Премьера

               

  Вокзал приволжского города Волинина  жил своей привычной вечерней жизнью, когда Брюллова Виктория Асмановна, а среди своих просто Виктоша, вместе с десятилетним сыном прибыла сюда на очередную премьеру своего мужа – режиссера местного драматического театра.  Время близилось к шести. То теряя, то находя друг друга  в толпе, медленно тянувшейся к переходу, мать и сын наконец выбрались к остановке трамвая. До нужной им улицы шли  «тройка» и «пятерка». Удобней была «тройка» И поэтому они дождались именно ее, пропустив полдюжины звенящих вагонов.
           В коммунальном коридоре актерского общежития завис стойкий жилой запах. «Мы к Брюллову!» - сказала Виктория Асмановна высунувшейся в  щель дверного проема заспанной актрисе.  Та, лучезарно улыбнувшись, пропела: «Вас ждали…» и, лукаво кивнув на соседнюю приотворенную дверь, растворилась в обитаемом пространстве.
            - Фу, накурили работнички! - осмотревшись  вздохнула Вика, дернула за шнур форточки и сбросила на кровать рыжую искусственную шубу. Муж, конечно, безвылазно пропадая на прогонах, побеспокоился лишь об открытой двери, а остальное она как всегда  брала на себя.
            - Артур, раздевайся! Сейчас будем есть! Не лезь в сумку грязными руками! Я все сама достану.
            - Мам, а магнитофона уже нет. Унесли…
            - И слава Богу! Пока ты не развинтил его окончательно. Мой руки! Где же тут у него чайник? Артур, ты не помнишь, где у него чайник?
          -  Мам, посмотри. Какие у папы спички! А кто их выпускает? Вот еще коробок…
         -Дай спички сюда! И пока я ставлю чайник, вымой руки!
        Виктория Асмановна по-хозяйски отправилась на общую кухню. Артур, не двигаясь с места, сопел над оставшимся коробком.
    -   Мам, а у них головки зеленые!
    -Ты бросишь эту дрянь!? Живо мыть руки! Сын врача называется…
    Артур неохотно плетется к крану, который журчит тут же в комнате.
   -А полотенцем папиным вытираться?
    - Папиным… Иди: я колбасу порезала.
    -А я не хочу.
   -Я кому сказала! С 12 часов ничего не ел. Горе – ребенок!
 Артур берет бутерброд, пальцем делает в нем несколько дырок и, получив от матери по рукам, с отвращением начинает есть. Постепенно входит во вкус и тянется за вторым, запивая его только что принесенным и разлитым по чашкам чаем.
       Виктория Асмановна жует сосредоточенно, поминутно что – то вспоминая, поглядывает вокруг.
   -Посуду потом помою.…Надевай вот эту рубашку и курточку!
  -Не буду..
  -Что значит « Не буду»?! Люди в театре посмотрят, сын режиссера, а ты в этой дурацкой футболке…
  -Вовсе она не дурацкая!- Артур берет в руки  все тот же коробок и, считая, что разговор окончен с  интересом произносит: «Мам, ну смотри, какая наклейка!»
  _ Балбес, а не ребенок!!! – Коробок отлетает в сторону. Артур получает подзатыльник и заливается ноющим плачем.
   -Одевайся сейчас же!
  Зло выхватив рубашку, сын швыряет ее на кровать. Стаскивает футболку и с ожесточением достойным лучшего применения напяливает новую рубашку с модной надписью « Союз – Апполон». Надетая бархатная курточка и причесанные напробор волосы окончательно превращают его в « воспитанного сына интеллигентных родителей»
     Виктория Асмановна удовлетворенно улыбается, но взглянув на часы,  ахает и начинает  спешно вытаскивать из сумки привезенные к премьере вещи. Встряхнув светлую юбку, она,  несколько раз прикладывая, рассматривает себя  в зеркале, затем надевает ее через голову и ловко застегивает на поясе крючки. Нарядная «первый раз надеванная» розовая блузка завершает костюм. Пристально вглядываясь в свое отражение, Виктория протягивает руку за косметичкой. Артур, болтая ногами, угрюмо сидит на диване и старательно крутит нижнюю пуговицу курточки, пытаясь ее оторвать.
    - Сейчас по шее получишь!- незамедлительно реагирует мать: глаза ее широко открыты, рука с черной щеточкой французской туши делает магически ритмичные движения. Последний оценивающий взгляд в зеркало, на часы и…
   -Все! Ну, как всегда опаздываем! Артур, надевай пальто, быстро шапку! Да не нужен тебе этот шарф!
    - Нет нужен!
  -Ну, все! Нет моего больше терпения! Делай что хочешь!
      Виктория Асмановна накидывает на плечи шубу, хватает завернутые в газету туфли и, подталкивая полуодетого сына, устремляется на выход. Резко щелкает английский замок захлопнутой двери, и через три ступени мать и сын сбегают вниз. Они минуют чугунную решетку ворот, поскальзываясь на обледенелом асфальте, успевают добежать до желтых дверей служебного входа  и буквально за минуту до начала спектакля оставляют одежду в театральном гардеробе.
          - Задерживаетесь, задерживаетесь, милая! Что ж Вы так? А премьер наш волнуется….Главный режиссер театра радушно обнимает Виктошу и похлопывает по плечу Артура.
        - Да, мы как всегда, Надежда Матвеевна! – бодрым извиняющимся тоном вторит ей  Вика. Ее раскрасневшееся от быстрой хотьбы лицо постепенно приобретает просветленно – восторженное « премьерное» выражение. Артур тоже начинает вежливо улыбаться .
         -Надежда Матвеевна, я Вам колбасу и масло из Москвы привезла.За окошком их положила.
         - Ну, Вика! Стоило ли так беспокоиться….Кстати. я вам места хорошие оставила. А вообще сесть можно и поближе, мест свободных много…. А вот и муж, он у нас сегодня Главный!
         Вика зачем-то оглядывается на раздевалку. Артур бросается к отцу и виснет у него на шее. Валерий Алексеевич прижимает его к себе, гладит его вихрастую голову , тепло ,но чуть отрешенно посматривает на жену. Вид у него замотанный, нервно-всклоченный. Вика, оправив кофту, со словами «Так-то мы встречаем жену!» чмокает его в щеку, отрывает Артура и уверенно направляется по коридору в зал. Артур вырывается и бежит первый.
   -    Ну, и где тут наши места?- Виктория Асмановна на ходу вглядывается в пригласительный билет. Муж отвечает, чуть отставая, что-то про восьмой ряд, но что места еще есть и садиться можно  «  где хотите».
  - Сейчас свет уже начнут гасить, - торопливо добавляет он.- Поскорее, если можно….
   - Это уж если не заблудимся!
   -Да, у меня тут дело одно еще…. Ну, вы как пройти теперь знаете. Артур, проводи маму! Пока.
    Артур, подпрыгивая на мягких красных дорожках, оборачиваясь к матери почти стонет: «Быстрее, быстрее, опаздываем же!»
    Свет погас, едва они  разместились в креслах. Занавес отсутствовал, и глаза не сразу различили в полумраке сцены расставленные декорации. По сути то , что находилось на сцене декорациями в полном смысле слова назвать было нельзя. Просто это были вещи из мира главного героя спектакля, молодого лейтенанта, прибывшего в отпуск по ранению:старые настенные часы, стол с маминой швейной машинкой, трехпалые фонари на Тверском , московские улочки с крутыми узкими спусками и над всем этим черные разрывы от снарядов и фотографии его солдат, погибших подо Ржевом.
     - Мам, а мам! А что они Казбек или Беломор курят?- Артур, толкая мать, неотрывно смотрел на сцену.
-Помолчи!
 Сзади раздалось довольно внятное сопение. Виктоша обернулась: сопел представительного вида мужчина с совершенно заплывшими глазами.
 -Вот повезло! – подумала Вика.- Так он будет весь спектакль сопеть…. И он, отвлекая ее, действительно сопел весь первый акт!
  «Скорее бы антракт и пересесть на два ряда вперед»- сверлила ее неотступная мысль.
    В антракте их с Артуром подхватила главный режиссер и увела к себе угостить местными пирожными с минеральной водой. Вода обжигала холодом горло, пирожное «бизе» размазывалось по щекам, но вид у всех был до чрезвычайности дружелюбный и довольный!
  - Ну, как вам наш спектакль?
 Вика проглотила кусок и кроме сопения вспомнила лишь то, что во время действия ее все время раздражала юная героиня, твердившая, что платье ей велико, а оно чуть по швам  на ней не лопалось.
-    Вот там героиня у вас все говорит, что платье ей велико, а оно почти по швам трещит!
  Главреж раскатисто рассмеялась, но потом вдруг решила добавить вполне серьезно: «Я же им говорила, что юбку надо черную и гимнастерку с ремнем, а они платье… платье.. и вот!»Замечание Виктоши показалось ей очень уместным.
  -А теперь поднимайтесь и поторопитесь: третий звонок уже! – Она легко выпроводила гостей.
     Во втором акте артисты играли как-то теплей и выразительней.В двух местах Виктория
   Асмановна  даже хотела заплакать.
     В конце публика довольно долго аплодировала. И муж как режиссер вышел на поклон.
«Костюм дома опять забыл! КАК мальчишка. Ну, как мальчишка!» Вике стыдно было смотреть по сторонам. За неимением собеседника она излила все сетования на Артура. Но тот, поглощенный церемонией раскланивания, только дергал мать за рукав  и  твердил: «Папа! Смотри! Папа…».
     - Отстань!
  Валерий Алексеевич, заметив раздражение жены, стоящей в первом ряду, как-то стушевался, вышел во второй раз , махнул руками актерам, чтобы те дружнее подошли к рампе и скрылся за кулисами.
      Вика оставалась с сыном в зале пока тот не опустел. Старая  примадонна прошла мимо, доброжелательно им улыбнувшись. И лишь выйдя из зала Виктория Асмановна  наконец дождалась  «шквала» поздравлений. «Маленькая моя! Ну, дай я тебя поцелую! Твой то молодец молодцом: такой спектаклище отгрохал!» «С удачной премьерой Вас!»- к Викиной руке склонился активно молодящийся актер в темных очках и стильном бархатном пиджаке. На спектакле она его не видела . «Виктоша, привет! С премьерой! И Артур тут?!»- актриса приятная блондинка в платье, скрывающем беременность, потрепала Артура по щеке.- А Валерик где?»
 -  Где! Пропадает как обычно. Кому – то пойдет сейчас что-то объяснять…
Артур, отойди от перил!
-Я пойду поищу папу!
- Пойди – пойди : он с Женькой Брыдиным разговаривает,-заметил спускавшийся с лестницы бутафор.- Петр Ильич.- представился он Вике. « С премьерой вас!»
 - Брыдин ему дороже жены и ребенка!- Обиды в голосе Виктории Асмановны заметно прибавилось: она наконец сообразила, что премьеру в театре никак не собираются отмечать.Почти все актеры, занятые в спектакле деловито направлялись к выходу.
 -Надежда Матвеевна, хоть Вы посодействуйте разыскать мужа!
 - Так вот же они идут, милая. С сынулей!
Отец и сын, одинаково улыбаясь,  подошли к ожидавшим.
 - Надежда Матвеевна! – интонация Вики стала вызывающей, - Что же у вас местком так плохо работает? Премьера, а не организовали, так тепло бы, по-человечески!
 Губы Н.М. скуповато поджались. Глаза похолодели.
 - Вить! –муж укоризненно одернул жену.
  - Сам о себе не позаботишься, никто не позаботится. Он у нас такой…- пояснила Виктоша главрежу, слегка покрутив пальцем у виска.
  -Да, неважно это все! Не в этом суть!- разговор явно тяготил «премьера».
 Ну, вот видите- не в этом суть! Главное, что в остальном все успешно. Так что , счастливо вам!-Надежда Матвеевна кивнула                чуть суше обычного и поставленной походкой деловой уставшей женщины  проследовала в свой кабинет.
  - Ее премьеру она не позволяет вот так! – в голосе Вики появились заговорщицкие нотки. Муж отвернулся , взглядом  случайно зацепил "далевской" внешности молодого актера , спускающегося с лестницы,  и ,узнав , радостно его поприветствовал:
- А вот и главный герой дня идет! Герка, лично от меня. Личное спасибо!
    Лицо Герки, почти мальчишеское без грима,  было немного бледновато, но в глазах и улыбке еще не остыло то, что горело в нем на сцене: какой-то немыслимый сплав любви, ненависти и нежности.
 -Можно мне тебя поцеловать?-  Виктоша со вкусом троекратно чмокнула зардевшегося Герку.- Он у нас сегодня будет весь « наскрозь» зацелованный!
 -Ребята! Я предлагаю – идем ко мне, - сказал Герка чуть севшим голосом,- У меня музыка! Девчонки за вином уже сгоняли. Поплавская свой портвейн принесет!
 - Пап, пойдем к Гере. Там он мой портрет нарисует!- Артур уже давно не подавал голоса, колупал краску на каком – то профсоюзном стенде, но улавливал ход разговора.
 - А может к нам? – Валерий Алексеевич нерешительно взглянул на жену.
 - Гер, а музыка модная?- словно не слыша спросила она,- Я люблю, знаешь, потанцевать!
- Да, так себе, кое-что есть…
 -Все. Мы идем! Артур, быстро одеваться!
 Артур весело заскакал по лестнице вниз.
 -Гера! Валера! Мальчики, за мной!- Виктоша по-приятельски взяла их под руки и дразнящей походкой манекенщицы прошествовала в раздевалку!
  Через полчаса за столом в Геркиной десятиметровке собралась шумная разномастная компания, готовая веселиться до утра: две чуть закосевшие артисточки, бутылку принесшие уже початую,Поплавская , бывший Геркин  одноклассник - бородатый юноша глубоких познаний и интересов, и прочая , и  прочая.., включая забредшего на огонек сорокалетнего холостяка в зеленоватом бархатном пиджаке, самого Герку и режиссерскую семью.
 -Валерий Алексеевич!- откровенничала одна из актрисуль,- Я ж ее перед вторым действием открытой нашла, ну и не утерпела!
 - То-то я слышу громкий голос на сцене. «Кто это?» – спрашиваю. А мне отвечают: «Это у Риты прорезался."Так ...- думаю,-Так.. А на репетиции все шепотком, шепотком.Только лучше бы, чтобы без этого!-Валера  постучал по стакану.
 - Да, мы с наперсточек, для темперамента, - Рита как-то неприлично хохотнула,- для настроя!
 - А Вы знаете, почему в церкви у людей особый настрой появляется? -довольно ловко, на его взгляд, сменил тему бородатый одноклассник.- Потому что экстросенсорная зона, особое пересечение полей. Ведь ее как строили:пригласят этакого старика-вещуна,он походит -походит и место укажет. Потому что биополе...
    Несколько опешившая и примолкшая компания при этом слове опять оживилась и Ирочка, игравшая очень славную роль в спектакле, дурашливо воскликнула:" Так выпьем же за биополе!"Под ее тост весело загомонили остальные. Герка, соскочив с места , поставил на проигрывателе пластинку со старым, но довольно бодрым мотивчиком и все устремились танцевать.Стекла быстро запотели. Актриски в порыве раскрепощения вскидывали вверх ноги, как в провинциальном варьете.Герка метался среди них. Бородач, о чем-то серьезно толкуя , топтался в центре с Поплавской. Виктория Асмановна  кружилась  с мужем  в танце  по - женски ослепительно! "Ну, ты подумай только!"- доносились сквозь ритмичную мелодию ее вразумляющие слова.
     К музыке отчетливо примешивался остро -  клацающий звук пишущей машинки"Remington". Это Артур разыскал ее где-то у Герки в углу и теперь, забравшись с ногами на старый черной кожи диван, сосредоточенно  отстукивал содержание новой театральной программки . Все прежние он уже знал наизусть.
 - Феноменальный ребенок!- ахнула плюхнувшаяся рядом с ним Рита.- Герка, откуда у тебя этот раритет? Ты ведь рисуешь.
 - А я и стихи пишу,- просто откликнулся хозяин вечеринки.Видно стихи были так хороши, что скрывать их написание просто не имело смысла.
 - Так выпьем же за поэтов!!!- весело провозгласила поклонница портвейна, и все вновь собрались у стола.
 -А у меня другой тост "За режиссера!"- Герка картинно поднял слегка захватанный граненый стакан.- За Вас, Валерий Алексеевич!За Ваше большое будущее!А оно у Вас обязательно будет.И когда-нибудь мы станем с гордостью вспоминать,что пили с Вами за одним столом.Ваше здоровье,дарагой! - прибавил он почему-то с грузинским акцентом.
 Виктоша с удовлетворением посмотрела на мужа, а тот , как положено в таких случаях, поднял свой стакан, сказал просто"За вас , ребята!" и , отчего-то хмурясь, выпил.
     Вечер стал распадаться, сходить на нет.Глаза у Артура слипались и он , оставив машинку,капризно отказывался выпить чаю или пойти потанцевать. Виктория Асмановна помогала Герке расставлять на столе  принесенный горячий чай и попутно осведомлялась,не слишком ли они беспокоят соседей своим шумом . На что Герка с непонятной злостью отвечал, что он их этим не так уж часто балует.Бородач, вновь оказавшись в одиночестве, задумчиво помешивал ложечкой  в чашке, хотя сахар еще не поставили.
 -Виктория, Вы похожи на жену моего любимого,- с тропической тоской в голосе проговорила Поплавская,приняв позу пикассовской "любительницы абсента".
 - А она красивая...- подумала про себя Виктоша , а вслух , обращаясь к мужу как-то по-домашнему интимно произнесла:"Все. Сыну пора спать.  Собираемся..."
 -Ребята!Ну, побудьте еще!- дежурно предложил Герка.
 -Нет-Нет. У ребенка должен быть режим.
 -Мам, а я хочу вот этот колокольчик!- На стене у окна висела театральная кукла, символизирующая завет"momento  mori" с довольно игривым колокольчиком в левой костлявой руке.
 - Дядя Гера тебе потом подарит.Пошли-пошли!
   Под сочувствующие взгляды остающихся Артур быстро нахлобучил ненавистные пальто и шапку.Последние поцелуи , рукопожатия и  семейство Брюлловых, топая почти в такт, спускается по лестнице , открывает входную дверь и ступает во двор,усыпанный свежим декабрьским снегом. Все дружно вдыхают ночной морозный воздух.
 -Да на фиг мне этот колокольчик!- бубнит под нос  уставший парнишка,ловко  скользя по раскатанным на белой дороге ледянкам.
 -Вырос сын...-  с завистью  глядя ему вслед  , думает Валерий Алексеевич.- А я -  в начинающих."Тридцатилетний хозяин жизни"....
 -Ну, слава Богу, все  это закончилось!- решает про себя Виктоша и плотнее запахивает полы рыжей искусственной шубы.