В двойном пролёте ( как муха в самолёте).
Гаишники на просторах СССР в конце восьмидесятых были особой кастой, да и сегодня в Центральной Азии они мало чем отличаются от своих советских собратьев. Кормятся они со своими семьями преимущественно дорогой, и от того на каком месте этой самой дороги они несут службу, напрямую зависит их материальное благосостояние. Доходность того или иного передвижного поста ГАИ определяется тем, что может позволить себе откушать на обед инспектор в зависимости от дневного заработка. Стакан минеральной воды, или ливерный пирожок, а может аппетитная самса*, или даже шашлычок из молодого барашка, или, предел мечтаний любого инспектора, обед в шикарном ресторане. Первое заработаешь на аллахом забытой сельской дороге, где нет никаких знаков дорожного движения, и в течение целого дня проезжает одна арба. Самсу можно заработать на рабочей окраине с наличием хитрых дорожных знаков, иногда противоречащих друг другу. Шашлычок - это на кольцевой дороге в сторону элитных дач на закрытом для видимости повороте… да с радарчиком на изготовку… А ресторан – это у супермаркета или оптового магазина в центре города, со стороны где нет паркинга, но есть подъезд к центральному входу в магазин и есть куча знаков с запретом остановок и стоянок.
Гаишник, о котором этот рассказ, в тот день был «в пролете». Он стоял на стационарном посту на дороге местного значения в 40 км от города. Хорошо если за день там проезжало 50—60 машин. Пост виден издалека, никаких знаков ограничений движения нет, населённых пунктов тоже нет. Разве что у самого поста обычный знак – скорость не более 30 км/час. Стоял зной, под 40 градусов в тени. Инспектор, изнывая от жары, вышел из своей будки и дремал верхом на стуле, в тени чахлого деревца у самой дороги. Это был полный узбек, средних лет с добродушным хитрющим лицом. Такие обычно не «заламывают» сумму штрафа, а говорят: дайте, что не жалко. У них, обычно, дома толстушка жена и выводок детишек, которых они очень любят и балуют подарками после удачного дежурства. А сегодня ему не повезло, не сможет он порадовать своих кровиночек, «не хлебный пост» выпал по графику. Липкая жара плавит мозги, нет никакого желания даже шевелиться. Задвинув фуражку на затылок, инспектор сложил пухлые ручки на спинку стула, приложился к ним щёчкой и потихоньку уходил в нирвану. И видится ему огромный супермаркет, потоком идущие джипы, лексусы и мерсы, один за одним останавливающиеся перед входом, в «неположенном месте». Он, беспрестанно свистящий в свисток, и в очередь подбегающие к нему водители с вытянутыми для рукопожатия руками, с вложенной в ладошку заветной купюрой. Каждый свисток это бакшиш, а не свистит он в час только 20 секунд, в тот момент, когда относит собранные деньги в патрульную машину. Шикарные платья, моднейшие босоножки жене, дорогие игрушки детям, заначки на новый дом, на обучение детям и просто на безбедную жизнь, всё это нарастает с каждым свистком. А не свистеть нельзя – нарушают!
И всего этого был лишен инспектор сегодня, потому, что дежурил не в том месте, потому, что был «в пролёте».
Мы с братом ездили в областной городок по каким-то делам и возвращались домой по той самой дороге. Весело болтая, слушали музыку, и не особо приглядывались к дорожной обстановке. Что там может быть в этакий зной в пустыне? Я сидел за рулём, а брат расположился на соседнем сиденье. Скорость была что-то около 100-120 км/час. Пост я заметил издалека и немного сбросил, где-то до 70-90 км/час, а когда подъехали к знаку ограничения скорости, вопросительно посмотрел на брата. Надо разъяснить, что мой брат недавно уволился на пенсию из МВД, где был в больших чинах. У него была заветная «корочка», пусть пенсионная, но всесильная. Гаишники никогда не штрафовали его, отдавали честь и просили быть осторожнее на трассе. Ворон ворону глаз не клюёт. Брат, не прерывая разговора, махнул рукой прямо. Дал мне понять, что можно особо не тормозить, если что, то он разберётся с ситуацией на посту.
На пост мы влетели со скоростью гораздо превышающей разрешенную, и увидели комическую картину. Спящий на стуле, на обочине, старший лейтенант вскочил, и бросился в нашу сторону. Стул опрокинулся, за ним полетел на землю и сам инспектор, его фуражка полетела прямо под колёса нашей машины, и тут же раздалась оглушительная трель милицейского свистка. Свисток и жезл главное оружие гаишника и, надо отдать должное, умеют владеть они ими виртуозно, из любой позиции. Даже лёжа без упора. Автоматически я затормозил, но остановиться сумел уже метров за 50 за постом. Брат сказал не выходить и сдать машину назад до инспектора, я так и сделал.
Инспектор вскочил с неожиданной для его фигуры проворностью, бросился за своей фуражкой, поднял её. Надо было видеть выражение его лица, когда он взял в руки свою помятую фуражку. С какой-то печалью и нежностью он отряхнул её от пыли, нахлобучил на свою лысину и решительно направился к нам. Его лицо горело праведным гневом и, казалось, нас ожидало суровое наказание.
Брат спокойно поздоровался с инспектором, пригласил его к своему окну, посетовал на жару, пожурил за сон на посту и показал своё удостоверение.
Инспектор сразу понял, что нарушители не простые. Водитель из машины не выскочил, пассажир похож на начальство, по-барски здоровается и зовет к себе, не выходя из машины, упрекает за сон на посту. На всякий случай, смахнув пыль с брюк, представился, как положено, по званию и фамилии. И не ошибся! Пассажир показал удостоверение (ох большой начальник из министерства). Инспектор взял под козырек и замер, а машина резво сорвалась с места.
Я сказал брату, что жаль фуражку гаишника помяли. Он у меня спросил, разве мы ему это сделали, оказывается, за разговором, он не заметил этого. Брат тут же попросил меня опять сдать назад. Я ещё раз задом заехал на пост, инспектор подбежал к окну со стороны брата в готовности выполнить его поручение. Брат протянул инспектору купюру, коротко бросил, чтобы купил себе новую фуражку, и махнул мне рукой вперед. Я дал на газ и мы помчались дальше.
В зеркало заднего вида я видел ошарашенного инспектора долго стоящего на обочине с протянутой рукой. В ладони была зажата купюра, всученная моим братом.
Муха в самолёте.
*Самса - азиатский расстегай с мясом и бараньим курдючным жиром из слоённого теста, испеченный в земляном очаге из специальной глины (тандыре).