Через пять минут нашу компанию заели комары.
- А не взять ли нам лодку и не покататься ли среди кувшинок? Они как раз зацветать начинают, – предложил Леонидас.
Все с радостью согласились. Мы прошли на берег реки, взяли в пункте проката весла и, под мерный скрип уключин и плеск воды, поплыли подальше от цивилзации.
-Так в чем ваша проблема заключается? – спросил старый вор, когда главный корпус санатория скрылся из виду.
Денис вкратце рассказал историю, приключившуюся с Василевыми и наше в ней участие.
Леонидас помолчал, потом произнес:
- Верится с трудом, что дальнобойщик ни в чем не замешан. Просто так подобные мокрые дела не совершаются. Его явно хотели подставить и, судя по итогу содеянного, было за что.
- Нам до него не добраться, он в СИЗО, а жена с сыном вряд ли что-то знают, – ответила я.
- Понятно. Я, конечно, могу подключить его сокамерников и они вытрясут из него душу, но стоит ли?
- Не стоит! – испугалась я, - Нам просто требуется информация о Мусабае. Очень нас растяжка в сарае насторожила.
- Это сделать нетрудно. Только время потребуется, - ответил Леонидас.
- Не горит, - улыбнулся Денис, - подождем.
Через полчаса, отказавшись от обеда, мы катили в город. Дорога была облеплена шашлычками и через открытые окна в салон машины время от времени проникали соблазнительные запахи.
- Черт, зря не пообедали… - констатировал Денька, - ты как хочешь, можешь в машине оставаться, а я мяса хочу! Рррр-гав! – и Семухин решительно развернул машину по направлению к навесу, под которым лицо таджикской национальности жарило шашлык.
Я ровно полторы минуты героически пыталась доказать собственному организму, что мясо вредно, особенно во второй половине дня, но потерпела сокрушительное поражение, попросту захлебнувшись слюной. Поэтому через две минуты уже сидела рядом с Денисом за деревянным столом и ждала, когда к нам подойдет официант.
Со стороны кухни доносилась песня из «Трех мушкетеров» в исполнении Боярского. Я засмеялась.
- Что смешного обнаружила? – спросил Семухин.
- Кирюшка, когда был маленький, пел эту песню так: «…у клопа, у клопа, почему бы нет?»
Семухин прислушался:
- А что? Правильно пел… Чётко клоп звучит. Даже как-то и не задумывался над этим!
Поев обалденно вкусного шашлыка, мы покатили даьше.
- Вкусное мясо было, - контстатировала я, - обидно, если собачатины наелись.
- Успокойся, в таких количествах собак не наловишь. Тут же шашлычки каждые 500 метров стоят. Недалеко овцеферма, я сам там регулярно закупаюсь. Так что барашка вкушали.
Денис минут пять помолчал, потом спросил:
- Эта твоя подруга, она откуда нарисовалась?
- Томка?
- Угу.
- Бывшая соседка по питерской коммуналке. Около года бок о бок жили и сторожили борщи другу друга от плевков лимитных соседей-пролетариев. А что? Понравилась?
- Шикарная женщина. Но – кошка, которая гуляет сама по себе. Причем не просто кошка, а, скорее, пантера. Вякнуть не успеешь, как схрумкает с потрохами и не подавится…
- Эт да. У нас куча проблем из-за этой ее особенности организма было. Мужики квартирные, которые сплошь были простыми пролетариями, просто слюной давились, глядя на нее. А жены у них, как на грех, все поголовно подвизались продавщицами и буфетчицами, ну и, соответственно, хабалки были еще те. Томка тогда совсем сопливкой была – лет пятнадцать ей было, когда я в ту квартиру въехала. У нее как раз полгода назад родители умерли, вот доброе государство и оттяпало вторую комнату у сироты – жирно, мол, будет на таких больших квадратных метрах одной проживать. Соседи, как у Булгакова, рванули завоевывать освободившиеся метры, а тут такой облом – комнату отдали пароходству. Поэтому меня ненавидела вся квартира. Стали Томке на меня гадости на ушко напевать, но мы с ней как-то сразу друг к другу потянулись. Она боялась одна ночевать, поэтому спала со мной, пока Глеб в море был. Хорошо, что соседи девственно дикие были и даже не подозревали о существовании лесби, а то бы живо статью нам припаяли.
Денис с интересом посмотрел на меня и ухмыльнулся.
- Совсем дурак?! – возмутилась я. - У нас с ней комнаты были по 40 квадратов – бывшие барские хоромы, мы в них задубевали. Окна были венецианскими, не ремонтированными с 17-го года, выходили на Фонтанку, все тепло на фиг выдувало, никакая вата не спасала. Вот и спали, как в блокаду, вместе, чтобы теплее было. Кстати, даже мыслей никаких дурных не возникало, хотя Глеб пару раз пытался приколоться, но мы его не поняли совершенно и он больше эту тему не затрагивал. А через год Томкины дядя и тетя спохватились, что ребенок один живет и забрали ее к себе. А я в Задрипинск уехала, достала меня самостоятельная жизнь и соседи, кстати. Неприспособленной я оказалась к социалистическому общежитию.
- Она замужем?
- Насколько мне известно, никогда не была. Но жизненный путь ее устлан поверженными мужиками. Она все ваше племя по каким-то ей одной известным причинам ненавидит, и мстит всеми подходящими способами.
- Это я шкурой почувствовал. А Леонидаса тоже намеревается с навозом смешать?
- Нет, тут дело серьезное. Она мне призналась, что влюбилась в него.
- В этого кочерыжку???? – Денис от удивления повернулся ко мне всем корпусом.
- На вкус и цвет товарищей нет. И вообще, мужик может быть сущей обезьяной – любовь зла, полюбишь и козла! – засмеялась я.
- Странные, вы, бабы, существа… - помолчав, сказала Семухин.
- Не страннее вас. Мы, хотя бы, в большинстве своем, оценивая будущего самца, принимаем во внимание не только его внешние данные, но и количество извилин в тыквочке и полезность в хозяйстве. А вот вы думаете в таких ситуациях исключительно яйцами, как, кстати, утверждает Томка. Пока добиваетесь дамы, готовы на все, но как только теряете сексуальный интерес – все, пользу приносить перестаете. Гвоздь забить не допросишься.
- Это из личного опыта? – взъерошился Семухин.
- Это из наблюдений за жизнью знакомых баб. Сам начал этот разговор, так что не обижайся. Что ж поделать, когда мозги у самцов и самок по- разному устроены? Это данность и никуда от нее не деться.
Остаток пути мы проехали в молчании. Денис, похоже, обиделся за все мужское племя, а у меня из-за переизбытка кислорода, полученного в санатории, разболелась голова. Поэтому, приехав домой, я сразу легла спать, даже не совершив привычного ежевечернего ритуала по намазыванию моськи кремом.
Всю ночь мне снились какие-то кошмары, и я раз пять просыпалась, а потом опять проваливалась в душный темный мир.
Разбудил меня настойчивый звонок в дверь. С трудом разлепив глаза и кое-как накинув халат, я побрела открывать.
- Что это с тобой? – удивленно спросил Андрей, когда я распахнула дверь.
- Ничего…
- Ты в зеркало-то глянь!
Я прошла в ванную и включила свет. Из зеркала на меня смотрел Квазимодо. Лицо распухло и было сплошь покрыто красными точками.
- Комарики постарались, - успокоила я Муравина, - Аллергия у меня на них. Сейчас таблеточку слопаю и приму более приличный вид.