Глава шестнадцатая
Одиночество троих
Три человека серьезно и быстро рыли степь. Сегодня им придется ночевать под землей. Каждый мысленно готовился к предстоящим трудностям.
Сейчас Моч не думала о Стаке. Весь день девушка витала в мечтах, но наплывающие сумерки заставили ее думать о Дада.
Степняки проходили практику по подземным ночевкам. Моч четко помнила свои ощущения. Давящая, сковывающая тяжесть, вначале жара, потом холод и острое ощущение нехватки воздуха. Каждый ученик закапывался под землю ровно столько раз, сколько ему было необходимо для вырабатывания устойчивости. Психической устойчивости. Дада практики не проходил. Выдержит ли он? Моч беспокойно посмотрела на мальчика. Дада серьезно, может быть не совсем умело, но очень старательно копал, ни тени волнений и страха. Насколько он сильно изменился. Как быстро. Моч не узнавала друга, за пару дней он из малыша превратился в подростка. Лицо перестало быть нежным, мягким – заострилось, отвердело.
Дада неожиданно поднял голову и встретился с взглядом наблюдающей за ним девушки, а, встретившись, сразу остановился, перестал копать и стал внимательно смотреть на нее. Долго. Моч не выдержав, отвела глаза. О чем он думает? Почему так смотрит? Нет, она не узнает своего друга малыша, он изменился. Вырос? Нет, не только. Девушка ощущала, некую силу в Дада, еще глубоко скрытую, но уже начавшую проявляться. Ей стало страшно. Она поняла, что совсем не знает своего друга.
Дада вернулся к работе, девушка не смея больше смотреть на него, тоже.
Он справится с ночевкой. Теперь она в этом не сомневалась. Люди с такими глазами не боятся трудностей. С такими… с какими? Глазами лидера, глазами человека который знает больше. Больше ее, больше… Стака.
Моч посмотрела на мужчину – красивый, сильный, умный, опытный. Он совсем не боится степи, ходит по ней один, но, однако, он в чем-то уступает Дада. В чем? Моч, пока, не могла ответить на этот вопрос.
Сумерки сгустились, ямы для ночевки были готовы. Теперь каждый должен сам себя закопать. Моч, все еще ощущая свою ответственность, подошла к Дада.
-- Я закопаю тебя? – неуверенно и тихо спросила девушка.
-- Пожалуйста, если тебе нетрудно Моч, - в тон ей, ответил мальчик.
Моч оживившись, помогла Дада улечься, накрыла его брезентом и засыпала тонким слоем земли, проверила дыхательную трубку. Посмотрела на качество своей работы, все в порядке. Но девушка не спешила уходить, ей хотелось сделать еще что-то для Дада, но она не знала, что именно. Когда она накрывала его лицо, он смотрел на нее, искал ее взгляд, она неловко глянула в ответ и слабо улыбнулась.
-- Темнеет, - спокойно напомнил Стак.
Моч медленно повернулась к мужчине. Стак сидел на корточках рядом со своей ямой, но не спешил укладываться, похоже наблюдал за ними и ждал. Он вел себя, как старший, следил за порядком. Он мягко и незаметно взял ответственность Моч на себя. Теперь не она, а он будет вести группу. Девушка не могла понять – нравится ей, или нет, забота Стака. Все же она, еще очень плохо знала его, и он оставался чужим, пусть привлекательным, но чужим для нее человеком.
-- Да, я сейчас, - ответила Моч Стаку, вдруг ощутив себя бесконечно одинокой.
Когда ребята оказались под землей, Стак вздохнул свободней, ему необходимо было остаться одному, подумать – сегодня он бросит вызов Степи, бросит вызов вогурам и главное проверит себя. События последних дней окончательно перевернули его взгляды и убили его веру. Стак верил в дисциплину, в порядок, верил, что мир живет по правилам и чтобы выжить в этом мире, нужно знать эти правила и следовать им. Не думая, не сомневаясь, просто знать и следовать. Именно так он и поступал, прежде. Нехитрое правило сделало его самым лучшим степняком, освободило от душевных метаний, наделило устойчивостью и спокойной силой. Он не знал волнений, не допускал их в свое сердце, до тех пор, пока не встретился глазами с совершенно темным и безумным взглядом очень красивой девчонки.
Нева. Она стала его личным разрушителем. С первого взгляда. Он нашел свою темную половину, не искал, но нашел, а, найдя не смог отказаться.
Как странно, каждый человек мечтает о своей второй половине и стремится ее отыскать, Стак же находил полное удовлетворение в работе степняка и о любви не думал, а она сама пришла к нему и захватила.
Первое понимание того, что он становится на путь изменения себя, Стака посетило, когда он полностью удостоверился в темной природе свой любви и убедился, что, не смотря на данный факт, не намерен отказываться от Невы. В начале, он наивно полагал, что сможет изменить душевное состояние странной девушки, что ему удастся научить ее спокойствию и пониманию необходимых для жизни правил, но получилось все, совсем наоборот, не так, как он ожидал. Стак стал размышлять: почему, он такой правильный и знающий «как надо», вдруг полюбил женщину одержимую, нервную, скрытную и агрессивную? Его настойчивые попытки сделать ее лучше потерпели неудачу, а значит, смысл их встречи состоял совсем не в этом, тогда… Стак понял, что меняется сам. Впервые он начал задумываться: откуда в его голове правила и почему он так верит в их истинность и непогрешимость?
Правила были придуманы им самим на основе того, что он учил в школе, они защищали его от душевных страданий, что испытывал каждый степняк, сталкиваясь со страшной и неизбежной правдой в облике Властелинов Степи. Правила защищали от страха, от постоянного вопроса: почему? Да, они помогали ему, делали самым лучшим на опасной работе, но теперь вера дала трещину и сотни вопросов хлынули в голову Стака. Вопросы без ответов, вопросы, противоречащие друг другу, вопросы приводящие его размышления в тупик.
Стак еще держался за привычное спокойствие, когда его и Неву отправили за стадом дикого хофа, вера еще жила в нем, слабо мерцала в сомневающейся душе, ровно до того момента, пока его любимая не сказала: «Стак, ты справишься сам». Все. С данного мига начался необратимый процесс.
В эту ночь, Стак не стал прятаться под землей. Он жаждал встречи с вогурами. Он хотел посмотреть страху в глаза. Как хоф.
Он догадался, что Нева отвергла его как самого лучшего из степняков, он не мог ей помочь пока оставался нормальным, она не хотела ему доверять, пока он верил в правила. Она немного не дождалась, а он немного не успел. Не успел разрушиться.
Но не все еще потеряно. То, что он не рискнул сделать, будучи с Невой, он сделает сейчас!
«Вогуры! Где же вы?! Я жду вас! Я жду вас!» - крикнул мысленно Стак, сжимая с силой кулаки и пристально вглядываясь в ночь, освещенную яркими звездами.
«Вы думаете, что хищники вы?! Вы главные?! Я покажу вам, что значит человек! Придите и узнайте, что значит человек!»
Перестав сдерживаться, скинув тяжесть смиряющих оков, Стак позволил ненависти, отчаянию, злости выйти на волю, наполнившись дикой силой, мужчина не мог больше стоять на месте и ждать. Он побежал. Побежал быстро. Куда-то в темноту, все дальше и дальше от двух земляных насыпей, со спящими детьми под ними.
Он бежал так быстро, как никогда в своей жизни. Он искал вогуров. Он останавливался и во всю силу своих легких кричал:
-- Где же вы?! Трусы! Мерзкие твари! Вы не властелины! Трусы! Вот же я! Я бросаю вам вызов! Я человек – бросаю вам вызов! Сожрите меня! Ну же! Где ваш туман?! Где ваши, проклятые мороки?! Где же вы, твари… вогуры…
Мужчина звал врагов на открытый бой. Отчаянно и одновременно так сильно. Глупо, без мыслей о будущем и в тоже время единственно верно, с жаждой жизни. Он достиг пика мощи, который так же был и пиком его слабости.
Стак несся по степи, разрывая путы ночи. Путы вечного страха и вечных запретов. Луна и звезды освещали ему дорогу, очерчивая каждую кочку и каждое растение огромными, черными тенями. Степь выглядела нереальной, она двигалась вместе с человеком и вторила каждому его движению, поддерживала каждый его крик. Степь фантомна, так же как и ее властелины. Она неустойчива и не постоянна, она скрытна, не смотря на всю бесконечную открытость. Она играет с человеком, зовет своими просторами, манит, а потом… вогуры.
-- Вогууууры! Я здесь! Я жду вас! Возьмите меня!
Остановившись посреди степи с сотнями разбросанных по ней покатых холмов, мужчина призывал врагов и в своем безумии не замечал, что уже стоит на спине одного из них. Что остальные, слившись с ландшафтом, внимательно слушают его и почему-то не двигаются, не спешат принять его вызов, а напротив, стараются быть незаметными.
Стак топтался по спине огромного существа, рыскал глазами по округе, высматривал силуэты врагов. Не находя их, бежал дальше, с холма на холм, со спины на спину. С криками и ненавистью, до изнеможения. Долго, может быть вечность.
Накричавшись, набегавшись по спинам вогуров и так и не встретив ни одного из них, Стак наконец устал, а устав, успокоился и вспомнил о брошенных им детях.
Он проверил себя. Пусть он не столкнулся с вогурами, но страх он свой увидел. Он был со степью один на один, ночью, в самый опасный час и выжил. Он больше никогда не уйдет под землю. Если в следующий раз, вогуры все же придут за ним, он будет их ждать. Один из них говорил с ними. Властелин степи просил о помощи. Стак не успокоится, пока не узнает что к чему. Теперь он сам будет искать встречи с врагами, и больше не будет прятаться.
Западный Каньон – цитадель вогуров? То, что надо. Он пойдет туда с этим мальчиком-старцем, с девчонкой, которая не сводит с него глаз. Им по пути. Он найдет там ответы на свои вопросы, найдет Неву и больше никогда ее не отпустит.
Будет все так, как он решил. Почему? Потому, что сегодня он стал другим.
Моч была осторожной, она закапывала его медленно и аккуратно, но все же каждая новая порция земли, насыпаемая на брезент, заставляла Дада внутренне сжиматься. Он старался изо всех сил выглядеть уверенным, что бы Моч не беспокоилась, не переживала за него и у него получилось. Прежде чем девушка накрыла его лицо, он улыбнулся ей, а она как-то неловко улыбнулась в ответ. Не то, что он хотел увидеть, но все же, ее забота взбодрила его.
Потом темнота и тяжесть, жара и нестерпимое желание вырваться.
Дада с трудом дышал через трубку, и ему не хватало воздуха. Он так долго не выдержит. Всю ночь, длинную и бесконечную? Разве возможно вытерпеть такое и тем более заснуть? Нет. Нет. Паника медленно сжимала горло мальчика.
Спокойно, спокойно. Он должен. Должен. Он не подведет Моч.
Дада постарался вспомнить опыт своих снов. Там он уже спал под землей, он умел управлять своими чувствами. Паника не охватит его.
Мальчик погрузился в воспоминания, отстраняясь от самого себя. Его внимание расслоилось, и он мог теперь наблюдать со стороны за страхом своего тела. Страх выглядел очень далеким и несущественным. Дада стал наблюдать за тем, как медленно отступает напряжение, откатывается от него. Тело понемногу расслаблялось, дыхание постепенно успокаивалось. Тяжесть земли становилась приемлемой, допустимой. Мальчик медленно погружался в сон.
Бошаку, Вадым Бошаку… ему необходимо вспомнить все о нем. Кто он – вогур? Человек? Друг – враг? Дада чувствовал, что, вспомнив о Вадыме, он вспомнит многое о себе. Они как-то связаны и очень-очень давно.
Никогда Дада не настраивал свой сон на определенную тему, но сейчас ему нужно разобраться. Иначе трудно. Трудно жить с самим собой. Разрозненные воспоминания путали, мешали, пугали.
В предыдущих снах Бошаку сказал, что Дада устанавливает с ним соединение. Как? Как он это делает? Он просто спал, и сны снились ему без каких-либо усилий с его стороны. Сны-перемещения. Он что-то делал интуитивно, без контроля ума и Вадым сказал, что его соединения неудачны, опасны. Может быть, если он постарается все помнить и наблюдать за всеми своими действиями, у него получится переместиться в нужное место. Но вот в какое место? И как проследить за процессом?
Что помнит Дада? Участок перед фантом-кафе и квартиру Бошаку. В обоих случаях Вадым был напряжен и выказывал недовольство, значит, оба места не подходят. Что еще? Думай, думай Дада. Вспоминай.
Мальчик старательно прокручивал в мыслях каждую мелочь из последних встреч с Бошаку. Он надеялся таким образом пробудить свою память. Что-то, какая-то незначительная деталь должна была направить его воспоминания.
Первая встреча: Бошаку ведет с ним себя так, как будто не знает его, говорит, что это только начало. Что он имел в виду?
Во второй раз, картина совсем иная: Вадым дал понять, что виделись они регулярно и Дада очень хорошо знаком с ним, просто по какой-то причине забыл. Противоречие, допущенное нечаянно, из-за невнимательности, или Бошаку намеренно создал две версии взаимоотношений? В одной Дада не знает ничего, в другой просто забыл, но, не смотря на это, чувствует себя уверенно и мир вогуров его не пугает.
Так и самое главное! Основное отличие двух встреч! Дада оживился. Он упустил из виду самое важное – одно посещение мира вогуров возникло под воздействием морока, другое произошло с ним во сне. Итак, что можно вывести исходя с этого?
Первый морок, первая встреча с вогуром и его сразу уносит… уносит куда? Мальчик напряженно ловил смутные ощущения. Он знает. Вилата – вдруг возникло в голове новое слово. Вилата – планета вогуров, их дом. Как он мог забыть?! Он и Бошаку открыли новый способ перемещений. Они научились связывать две планеты! Для соединения всегда нужны двое – человек и вогур. Вогур создает изменчивую, послушную атмосферу, человек направляет ее. Вогуры из-за своей природной неустойчивости, все время меняются и меняют все вокруг, но они не могут собственные изменения делать стабильными и вот для этого то им и нужны люди.
Люди прирожденные мастера постоянства. Стоит им поверить во что-то, они тут же делают это своей действительностью. Закрепляют так, что прежде придуманное, становится фактом, величиной неизменной, зафиксированной, как те двери между планетами, что сотворили Бошаку с Дада. Их несколько - личных соединений между планетами. Дада всегда может воспользоваться любым из них. Только нужно вспомнить как.
Вспоминая и размышляя, Дада между тем медленно погружался в сон. Его воспоминания двигались вместе с ним, становясь все более путанными и абстрактными. Затем картинки видений, из мутных дорисовок мозга плавно переходили в красочные и четкие эпизоды реальности. Вначале обрывки, мелкие неподвижные сцены чего-то непонятного, потом постепенно, разрозненные абстракции начали сливаться, создавая цельную смысловую картину.
Дада лежал лицом на высохшей до жесткости траве. Трава колола его щеку и лоб и настойчиво лезла в открытый и жадно дышащий рот. Неприятные ощущения существовали где-то на периферии сознания и из-за своей дальности не сильно мешали Дада. Значительно в большей степени он чувствовал страх, и именно он руководил сейчас действиями мальчика.
Мысленно Дада все еще оставался там, на Вилате и вогуры с каждым стуком сердца сокращали разделяющее их расстояние. Мальчик отчаянно держался взглядом за черные глаза Бошаку и изо всех сил старался вспомнить свой дом.
Что-то не получалось, морок не приобретал четкости, сквозь мутные силуэты видения, без какого-либо видимого напряжения, уверенно шли вогуры.
-- Степь, думай о степи, - зашипел напряженно Бошаку. Он посинел от прикладываемых усилий и уже совсем не походил на человека. Перед Дада стоял самый настоящий вогур и он пытался спасти его, в то время, как его соплеменники, оставаясь внешне людьми, тянули к мальчику руки с единственной целью, отхватить для себя кусочек, такого редкого и необходимого для них существа.
Где-то в глубине черных глаз, Дада узнавал Бошаку и это узнавание спасало его разум.
Мальчик, услышав требование Вадыма, попытался вспомнить степь, но ничего кроме глупой картинки, видимой им когда-то, ему в голову не пришло. Его родители не были степняками, они боялись выходить за стены и сыну своему старательно прививали свои опасения. Но однажды, степь снилась Дада и он попытался вспомнить тот сон.
«Густая, сочная трава с малиновыми и фиолетовыми метелками цветов колыхалась беспокойно на ветру…»
Цветущая степь растворилась в расширенных зрачках Вадыма, и Дада упал на сухие и ломкие колючки. В начале, ничего не понимая, он прижимался к земле, не замечая боли от вонзившихся в лицо тонких, травяных иголок, потом пришло понимание, что опасность миновала. Мальчик медленно поднял голову и огляделся.
Кажется, где-то здесь он и потерял память, тогда шесть лет назад. Не смотря на все свои знания, он был все же маленьким мальчиком и оказался не готов к встречи с вогурами на их собственной планете.
Тогда его испуганного и изнуренного подобрал караван. По счастливой случайности, Бошаку сумел перебросить мальчика на одну из дорог ведущих к Адокме. Сам вогур переместиться не смог, и кто знает, сколько испытаний и трудностей ему пришлось преодолеть, прежде чем он снова вернулся на Нирану, спустя целых пять лет, к уже повзрослевшему мальчику.
Да именно год назад, Дада снова увидел во сне Вадыма, он, конечно, не узнал его, но между тем бесстрашно и доверчиво пошел за беловолосым мужчиной, когда тот позвал его по имени и махнул рукой в сторону какой-то мутной и непостоянной кляксы висящей прямо в воздухе.
Точно такая клякса появилась перед глазами Дада и сейчас. Она извивалась, дергалась, расширялась и сужалась, то уходила в глубь воронкой, то выпирала в сторону мальчика тупым и подвижным концом.
Дада внимательно рассматривал кляксу, вглядывался в ее подвижную глубину и думал о том, до чего же все-таки непривлекательно выглядит дверь между мирами.