пятнадцать тысяч, - майор отбросил сведения, - величина колеблется в пределах среднедопустимого.
- Жуткая цифра. Фактически ежегодно с лица земли исчезает небольшой город, население которого составляет пятнадцать тысяч человек. В мирное время!... Куда всё-таки пропадают люди, что говорят ученые академии МВД?
Он налил пива в литровую кружку.
- Бытует мнение... их воруют инопланетяне для изучения эволюции развития организма, - и над плоской шуткой загоготал.
«Ну и дурак», - подумал я. - Только чьи соображения он высказал? Руководства МВД? Если да, то становится понятно, отчего важной линии в деятельности милиции пристального внимания нет.
Дискутировать далее смысла не было. Я имел обдуманные предложения, направленные на улучшение розыска без вести пропавших, но делиться ими с майором не захотел.
Мой отчёт по без вести пропавшим в 1989 году изучил прокурор района. Он долго сопоставлял цифры, что-то писал и в конце-концов стал бурчать:
- Неважно работаете. Угрозыск дремлет. В этом году за каждого пропавшего буду с оперов спускать шкуру. Что вы планируете делать в ближайшее время?
Я растолковал намерения и выдал свою заветную мысль:
- Факт исчезновения человека надо приравнять к убийству, возбуждать уголовное дело и проводить не оперативные мероприятия, а следственные. Назначать экспертизу, изымать корреспонденцию, давать кому-либо указания имеет право только следователь. Поиск людей нужно сделать комплексным.
Обвинитель ахнул от удивления:
- Ты что говоришь! Нас тут же снимут с работы. Сколько человек не разыскано за два года?
- Двадцать шесть.
- Представь себе, если один район выставит двадцать шесть убийств! Это в масштабе города сотни, и все мокрухи будут числиться не раскрытыми. Узбекистан по количеству тяжких преступлений мигом опередит самые криминогенные страны. Такая статистика - ложь, - заключил он.
Несмотря на гнев советника юстиции, я свою идею развил:
- Давайте былые годы не трогать. Начнём с последних событий, пример тому Блинов Матвей. Парень выехал из дома на жигулёнке, но его местонахождение не известно. Родня ищет...
- Ты свободен, - холодно сказал он и включил трансляцию концерта Геннадия Хазанова.
С того дня минуло три месяца. За это время опера выяснили судьбу нескольких пропавших: одни содержались в местах лишения свободы и больнице, другие в морге.
Сыщик, на которого возложена линия розыска людей, принёс поступившую из соседнего РОВД ориентировку, и прочитал её вслух:
- Седьмого мая 1990 года на территории Куйбышевского района обнаружен труп мужчины с ножевыми ранениями. Приметы: европеец, возраст 30 - 35 лет, рост 177 см, светловолосый. Одет: куртка чёрная, рубашка синяя, джинсы. Труп в стадии гнилостного разложения.
- Приметы скудные, но родители Блинова, уверен, сына опознают, - сказал я.
В кабинете затрещал телефон. Я взял трубку и услышал голос начальника угро Куйбышевского района.
- Георгий, у нас завал, нераскрыто десять преступлений, в том числе две мокрухи. Прошу, выясни у кого Блинов купил автомашину, возил ли на ней клиентуру, с кем ездил в Хиву. Позвоню утром, - закончил он.
На эти вопросы в материалах дела ответ частично имелся. Я углубился в записи: Блинов Матвей приобрел автомашину “ВАЗ-2106” у Алиева Агана... оформил доверенность на право вождения... Алиев учился… сожительница Людмила.
Собранной информации лично мне вполне хватало, тем не менее я дал операм указание взять Алиева под наружку.
Утром, едва я пришёл на работу, мне дежурный офицер сказал:
- Сгоняй на квартал Е. Там твои парни вышли на след убийцы Блинова.
Через полчаса я уже стоял в ранее обговорённом месте. Увидев меня, сидевшие под акацией инспектора вскочили.
- Что стряслось, - спросил я всех разом.
Капитан Хегай вытащил из пакета автомобильные номера.
- Они по данным ГАИ принадлежат Блинову... В двухстах шагах отсюда находится гараж любовницы Алиева. Как только его дева ушла на работу, мы помещение вскрыли и под грудой хлама выкопали автозапчасти. Цель оправдывает…
- Вещественные улики должен изъять следователь, - перебил я капитана, - немедленно сунь находку обратно. Затем найди Алиева и доставь его в Куйбышевский РОВД.
Начальник угрозыска соседнего района позвонил мне вновь.
- Георгий, спасибо, - радостно кричал майор, - Алиев колонулся. Его уже допрашивает следак.
- За какие грехи убит Блинов, - спросил я.
- В феврале терпила встретил Алиева и попросил зайти в нотариальную контору, продлить срок истекающей доверенности на машину. Тот ответил, мол, спешит навестить больного отца. Блинов предложил съездить к деду вместе, затем решить бумажный вопрос. Алиев сел в авто. По дороге он выбрал безлюдный участок и саданул Блинова ножом. Труп водителя негодяй забросал камнями, а жигулёнок угнал. В тот же день Алиев сдал тачку знакомому автослесарю на запасные части. Сделку оценили в триста рублей.
- Алиев не мог убить человека за три сотни, - возразил я, - Аган пахал на Севере, он кадр денежный.
- Арестованный тратил бабло на сожительницу - Людмила увешана золотом, - кричал майор, - да и сам он пьёт лишь виски, питается в ресторане, месяцами живёт в ФРГ.
Верить коллеге не хотелось: цена человеческой жизни - триста рублей! Но факт был налицо и сомнения не вызывал.
На днях состоится форум правоохранителей города. В нём примут участие большие и малые руководители в звании от капитана до генерала. Седьмым вопросом из десяти значится “Розыск лиц, пропавших без вести”. Докладчик - прокурор нашего района. Сможет ли он сказать открыто, если его спросят: «Куда всё же бесследно исчезают люди?» - Думаю, нет, не сможет. Советник юстиции не захочет быть первым, предложившим опередить криминогенные страны. Только мой мозг не желает понять, какое отношение имеет ЮАР к без вести пропадающим в районе, где начальником угрозыска работаю я.