Предисловие.
В народе их называют диггерами. Люди, считающие своим долгом исследовать все тайные, засекреченные или попросту забытые закоулки города. Отыскивая невзрачные, темные дворики, где все еще живы постройки таких времен, что уже и не упомнишь, они усердно протискиваются сквозь узкие лазы в очередном «заборе», чтобы проникнуть… куда? только самому подземному богу, пожалуй, это ведомо. Бомбоубежища сталинских времен, тепло-кабельные коллекторы, заброшенные и недостроенные заводы – куда только не ступала нога «подземщика». К чему они стремятся, зачем рискуют собственным здоровьем, спускаясь на десятки метров ниже уровня земли, бродя по подземным речкам и раскапывая все новые и новые тайны родины? Вопрос произнесен в пустоту, но так хочется, чтобы на него ответили…
1
- Эй, Конвейер! Кон, дружище, ты где там? Ау! я кого зову-то?! Кооон!... – Санек опечаленно вздохнул – ну вот что ты поделаешь с этим фотографом! Картинно приставив ладонь козырьком ко лбу, он пытался разглядеть среди нагромождений всевозможного хлама, являющегося по большей своей части промышленными отходами, не откликающуюся личность. Порыскав глазами в стороны, парень все же обнаружил искомую цель… но удовлетворения это не принесло – юноша лишь только вздохнул во второй раз. Конвейер, засранец, опять фотографировал, значит, теперь он долго еще не отлипнет от очередной загадочной плесени на стене. Пока не вымучает фотоаппарат до полного «немогу», покуда в том еще живы батарейки, будет Кон бесперебойно продолжать пополнять новыми снимками свою коллекцию. Что такого интересного можно было найти в этой… мерзости… бррр! И ладно бы просто интересовался, мало ли, какими штуковинами люди иногда занимаются, но этот меры же не знает, будет до темноты вот так торчать, щелкая очередную фотомодель в виде какой-нибудь консервной банки с разных ракурсов (чтобы уж наверняка вышел очередной шедевр), и только спустя внушительный промежуток времени, настоятельно нудя прямо над ухом Кона, можно будет надеяться на возвращение друга в реальность. А пока… хоть зови ты его, хоть ломом размахивай над головой – бесполезно, это же, как воду мутить, один результат – только штаны промочишь.
Санек, зная это, не счел нужным утруждать себя дальнейшими восклицаниями, он просто поискал глазами ближайшую груду бетонных блоков и, вскарабкавшись на самый верх, уселся, свесив ноги вниз. Дело было вечером – делать было нечего… да… чтобы хоть как-то занять себя, юноша принялся лениво блуждать взглядом по окрестностям. Старая, заброшенная часть промзоны мало чем отличалась от обыкновенной свалки: несколько мусорных куч (кирпичи, канистры, покрышки, детали какие-то…) были разбросаны равномерными грудами по земле, не представляя собой такого уж привлекательного зрелища. В метрах двадцати по правую руку наблюдался заброшенный цех. Черт его знает – для чего был построен этот саркофаг: Санек лазал под ржавеющие своды всего один раз, но этого хватило, чтобы осознать степень разрушенности постройки и после уже не возвращаться в абсолютно пустое пыльное помещение с напрочь обвалившимся вторым этажом. Парочка аналогичных строений была расположена чуть левее и в сотне метров от стоянки Санька, проглядывая меж заполонившей те пространства растительностью. Далеко впереди, возвышаясь над какими-то промышленными комплексами, сияла труба. Сияла в буквальном смысле этого слова – блики заходящего Солнца весьма удачно падали на новенькую металлическую обшивку, превращая огромный дымоход в некое подобие божественного лифта, соединяющего небеса с землей. Вот что надо фотографировать сейчас, а не муравьев всяких! Санек взял на заметку эту мысль, ведь идея была действительно привлекательна, но звать Кона ему так и не пришлось.
Позади вдруг послышались шорохи. Здраво рассудив, Санек припомнил, что за его спиной из живых существ мог находиться разве что только Конвейер, его синюю бандану парень приметил как раз где-то рядом со «ржавым запорожцем». Скоро, однако, управился! Кон быстро и почти бесшумно вскарабкался на бетонное нагромождение – Санек даже не поворачивал голову, он был уверен, что это именно его друг. Совсем рядом послышались шаги, и в метре по левую руку обнаружился собственной персоной – ожидаемый субъект. Присев на корточки, и даже не глядя в сторону Санька, он принялся устанавливать штатив, со странным огоньком в глазах устремив взор в сторону трубы.
- Красота... – восхищенный, Кон на несколько мгновений замер, наслаждаясь пейзажем. Санек только хмыкнул, не зная, что еще добавить к этому краткому, но всеобъемлющему определению картины. Парень потер ладони друг о дружку – начинало холодать.
- Что-то ты быстро в этот раз управился, неужто очередной объект фотоиздевательств был совсем не привлекательным и оказался недостоин даже твоего внимания? – съехидничал Санек.
- Просто он убежал. – ответил Конвейер.
- То есть как, убежал?
- Как-как… Ножками и убежал – белка это была. – попытался объяснить Кон, попутно навинчивая фотоаппарат на старенький штатив. – Увидел я ее, сидящей на «ржавом запорожце». Отфоткал сначала издали, хотел подойти поближе, а она в кусты.
- И что?...
- И ничего.
- Хм…
Санек смолк, ему как-то сразу расхотелось вдруг вести диалог. Тишина сковала окрестности. Ледяной порыв ветра обдал человека волной гадких ощущений, заставляя бедолагу ерзать на холодном бетоне. Парень завистливо бросил взгляд в сторону Кона – тот как ни в чем небывало продолжал орудовать фотоаппаратом. Термобелье, блин, или как там оно называется, плюс хорошая закалка – это то, чего не хватало в данный момент Саньку, и было в избытке у Конвейера.
Вздохнув в который уже раз за эти сутки, Санек уставился в пустоту. Ночь быстро завладевала пространством. Краски тускнели, предметы принимали резкие очертания, и лишь вдали сияли последние отблески дня. Насколько последние? Санек, приподняв глаза, обратил взор на трубу… Ого, да там было – на что посмотреть. Ничего себе, вот это зрелище! Солнце, завершая свой дневной переход, значительно приблизилось к горизонту, скрывшись теперь прямо за трубой, и лучи его светили во все стороны так, что создавалось впечатление, будто бы «коптилка» сама горит багровым пламенем!
- Подвинься! – грубо оттолкнул Конвейер друга, не сводя взгляда с трубы. А Санек и не стал возмущаться, сам понимал – не всякий раз доведется сделать такую шикарную фотографию. Подобный этому закат он наблюдал разве что только три года назад, когда был в лагере на Украине. Но даже тот был всего лишь жалким прообразом картины, раскинувшейся сейчас перед ребятами. Подобных контрастов огненно-рыжего, густо-сине-зеленого, почти черного и кроваво-алого не смог бы, наверное, дать никакой фоторедактор.
Кон, установив штатив, наскоро сделал пару пробных снимков. Выражение его лица было такое же, как и у любого профессионала своего дела, которому выдался шанс проявить талант, как говорится, во всей красе. Сосредоточенно манипулируя пальцами, парень давил на какие-то кнопочки, что-то крутил, опять нажимал…
- Ты память на флешке поэкономь, а то на главное мероприятие не останется. – не к месту посоветовал Санек.
- У меня еще одна имеется на четыре гига, да и на этой вместится двести фоток – минимум. – готовясь сделать очередной снимок, Конвейер покрутил объектив. Одно нажатие кнопки, и процесс пошел. Теперь надо обождать еще секунд пять, покуда будет тикать автотаймер, после чего машинка произведет снимок. Фотограф на некоторое время удалился от рабочего процесса. Он, сменив позу, развернулся лицом к приятелю. Санек также счел возможным перестать пялиться на закат, ибо к другу намечалось пара назойливых вопросов.
- Ну где твой Вова-Вася… или как его там?... – спросил он.
- Я звонил Вите пару минут назад, говорит – уже подъезжает.
- Ну, да, конечно, как в прошлый раз он пааадъезжаааает! – протянул Санек раздраженным голосом.
- Он, кстати, теперь не Витя, а Мессер. – добавил Конвейер, не обращая внимания на негодование друга.
- Ну, да… я понял… настоящий диггер должен иметь крутую кликуху… он же «тру»! – в этот момент фотоаппарат издал двойной щелчок, и Кон вновь вернулся к прерванному занятию. Санек также решил возобновить свои наблюдашки – он устремил взгляд на далекую трубу. Но закаты, подобные этому, находятся в своем пике всего пару минут по известному закону подлости, и теперь, спустя оный промежуток времени, солнце сияло не так ярко. Оно все дальше и дальше вытеснялось мглой за горизонт, и зрелище богатого красками заката не казалось уже столь внушительным. Чудесное наваждение таяло. Не счел нужным и Санек надолго прилипать взором к утихающему багрянцу – он, покрутив головой из стороны в сторону, чтобы размять несколько затекшую шею, тяжело поднялся. Только теперь парень понял – насколько же холодно вокруг. Окоченевшее тело повиновалось хозяину с немалым трудом, только чтобы распрямить ноги, Саньку пришлось приложить уйму усилий. Повторив уже ставший привычным ритуал потирания ладоней друг о дружку, юноша попрыгал на носках. Со стороны это могло показаться глупо, но здоровье дороже, да и кому здесь кроме безразличного к любому бреду Кона наблюдать проделки Санька? Он, закончив первое упражнение, покрутил руками, сделал пару наклонов, словом – совершил этакую разминочку. После нее вроде бы стало потеплее. Но стоило замереть, как парень вновь почувствовал ледяные язычки, постепенно приводящие тело в состояние окоченения, и спустя пару минут Санек опять был уже весь опутан нитями холода.
Конвейер успел сделать еще три снимка, после чего недовольно отстранился от аппарата. Без лишних телодвижений он поднялся, поправил сползшие на лоб волосы.
- У тебя есть что попить? – обратил свой взгляд Кон на друга.
- Попить? Ты издеваешься! – Санек засунул руки в карманы ветровки, старательно прижимая кисти к более менее еще сохранившему тепло телу. Конвейер вообще-то не очень понял – что приятель имел ввиду под этим «издеваешься», но переспрашивать не стал. Толи из-за своей деликатности, толи просто было лениво.
Минута-две протекли в молчании – друзья наблюдали последние отблески дня – тоненькая рыжая полоска окантовывала горизонт, солнышка, понятное дело, видно уже не было. Не в силах далее находиться в обездвиженном состоянии – холодно, черт возьми – Санек нервно произнес.
- Ну и где твой Мессер?
- Должен уже быть. – коротко и понятно, в своей манере, ответил Кон. И вновь наступило молчание…
Ну и холодрыга, бррр! А ведь еще только середина июня – рассуждал Санек – это что же, совсем график у природы сбился, получается. Поначалу зима была – вместо снега грязь одна да лужи, теперь лето под пять градусов тепла… Петербург, он, конечно, и есть Петербург, климат неприхотливый, на любителя, хе-хе, но то, что сейчас творится, даже для северной столицы многовато! А впрочем, черт с ним, с климатом, не его, Санька, в конце концов, это заботы, не умеет он облака разгонять руками. А вот с овладевающим телом холодом нужно было явно что-то делать, и как можно скорее. Этот засранец, Мессер, в ближайшие десять минут наврядли еще появится – за это время Санек успеет дойти уже до такого состояния, после которого единственное место, куда ему будет еще хотеться попасть – это домой. В итоге юноша принял единственно верное решение – он продолжил разминку.
Кон с Саньком вступили в ряды подземщиков сравнительно недавно.
Будучи еще с раннего детства друзьями и даже одноклассниками, парни частенько виделись друг с другом, гуляли, ходили в гости, и, понятное дело, каждый имел достаточно подробные сведения – чем увлечен на данный момент приятель. Таким образом, Кон, которого звали тогда еще по-человечески, просто Дима, постепенно втянул Санька в промзону. Рассказы о завораживающих видах, открывающихся с высоты Коренерской трубы, заброшенных промышленных комплексах, усеянных останками былого, не оставили равнодушными даже хронического лентяя Санька. Первый в его жизни заброс был посещен на следующий же день. И где они только с Коном потом не побывали: брошенные больницы, химлаборатории, ТЭЦ… а однажды (кажется, было это в мае) парням довелось, рискуя здоровьем, залезть на экспериментальный блок недостроенной АЭС! Своя культура, свои места, не похожий на другие стиль жизни – это то, чего жаждет каждый молодой человек в возрасте района восемнадцати лет. Саньку тогда было вроде бы шестнадцать… или пятнадцать – уверенно он не мог сейчас сказать. Да и не суть важно. Кон еще в те дни начал осваивать фотодело, он снимал все, что только могло бы показаться необычным на новенькую «мыльницу», прикупленную по случаю за полторы тысячи рублей в одном супермаркете. Санек, не имея при себе фотоаппарата, с энтузиазмом залезал во все дыры, чуть ли не обнюхивая каждый предмет на том или ином объекте, куда им доводилось забраться, всякий раз утаскивая с собой полный рюкзак разного ненужного хлама, который он воспринимал за что-то… ну, мистическое что ли... эх, детство! Тогда все было так легко и беспечно…
Забираясь порой в заброшенные жилые здания, Санек любил повоображать – как это все существовало, когда та или иная квартира была еще обитаема. Вон тот шкаф, наверное, служил для хранения одежды, что подходила под классификацию «уже мало, но выбросить жалко». А этот старенький диван наверняка частенько использовался для размещения на нем газетных стопок серьезного Отца семейства. В этой маленькой тумбочке мамаша хранила пеленки для малыша… ну, или собственное нижнее белье. В кресле-качалке, конечно, сидела бабушка, старческим голосом повествуя непонимающим внучатам о былых временах. Улавливая атмосферу древности, забытости помещений, юноша наполнялся неким чувством, которому он так и не смог найти точного определения. Когда археологи раскапывают скелеты динозавров, у них, наверное, возникает подобное ощущение. Именно оно заставляло Санька всякий раз выходить из дому, чтобы отправиться на очередной объект. Но одно дело – это с каждым разом извлекать отличные друг от друга кости, пополняя справочники все новыми и новыми видами древних чудищ, другое – забираться в десятый-двадцатый уже заброшенный корпус и чувствовать все однообразие этих зданий, построенных по единому шаблону, для одних и тех же homo-sapiensов. И энтузиазм постепенно угас. Как сгорает всякая свеча, так и старые-добрые заброшечки спустя пяток месяцев уже казались Саньку обыденными и скучными. Максимум, что он делал теперь – это, как сейчас, приходил подышать свежим воздухом в промзону, расслабиться, подумать о вечном… стоит, правда, поправиться, сегодня как раз таки у них с Коном была определенная цель. Хорошая цель, вкусная цель… но об этом чуть позже.
Итак, наскучили Саньку недострои, заводы, забросы, охолодел он к некогда обожаемым химлабораториям. И в один день, как в старой сказке, пришло избавление. Избавление ли – размышлял он позже… Однажды, когда Санек зашел к приятелю, чтобы забрать у того свой плеер, Кон рассказал ему о диггерах… Подземный мир оказался страшным и завораживающим одновременно.
Прогрызаясь сквозь земные толщи, строители успели отрыть целые сплетения тоннелей во времена славного прошлого. Укрепляя проделанный путь тюбингами – бетонными или металлическими кольцами, что обыватель может видеть всякий раз, проезжая в метро от одной станции к другой – люди в синих костюмах все дальше и дальше бурили свои ходы. Даже теперь, спустя десятки лет, тлеют остатки великих строек: сооружаются новые станции метро, строятся канализационные коллекторы и многое другое. Уместить в своем мозге всю грандиозность подземного проекта – все равно, что осознать «Великую Истину». И, разумеется, невозможно поверить, что все это сотворил человек. Подземка… от одного этого слова сердце учащает биение. Образы того, что скрывается ТАМ, давно уж обросли легендами и сплетнями, которые на самом деле только затмевают истинную сущность городских подземелий.
Когда Санек с другом первый раз проникли в метро, Конвейер сразу же промолвил свое излюбленное «красота». Как и сегодня, в тот раз Санек не смог возразить. Да и чему тут было возражать? Начинающие диггеры быстро свыклись с новыми условиями, приняв множественные пакости подземки за должное. Извечная грязь, режущие предметы, сырость, примеси в воздухе – все это было пройдено еще на первом этапе – среди индустриальных красот родины. Инструкция оказалась на редкость проста – при себе нужно иметь два фонаря и разводник. Остальное – по ситуации. Техника безопасности тоже вроде бы не требовала нечеловеческих усилий мозга, хотя… на самом деле, это также целиком зависело от того – куда намеревалась спускаться группа.
Который уже год уходили вниз и возвращались на свет Кон с Саньком, а подземный мир все не терял своей привлекательности. Чем глубже диггеры спускались вниз, тем отчетливее проявлялось то самое странное чувство, которому нельзя было дать нормального определения. Прислушиваясь к эху тоннеля, пролегающего на глубине в сотню метров, можно было услышать, как работает организм самого метрополитена. Дышал он тяжело, с надрывом: гулом вентиляционных систем, далеким скрежетом металла, утробным рыком электровоза, а также хрустом и шепотом метрошита под сапогом рабочего. Тяжело ему было, бедному, сдерживать тонны земной породы, давящие со всех сторон, трудно делалось и от бесконечной суеты внутри себя: то поезда грохочут своими колесами, то люди бряцают берцовыми сапогами по бетонному покрытию… а подземщики, нелегально проникающие внутрь, воспринимались им не много, не мало, как призраки. Тени подземелий, и ни граммом больше…
Окончательно уже уставший от бесконечных упражнений, Санек почувствовал, что теперь тепла он набрал минимум на пять минут сидения попой на холодном бетоне. Уяснив это, он тут же остановился. Победно вздохнул – от прежнего замерзания не осталось и следа. Глянув по сторонам, до этой минуты увлеченный другими проблемами, Санек обнаружил, что солнце окончательно пропало с неба, утащив за собой и закат, о минувшем зрелище напоминало разве что слегка подсвеченное полночное небо.
- Вон он, идет! – Кон, до того момента, сидевший на корточках, просматривая получившиеся снимки, привстал, указывая рукой куда-то.
- Кто идет? – не сразу понял парень.
- Да Мессер же.
- Ааа… - Санек обратил взор туда, куда ему указывал друг. А там и вправду мелькал силуэт. Кто-то приближался к стоянке приятелей. Этот кто-то оказался не слишком высокого роста, на вид – юноша лет шестнадцати. Одет парнишка был в джинсы и куртку типа «обыкновенная-дворовая», белокурые же волосы его оказались стрижены достаточно коротко. Впрочем, все это Санек уже видел, и не раз.
- Здорова! – махнул тот рукой, обращаясь к Кону с Саньком.
- И тебе не болеть. – буркнул себе под нос Санек. Не нравился ему Витя-Мессер. Не то, чтобы за тем числились определенные повинности… Бывает так. Сведут тебя с кем-нибудь дороги жизни, человек как человек, но тебя словно отталкивает от него. Будто бы, если ты слишком сблизишься с этой личностью, подойдешь к нему на расстояние вытянутой руки, произойдет нечто гадкое. Наверное – всего лишь воображение разыгралось – думал Санек, всякий раз улавливая странную ауру, идущую от Мессера. Просто отличен юноша от основной диггерской массы, вот и кажется он опасным… наверное.
В любом случае мероприятие было уже назначено, и никто не собирался его теперь, когда вместе вся группа, отменять только из-за того, что кто-то кому-то не нравился.
Мессер вскарабкался на стопку бетонных блоков, и Саньку пришлось несколько потесниться, чтобы дать место новоприбывшему. Витя присел на корточки, два ожидающих взгляда были устремлены на него.
- Значится так. Залаз достаточно надежный, камер видеонаблюдения нет, будочка с охранником вообще в стороне стоит. Там я в заборе старую заплатку отковырял, нужно всего лишь раскрутить проволочку, чтобы открыть проход. Как попадем на территорию, сразу налево, там на объект вход в десятке метров всего будет. Залезть не сложно, ворота старенькие, отогнуть их труда не составит. – говорил Мессер, после каждого утверждения легонько ударяя себя ладонью по коленке. Лицо его при этом было, пожалуй, как и у любого пацана малолетнего, который воображал себя американским солдатом на задании. И чего все они так на эту западную дрянь подсели – не понимал Санек – можно подумать, своих героев в российской истории мало. Чего только богатыри стоят! Эх…
Мессер посвятил Кона с Саньком еще в некоторые детали, которые требовалось знать заранее, после чего с удовлетворением на лице счел необходимым закончить повествование. Вопросов не было – Мессер дал вполне достаточную информацию «к размышлению». Итог можно было подвести такой. Планировалась полазка в заброшенный подземный переход. Из объяснений Мессера выходило, что опасности почти никакой, но ожидать можно было всего, что угодно, вплоть до того, что дырку в заборе, старательно вскрытую диггером, уже заварили вездесущие дяди-монтеры. В заброшенных подземных переходах Санек еще не был, а потому не знал – каких гадостей стоит ожидать там, внутри. Спрашивать же не позволяло самолюбие, черт его побери!
Молчание длилось ровно минуту и тридцать две секунды. Санек подумал, что, слишком уж много они сегодня молчат. Не привело бы к чему нехорошему…
- Ну, раз все порешили, думаю, и в путь стоит уж выдвигаться?– задал вопрос он, когда понял, что никто и не собирается нарушать тишину.
- Пошли. – кивнул Кон. Тогда один за другим они слезли с бетонных блоков, направившись к ближайшему выходу с промзоны.
Так называемым «выходом» являлась огромная дыра в бетонном заборе, сквозь которую не прошел бы разве что только слон. Выйдя на широкий тротуар не менее огромной улицы, тройка парней дружно повернула направо, двинувшись по направлению дорожного движения. Тротуары обнищали людьми с дневного времени суток, только идущего вдалеке мужика в кожанке, да парочку, целующуюся на остановке, и обнаружил парень. Фонари вдоль дороги придавали ночной мгле веселенький рыжий оттенок, и идти было не так грустно. Порой мимо Санька проскакивала редкая машина.
Сунув руку в карман джинсов, юноша выудил оттуда бусинки наушников. Проведя их под курткой, Санек привычным жестом поместил бананы в уши. Найдя в MP-3 плеере нужную дорожку, он полностью обратился в слух. Сразу же заиграл веселый мотивчик. Слова, столь знаменитые среди подземщиков, были прекрасно ему знакомы.
- Ищут военные, ищет милиция,
Ищут спецслужбы нашей столицы,
Ищут давно, но не могут найти
Парня какого-то лет двадцати.
Ищут высокого тощего перца,
Ходит он в грязном комбезе и берцах,
"Петцель" фонарик на лбу у него -
Больше не знают о нём ничего.
Кто же, откуда и что он за птица –
Парень, которого ищет столица?
Что натворил он и в чем виноват?
Что на Лубянке о нем говорят?
Ехал один гражданин по Москве -
"Петцель" светился на голове,
Ехал в автобусе он, не спеша,
Вдруг углядел: возвышается ВШа.
Долго раздумьями зря не морочась,
Парень моментом покинул автобус,
Жалюзь взломал, не стесняясь, пролез,
Датчик сорвал и в вентшахте исчез.
Третий пролёт... И четвёртый... И пятый...
Вот и последний, шестидесятый.
Разного типа здесь датчиков - тьма,
И подходняк, и большая герма.
Шаг. Остановка. Другой. Остановка.
Вот под ИКашкой пробрался он ловко,
От СВЧ-шника к стенке приник,
И из кармана достал разводник...
Знакомый мотивчик, что был так удачно перенят от Маршака, отлично звучал под аккомпанемент профессиональной звукоаппаратуры. Песенку эту придумал один из «подземных» бардов, сам же ее и исполнив, после чего та была признана своеобразным гимном диггеров. Огромная гордость пробивала Санька за таких людей. Подземка подземкой: голос тоннелей там и все такое, но без человеческого в ихнем деле никак. Всякий раз, вылезая из мокрого, грязного коллектора или какого-нибудь пыльного бомбоубежища, набив впечатлениями полные фотоаппараты, диггеры были такими уставшими, что только и хотели добраться поскорее домой. Героические же песенки о неуловимых подземщиках, способных незаметно пробраться на режимный объект, утерев нос сотрудникам спецслужб, придавали бодрости, несмотря на свое откровенно нахальное содержание.
- ...В облаке выхлопа, грязи и пыли
Мчат милицейские автомобили:
Воют тревожно и громко свистят,
Палки и каски рядами блестят.
Миг - и рассыпались палки и каски,
Вскрыли вентшахту быстро, как в сказке,
Люди в погонах, а также без них,
Ждут возле лестниц и у закладных.
Время, как водится, быстро проходит,
А из вентшахты никто не выходит.
Тишь разрывает звонок из Кремля:
- Что там? И кто там? Нашли уже, мля?!
- Нет! - отвечает милиция дружно,
Здесь посторонних не обнаружено.
Мы все отсеки сейчас обошли,
Но на объекте чужих не нашли.
Вдруг из ВэШи, словно чёртик из дверцы,
Выскочил кто-то в комбезе и берцах,
Тенью мелькнул перед ближним ментом,
"Пецлем" сверкнул и пропал за углом.
...Ищут военные, ищет милиция,
Ищут спецслужбы нашей столицы,
Ищут давно, но не могут найти
Парня какого-то лет двадцати.
Много высоких и тощих здесь перцев,
Многие ходят в комбезе и берцах…
- Санек! Але, ты слышишь меня? – потряс юношу кто-то за плечо. К тому моменту они успели уже миновать целый квартал, и теперь промзона осталась далеко позади. Парень сдернул наушники, на ходу развернувшись вправо. В этот момент ему захотелось грязно выругаться, но Санек сдержался.
- Ну что тебе? – разумеется, это был Мессер.
- Да не чтокай ты. Идешь натурально как робот, ни пользы от тебя, ни хотя бы внимания!
- И что? Мое это дело – как идти.
- Поворачиваем, говорю. Нам туда. – Витя указал на подворотню по левую руку, мимо которой они почти уже прошли. Поняв, что опростоволосился, Санек пробурчал что-то невнятное себе под нос, как всегда обвиняя всех подряд кроме себя, и поспешил в указанном направлении.
Пройдя насквозь парочку дворов, они попали на улицу, в точности напоминающую ту, по которой двигались прежде. Разве что более оживленной была она, да рекламные щитки стали чаще попадаться. Где-то здесь неподалеку располагалась станция метро, и, судя по всему, ихний подземный переход находился как раз где-то рядом с ней. Мессер уверенно вел группу к цели, будто бы к себе домой шел. Впрочем, оно и понятно, жил юноша действительно неподалеку и отлично ориентировался в этих районах еще с детства.
Буквально с каждым шагом окружающая обстановка становилась оживленней. Машины теперь шли одна за другой, на тротуарах можно было встретить веселые компании молодежи, круглосуточные магазины сверкали разноцветными вывесками, и на общем фоне вечерней жизни вдалеке звучал мини-оркестр. Безобразие. Превратили, понимаешь ли, культурную столицу в непонятно – что! Санек, неприязненно глядя на компанию на другой стороне улицы, распевающую откровенно матерные песни во всю глотку, хотел, было, вновь сунуть себе бананы в уши, но, подумав, отказался от этой идеи. Терпимо.
Было уже в районе десяти часов, когда подземщики пришли на место. Бетонный забор огораживал территорию строящегося бизнес-центра. Перебежав дорогу, тройка диггеров двинулась вдоль ограждения. Уже скоро – подумал Санек и постарался унять в себе все те остаточные эмоции, что были навеяны песенкой о неизвестном диггере.
Метро оказалось более, чем близко к предполагаемому залазу… нет, не так, метро было фактически напротив этого самого залаза! Да, удружил, Мессер, что тут еще скажешь... даже Конвейер несколько растерялся, поняв – куда им надлежало лезть. Отведя Мессера в сторону, подальше от немалочисленной людской массы, спешащей добраться с работы домой, Санек спросил.
- Это и есть твой вход?
- Ага. – устремил свой взгляд тот в противоположную сторону. Лицо его как будто бы вовсе и не было взволнованно. Поняв, что Витя не шутит, Санек счел бессмысленным втолковывать ему сейчас – какой тот дурачина и простофиля, и что он, Санек, с Мессером сделает, если они спалятся охране… парень вообще не произнес ни слова.
Втроем они вплотную придвинулись к дыре в заборе – абсолютно открытое пространство, у всех на виду, от входа в метро заслоняет разве что небольшая доска объявлений, непонятно по каким соображениям установленная в стороне от людского потока. Мельком глянув на залаз, стараясь не привлечь к себе лишнего внимания, Санек обнаружил, что металлический лист, закрывающий дыру, с виду держится буквально на соплях.
- Ну, кто первый лезет? – поинтересовался Кон, до этого времени не проявлявший особой активности. Не долго думая, Санек вызвался начать это нахальное проникновение. Он, не давая себя опередить, быстро присел на корточки и надавил на металлический лист. Тот лишь слегка поддался.
- Да что же это такое… как она открывается? – пробормотал он. Расслышав это, Мессер попытался отпихнуть Санька, чтобы самому все проделать без шума и пыли, но не тут то было. – Отстань! – прикрикнул на него взломщик. – Так, вот она, проволочка эта… ага… кажется, я понял… иии… - послышался металлический скрежет. Конвейер встал рядом с приятелем, загораживая его тем самым от лишних глаз. Мессер, немного погодя, присоединился к этому занятию. Они даже для видимости завели какой-то бессмысленный диалог о том – где лучше всего покупать шаверму: у метро или на рынке. – Кажется, поддается… точно… так… ага!... пошла-пошла-пошла… - с неслабым лязгом металлический лист провалился внутрь, открывая проход на территорию. Не долго думая, Санек нырнул в дыру.