Снег падал. Мокрыми, тяжелыми хлопьями покрывал все вокруг. Он был везде. Не было видно ничего, кроме снега и одиноких, почти невидимых силуэтов прохожих. Иногда встречались желтоватые пятна света. Фонарь. Его даже разглядеть невозможно из-за метели. Только свет вычерчивает пятно на фоне падающего снега. Город замер. Город спит.
Вот и долгожданный эллипс желтоватых хлопьев. Я раздвинул кисею снега и вошел внутрь. Стряхнул с себя маленькие сугробы, принесенные из другого мира и, отдав куртку подошедшему гардеробщику, прошел в уютный зал. Полумрак и тихая музыка. Тепло небольшого и спокойного мира, где можно отдохнуть и просто, ни о чем не думая, выпить кофе. Мой любимый столик не был занят. Столик только на двоих. Замечательно. Кивнул Киру и уютно расположился на своем наблюдательном пункте.
- Как всегда? – спросил подошедший Кир и поставил на стол пепельницу и свечу. Щелкнул зажигалкой. Язычок пламени затрепетал в потоках воздуха. Он радостно возвестил о своем рождении. Красивая музыка огня. Я посмотрел на Кира.
- Ты устало выглядишь. До конца смены дотянешь? Не спеши с моим заказом. Принеси бокал вина и… – я задумался. Больше ничего не хотелось. – и пока все.
- Все в порядке. Это просто работа. – он улыбнулся в ответ и быстро прошел за стойку.
Я достал сигарету и прикурил. Синевато-серый дым сигареты рисовал свой узор, поднимал его вверх, туда, где была дорога на свободу. Туда, куда его увлекал за собой поток воздуха. Язычок пламени свечи тянулся следом. Огонек дрожал, танцевал с полумраком и рождал странные, замысловатые тени на предметах и стенах. От тихого наблюдения меня отвлек появившийся бокал с вином. Огонек свечи тут же оставил свою метку на бокале. Я поглядел вслед Киру. Интересно, как он угадывает, что мне не нужны собеседники? Даже если я улыбаюсь ему и говорю какие-то фразы, он все равно умудряется молча обслужить и вернуться обратно, за свою стойку. Взяв бокал в руки, понял, что бармен подогрел вино. Вот ведь, знает, паршивец, что в такую погоду мне нравится пить горячее вино. Но стало приятно. Глоток, и темно-красная жидкость побежала по венам, отогревая и высушивая намокшее тело изнутри. В зале раздались теплые, фиолетовые с солнечными брызгами звуки саксафона. Прозрачное тепло зала расслабляло. Убирало, порядком надоевшие и никак не разрешаемые, вопросы. Вздохнул и сделал еще один глоток вина. Вопросы-вопросы… Звучал Дэйв Коз. Воспоминание… Кир улыбался за стойкой. Кир-Кир… Что мне делать с тобой, ребенок? Как понять, что произошло тогда с тобой? Что сделало тебя таким? И почему ты не можешь вспомнить… Вытеснение опасной памяти? Опять мысли понеслись по кругу… Нет. Одни вопросы. А ответы… Ответы в тебе, Кир. И еще это странное поведение родителей… Даже мои знакомые ничего не смогли нарыть, кроме общеизвестных фактов… Что с тобой произошло тогда, Кир?.. Нет. Все. Хватит. Скоро все мозги сломаю. Надо позвонить Ивану, сказать, чтоб не ждали… Достал мобильник… Лучше смс-ку. Не хочу говорить и нарушать это пространство. Говорить… Нарушать… Я оцепенело уставился на мобильник. Потом перевел взгляд на Кира. Неужели?.. Нет. Не может этого быть. Мысли заметались, как птицы в клетке. Если я прав… то… Сделал еще глоток вина. Взял сигарету. Руки дрожали… Прикурить не удавалось. Подошел Кир и щелкнул зажигалкой. Присел напротив.
- Что-то случилось? – тихо спросил он.
- Потом, ребенок, дома. Работай спокойно. – стараясь придать своему голосу уверенность и спокойствие, сказал я. - Принеси мне кофе. И… Попроси подойти Валерия. Он ведь здесь? Я не ошибся?
- Хорошо. Но ты стал вдруг странным… - Кир встал и пошел варить кофе.
Через пару минут появился Валерий с двумя чашками кофе.
- Привет, полуночник. Что-то произошло? Вроде Кир сегодня не отключался. Устал правда, но… сам знаешь, он не переносит наплыв людей. Шумно, говорит, очень. – присаживаясь, сказал Валерий. Я посмотрел в его темные глаза. Они были встревожены. Значит, не только наплыв людей… Что? Что еще могло сделать Кира усталым? Валерий понял мой немой вопрос.
- Ничего страшного. Парень молодой. Что ты от него хочешь? Была тут одна. Весь вечер пялилась на него. Глаз не сводила. Даже подменить мальчишку пришлось. Знаю я ее, да и ты ее знаешь. Галка.
- Галка?! – я был удивлен – Что надо было умной и бездушной кукле?
- А ты сам не знаешь? – ухмыльнулся Валерий. – Может, для Кира, она и выход?
- Отдать на растерзание «вдове» мальчишку и через пару лет заиметь еще одну проблему?
- Не остановишь его, Илья. Я видел его взгляд. И если видел я, то видела и она… - тихо сказал Валерий.
Я сделал глоток кофе. Задумался. Может быть он и прав… И это выход на какое-то время. Потом жизнь рассудит… Но мне не хотелось, чтоб Киру еще раз было больно. Как бьет Галка – я был наслышан…
- Отпусти-ка ты его сегодня пораньше. Сможешь? Мне бы поговорить с ним… - я выжидающе посмотрел на Валерия.
- Да забирай хоть сейчас. Народа немного. До конца работы осталось меньше двух часов. Сам справлюсь. – улыбнувшись ответил Валерий и встал.
Странно, но я успокоился. Мысли перестали дергаться и стали выстраиваться в определенную, уже понятную, структуру.
Подошел к стойке и расплатился с Валерием. Из подсобки вышел Кир. Улыбки, благодарности Валерию и, через несколько минут, мы с ним окунулись в снежное месиво.
- Кирилл, ты слышишь снег? – спросил я его. Кирилл вздрогнул и остановился, удивленно посмотрел на меня.
- Да. А ты разве, нет? Ты же странно слушаешь свою музыку. Тебя даже кошка царапает, когда ты становишься музыкой и… сигарету ты специально держишь в руке… Я видел… - тихо сказал он.
- Как звучит это снег?
- Он похож на звук саксафона. Такой же плотный узор и еще… его линия похожа на жаркий вечер побережья, только вечер дарит замысловатые вихри огня, а снег сегодня дарит прозрачную, холодную тишину. Тишину сна воды…
- Ты везде видишь звуки?
- Не хочу. Не надо. Я не люблю все это. Когда этого много – мне больно. Пойдем лучше домой. Я устал.
- Хорошо. Больше не буду спрашивать. Извини, ребенок, я не знал. И… я не всегда вижу звуки. Только музыка, и то, не всякая… Только… обещай, что ты мне расскажешь, какой твой мир. Это надо. Договорились?
Он кивнул, и мы молча пошли сквозь снег к дому. Снег безучастно кружил в тишине ночи. Рисовал свои узоры на деревьях и домах. Одевал их в белые, тяжелые одежды. Убаюкивал и дарил свои прозрачные и холодные, застывшие сны. Город спал. Спал и видел снежный сон. Сказку, которую пел ему снег.