ПАРТИЗАН. РУ
роман
Часть 1
Глава 1
-…И это не повод, чтобы не выпить! – завершил свой витиеватый и сбивчивый тост следователь ФСБ Чаплин, опрокидывая рюмку и цепляя на вилку гриб. Все молча последовали его призыву. Веселье явно сходило на нет. Сказывалось отсутствие дамского общества, недельная усталость от правоохранительной рутины, и что завтра снова в седло, да за такую-то зарплату – а пусть-ка они сами побегают, ети их…
Столбов лениво хрумкал маринованным огурцом, косясь на запакощенный стол. Гуляли у него. «Лишь бы Офшорников не перебрал, чтоб не пришлось оставлять на ночь». И на три буквы не пошлешь – чем меньше чин, тем больше спеси... С тех пор, как от Олега Столбова ушла жена, его трехкомнатная квартира стала превращаться в безотказное место ментовско-прокурорских и прочих силовых посиделок, планомерно приобретая черты притона. Поначалу Олегу это даже нравилось – и отвлекает от личных заморочек, и ты всегда в курсе дела – кто, кого, за что и почем. Но постепенно и эта клубная атмосфера начала тяготить. Олег служил следователем Ленинской районной прокуратуры, его ценили за кропотливость и склонность к анализу, в связях, порочащих его, замечен также не был, но как-то год от года ему все больше начинало казаться, что он что-то упустил в жизни, или вообще сел после института не в свои сани, да тут еще разрыв с Катериной,и…
-И все-таки я скажу – с Перво-ма-маем вас, дорогие друзья!- заплетающимся слегка языком провозгласил Натан Семенович Комаринский, или, как его называли среди своих, дядя Наташа. – С днем примирения и…как его… согласия! Вот я на днях - вы все знаете – получил звание полковника казачьих войск.
Олег уставился на него осоловелым взглядом. Это было что-то новенькое. Дядя Наташа, мутный тип под шестьдесят, значившийся конкурсным управляющим очень во-время разорившегося унитарного предприятия, был вхож везде, где пахло властью или деньгами. Его терпели, потому что из внутреннего кармана он с ловкостью Кио извлекал периодически, где надо и нет, пачечку фотографий 10х15,на которых он был запечатлен с разного ранга деятелями, в погонах и без погон, начиная с канувшего в лету Чурбанова, и кончая – страшно сказать, кем даже…В общем, терпеть – терпели, но полковник?
- Натан Соломонович, а вам шашку в руках держать доводилось? – дернув локтями, прорезался неожиданно ОМОНовский капитан Егорка Михалев, румяный богатырь с донскими корнями, до этой поры, как и обычно, сидевший тихо, лишь изредка стреляя из- под густых бровей ярко-желтым взглядом, похожим на взгляд сытой, но хищной птицы.
«Браво, Егор!»- вяло подумал Столбов. Комаринский несколько скуксился и потянулся разливать еще по одной, нависая тугим животом над скромной закусью.
-Мой вот прадед у Его Превосходительства Александра Васильевича Колчака сотней командовал. И по матери деда – за антоновский мятеж…того…- продолжал вещать Егор – кажется, молодца задело за живое. – А адмирала – когда на лед выводили – иркутский комиссар Мойша Чудиновский с него сапоги стянул. Видимо, думал – по ноге. А? Не ваш родственник? – и Егор уперся взглядом в мелко кривляющегося дядю Наташу.
-Ну и кто старое помянет…Вспомнили тоже, батенька,- нашелся Комаринский. –А вот лучше я вам, господа, расскажу про то, что еще никто не знает. Никто не знает – я знаю! - Он поднял вверх толстый курчавый указательный палец и дождался тишины.
- А вот кто из вас был в Верхопышемском районе?
-Верхопышемский? Был, дыра дырой, - отозвался басом майор Василенко из убойного,- Как – то ногу там нашли в помойке. Собаки разрыли. Бомжи свою сожительницу топором приложили.А там ею же и закусили на бережку. Обычное дело – за боярышник. И надо ж было нас с области дергать. Мерзость, конечно…
-Да, село разлагается…- глубокомысленно заметил Столбов.
-В Верхопышемском нашим доблестным губером все леса взяты на 25 лет в аренду. Под якобы заповедник. Охотится он там,- подняв голову от шпрот, нудно проговорил помпрокурора Ленинского района Яблоков.
-Ну и вы знаете – и я знаю. И таки вы молчите – и оно вам надо? – завилял тугим животом дядя Наташа над убывающими закусками, разливая по еще. Когда все выпили, он вдруг посмотрел искоса, как-то схитреца, на Столбова.
-А вы, Олег Анатольевич?- эти слова он почти прошептал, наклонившись к нему толстым, расплывающимся лицом.
-Чего?- отозвался Столбов, пребывая в полунирване.
- А ничего. Просто привет передавайте Совкову Ивану Ильичу. Ивану Ильичу Совкову…
-Ага. И от вас привет. И от Колчака. Александра Васильевича… И от Антонова… - А кто это – Совков? Фамилия какая гнусная…Спать… Черт возьми! Не.… А, ладно…Катя.… Как - ты снова со мной?…Катька... Ну да, дурочка моя. Да, да…
-Столбов! - Олег! Столбов, мать твою!- из сна его выдернули, как из омута – за волосы.
- Столбов! Трубку держи! – кто-то ударил два раза по щекам и всунул в непослушные пальцы скользкую и липкую от шпрот телефонную трубку. – Шеф тебя!
-Столбов, слушай! Кончай ночевать! – в голосе прокурора слышались нотки настолько непривычно-нервные, что мозг моментально переключился на восприятие.
-Слушай! Короче, сейчас пять, шестой. В шесть ноль- ноль у твоего подъезда будет Петрович на «Ниве». Едешь в Верхопышемский район на усиление. Терроризм, мать его!
-Дак пусть ФСБ, мать его, туды в бабушку, - опять школьники про бомбу позвонили, чтоб контрольную не писать… - начал бормотать Олег спросонья.
-Заткнись! – зашипел в трубку прокурор. – Похищен глава администрации района. Василий Кузьмич Кучелапов, мать его конем! Участковый с огнестрельным ранением…В общем, полный привет. Все, отбой!
Олег повесил трубку, прошел в ванную и начал методично тереть себе уши под холодной водой. Светало помаленьку…
ГЛАВА 2
А было так. Василий Кузьмич Кучелапов, глава администрации Верхопышемского района, проснулся от гадкого чувства под ложечкой. «Опять жаба давит, – обречённо констатировал В.К.,- И чего она на этот раз?»
Последнее время жаба зачастила, и чувство это, где-то между физической болью и беспричинной тоской, не давало досыпать, гнало на кухню, к холодильнику, к кофеварке. Потом, после второй чашки капуччино, В.К. прошёл в душ. Всего душевых в его доме было три – скромно, по одной на этаж, не считая сауны. С замираньем покрякав под холодными, острыми струйками, Кучелапов пустил тёплую, потом растёрся толстым финским полотенцем и оглядел в зеркале свою представительную, покрытую веснушками и рыжим волосом фигуру. Бодрости прибыло, но беспричинная тревога осталась – жаба затаилась за камушком. В.К. прошёл в свой кабинет на третьем этаже, как всегда, закрытый на ключ и с наглухо зашторенными окнами. Оглянувшись ещё раз на дверь, Кучелапов нащупал в ящике стола скрытый выступ, и картина Айвазовского над диваном издала лёгкий щелчок. Он сдвинул «Девятый вал» вместе со стеновой панелью, набрал комбинацию шифра и запустил пальцы в сейф.
Вот она, заветная папочка! Мамочка моя! В.К. перелистал документы – всё было на месте: печати, подпись губернатора, подпись Бориса Бодунова… А вот и сертификат на акции. А вот и главное – просто половинка белого листа А-4. В.К. любовно повторил, шевеля губами, двенадцатизначный номер счёта. Это был своего рода ритуал. Конечно, зазубрил наизусть – но ведь память в пятьдесят четыре годика могла и подвести. А этот вот листочек, – Кучелапов провел по поверхности пухлой рябой ладошкой, - этот листочек - это пропуск в его, Кучелапова, маленький персональный рай.
За окном, выходящим на центральную площадь посёлка, нарастал, между тем, некий неопределённый гул. Кучелапов отвел пальцем краешек глухой шторы и выругался вслух.
- Первомай же сегодня, мать ети! Не было команды п….ть! Чего их сюда с утра принесло. Вот дебилы – отдохнуть не дадут в праздники. Два дня выходных, жена в Сочи, прислугу отпустил с вечера. Всё к тому, чтобы с утра на охоту. Нет, сползлись. Из своего дома, как вор, через гараж выходить. Так, охранника отпустил. Ну, ничего. Вызову-ка я Вову Клюквина. Мужик правильный. С ним и выпить, и поматериться, как говорится. И лося освежует, и за рулём…Опять же участковый – места знает, и от людей ему почёт…
Неприятный гул за шторами нарастал.
-Аллё, Семеныч! – Кучелапов набрал номер. – Ты, Дарья? А где Вован? На каком ещё патрулировании в праздники? На площади митинг? Тьфу ты! Да не ты. Ну, будь. – Алло, дежурный! Начальника отдела мне. Это Кучелапов. Что? Тоже на патрулировании? Весь отдел? Они что - с ума посходили? Почему не доложили, если такой кипеш? В штатном режиме, говоришь? Ладно. Свяжись по рации с Клюквиным, пусть дует до меня. Дело есть. Срочное.
…То, что происходило в это утро на площади, было действительно не вполне штатно для тихого лесного райцентра Верхняя Пышма. По единственной главной улице посёлка двигалась толпа, напоминавшая среднее между картиной классика «Сельский крестный ход» и демонстрацией времён застоя. Хотя пьяных было на удивление немного. Люди шли с хмурыми, сосредоточенными лицами, изредка переругиваясь. Окружив маленького, покрытого серебрянкой Ленина на постаменте напротив райадминистрации, шествие принялось клубиться и роптать. Гармонисту, рванувшему было «Вихри враждебные», сразу сунули по шапке из группы молодёжи, и он смолк.
- Кончай совдеп. Цоя давай!
- А чего? При советах работа у всех была. И не грабили так!
- Продали страну за три копейки. Сталина на них нет!
- Долой губера!- Кучелапова на мыло!- Ментов на фонарь!
Выкрики нарастали, но собравшимся явно не хватало единства. Милиция, взявшись за руки, создала живой барьер перед входом в здание администрации, в котором, впрочем, кроме сторожа никого не было. Наконец, на подножье пьедестала взгромоздился пожилой дядька с красным бантом на пиджаке.
- Сограждане! – провозгласил он.- Буду краток. Мы все знаем, почему мы здесь собрались. Земли нашего района скуплены за копейки олигархами. И это вы сами их продали! – в народе зароптали,- Но теперь за нашей спиной они взяли в аренду весь лесной фонд. Все наши предприниматели разорены. Рабочие остались без куска хлеба. А теперь ещё вокруг Верхней Пышмы они создают свою якобы природоохранную зону, чтобы было где им охотиться…
- А Совков курицу мою отнял! Не там, вишь, продавала! – взвизгнула бабка Чарушиха, пролезшая, как всегда, в первые ряды. Тут начальник РОВД Совков, не выдержав, вышагнул из оцепления и замахнулся на Чарушиху дубинкой. В тот же миг здоровенный, похожий на медведя лесной мужик-молчун, известный под именем Домкрат, сгрёб Совкова за китель, и, приподняв из грязи, швырнул в милицейскую цепь. Цепь повалилась, народ хлынул, началась куча-мала.
Когда после нескольких предупредительных очередей в воздух толпа, наконец, рассеялась, Домкрата, разумеется, нигде не нашлось. В. К. Кучелапов же в это время и подавно находился далеко, наматывая километры по таёжному проселку на заднем сиденье своего «Шевроле-Субурбана» в обнимку с любимым «винчестером». Километре на тридцатом сидевший за рулём участковый Клюквин неожиданно врезал по тормозам. Машину занесло, и прямо перед лицом В.К. на дорогу с шумом рухнула ель. Громыхнул выстрел, стало страшно. Клюквина отбросило вправо, осыпав осколками стекла. Потом машину открыли, надели Кучелапову мешок на голову, и он услышал, как Вована выволакивают на дорогу. Потом клацнул затвор.
-Оставь, пускай своим расскажет, - произнёс мужской голос.
-Н-да, жаль…- женский вздох показался Кучелапову странно знакомым.
Машина завелась и тронула.
- Как воняет!- процедил чей-то бас с переднего сиденья, - обделался, гнида.
ГЛАВА 3
Все, конечно, были заняты своим делом. Эксперты замеряли тормозной путь «Субурбана» и собирали осколки стекла в пакетик, шарили в грязи в поисках следов и гильз. Егор Михалев с ребятами умчались вдаль по просёлку - искать ветра в поле. ФСБ-шник Чаплин проводил работу с населением. Население безмолвствовало. Столбов допросил подстреленного Клюквина и вернулся к месту преступления.
Начальник местного РОВД Совков бестолково тёрся возле, не зная, куда спрятать набрякшие глаза и руки, и прикидывал, каким боком вся история может выйти лично ему. Но, как ни прикидывай, выходило погано.
Олег понимал, что это тупик. Всё было настолько кондово, тупо и безобразно, что не укладывалось ни в какую схему, и у всех уже опустились руки. А если добавить к этому бьющий с майского неба ультрамарин, и щебет пробудившихся от зимы птах, и подснежники на лиловых лесных проталинах…
Олег брёл наугад, задрав голову к вершинам шумящих сосен, и лес этот, он знал по карте, тянется туда на сотни километров вдаль, и, не считая редких островков лесоразработок, нет в том лесу человеческого присутствия. И дух захватило от этой первозданности, и мелким, ненужным уже казался Кучелапов с его исчезновением… Олег достал из-за пазухи плоскую фляжку и в очередной раз отхлебнул – вернуть мысли на место. Если похищение из-за выкупа – объявятся сами. Надо ждать. Понятно, что Кучелапов на руку нечист, и трясти его у бандитов смысл есть. Дома сейчас никого, жена в Сочи, сын и дочь учатся в Москве. Выходить на них?- так, размышляя и отхлебывая, Столбов автоматически углублялся в дебри, огибая густые заросли и заполненные талой водой бочажки. – Ещё этот бунт, - нет, тут связи нет, не успели бы… Прислуга? Надо найти и допросить. Какая-то девка недоразвитая. Где сейчас? – Он оглянулся вокруг – и понял, что отчего-то потемнело. Солнце заволокло, и Олегу стало не по себе.- Да я, похоже, заблудился! – тут же под куртку пролез предательский холодок, – А если…
Нога вдруг провалилась, не найдя опоры, потом какая-то страшная сила дернула его за щиколотку кверху, и Столбов, стукнувшись затылком о землю, отключился. Впрочем, кажется, не надолго. Когда он пришёл в себя, земля и стволы деревьев вокруг него мерно вращались, но вращались они как-то не так. Потому что сосны вдруг стали расти кронами вниз, а земля оказалась сверху… Олегу понадобилось ещё некоторое время, чтобы осознать истинное положение дел. Он висел вниз головой, вращаясь на веревке, туго стянувшей его правую лодыжку, а земля была метрах в трёх под ним. Руки, правда, были свободны. Олег попытался подтянуться на брюшном прессе так, чтобы схватиться за верёвку. Нет, не Шварценеггер…Оставалось висеть кулём. Можно было ещё кричать.
- Эй! Эге-ге-гей! – тишина в ответ. – Ау, типа!.. Нет, пустое.
И тут пришла благая мысль: сотовый телефон. Столбов запустил руку в джинсы, и не нащупал ничего, кроме смятой пачки «ротманса».
- Ну, хоть покурим… Тем более сотовый здесь всё равно не ловит.
Читатель, вам никогда не доводилось прикуривать от зажигалки, вися вниз головой? И не стоит. Ей богу, это не самая удачная идея…Столбову вспомнился Муссолини, и стало жаль дуче, и его непутёвую любовницу, а ещё пуще жаль себя. А между тем, неумолимо темнело. Птицы смолкли... Голова набрякла…
…А в развалинах заброшенной грибоварни в глубине леса километрах в сорока к югу от Верхней Пышмы, крепко связанный по рукам и ногам, плакал Кучелапов. В стороне от него на чурбаках сидело двое. Один – некрупный, но крепко сбитый мужчина лет сорока со шрамом через щёку. Другая – золотая блондинка с глазами синими и холодными, как лесное озеро в сентябре. Под мешковатым комбинезоном цвета хаки угадывалась хорошего роста спортивная фигура девушки. Пожалуй, она была повыше своего собеседника. Да и манера говорить у неё была несколько свысока, как бы цедя слова.
- И долго нам тут ещё куковать с этим засранцем,- недовольно пробасил жилистый, сворачивая самокрутку голландского табака.- Хоть бы ты его обмыла…
- Перебей табачком,- отозвалась девушка, - нашёл сестру милосердия. Шеф сказал – ждать, значит ждать.
- А то бы попытать его самим…- мечтательно протянул мужчина,- я вспомню, нас в спецназе учили. Узнать всё – и на кол.
Кучелапов в углу задергался и замычал сквозь кляп.
- Молчи, гнусь, молчи! – девушка пнула его слегка в бок. – Твоё время придёт – ещё запоёшь.
- А есть такой препарат – фенамин-бензедрин,- снова продолжал свою линию жилистый. Вколоть ему – и всё выложит. Как на духу.
- А есть такой препарат – « циклон Б», – в тон ему отозвалась блондинка.
- А это чего? Не слыхал.
- А это, Тайсон, от особо болтливых.
- Да ладно тебе, Хельга,- слегка надулся тот, которого назвали Тайсоном,- лучше скажи, как тебе удалось к нему в дом внедриться?
- Прикинулась убогой, и попросилась на любую работу. Когда жена у него на юга трахаться уехала. Он губы распустил – и взял сразу же.
- Как это ты – и убогой прикинулась? – Тайсон с недоверьем оглядел цветущую фигуру Хельги.
- А я на актёрском училась. Когда-то…В той жизни…
Тут её фигура как-то резко съёжилась, скособочилась и глаза приобрели моляще-придурковатое выраженье.
- Мыться-прибираться!- прогнусила она сквозь отвисшую губу,- Я, дяденька, второй денёчек не кушала…Тьфу! – Хельга распрямилась и плюнула в Кучелапова. Тот дёрнулся и опять что-то злобно замычал. Последовал пинок, который его волшебным образом успокоил.
ГЛАВА 4
День второго мая для следователя ФСБ Чаплина начался с какой-то мутоты. Ночью ограбили сельпо – так здесь по-старинке называли магазин на выезде из посёлка. Хозяин – низенький, потный армянин Саркис, всплёскивая руками, составлял опись убытков и выкатывал беспомощно сердитые глаза.
Список похищенного был странен. В основном продукты, притом простые – консервы, крупы, макароны, спирт. Пара коробок не самых дорогих сигарет. Дорогие турецкие куртки, обувь, коньяк – не взяли. Оставили даже выручку за день. Исчезло зато несколько пар термобелья, три топора и весь запас голландского табака, валявшегося за прилавком третий год. На двери обнаружена надпись краской из баллончика: «Всё вернётся!» - Что вернётся?
Эксперт сказал, что сигнализация отключена грамотно. На мокрой глине отпечатались следы шипованной резины внедорожника. Чаплин плюнул, и отправился обратно в РОВД – продолжать допросы. Почему он должен выполнять чужую работу! Где этот долбаный Столбов? Второй день гуляет где-то с доярками пьяный – и хоть бы показался!
В коридоре его уже ждал вызванный повесткой руководитель местных коммунистов тов. Шохин. Это он возглавлял памятный митинг, после которого Кучелапов исчез.
- Присаживайтесь, Велиор Артурович. – Шохин сел, гордо кусая губы и ожидая, что сейчас повторится широко распиаренный когда-то сюжет «Допрос коммуниста». Но ФСБ-шник оказался незлым и по-человечески усталым.
- Сейчас не будем касаться вашей неприглядной роли в учинённых беспорядках. Я хотел бы просто побеседовать. Узнать ваше мнение. Вы человек интеллигентный, и уж, по крайней мере, не террорист и не уголовник. Что подозрительного вы замечали в посёлке? Или странного? Все вот говорят, что у вас в районе нечисто…
Шохин с облегчением понял, что бить не будут, и его прорвало:
- Лес у нас воруют, товарищ следователь…
- Ну, это не ко мне, - поморщился Чаплин.
- Да нет, я вам про нечисть. Про ведьму хочу рассказать.
- Эта, как её – Индира? – вспомнил Чаплин уже слышанное.
- Индига. Ведьма, девка молодая. Так вот, лес воровал Бабай. Другие тоже, но этот – внаглую, лесовозами. Бригада у него была своя. Наглый, крикливый, ментов всех купил…Извините… Чуть что не по нём – в рыло. И в лесу каждую тропку знал, браконьерил. Так вот, это вся его бригада видела. Только приехали они на делянку, пилы расчехлили – выходит из лесу девка эта. И к нему, к Бабаю. Он на неё только было с матом – а она рукой так вот сделала – Шохин выкинул подобие «Хайль» и медленно опустил руку к поясу.- И Бабай замолчал, и как зомби, пошёл к ней. А она смотрит – и никто не может шевельнуться. Так и увела Бабая в лес. А вернулся в посёлок через три дня – и никто его узнать не может. Тихий, у всех прощения просит. И глаза – добрые…Раздал технику, из дому всё – чуть не даром. Дом запер и ушёл. С тех пор его и не видали.
-Н-да, бывает… А что ещё эта…Индига?
- Ещё один был, из уголовников. Изнасиловать её хотел. Так же рукой (Шохин осторожно выкинул «хайль») его заморозила. А ночью его медведь задрал. Прямо за посёлком. Всё лицо лапой снял, и кишки наружу.
- Что ж она, по-вашему, и медведями распоряжается?
- Вы меня, товарищ следователь, извините, я по должности материалист. Но в посёлке говорят, что медведь тот – не просто медведь, а…- он нагнулся к Чаплину и пугливо прошептал: «О-бо-ро-тень!»
- Ну, ладно,- поморщился Чаплин – А вообще - кто такая, где живёт?
-Вообще – девка тихая, сирота. Живёт у деда на пасеке. Скотину бабам лечит. Мышей из столовой вот недавно вывела.
- Как – вывела?
- Никто не знает. Заперлась, пошептала что-то – так они через дорогу и побежали. Ни одной с тех пор нет.
-Ладно, вы мне тут какое-то фэнтези рассказываете. Вернёмся на землю. Появлялись в посёлке незнакомые?
-С неделю назад шатались двое городских. Мы, говорят, рыболовы. Я им – мол, какая же сейчас рыбалка? Вода-то мутная. Смеются.- А мы, говорят, как раз в мутной ловим…
-Где сейчас?
- А кто их знает. Стояли палаткой дня три, потом то ли уехали, то ли в лес подались. Один худой, длинноволосый, другой со шрамом.
-Ну, хорошо. Вернёмся к демонстрации. Кто такой Домкрат? Почему так зовут странно?
- Зовут за силу. Был случай, на него городские полезли. Так он их сгрёб всех, шапки посрывал норковые, потом баню за угол приподнял, шапки все под неё сунул и на место опустил. Пока на всю бригаду не проставились – не достал. С тех пор и зовут – Домкрат.
-Ну, хорошо. А по-настоящему он - кто? Живёт где?
- Тайга большая. Появляется, исчезает… Шохин помолчал и добавил глухо:
-Только говорят, что по-настоящему-то он и есть тот медведь… Оборотень!
-Ладно, идите…- Чаплин сжал голову ладонями – крыша явно съезжала.
Он вышел на воздух. Стемнело. Глянул на окна кучелаповского дома. Там оставались дежурить двое милиционеров. Зайти, проведать…Через минуту он уже вызывал по телефону всю оперативно-следственную группу.
Двое местных сержантов на ковре возле раскрытого бара в кабинете лежали рядком на животах в странных позах. Они были связаны жабой – ноги к рукам, во рту – теннисный мячик и кучелаповские носки. Сейф был вскрыт!
- Грамотно вяжут, черти! – одобрил Егор Михалёв, разрезая путы.
…Саркис уже запирал своё разорённое гнездо, как вдруг из кустов окликнул тихий голос: «Хозяин!»
-Бабай?! Ты?..
- Возьми вот… Тут больше…- Бабай протянул оторопевшему армянину шуршащий ком денег.
- Извини за беспредел… Мужик ты неплохой.
-Э, слюшай…-Саркис стал машинально совать купюры по карманам, - Я заявление заберу тогда…Завтра…
- А это как хочешь. Кому ты заявление писал, того самого завтра попишут, - спина Бабая растворилась в кустах.
- Ну, вы там, если что, приходите ещё! – растерянно произнёс Саркис.
- Придём, - прошелестели кусты.
Всё это слышала притаившаяся за сельмагом бабка Чарушиха, и тут же побежала доносить. В ФСБ бабка верила – это вам не Совков-паскуда!
ГЛАВА 5
Кучелапов из подвала услышал шум подъезжающего автомобиля. Узнал движок собственного джипа. Дверь грибоварни отворилась, и он увидел в проёме круглую луну. Потом по глазам резанул луч фар.
- Жив!- произнёс надменный голос Хельги. – Слышь, тварь, радуйся! Командир приехал из города. Привёз специалиста, чтобы тебя пытать. Между прочим, потревожил самого доктора Зло!
- Не надо,- захныкал Кучелапов,- сам отдам, всё скажу! Не надо только… доктора Зло!
-Доктор, - раздался снаружи чей-то глуховатый баритон, - У вас всё готово?
- Система грузится! – ответил высокий, гнусавый голос с нотками плохо скрытого вожделения. Кучелапова передёрнуло.
- Но я готов к сотрудничеству!- взвизгнул он.
- Хорошо, проверим,- чья-то рука сунула ему в нос листок бумаги – половинку А-4. Ту самую! О, Господи, добрались! Теперь всё, конец!
- Узнаёшь этот код?
- Да! Господи, да! Оставьте только жить… Жить!
- А зачем тебе жить? – равнодушно спросила Хельга.
Вопрос озадачил, и Кучелапов смолк. Хотелось отвечать долго, сбивчиво, взахлёб. Петь оды жизни, каждой букашке, каждому колоску… Сынок… Доченька…- по щеке покатилась слеза.
- Ладно, этот вопрос пропустим. В каком банке открыт счёт? Отвечать быстро.
- «Фандрайзинг банк» на Кипре.
- Доктор, проверьте. – Раздался стрёкот клавиш ноутбука, попискивание Интернета, и через пару минут – или часов – гнусавый голос сказал:
-Есть!
- Вводите код…Так сколько, говоришь, денег на счету?
- Два миллиона сто тридцать три тысячи евро… Точнее не помню, сложные проценты.
- Недорого Родину продал,- рокотнул сзади знакомый басок Тайсона, - Князь, можно, я его потом удавлю?
- А кто кричал - на кол? – процедила разочарованно Хельга.
- Кучелапова окатило холодным потом.
- Нет! – крикнул он без голоса,- Я же всё сказал! Я сотрудничаю!
- Есть подтверждение! – каркнул доктор Зло.
- Как намеревался получить деньги?
- Надо… Ехать на Кипр. В России нет представительства.
- Банк подтверждает,- отозвался доктор Зло – получение на месте, лично, в течение трёх часов.
- А вот он и билет на Кипр. На два лица с открытой датой, - бодро отозвался из машины Тайсон, роясь в кипе бумаг – содержимом злополучного сейфа. – Ого, смотрите-ка, что тут у него ещё есть!..
…Но вернёмся немного назад, читатель, и вспомним следователя прокуратуры Ленинского района Столбова Олега Анатольевича. Нехорошо оставлять человека висеть посреди незнакомого леса вниз головой. Когда сознание в очередной раз вернулось к нему, Олег увидел, что он уже не один. Прямёхонько под ним пыхтело и ворочалось большое, круглое, покрытое лоснящейся бурой шерстью нечто. Вот из травы поднялся и потянулся к нему, принюхиваясь, круглый чёрный нос. С его глазами встретились два маленьких недовольных глаза. Гость рявкнул басом и встал на задние лапы. В лицо пахнуло звериным смрадом. «Песец»…- обречённо понял, зажмурясь, Олег. Но медведь вернулся на четвереньки и снова стал что-то искать в траве. Наконец в зубах его оказалась фляжка с недопитым коньяком – вывалилась из-за пазухи, когда Олега вздёрнули. Медведь ловко перехватил фляжку зубами и опрокинул содержимое себе в пасть. Потом буркнул под нос и покосолапил прочь, унося трофей в зубах…
Когда сознание вновь посетило его, внизу уже были люди. Берёзу, на которой он висел, нагнули, верёвку перерезали, и сквозь кровавую пелену Олег увидал тонкое, прозрачное, как фарфор, девичье лицо с длинными глазами, склонившееся над ним.-
- Я чего? Я ничего. Это всё Бабайка шалит. Его штуки,- произнёс чей-то хриплый голос, напоминающий медвежье ворчание.
- Полежи, пусть кровь отольёт,- ласково произнесла девушка, положив прохладную ладонь Олегу на лоб. Сразу стало хорошо, захотелось спать.
В следующий раз он очнулся от мерной качки, и понял, что его, как младенца, несёт на руках сквозь лес здоровенный мужик. От мужика уютно пахло дымом костра, беломорно-спиртовым перегаром. Вот спустились на несколько шагов вниз, и Олег очутился под землёй. Его положили на какой-то топчан и, накрыв сверху тулупом, оставили одного.
- Что ты с ним делать хочешь? Зачем приволокла? Разве не видишь – мент это?- перекатывался за дверью ворчливый медвежий бас.
- У него нога больная. Отлежится – и уйдёт, - отвечал девичий голос,- Не ворчи, Домкрат. Пойди лучше, кипятку принеси. Я ему компресс сделаю.
- Сварить его в этом кипятке… Сдаст нас всех… Мурло ментовское…
- Иди-иди! - прикрикнула девушка и спустилась в землянку к Олегу.
- Кто я? Где ты?..- то есть наоборот - Где я? Кто ты? – сознание мутилось.
- Ты на пасеке. Это омшаник – где пчёлы зимуют. Я – Индига, пасечника внучка. Я тебе сейчас ногу вылечу. Ты – мент?
- Следователь прокуратуры Столбов. Удостоверение в нагрудном кармане.
Индига склонилась над его ногой и принялась бормотать. Потом наложила тёплый, пахнущий мёдом и травами компресс. Длинные глаза девушки склонились над его лицом, и Олега начало втягивать в какую-то воронку. Пол завертелся, от керосинки, висящей в изголовье, в глазах Индиги разгорались красные огоньки.
- Иди, зовут! – раздался хрип Домкрата снаружи.
Она встала и пошла к выходу.
-Посмотри, пожалуйста, тут одного …пациента, - произнёс глуховатый голос и добавил тихо: - Народ хочет крови…Это кто у тебя тут?
-Да так один, ногу в лесу подвернул…
Шаги удалились. «Странные, однако, бандиты», - подумал Столбов, проваливаясь в сон…
- Кто они? К кому ты ходила?
-Не суйся в это. Они хорошие. А ты…Не совсем пока тухлый. Ещё светишься. Несчастный только. Пьёшь. Жена ушла.
- Откуда знаешь?
- Я, если захочу, любого человека вижу. Вашим их никогда не взять. Ваши все – морёныши. Души нет, воняют, как падаль.
- А они?
- Они живые. Светятся. Ты слепой, а я вижу, кто как светится. Уходи.
- Куда?
- Пока отсюда. А там – и от своих уходи. Твои – падалью воняют…
…Что это было – сон или реальный разговор, Олег так никогда и не понял. Его разбудил бивший из-под навеса утренний луч солнца. Птичий хор заливался от счастья. Он повернул голову и увидал надпись краской из баллончика: «Всё вернётся!» Он лежал на крыльце сельмага. Олег вскочил. Вероятно, вид его был комичен, потому что тут же раздался ехидный старушечий возглас:
-Городской! Нажралси хуже поселкового!
Олег встряхнулся, заправил рубаху и заковылял независимой походкой в сторону РОВД.
ГЛАВА 6
«…Бескорыстные бандиты, связь с пасекой, нечистой силой и медведем-оборотнем. Неплохо. Что, интересно, на это скажет руководство»,- размышлял Юрий Чаплин, меряя шагами кабинет и отхлёбывая из стакана горький, явно отдающий цикорием и контрафактом, «Нескафе». Остановившись перед зеркалом, он вспомнил допрос Шохина и выкинул перед собой несколько раз руку, имитируя жест колдуньи. Неужели так вот можно управлять людьми?
- Репетируем, штандартенфюрер? – Чаплин смутился.
– Ничего, ничего. Чужие убеждения уважаем,- в зеркале отразилась криво ухмыляющаяся рожа Столбова.
- И где пропадал три дня? – попытался перехватить инициативу Чаплин.
-Почему три? – на этот раз смущён был Столбов.
- Потому что сегодня третье мая. Кучелапова нет, в посёлке хозяйничают бандиты. И вообще…
- Третье, говоришь? Так…Ну, ну, рассказывай!
- Да нет, это ты рассказывай…
Олег навалился грудью на стол, и почувствовал под курткой что-то твёрдое. Он сунул руку за пазуху и извлёк… фляжку. Ту самую, что унёс в зубах медведь… Стоп. Получается, что медведя не было? А значит, и остального ничего не было? И этих длинных колдовских глаз? Всё – сон? Где ж я был всё это время? Вот чёрт!
- Слышь, Юрий Борисыч. Плесни-ка кофейку. И, если можно, с прицепом…
…-Значит так,- кофейку плесни! – Значит, старушка жила и никого не трогала. В профилактории всю жизнь – медсестрой,- Бабай пытался рассказывать внятно и грызть тетеревиную ногу одновременно. – И тут оказывается, что профилакторий приватизирован, всё жильё сносится, и наша Анна Леонидовна всю зиму прожила в овощной яме – как вам сюжет? А на месте профилактория губер свою охотничью избушку воздвиг. На двадцать мультов.
- Гасить! – отозвалась Хельга, прихлёбывая из кружки крепкий чай, - чего там!
- Дак губера-то так и так гасить,- резонно заметил Домкрат. – С бабулькой что делать будем? Я её знал, душевная женщина.
-А поехали! На месте разберёмся!- Хельга поднялась от костра, вкусно потягиваясь.
- Поехали! – воскликнул гнусавым голосом длинный нескладный юноша в очках, захлопнув ноутбук, - Поехали, разберёмся! Да?- и он, искоса бросив победоносный взгляд на Хельгу, уверенно направился к джипу.
- Ну, ты за основного,- произнёс, усмехаясь в бороду, командир. – Хельга, Бабай – с тобой. Удачи, доктор Зло!
Через минуту джип с Хельгой за рулём, подняв облако пыли, скрылся за поворотом.
- И где ты это чудо добыл? – ворчливо спросил Тайсон, обгладывая остатки тетерева.
- Хороший парень, зря ты. Новое поколение. Новые технологии.
- Ох, Князь… Оружия нормального нет. Горючки нет. Сарай на колёсах да бабаевская трахома - весь автопарк. И с этим мы пойдём на Витю Чёрного?
- А когда было легко? Ты вспомни, Тайсон. Тебе когда в последний раз было легко? В Африке? Или в Афгане?
- Прав, Игорь Генрихович. Что с кучелаповским баблом? И куда гниду девать будем?
Князь расчесал пятернёй длинные волосы, собрал их резинкой в хвост.
- Есть у меня один человек в городе. Сколько-то бабок даст под это обеспечение. Думаю, договоримся. А Кучелапова…Посмотрим.
- Давай на кол! Знаешь, турки сажали так, что кончик кола выходил в кончик языка! На площади на центральной! Всему народу праздник…
- Коля! Ну, ты ж не турок! Что, и тебя завела эта бешеная?
- Игорёк, ты Хельгу не трогай. Она баба несчастная…
-Тайсон, Индига сказала, что через три дня Кучелапов будет никакой. И пускай бредёт себе с богом…В монастырь, каяться!
- А до Кипра не добредёт - с божьей-то помощью?
- Коля, я Индиге верю.
- Ну, флаг тебе в руки. Давай ещё по кофею,- и Тайсон, свернув голландскую самокрутку, присмолил её от уголька. Тот, кого называли Князь, разлил кофе по кружкам. Его худое, иконописное лицо застыло над костром индейской маской.
…- Слышь, прокурор! Ты прокурор или насрано? Ты у меня вообще за что деньги получаешь? – грузно мерил шагами поляну Виктор Петрович Бараков, авторитетный бизнесмен, в тюремном просторечии Витя Чёрный. Прокурор района, низенький мужчина в норковой кепке, семенил следом, сжимая двустволку и угрюмо сверля взглядом спину авторитета. «Бабахнуть бы в тебя с обоих стволов» - пришла ему в голову безумная мысль.
- Виктор Петрович, это губернаторское распоряжение! Я что могу сделать? Когда можно – я всегда. Сколько раз я ваших ребят отмазывал – последний раз умышленное убийство в группе светило. А они – вот они! – прокурор указал рукой на бараковский джип, где за черными стёклами отдыхала братва.
- Нет, ну это ж надо! – кипятился Чёрный,- Виктор Петрович им и то, и сё, чуть не титькой их кормит. А они – чуть с области навозцем потянуло – сразу все туда, как мухи. А Виктор Петрович пошёл на хер? Сколько они тебе забашляли?
- Ей-богу! Кучелапову – да, заплатили. А я что? Тьфу, око государево. Да как вы не понимаете? За этим стоит Борис Бодунов! И сам губернатор Шукляев! Они вообще весь лес под себя решили взять. И местных, понятно, выдавливают.
- А если я сейчас тебя грохну, прокурор? Ась? Поможет тебе твой Шукляев?
- Виктор Петрович, завтра с области приезжает Козловатых – депутат, доверенное лицо Бодунова. Хотите, я организую вам встречу?
Неожиданно невдалеке грохнул выстрел. Из кустов с шумом выпорхнул тетерев. Бараков вскинул автоматическую винтовку М-16 и пустил вдогонку птице длинную очередь. Дождь окровавленных перьев осыпал джип.
- Дожили! Мне уже в собственном лесу поохотиться не дают! Эй, Слон! – из «УАЗа-Патриота» выползла могучая фигура со складками на бритом затылке. «Калашников» в толстенной ручище казался игрушечным. - Разберитесь с Герингом, кто там партизанит. Да до конца не убивайте, я сам с ним хочу побеседовать. И тут в голову ему пришла забавная мысль.
- Слышь, прокурор! Ты ведь у нас на страже закона? Ась? Не слышу.
- Работаем, Виктор Петрович. По мере сил…- голос районного прокурора задрожал – он почуял в вопросе подвох. Чёрт бы побрал этого уголовника!
- Вот ты и совершишь правосудие. Мои ребята сейчас задержат преступника, который вооружён и очень опасен. Так что – держи! – Бараков достал из кармана чёрный «Вальтер» и вложил в вялую руку прокурора. - Ружьё оставь, это надёжнее. В общем, именем Российской Федерации, и как там у вас дальше… Приведёшь приговор в исполнение.
- Да вы что? Как? Да это ж просто охотник!
- А мне по хер! – глаза Баракова сузились. – Шлёпнешь – я сказал! После этого мне с тобой разговаривать попроще будет. А Козловатого своего привози – встретимся. Как депутат с депутатом.
ГЛАВА 7
Следом за Слоном с заднего сиденья «Патриота» выкатился рыжий в чёрных подпалинах питбуль и ощерил слюнявую лягушачью пасть.
-Слышал – стреляли, Геринг? Искать!
Пёс понюхал воздух и метнулся в кусты. Слон, поигрывая «Калашниковым», вперевалку направился за ним.
-Ну, что, прокурор? Ссышь? – глаза Баракова сузились в две амбразуры. – Сидя за столом легче к вышке приговаривать? А ведь ты не одного невинного приговорил. Ась? Вот и увидишь теперь, как оно на самом – то деле. Не ссы уже, перед Богом всё едино…
Чёрный «Вальтер» своей ребристой рукояткой вцепился в ходящие ходуном пальцы прокурора. «А ведь не шутит, гад!»- Неожиданно из леса раздался резкий, какой-то нехороший взвизг, и тут же оборвался на верхней ноте. Бараков нахмурился, прокурор замер. Прошла минута томительного молчания, и потом – оттуда же – дикий, нечеловеческий крик: «А-а-а-а!»
-Что они там творят! Я же сказал – живьём! – с этими словами Виктор Петрович снял с предохранителя «М-16» и тяжелыми шагами направился в чащу. Низенький прокурор потрусил за ним следом. Шагов через пятьдесят лес расступился, и они вышли к заболоченной опушке. Что-то лежало неопрятной кучей возле кустов цветущей вербы. Бараков нагнулся – и отпрянул. Только по одежде можно было догадаться, что исковерканное большое тело ещё несколько минут назад принадлежало его лучшему бойцу по кличке Слон. Окровавленная голова была свёрнута под каким-то противоестественным, страшным углом к туловищу. Располосованная одежда свисала со спины клочьями. В нескольких шагах сиротливо валялся Геринг с выпущенными наружу внутренностями. Сзади раздались судорожные звуки. Это блевал прокурор.
- Да заткнись, чучело! – Бараков попробовал приподнять громоздкое тело, и тут выяснилось, что голова Слона практически оторвана – она свободно болталась на сухожильях .
- Отбегался,- констатировал Виктор Петрович и подошёл к псу. – А вот тебя, Геринг, мне действительно будет не хватать. - Он снял шапку и постоял несколько секунд, скорбно опустив голову. Потом достал из внутреннего кармана изящную табакерку восемнадцатого века, прихватил оттуда пальцами щепотку белого порошка и привычно швыркнул её правой ноздрёй. – Прощай, верный товарищ!
- Медведь? – дрожащим голосом спросил прокурор, втайне радуясь, что его экзекуция откладывается.
- Медведь-то медведь…- задумчиво протянул Бараков. – А вот волыны-то я и не вижу…
И действительно, как ни прочёсывала братва лес, а «Калашников» покойного Слона так и не нашёлся. И это Виктору Петровичу во всей истории, пожалуй, не понравилось более всего.
…- Не могли мы её там оставить. Совсем плоха бабуля…- виновато обвёл глазами сидевших доктор Зло, и зашевелил палкой угли в догорающем костре.
-Ладно, не грузись. Что-нибудь придумаем! Верно, бабка? – Тайсон свернул свою неизменную самокрутку и смачно затянулся ароматным голландским дымком.- Правильно всё сделали. Как звать-то тебя, мать?
- Бабой Нюрой зовите,- отозвалась аккуратная старушка и распустила в улыбке морщинистое, как прошлогодняя картофелина, лицо.
- Значит так, баба Нюра,- тихим голосом произнёс Князь, - Пока нам тебя пристроить некуда – поживёшь здесь. Дед Тихон тебе всё покажет. А внучка его твои хвори подлечит – станешь как новая. Скоро будут деньги – справим тебе избу, где скажешь. Вот такие дела…
- Да вы что, соколики? Грех шутить над старухой-то!
- Нам, бабка, шутить недосуг. Времени у нас мало, чтобы шутить,- буркнул со своего места Домкрат, подавая старушке кружку дымящегося чая.
- Так, разведка! Что у нас на очереди? – будничным тоном завзятого бюрократа осведомился Князь. Бабай, очевидно, исполнявший роль разведки, принялся излагать. Совещание длилось недолго. Вскоре бабаевская «Нива» болотного цвета уже бодро прыгала по ухабам в сторону просёлка, который выводил к деревне Сотово.
- Значит, ты хочешь остаться в отряде? – Князь, не поворачивая головы, поймал в зеркале заднего вида заискивающий взгляд доктора Зло.
- Ну, пожалуйста! У вас тут так…Круто! И вы все такие… классные! Я даже не знал, что так может быть… Вы не думайте, я полезный!
- И чем же это ты такой полезный? – осведомилась Хельга.
- Ну, хотите, я такое устройство соберу – можно все мобильные телефоны прослушивать в радиусе пятидесяти метров! У меня уже и схема готова!.. Детали вот только дорогие…
- Ну, это уже кое-что…- задумчиво кивнул Князь. Протряслись по ухабам молча ещё минут десять. – А можешь ли ты собрать такое устройство, чтобы отрубало вообще всю электронику? Ну, в радиусе тех же метров пятидесяти?
- Да.… В принципе, да. ФАПСИ такие разрабатывало, можно взломать их базу. Только они очень громоздкие и дорогие. Но у нас ходили слухи, что кто-то из пацанов разработал глушилку, которая умещается в чемодане. Можно попробовать выйти на них…
- Ладно, доктор Чмо, - Хельга на заднем сиденье как бы невзначай прижалась на повороте к нему бедром,- а звать-то тебя по-настоящему как?-
Но тут «Нива» резко затормозила у выезда на асфальт. Перед дорогой столпилось стадо: коровы сгрудились спереди, чуть поодаль овцы.
- Вот здесь менты и беспредельничают,- произнёс Бабай. – Знак «переход скота» убрали, а сами дежурят вон там, в кустах. Крестьяне как погонят скотину через дорогу – они тут как тут, штрафуют. А мужикам пасти больше негде – только через дорогу. А братки Кастратовы, Вовчик и Лёвчик,– вон их крыша виднеется!- говорят: «Продавайте нам скотину». За треть цены, понятно.…Вот мужики и решили уже было их пожечь. Да куда – дом-то каменный.
- Короче! – скомандовал Князь,- Всё ясно. Домкрат – располагаешься вон там, на шоссе, как договорились. Бабай – подгони тачку. Мы с Доктором на контроле. Хельга, ты готова?
- Всегда готова, майн командир!
- Ну, с Богом поехали!
…Жарко сидеть в железном «бобике» и ждать, пока клюнет. Два сержанта лениво развалились на переднем сиденье. Комар зудел, бубнило «Авторадио».
- Да убери ты эту хрень!- пробурчал старшина ГИБДД Громов, положив автомат на сиденье и отхлёбывая пиво «Русич» из полторашки. – Сейчас лохи стадо погонят.
- Подоим,- отозвался молодой, но уже мудрый сержант Васильев, принимая пивную эстафету…- Ого! Глянь, какой бабец! Это что-то с чем-то! Ох - как бежит! Да никак к нам? – и он облизнул пересохшие губы.
- Помогите! Милиция! – верещала растрёпанная молодая бабёшка в джинсах и открытой маечке, подбегая к машине и дёргая заблокированную по инструкции ручку двери. Из-под глаз стекала тушь, груди под майкой трепыхались призывно.
- Чем могу помочь, мадам? – распрямился за рулём Васильев, изобразив улыбку супермена и гостеприимно распахивая дверку «бобика».
- Я… Понимаете, я не виновата… Он же сам… Сам под колёса кинулся…Тварь колхозная. - бормотала дамочка, наклоняясь к нему и доверчиво хлопая глазами, большими, беспомощными и синими, - совсем, - подумал Петя Васильев,- как лесное озеро в сентябре…
ГЛАВА 8
Виновница ДТП подвела двух милицейских стражей к месту происшествия. Перед бампером зелёной «Нивы» на спине, коряво раскинув неживые руки, лежало тело огромного мужика. Под головой растеклась лужа крови, яркая на сером асфальте, как полотно какого-нибудь экспрессиониста.
- Кажись, кирдык! – важно произнёс Громов и склонился над телом – прощупать пульс. Любопытный Васильев, преодолев отвращение, нагнулся тоже – смерть всегда загадка. Дальнейшее свершилось так быстро, что сторонний наблюдатель вряд ли успел бы понять детали. Громов отключился сразу, удар под основание черепа был нанесён Хельгой умело и сокрушительно. Васильева же какая-то чудовищная сила вдруг дёрнула к земле, и, падая на оживший «труп», он успел вскрикнуть тонко, по-бабьи: «Ой!». Тут же головы напарников стукнулись одна о другую, и раздавшийся звук был тупым и неприятным. Домкрат, ворочаясь, выбрался из - под двух тел, отряхнулся и стал размазывать по себе яркий и липучий кетчуп. Хельга достала из сумочки платок и принялась аккуратно обтирать ему лицо и голову.
- Весь как пельмень в соусе! – недовольно буркнул он.
- Ничего, в баньке у деда отмоешься,- утешила Хельга,- Как ты их – не насмерть?
- Да не, я нежно.
К ним подошёл Князь, сопровождаемый доктором Зло и Бабаем.
- За работу, товарищи! – и они принялись деловито обшаривать лежащих милицейских. В жёлтый «бобик» перетащили два укороченных автомата, две рации, бронежилеты и верхнюю одежду стражей порядка.
- Ну, вот мы и оборужились малость,- удовлетворенно произнёс Князь. - А этих куда денем? Какие будут мнения?
- Повесить! – категорично сказала Хельга.
- У нас на Востоке ворам руки рубят, - вежливо оповестил Бабай. – И очень даже помогает. Без рук своровать труднее.
- Ладно, мы их повесим – в назиданье остальным,- принял решение Князь,- Но не до смерти. Есть фигуранты и погаже. Да, самое главное забыли. Посмотрите-ка в «бобике» - есть там дорожный знак «переход скота»? Ну, там, корова или овца нарисована, я не знаю. Доктор Зло метнулся к собачнику, и через минуту злополучный знак был извлечён и примотан проволокой к столбу – на своё законное место. На знаке красовался почему-то ишак – видимо в память незабвенной дружбы с народами Средней Азии.
По просёлку подъехал, урча, Кучелаповский джип.
- Вот и Тайсон! – сказал Князь, - теперь можно заняться братками Кастратовыми.
Машины запылили по просёлку и вскоре затормозили на опушке перелеска, не доезжая отдельно стоящего каменного дома с зелёными воротами.
- Ну, как будем брать? Во-первых, женщины и дети в доме есть?
- Проверял, нету,- ответил Тайсон. – Предлагаю проломить ворота – всё равно на этом джипе здесь особо не поездишь – слишком приметный. «Бобик» нам пока калечить не резон – он ещё сгодится.
- Да, незнакомым ментам братки могут не открыть – напрячься, - согласился Князь. – Так значит, их в доме двое?
- Да.
- Ну, тогда Бабай – тебе убеждения воевать не позволяют?
- Да не хотелось бы в человека стрелять…- потупился Бабай.
- Тогда беги в деревню и скажи мужикам, что Кастратовых линчуют – пусть потихоньку подтягиваются. Остальные, с Богом, приготовились. Доктор Зло – и ты, Хельга. Советую надеть бронежилеты.
- Ещё чего! - Фыркнула Хельга и любовно огладила ствол ментовского АКСУ. Доктор, глядя на неё, тоже отказался, хотя мандраж и пробирал его. Пульс колотился, и за шиворот бежали холодные капли. Всё было как-то слишком весело и страшно для компьютерной игры. «Так вот ты какая – реальная жизнь!»
Огромный «Субурбан», набрав скорость, понёсся прямо на зелёные ворота. Ворота хряснули от удара и распахнулись, пропустив мощный джип на территорию. Визг тормозов, и партизаны посыпались из машины, занимая скрытые от обстрела позиции у дверей и окон. Дальше всё оказалось даже слишком просто – дверь была открыта. Из неё высунулась толстая рожа с вытаращенными поросячьими глазками – и моментально получила от Тайсона удар прикладом «винчестера в лоб. Перешагивая через лежащее тело, партизаны устремились в дом. Увидав ворвавшихся вооружённых людей, второй браток – его звали Лёвчик – бросился в комнату и захлопнул за собой дверь. Доктор Зло, опьянённый битвой, кинулся к двери с дробовиком наперевес.
- Назад! – успели только крикнуть в один голос вооружённые автоматами Хельга и Князь. Доктор в недоумении повернулся к ним, и тут из-за двери громыхнул гулкий выстрел. Доктор Зло, схватившись за грудь, рухнул на колени. Тайсон мощной рукой выдернул его из-под обстрела и со злостью засадил четыре заряда в замок. Дверь медленно сама собой раскрылась, и дрожащий Лёвчик в трусах поднял руки.
- Пни сюда ружьё! - приказал ему Князь, - Чем заряжал?
- Да дробью, на зайчика, - захныкал Кастратов,- не убивайте только, сам всё отдам…
- Ну, открывай закрома, маманя! – красноречиво повёл стволом Тайсон. Князь занялся раненным доктором Зло, остальные принялись помогать дрожащему Лёвчику и полуоклемавшемуся от удара Вовчику стаскивать на середину комнаты всё ценное. Ценного оказалось в доме немало. Одних денег целый чемодан – банкам осторожные братья справедливо не доверяли. В дверь просунулась бритая голова Бабая в тюбетейке, за ним гудела толпа мужиков.
- Делите всё! – сказал Князь,- но чтобы по - честному. А то знаю я вашего брата… Домкрат, там в гараже у них должна быть горючка. Выкатывай бочки на двор и грузи.
- А нам бы, хоть пару канистрочек, - заканючил некий затрюханный мужичошка.
- Ладно, отливай, сколько надо. Значит так, Кастратовых мы забираем с собой, для допроса. А здесь – распоряжайтесь сами. По машинам!
Когда отъехали метров на сто, Хельга с заднего сиденья оглянулась и увидела разгоравшееся за перелеском зарево. Горел дом Кастратовых.
- Правильное решение, - процедила она. И, неожиданно для неё, с нежностью погладила по голове стонавшего рядом доктора Зло,- Терпи, казак. Вот ты у нас и крещёный… Хм, Зайчик!
ГЛАВА 9
Маленькая кавалькада из джипа «Шевроле» и зеленой «Нивы», замыкаемая милицейским «УАЗом», выехала с просёлка на федеральную трассу и теперь медленно двигалась по направлению к городу. В «собачнике» томились скованные наручниками старшина Громов, сержант Васильев и братья Кастратовы. Остановились перед огромным рекламным щитом, гласившим: «Борьбу с коррупцией начни с себя!» Дверь «собачника» клацнула.
- Выходи!
Цепочка узников по очереди неловко выкарабкалась на обочину.
- С вами следствие не окончено, - сказал Князь браткам. – Облегчайтесь по-малому – и в машину.
- А вы, господа, приехали. Отстегни их, Тайсон.
Звякнули наручники, и два милиционера с серо-зелёными лицами остались, взятые в плотное кольцо вооружёнными людьми.
- Именем народа вы приговариваетесь к повешению. Приговор обжалованию не подлежит, - буднично уронил Князь и отошёл в сторону. – Исполняйте!
Григорий Громов, черноглазый живчик 35-ти лет с тараканьими усиками, грузно бухнулся на колени и пополз, выкликая нечленораздельное. На штанах у помертвевшего Петра Васильева расползалось темное пятно. Перед его внутренним взором кто-то начал крутить кинохронику его, в сущности бездарной, но такой родной и единственной, жизни.
Домкрат с припасёнными двумя верёвками тяжко взгромоздился на крышу «УАЗика» и закрепил концы узлами. Подёргал – выдержит ли, и одобрительно крякнул. Остальное заняло совсем немного времени, и кавалькада скрылась, растаяла где-то в необъятном лабиринте лесных дорог.
Остался освещаемый жарким послеполуденным солнцем огромный щит социальной рекламы: «Борьбу с коррупцией начни с себя!», украшенный симметрично по обеим сторонам подвешенными книзу головой оборотнями в погонах. При этом Громов был привязан за правую ногу, Васильев за левую, и всё вместе являло композицию, исполненную величия и гармонии. Иногда, при приближении машин, фигуры оживали и принимались дёргаться и кричать, взывая о помощи и матерясь. Небо по горизонту постепенно зарозовело, потом смерклось. Стадо прогнали с лугов. Смолк хор птиц. Несколько раз прибегали дети, швыряли в висящих кусками навоза и веселились.
Машины мчали мимо, заливисто сигналя. Некоторые, притормаживая, снимали композицию на мобильники. К вечеру снимки эти попали в Интернет и сразу заняли там рейтинговые позиции. Поскольку фотографии были размещены разными пользователями и с разных ракурсов, создавалось впечатление массовости подобной наглядной агитации. Развернулась дискуссия в блогах. «Очень интересное начинание,- прокомментировал официальный сайт правительства КНР, - Мы подумаем о том, чтобы по-своему переосмыслить опыт великого северного соседа».
Громов и Васильев, поседевшие и обгаженные, были сняты подоспевшими лишь наутро встревоженными сменщиками…
…Дома новых русских обычно возводятся с таким расчётом, чтобы успешно противостоять как лобовому штурму, так и правильной осаде. Известно также, что единственная тактика, против которой бессильны и не такие крепости – это тактика «троянского коня». Её и решено было придерживаться при захвате резиденции Вити Чёрного. На главную роль, по её личной просьбе, единогласно утвердили Хельгу. На поддержку – Тайсона.
Через Интернет выяснили, что, несмотря на свою готическую мощь и замысловатость, замок построен по типовому проекту. Схема расположения помещений и коммуникаций была распечатана, изучена и роздана всем участникам будущей акции. По данным разведки, охрана состояла из шести бойцов – двое на воротах и по одному на этаж. Оставалось проработать детали.
- А что, если звонок Баракову сделает Кучелапов? – предложил Бабай, - должен же он свой харч отрабатывать.
- Бараков же знает, что Кучелапова похитили,- возразила Хельга.
- Да, но он не знает, кто похитил и с какой целью. На этом можно было бы как раз сыграть…- задумчиво произнёс Князь и встал от костра,- Пойдём-ка, Тайсон, проведаем старика. Заодно переговорим насчёт денег.
Они направились к омшанику, в котором содержался глава администрации Верхопышемского района под наблюдением Индиги.
- К вам можно? – Князь заглянул осторожно внутрь,- привет, солнышко! Здравствуйте, Василий Кузьмич.
- Гав! – отозвался глава администрации и тихо зарычал.- Ур-р-ав! Гав!
- Ну ни фига себе! – возмутился Тайсон,- он что, решил тут дуру закосить?
- Нет, - пояснила Индига спокойно,- он теперь на самом деле такой. Насовсем. – Кучелапов стоял на четвереньках и периодически очень натурально взлаивал, как на команду «чужой». При этом из оскаленной пасти его стекала нитка слюны.
-Чудеса! - Князь медленно приходил в себя, - Ты что же, можешь так любого в жабу или в козлёночка превратить?
- Глупости. Я просто взяла его за руку, и мы вместе прошли назад через всю его жизнь до зачатия, и вышли в предыдущую. А ему там понравилось, и он решил не возвращаться. Это каждый всегда решает сам.
- Ну, а можно его хотя бы на время обратно в человека вернуть? Хоть на полчасика? Очень надо!
- Ну… Только, если он сам захочет, - она почесала Кучелапову под подбородком, и В.К. благодарно заурчал, лизнул ей руку и перевернулся на спину, игриво повиливая, вместо хвоста, толстыми ягодицами, - Видишь, какой он теперь счастливый. – Индига взяла Василия Кузьмича за уши и уставилась ему в глаза, забормотала… Через минуту тот оскалился, вскочил на четвереньки, гавкнул и завыл, тоскливо и жалобно.
- Нет, - развела она руками, - он сюда не хочет. Здесь страх. Он здесь всю жизнь чего-то боялся. Оттого и воровал, и лез к власти – страх его подгонял. Это у всех морёнышей так – хапают от страха, а потом ещё больше боятся всё потерять – и от этого хапают ещё больше. Из некоторых даже получаются олигархи и прочая нежить – если фишка ляжет.
- Лапа у нас не такой, Лапа хороший! Сейчас Лапе косточку дам, - Индига почесала главу райадминистрации за ухом. Он блаженно вывалил язык и шумно задышал, урча и повизгивая.
- Ладно, - вздохнул Князь, - Веди, выгуливай. Видишь, просится. Да смотри, чтобы кур не передушил.
- Может, посадить его тогда на цепь, - предложил Тайсон, - пусть хотя бы охраняет…
- Куда ему,- отмахнулась Индига, - у него ж ни слуха, ни нюха, ни клыков - один аппетит. И характер добрый – всем руки готов лизать.
- Н-да, уж…- протянул Тайсон, когда они возвращались в костру,- прямо не отряд, а какое-то министерство чёрной энергетики!
ГЛАВА 10
Князь с Хельгой добрались до облцентра в общем вагоне местного сообщения, сойдя за чету садоводов. На вокзале они расстались – каждый по своим делам, договорившись встретиться здесь же на автостоянке через три часа. Времени должно было хватить на всё. Хельге надо было, как она заявила, добыть кой-какое снаряжение, на что запасливый Бабай выделил ей, с видимой неохотой, из казны 800 долларов.
Князь же заехал по одному конспиративному адресу, где ему дали увесистый пакет на адрес доктора Зло – с деталями. Теперь его интересовала возможность обналичивания Кучелаповских миллионов. Он направился автобусом в историческую часть города, где под мощной грудью монастыря блаженствовали большенькие и поменьше дворянские гнёздышки региональных элит. Князь не сразу нашёл среди помпезных строений низкорослую и как-то даже нарочито укромную хатку отцовского давнего знакомого – Натана Соломоновича Комаринского. О встрече было созвонено, конечно же, заранее.
Дверь открыла сестра хозяина, которую он из экономии держал вместо экономки.
- Здравствуйте, а дядя Наташа дома?
- Не Наташа, а Натан Соломонович,- подобрала губы Руфь Соломоновна, и крикнула вглубь комнат, отделанных с византийской безвкусицей: - Наташа, к тебе!
- Уже иду! – хозяин выкатился картавым колобком из какой-то боковой арки и раскрыл объятия Князю. Уклониться нечего было и думать. Поцелуй прозвучал троекратно неискренно.
- Игорёк, если не ошибаюсь! Сын покойного князеньки! Подрос, возмужал! Ой, что это у тебя под курткой колется…Проходи, не стой. Тапочки вот…
В кабинете на стене висела казачья шашка, почему-то будённовка и изречение из Торы на иврите. На столе красовался тщательно и любовно выполненный из папье-маше макет некоего вроде бы предприятия, с ангарами, паровозиками на путепроводах и булавочными фигурками людей.
- Что это? – полюбопытствовал Князь.
- Маленькая слабость, - скромно потупился Натан Соломонович, - Память бушующих лет. Кто-то клеит танки, кто-то самолётики…А это исторически точный масштабный макет лагеря Бухенвальд. Видишь, на воротах надпись: «Jedem das seine
»! Вот только не знаю, куда тут лучше вклеить крематорий…
- Так значит, всё-таки не совсем исторически точная копия?
- Молодой человек! Как кто-то из великих сказал, нет истории – есть историки! Я специально побывал в Бухенвальде – и там крематорий на четыре персоны! Вот здесь! - он ткнул жирным пальцем. – Они – таки над нами смеются! В песне же ясно поётся: «Сотни тысяч заживо сожжённых!» - и такой папандоз…Я вот склеил крематорий побольше – да не знаю, никуда пока не влезает!
- Да, это проблема, - вежливо покивал Князь, - а я к вам, между прочим, по делу…
Через где-то сорок минут взаимных увёрток и расшаркиваний в чистый осадок выпало, что хотя дело, конечно, заманчивое, но это надо думать и советоваться с большими людьми, а ехать на Кипр сам дядя Наташа не может, потому что поездом туда никак не попасть – а остальные виды транспорта некошерны, и вообще не подобают истому казаку, тем паче полковнику. Что же касается пакета акций, принадлежащих ну совершенно невменяемому родственнику, то таковому они, пожалуй, и впрямь уже не нужны. И если подключить правильных людей, то обналичить можно.
- Несите сертификат и его паспорт.
- С собой, - Игорь достал бумаги.
- Ну-ка, на сколько тут будет по курсу? – дядя Наташа придвинул столетней давности арифмометр и загремел клавишами.
- Компьютеры-шмомпьютеры,- раздалось бормотанье себе под нос,- а вот кончится у них электричество – и как они свои проценты собираются считать? Так, восемь на ум пошло… Теперь вот у них новая фишка – борьба с коррупцией. Это что, они будут бороться сами с собой? Это вроде как та унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла? Здесь у вас на 4 миллиона 600тысяч рублей. Сколько вы себе хотите и к какому сроку?
- Половину – прямо сейчас.
- Да вы что! – взвился дядя Наташа, - при таком риске! Даю два миллиона - через неделю.
- Я бы взял через неделю, но мне надо прямо сейчас, - Игорь сложил сертификат, пряча его в сумку.
- Стойте! Полтора сейчас я, кажется, смог бы наскрести…
- Давайте!
Бумаги перекочевали в Наташин сейф, а тугие пачки тысячных купюр – в сумку Князя. До встречи с Хельгой оставалось полчаса – как раз, чтобы доехать до вокзала.
Он уже несколько раз взглянул на вокзальные часы, когда вдруг перед ним тяжко тормознул чёрный «Хаммер» с открытым верхом. Князь рефлекторно сунулся рукой за пазуху, к кобуре. «Бандитов навёл, крыса!» - мелькнула мысль. Он медленно повернул голову, дверка сияющего монстра распахнулась:
- Садись уже! – в гламурной брюнетке в тёмных очках за рулём «Хаммера» Князь не сразу узнал бы Хельгу, если бы не голос.
- Ты знаешь, - спросила Хельга, когда они под завистливыми взглядами зевак вырулили на шоссе, - Знаешь, куда идёт Магомет, если к нему не идёт гора?
- Я слышал, тогда он идёт к горе, - Князь искоса любовался Хельгой, словно сошедшей с рекламного ролика какой-то самой дорогущей и бесполезной американской гадости. Щёки её зарумянились от ветра.
- Неправильно! Я только сейчас поняла. Слушай. Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт на ***! Потому что тогда это хуёвый Магомет… Как у тебя дела?
- Средне. Взял полтора мульта за акции, - Князь похлопал по тугой сумке.
- Ну, тогда я богаче! Всю жизнь мечтала о таком членовозе.
-А где владелец?
- Я владелец.
- А где предыдущий владелец? - мягко нажал Князь.
- Зануда ты! Ну, в багажнике.
- Хельга! Ну, мы же договаривались! Мы – не бандиты. Мы – партизаны. Идейные борцы за справедливость…
- Во- первых, он ко мне грязно клеился. Во-вторых, рекламировал свою новую машину. Ну, я просто не могла не взять… Она так подходит к моему новому платью. Вот и взяла. И вообще, о морали. В этой стране хороший человек по определению не может ездить на «Хаммере»!
- Ну, мы же с тобой едем…
- А ты уверен, что мы хорошие?
- О, женщина! – вздохнул Князь и погрузился в созерцание дороги.
Пассажир из багажника был высажен посреди Верхопышемских лесов. Это был тугой, уже обрюзгший юноша с белыми от страха глазами и спущенными штанами, слегка похожий на злой клон Евгения Леонова в молодости.
- Иди домой! – Хельга развязала ему руки, скрученные за спиной его же ремнём. Бройлерный юнец натянул штаны и выплюнул кляп.
- Папенька вас убъёт! – выдохнул он, злобно таращась.
- И кто у нас папенька?
- Не знаю, кто у вас, а мой отец – Виталий Кузякин. Со всеми вытекающими для вас…
- Оппочки! – отступила Хельга, окидывая новым взглядом освобождённого заложника капитала. – Извини! Концепция изменилась, майн либер - она приблизилась на шаг к юноше, и самодовольство проблеснуло на его толстом лице. Он подбоченился – и тут же согнулся от удара под ложечку, после чего ремень был снова выдернут из его брюк, кляп вправлен обратно в рот, а руки скручены за спиной. Брюки сползли сами.
- Бог сегодня за нас! – провозгласила хищница. – Кузякин – это же конечное «К»!
- В двух словах, что вообще происходит?
- Газеты надо читать! Запсели в своих лесах. Шукляев – Бодунов – Кузякин: «ШБК». Главные олигархи города и области. На всех заборах пишут эти три буквы… Марш на место! – она подпихнула олигархическое чадо под голые ягодицы и ловко перевалила по месту – в багажник.
ГЛАВА 11
- Ройте глубже! – командовал бодрым баском Тайсон, оставленный за старшего, сам вгрызаясь лопатой в раскисший грунт. Домкрат, скалясь, выворачивал и откидывал громадные пласты земли. Работа кипела ночью, при свете фар – благо, было полнолунье. Помогали несколько деревенских мужиков – из тех, кто раскулачивали Кастратовых. Так как накануне был выбран самый низкий, заболоченный участок дороги, будущая могила моментально наполнялась водой. Что и требовалось. К рассвету труд был завершён – всю дорогу пересекал непроходимый, метра в три шириной и полтора глубиной, ров. Его перекрыли поверху жердями и лапником.
- Заливай! – скомандовал Тайсон, и Домкрат, подкатив, опорожнил в водяной ров поочерёдно бочку бензина и бочку соляры. Сверху для камуфляжа присыпали всё песочком – тоже щедро спрыснутым бензином.
- Сколько добра на говно переводим, - посетовал прижимистый Бабай, вытирая мокрое лицо тюбетейкой.
Хельга, сидя в своём новеньком «Хаммере» в элегантном дорожном платье, зябко курила, кутаясь в тёплую ментовскую куртку.
- Ого, дама бутылочкой запаслась. Коньячок? – заглянул ей в салон местный мужик Носков, - Дай хлебнуть с устатку, - протянул корявую руку к бутылке с ковровыми наклейками.
-Не трожь! – по руке пришёлся хлёсткий удар, - эта огненная вода не про тебя розлита. Радуйся этому и ступай. Её не пьют.
Местные все ушли. В 10 часов утра, умывшись и попив чайку с табачком через затяжку – нельзя есть перед боем,- все собрались в круг и ещё раз обсудили детали плана.
- Звони! - Князь подал Хельге милицейскую рацию, настроенную на личную волну Баракова.
- Виктор Петрович? – сексуально проворковала она, - Надеюсь, нас никто не слышит? Я здесь специально, чтобы обсудить интересующее вас дело. Я представляю интересы Виталия Иосифовича Кузякина. Да, по вопросу о лесе. Мы знаем, что у вас сегодня встреча с представителем Бориса Бодунова. Откуда? Ну, уж поверьте, у нас свои источники. Для вас важнее то, что наша позиция по лесу не совпадает с позицией Бодунова. Но с вами, может быть, нам проще будет найти консенсус, и дать кой-кому по рукам… Очень рада. Я найду дорогу, спасибо. Так, значит, к трём? О-кей, меня зовут… - тут Хельга скорчила умоляющую рожицу, и Князь шепнул ей на ухо: «Ксения!» - Да, Ксения Кузякина, я жена его сына.
Запищал отбой.
- Теперь жди до трёх! А если кинется проверять? – нервно прикурила Хельга одну сигарету от другой.
- Да что он проверит? Нет у него хода на такие верха! А жену у нашего гостя на самом деле зовут Ксения… Юноша оказался болтлив.
- Зато можно теперь хоть горяченького похлебать. Время есть – рассосётся…
В полтретьего снова все стояли перед Князем. Бабай набрал сморчков – но не показывал, спрятал за спину.
- Ну, Хельга… С Богом!,- скомандовал Князь, махнув рукой. Она втопила педаль газа, и «Хаммер» рванул с места.
- Теперь Брат-2!
Привели поникшего Лёвчика - Вовчик валялся с сотрясением мозга и был недееспособен.
- Работаешь по Станиславскому! – приказал Князь, - и учти, мразь, - если ошибёшься или просигналишь – перед смертью накрутим из твоего брата фарш и заставим сожрать! Вперёд, да побольше истерики!
Последний призыв был, может быть, и излишен - Лёвчика Кастратова и так всего колотило.
- Бабай, давай сопровождение… Начали!
- Виктор Петрович! Кастратов говорит! ****ец, Виктор Петрович! Мужики взбунтовались! Лесопилку вашу и склад хотят сжечь! - Бух! - Бабай разрядил ружьё прямо в рацию.
-Чего-чего! Бойцов шли! Убивают нас, вот чего! Понял, есть держать оборону. – Бух!- Выручай, пахан!
- Можешь, когда хочешь, - одобрил Князь, - убрать! Теперь ждём.
Время тянется медленно, когда есть чего ждать. Только птицам как будто бы всё по-фиг! Щебечут, мать их! Наконец заурчало вдали. Бараковский «УАЗ-патриот» на хорошей скорости приближался к ловушке. Вот он уже показался воронёным боком из-за кустов. Из люка сверху торчала харя с ручным пулемётом. Двадцать метров… Десять… Пять… Хряснули жерди, и «УАЗ» с маху зарылся носом в грунт. Жопа задралась кверху, пулемётчик вылетел кувырком через люк – в жижу. Видимо, удар был достаточно силён – рыло «Патриота» хлюпнуло о грунт.
- Ну что, проблемы?- как из-под земли, нарисовался возле ямы очень крупный мужчина в ватнике. – Подсобить буди? - В салоне разговаривать было уже, собственно, не с кем. Ему не ответили.
- Тогда покурим? - задал риторический вопрос здоровяк, - и поджёг спичку. Потом несколько удивлённо разглядел её со всех сторон - и кинул в яму. Полыхнуло до неба. Домкрат упал, прикрывая лицо, и отполз в сторону. Горело выше сосен. Из ямы кричали визгло, не по-человечески. Пахло горелым мясом и чем-то ещё тошнотным. В кустах не по-русски молился Бабай…
…- Расскажи про Хельгу, - слабым голосом произнёс доктор Зло, - Жаль, что я сейчас не с ними…
- Без отца она росла,- принялась рассказывать Индига. – Военный был, погиб в Чечне. А мать – немка из Саратова. Второй раз вышла замуж за бандита – чтобы дочь поднять. Да, знать, не судьба. Подонок девчонку изнасиловал. Потом ещё хуже – она подросла, влюбилась в парня с актёрского факультета. И этот гад пацана убил. Хельга поклялась отомстить – и пошла на обучение в тренировочные лагеря Аль-Каиды. Прошла курс – и свалила оттуда тоже. Перерезала глотку тамошнему начальнику лагеря – имаму Хусейну. И ушла через горы в Абхазию. Там и с Князем познакомилась. Теперь она смертница. Зря ты, парень, на Хельгу запал.
- Сердцу не прикажешь. Люблю я её!
- Смотри…Грешники больше в любви нуждаются. Только любовь эта трудная…Знаешь, как её фамилия настоящая?
- Ну и?
- Баракова Ольга Викторовна.
- Так значит, она сейчас своего отчима?...
- Значит, так. Догадливый.
- Я должен быть с ней! – доктор Зло дёрнулся, но Индига ласково прижала его к нарам ладошкой. – Что будет, само произойдёт. А чего не будет – не вынудишь. Отдыхай пока…
ГЛАВА 12
Виктор Петрович Бараков не обладал какими-либо особыми качествами ума или личного обаяния. Если бы кому-то пришло вдруг в голову измерить его IQ, исследователь был бы явно разочарован, и вряд ли даже решился бы сообщить Виктору Петровичу, как в натуре обстоят дела с его интеллектом. Физически Бараков, бывший боксёр, оставался крепок, но образ жизни давал себя знать – к 53-м обозначился изрядный живот и одышка. Впрочем, известно, что многие воры в законе и кровавые диктаторы доживают в атмосфере всенародной любви своего ближнего окружения до весьма преклонных лет. Хотя и не все, ох, не все…
Что было по-настоящему сильным местом Вити Чёрного – это интуиция. Опасность он всегда угадывал шестым чувством, или пятой точкой (сам он выражался грубее). Вот и сейчас – где-то за его спиной что-то происходило не так. Какие-то косяки корячились. Гость от губернатора приехал раньше оговорённого срока – и навеселе. Прокурор, гнида, подпоил. Прокурора пора менять…Да ещё затребовали девок – сейчас плещутся с ними в бассейне с морской водой, хохоча и брызгаясь шампанским. Какие тут, к лешему, переговоры. Ещё откуда-то, как снег на голову, нарисовалась эта невестка Кузякина. Пригласил специально пораньше, к трём, чтобы успеть всё обсудить. Приедет – а тут уже эти маромои во всю гульбанят. Да ещё охрана вся сорвалась на разборку – осталось двое в мониторке у ворот. Всё до кучи, всё через жэ. А впрочем, что сможет одна девка – даже если это подстава – против двух вооружённых быков. Даже если она подослана из спецухи. Велю обыскать на входе – не обессудьте, Ксения Батьковна, порядок для всех один. Ordnung muss sein, как говорит моя Каролина.
Виктор Петрович занюхнул порошку из заветной екатерининской табакерки и, ощутив привычное обострение интуиции, вдруг пробежал в свой кабинет, скинул халат и, нацепив под него на волосатое тело наплечную кобуру с «Магнумом-45», запахнулся потуже и подтянул на животе поясок. Теперь кобуры было не видно, если не делать резких движений. Не хватало ещё, чтоб Кузякина подумала, что имеет дело с маньяком-параноиком. Они ведь теперь там в области все стали чинные, холёные – ни дать ни взять графья Толстые с Достоевскими. Оттого Виктор Петрович и решил в своё время свалить от них на малую родину – в Верхопышемье. Сейчас мог бы тоже ходить в каких-нибудь замах у губера – хапнуто при Ельцине было нехило. Но воспротивилась широкая цыганская душа Вити Чёрного этому холуйству – потянуло поближе к земле, к отеческим гробам…
- Что, Витенька, опять шлюх привёз? Отдыхаете? – в дверях кабинета, держась за косяк, покачивалась женская фигура в шёлковом халате с растрёпанными светлыми волосами. Она была бы ещё хороша, если бы не болезненная бледность, худоба и тёмные круги под глазами.
- Каролина, это по делу. И шлюх всего две – для гостей. Ступай к себе, я занят, - он мягко взял женщину за плечи и подтолкнул по коридору к лестнице.
- Витя, у меня плохое предчувствие, - прошептала женщина, не отпуская его руку и пытаясь прижаться к нему исхудавшим телом.
- Это просто ломка. На вот, - и он дал ей на костяной ложечке понюшку заветного порошка. – Ну, ступай, ступай.
В это время прорезалась громкая связь.- Петрович, это Сява. Тут у ворот Ксения Кузякина. На «Хаммере». Номер я пробил, сходится.
- Ну, «Хаммер» у ворот оставь, у меня, небось, не угонят. А даму досмотри и пригласи в дом. Да повежливей там.
Стройная брюнетка, стриженная под каре, в тёмных очках и изысканном мини-
платье без украшений, показалась в конце анфилады нижнего зала - и замерла в нерешительности. Где-то невдалеке гремела музыка, раздавались пьяные выкрики.
-Извините за вертеп,- неожиданно откуда-то вынырнувший хозяин в халате галантно склонился к её руке. – У меня тут нежданные гости. Может, пройдёмте в кабинет? Ксения, простите, по батюшке…
- Феликсовна. А по батюшке – Фельдман. Но можно без церемоний – я, кажется, ещё не так стара. Зачем же в кабинет? Гости обидятся. Я, если не возражаете, присоединюсь к вашему веселью.
- О, прошу вас! – Бараков провёл гостью через анфиладу в зал с бассейном, откуда гремела музыка.- Располагайтесь, выпивон на столике. Господа, позвольте представить…
- Виктор Петрович, - перебила его гостья, в то время, как расшалившиеся купальщики даже не обратили внимания на его зов. – Извините, но у меня в машине бутылка текилы. Я пью только её. Попросите кого-нибудь принести.
- Да есть у меня текила, за кого вы меня держите! Сейчас сам принесу, - Бараков повернлся к ней спиной и направился в бар. Этого как раз делать не следовало. Как только он скрылся за колоннами, брюнетка кошачьим движением соскользнула с кресла и мгновенно оказалась возле переносного музыкального центра, надрывавшегося на краю бассейна.
- О, какая женщина! Мне б такую! – выкрикнул из бассейна, впервые заметив её, невзрачный лысый тип с мышиными глазками. – Позвольте представиться, Владимир Павлинович Козловатых, депутат от Единой России. А вас как звать, очаровательница?
- Меня звать Хельга,- ответила Хельга и, оценив взглядом длину шнура, подняла обеими руками над головой вздрагивавший от извергаемых децибел бумбокс. – И мне не нравится ваша музыка.
- Ты что, дура? – испуганно взвизгнул Козловатых и нырнул. На то место, где он только что стоял, пролетев по дуге, с шумом плюхнулся в воду бумбокс. Зал, находившийся в подвале, погрузился в полную темноту, только перебегали кое-где огоньки дымившейся проводки. И ещё стало очень тихо. Из бассейна не раздавалось больше ни звука, ни всплеска.
- Твою мать! Что там, опять электричество? – крикнул откуда-то из темноты голос Баракова. Хельга щёлкнула зажигалкой и направилась на голос.
Как только в окнах разом погас свет, из кустов вынырнул милицейский «бобик» и лихо притормозил у ворот.
- Эй, охрана! Отворяй! Депеша хозяину срочная, – раздался бодрый милицейский басок.
- От кого? – в зарешёченном окошечке появился заспанный бритый охранник.
- Из райотдела. Там из области группа работает, может слышал?
- Просунь в окошко.
- Расписаться надо, открой. Делов на полминуты, - лицо незнакомого милиционера со шрамом лучилось весёлым швейковским простодушием. Видимо, актёрские уроки Хельги не прошли даром. Калитка скрипнула, пропуская гонца в караульное помещение. Второй охранник лениво курил, уставясь в мониторы, в которых ничего не отображалось.
- Что-то я тебя, старшина, раньше не видел, прохрипел бритый фиксатый Сява, открывший ему дверь.
- Да я из области, на усиление к вам. Николаем меня звать, - ещё шире разулыбался Тайсон.
- Давай, - протянул руку Сява. Тайсон с охотой сунул ему свою пятерню. Сява снисходительно пожал руку придурка-старшины.
- Да ты пакет давай!
Тайсон зарылся в планшете, суетясь, наконец извлёк твёрдый небольшой коричневый конверт. Взяв за край, протянул его Сяве – и вдруг коротким точным движением ткнул конвертом охранника под кадык. Кровь из артерии брызнула фонтаном, окатив Тайсону всё лицо и мундир. Второй боец, Шнырь, успел только повернуть голову от монитора – плоский десантный нож, выдернутый из конверта, описав в воздухе полный оборот, вонзился ему по рукоять в правый глаз. Шнырь взревел и повалился грудью на клавиатуру.
ГЛАВА 13
Ряженый под мента Тайсон с перепачканным кровью врага лицом был в этот момент страшен, как бог войны. Все движения его приобрели точность автомата. Подхватив стоявший в углу «калаш», перекинул его себе за спину, потом разоружил мёртвых быков, и сунул один пистолет в карман, второй – за пояс спереди. Потом шагнул к пульту – и, отключив сигнализацию, разблокировал ворота и все двери в дом. Из въехавшего во двор «Субурбана» выскочили вооружённые автоматами Князь с Домкратом. Бабай остался за рулём, двигатель продолжал работать.
- Короче, братцы,- распорядился Тайсон, - там в цоколе и подвале совсем темно, и неизвестно, сколько народу, не считая Хельги. Так что никто кроме меня не стреляет, а то друг друга переколотим. Домкрат, ты дуй наверх, там в кабинете сейф. Помнишь где? Попытайся выковырнуть.
- Угу, - буркнул Домкрат, доставая из сапога ломик в тряпице.
- А ты, ваше сиятельство, пробирайся в яму под гаражом. Там в правом углу под ветошью должен быть оружейный схрон. Если Кастратовы не наврали. А я с Бараковым разберусь.
- Смотри, Хельгу не зацепи, - проворчал Домкрат. Они бесшумно, гуськом проскользнули в огромный притаившийся дом, план которого так тщательно изучали, сидя вечером у костра.
- Виктор Петрович! Дайте, голубчик, какого-нибудь огня. А то у меня уже зажигалка пальцы жжёт.
В темноте анфилады вспыхнул другой огонёк, и Хельга, потушив свой, пошла на свет, скинув туфли, чтобы ступать бесшумно. Теперь преимущество было на её стороне – если, конечно, не считать того, что у Баракова под халатом явно топырился пистолет большого калибра, а у неё в сумочке не было ничего опаснее остро отточенной стальной расчёски с ручкой-хвостовиком. Хельга сжала её в разом вспотевшем кулаке и бесшумно пошла на свет ощупью. Всё явственней разгорался во тьме язычок зажигалки.
- Что такое? Почему все молчат? – нервным голосом спросил Бараков.
- Темноты боятся, - не удержалась от своего обычного хамского юмора Хельга, сгруппировавшись для последнего прыжка. Но тут грохнул выстрел, и пуля обожгла ей волосы.
- А-а! Так это ты, сучка! Как же я сразу-то не признал… Жива? Эй!
- Жива, папашенька,- раздался голос Хельги откуда-то справа, и следом лёгкий шорох перемещения. Бараков выстрелил на звук, но пуля угодила в колонну. Осколки мраморной крошки брызнули, расцарапав Хельге щёку и ногу выше колена.
- У, пидор! – процедила она.
- Нет, девочка, я не пидор, и тебе это известно лучше других! – теперь Бараков явно пытался разозлить Хельгу, и ему это удалось. В сантиметре от его виска просвистел чугунный подсвечник каслинского литья. Бараков инстинктивно нажал на спуск, и тут в ответ на грохот «Магнума» от входа раздалось три выстрела, слившихся в один. Тайсон стрелял на вспышку, с двух рук по-македонски. Но легко раненый в мякоть руки Бараков успел залечь и отползти за колонну.
- Сколько их? – крикнул в темноту Тайсон и, отпрыгнув, присел. Из-за колонны грохнул на его голос «Магнум» Баракова. Снова дружно заговорили пистолеты Тайсона, но враг был хитёр и пользовался преимуществом своей территории.
- Он один, не считая охраны, - раздался голос Хельги, и следом выстрел «Магнума».
- Охрану можно не считать, - пробасил Тайсон, стреляя в темноту. И после этой фразы Баракову стало ясно, что партия проиграна. Он перестал стрелять и сжался на полу за колонной. «Только бы не включили свет!»
- Попытайся найти рубильник! - произнёс голос Тайсона, как будто прочитавшего его мысли. Это внизу, под гаражом. Там Князь. Иди!
Хельга ощупью направилась к лестнице.
- Князь!- шёпотом позвала она и на всякий случай присела за большой кованый сундук. И вздрогнула от прикосновения к голому плечу чьей-то сильной и тёплой руки. Она ласково погладила в темноте знакомую ладонь.
- Жива?
- Тайсон просит включить рубильник, - прошептала она, - видимо, тоже темноты боится…
- Вон на стене справа. Давай посвечу, - Князь чиркнул зажигалкой. Хельга что-то поколдовала в щитке, и тут из рубильника брызнул сноп искр, осветив помещение. Мгновенно занялась гора промасленной ветоши в углу, подвал стал заполняться удушливым дымом.
- Чёрт! Оружие нельзя бросать!
- Нам сундук не поднять вдвоём.
Князь, не долго думая, выстрелил в замок огромного сундука, поднял крышку и запустил руки внутрь. Через минуту они с Хельгой уже перетаскивали через запасной выход из гаража и сваливали на лужайку растущую гору разнокалиберного оружия.
- Вот где богатство-то! Бабай, помогай таскать! – крикнула восхищённо Хельга. – Ого! Гранатомёт! А где выстрелы к нему?
- Держи к пулемёту цинки. А тут, кажется, пластит и запалы. Чёрт, дышать нечем! Князь, накинув на голову куртку, в последний раз нырнул в задымлённый проём – и тут же вылетел оттуда кувырком, вытолкнутый обратно каким-то упругим смерчем.
Виктор Петрович, голый, в развевающемся обгорелом халате, тараном пронёсся от двери подвала к джипу. Двигатель «Субурбана» работал, и Бараков, вскочив, сразу дал по газам. Все на секунду опешили от такой прыти, а джип, заложив крутой вираж по двору, устремился через открытые ворота по дороге в сторону райцентра.
- За ним! – заорала Хельга, мчась к своему «Хаммеру» прыжками разъярённой волчицы. Князь едва поспевал за ней. У Хельги в кулаке была зажата вновь неизвестно откуда взявшаяся стальная расчёска с отточенным хвостовиком. Они впрыгнули в машину, и Князь, включив зажигание, почти сразу рванул с места.
- Ай да тачка! – восхищённо произнёс он, топя педаль газа, - Сейчас догоним.
Джип Баракова из чёрного пятнышка на горизонте постепенно стал увеличиваться в размерах.
- До посёлка четыре километра, - процедила Хельга сквозь зубы,- Наддай!
Князь наддал, и скоро их резвый мини-танк уже плотно сел на хвост «Субурбану». Из джипа раздался выстрел «Магнума», и пуля выбила искры из капота «Хаммера», не причинив ему никакого вреда. Расстояние между машинами сократилось до пяти метров.
- Интересно,- спросил Князь,- ты чем его, расчёской собираешься заколоть? - и он свободной рукой протянул Хельге свой автомат.
- Оставь,- прошипела она и, сунув руку в бардачок, достала оттуда красивую бутылку с ковровой этикеткой. Свернув колпачок, она рванула по шву подол своего гламурного платья и ловко отхватила от него расчёской узкий лоскут. Промочив в бутылке полученный фитиль и оставив наружу кончик, плотно завернула пробку и, чиркнув зажигалкой, подожгла.
- Прижмись плотнее! – скомандовала она и, стоя в мчащейся машине во весь рост, широко размахнулась. С покрытым кровью и копотью лицом, на котором горели яростью синие глаза, в разорванном платье, Хельга с бутылкой коктейля Молотова в руке напоминала древнюю Валькирию с оскаленным ртом и развевающимися по ветру волосами.
Умело пущенная бутылка разбилась, проломив заднее стекло «Субурбана», и через минуту джип Баракова уже напоминал не автомобиль, а громадный огненный шар, мчащийся по дороге в сторону центра посёлка. Князь притормозил. Им хорошо было видно издали, как огненный метеор, ворвавшись в центральный квартал, прямо напротив церкви ослепительно вспыхнул и с грохотом растворился в небе дымным грибом. И в этом грибе навсегда исчезла с земли чёрная душа Виктора Петровича Баракова.
А в это время Домкрат бережно, как драгоценность, выносил из горящего дома на руках безжизненно обвисшее тело худой светловолосой женщины.
ГЛАВА 14
Следственная группа из области по-прежнему пребывала в глухом тупике. Террористические акции множились, отличались всё большей наглостью и абсолютной безнаказанностью. Преступники явно чувствовали себя хозяевами района и воротили что хотели. Следователь ФСБ Юрий Чаплин, обычно холёный и корректный, похудел, стал много курить и часто срываться на мат. Толстый Совков выслушивал его рулады, опустив глаза и в душе злорадствуя: «Ну что, обосрались, Шерлок Холмсы региональные?»
Между тем вездесущие поселковые мальчишки, пропадая в лесу по своим тайным делам, повстречали как-то в глухой чаще группу незнакомых вооружённых автоматами людей, среди которых выделялись отдалённо напоминавшая Уму Турман светловолосая красавица и огромный медведеподобный мужик в ватнике.
- Тс-с! – приложила палец к губам блондинка.
- Ой! – пискнул конопатый недомерок, – А вы разбойники?
- Не бойтесь, мы не разбойники. Мы партизаны.
- А это как?
- Ну…- пророкотал неожиданно здоровенный молчун, - разбойники – те за себя против всех. А мы – за правду.
- Домкрат, ну ты воще! Кладезь! Повтори, я запишу! – восхищённо хлопнула его по плечу Хельга. И они бесшумно растворились в чаще. С той памятной встречи компания подростков стала подолгу пропадать в тайге в поисках таинственных партизан. Они поклялись друг другу страшной клятвой, что всей компанией непременно вступят в партизанский отряд, а если их по малолетству не примут - тогда организуют свой, и уж тогда – держись! А по посёлку как-то сами собой поползли слухи, и когда сожгли Баракова, каждая старуха на рынке знала, что это дело рук партизан.
- И правильно! И давно пора их всех… - пугливо перешёптывались бабки, лузгая семечками. Не знали о партизанах разве что милиция, начальство да секретарь КПРФ Шохин – им и по штату не положено. В этой среде по-прежнему в разговорах фигурировали бандиты, террористы и даже, как версия, западные спецслужбы. Один Столбов, проведший ночь в таинственной лесной землянке, кое-что понимал, и даже в тайне сочувствовал неведомым лесным братьям. Да что там сочувствовал – слова Индиги, и весь её облик так глубоко запали ему в душу, что он уже неделю места себе не находил. Привычное милицейско-правовое окружение стало восприниматься как –то смазанно, как что-то неприятное и ненужное, и каждое утро начиналось у него с одной навязчивой мысли: «Уйти! Бежать! Туда, к ней!» И однажды его прорвало. Это было в день похорон депутата Баракова и районного прокурора (останки депутата Козловатых были отправлены домой в запаянном гробу). Чаплин был в этот день как-то по-особому неприятен, видимо, от генерала влетело по первое число. И Олег, не дав ему договорить язвительную тираду, круто повернулся и сказав: «Да пошел ты!», вышел и хлопнул дверью. Ноги сами донесли его до сельмага, и, взяв у Саркиса две бутылки водки «Бодунофф» местной фабрики «Белка», Столбов направился к ОМОНовскому капитану Егорке Михалёву. Этот бесхитростный богатырь всегда подкупал его своей детской непосредственностью и какой-то скрытой душевной теплотой. Егор не продаст – это знали все, с кем ему доводилось общаться.
После первых ста пятидесяти Олег заметно поплыл, и, разлив нетвёрдой рукой, вдруг брякнул:
- Слушай, ведь это не они – это мы бандиты. Мафия.
- Обоснуй.
- Это у нас круговая порука – все на компромате. От премьера до какого-нибудь засранца-старшины, которого за ногу повесили. Чистых нет в системе – по определению. Потому что чистый может соскочить – и сдать всех нечистых. А так – все друг у друга на крючке. И беспредельничают, и воруют все – по чёрному…
- Ну ладно, ты уж зарапортовался. А те, в лесу – что, они, думаешь, лучше? Грабят, убивают…
- Нет, они не такие. Я чувствую. Они правильные. Слушай, Егор, а давай с тобой – к ним махнём! Вдвоём – ты и я, – глядя мутным глазом, вдруг предложил пьяный Олег.
- Так, Столбову больше не наливаем… А знаешь, Олежка, - вдруг и Егора потянуло на откровенку, - ведь ты прав во всём. И на Путина я компромат читал – бандюганище! Да только бежать нам с подводной лодки некуда. Перебьют этих романтиков не сегодня – завтра. Мои ребята и перебьют. У меня приказ – стрелять без предупреждения. Вспомни, чем все пугачёвские бунты заканчивались. Вот… А казаки, между прочим, дважды не присягают – так мой дед говорил. И закрыли тему.
- Слушай, не могу я. Снится она мне каждую ночь. Индига её зовут. Говорит что-то, рассказывает, по лицу ладошкой гладит. И так хорошо мне с ней – не передать. А утром проснусь – и ничего не помню. Только одно в голове: «Беги от них! Беги!» И я убегу. Не могу здесь больше.
- Да как же ты дорогу-то к ним найдёшь?
- Найду, я знаю. Она подскажет. Она как-то – не знаю, как тебе объяснить, - она со мной какой-то ниткой связана. Я её чувствую.
- Иди-ка ты братец, спать. А то заговариваешься уже. Возьми вот остаток в бутылке – себе на утро.
Выпроводив Олега, простодушный Егор, скорее всего, не придал бы особого значения его пьяным бредням, и сам благополучно забыл бы о них наутро – мало ли кто как с ума сходит. Но тут в дверь ему осторожно постучали. Вошёл Чаплин, с суровой складкой между бровей.
- Что, значит, в бега намылился наш герой-любовник? – спросил он сразу в лоб, без приветствия.
- А ты что, с кружкой под дверью подслушивал?
- Ну, к чему такие архаизмы – кружки какие-то. Я ему давно, сразу, как он из лесу вернулся, жучка присадил. А вот и сработало. Да ты не хмурься, Егор. Мы же друзья, все в одной команде. Ну, снесло у чувака крышу от любви. Бывает. А дело товарищей – помочь человеку. Чтобы дров не наломал, жизнь свою не покалечил по дури.
- Что ты делать собрался? – хмуро спросил Егор.
- Да ничего. Почти. Хочется идти – пусть идёт. Глядишь, и впрямь на свою колдунью выбредет. Я уж тут в любую хрень поверить готов, посидев неделю в этой медвежути… Н-да… Только ты, Егор, как друг его, должен мне помочь.
- И в чём же это? – подозрительно спросил честный ОМОНовец, чуя подвох.
- А вот эту зажигалочку «Зиппо» на память ему подари. В лесу, скажи, пригодится.
Егор повертел в руках латунную зажигалку – ничего особенного, добротная вещь. Почиркал – горит как надо.
- И в чём тут скрытый смысл? – осведомился он. – Взорвётся она, что ли, у него в кармане? Яйца ему снесёт?
- Фи, какие вы, в ОМОНе кровожадные. Никакого насилья. Обычный GPS – пеленгатор. Через спутник определяет своё точное местоположение с точностью до семи метров.
- Это, что ли, как у собаки Путина?
- Ну, зачем ругать премьера.
- Никто не ругает. Путину военные такую же хрень в ошейнике для его лабрадора подарили. По ящику показывали. Только не нравится мне эта затея. Почему я?
- Да пойми ты, чудак-человек. Олежка тебе больше всех доверяет – значит, не выкинет и с собой обязательно на память возьмёт. А мы с помощью этой штуки и его спасём, и банду ликвидируем. И я тебе даю слово офицера, что после окончания операции никаких репрессий к Столбову не будет. Наоборот, выставим дело так, как будто он её активный участник. Представим к награде – и его, и тебя, разумеется. Ну, держи, не томи.
Егор нехотя взял тяжёленькую латунную вещицу.
- Обещаешь?
- Чего там. Сказал, передам! – буркнул Егор. И за его слово майор ФСБ Юрий Чаплин был абсолютно спокоен. Служба научила его разбираться в людях. Этот – хоть расшибётся, но передаст.
И следующим утром, действительно, Олег Столбов, прихватив свёрток с бутербродами и фляжку коньяку, твёрдым шагом ушёл по раскисшей дороге вглубь леса. Егор с опушки тревожно глядел ему вслед, теребя портупею. Карман Олега слегка оттягивала тяжёленькая латунная зажигалка, а на душе его впервые за многие месяцы было спокойно и по-весеннему светло. Шансы встретить Индигу в дебрях леса были приблизительно равны нулю, но он откуда-то знал, что обязательно её разыщет.
ГЛАВА 15
Недаром говорится – ищите, да обрящете! Малолетки набрели-таки на отряд, и уходить никуда не собирались. Тайсон чувствовал себя с ними в своей тарелке – до ранения вся его жизнь прошла в спецназе старшиной. Разбив пацанов на пары, отрабатывал с ними бесшумное снятие часового и другие премудрости.
- Так, с ножами закончили. Всем твёрдое три. Гришке- пятёрка, - Тайсон потрепал по вихрам шустрого конопатого пацанёнка, у которого все ножи воткнулись с пяти метров в ствол дерева.
Доктор Зло, который уже почти оправился от раны, сгорбившись над пнём, ожесточённо паял какие-то микросхемы. Изредка он бросал хмурые взгляды на Хельгу. Хельга тоже выглядела расстроенной. Её мать, Каролина, спасённая из огня Домкратом, большую часть времени отрешённо лежала на топчане под деревом, уставившись в пространство пустыми запавшими глазами. Индига поила её своими медовыми отварами и вздыхала.
- Не могу я её почувствовать. В ней чужой дух травы. Мне с ним не справиться. Надо ждать, пока сам выйдет.
Домкрат всё похаживал вокруг да около больной, запустив пятерню в бороду, качал головой и с нежностью, необычной в таком громоздком человеке, как-то удивлённо то и дело заглядывал ей в глаза. То принесёт ей сладкую тетеревиную ножку, то букетик ландышей припрёт из лесу. Каролина тогда поднимет на него глаза, пытаясь улыбнуться, - и Домкрат сопит, довольный – а в уголке маленького медвежьего глаза нет-нет, да и блеснёт слеза.
Но однажды, день на пятый после гибели Баракова, Домкрат вернулся из леса с другой добычей. Подойдя к костру сидевшего в глубокой задумчивости Князя, он грубо сбросил с плеча ему к ногам связанного человека.
- Принимай мента! – коротко рявкнул он. Олег Столбов, извиваясь, как червяк, перевернулся на спину, и глаза его встретились с внимательными и цепкими глазами командира. Князь молча достал из-за пояса десантный нож. Олег задёргался от обиды и отчаяния.
- Ну, вот и славно. – Майор Чаплин взглянул на карту навигатора и, захлопнув ноутбук, сладко потянулся. – Кажется, это здесь. Выждать для контроля пару часиков, и можно готовить операцию «Захват». А пока позвоню генералу. – Стрелка, отображавшая маршрут Столбова, в течение полутора суток беспорядочно виляла по лесу, но сегодня в четыре пополудни вдруг быстро устремилась по прямой и замерла на поляне. В этом положении она пребывала неподвижно уже три часа, чуть подрагивая. А это о чём-то говорило.
- Товарищ генерал! Кажется, сработало. Наш человек на них вышел. Это в квадрате 37-89. Готовлю штурм.
- Погоди, майор. Не так всё просто. Помнишь, ты докладывал про девушку?
- Это которую? Блондинку? Что, появились данные на неё?
- Да всё бы тебе блондинки! – недовольно проскрипел в трубку генерал Потопаев. – Про эту паранормальную ты мне докладывал. Про медвежатницу, как её там…
- Индигу? – вспомнил Чаплин, и холодок пробежал у него по спине. «Совсем из головы вон! Как бы чёртова ведьма не наделала проблем!» - Да ничего, против взвода ОМОНа у неё силёнок не хватит, товарищ генерал.
- Дело не в том. Индигу приказано взять живьём. Она нужна для каких-то там секретных исследований. Из Москвы сказали, что она для них важнее всех террористов, включая самого Бена Ладена. Она – оружие нового поколения!
- Да как же мне её брать-то, товарищ генерал? Она же меня со всеми моими бойцами сперва заморозит, а потом в жаб и червяков превратит.
- Не паникуй. Мне тут консультанты справочку подготовили. Американцы давно с этими феноменами работают. И выяснили – есть у них одно слабое место. Не могут феномены установить полный контакт, если человек находится под наркотиком. Структура сознания, дескать, не совпадает. Понимаешь меня?
- Никак нет.
- Я тоже, - вздохнул Потопаев. – Но это наш единственный шанс. Если обосрёмся, Москва шутить не будет. Так что я пришлю тебе с нарочным спецружьё с сонными капсулами, и препарат для бойцов. Введёшь всем по дозе – и вперёд, чудо-богатыри! Да смотри, на следующей неделе губернатор в Верхопышемье на охоту собрался. Чтобы к его приезду у тебя в районе было всё тихо и благостно, как на кладбище. Понял меня?
- Так точно, - понуро ответил Чаплин. И действительно, чего тут было не понять.
Из усовершенствованной доктором Зло милицейской рации плыл над вечерним лесом концерт Моцарта. Князь с Олегом мирно беседовали вдвоем у костра, попивая отдающий дымком чай из жестяных кружек. Чай был сдобрен коньяком из олеговской фляжки.
- Вот ты говоришь, они – мафия, - произнёс Князь, прикурив от уголька. – Так ведь любая власть – мафия. Отличие в том, что сильная власть хочет быть единственной мафией на своей территории. А если власть слабая, как при Ельцине, - тогда мафией может становиться любая шпана из микрорайона. Вот возьми моих предков. Я происхожу от князей Белозерских. С чего всё началось? Какой-то борзый крендель набрал ребят поздоровее, вооружил их, назвал своей дружиной, и отправились они крышевать местное население. Им платили дань – а куда денешься, и они жили-не тужили, периодически устраивая разборки с соседями, во время которых страдало всё то же мирное население. Потом триста лет разборок с этническими группировками монголо-татар. А потом всех подмяли под себя московские – и мафия стала одна. Называется – Государство Российское. И всегда было стадо – и были пастухи. Так что, паситесь, мирные народы…
- И ещё были овчарки, - в тон ему отозвался Олег, - и волки… Если всё так – тогда какой смысл в вашей борьбе?
- Понимаешь, у теперешних скотоводов сменилась концепция. Раньше они доили и стригли стадо – и заботились о поголовье. А теперь у них решено пустить всех под нож. Сейчас их программа – геноцид всего народа. Оставить только себя, свою обслугу, ну, и ещё тех, кто качает им нефть. Посмотри вокруг – всё к этому идёт. Планомерно. Просто мы хотим показать людям, что можно, как они, стадом тупо идти на бойню. А можно умереть, как волки, в прыжке! Тем более что, мне кажется, если ты ввязался в битву, то у тебя всё равно появляется дополнительный шанс. А так, в стаде, шансов – ноль. Потому что во главе стада всегда шагает козёл, который знает одну дорогу – на бойню. И за это живёт дольше других.
- Значит, ваша задача…
- Правильно. Мочить козлов.
- А скотоводы?
- И до скотоводов доберёмся. Если не мы, так другие, вот они. Оглянись-ка! – Князь указал рукой на группу подростков, обступивших Тайсона тесным полукругом.
- Переходим к метанию коктейля Молотова. Состав доложу позже, он прост. Поджигает всё, включая броню. Водой не тушится. Бутылку вниз горлом не переворачивать – себя сожжёте. В 41-м на этом многие погорели – в прямом смысле. Построились!
В это время к костру Князя подошёл усталый, но довольный доктор Зло с каким-то наспех сколоченным ящиком в руках.
- Принимай работу! Ловит и дешифрует любой исходящий радиосигнал в радиусе 50 метров.
- Ну, включай.
- Да тут сотовой связи нет, - отозвался доктор, щёлкнув тумблером. – Вот, видишь индикатор пополз – идёт сканирование. Эфир чист. Стоп! – неожиданно ящик в руках доктора Зло издал тихое попискивание. Доктор склонился к монитору.
- Какой-то постоянный немодулированный сигнал на спутниковой частоте!
- Откуда? – напряжённым голосом спросил Князь.
- Показывает, что прямо отсюда, - доктор подкрутил ещё какое-то хитрое колёсико и, повернувшись на пне с ящиком на коленях, поднял голову на Олега. Князь, окинув Столбова тяжелым взглядом, позвал:
- Тайсон! На минуточку подойди!
В следующую минуту недоумевающий Олег был умело обыскан и связан.
- Предателя поймали! – пронёсся восхищённый ропот в группе пацанов.
- Дядь Тайсон! А можно мы на нём ножиками кидать потренируемся? –выкрикнул конопатый живчик Гришка.
- А ну цыц! Всем ужинать и спать. А завтра с утра – домой!
- Ну вот… Не увидим, как предателя вешают… - разочарованно забубнили пацаны.
ГЛАВА 16
И тем не менее, Столбова не казнили, хотя все улики, казалось, были против него. Индига не дала, а так сложилось в отряде, что её голос почитался чем-то вроде священного оракула.
- Оставьте его со мной, - сказала она.
- В кого превращать будешь? – с интересом осведомился Бабай.
- Предлагаю в опарыша, - процедила с отвращением Хельга. – Вылупится муха – будет летать, всё разнюхивать – кайф!
- Ладно, закончили базар. По машинам! – скомандовал Князь. – Может быть ты, солнышко, всё-таки с нами? – спросил он Индигу.
- Нельзя мне. Из Каролины завтра дух травы выходить будет. Нельзя тревожить. Да и дедушке надо помочь с пчёлками. Да и какой им в нас прок – две бабы да старый дед. Я потом сама вас найду. А если что, вот он, – она указала на Олега, – нас защитит.
- Этот защитит! – сплюнула Хельга, - ещё оружие ему дайте!
Оружия Олегу не дали. «Хаммер» и милицейский «бобик» скрылись в ночном лесу, увозя с пасеки партизан со всеми пожитками и их заложников. Остался Князь со старенькой Бабаевской «Нивой».
- Ну, прощайся со своим питомцем! – сказал он Индиге. Она скрылась в омшанике и вышла оттуда вместе с жалобно скулившим Кучелаповым. В.К.резво бежал на четвереньках голый, норовя потереться доверчиво о её ноги.
- Ты с ним хорошо обращайся, - сказала она, подсаживая главу райадминистрации в кабину. – И там скажи, что он уже не человек, ему поститься не обязательно. Он потроха любит.
«Н-да, - подумал, усмехаясь про себя, Князь, - если отцу Трифону про переселение душ рассказать, он меня, пожалуй, самого на покаяние в монастыре оставит поклоны бить. А не то, глядишь, сам возьмет посох и отправится сдаваться в Шаолинь.» С настоятелем Николо-Белозерского монастыря Князя связывала давняя дружба – когда Трифон был ещё не Трифоном, а Эдиком, волосатым охламоном, искавшим истины в лёгких наркотиках и панк-роке. С тех пор их пути разошлись надолго, Игорь закончил военно-десантное училище и кочевал по горячим точкам планеты, а Эдик, отучившись в духовной семинарии, принял монашеский сан и через какое-то время был назначен настоятелем древнего монастыря, расположенного, волею судьбы, как раз в бывшей вотчине князей Белозерских. Туда и решено было сдать Кучелапова – подальше от пристального внимания общественности и милиции. Дорога заняла три с половиной часа, Трифон был рад повидаться с Князем, и в память старой дружбы принял убогого Василия благосклонно.
- Что ж он у тебя в таком виде-то? – укоризненно покачал головой батюшка, - На вот, прикройся, чадо! – и он ласково, но настойчиво надел на Кучелапова тёплый подрясник. Против обыкновения, Кучелапов сбрасывать одежду не стал, ибо и скоты покоряются воле Божией. Князь незаметно опустил в карман подрясника плоский латунный предмет – и, испив с отцом Трифоном чаю, отбыл.
Наутро был большой престольный праздник – Вербное Воскресение, и слух о явлении в монастыре блаженного разнёсся среди окрестных старух стремительно. К нему потянулись на поклон. Обычные собачьи повадки, в исполнении серьёзного пятидесятилетнего мужика, почему-то вызывали у прихожанок чувство религиозного умиления.
- Сподобил же Господь! – перешёптывались они, складывая скромные приношения у конуры блаженного Васеньки, - а моей-то Люське непутёвой жениха предрёк! Вот эдак ноженьку задрал батюшка!
Особенно старушкам нравилось, когда блаженный, по собачьему обыкновению, начинал поедать свой кал. Считалось, что это к деньгам.
- А я уж и вправду думал, что это ваш Домкрат медведем оборачивается! – произнёс Олег, подавая Индиге дымарь. Она умело управлялась в улье без сетки, и голодные злые майские пчёлы её не трогали. Она хихикнула тихо.
- Ну, Домкрат, конечно, медведь. Но не до такой же степени.
- И откуда ты взялась такая…волшебная?
- Я – с Алтая, - серьёзно ответила она. – Мать шаманкой была, и меня научила. А когда она в тайге замёрзла, меня старец подобрал, уже почти неживую. Вот он много знал. Солнышку поклонялся, прошлое, будущее видел. Ему триста лет было.
- Ну уж и триста… Умер всё-таки?
- Ушёл. Посох взял и ушёл. А мне велел сюда ехать, к дедушке Тихону Алексеичу.
- А этот улей что – пустой? Никто не летает…
- Если никто не летает, это ещё не значит, что улей пустой, - лукаво улыбнувшись, Индига подняла крышку и, запустив в улей руку, извлекла из него – Олег даже присвистнул – укороченный автомат Калашникова.
- А дело было так, - принялась она рассказывать. – Дедушка пошёл поохотиться, а мы с Топтыгой грибы собирали – кто больше найдёт. Дедушка выстрелил – и тут из лесу выскочила страшенная собачина и кинулась на меня. Топтун её задрал – и спрятался в куст. К нам шёл совсем плохой человек. Топтун очень умный и чувствительный, и меня в обиду никому не даёт. Тот бандит хотел на меня напасть – и Топтун его убил. Для бандита было так даже лучше – а то бы его сожгли заживо. Я близкую смерть любого человека вижу. Потом я забрала автомат и спрятала в пустом улье – почувствовала, что он пригодится скоро. Возьми!
Олег, дивясь, взял потёртый АКСУ, вспомнил, чему учили на военных сборах и, отстегнув магазин, передёрнул затвор. На мох вылетел патрон – магазин был полон. Олег вернул магазин на место и поставил на предохранитель. Ну, дела!
- Он что у тебя, медведь, дрессированный? – спросил он.
- Это ты – дрессированный. А мы с Топтуном просто друзья.
- И что, правду говорят, что ты язык зверей понимаешь?
- Чего ж тут непонятного? У них язык простой. Вас трудно понимать. Животные всегда говорят правду. Люди всегда лгут. Говорят одно, думают другое. А делают третье. У зверей этого нет…
- Нет, врёшь, - думал про себя злорадно начальник Верхопышемского РОВД Иван Ильич Совков, деланно позёвывая на Чаплинском инструктаже. – Эту ведьму в монастырь помелом не загонишь. Бандгруппа, может быть, и правда там скрывается – чёрт их поймёт, этих попов, за кого они на самом деле. А ведьма – нет! Ведьма в лесу осталась.
ОМОНовцы, получив инструктаж и выданные Чаплиным под расписку ампулы, затопотали к машинам, поднимая пыль тяжелыми берцами. А Совков направился к своему приятелю – директору охотхозяйства Гномову. Оттуда вышел, воровато озираясь, с длинным чехлом под мышкой. В машине развернул необычное ружьё, разобрался в конструкции. Плохо, что однозарядное. Пять капсул к нему - Гномов сказал, лося валит. На карте- километровке отметил, послюнив карандаш, место в лесу, где закончился сигнал навигатора, перед тем, как неожиданно всплыть в Белозерье. Вот здесь, значит, она, сучка! Чаплин проворонил момент перемещения, но ясно было, что банда перебралась туда за ночь на машинах.
Вернувшись в кабинет своего зама – в его собственном по-хозяйски обосновался Чаплин – Иван Ильич вызвал старшего опера Соколова – угрюмого, цыганистого обличьем, костолома, и молодого, с румянцем во всю щёку, сержанта Пронькина.
- Что-то ты у нас, Соколик, в капитанах засиделся, - с деланным сожалением произнёс Совков. – Не находишь?
- Так взыскания ж, товарищ подполковник…
- Взыскания… А ты не нарушай! Беспредельничаете сами, а потом про вас в газетах марают. А ты, Пронькин, как – ещё не женился?
- В общаге какая женитьба, - вздохнул Пронькин, краснея.
- В общем, так, орлы. Поедете со мной на спецзадание. Секретное! Государственной важности. Если вернёмся с победой – быть тебе, Соколов, майором. А тебе, Пронькин, коттеджик выделим из фондов. Ну, а меня, наверное, в область переведут, в аппарат управления… А то и повыше, - размечтался толстый Совков – аж в пот кинуло.
- У тебя, Соколов, в сейфе по делу о наркоманах вещдоки сохранились? Или всё уже употребил?
- Обижаете, Иван Ильич. Мы исключительно по водочке.
- Ну тогда неси всё сюда – мухой! А ты, Пронькин, возьми в оружейке два автомата – да по паре рожков к ним. Выезжаем через полчаса – я пока перекусить успею.
- Чаплину не отдам ведьму, - чавкая домашними пирогами, размышлял Совков, - хрена ему обломится. Сам в область повезу!
ГЛАВА 17
Хотя командирские часы Совкова показывали всего десять часов утра, солнышко сквозь жестяную крышу «УАЗ»а жарило не скупясь, по летнему. Когда свернули с большака на еле приметную лесную колею, Иван Ильич вытер платком потный загривок и, глянув в карту, скомандовал: «Стой!»
До места назначения оставалось километра четыре. В самый раз, чтоб всосалось. Охотники на двуногую дичь вылезли на обочину. Совков раздал своим подопечным одноразовые шприцы и первым, обломив носик ампулы, засосал через иглу содержимое. Пронькин услужливо затянул на его мясистом бицепсе жгут, и Совков, морщась, ввёл себе в вену препарат. В глазах замелькали розовые мухи, и ни разу прежде не испытанное блаженство мягкой волной поднялось снизу живота и взорвалось в голове, сделав мир вокруг хрустальным и звонким. Захотелось дурачиться, скакать на одной ножке и кувыркаться в зелёной мураве.
- Товарищ подполковник, вам нехорошо? – раздался откуда-то из нереальности голос Соколова.
- Мне просто замечательно! Давайте быстрее. Квинтер-сфинктер-жаба! – выкрикнул толстый подполковник и закатился тонким детским смехом. Подчинённые опасливо переглянулись, но приказ есть приказ – они по очереди ввели друг другу наркотик в вену, после чего сержант Пронькин, ощутив себя могучим и неустрашимым героем, отрешённо сел медитировать в позу лотоса прямо на небольшой муравейник, а Соколов остался стоять, угрюмо и недоверчиво прислушиваясь к происходившим внутри него изменениям. Через несколько минут приход у всех закончился, оставив лишь парящую лёгкость во всём теле и пустоту в голове, да ещё муравьёв в штанах у Пронькина. Они молча, на полуавтомате, влезли снова в свой «УАЗ», и Соколов дал по газам.
Вскоре лес стал реже, и впереди сквозь ветви начали показываться клочки слепяще-синего неба. Мелькнула крыша какого-то низенького ветхого строения.
- Тормози! – скомандовал Совков, и, подхватив с сиденья ружьё, выбрался из машины. Зарядил сонную капсулу, вскинул ружьё к плечу, примериваясь к незнакомому оружию. Как и всё районное начальство, был завзятым охотником. «Ничего, прикладистая штука. Бог даст, не промажу…»
- Пристегнуть магазины, снять с предохранителя! – скомандовал подполковник, продолжая ощущать высокую звенящую ноту в голове. – Соколов, обходи слева, Пронькин – справа. Первыми огонь не открывать. И ни в коем случае не стрелять в девку. Она – моя!
Когда подчинённые исчезли за кустами, Совков, на всякий случай расстегнув кобуру на поясе, крадучись, перебежками стал приближаться к поляне.
- Тс-с! Молчи. Кто-то идёт, - Индига зажала Олегу рот своей узкой ладошкой, и он не удержался, слегка куснул её, играя, зубами. Но она не приняла игры, глянула строго.
- Да дед твой, наверно, из лесу вернулся, - шепнул он, но девушка молча отрицательно мотнула головой. Олег на всякий случай снял со спины автомат и холодок пробежал у него по спине. «Калашников» в руке ощущался каким-то чужеродным опасным предметом. «Я ж и стрелять-то толком не умею. На сборах даже в мишень ни разу не попал» - тоскливо подумал он и, глянув на предохранитель, перевёл его на стрельбу очередями - для надёжности.
- Ты лучше спрячься, - шепнула ему Индига. – В меня-то они стрелять не будут.
Совков, с ружьём наперевес, ногой распахнул дверь избушки и, на секунду ослепнув от полумрака, повёл стволом по углам:
- Никому не двигаться! Вы окружены, - он попытался изобразить голосом интонацию Глеба Жеглова.
Ответом ему была тишина. Когда зрение вернулось, он разглядел на нарах в углу лежащую женщину. Её лицо показалось ему знакомым. Женщина, на вид лет сорока, глядела на него не отрываясь огромными светлыми глазами, и Совков под этим странным взглядом неожиданно смутился.
- Вы кто? – спросил он, почему-то шёпотом.
- Не узнаёте? Я жена Виктора Петровича. Вдова… - поправилась она.
- Почему вы здесь? Они вас похитили?
- Да. Я так ждала вас… Спасите меня!
- Конечно, конечно. Но сначала надо покончить с бандой.
- Никого нет. Все уехали, - женщина говорила слабым, бесцветным голосом, но он отзывался сладкой музыкой в ушах Совкова. Нежданно-негаданно одним выстрелом – да двух таких жирных заек! Спаситель жены олигарха, хотя и районного масштаба! Это дорогого стоит. И банда, слава богу, убралась. Пускай с ними ОМОН воюет. А умные люди снимают пенки и сливки – хо-хо!
- А девка-колдунья с ними уехала? – спросил он вкрадчиво.
- Не знаю. Она меня чем-то опоила. Я ничего не знаю. Всё время спать хочется…
- Ну, ничего, держитесь. Я за вами скоро вернусь. «А дамочка ещё ничего… Вот бы жениться на ней…Как-никак спаситель! А со своей тумбой разведусь, тфу на неё…» - запрыгали в одурманенной голове лихие мысли-скакуны. Совков выскользнул из избушки и, плюхнувшись на живот, неуклюже пополз от куста к кусту, огибая поляну по широкой дуге.
Сержант Пронькин, по-прежнему ощущая себя могучим охотником, пружинистым бесшумным шагом обогнул поляну слева и, выйдя к свежевскопанному огородику, затаился в зарослях малинника. Отсюда ему хорошо видна была тоненькая черноволосая девушка, склонившаяся над ульем. Мишень - как на ладони, но стрелять команды не было. Жаль… Ну, пусть Ильич банкует. Это его дичь. А вот и сам – лёгок на помине. Ползёт, как беременный таракан…
В это же время с другой стороны пасеки заходил в обхват долговязый цыганистый Соколов, с автоматом, болтающимся на шее, по эсэсовски. На этого злобного гуманоида наркотик подействовал, как и следовало ожидать – капитану хотелось стрелять и крушить всё вокруг себя – а там хоть потоп!
Индига стояла к Совкову спиной и что-то напевала, и он, отдышавшись за жиденьким, ещё не распустившимся кустом сирени, понял, что более удобной позиции не представится. Подполковник привстал на одно колено – стрелять лёжа мешал куст – и, поймав спину девушки в прорезь прицела, плавно нажал на спуск.
Олег, скорчившийся с автоматом между ульями, услышал выстрел. Индига, схватившись за грудь, медленно осела на обмякших ногах. Олег вскочил, и дальше для него всё вокруг происходило, как в замедленной киносъёмке. Крутанувшись на каблуках на звук выстрела и увидев пороховой дымок, поднимавшийся из-за куста, он, сжав зубы, дал длинную очередь от пояса, слегка поводя коротким, хищно пляшушим в руках стволом. Он месил куст сирени и то, что было за кустом, ничего не видя от застилавших глаза слёз, пока не выпустил полрожка.
Увидав неизвестно откуда взявшегося безумного автоматчика, сержант Пронькин замешкался лишь на секунду.
- А вот этот – мой! – с удовлетворением подумал он, прицеливаясь из малинника. Но на спуск нажать не успел – прямо над ухом у него сзади что-то низко и злобно рявкнуло. Пронькин дёрнулся, оборачиваясь – и отлетел кубарем, откинутый мощным ударом медвежьей лапы. Оторванный пласт кожи со лба залепил глаза, но автомат из рук Пронькин, к счастью, не выпустил. Вскочив на ноги он сдвинул с глаз окровавленный ошмёток собственной кожи, и, не чувствуя боли, перекинул флажок предохранителя на стрельбу очередями.
- Сейчас мы тебя, - успел он пробормотать, прежде чем ткнулся носом в землю. Из спины его торчала, подрагивая, костяная рукоять охотничьего ножа.
Что касается капитана Соколова, с ним всё обстояло намного хуже. Размашисто шагая по пасеке, одержимый желанием всё крушить, Соколов невзначай запнулся за улей.
- Ещё вы тут, вашу мать! - матюгнулся капитан и изо всей силы злобно пнул по пчелиному домику. Улей загудел угрожающе, и серая струйка пчёл-защитниц потянулась наружу через леток. Если кто не знает, пчёлы всегда атакуют агрессора в лицо. Поэтому, когда слева от Соколова раздались выстрелы, ему было уже совсем не до них. Он беспорядочно махал руками, тем самым ещё больше провоцируя пчёл, и наконец, не выдержав свирепых укусов, в качестве последней меры устрашения дал короткую очередь по улью. Одна из пуль, пробив толстую доску и слой вощины, угодила в пчелиную матку-царицу, оторвав ей плодоносное брюшко. Этого пчёлы вытерпеть уже не могли – и на Соколова набросился весь рой. Крича, он побежал в сторону избушки, инстинктивно ища в ней укрытия.
Это только в голливудских боевиках, когда человеку стреляют из ружья в грудь, его откидывает на десять футов назад. Соколов, получив заряд картечи с двух стволов, тупо ткнулся носом в крыльцо и засучил ногами. На крыльце стояла Каролина с дымящейся двустволкой деда Тихона в руках.
ГЛАВА 18
Олег, стоя на коленях, припал ухом к груди Индиги – и с невероятным облегчением услышал, как сквозь тонкую ткань слабо, но ровно бьется её сердце. Жива! Тут он увидел торчащую из спины капсулу - и, выдернув её, понял, что всё обошлось, девушка вне опасности. Всё остальное было неважно. Сзади раздалось какое-то подозрительное всхлипывание, и Столбов обернулся.
- А чё они сами хотели добрую волшебницу замочить! И мишку! – зарыдал конопатый пацанёнок, размазывая сопли и чёрную боевую раскраску по круглой физиономии. – А она оживёт, ведь да?
- Конечно, - ответил Олег, потрепав его по торчащим рыжим вихрам. – Она спит.
- А ты правда не предатель? – искоса глянул на Столбова Гришка.
- Ну, ты же видишь, - Олег красноречиво повёл стволом на мёртвого Совкова. Вспомнился почему-то город, последняя пьянка с ментами и вкрадчивый голос дяди Наташи: «Передавай привет Совкову Ивану Ильичу»… Вот и передал – всем приветам привет!
В это время сзади к ним подошла Каролина. За спину у неё были перекинуты два автомата – она успела разоружить трупы.
- Нам надо уходить, - сказала она, и голос её был непривычно твёрд – Олегу почудились в нём даже Хельгины насмешливые интонации. Каролина протянула Гришке окровавленный охотничий нож: «Не разбрасывайся ножами, мальчик. На нём же твои пальцы.»
Автобус с ОМОНом въехал в ворота монастыря, и бойцы, вспугнув толпу старух, рассыпались по территории. Инъекция наркотика стёрла с их лиц последние проблески интеллекта – теперь это были лица убийц. Майор Чаплин с сонным ружъём в руках выбрался последним – его слегка укачало на ухабах. Он решительно направился к дому настоятеля, в котором располагалась также его приёмная. Отец Трифон в парадном по случаю праздника облачении встретил его на крыльце.
- Где они? – вместо приветствия каркнул Чаплин.
- Здравствуйте, сын мой. Вы кого-то потеряли? – батюшка несколько смешался от такого напора.
- Счас ты у меня потеряешь подштанники, толоконный лоб! Где бандиты? – Чаплина сорвало с катушек, наркотик действовал и на него.
- Вы находитесь в святой обители. И потрудитесь вести себя прилично,- глаза отца Трифона сузились в крошечные щёлочки, - А бандитов здесь до вашего приезда не было.
- Та-ак! Значит, сотрудничать отказываемся? Вы знаете, что бывает за соучастие? Полетите кувырком с должности! И сядете на нары – это я вам обещаю! В епархии все наши люди!
- На всё воля Божья, - пожал плечами отец Трифон. – Но по-моему, вы не в себе.
В это время к ним подбежал капитан Михалёв.
- Никаких следов, товарищ майор. Ни машин, ни людей подозрительных.
- Построить всех монахов, и этих, как их… служащих! – скомандовал Чаплин, брызгая слюной.
- Послушников, - поправил отец Трифон.
- Блаженного тоже строить?
- Всех! – рявкнул Чаплин.
- Да он рычит.
- Так в зубы ему. Вас что, всему учить?
- Есть, - мрачно козырнул Егор. Не по душе ему было всё это мероприятие. Когда весь небольшой штат монастыря был построен на площади и обыскан, а документы проверены, Чаплин подошёл к Кучелапову, стоящему на четвереньках.
- Ваши документы!
- Он не говорит, - ответил за него отец Трифон, - это блаженный. Юродивый. И документов у него нет.
- Что, бомж?
Толпа прихожан, плотным кольцом окружившая площадь, зароптала и сдвинулась теснее.
- Блаженного пытают, нехристи! – взвизгнула бабка Чарушиха, приехавшая по случаю праздника из Верхопышемья к родственнице на богомолье. Комок коровьего навоза, брошенный кем-то из задних рядов, угодил Чаплину в лицо.
- Но ведь сигнал-то идёт отсюда! – обиженным голосом произнёс Чаплин, размазывая по лицу прилетевшее. И вдруг заорал натужно, брызгая в лицо настоятелю:
- Кто приезжал ночью! Отвечать!
Отец Трифон, отойдя на шаг и демонстративно утеревшись рукавом, тихо ответил:
- К нам ночью никто не ездит. Мы по ночам спим. – И, развернувшись, величаво удалился в свою приёмную, бормоча про себя: «Прости меня, Господи. Ложь сия во спасение есть…» Оперативная бригада шерстила Белозерский монастырь до вечера – но тщетно. Ни бандитов, ни Индиги – только стрелочка пеленгатора продолжала издевательски дрожать на экране ноутбука.
А в это время Бабай связался с кем-то в посёлке по рации и доложил Князю:
- ОМОН выехал. Всё чисто.
- Ну, с Богом. По машинам, - махнул рукой Князь. Дорога заняла полчаса. Первым на главную площадь райцентра въехал чёрный «Хаммер» с Князем за рулём. Он притормозил у здания РОВД, возле которого топтался, слюнявя бычок, дежурный сержант. Страж порядка с завистью глянул на буржуйскую тачку и сплюнул сквозь зуб. Но в следующую секунду глаза его полезли из орбит и губа с приклеенным чинариком отвисла. С переднего сиденья поднялась рослая стройная девица в камуфляже и деловито приладила к плечу армейский гранатомёт. Потом на него что-то понеслось с противным свистом. И наступила темнота. Но она наступила только для исчезнувшего сержанта. Все остальные прекрасно видели красно-чёрную вспышку взрыва и слышали грохот. Часть стены ветхого кирпичного здания обвалилась, и в образовавшийся проём из «Хаммера» полетели ручные гранаты. Домкрат, поднявшись с заднего сиденья с пулемётом в руках, дал в пролом длинную очередь, после чего Тайсон, прыгнув через борт, подбежал и кинул в здание бывшего РОВД две бутылки с зажигательной смесью. Когда языки пламени стали рваться изо всех окон, машины тронулись и через сто метров притормозили у парадного подъезда районной администрации. Тайсон был послан контролировать чёрный ход. Остальные партизаны вышли из машин и расположились перед зданием полукольцом. Привлечённая взрывами, на площадь стала стекаться толпа. Князь взял с сиденья милицейский мегафон.
- Всем сотрудникам администрации немедленно покинуть помещение и построиться на площади. Здание будет взорвано! – прогремел его голос над толпой, и из дверей потянулись сперва трусливой струйкой, а потом хлынули, давя друг друга, чиновники. Чтобы прекратить суету, Домкрату пришлось дать еще одну очередь в воздух, после чего чиновники выстроились перед зданием в некое подобие шеренги.
- Ого, сколько паразитов! – удивлённо произнёс себе под нос Князь, но голос его, усиленный матюгальником, разнёсся по всей площади. В толпе раздался смех и выкрики:
- Давить их всех! В один мешок и ломом! Ура! Долой!
- Граждане Верхопышемья! – перекрыл толпу голос Князя. – Вы сами позволили им загнать себя в кабалу. И если вы будете и дальше терпеть произвол чиновников, ментов и олигархов – никто не придёт к вам на помощь. Мы сделали, что могли. Все кабальные договора и долговые обязательства сейчас будут уничтожены!
- Ура! – раздалось над толпой. - Громи райком!
- С теми, кто жил не по совести и перетапливал вашу кровь в свой жир, вы можете разобраться здесь и сейчас. Мы отдаём в ваши руки и этих двух паразитов – вы все их прекрасно знаете.
Из милицейского «бобика» были извлечены жалкие, дрожащие братки Кастратовы. К ним из толпы протянулось сразу несколько пар недобрых трудовых рук. Из шеренги чиновников тоже начали выдёргивать и сбивать в плотную кучку особо отличившихся персонажей – народ знал в лицо своих героев.
- Теперь, что касается вас, - обратился Князь к оставшейся поредевшей шеренге чиновников. – Отныне все вы переходите в разряд вольных землепашцев. Халява кончилась. Кто будет сотрудничать с антинародным олигархическим режимом, вернусь – повешу! Теперь – он вновь обратился к толпе,- все организованно идут громить администрацию. Жгите все бумаги.
- Так у них в компьютерах все данные! – крикнул кто-то поумней из группы молодёжи.
- Доктор, сможешь взломать их базу? – спросил Князь, убрав от губ мегафон.
- Говно вопрос, - ответил доктор Зло, поигрывая автоматом. - Эй! Пипл! – крикнул он чиновникам, - Кто у вас тут сисадмин?
- Извините, у нас тут только русские и татары. А таких, как вы говорите, нет, - отозвался робко главный бухгалтер с вислым носом и печальными глазами за толстыми стёклами очков.
- Я системный администратор, - вышел из шеренги пухлый юноша. Доктор Зло слегка, по-товарищески ткнул ему стволом автомата в живот.
- Живо мне все коды доступа! – и они, отойдя, зашептались о чём-то своём…
Олег с Каролиной только успели соорудить носилки для спящей мёртвым сном Индиги, как из леса раздался приближающийся шум мотора. На поляну вынырнул чёрный «Хаммер».
- Все живы? Что с ней? – тревожно спросил Князь.
- Всё в порядке. Спит, - ответил Олег. – Мы тут немножко наследили, так что…
Князь окинул взглядом поле битвы.
- Ладно, по дороге расскажете. Падайте в корыто, надо спешить. Пусть мёртвые хоронят своих мертвецов.
Последним в «Хаммер» запрыгнул рыжий пострелёнок Гришка и доверчиво прижался к Тайсону. И машина с партизанами растворилась в лесу – словно их никогда и не было.
Конец первой части