Изгой

Такова жизнь: один вертится между шипами и не колется; другой тщательно следит, куда ставить ноги, и всё же натыкается на шипы посреди лучшей дороги и возвращается домой ободранный до потери сознания
(Д. Дидро).

Первая часть.
Ноябрь… Холод… Остатки осени и проростки зимы. Слякоть. Мерзопакостное настроение. Дуновение влажного туманного воздуха. Грязные осколки снега на машинах и обочинах… Серые окна с проталинами огоньков и зелени на подоконниках… Чёрные, продрогшие, оголённые злой погодой деревья и кусты. Огромные… толпы на остановках… Вечно суматошные люди с огрызками бутербродов во рту и набитыми сумкам, проблемами, горестями и радостями – всё это прелести будничных дней городской жизни на стыке осени и зимы.
Из многоэтажек, покрытых изморозью серой слизи, доносится музыка, перемешанные запахи кулинарных изысков и отходов человеческой жизнедеятельности. Вот этот дом. Перепутать невозможно. Все, как и прежде, хотя столько времени прошло. Осматриваясь по сторонам, медленно, я продвигалась к дому, где прошла моя молодость, где был знаком каждый кусочек земли, где даже запах напоминал о далёких студенческих временах. Вот та заветная асфальтированная, вся в кочках и ямках дорожка, куча машин среднего класса на обочинах, обшарпанные балкончики и входные двери – всё осталось, как и прежде, вот только люди немного постарели и осунулись, от забот и проблем, да и от времени, а так … ничего не изменилось. Дверь, как обычно не заперта… (сколько раз ставили домофон уже не счесть! Но не работает он, как видно, и поныне!) Холодный скрип завизжал в ушах, выпав эхом на морозный воздух… Лестница, засаленная грязными отпечатками ног (когда последний раз она была чистой неизвестно), ведущая обычно вверх, почему-то заставляет спускаться вниз… Да, вниз… Именно здесь, в подвальном помещении, я вынуждена отыскать человека, который когда-то приютил меня …голодную, потрёпанную человеческой жестокостью студентку. Тьма, разъедающая глаза, напрягает зрение и, дрожа от страха, (я одна!) пытаюсь уловить звуки «неизвестной квартиры для бомжей». Сквозь призрачный лучик уличного света виднеются «меблированные апартаменты» Жёсткие настилы картонных коробок служат и залом, и спальней и ванной и…туалетом. … Одинокие пакеты и бутылки с остатками «чего-то» валяются сугробами везде … и коты… Их здесь множество. Краснеющие от смущения глаза котов сверкают остервенением из темноты, и при звуке моих шагов настороженно затихают в испуге. «Выгонят на улицу или нет?» Загребая лапами, пакеты с «чем-то», исподлобья ждут: «Что будет дальше?» Только здесь, в покинутых Богом местах, им всегда рады: накормят тем, что едят сами, напоят (пусть и дешёвым) портвейном, и… то ли согреют, то ли сами согреются о тёплые, покомканные жизнью, вылезшие клочьями шёрстки. Огромный черный кот (видно главный), выходит вперёд, словно, говоря: «Зачем пришла? Если с добром – проходи, а коли, дурную весть принесла, проваливай! Своих проблем полно!» Но я миролюбиво протягиваю коту кусок сосиски, которую жевала на ходу, (не успев позавтракать, пришлось купить сосиску в тесте, ну, по крайней мере, самая безопасная еда на уличных лотках) и, кажется, он остывает, взгляд из темноты становится теплее. Бьёт озноб от жестокости людей. Почему бедные животные (о людях я просто пока промолчу) должны скитаться по мусоркам и подвалам? В чём они провинились? Чем не угодили бывшему хозяину? Почему временная барская жизнь в квартирах, для них так быстро проходит? Спуститься дальше не решаюсь…Страшно, чёрт возьми! Покрываюсь сырыми испаринами холодного пота. Начинаю выкрикивать имя – тишина. Чувство отсутствия людей не покидает. Оглядываюсь по сторонам, словно вор в неизвестном месте… Издали, что-то огромное, шевелящее издаёт звуки или, кажется… Нет. Что-то живое здесь есть… Дальше – брань и мат… «Уйти?» – не-ет. Не могу, долг перед человеком, некогда протянувшим мне руку, не даёт возможности бросить затеею… Снова и снова выкрикиваю имя. «Катя! Катя!» Слабый, заплетающий звук летит в мою сторону… «Нет, б…, здесь твоей Катьки! Лучше бы выпить принесла, а не орала, как резанная! На работе она!» Смачно сплюнув на стену (определила по звуку) собеседница замолчала, причмокивая что-то губами, бормоча неразборчивые фразы, но явно не слова благодарности. Странно слышать здесь женский голос. А может, он и не женский…Чёрт, разберёшь сейчас … Хм… И откуда она знает, о какой Кате я спрашиваю? Имя-то не редкое… Сколько бездомных женщин с такими именами! Бред… Выпалила от балды… Почему то Катины соседи сказали, что она уже давно не работает и неизвестно, где обитает.
А может они ошиблись? Может, ничего не знают о ней? Может действительно нашла работу, и не хотела афишировать свои тайны соседям. Им то чего докладывать. Они её уже и забыли. Столько лет она не живёт рядом. Ведь меня тоже так и не вспомнили, хотя я долго с ними общалась. Напоминать не захотелось. Расспросы о том, как вылезла, за кем замужем, кем работаешь, ответы… Как-то не настроена я сегодня, беседовать с чужими людьми. А впрочем, зря. Если бы узнали, рассказали бы больше, и не пришлось мыкаться по улице и страшным подъездам. Хотя в этом районе города я была, как в своей тарелке. Вся молодость прошла здесь… Каждая тропинка и закоулочек был знаком не понаслышке. О Катькином «бомжевании» соседи знали, или догадывались, изредка встречая с сомнительными людьми у магазина. Поэтому и подсказали примерный дом, где она могла находиться. Были удивлены, что у Кати «такая» подруга. (Я сразу и не поняла «какая») Сказали, что очень долго не видели её. Покачивали головами, даже, как показалось, жалели её. Может вернуться? Уточнить у шипиляющей особы в подвале, где находится работа? И о какой Кате речь? Уж, нет! Что угодно, только не обратно! Задыхаясь от смрада лестничного домика, я пробкой вылетела на улицу. Что подразумевала отвечающая мне особа под работой, я поняла позже. Место «работы» отыскать не составило труда. Ноги уносили меня от проклятого места, не оставляя времени на раздумье. Да и думать в этом «замке» совсем не хотелось! Поблекшая от холода природа не предвещала ничего путного. Бардак и природе и в жизни! Как-то всегда эти вещи связаны между собой. Вообще не люблю холод и грязь, то есть глубокую осень или раннюю зиму, Бог его знает, к какому периоду отнести это время. Календарь говорит одно, а народные приметы совсем другое. А какая разница! Непонятная погода, хандра, депрессняк. Ужас полный! Но выхода не было, хотя уже очень хотелось бросить свою идею по поиску, но что- то останавливало. Это «что-то» и заставило меня начать эти поиски… Это «что-то» – был мой внутренний голос, моё внутреннее желание, моя ностальгия по прошлому… «Брр, холодно, что ж, буду бродить по району, может, повезёт! Времени хватает…» Заодно выпотрошу память молодости, полетаю на облаках своей нелёгкой, но такой сладкой юности… Почему-то юность, какой бы тяжёлой она не была, всегда вспоминается с трепетом и наслаждением. Видно со временем, когда человек приобретает задуманное, то о чём мечтал много лет, радость потихоньку угасает, это означает, что материальное благополучие не всегда является основным источником счастья, а вот воспоминание об ушедших годах искренне приводит в восторг, жаль только возврат этого времени не имеет гарантий. Хотя каждому своё… Может кто-то думает иначе. Всё приобретённое отдала бы за возврат времени. Но, увы, это невозможно! Объект, который я искала, знали многие в районе… Знали, как хорошую, общительную женщину, как сумасшедшую мать, и верную жену, как человека, который всегда придёт на помощь и отдаст последнее в трудную минуту, а сейчас, знают ли её сейчас? Вспомнят ли? Хотя в районе почти все друг друга знают в лицо, как в большой деревне. Меня, конечно же, помнят вряд ли. Я ведь была временным пассажиром здесь. (Соседи, например, а что говорить о других) И все-таки приятно осознавать, что время меня так изменило, надеюсь, что в лучшую сторону. Да и я многое подзабыла, все течет и изменяется: дома, люди, погода, но и одновременно здесь всё было до боли знакомое и до боли родное. Даже небо, раскрашенное тенистыми серыми красками, было своим.

Замызганные изношенные крыши многоэтажных домов, парикмахерских (хотя причесывать в этом районе, наверное, уже не кого), огромный мост большой дороги, ведущий на проспект столицы – всё серо и страшненько, как и прежде. Всего пару шагов – и вот он, поистине, царский мир вычурной красоты! Даже, несмотря на ужасную погоду, там всё по-другому: дома, воздух, люди. Сверкающие огнями огромные витрины гламурных магазинов, изгороди ресторанных двориков, памятники, подмостки концертных залов, кричащие и зовущие рекламные вывески… Но всё это в паре шагов… А здесь … тихий, неприхотливый район огромного мегаполиса. «Замков» и различных прелестей богатой жизни нет, но питейных (или пивных) заведений – пруд пруди! На глазах вырисовывается пивнушка с чудным названием «Ау». (Что-то я её не припомню. Может она раньше называлась по-другому или я не обращала на такие заведения внимание?) Поистине, нужно отдать должное тому, кто придумал такое название! Утро, даже почти раннее утро… А у столиков, покрытых наполовину снегом и грязью – люди. Кричать «ау» не приходится. Их здесь целое полчище! Разные: серые, белые, красные (песенкой пропел внутренний голос)… От взрослых до малолеток… Но ясно точно – цель у всех одна: выпить и забыть. Или забыть и выпить. В принципе – какая разница! От перемены слагаемых сумма не меняется.
Медленно ступая по асфальтированной грязи, подхожу к человеку в огромном тулупе. (Почему именно он – даже не знаю) Наверное, оказался на моём пути ближе всех, или… интуиция? Оглядываюсь по сторонам, негромко спрашиваю: «Здравствуйте! Извините, пожалуйста, вы, наверное, знаете здесь многих, не подскажите, где найти Лемову Катерину? Вы такую фамилию слышали?» – а сама, заглядывая мужчине в глаза, нащупываю мокрую от морозного ветра сотню в маленьком кармане. Протягиваю ему… А в ответ – горькое оскорбление. (Благо, что не запустил чем-нибудь. И на том спасибо.)… «Это вы привыкли всё за сотню, а мне, девка, твоих денег не надо! Свои есть…» (но, а я по привычки подумала, что мало предложила. И если бы протянула сотенную купюру долларов, может быть, было всё иначе, хотя, как знать, мужчина был с характером!), – обиженно дёргая заросшей щекой, произнёс мужчина и достал кучу скомканных мелких купюр, протянув их мне. «На, вот, может, тоже «бомжатские» рублишки пригодятся». Не обижаюсь. Пытаюсь реабилитироваться. «Извините, ради Бога, если обидела. Просто очень нужно отыскать человека!» Голос предательски подрагивал: то ли от предстоящего разговора, то ли от холода, то ли… «Не злитесь, давайте я просто угощу вас пивом и мы поговорим. Я вижу, вы человек местный, всех знаете. Ещё раз простите меня, я не хотела вас обидеть»!! Подобрев от моих слов, мужчина не отказывается. «Ну что ж давай! Коли не брезгуешь! Пивко – это дело! Тем паче халявное! Да и компания с тобой ой, какая будет! Даже и не верится»! Еле переставляя замёрзшие ноги, я направилась в полузакрытую пивнушку, мужчина, улыбаясь беззубым ртом, тащился рядом. Начать разговор? Нет, уж, один раз обломалась, подожду! Пусть потеплеет, спиртное всегда располагает к задушевному разговору. Мы подошли к прилавку забегаловки, где кучковались удивлённые взгляды «Два бокала пива и пиццу! Пожалуйста!» Покашливая, и отчего-то пряча глаза, заказала я. Продавцы в недоумении. В глазах застыл немой вопрос: кто он ей? Родственник? Бывший муж? Или просто знакомый? Что привело в это раннее утро молодую, хорошо одетую особу? Выпивка? Семейные драмы? Не похоже! Такие вискарём будут душеньку греть, а уж не как не грёбаной разбавлянкой в такой забегаловке! Хрен разберёшь этих людей: одним «замки» подавай, вторые «дешёвочке» рады… Что же ей надо? Хотя нам по барабану, чёрт с ней! Профессиональные качества побеждают: ещё бы! Бабло в руки прёт, только дурак будет думать о чём-то другом! Обсчитать! И как можно побольше! Деньжата у неё водятся! Обсчитав, теряют интерес,… и приступают к новой жертве, а как выглядит жертва наплевать, главное, что бы платила. Обдурили-то, небось, на кругленькую сумму, нет, не жалко, но не люблю нахальное обдиралово. Тем более считать то, я, ой как хорошо умею! Но впереди тяжёлый разговор и не хочется ругаться и пересчитывать абсолютно. Пусть порадуются, что надули дуру! Забрав «заказ», возвращаемся к уличному столику. Условия не позволяют присесть и спокойно поговорить. Тент под тяжестью снежно-грязных хлопьев воет от ветра и периодически сбрасывает на еду маленькие клочья, то снега, то грязи. Но мой новый знакомый уже подсуетился, заслав какими-то пакетами лавку, взглядом приглашая присесть. «Ой, девка, нарядная ты такая! Зачем это тебе наша Катька нужна? Аль знакомая? Или должна она тебе?! Что привело тебя в столь ненастный день на нашу «фазенду?» Игриво задал вопрос мой новый знакомый. (Я удивлена, что даже в такой ситуации имеет место шутка!) «Если долги собираешь, зря ко мне обратилась. Не по адресу. Знаю я здесь всех… Но долги за других отдавать не собираюсь… Хотя, врядли, ты за этим сама бы пришла! Молодцов бы прислала! Точно»? – прищурившись, изучая мой ответ, спросил собеседник. Я внимательно рассматриваю лицо соседа. Ком в горле застревает от знакомого взгляда, от щетины, которая давно забыла, что такое бритва и одеколон, от грязных, покоробленных морозом и нищетой рук и от длинных обветренных ноябрьским утром ресниц! Голос не может просто сказать, ему хочется рыдать от увиденного и не верить… «Господи! Неужели это он? Скажи мне, что я ошибаюсь, скажи! Но, увы, это не ошибка. Нет! Это страшная реальность и перед озябшими глазами именно он! «Дядь Вить… Вы? Вы… Это вы»? – едва не теряя дар речи, пытаюсь спросить, лязгая зубами от холода и от нервов. «Вы… меня не помните? Десять лет назад вы ремонтировали мне фен у Кати…А сколько раз таскали яблоки и всякие вкусности! А помните, как испуганную до безобразия студентку, в коротеньком сереньком пальтишке вы вытаскивали из застрявшего лифта? Это было всего десять лет назад! Это такой короткий срок! Вы не могли этого забыть! Не могли, мы не один пуд соли съели вместе»! Слёзы предательски выдавали своё присутствие… «Я – Д-Даша, та самая студентка, которая жила у Кати! Дядь Вить вы не могли забыть»! – почти кричала я, притягивая взгляды притупивших от холода и пива людей. «А Есенин, помните, вы постоянно читали стихи? Часто по-дружески забегая к Кате, вы всегда пытались помочь, поддержать, подбодрить? Помните? Вы были для нас с Катькой маяком радости. Вы… Нет. Не верю»! Скупая, подмороженная слеза пробуравила бескровную сухую щёку… «Помню, Даш… Я всё помню… И Есенина, и тебя помню, только вот изменились мы, сильно… Ты стала просто королева, а Есенин здесь давно не в почёте…».
Клён ты мой опавший, клен заледенелый!
Что стоишь, склонившись под метелью белой?
Или что увидел? Или что услышал?
Словно за деревню погулять ты вышел.
И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
Утонул в сугробе, приморозил ногу.
Ах, и сам я нынче чтой-то стал не стойкий,
Не дойду до дома с дружеской попойки.
Там вон встретил вербу, там сосну приметил,
Распевал им песни про метель о лете.
Сам себе казался я таким же клёном,
Только не опавшим, а вовсю зелёным.
И утратив скромность, одуревши в доску,
Как жену чужую, обнимал берёзку.
Он знал когда-то почти все произведения Есенина наизусть. Удивляет? Слова классика хрипловато скользили из замёршего горла, одновременно захватывая слёзы и воздух. Но голос, голос был прежний, только немного осипший и продрогший от ноябрьской холодриги и немного постаревший.
Да, время независимо от обстоятельств, меняет людей. Кто-то вырывается сквозь дебри к вершинам, а кто-то, теряя веру в себя – падает на дно. Лёгкая улыбка (да и можно ли это обесточенное движение губами назвать улыбкой? Попытаемся…) пролетела в уголках скомканных глаз, и пропала… «Вот, видишь, как время всё изменило», – похлёбывая хмельную разведёнку, продолжал дядя Витя. «А может и не время, Даш? Может это мы сами всё сделали? С годами, безудержная страсть к жизни проходит, и мы понимаем, что без нас общество вполне может обойтись. Плюс ко всему безразличие родных и близких, плюс потеря любимой работы и как финал всего – просто потеря человеческого образа и смысла присутствия на этой земле… Знаешь, Даш я ведь не сразу пришёл к такой жизни, ой, не сразу». Глаза отрешённого человека отображали острую боль и … вину, перед собой, да и перед другими…
«Ты же помнишь, каким я был, что вспоминать былое, хотя хочется, очень хочется. Больше ведь ничего и не остаётся…только вспоминать… Было всё, пусть и не через край, но было… Постепенно стирались грани дозволенного, исчезали возможности, содеянное доставляло и проблемы, и радость, порок всегда притягателен, что тебе рассказывать, сама ведь знаешь»…
«Вначале исчезла работа. Для меня это стало первой и последней каплей в горьком омуте. Даш, я же был отменным мастером бытовой техники! Всё мертвое железо оживало в моих руках! Уважение, признание всего, что я делал, лилось рекой из уст клиентов, рядом – тёплые, благодарные взгляды, и такие же тёплые (от души! Как тогда казалось!) налитые рюмки! Платить деньгами не выгодно, вот и старались задобрить соточкой. Ну а после соточки другая, третья, зачем уже те деньги? Именно эти рюмки проложили первый путь к сегодняшней моей жизни! Я это понимаю сейчас, да и чего лукавить, не дурак же, понимал всё и тогда. Только думалось, что это так, раслабуха, и ненадолго, думалось, что я сильный и всегда смогу остановиться. Но, как видишь, ошибся… Сильно большие надежды на себя возлагал. Дурак, старый»! Забыв о моём существовании, дядя Витя сплёвывал остатки внутренней горечи прямо у ног, на секунду превращаясь просто в рассказчика. Извинялся, вспоминая обо мне. Щемящий, собачий холод врывался в глотку, добираясь до сердца, но это никак не отражалось на чертах человека…без лица. «Даш, я же был первый человек в каждой квартире! То стиралка забарахлит, то бабахнет утюг, то магнитофон кассеты нажевывает – и везде мне рады, везде зовут… Свою незаменимость я читал в глазах людей! Ведь не все вещи даже в мастерской делали, не умели! А я мог! Мог! И везде успевал: на работе, подрабатывал по квартирам, гулял с дочкой! Всё мог! Но, что, то надорвалось внутри, расплескалось по сердцу. Видно, переценил себя сильно… Рассказчик остановился, глубоко вздохнул и опустил глаза…Капельки холода сковывали тело и душу. Я молча слушала, не веря сказанному, не чувствуя закоченелых рук и ног…
«Вылезшие без спроса седины не всегда устраивали молодых амбициозных начальников, итог – клеймили незаконными жалобами заказчиков, искали вечерний перегар, не нравилась рубашка советского производства, брюки не от вашего кутюра… Словом, находили массу «не нужного» для слесаря моих лет! Молодёжь шла на смену! Нет, Даш, (будто вспомнил обо мне) я не против молодых кадров, нет… Но не могу въехать, куда деваться нам, тем, кому за пятьдесят? Друзья мои по работе, кто половчее да побогаче был, свои мастерские открыли…А я…вот, как видишь, не сумел. И никто не нуждался в моих услугах…так, подработки всякие… А опыт? Стаж? Кому это всё нужно? Да, поверь, ни хрена это никому не нужно! В этом деле наглость и хватка нужна. А куда старому ровняться с молодым? Естественно и заказов он успевает больше принять, (о качестве они редко думают, так тяп-ляп, побыстренькому) и покричать на него легче, да и обобрать (штрафы, вычеты) повыгоднее! Я то, старый волк, знаю всё что можно, что нельзя, а кричать на пенсионера и вовсе неловко. Вот и избавляются они от нас по-тихому, дабы не сильно кусать, и не громко лаять»!
Я, молча, слушала некогда хорошо знакомого человека, боясь поднять глаза от утреннего бокала пива, от колючих и солёных слов, от резкой оскомины во рту, от …правды, от правды реальной жизни! Но уйти не могла. Я хотела (пусть и путём своего здоровья!) выслушать человека и, конечно же, узнать о Катерине. Хотя и судьба рассказчика больно волновала и била по сердцу. Мне не верилось, что за каких-то десять лет человек растворился, исчез, потерял всё, над, чем корпел много лет. Да и это может не самая главная потеря! Он потерял семью, дочь, которую любил больше жизни! Больше терять было нечего…
Дядя Витя, изредка сплёвывая не жующую колбасу от закоченелой пиццы, (зубов то осталось на раз-два…) продолжал.
Вот и не выдержал я… Сначала запил беспробудно, потеряв счёт дней и недель, потом, по трезвяни, рвался в бой, посылая всё и всех к чертям (мягко сказано). Под горячую руку попадалась жена и дочка. Сама же понимаешь, кто первый страдает от пьянства! …Не смогли они…бросили меня, уйдя к родителям жены, я не осуждаю их. …За что? Видеть это равносильно тому, что стоять рядом и смотреть на смерть утопающего, только не в воде, а в собственном дерме! Намучились все! Бросив меня, им стало легче. Да и как это сказать мягче не знаю – мне тоже стало легче, то есть не легче, а свободней. Мини-притон из моих постоянных охмеляющих по утрам друзей вступил в полную силу. Крики, шум, вызов милиции сопровождали постоянно. Но и отчитываться за происходящее не требовалось никому. Это немного облегчало существование зрительно, но на самом деле, втягивало в вонючее болото, по самую шею… Совесть постепенно говорила мне «прощай». Да и не хотелось о ней вспоминать… Доходило до того, что стучался в те квартиры, где меня считали неоценимым! Просил выпить, брал рублями, даже не просил – требовал и угрожал, что больше никогда не отремонтирую ничего…И порой люди из жалости не отказывали… (уверен, что из жалости, а уж никак по необходимости!), а иногда просто выбрасывали, как пакет с мусором, из квартиры…
Я не обижался и на тех, кто не понимал меня, потому что моё сердце само отказывало мне в понимании происходящего. Обычно, по утрени, когда голова разрывалась от боли, а глаза ничего не находили для облегчения этой боли, я сто раз клялся себе, что выпитая рюмка будет последней, что я встану с колен, что налажу свою жизнь, но «тянучка» продолжалась и, как видишь, продолжается. В коротких, пьяных снах я видел дочь, жену, видел цветущие сады у своего, так и не построенного дома, речку, которая протекала по всей моей непутевой жизни. Ох, сколько сделано ошибок! На том свете посчитаю, обязательно, там времени хватит на всё! Дядя Витя улыбнулся, опустив голову, слегка барабаня замороженными пальцами об стол.
Знакомые-собутыльники здоровались с дядей Витей, с пьяным, прищуриным интересом заглядывали в глаза, но никто из них не посмел влезть в разговор или чего-то попросить. (Видно был дядя в «авторитете») Только издали доносились обрывки холодных фраз: о, наш интеллигент, бабёнку пригрел! Не уж то бывшая любовь? Больно молодая, а может дочь? Ладно, пусть полязгают языками, а там видно будет! Мы его в обиду всяким шмарам (вот оказывается кто я для них) не дадим!
Постепенно столики заполнялись разным контингентом: студенты, в шапочках «гондончик», с вылезшими от недосыпа глазами, «дяди за сорок», туманные после вчерашнего подогрева, с бегающим, теряющим взглядом забегали хлебнуть «живительного» напитка, а может просто, прятались от проблем и забот будничной семейной жизни, от криков жён и детей. Ничего странного в этом нет. Мужчины, так как и женщины переживают кризис среднего возраста, когда хочется всё бросить и сбежать на самый дальний угол нашей Родины, чтобы тебя никто не нашёл. А может о кризисе – это всё выдумки психологов? Хотя и самой много раз хотелось бежать от реальности, куда глаза глядят… Так уж видно, не выдумки или жизнь стала тяжелее… За одним столом я заметила совсем молоденькую девицу с трёхдневным тюнингом, осоловевшим, кричащим взором пробитой проститутки. Она что-то втирала такому же, видавшего виды мужчине, кидая косые взгляды в нашу сторону. Пиво заканчивалось и появлялось (И было ли это вообще пиво). Так же как и люди менялись со скоростью ветра: то ли из-за погоды, то ли из-за наличия денег! (скорее всего!) Более прилично одетые – прятали свои лица (да и мысли) за хулиганскими ворсинками шапок и воротников. В одежде «а-ля последнее» громко выкрикивали ругательства в сторону продавцов (макушка болела, а пиво не вставляло), привлекая внимание остальных, высмаркиваясь прямо на стулья и вытираясь окочурившими костяшками прямо об «ухи» шапок, не обращая внимания на окружающих, изредка улыбаясь осколками воспалённых дёсен и остатками замшевелых зубов. Их оголённое прелое дыхание покрывалось изморозью холодного воздуха, превращаясь в белые капли голубиных испражнений… Но им было всё равно… Не люблю скопления народа в местах «общепита», но «Макдональдс» здесь отдыхает! Поверьте, может мне просто повезло, но очереди за пивом такие же, как и в «Макдональдсе» за едой! Страшное зрелище, потому – что очередь эта была никак после вечерней смены, а с утра! Да и ещё потому, что работы у этих людей не было точно… Они никуда не спешили… Работа была у пивного заведения, да и ещё какая! Общипывая каждую семью (уверенна, что у всех, здесь присутствующих, были семьи!) они набивали карманы своих руководителей, и уж никак не государства!
И я смотрела, смотрела на этот безумный мир глазами человека, который не всегда «сыто» питался и «классно» одевался, и голова кружилась от холода изнутри и снаружи… Куда мы катимся? Зачем эти постоянные гонки прогресса? Зачем? Если мы элементарно не можем обуздать Ч е л о в е к а? Куда смотрит правительство? Что оно думает? Ведь все и всё знают! Почему этот пивной балаганный мирок для них закрыт? Почему они ничем не могут помочь таким людям? Каким бы не «товарным» был их вид, они же л ю д и! Пусть и обезумевшие от жизни и от себя! Ведь с каждым стаканом, незаметно для пьющего, меняется его характер, его мировоззрение, его отношение к жизни, к окружающим, да и к себе! Человек самостоятельно лишает себя разума, превращаясь в безумное чучело! Иногда, после хорошей гулянки я и сама, чего греха таить, долго не могу придти в себя. Белый свет не мил, все таблетки, которые только знаю – в желудке! И реально, помощи никакой! Только время ослабевает боль! А если каждый день? Это страшный кошмар, к которому люди привыкают, и вылезти самостоятельно уже не могут! Это догма, которая влечёт к себе и белое и чёрное…
Реальную жизнь пьющий видит сквозь туманную пелену охмелевшего ума, которая крепким узлом стягивается на его судьбе! В итоге, привыкая пить каждый день, человек теряет всё! Или же наоборот – теряя всё, человек начинает пить каждый день? Сложно сопоставить эти два фактора, когда же ломается человеческая психика? Когда «Homo sapiens» не может сказать себе «нет»? Обычно, (зная по себе и знакомым), люди начинают пить для успокоения нервной системы, чтобы заглушить депрессию, неуверенность в себе, то есть спрятать негативные участки жизни. (Правильнее не спрятать, а припрятать на время!), и вряд ли человек будет напиваться от счастья (хотя бывает и такое! Смотря, какой кусок счастья свалится!). Но как вычислить механизм падения человека? Когда нужно и за какую верёвочку дёрнуть, чтобы вернуть всё на свои места? Ведь каждый пьяница клянется, что это последняя рюмка, последняя… Но на деле, она, почему-то всегда предпоследняя. И так каждый день… И почему учёные не занимаются этой проблемой? Почему не создают препарат для уничтожения этой пагубной привычки? Пусть не для всех, но тем, которые, теряют жизнь из-за бутылки, он жизненно необходим! Почему общество само готовит предпосылки для изгоев? И потом отказывается помогать им? Чем виноваты люди, волей судьбы, выброшенные из нормальной жизни? Сломанные, не выдержавшие колких изломов жизни? Падающие, не смогшие зацепиться и оттяпать себе лакомый кусочек? Чем виноваты люди, в своё время связавшие с ними жизнь? (жёны, дети) Чтобы жить потом, надо думать сегодня и сейчас! И не секундой позже! Промедление – может оказаться смертельным! И если мы, общество, люди, живущие в этом обществе, не сможем протянуть руку самому отверженному, мы не сможем обезопасить своё будущее и будущее своих детей! Только изменив своё отношение к таким людям, как равноправным, оказавшимся в беде, мы сможем обеспечить дальнейшее их социальное возрождение! (да и не только!) Жалость всегда унижает человека, но смотреть на таких людей без брезгливой жалости просто невозможно! Конечно, каждый смотрит по-разному. И в этом наша ошибка! Надо всем смотреть одинаково (как при коммунизме! Шутка, конечно), одинаково НЕБЕЗРАЗЛИЧНО! Только безразличие убивает человека! Только безразличие вынуждает человека падать и не вставать. Только безразличие вгоняет человека в несвойственные жизненные ситуации! И бороться с безразличием труднее всего! Сложно ставить завесы от безразличия. Человек понимает это, только пострадав сам! Только попав в сети трудностей и тревог, безразличие становится бедой! И почувствовать его можно только на своей шкуре.
Когда дядя Витя читал стихи, я смотрела на него, и под кромкой слоёной грязной кожи видела совершенно другого человека. Симпатичного, весёлого балагура Витьку, который умел всё! Который всегда был душой кампании, который в любую минуту мог откликнуться и помочь. Когда-то он был нужен обществу, можно сказать, что в нем нуждалось Оно! А что сейчас? Он, (и ему подобные), выброшены за пределы человеческого понимания! Они – бомжи! Но они ли бомжи? Может тот человеческий фактор – бомж? Который никак и ничем не смог им помочь! Многие (да и я в том числе, пока не затронуло знакомых!) с ухмылкой скажут «Сами виноваты, что дошли до такого!» Может и сами (процентов девяносто!), а как же остальные десять процентов? Как доказать вину этих десяти (нужда, горе, злой умысел, потеря жилья, да и прочее?) Почему, видя инвалида, искалеченного в Афгани (Боже упаси за такое сравнение!) или на производстве мы не говорим «сам виноват!»? Почему в больнице, видя больного гриппом или ангиной, мы не говорим «сам виноват»? Может, хватит тыкать пальцем на людей, которые тоже больны? Где столичные глаза психологов? Или без сотенной купюры уже нигде не протянут руку помощи? Почему устарела пословица «от тюрьмы и от сумы не зарекайся»? Ведь массу примеров можно привести, когда олигархи оказываются и в тюрьме и с сумой!? Да! Им и там скидки, «благодетели за купюрку» могут многое! А КАК БЫТЬ ПРОСТЫМ СМЕРТНЫМ? Кому «купюрка» потом и кровью достаётся? Да, ведь и в бомжах числятся не всегда простые людишки! Жизнь бьёт всех, так же как и смерть! (ещё ни один миллиардер не купил себе жизнь длинною в 200лет! Он может купить лишь условия для этой жизни на какой-то период, но не жизнь! А это две разные вещи!) Эти подружки (жизнь и смерть) всегда рядом, только движутся они с закрытыми глазами! Им всё равно, кто пристанет к их берегам: богач или бедняк, разодетый мачо или «Аля бомж». Если искалечена душа (любыми обстоятельствами и в первую очередь слабостью и житейскими неполадками!) никаким кутюром её не прикроешь! И угадать эту минуту падения, человек бессилен! (знал бы, где упадёшь, соломки подослал!) Недавно моя хорошая знакомая бизнес-леди за десять минут разговора со мной скурила почти пачку PARLIAMENTA. Ей трудно было усидеть на месте! Шикарным маникюром долбила, как дятел, столик. Нервничала так, что слова исходили не из гортани, а из серых извилин зашлакованного мозга! (Увы, ещё не придумали спа-салоны по очистке мозга! А надо бы!), А в конце не выдержала, махнув парой «ласковых» слов, произнесла: «Сорвался контракт! Денежки уплыли! Надо выпить, иначе свихнусь!» Вот так из-за этих проклятых «купюрок» страдает головной мозг! Беда ещё и в том, что без этих купюрок нет жизни! Без этих купюрок всё для человека закрыто напрочь! А если завтра сорвётся новый контракт, послезавтра, послезавтра? А если в период дефолта потеря капитала, на который отдана вся жизнь? Кредиты прут со всех сторон? Что тогда? Кто поможет? Может рюмочка? Вторая облегчит боль потерь? И она действительно облегчает боль потерь, но надолго ли? А дальше? Дальше бездна и пустота… Опять срыв и опять пустота! А если ты одинок? Если рядом нет человека, который протянет руку помощи? Что делать и как быть? И постепенно катишься как по накатанной тропке! Потеря человеческого облика, деградация мыслей и поступков! И вы думаете это не болезнь? Нет, друзья, это самая, что ни есть «сибирская язва в бутылке», самая страшная болезнь двадцатого века! И в хорошей ли обвёрточке она, или похуже – печени и мозгу абсолютно наплевать! Эффект один! Важно только количество этих обвёрточек! А нервы? О них стоит, наверное, промолчать. Уверена, с такими резкими падениями экономики самой нужной профессией станет профессия психолога! На западе давно уже спрос на специалистов в этой области растёт (правда там люди страдают явно не от алкоголя!), а у нас пока ещё люди борются сами! Мои размышления о смысле жизни оборвала размазанная вдрызг девица: «Эй! Тётка, сигаретой не угостишь? А то мой кавалер (ёб…мать) (матерные слова слетали с её языка, как сани со скользкой горки) денег зажал. «Я, молча, порывшись в своей лайковой сумке, протянула ей пачку PARLIAMENTA,(как-то тёткой в глаза никто не называл! Обидно, блин…) но ей этого было мало. «Ты чё, бл…, немая?» Дядя Витя, увидев на моём лице испуг, вклинился в её размашистую речь мягким баритоном: «Шла бы ты, Валька, уроки учить, пока по рыльцу от хахаля своего не хватанула, чего ещё надо? Дали сигарет, вали к своему столику» Девица хмыкнула, сплюнув напоследок прямо у моих ног, пробормотала: «Я бы этих богатых сук (в чем она увидела богатство, я даже не поняла. На мне не было драгоценностей, а в марках одежды она явно не фурычала, и «чергизон» или «Armani»для неё был одинаковым. Хотя,… наверное, запах, она слышала запах дорогих духов! Хотя и это не показатель. Я фанат запахов! Даже в студенческое безденежье я умудрялась купить дорогие духи. Ну, должна же быть у женщины, какая-то слабость! Ну не всем же мордой в стакан нырять!) пачками душила и уничтожала. Житья от них нет. Телевизор включить нельзя! Везде свои тощие задницы напоказ выставляют, шеи от драгоценностей лоснятся – а сами – тупорылые, как валенки…», (тоже мне умная нашлась, подумала я. Но вслух высказаться побоялась.) И, искоса зыркая на дядю Витю, извиваясь походкой « модели», поковыляла к своему столику от бедра, задирая жирные ноги, топорща мятую юбку… Боже мой! И это бесполое существо, в грязной одежде называется женщиной? Увы, этого понять я не могу! Женщина, пусть пьющая, потерянная (а лет этой «красавице» очень мало! Ей-то явно терять нечего, кроме давно потерянной невинности!) должна оставаться женщиной! Чистая, опрятная одежда не зависит от толщины кошелька и залитого мозга! (Я вспомнила студенческие годы…Деньги… Какие к чёрту деньги! Мы не видели их никогда! Но внешний лоск, пусть дешевенький был всегда!) Эти слова, как хлестом, больно ударили меня по самолюбию. Соплячка, что она знает обо мне? Но вслух сказать всё, что я подумала о ней, я естественно, не могла. Боялась… И всегда боялась…Не только сейчас. Боялась встретить толпу малолеток «закинувших за воротник», без повода бодяющих по улицам! Особенно девчонок. Они страшнее. Степень зависти у них гораздо выше. Изобьют (не то слово – искалечат за пачку сигарет!) С мужиками проще (конечно не совсем! но…): можно договориться, обмануть в конце концов! А с девичьим стадом, увы! Не миновать увечья! Главный порок нынешней молодёжи – зависть! В чём-то их можно оправдать. У кого богатые родители им легче идти по жизни с поднятой головой. А те, кому не могут помочь родители? Что остаётся им? Красть, убивать, обманывать? Это не выход, это шальная дорога в ад! Но как запретить себе хотеть? Хочется многое, а возможности с каждым днём становятся всё меньше и меньше, да и работу высокооплачиваемую молодым неопытным найти нелегко! Недавно в интернете писали о девочке, которая собиралась ехать в Корею на конкурс красоты. Ну и итог? Одноклассницы, из-за зависти к её красоте и деньгам её родителей, просто изувечили её! Бесчеловечно, не чувствуя за собой вины, бросили её жизнь практически на коляску инвалидности! И никто из них даже не сожалел о случившемся! Страх и жуть…и всё это из-за подлой штучки зависти! У меня смешное мировоззрение, ну а что? Я вот думаю, что пенсию надо выдавать в молодости! Молодёжи постоянно не хватает денег! И их можно понять! Жизнь стала в сотни раз дороже. А вот к среднему возрасту можно и повкалывать! Вот таким макаром я бы уменьшила разбои, грабежи, воровство среди молодёжи! Понимаю, что смешно и глупо, но надо ведь искать какой-то выход! Естественно молодой человек хочет сводить в кафе свою девушку, купить ей цветы, да и мало ли чего ещё! А за что? Если друг может себе это позволить, значит, я тоже ЭТО хочу! А где взять? Вот и находят неприемлемые выходы! Посмотрите, как переполнены наши тюрьмы! Стриженые головы ребят за колючей проволокой – это ужас! А они ведь нужны стране! Они нужны одиноким девушкам, мамам, папам! А сколько их там из – за мелкой глупости? Тысячи! Порой правосудие совершает много ошибок! НЕ мне судить, я простой обыватель, но, увы, не глухой и не слепой! Из-за этих ошибок рушится человеческая жизнь! Нельзя молодым в тюрьму! Нельзя! Надо работать с ними лучшим психологам! Надо усовершенствовать структуру правосудия! Да есть подонки и мрази, которых надо расстреливать сразу!(и это надо делать!) Их не трудно вычислить с толпы обвиняемых! Но ведь есть те, которые получили срок за «мешок картошки» от безвыходности, спёртой на государственном поле! И у них нет денег на юристов и адвокатов! А они сидят наравне с отморозками! Они губят свою жизнь вначале. Какой дорогой они пойдут дальше? Не трудно догадаться! Но эта девица, видно, была здесь не в первый раз, поэтому инцидент завершился быстро. Но голова как моторчик прокручивала: «А если бы эта малолетняя сука налетела на меня коршуном? Что бы делал дядя Витя? Заступился? Или молча, наблюдал за происходящим и веселился? Даже не знаю. Скорее всего, наверное, заступился. Ведь в прошлом он был действительно хороший человек. Но, слава Богу, испытать на себе её кулаки не пришлось. Да и не было за что. Хотя «эта» уж точно причину отыскала.
А тем временем, изрядно захмелевший от разбавленного пива (когда он ел в последний раз? Хотя деньги были… Видно еда для него была лишь «со стаканом»), собеседник миролюбиво предложил: «Твоё пиво мы пили, теперь мой черёд угощать»! Халява, халявой, но я так не люблю, не привык… Это нынешняя молодёжь всё нахалявку норовит, выпить спокойно не дадут, слетаются, как мухи на мёд. А мы привыкли за всё платить сами, в том числе и за потраченную жизнь… Слегка пошатываясь, он покондыбал в пивнушку, кутая голову в старый побитый молью воротник. (Тулуп он тоже видно приобрёл на мусорке…). Я не сопротивлялась – впереди было много вопросов и без пива вряд ли я могу их вытащить на свет божий из него.
Я закурила… (Благо в сумке всегда валяется пару пачек сигарет. Курильщик со стажем, всегда эта отрава имеется про запас!). Дым сигареты мгновенно таял в морозной глыбе воздуха, и пепел разлетался по остаткам пиццы… В голове прокручивались картины из прошлой жизни: кадры то останавливались, то пролетали, не зацепив память. Было холодно, но отчего- то очень легко, может утренний алкоголь, делает состояние организма действительно лёгким? Может, веря в эту легкость люди, незаметно для себя и попадают в западню, из которой выкарабкаться невозможно? Кайф от алкоголя, так как и от наркотиков временный, и, боясь потерять это блаженное состояние, люди стремятся заполучить его надолго. Но, увы, надолго не получается, и поэтому лезут в горящую петлю снова и снова, обжигаясь, теряя, падая… Виктор вернулся быстро (видно авторитетные бомжи в очередях не стоят), волоча в скрюченных пальцах два бокала пойла. «Замёрзла? » как-то по-отцовски спросил он. «Может, пойдём к нам? – осторожно, понимая, что я никуда не пойду (лучше уж в холоде, чем в картонном царстве, хотя я не спросила, где конкретно он обитал) предложил Виктор. Но я отрешённо замотала головой, и махнула в сторону пивнухи. Он всё понимал, не настаивал. «Дядь Вить давай пойдём внутрь, там хоть и многолюдно, но теплее». Мой собеседник, молча, согласился, наверное, внутри сожалея за предложенный вариант. Мы сгребли остатки пиццы, и с бокалами поползли в пивнуху. Дым и вонь (обсчитали меня, и Бог с ними, здесь за работу в таком воздухе еще, и приплачивать надо!) разъедали глаза, но ноги и руки были весьма благодарны за временный утеплённый приют. Особого тепла и не было, помещение согревало огромное количество дыханий посетителей. Всё ж не на улице. Одеревенелыми пальцами я разложила наши нехитрые пожитки. Разместившись в небольшом уголочке, я приготовилась слушать дальше, в ожидании какого-либо рассказа о Кате, но и перебивать человека, который, как на исповеди, говорил, о своей жизни ничего не утаивая, я не могла. Закрыв глаза на обстановку и атмосферу в этом заведении я превратилась в священника, который обязан выслушать и помочь то ли словом, то ли делом, а в каком месте и как он это делает не имело значения. Изредка посасывала пиво, грызла отбеленными зубами промёрзлую пиццу, (пивко поволокло за собой аппетит) согревая алкоголем продрогший мозг (согревала мозг лишь парами пива, потому что разбавлено оно было, наверное, 70%-воды и 20%пива.) и сколько стаканов для лёгкого хмеля понадобится неизвестно! Виктор тем временем, вспоминал без остановки.
«Помнишь, Даш, учительницу с седьмого этажа?» Я мгновенно оживилась, вспоминая минуты тех далёких, и уже почти забытых дней. « Конечно, я ведь там почти всех помню! Ольга… Степановна!» Да, именно, Ольга… Она, Даш, всегда была рада видеть меня. Почему была? – настороженно спросила я? Слушай, слушай, коль хочешь всё узнать, слушай. Я тебе многое расскажу, коль ты здесь и хочешь всё знать. А…может… надо ли тебе это, Даш? Может, пошли всё к черту, и живи своей жизнью? Спокойной, сытой. Зачем тебе это? Для разнообразия? Или нечем уже душу успокоить? Я, молча, пропустила обидные слова и отрицательно покачала головой. «Нет, дядь Вить, раз я пришла, значит уж давай правду – матку режь. Зря, ты так! Не такая уж и спокойная у меня жизнь! «Он задумчиво посмотрел в мои глаза, (видно понял, что сказал что-то обидное) продолжал… У неё ещё муж такой интеллигентный был… Так помер он… и не пил, и не курил, а в подъезде долбанули монтировкой по башке, так на месте и помер, пока скорая приехала. Долго Ольга мучилась с ним, пылинки сдувала, А он (сука интеллигентная) здорово бил её, да, да! Поверить сложно, уж больно культурный был, слова матерного никогда не выдал! (Я задумалась, вспоминая Ольгу Степановну. Никогда бы не поверила. Мужа я видела, вроде такой порядочный! Но, как всегда: чужая жизнь – потёмки! Все передряги спрятаны за семью печатями. Вот и верь теперь людям, которые сладко обнимаются и целуются на людях! Может у них тоже не всё гладко в личной жизни… Порой видимость ситуации обманчива!) «Мг-г»! – протяжно загудел Виктор. Ты вот тоже не веришь… А мне она часто жаловалась, позвонит, попросит чего починить, а потом и рюмочку нальёт, да и сама со мной выпьет. Так и проговорим с ней пару часов! Это я потом понял, что ломала она технику специально, просто поговорить ведь в доме не с кем было…В школе детвора нервишки потреплет, а дома интеллигент забивает неизвестно за что. По лицу то не бил, хитрая сука был, знал, что на работу идти надо! Вот она и вызывала меня, душу излить… Плакала горько на похоронах мужа, а я-то знал (тогда я ещё работал, и с похоронами ей помог), что её сердце освобождение получило, как в царское время крестьянин вольную. Запила после похорон, то ли от горя, то ли от одиночества… Хотя она уже давно начала прикладываться к рюмке. Похороны никак на это дело не повлияли. Со школы погнали… Детвору обходила стороной, дабы не узнали, стыдно было. Всю ведь жизнь сознательно отработала в культурном обществе, на виду, с детками. … Потом дворничихой работала в нашем дворе. Люди, которые не знали всей подноготной правды – осуждали, а я нет. Словно свою погибель чувствовал… Она часто подкармливала меня (с женой уже у нас трения по поводу моей выпивки были), да и по стопочке пропускали, за жизнь стихами говорила, эх, талантливая баба была,… тянуло меня к ней как магнитом… да видно не судьба! Умерла недавно, точнее замёрзла в своей бытовке… в подъезде, а может, и помог кто… Поди, разберись там. Мы ведь такие никому не нужны! Вот и наука не спасла… Если сын родной брезговал матерью, выставил из её же дома, что уж говорить! «Что-то я не пойму, дядь Вить, а зачем она бросила свою квартиру»? – как-то по-дурацки спросила я.? – Видишь ли, Даш, у пьющего человека очень слабая психика! Умер один деспот, ему на смену пришёл старший сын. (Я немного медлила с воспоминаньями, но её сына я помню хорошо.) Не хотел он, чтоб друзья его образованные видели уходящую в запои мать! «Господи, ну не хотел, это-то понятно! А что он сделал, что бы помочь ей? Что не мог в больницу определить или ещё что-нибудь. Дашка, наивная ты какая! Вроде бы уже взрослая, а таких вещей не понимаешь! И, смешно сказать, бомж
тебе их растолковывает. На хрен ему старуха в доме? А? Что девок молодых мало просится в хозяйки? Вытурил на улицу и дело с концом! Проблем ноль… «А совесть как же? Любовь к матери? Неужели люди уже это забыли. А этот выутюженный засранец таким образованным стал за счёт кого?» – заикаясь, проговорила я скороговоркой. «Ох, Даш, накану большие деньги, а совесть, бред сивой кобылы, чёрт с ней с совестью то»! «Нет! Мне этого не понять! И уж будь я сотню раз богата и образованна, но родную мать на улицу? Я бы бывши соседями его, в милицию заявила или в психиатрическую больницу позвонила! Он же ненормальный»! «Может оно и так! Но скорее бы он её упёк в какую-нибудь психушку… Вот и побоялась она, сама квартиру освободила. Жалела вот, только, что Игоря нет. Он бы заступился»… Дядя Витя скупо смахнул слезу и закурил мою сигарету. «Ой, Дашка, кореша та мои, глаза измозолили, завидуют, с такой девушкой сижу, да сигареты барские курю…В коем- то веке! «Дядь Витя, теперь ты всегда будешь курить такие сигареты, я вытяну тебя – мы ещё повоюем!» Но он пропустил мои слова сквозь уши, а потухшие глаза не выражали никаких чувств. Видно не верил уже, что жизнь может кидать такие подарки задарма, да и к возвращению в нормальный мир он был не готов. В своём грязном мирке у него было всё, что нужно, ну, по крайней мере, всё к чему привык за долгие десять лет: и работа, и скатерть самобранка и любовь……
«Ты, Даш, прости меня, если что не так… Вырыла ты мои воспоминания на свет божий, после разговора с тобой и жить хочется по-другому Хоть и поздно уже… Стыдно мне, что встретиться пришлось с тобой вот таким… Стыдно. Я и не мечтал о такой сказочной встрече! Из – под подрагивающих ресниц сочились мелкие слёзы…Стыдно…Я ведь, превратился в никчёмное палено, как Буратино, (вспомнив сказку, он улыбнулся и задумался) только в обратном порядке. Буратино, папа Карло выстругал, из палена, а я из нормального человека, превратился в палено… Больно, что не смог здоровый мужик побороться за свою жизнь, больно и стыдно. Прости меня, Даша. Сам во всём виноват. А ведь по жизни борцом был, везде первый, в школе даже одно время комсомольским вожаком звался! Ох, как давно это было… И было ли вообще? Иногда мне кажется, что на свет я бомжем появился и доля у меня бомжацкая. Это от слабости…знаю… Эх, были живы родители, никогда бы не поверили, что я бомж… Раскис к старости совсем. Он опустил бесцветные глаза и молча, глотал обиду на самого себя.
Я растирала свою тушь по глазам. (Проклятые производители утверждали в один голос – дорогая, водостойкая, а как всегда – всё наоборот! А может это мои слёзы такие ядовитые? Слёзы, которые текли из глубины веков?)…О – нет! Я не могла смотреть на знакомые черты без боли. Говорят, (да и средства массовой информации масла в огонь подливают), что бомжи – бездушные деградированные личности, (да и, видя таких людей на вокзалах и остановках иначе думать просто нельзя!). Говорят, что они не могут чувствовать происходящее, что залитый мозг не способен воспринимать действительность, озлобленные, очерствевшие, воспринимающие мир, как поле – вольное, где они сами цари – самодуры, может быть оно и так. Но ведь это мнение обывателей, не столкнувшихся с бездомной верхушкой айсберга, (а лишь наблюдавших их) обывателей, которые сами видят мир сквозь призму чёрствости и презрения, обывателей, которые видят в бомжах своё будущие! И бояться этого! А ведь никто из нас не застрахован от беды ни богач, ни бедняк! Я не могла отнести к таким бомжам Виктора! Он ведь не генетический бомж! У армии генетических бомжей свои принципы – такая кучка «людеподобных» выбирает бродяжничество как способ жизни, ибо считают, что они, просто, люди выбравшие свободу и никакие правила и законы им не писаны, точнее – беспредельщики! У них свои каноны бытия, некое государство в государстве! Таких бездомных немного. Хотя по ним порой судят обо всех. Но Виктор – другой, поверьте, я не оправдываю его, а вхожу в его положение! Он вынужденный бомж, человек, который сбился с пути истинного, не имея помощи и поддержки! Он всё чувствует, он не озлобился на людей, во всём случившемся винит только себя! Знает, что сломал жизнь сам. Он не кричит всем о своей беде, он даже не просит помощи, а может и зря. Может вовремя бы нашёлся человек, который стал родным и близким навсегда. Хотя, почему-то к таким людям примыкают такие же горемычные, и уж никак не благодетели… Ничего удивительного! Человек всегда ищет себе подобного! Ни лучше, ни хуже. И сливаясь в такие «своячные» кучки они блуждают в поисках еды, одежды, крова, и бухла. Они безобидные. Если страшно на них смотреть – можно убежать, отойти, чего трудно сказать о второй беде мегаполиса. Собаки, которые сбиваются в стаи. Вот это уже настоящий ужас! Да они не виноваты! Виновен Человек! Но уберите, же их в специальные места, чтобы дети, да и взрослые могли ходить спокойно! Зачем наказывать других, совсем невиновных в их беде? Гринпису жалко бездомных животных? Жалко? Так боритесь за их существование до конца! А не орите, немощно прося о помощи и средствах! Создайте условия для их жизни, а не бродячего образа в поисках человечешков! Собаки одни из тех животных, которые чувствуют и понимают! И не верю разговорам – они не укусят сами! Им в душу не залезешь и настроение по мордашке не прочитаешь! Случаев, пусть единичных, но хватает, когда собака загрызала даже хозяина! Ружьё иногда может выстрелить и без пули. Не думайте, что я бездушно отношусь к животным! Нет, ни в коем разе! Мне их тоже жалко! Но я их панически боюсь! И нет мне разницы маленькая собачка или большая! Но ещё, в довесок, я боюсь за своего, да и за других детей! Это настоящий ужас! Огромные стаи голодных ободранных собак смело гуляют по городу! Порой их невозможно обойти! Сейчас вам станет весело! После этого случая я и сама смеялась, но сначала горько поплакала… Да уж и смех, то был, маленько идиотский. В детстве, (не помню, кажется, класс шестой) я жила у своей бабушки в деревне и любила, гулять во дворе дома. Всё бы хорошо, но на тот злополучный час сорвалась у соседа злая овчарка (хотя сосед говорил всегда, что она и мухи не обидит!). Сорвалась и со страшным оскалом она помчалась прямо на меня! Помог батюшка – случай. Прямо возле дома у бабушки стоял цементный огромный столб с электрическими проводами. Увидев несущую огромную собаку, я от страха, забралась на этот столб без единой ступеньки! При этом оставив кожу лица и ногти на столбе! Забралась высоко, огромная овчарка начала бросаться прямо на столб, но, увы, меня, к счастью не достала! И сидела я там, пока сосед не вышел на мой крик! Как залезла и удержалась – загадка. Потом, спустя время, пыталась много раз повторить трюк, без страха и спешки, увы, не вышло.. Вот поэтому я с детства боюсь собак. Хотя в принципе дело не в этом случае. Просто животное и человека мы ставим в равные полюса… Жаль… почему то Гринпис не борется за бомжей, за исковерканные судьбы этих людей! Государство выделяет деньги из бюджета на…собак, пускай и скудное, но содержание (хотя собаки это содержание тоже не чувствуют!)! А как быть людям? Где им взять это содержание? Хотя, может оно им и не так нужно, как собакам. Всё равно пропьют… Странное сравнение, правда? Да вот только судьбы и собак и бомжей больно похожи. Разница лишь в том, что собаки не умеют говорить, но зато им не надо собирать справки и документы, которых просто не существует!…Интересно и другое… Собак убивать нельзя, можешь срок получить, а бомжей можно! Никто и искать убийцу не будет! Спишут на такого же бомжа и дело с концом! Расплодилось их неумеренно! Их жизнь не стоит ломаного гроша! И ни один Гринпис за них не постоит, либо другая организация. Они не нужны никому, потому что сами сознательно выбрали такой путь, или им скорее помогли выбрать, но кто, простите, будет в этом разбираться? Да… Никто…… Виктор, молча, посасывал пиво и смотрел обречённым взглядом никуда. Капельки пива вяло застревали на его щетине, замерзая, цепляясь за пластиковый стакан, падали в алкоголь. «Даш, перестань, я же вижу, ты плачешь, плакать не надо! Ты все время смотришь на меня, а в глазах слёзы. Я же пока не мертвец, хотя это как посмотреть… Живой мертвец, И САМОМУ ЖУТКО ОТ ЭТИХ СЛОВ, Даш, я уже в этой жизни ничего не боюсь, да и что бояться, терять то нечего, всё давно уже потеряно. Но не терплю женских слёз. Я сам, Даш, во всём виноват… И посмотри, сколько вокруг таких – также не думая ни о чём, медленно падают, превращаясь, в палено, хлам, никому не нужный хлам. Не надо меня жалеть! Я не подаяния прошу у тебя, слышишь, не надо. Своё кладбище я создал сам», – затянувшись дымком, рассуждал он…… …
Я встала из-за стола, извинилась, и вышла в туалет. На моё извинение Виктор не обратил никакого внимания. Забыл он уже и хорошие манеры, и «здрасти» и «спокойный ночи». Здесь этикет не требовался! Поэтому эти слова ему не нужны… Он был в себе, в своих размышлениях, как в шёлковым коконе. Пиво дало хмелёк, ну и конечно, последовали первые позывы. Я шла, слегка покачиваясь, ловила на себе заинтересованные взгляды бомжеватых мужчин и чувствовала себя как в театре. Вот я сижу в ложе, а всё, что меня окружает – сцена, а самый главный герой – мой хороший знакомый дядя Витя,… переодетый в бомжа играет роль… и казалось, ещё немного времени и спектакль закончится, закончится навсегда, но всё это только казалось. Роль бомжа удалась сполна, театр может закрыться, но не закончится представление, и главная роль может навсегда остаться не только ролью………
Вид туалета отрезвил вмиг и подверг в настоящий ужас! Из выбитого в верхней части окна сифонило ветром как во время цунами, прорываясь внутрь, доставая кишки… Я сплюнула, как заправский алкаш и, справив нужду в цементированную дырку, пошла, обратно не оглядываясь.
Как? Почти в центре города может быть такой туалет? И работникам пофигу? Конечно, главное для них, чтобы «пенная разбавлянка» текла рекой, поливая карманы итак нуждающих людей. Помыть руки, увы, негде,…Да и повара здесь, видно руки не особо моют… Ну а о туалетной бумаге даже и вспоминать не надо. Её-то здесь никогда, наверное, не видели! Чёрт с ним, буду как все. Немытые руки – это ещё не беда…
Я тихонько подошла к столику, Виктор, молча, отхлёбывал пиво и смотрел опять не понятно куда, копаясь в своей голове. Напряжённо о чём-то думал, вспоминал, а может, мечтал……
«Знаешь, Даш, Ольга Степановна умерла, а ведь у неё не один сын был, а два. Помнишь? Конечно, помню. Витька, тот который постарше меня был, учился на последнем курсе юрфака. Больно хорош был, такой же выщеголенный, как его отец. На таких как я, даже и не посматривал…Куда нам! Всегда выглаженный, в белой, как снег, сорочке, элегантном галстуке…Вообще-то на студента он вовсе не тянул. Кличка во дворе у него была – бизьнисьмен. Подрабатывал где то в юрконторе. Никогда, даже пакет с продуктами матери не помог нести, гордый, заносчивый. Как будто не студент, а директор фирмы! А ведь весь лоск имел только благодаря Ольге Степановне! Красавец гребаной! Что скрывать, нравился он мне. (Я вспомнила свою студенческую жизнь, в которой небольшое место занимал и этот красавец)… Но куда уж нам было до него тогда! Я голая и нищая студентка даже и думать запрещала себе о нём! (хотя и думала). Тягаться за таким красавцем даже и надежды не было. Иногда попадая вместе в лифт (А я так всегда старалась войти вмести с ним!) я даже глаза боялась поднять, а он и вовсе отворачивался спиной! Ни тебе «здрасти», ни «до свидания!» (горькая обида из прошлого за своё безденежье больно прошила меня огнём, увидел бы он меня сейчас! Ещё кто перед кем бы трепетал!) Со временем, понимая, что эта рыбка не по моим зубам, я перестала даже думать о нём. Зачем забивать голову несбыточными мечтами! Иногда натыкаясь на него в подъезде, гордо отворачивала голову, ну а ему, естественно, было всё равно. Гордость и надменность (впрочем, как и у отца) не позволяла ему даже здороваться с соседями. Что с ним? И где он сейчас мне даже не интересно… Не люблю пижонов! Я тоже сейчас не последний человек, но никогда не позволяю себе отворачиваться от человека ниже меня по социальному статусу! (хотя как можно судить о каком-либо статусе по внешнему виду! Порой миллионеры, переодеваются в простую одежду, чтобы вспомнить молодость (а она у них не всегда была гладкой и сладкой!), или изловить не падкую на деньги девушку) всем хочется простого человеческого счастья не за доллары, а просто, чисто, по-настоящему! А богатому человеку вдвойне сложней! Все липнут к нему из-за денег и известности, а даже если нет – он всё равно будет думать по-другому! Так что сытая и красивая жизнь только в кино классная, а на самом деле богачам куда труднее бедных. Да и мозги у них работают в одном направлении! Накопление, обороты, затраты, дебит, кредит и так далее. Жить нелегко!…Да и некогда. Так уж устроен мир! В больших городах надо выбирать или работать или жить, совмещать всё невозможно!
А вот младший сын Ольги Степановны Игорь, совершенно другой человек! Небо и земля! (Я иногда задумывалась: а не согрешила ли Ольга Степановна с каким-нибудь весельчаком? Уж больно разница в детях была видна!) Весёлый, общительный, и собой не плох! Но другой! (видно в мать!) Всегда поздоровается, сумку поможет дотащить, комплимент отвесит (пусть не всегда заслуженно, но приятно!) Да и матери всегда помогал: пакеты с тетрадками со школы таскал, с пылесосом не раз его заставала, когда спускалась к Ольге Степановне за советом, и чай предложит, за попу ущипнёт! Короче, что и говорить, парень был хороший! Всегда мне говорил: « Даша! Если тебя кто во дворе обидит, говори, не стесняйся! Посчитаем рёбра! Всё-таки соседи…» – и дарил чуть нагловатую, но такую обаятельную улыбку. Но хорошим людям не всегда везёт. Говорили, что он рано женился, но …застав жену с другим мужчиной, бросил всё и уехал на север на заработки. Это ещё при моей памяти было. Как-то ветвисто жизнь складывается, то густо, то пусто…
Теперь мы с дядей Витей беседовали как старые знакомые, перебивая друг друга, что-то вспоминая, границы «полена» и человека незаметно стирались. Порой мы забывали, кто из нас рассказчик, а кто слушатель. Мне приятно было его общество, от него исходил не только запах давно не умывавшего человека, (на который я уже не обращала внимания) но и запах честности, искренности и совести. Сейчас услышать этот запах от человека очень сложно. Все зациклены в своих проблемах и заботах, а до глубин чужой человеческой души – им наплевать! Живем, как в яичной скорлупе, и словно несмышленые цыплята (я не беру отдельную касту людей бедных или богатых! Нет, если живём годами в одной квартире и не знаем соседей, по лестничной клетке, о чём можно говорить!), лишь иногда высовываем головы, иногда – когда нужно НАМ! Жестокое безразличие спускает нас всё ниже и ниже в канализационную канаву, и если не протянем руки навстречу живущим, жить, нам в этой канаве, до смерти. Живем и не понимаем, что жизнь – маленькое мгновение вселенной, с трудностями и радостями, и если делиться и тем и другим, всё будет иначе – во стократ лучше и легче! Жизнь велика…
Дорога в ней извилиста и шатка…
Как шар земной людьми она полна.
Полна людскими судьбами, как лодка,
Идущая навстречу кораблям…
В открытом голубом пространстве…
Не ведая, не зная, что же там…
Как всё предстанет, и в каком убранстве…
Жизнь, словно мачта вдалеке.
Стремление доплыть растёт с минутой,
Но капли пота, застревают на стекле
И мысли оплетают сетью лютой.
Мы издревле хотели всё постичь…
Все тонкости и радости разлуки,
Все горести в любви, все повороты скуки…
Но жизнь не властна над судьбой!
Она лишь создана тобой!
В ней ты – хозяин, господин!
В её руках – лишь ты один!
Жизнь коротка…
Дорога в ней извилиста и шатка
И пробиваясь сквозь года,
Порой взмахнёшь слезу украдкой…
Задумавшись – останови мгновенье!
Ведь жизнь – не ветра дуновенье…
…
Она, как горная река, летит, следа не оставляя…
Сметая на пути все берега…
Где мог ты спрятаться, передохнуть…
Что бы потом – обратно в путь…
Тяжёлой жизненной рутины
НЕ обойти, не преминуть…!
Заплетающим языком Виктор продолжал. «Вот как бывает, два сына, а похоронить мать, было, не кому…ни из школы никто не пришёл (кому это надо с бомжами прощаться), ни родственников, никого…ЖЭС хоронил, да нас пару человек, с кем она общалась. Через несколько недель Игорь приехал – чувствовал, что что-то случилось, но не застал…Плакал долго, много чеботариков мы с ним покатили…за упокой души Ольги Степановны…Хороший он, Игорь, горько убивался, что не сообщили. Но куда сообщать? Никто не знал его место пребывания, хоть на «деревню дедушке»… А когда узнал, что Витька не помогал матери, что она жила не дома, а в бытовке, и даже на похороны эта скотина не пришел, здорово поколотил его! Но что уж… не вернёшь, не исправишь! Вот тебе два родных брата, но такие они не похожие! И вот как понять эту ситуацию? Родная кровь, одинаковое воспитание и внимание – а люди разные. Сложная теорема!
Я слушала и думала, но почему мы, порой, делаем такие страшные ошибки? Почему Бог не может уберечь нас от них? Ведь когда-нибудь пройдя тяжёлые испытания человек, поймет – жизнь одна, пусть длинная или короткая, другой никогда не будет, и захочет что-то изменить, но будет поздно. Годы уходят безвозвратно, забирая лучшие минуты молодости, оставляя нам лишь память, в которой мы копошимся, разгребая прошлое и настоящее, делаем выводы и останавливаемся…или идём дальше…
«Игорь написал отказную от квартиры в пользу Виктора (а может, помогли написать, благо у Витьки в адвокатуре водились нужные людишки) и опять махнул на север… Здесь его уже ничего не держало. Мне оставил триста долларов, чтобы я за могилой матери ухаживал… Но, ты, же понимаешь, я таких денег отродясь в руках не держал. Спрятать некуда, свои же и подгребут, решил потратить, тобишь покутить. Один день праздника в жизни бомжа – это целая жизнь, Дашка! (Он говорил эти слова с придыханием и замиранием сердца, глаза излучали слабо пробивающие лучики радости. Эта радость была мне не понятна: то ли она появилась от наличия 300доллоров, то ли от предстоящего праздника.) Жизнь, осадок которой мёдом будет течь всё время. Так же как и сегодня… Ты подарила мне этот день длиною в жизнь… И за это я тебе благодарен. Вот и на Игоревы деньги решил праздник устроить. Но куда-то с зелёными? В магазине возьмут, но посчитают за копейки. Пришёл в обменник, так прямо там менты и отобрали, да ещё грозились за воровство статью пришить. А чё мне эти сраные деньги? Жил я без них, да и дальше проживу… Я и без денег иногда к Ольге на могилку приезжаю, пригребусь, рюмашку катану, новости расскажу. Просто обидно, менты же, а сами обобрали, как суку последнюю. Знали же, что не украл. Понимали, что такие деньги бомжу и не снились, да и где бы я смог их украсть? Где? В транспорте? В магазине? Да от нашего вида люди на километры убегают! Попробуй, прикоснись к кому-нибудь – убить могут! А в карман залезть – это вообще катастрофа! Эх, получается никому-то верить нельзя. Вот и власть тебе! Знал бы, так лучше б девчонкам в магазине отдал! А если башкой своей дубовой подумал, подбросил бы дочери, польза хоть была, надо же когда-то грехи замаливать… А всё наоборот вышло… И праздник устроить не получилось и денежки уплыли… Игорь, правда, обещал деньги на памятник выслать – да видно не нашли они меня, да и куда посылать? Я бы их получить всё равно не смог, а может и не посылал он ничего, сгинул в снегах севера. Бог его знает! Пил…хоть и молодой был… Эта зараза никого не гнушается, всех под одну гребёнку подгребает… Дядя Витя глубоко затянулся моей сигаретой и с мольбой в глазах произнес: «Стыдно мне, Даша, ой как стыдно смотреть тебе в глаза! За слабость свою, за непонятное безумие души, за всё, просто за то, что не постеснялась со мной сесть рядом, что не отвернулась от увиденного. Я бы и сам, наверное, отвернулся от такого»! И опять слёзы… От этого неумолимо росла дрожь во всём теле, становилось страшно от беспомощности и безразличия…
«Бросьте, дядь Вить…Знаю…поздно браться за ум, но привести себя в порядок и жить пусть не богато, но по-человечески, можно, даже иногда и выпивая. Только желание нужно! Слышишь? Вот капнули тебе в руки деньги, так ты их пропить хотел, а Боженька возьми и накажи тебя за это! А взял бы да потратил на себя, на одежду, еду, на дочку с внуком, всё бы иначе было!»! – Себе, не поверив, соврала я. (А что иначе? Их же всё равно менять пришлось бы, а милиция всегда на чеку…) … Хотя, всеми силами я этого хотела и понимала, что, чего бы мне ни стоило, я должна помочь этому человеку. В память о моей молодости, в память о безденежном времени, в память о Кате… А главное, пусть на земле на одного бомжа будет меньше… «Даш, а сама ты веришь, что, прожив много лет в одной сточной яме, провоняв до мозга костей дерьмом, под годы своей кончины человек (если я уже таким почти не являюсь) может стать королём или ангелом? Ты, Дашка, веришь? Уже не говорил, а почти кричал мой собеседник, привлекая внимание охмелевших посетителей пивнухи. Ты из своей красивой хаты сможешь пойти в моё картонное царство? (упаси господь!) Конечно, из грязи в князи легче,… что и говорить, а вот из князей да в грязь – ой, как тяжело…Прости меня, Даш, за такое сравнение… Это я не о тебе. Я о себе… Я ведь помню, как тебе тяжело было сражаться за своё будущее… Всё помню. Да и узнал я тебя почти сразу, хоть и изменилась сильно. Просто боялся, сможешь ли ты заговорить со мной…таким, не побрезгуешь ли… Ошибся… Ты такая же… Как человек ты совсем не изменилась. Он скупо улыбнулся, дотронулся своей грязной, но какой-то отцовской рукой до моей щеки. Я вздрогнула, но не отшатнулась. Моё лицо напоминало мятую копирку, из-за потёкшей от слёз туши, которая ядовитой змейкой спускалась к уголкам рта. Дядя Витя заботливо, отодрав кусок бумаги из – под ошмётков пиццы, принялся вытирать мою щеку. «Не плачь, прошу, тебя не плачь»…А у самого текли слёзы… Зал (хотя какой к чёрту зал, так, коморка) потихоньку притихал, косясь на нас своими зажмуренными от табачного дыма глазами… Все ждали – что будет дальше: ударит эта непонятная раскрашенная дама бомжа или нет? В этом вся суть русской души – смотреть и ждать продолжения банкета. Смотреть на «концерты» – слабость русского человека, да и принимать участие тоже. Вот и ждали все – придётся поучаствовать или обойдётся. … Я немного пришла в себя. Достав пудреницу из сумки, привела себя в порядок, хотя, честно сказать мне в глубине души было наплевать на то, как я выгляжу…(уж не хуже зрителей коморки папы Карло)
Виктор вновь отпил пиво и закурил. Со стороны, (если бы он был хорошо одет! Опять эти шмотки! Как много они значат для человека! Приоденешь, приобуешь свою мерзкую душонку, смотришь, классный человек получился!) я бы никогда не сказала, что Виктор пьяница. Пил он как-то не так, по-особенному, совсем не с алкоголическим размахом, а может ему, просто мешала я, (человек из его прошлой жизни) или воспоминания, которые комом то вырывались наружу, то прятались где-то в глубине его никуда не смотрящих глаз… Да, глаза…Храм человеческой души…Зеркало мыслей и деяний… В них, как в священной книге, отображается вся человеческая жизнь с радостями и горестями. Я часто размышляла о том, почему, умершему человеку закрывают глаза? Наверное, что бы каждый попавший в рай или ад не грузил остальных своей не нужной информацией. Просто не тревожил остальных живущих там…в ином мире. Ведь по глазам можно считывать всю информацию о человеке! Иногда, приезжая в Арабские Эмираты, толпы туристов стоят в очереди, что бы оставить фото своего глаза властям в пунктах досмотра пассажиров, тобишь дать всю информацию о себе, на всякий случай! Знают эти иностранцы толк в технике, наши к этому этапу только начинают созревать. По глазам практически сразу можно определить, что за человек и что у него творится внутри.
Проходя, по улице я, как вор, вглядываюсь в глаза людей, не в лица, не на одежду, а в глаза. И поверьте, (за долгие годы практики) вижу человека почти насквозь через его глаза. Особенно чувствительны к анализу мужские глаза! В них, как в книге, написано всё. Любовь, ненависть, измена, подлость, трусость, обман! Написано чётко и ясно. С женщинами труднее. Видно господь с рождения закладывает в них умение прятать чувства и мысли даже в глазах! Только женщина может, искренне врать и искренне испытывать ненависть не впуская всё это в глаза! У женщин зеркалом являются не глаза, а душа! Если в ней кавардак – лицо скажет об этом само! Хотя может я и ошибаюсь. Но, по крайней мере, у меня так…
Но сейчас… передо мной сидел человек без …глаз, точнее с глазами, но без информации в них. От этой пустоты щемило сердце. Бездна выцветших глаз то ли от алкоголя, то ли от палящих ступни жизненных углей, заставляла вздрагивать. Где и когда этот уже не молодой мужчина уничтожил весь цвет информации своих глаз? Где живёт истинная причина такого исчезновения? Может с годами, ближе к старости, мы все теряем цвет информации? Но, увы, нет! Я это точно знаю! В молодости я подрабатывала на рынке, продавала всякие деликатесы: икру, рыбу. Этот момент я буду помнить всегда! Я видела счастливых пенсионеров! Да, да! Счастливых! Весёлых! Они толпами ходили по рынку, громко смеясь и жестикулируя, ПОКУПАЯ мои деликатесы! Икру (и красную и чёрную, рыбу дорогую, крабы!) Да, ПОКУПАЯ! НЕ НЮХАЯ! Это были толпы иностранных туристов-пенсионеров! Которые на пенсии путешествуют по всему миру и могут позволить себе такие сюрпризы! А следом за ними шла НаША пенсионерка с протянутой рукой, приговаривая, везёт же этим заморским пенсионерам! И икорку едят, и рыбку, а я на свою пенсию могу только приходить сюда и нюхать! Она не была пьяницей, но видно так сложилась судьба, что и государство и дети отвернулись от неё. Иностранцы с сожалением бросали ей доллары, и глаза излучали невиданный испуг и неуверенность. Почему она здесь? У неё же пенсия! Но, увы, что может позволить себе наша старушка или старик на свою пенсию? Да, великую роскошь – хлеб и молоко! Да и то если не отберёт пенсию нерадивый сынок или дочка! Всё что могут себе позволить наши старики – это глазеть на эти безумные изыски! ГЛАЗЕТЬ И НЮХАТЬ! Не скажу, что все пенсионеры одинаково относились к продавцам этих деликатесов. Я слышала не раз из их уст и нелестные слова типа «зажрались», «шикуете» на полную катушку, а простым людям денег на картошку не хватает! Но я не обижалась, понимала, что эти слова от безысходности, боли и безденежья. Они ведь видели, что мы такие же простые люди и позволить эти деликатесы себе не можем. И от этого ещё больше хотелось слушать Виктора, вклиниваться остриями мозга в его слова, мысли, помыслы, пытаться понять – как живётся человеку с пустырём внутри, с бесцветной информацией глаз, как живётся ему и другим? И можно ли всё это вернуть? Можно ли вернуть радость и счастье в глаза наших, пусть уже и старых родителей? Размышляя над этим, знала точно, можно. Но сделать это могут только родные и близкие люди. Люди, которым человек дорог не за «что-то», а как человек, без которого не прожить… Может это сделать и наше государство! Да сейчас какие-то попытки есть (увеличивают пенсии), но поверьте – этого мало! Деньги – всё, но живое участие – ещё больше! Отдайте частицу своего сердца нашим дедушкам и бабушкам – и радость в глазах будет светиться у них как в молодости до самой смерти! Им не хватает нашего внимания, ведь старики, как дети! Помните, не за горами и наша с вами старость. Время летит так быстро, а жалеть о не сделанном, придётся ещё быстрее! И конечно этим должно заниматься наше государство. Старики живут по старым законам, они свято верят президенту и правительству и обман их – будет стоить дорого! Контроль – самое главное! Известно, что и над стариками недоброжелатели работают, создавая свой кошмарный бизнес! Сколько медсестёр и медбратьев с фальшивыми уколами, таблетками… стараются заработать деньги на горе и болезнях стариков? А работников «собеса» и прочих косящих под государственные учреждения? Тьма… Это опять – таки слаженный бизнес… Но поверьте, грех искупить за такое – даже в аду не сможете! Не забывайте – человек в ответе за свои деяния! Не сегодня, завтра Бог всем раздаст по заслугам, никого не прометнет,…да и старость подкрадывается незаметно… больно будет держать ответ!
Я залпом удалила « болтанку» из пластикового стакана, чем развеселила своего собеседника. «Ого, Дашка, ты свой человек!» К чему было адресовано «свой человек» я поняла, а вот кто для него (заправского бомжа) ч е л о в е Ки – ещё не понятно… В душном помещении пивнушки атмосфера не менялась. Я не смотрела на часы, потеряв, реальную полосу времени всё слушала, слушала. Но за весь период собеседник не вспомнил о Катерине, ни разу. Где она? Как? Почему-то умышленно он умалчивал о ней. Я не выдержала. «Дядь Вить, почему ты не говоришь о самом главном? О Кате. Ведь вы были друзьями? А может и больше?» ОН невольно покосился в мою сторону недобрым взглядом… «Я знаю, Даша, что сегодня ты здесь из-за нее…Что именно Катьке я обязан за этот всплеск эмоций о прошлом, что сегодняшний призрак из сна я могу никогда больше не увидеть…Я хочу подальше оттянуть наш разговор, хочу насладиться твоим присутствием или своим сном. Призрак исчезнет вместе с тобой. Я останусь влачить своё скотское существование. Пойми, Даша, я всё тебе расскажу, все,…хотя боюсь произносить это имя. Это моя боль…, боль старого не нужного никому бомжа. Опустив спитую, распухшую от воспоминаний голову он заплакал… не как бомж (умеют ли они плакать?), а как ребёнок, и по сморщенных, заросших, побитых рытвинами бездушья и грязи щеках потекли слёзы, а может пузырьки выпитого… Я, молча, теребила руки, стучала зубами от нервов, но успокаивать его не стала. Пусть поплачет, станет легче. Жалость к взрослому мужчине, порой вызывается унижением, но только не в этом случае. Жалела ли я его? Да. Но больше я жалела время, которое никак невозможно было вернуть обратно. Это чёртово время испарялось, как подожжённый спирт, оставляя после себя лишь пятно воспоминаний … Это пятно вывести из души ничем невозможно.
Часы показывали 12.00дня. Я подобрала вылезшие из-под шапки волосы, украдкой взглянула в зал: все, как и прежде. Мужчины, женщины в ветхом убраньи и со слабыми изысками на столах похлёбывали пиво, покашливая и изнывая от тяжёлого запаха сигарет. Здесь всегда всё одинаково. Здесь протекают вялые часы жизни «потрёпанных» людей. Мой собеседник умолк, глядя в стену. Не пил, не курил… Как заснеженная статуя не подавал признаков жизни. Оголтелая брань за соседним столиком прервала его молчание и немую задумчивость. «Опять эта Валька! Когда её уже глушанёт хахаль. Оборзела, чёртова малолетка! Ну, вот и скажи куда, блин, смотрят её родители? Наверное, такие, как и я… Обернувшись, к ним Виктор как зверь закричал: «Суку эту уберите бля…, чтоб я её больше здесь не видел»! И спокойно сел на своё место. От страха у меня заколотилась нижняя челюсть… «Ого! Здесь свои законы»! «Не бойся, Дашка тебя никто не тронет. Для нормальных людей здесь всегда найдётся уголок»! НО как-то мне совсем не хотелось иметь такой уголок. «Вот смотрю я на эту Вальку каждый день…и самому стыдно… А если бы она была моей дочерью? Ой, наверное, убил! Моя бы дочь никогда сюда не пришла! И всё-таки, хорошо, Даша, что жена у меня есть, то есть была… Ведь смогла воспитать дочку человеком! Я ей за это и благодарен. Жаль, что не поняли они меня,…но может когда-нибудь и поймут… Только вот сомневаюсь, что простят. Да, Даш молодёжь нынче другая. Иногда наблюдаю за ней, и страшно становится. Нет, не за себя, что уж мне! За внука, за дочку… Что твориться кругом. С ума, что ли посходили? Колются, пьют, что не попади, нюхают. Голова кругом идёт! Да, я бомж, но ведь был нормальным человеком, и в молодости не творил такого! Отец убил бы, если хоть что-то похожее увидел! А теперь, куда эти отцы смотрят? Мне уж кажется, что идёт целое поколение бомжей и взрослых и молодых! Никому ничего не нужно… Эх, жизнь моя жестянка! Дальше Виктор продолжал спокойно, словно всплеска гнева и не было. « Даш, я ведь сам во всём виноват. И буду сотни раз это повторять. Сам. Слабый на нервы стал, пил беспробудно, клянчил у перехода копейки у прохожих, и, когда на меня смотрели с жалостью – радовался! Авось больше дадут! Иногда ссорился с совестью, которая в пьяном бреду бередила мою голову! Иногда просто забывал, что я был человеком… В часы похмелья руки стонали без работы: ходил по мусоркам, собирая картон, бутылки, даже внучку какую-то безделушку купил в местном ларьке! Так хотел его увидеть! Целый день ходил сам не свой – не пил, не курил, только вот промашечка вышла… Жена с дочерью даже на порог не пустили. Конечно, дочка не причём, это всё моя жена – ведьма! Ей я дорогу перешёл… Больно сердце сжималось, но зла на них, не держу – есть за что ненавидеть-то! Другие деды вечерами на лавочках с внуками книжки читают да в домино режутся, а я что, срам – по мусоркам шныряю… Кому такой дед нужен. Эх, Даш, и зять то у меня есть! Ой, как я мечтал отдать свою Танюшку замуж! Сколько раз представлял её в белом подвенечном платье. Свадьбу справить хотел на весь двор… Чтобы радостно дочке было, видно без меня всё прошло… Правда, свадьбы и не было, дорого нынче… Живут они вроде бы хорошо. Это так, по слухам. Но если я что – нибудь узнаю плохое, за свою кровинушку рассчитаюсь сполна. Она у меня добрая. Это жена её всё науськивала, я знаю. Она и сейчас без меня, наверное, скучает, да и внучка подарила, а я, то и не видел. Правда, издалека, видел, да боялся, чтоб не заметила. Рассмотреть на кого похож мальчонка не смог, далековато. Наблюдал за ними, чуть сердце не выскочило. А Танюшка моя чувствовала, меня, озиралась по сторонам………» Мокрый след глаз опять ковырял мою душу… «От меня как от проказы люди бегут, жалко, что и родные»…
Единственной отрадой для меня была, да и остаётся Работа. Ты не представляешь, Даша, сколько техники люди выбрасывают на свалки! Уже все кореша мои знают мой бизнес: прут со всех концов ко мне всё хламьё! Я его ремонтирую и успешно продаю. Ну, а им отстёгиваю рублик другой на бормотуху. Все довольны! Так, что ты не думай, работа всегда со мной. А мне ещё и в удовольствие копаться с железками. Не зря говорят, талант не пропьёшь! Дядя Витя нервно улыбнулся, отхлебнув пивка. Ты же помнишь, работа для меня была и женой, и любовницей, и тёщей! Только в ней я чувствовал нужду, и необходимость своего присутствия на этой земле… Порой, засыпая на какой-нибудь лавчонке, мне снился всегда один и тот же сон. Мы с женой медленно гуляем по набережной, с внучком, встречающее люди здороваются со мной наперебой, кланяются, как почтенному господину, а вокруг море цветов, пение птиц, а вместо домов рядами возвышается отремонтированная мною бытовая техника! Просто смешно! К чему мне это снится? Может всё это меня ждёт в другой жизни? Может, там меня давно ждут? Или помешался на своей работе. Я ведь могу чинить в любом состоянии, даже с закрытыми глазами, нюхом чувствую.
Капель душного и вонючего пота покрывала щетинистое лицо моего собеседника. « Всё – таки жив он ещё! Не умер! Есть порох в мозгах, пусть и совсем отсыревший! Видит сны, мечтает, значит, не деградировал окончательно! Значит, кроме сигаретного бычка и поллитрухи ему ещё чего-то не хватает! Мозг напряжённо справлялся с полученной информацией, рассовывал её на нужные участки, обрабатывая голый материал, попутно подсказывал, как быть дальше, что предпринять и как помочь человеку справиться с самим собой. «Мне кажется, что сон всегда имеет какое-то реальное подтверждение! Дядь Вить всё увиденное должно превратиться в реальное! Это должно случиться! Поверьте, я не зря случайно наткнулась сегодня именно на вас! Это наш шанс! Ведь, посмотри, сколько там людей! Но я спросила о Катьке именно у тебя! Я же не знала, что встречу именно тебя! Значит, сам Бог подсказал! Мы вместе, слышишь, вместе, что-нибудь обязательно придумаем! Просто этого надо хотеть! Надо выжать из себя весь негатив, отбросить все чёрные мысли и доказать себе, что рождение на этой земле не было случайным! Что Бог дал жизнь не для того, что бы её потерять! Бездумно, безрассудно, из-за минутной слабости! Взахлёб я бормотала всё, что подсказывал мой продрогший захмелевший мозг, бормотала со слабой надеждой в голосе, но искренне, порой колковато, боясь вызвать вспышку гнева у не совсем здорового человека! Он слушал, молча проглатывая солёные, обмороженные слёзы, изредка качая головой, слушал, но не очень сопоставлял все слова со своей персоной. О чём он думал? Не знаю, но бесцветные, облученные надеждой глаза блестели маленькими катышками жизни. Главное, что он хоть о чём-то думал! И я не сомневаюсь – он думал.
«Дашка, мне ведь не верится всё равно, что ты здесь! Смотрю – а не вижу! Будто колдунья невидимая! Не верится, что такая красивая, умная, разодетая, а не побрезговала сесть со мной за один стол, не побрезговала пить пиво, не побрезговала дышать одним воздухом! Почему? Даша? Ведь знаю, что тебе неприятно! Ведь от нас как от проказы люди отшатываются! Почему не уходишь? Почему слушаешь мои слюнявые воспоминания? Зачем тебе это? Живи себе мирно, зачем хватаешься за огонь, ведь можешь обжечься? Ты же видишь
– не человек я, оборотень подзаборный! Зачем тревожишь землю на могиле умершего? Зачем? Вздрагивая, с надрывом, но очень тихо Виктор задавал вопрос за вопросом…В его словах было что-то неоспоримое, болезненное, горькое, что заставляло меня молчать и думать. В его словах была правда»…
«Здесь я не просто так, здесь я по зову собственного сердца, по зову прошлого! Здесь я из-за человека, который протянул мне в трудную минуту руку, из-за того, что жизнь ставит палки в колёса и богатым и бедным! Просто потому, что не зажралась, не зациклилась на деньгах, и всегда помню, откуда я родом и куда могу попасть в любую минуту! Наша жизнь, как кошелёк с железной защёлкой, то открывает свои закрома, маня в чарующие сады, то защёлкивается быстро, не давая опомниться. И тогда понимаешь, что душа пуста, и что делать дальше не знаешь, то ли лесть в тиски житейских неудач, то ли оставить всё на плаву, не трогая, не испытывая тернистое терпение. И я пока лезу. Лезу яростно, напролом, порой не думая о последствиях… Лезу, потому, что не могу иначе, лезу, потому, что чувствую, что смогу, что сумею что-то сдвинуть с мёртвой точки. Ты же помнишь, я всегда такой была: плакала, но брала волю в кулак, падала, сбивая в кровь колени и душу, но поднималась и шла вперёд! Думаешь мне, деревенской девчушке было легко? Мне было легко смотреть на разодетых городских студенток и штопать постоянно рвущие колготки? Мне было легко жрать дешёвые пельмени и пользоваться советским дезодорантом за три копейки, когда нафуфыренные маменькины студентки красиво вкладывали в свои ротики суши да заморские деликатесы? Мне легко? Я ведь тоже могла стать продажной шалавой! За доллар подстилаться под каждого! Или душиться по закоулкам винищем, не думая ни о себе, ни о своих близких! Но, как видишь, я знала, что должна терпеть. Должна рвать в клочья реальность, чтоб вылезти из дерма, а не сидеть в нём и задыхаться, чтоб встречать утро не с фингалами под глазами, как вон та малолетка, а с чашкой ароматного кофе, не в съемной коморке, а в своей квартире! И остановись я тогда на мгновение – ничего бы у меня не было! Жизнь бы просто пролетела мимо, не задев меня крылом. Простому человеку многое надо пройти на пути к хорошей жизни! Я не выиграла эту жизнь в казино, ты это знаешь, я шла к ней долгой ухабистой дорогой, забывая о потерянных годах, забывая об отдыхе и развлеченьях! Но что говорить, ты ведь всё видел сам… Я не вправе судить тебя, тем более учить уму разуму, но зато, что я не остановилась, зато, что я сижу с тобой, да и просто на правах твоей старой знакомой – ты должен меня выслушать! А всё остальное – в твоих руках! Ты взрослый мужик забыл, что вся наша жизнь состоит из белого и чёрного! Что розовые очки одевают люди, у которых всё есть на блюдечке, с голубой каёмочкой, которым не надо думать, что поесть завтра, ибо холодильники полны заморскими яствами! Простому человеку надо думать и действовать! Упустишь свою удачу, улетит к другому. Слышишь? Думать и действовать! И если бы ты покорячился немного, помучился, и пробивался вперёд, пусть потихоньку, не семимильными шагами, ты бы не потерял эти десять лет, не потерял. А десять лет, сам понимаешь, срок немаленький! И внука своего водил бы на прогулки, и жена бы не ругалась… А ты всё бросил, нашёл облегчение в водке, самое страшное, что ты же всё понимал, но опустил руки… Вот за это должно быть стыдно! Паленом стать проще, а человеком остаться в такой ситуации – целое искусство! Вот и выбрал дорогу не тернистую, мягкую, но скользкую. И поскользнулся, поскользнулся на целых десять лет! А подняться – сил и духа не хватило! Ты ведь здоровый мужик! А посмотри, как люди без ног, без рук рвутся к жизни? Посмотри на молодых пацанов, которые в мирное время оставили свои органы на полях Афгана и Кавказа? Неужели этого мало? Неужели ты не смотрел никогда им в глаза? Они бы всё отдали, чтоб вернуть здоровье и силы! А ты … всё отдал, чтоб поставить крест на себе… Они немыслимыми способами пытаются докричаться до людей, чтоб они поняли: жизнь – это мгновение. И изменить его, может только сам человек. Смотреть на этих людей больно и жутко, но радость появляется на лице за их искромётную уверенность в завтрашнем дне, уверенность, которая может принести им выздоровление! А ты не смог, или просто не захотел! Не обижайся, дядь Вить, я не со зла, я ведь тебе говорю всё как есть. Ты побоялся полезть, а другие вылазят! Больно бьются, но вылазят! А ты не смог, не смог, потому что жизнь стянул толстой верёвкой с водкой! Уверена, только она вина всей твоей слабости! А бросил бы пить – всё как по маслу пошло б! Обретая зависимость, ты обретаешь лишние проблемы и с обществом, и со здоровьем!
То, что я предложу тебе – не сказка, не подачка, не думай! Ты гордый, я знаю! Ведь сам всегда говорил, что руки у тебя золотые, да и я об этом знаю. Откроем небольшую мастерскую, где ты сам будешь хозяином. Пусть не манна небесная, но на жизнь будет хватать. А главное – будешь заниматься любимым делом! За любимой работой можно забыть всё! Возьмём помещение, где-нибудь в нормальном месте, доведём его до ума, раскрутишься! Твои руки должны обрести работу! «Предложение заманчивое, но… зачем, Даш? Кому ты это всё предлагаешь? Ты, что не видишь, кто я? Дашка, очнись, я – бомж – без квартиры, и без паспорта…! Я живое палено, пока живое… Но я продолжала, не слушая его. Всё это мы восстановим. Главное – желание, за деньги в этом мире можно сделать всё! «Увы, Дашуль, желания, начинать что-то с нуля, и вылезать из грязи, у меня тоже нет. Я загряз в болоте по уши, отмыть всё понадобится целая жизнь…Я никому не нужен, не сегодня – завтра зароют в полиэтиленовом пакете, чтоб заразу не разносил! Сколько ещё осталось – не знаю, но чувствую – мало… Так что не выдумывай, не забивай голову всякой ерундой! Мне уже не помочь. Я бомж-пенсионер»! – с болью в голосе произнёс дядя Витя. «Да брось, ты ерунду говорить! Сколько тебе лет? 50? И ты уже считаешь себя умершим пенсионерам? Ерунда, вспомни, как я застряла в том злополучном лифте, помнишь? Сколько слёз и страха было в моих глазах? (а мне ведь было не 50!) Внизу одиннадцать пролётов. Сорвалась бы – ни один врач не собрал… Помнишь? А ты тащил меня за руки и успокаивал: «Пустяк это, ты сможешь, ты выберешься!» Да, может и был это тогда пустяк, но без твоих слов я бы не выбралась! Да, покарябалась немного, но осталась жива! Сколько таких случаев? Сам ведь испугался за меня! Понимаю, случай пустяковый, а сколько их всего было этих пустяковых случаев, из-за которых можно потерять всё? Сколько? Мелочи, но не будь уверенности в своих силах – кранты, понесло бы по грязному течению и остановиться уже было бы целой проблемой! Вот и я хочу вселить эту чёртову уверенность в твои поникшие глаза, уверенность в завтрашний день, уверенность в утро, которое может принести радость, а не помойные отходы! И не в возрасте дело! Жить хочется и в 20 и в 70! Не обижайся, не вини меня за резкие слова, поверь, я искренне хочу помочь! Я всё понимаю, у каждого человека есть право на ошибку, но отнимать возможность исправления этой ошибки – недопустимый маразм! Я рядом, я могу помочь! Может когда-нибудь мне понадобиться твоя помощь! Ты что не протянешь мне руку? Мужик ты конце концов? Сделай, может быть последний в жизни рывок, от которого будет зависеть вся твоя оставшаяся дорога! Ведь жизнь так коротка! Ты же хочешь увидеть внука, хочешь бродить с ним за руку по улицам города! Хочешь? Вот и сделай это для него! Что бы он знал, что у него есть дед! Слышишь? Может тебе самому уже ничего не надо, ты опустил руки, но о нём подумай! Он скоро вырастит, ты даже не представляешь, какое это счастье иметь деда! Ты сможешь ему быть опорой и поддержкой! Ведь родители всегда заняты! На секунду я задумалась и вспомнила своего дедушку. Ему было девяносто два года, когда он умер. Девяносто два! Кто сейчас может похвастаться жизнью в девяносто два года? Единицы! Так в свои годы он ещё был о-го-го! Весёлый, с юмором! Просто сказка! Работал не покладая рук! Водки мог выпить, но знал меру! А главное мы все были рядом! Это неоспоримый факт! Мы все были рядом – родные люди – это большая поддержка для любого человека! Жаль, что твои родные не смогли выдержать и поддержать тебя! Это и их вина! И это их право… Виктор молчал, лишь седые, раскромсанные волосы шевелились от нервов, дыма и моих слов. Он молчал, а я нападала на него словами, лупила, горько и беспощадно, пытаясь хоть как-то разбудить усопшую душу бомжа. Усопшую душу в живом теле…
«Дядь Вить, ты ведь не родился таким, ты потерял себя по какой-то причине! Надо выяснить всего на всего эту причину! И тогда всё получится! Я с тобой! Я помогу тебе! Пусть у нас мало времени – но оно у нас есть! Исправить ошибку ты ведь даже не пытался! Посмотри, сколько таких людей как ты умирает от водки и от бездействия! Что ты сам сделал, чтобы остаться в нормальной жизни? Что? Чтобы воспитывать своего внука? Я же хорошо помню, как ты любил свою дочь! Зачем, почему лишаешь любви своего внука? Начать пить – действительно успешный шаг! Выпил, забыл или забыл и выпил! Молодец! А остановить бренчание судьбы слабо? Да? Я заметно давила на психику неуравновешенному человеку и боялась последствий, но было поздно: зерно брошено…
«Эх, Даша, так красиво ты говоришь. ТОЛЬКО ВОТ Я ДУМАЮ, А ГДЕ ЭТА НОРМАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ? Реальна ли она? Куда не посмотришь – везде одно и то же: нищета, голытьба, крики, ругань. Везде в семьях одно и то же… Ты думаешь, я такой один? Да посмотри, как достала нас, мужиков, за пятьдесят эта семейная жизнь! Может, мы сами придумываем себе сказку о нормальной жизни? Или жизнь зависит от количества денег и только? А надо ли рваться напролом к такой жизни? Везде, Даш, одинаково. Смотря к чему привыкаешь. Я привык так жить: есть рубль – пропью, нет – обойдусь. Есть лавчонка – посплю, нет – и так хорошо. Может такая жизнь для меня и есть нормальная? Нынешние люди строят свою жизнь на лжи и деньгах… Что и говорить… Ведь даже жена с дочкой обманули меня… Продали мою квартиру без моего ведома. А как? Как они смогли совершить сделку без хозяина квартиры?…Заплатили кому надо и всё. Деньга греет всех!». А ты сказочница, говоришь, верь… «Ну, значит, есть повод вдвойне добраться до истины! Значит, есть повод добраться до правды и всё исправить! И доказать, что рановато они тебя списали со счетов! Мы тоже заплатим кому надо и докажем, что сделка была незаконной! Без твоего участия! Чего ты боишься? За всё в жизни нужно бороться! Я помогу тебе, дотащу тебя до верха, но ты должен хотеть этого сам, одна я не справлюсь»!
« Нет, Даш, судиться с дочерью за квартирные деньги я не буду. Да, я бомж, но не последняя сволочь! У внука родного отнимать ничего я не стану. Они из-за меня итак настрадались, слёз полили немало, чего уж там скрывать! Однажды возле нашей помойки проходила женщина с ребёнком. Малец увидал меня и во всё горло как закричит: «Мама, смотри, леший!» А она ему в ответ: «Нет, сынок, это не леший. Леший в лесу живёт, старается что-то заготовить себе: орехов, грибов, а этот дядя Лодырь! Он работать не хочет!» И как ножом по сердцу! А что она обо мне знает? Кто не хочет работать? Я? Да работа для меня всегда была главной! Всегда! «Не кипятись, дядь Витя, стань на её место и всё станет ясно. Окружающие никогда не поймут таких как ты! До тех пор пока сами не столкнутся с подобными ситуациями! Никогда! Я ведь сама осуждающе относилась к таким людям, пока не встретила тебя, человека, которого хорошо знала раньше, человека, которого хочу вернуть в нормальное измерение! Ты не из этого мира, ты просто создал себе облегчённый образ жизни! Так легче! Ничего не надо делать, живи себе, пока силы хватит. Но ты забыл другое – человек живёт тогда, когда движется вперед. Шаг назад – это уже дорога к смерти… А ты эти шаги назад сделал неоднократно! И выбор невелик, либо жить и идти вперёд, либо сразу умереть…Мне становится страшно за тебя. Неужели ты сам не хочешь вернуть себя прежнего? Неужели жизнь бомжа – это сказка, из которой не хочется искать дорогу обратно. Может, я чего-то недопонимаю? Объясни мне. Что держит тебя в этой жизни?
«Я верю тебе, Даша, ты искренне хочешь мне помочь… А как же они (он обвёл блуждающим взглядом, беспорядочно тыкая пальцем на залитых хмельным напитком людей), кто им поможет? Кто для них найдёт такую Дашку? Государство? Да срало оно на нас! Мы отпахали свой «срок» на него, а дальше впрягайся в оглобли и жги на газ сам! Как хочешь… Как можешь… Нормальным людям помочь не может наше государство, а про нас и вообще забыть! Кто будет помогать? Кто? Ветреные – девицы – депутатки? Смешно мне! Я ведь вначале хотел восстановить украденный (или забранный милицией), паспорт… Помыкался у отделения, пока «добрый» человечек не сообщил мне: «Шуруй отсюда, падай на дно, чтоб тебя никто не видел и не знал, на твоём паспорте вероятно куча кредитов висит! А лучше сдохни, себе же легче…» Вот я и сижу на своём дне, а то не дай Бог найдут – за решётку упрячут навсегда, ни за что! Хотя, что оно лучше: тюрьма или помойка не знаю… И там, и там сыро и темно! А что в моей помойке мёдом намазано – это ты зря. Нелегко здесь… Как везде. У нас же конкуренция за каждый метр, да и молодые «кадры» подпирают. Каждому хочется лакомый кусочек урвать… Увеличиваемся и разрастаемся…себе хуже, да и вам… Явно не от хорошей жизни наплыв идёт «нашего брата»… Сокращение и кризис на нас тоже влияют… Мы изгои, но человеческое нам не чуждо… Задумавшись, дядя Витя закурил очередную сигарету, как-то по-женски держа её в руке. Я его понимала. Помочь всем я не смогу, а докричаться до государства плохая затея. Кому нужны больные, спившиеся, потерянные люди? Никому. Может собрать их всех да в крематорий сразу? А чего засорять общество? Как быть, где найти ответ на этот вопрос? Ведь действительно, сейчас то и здоровому человеку найти хорошо оплачиваемую работу проблема. Но это связано с городом. А деревня? Там же некому работать! Некому! Кругом одни пенсионеры! А землицы то у нас хватает. Что ж она бедная стоит, изнывает? Сколько ещё полям поросшим бурьяном и борщевиком ждать оттепели? Сколько? И именно здесь эти люди бы пригодились. Земли то хватает, а едим одни импортные нитраты! Стыдно. Я всегда восхищаюсь польскими полями. Проезжая по не самой богатой Польше, глаз радует их хозяйственность! И уголочка заросшего пырьяком не найдёшь! Везде яблоньки с красными яблочками, клубничка, да зеленушка всякая. Это же живые доллары на веточках! Хозяйственные поляки то! А мы? Неужели мы хуже!? Почему страшно ехать по нашим областям? Кругом разруха, как после бомбёжки, да репейник… Зачем мэры назначаются в эти области? Очередной рывок за новым Мерседесом? Стыдно должно быть всем, кто это прочтёт! Хотя, что читать? Все всё знают, но никому до этого нет дела! Все почему-то новую должность начинают с обстановки своего кабинета, ну а никак не с поля колхозного! Вспомните старые времена. Трудно было, голодно и холодно! Но председатели всегда с народом были! Собрания, профсоюзы, обращение, добровольные субботники, наконец (а приходили все, зазорно было дома сидеть!) – всё к людям! И люди верили им. И рвали последнюю рубашку за родную землю! А сейчас? Машина класса люкс с тонированными стёклами! Коттедж, обнесённый высоким забором, чтобы людей не смущать таиландскими массажистками! Жаль, что государственные денежки улетают за рубеж… А вот эти люди могли бы остановить эти потоки! Могли! Да, немножко пришлось бы с ними повозиться, но игра стоит свеч! Подумайте кто-нибудь на досуге! Легче станет всем: и польза и порядок! Ведь молодёжь в деревни не загнать, скоро вообще ничего своего не сможем найти на рынках.
Я задыхалась… Задыхалась от расхлябистых взглядов и сигаретного дыма, от мыслей и от выпитого пива… Впервые в жизни попав в такое общество, я поняла – здесь как-то очень спокойно, здесь нет злободневных проблем, нет назойливых метаний, здесь свой маленький рай. Не осуждайте меня, попробуйте на своей шкуре. Попав сюда, люди с проблемами, многое забывают… Поэтому выбраться отсюда действительно трудно. Если бы я пожила такой жизнью неделю другую – не знаю, как бы я повела себя. Засасывает. Голова не болит, где что взять, куда, что отправить, она свободна! Здесь никого не смущала моя сбившая на бикрень шапка, размазанная по щекам тушь, наоборот я всё больше сходила за свою. Не надо подкрашиваться, зыркать по сторонам и в зеркало, поправлять одежду и озираться…… Но удивляло совсем другое… Удивлял разговор. Разговор здесь о высоком – о жизни, о душе, о поэтах и писателях, пускай как, то не складно, с заплетающим языком, но…о светлом, духовном, пускай и с матами. Просто литературные споры! Не всех литературных героев, о которых я слышала, сама знаю. Вот так, а мы говорим, что бомжи и пьяницы – это не люди. Да, люди, они, люди, только вот психику нужно немножко подлечить! И будет от них толк! Всех вылечить невозможно, но … попытаться сделать им шаг на встречу – надо! Слушая посторонние разговоры, я всё больше понимала этих людей! Правда, не все из них были бомжами…Но как распознать бомж он или не бомж? Все не в меру перебравшие похожи на бомжей! Напои до безобразия классного бизнесмена, одетого с иголочки – фотография бомжа не заставит долго ждать! (стоит ли приводить примеры?) Правда, запах будет немного другой, но недолго! И как бы мы не крутились, жизнь подсказывает – вина бомжатской жизни одна – АЛКОГОЛЬ!!! БЕЗ МЕРЫ! Я «подслушивала» людей разных профессий: врачи, учителя, технари – все они были на одно лицо! (ну может, отличались по степени бритости, и заношенности одежды) Только вот разговор разный… Они не родились такими! Они стали такими со временем, они не выдержали чего то, что надломило психику! Что не смогло удержать на жизненном ветру! И это «что» обязано раскопать государство! Талант невозможно пропить! Он может притупиться, но не исчезнет! И такой человек (если его на любой стадии остановить), может быть полезен обществу! Только вот жаль, что это общество не может найти механизм остановки. Хочется, чтобы к этим людям заглянул государь ШАНС, пусть последний, но такой необходимый! Результат был бы потрясающий! На наши вокзалы (а они у нас неоспоримо исторические!) иностранцы рвались бы на экскурсии! А так…даже стыдно за государство. И, кажется, чего же не хватает для порядка? Всего лишь, человека, который будет болеть за государственное, как за своё! Определённый человек, который создаст команду единомышленников! Команду, которая сделает город поистине красивым, ухоженным и чистым! Команду, которая ответит за свои слова – эта наша столица! И нет разницы, кто живёт в этом городе: русские, белорусы, туркмены… У каждой национальности есть плохие и хорошие люди. Каждый человек должен осознать в себе, что живёт он в своей стране, а как она называется не имеет значения. И опять я натыкаюсь на больной вопрос… дети. Они целиком и полностью зависят от взрослых, они смотрят нам в глаза, они видят, как мы едим и что делаем. Они маленькое составляющее нашего государства! И они с детства должны знать, что можно, а что нельзя. Я не хвалюсь, но уверено могу сказать: моя дочь знает! Однажды мы с дочерью стояли на остановке. Дочка взяла конфету развернула и пошла выбрасывать маленькую бумажку за метров десять к мусорке (а могла ведь просто бросить), а на остановке стоял отец с дочкой такого же возраста. Видно, что не гастарбайтеры, а коренные жители города. Он смачно забрасывал за обе щёки шоколадные сырки, и бумагу бросал прямо у ног (а мусорка в двух шагах!). Тоже самое делала девочка, пуская по ветру зеркальные бумажки от сырков. Мелочь… А из этих мелочей и состоит культура нашей, да и любой другой страны. Хотелось подойти и дать по жирной лоснящей морде, но вовремя подошёл автобус. Я промолчала. Промолчат и другие… И будем прозябать в кучах мусора всю жизнь, за нас никто не уберёт! Вот поэтому, прежде чем судить человека бродячего и неухоженного, подумайте, может и наша вина здесь есть, потому что промолчали … Это маленький случай из жизни, может ничего незначащий. Но… Посмотрите, сколько талантливых людей, не найдя своё предназначение в жизни, прозябают с бутылкой в руках? На гнилом дне старых хрущёвок, боясь высунуть голову? Почему боясь? Да жизнь поменяла стрелки! За кусок квартиры – убьют и не вспомнят! Примеры? Их массу! И они вам знакомы не понаслышке!
Я сама много раз сталкивалась с государственными работниками, поверьте, не в очень хороших обстоятельствах. Стоит потерять какую-либо бумажку – и всё! Будешь сутками бодаться с ними, а толку никакого! А потерять паспорт – это целый приговор! А как же быть, если это случилось? Как сделать быстро и без лишних проволочек замену? О! Здесь без рубликов не обойдёшься! А если их нет? Пиши – пропало. Будешь неделями пороги оббивать! Сейчас придумали «умные» службы одного окна. Смех! В народе их называют «служба – одно такси»! Садишься в машину, (если денежка есть) и объезжаешь одно окно на одном такси, исколесив при этом полгорода! А если человек не имеет денег, да ещё пьющий – ясно, как божий день, добраться до истины ему не удастся никогда! Я не оправдываю пьяниц и бомжей, просто хочется, чтобы кто- то вник в эту проблему! Почему так? Отчего? Неужели только из-за собственной распущенности? А может, есть ещё какие-нибудь причины? Социальные? Которые, крепко связывают вожжами и от них никуда не сбежать? Только тогда, когда люди научатся понимать боль и ошибки других, только тогда, когда научатся протягивать руку друг другу независимо от их материальных возможностей – наш мир будет светлее и чище, добрее и мудрей! И, государство в этом деле – первое звено! Когда открываешь любую газету, журнал, когда смотришь телевизор, – диву даёшься! Откуда у нас столько пьяниц и бомжей!? Ведь экраны пестрят объявлениями – «кодирую от всего!», «лечу от всего», «поднимаю умерших», тогда почему никто не может избавить общество от этих зол? А может это всего-навсего мошенники, которые набивают свои карманы деньгами за счёт горя и слабостей других? Хотелось, чтобы руководители нашего государства обратили особое внимание на этих мошенников! Ведь, порой, им люди несут последние гроши, чтобы избавиться от беды, чтобы купить кусок остервенелой надежды. А итог один – выброшенные на ветер судьбы и пополнение рядов изгоев! Господа начальники! Очистите эту нишу! Люди сэкономят деньги и обратятся по нужному адресу! Сделайте врачебные заведения доступными! Понимаю – это большие деньги! Но ведь всё просто! На один дорогой медицинский центр – один кабинет бесплатный, для людей с потерянной жизнью, отдельным входом и персоналом! Центру – никаких потерь, а людям сколько облегчения! Это всё реально, главное захотеть! А не хотят – заставить! Всё в ваших руках, господа начальники! Гребут медицинские заведение (частные) денюшки, будь здоров! Ведь здоровых людей почти не осталось! Одна консультация стоит, как пенсия старика! А об остальном можно только догадываться! Вы только посмотрите повнимательнее на бездомных людей! Посмотрите, ведь среди них может оказаться ваш друг, брат, сват… И необязательно из-за спиртного, есть масса причин пополнить ряды бездомных и потерянных людей. Помогите им, и они ответят вам тем же. Не подумайте, что я против алкоголя вообще! Нет! В нашем волчьем мире без него трудновато! Чем-то приходится приглушать свои попользованные нервы, притуплять боль в душе. Но когда через край – уже настораживает. Да и отношение у людей к алкоголю очень разное. Кому бутылка коньяка – живительная влага, а кому-то взрывоопасная смесь. Так что без меры всегда плохо. Но вот где найти эту меру? Вопрос видно останется без ответа… Для русского человека мера – это, когда ничего уже нет и некому бежать за поддачей… Скорбно, смешно, но так оно есть…
Время летело быстро. Серое небо, наполовину высунутое в засаленное окошко пивнушки, пахло вечерним прокуренным туманом. Целый день провести в этом месте – было пыткой для моей головы, хотя пролетевшего времени не заметила и абсолютно не жалела! Окунуться в чужую жизнь очень полезно. Начинаешь больше ценить свою… Что делать дальше – конечно, ждать. Дядь Витя, порядком посоловевший, молча о чём-то думал. О чём – не знаю, скорее всего, о своей непутёвой жизни, о внуке, которого не увидит никогда… Он, наверное, всегда об этом думает. А я не услышала ни единого слова о Кате, о той Кате, которая заменила мне мать и ради которой я пришла в это убогое место. Я была уверенна, что моё ожидание будет вознаграждено и торопить, события, не решилась. Но и местную обстановку переносить уже надоело. Головная боль не унималась, да и желудок противно урчал пивными пузырями, хотелось поесть, но совсем не здесь. Я неспешно порылась в сумке и выудила таблетку цитрамона. Не запивая, проглотила. А она, зараза, нехотя продвигалась к нужной цели, царапая горло, мгновенно таяла, оставляя неприятный привкус во рту и крупинки порошка на губах. Таблетка оставляла привкус во рту, а обстановка, такой же привкус в душе! Уставшая и обкумаренная от людей и запахов я осторожно предложила «Дядь Вить, а давай уйдём отсюда? Надоело! Может, поищем местечко поспокойней? Пойдем в дорогой ресторан! А?» «Дашка, ты что сбрендила? Какой ресторан? Ты забыла с кем ты сидишь? Кто меня туда пустит?» «Я – женщина, давай сегодня, буду решать я! Всё, баста! Уходим! Нам срочно нужно поменять обстановку! Я сегодня твой гость, и задавать тон буду я. И не думай, что я забываю с кем сижу – ты в первую очередь человек!»! «Ладно, не кипятись, я ведь понимаю, что тебя напрягает это окружение, пойду с тобой хоть куда, давно мне Бог такого подарка не подбрасывал! Но дай мне хотя бы тридцать минут времени. Ты не думай, что я всегда такой! У меня есть одежда получше, для праздников! А сегодня у меня праздник круче Нового года! Давай через тридцать минут возле пивнухи встретимся»? С каким-то озорным огоньком пролепетал собеседник. Или подожди меня здесь. «О, нет, уволь, только не здесь. » «Ты что боишься?» «Боюсь, » – потупив взгляд – ответила я. «Ладно, жди меня возле пивнухи», хитро улыбнулся Виктор. Но только мы подошли к дверям, перед глазами просто как грибы, выросли стражи порядка. Нахально улыбаясь, один выдавил сквозь зубы: «Смотри, Гриш, какая «мохнатая» птичка к нам сегодня залетела!» «Ваши документики, мадам можно посмотреть? А прописочка у нас какая будет? Регистрация? Давайте, давайте, не стесняйтесь!» – с издевательской ухмылкой прогоготал второй. Я открыла сумку и достала все нужные документы. Вот и, облом… с документами у меня полный порядок. Да и держалась я на ногах вполне уверенно. Если бы была не трезвой, ой, бабла б положила…за что? Они бы придумали! Вернув документы, ехидно рассматривая каждую черту моего лица, они направились к Виктору, (заработок то уплывал, а пивца на халяву хотелось!) «Ой, ребята, да вы же меня знаете. Я ж Виктор…–с испугом произнёс он. Ваши документы! Нет паспорта? А где же он? Что ж в отделении разберутся: Виктор, вы или Пётр. И начали подталкивать его к выходу. Он поднял обессиливший взгляд на меня… Я всё поняла бес слов… «Он со мной! Это мой дядя!» – серьёзным голосом произнесла я, чем ещё больше раззадорила милиционеров. «А дядя? Что- то мы не видели раньше твою племянницу! Уж больно не похожи вы»! – с рогатом просвистели мужчины, подталкивая дядю Витю к выходу. Я вышла на улицу и, достав пятьдесят долларов, сунула их ментам. Инцидент был улажен сразу… «Пардон, не смеем задерживать»… – с наглыми, раскрасневшими и довольными лицами, пробасили они. Вот не люблю я милицию, да простят меня честные работники этих структур! Не люблю и постоянно боюсь! Ничего не совершив криминального – боюсь! Им постоянно деньги только успевай отстёгивать! А сами никогда на помощь не придут… Или я на таких всегда нарываюсь? Не знаю. Обычно по одному судят всех! Два раза грабили квартиру, почти до нуля – и ни разу никто ничего не нашёл! А вот по кабинетам затаскали… Откуда? Где? Сколько? И вся их деятельность сводилась к нулю. А о регистрации и рассказывать не хочется. Здесь существует только слово – плати…легальная или нелегальная регистрация значения не имеет! Они найдут сто причин выудить деньги! Я сама попалась на такую удочку. Вроде бы нормально одетая женщина, не кричащая, не пьяная, шла к подруге в гости. Вечерело.. Мимо меня по дороге проехал милицейский Уазик. Я абсолютно спокойно поворачиваю к дому. Но в этот момент мне наперерез заезжает милицейская машина. Как в кино! Из неё выходят два здоровых дядьки. «Документы! Больше ни слова. Я в панике протягиваю бумажки. Они забирают их в машину. Я жду… А сама уже от страха начинаю потеть. Через минут пять слова: «Что ж придётся проехать в отделение». «А что такое я совершила»? Да, так, вы просто похожи на квартирную воровку. Мои глаза выражают сумашедствие! Ну, можем сделать вид, что мы вас не видели! (намёк и дуроку понятно!) Но я начинаю соображать. Нет, ребята, платить мне вам не за что! Давайте в отделение! Но учтите, это вам просто так с рук не сойдёт! Не знаю, что на них подействовало, но отдали документы и в отделение не повезли. Вот так. И смех, и грех… Ни за что! Так что не всегда милиция шествует по канонам и правилам государства! Понимаю, кушать хочется всем…Но вопрос : что кушать?… Мы, молча, стояли около пивной я и он, смотрели друг друга и всё понимали. Жизнь такова, что за зелёную бумажку можно решить всё. Да всё! Только это «всё» будет зависеть от количества этих бумажек… Человеческая жизнь и сраная бумажка! Неужели никогда не поменяются ценности? Неужели никогда люди не смогут делать добро без денег? Воочию я столкнулась с проблемой, с которой Виктор сталкивается каждый день. И понятно другое, не было бы меня – стражи порядка искали бы новую жертву. А Виктор…Что с него взять, ни флага, ни родины! Он им не нужен. Но рядом увидели (наверное, сосканировали мозгом кошелёк!) меня, а с бабы, напугав, всегда содрать можно больше. Нет, мне не жалко денег, да и милицию бояться мне нет причины, обидно, что выброшены деньги на бездушные пивные рожи! Лучше бы задницу подтёрла в туалете! Бумаги то там не было! Но деньги выброшены, зелёный свет зажжён, а дальше неизвестность. Свой марафон, я уже начала, и отступать не в моих правилах! « Жди меня, Даша я скоро». В голосе слышалось недоверие ко всему миру. Виктор втянул голову в свой тулуп и потихоньку удалялся, становясь всё меньше и меньше заметным в сумерках вечернего города… Посмотрев вслед уходящему человеку, я медленно побрела никуда. Почему то казалось, что он не придёт, и я его больше не увижу. Посматривая на часы, рассматривала витрины и витринки, заглядывала в похолодевшие лица людей, и напряжённо думала. Какие все разные: весёлые и грустные, задумчивые с текстом на лице, замученные и бодрые, суматошные и спокойные. Все разные, но и одновременно одинаковые: практически каждый второй мужчина шёл с вечерней бутылкой пива в руках! Особенно молодые… А как дальше? Ведь им продолжать наши дела? Что они смогут с залитым мозгом оставить своим детям? Горы стеклянной и металлической тары? Берёт сомнение, что продавцы алкогольной продукции выполняют свои правила: продажа алкоголя после восемнадцати лет! В принципе, какая разница, достать этот «дефицит» может даже ребёнок! И это ни для кого не секрет. Вечер спускался на город медленно, запоздало, словно раздумывая, стоит ли напускать ночь на город, в котором так мало света??.. Морозным ветерком веяло от чернеющего неба, разгоняя толкущие остановки по домам. Дома тепло и уютно, пахнет ужином и мерцанием телевизора. Но у всех ли? Куда деваться тем, у кого нет этого запаха дома? Нет друзей? Куда? Я на секунду представила, куда Виктор ушёл «наводить лоск». Стало не по себе…Жутко подумать, где и как он будет бриться, умываться, одеваться… Но выбор был невелик. Я шла к своей цели: узнать что-нибудь о Кате, и просто заглянуть на реальную жизнь людей на дне, людей у которых нет ни сил, ни средств к нормальному существованию. Людей, которые наравне с мусором валяются на наших остановках, людей, которые когда-то честно отработали на матушке-земле (может и не все, но большинство – это точно!) Я не собиралась становиться писателем на крови этих людей… Но наболело до хрипоты в горле, до оскомы на зубах, наболело за тех, кто бы мог жить нормально, но волей судьбы (да и с помощью удачливых чёрных риелторов и недобросовестных руководителей) и немощности государства не может поднять обугленные крылья. Наболело за свою дочь, для которой я хочу лучшей жизни в своей стране, жизни, в которой не будет места жестокости, бездушью и цинизма! Я ещё до встречи с Виктором знала одного предпринимателя… Богатый человек был, только вот свои деньги в правильное русло не смог поставить. Девочки, казино, виски… – это было единственной утехой для постоянно работающего человека. Всё своё свободное время проводил за игрой. Выигрывал, увеличивал бизнес, проигрывал – бизнес нёс потери. Так продолжалось несколько лет. И в один прекрасный день – проиграл всё! Потерю заливал на оставшие деньги алкоголем… Из красивого, спортивного мужчины превратился в вечно кляньчующую деньги тряпку, а потом потерял и жильё. Было море всего – но исчезло за один миг. Риэлторы спихнули его в далёкую деревню, и больше я о нём ничего не слышала… Может уже и нет в живых. Жалко, молодой парень, а всё потерял. Не понимал, что деньги дают не только красивую жизнь, но и красивые поступки. А их в жизни так не хватает!… Не было старой закалки, вот и не выдержал из «князей в грязь» И страшно то, что рядом не было человека, которому он мог верить… Богатые тоже плачут, доверие обрести им сложнее всего… Зелёные бумажки порой, закрывают настоящее, а призраки будущего предстают в ярких красках. И если вдруг эти краски начинают тускнеть, человек превращается в загнанного зверя, который не может найти путь к спасению, без денежных путеводителей…… Читатель, хочется узнать – ты человек, тебе бывает больно и грустно, у тебя бывают нервные срывы, бывает лютая депрессия, слёзы – как ты проходишь, все испытания души? Занимаешься своим любимым делом? Рисуешь? Бестолково смотришь на огонь? Или беспробудно пьёшь, что не попади? Или сидишь часами в тренажёрке, срывая злость на железках? Или просто мотаешь нервы близким? Бывало. Наверное, каждый ответит, что-либо подобное случалось… А если (не дай Бог) горе огромное – обычно русский человек снимает боль алкоголем. Много алкоголя, без мери, чтоб уснуть, чтоб забыть. И сегодня, и завтра, и послезавтра… А если, сжимая зубы, не можешь сказать себе – стоп? И рядом нет человека, который поможет с «этим стоп» Как быть? Запои могут длиться месяцами, а боль от горя не уходит. Тревога нарастает и загоняет в силки сетей, из которых так тяжело выбраться… Что делать? Врачи? А если нечем заплатить? Ты понимаешь, что упал, что зелёные змеи ползут табуном, а выхода нет? Как тогда? Скажите – не пить вообще! А если это случилось, как Быть? Вряд ли кто даст правильный ответ! А были бы бесплатные анонимные службы по лечению – поверьте, алкашей и бомжей было бы на процентов пятьдесят меньше! Я просто уверенна! Не может справиться сам человек – позвонил, или сам пришёл – врачи помогли! И таких людей с одним желанием справиться со своей пагубной привычкой – масса! Они кричат обществу – помогите нам – каждый день! Но мы глухи к ним! Зачем? Нам за это не платят! Моя хата с краю! Сдохнет алкаш – туда ему дорога! Баба с воза – коню легче! Но ведь все мы подвержены такой беде! Только кто-то сильнее, а кто- то слабей! Сильные выживают, подминая под себя слабых… Закон природы! Но мы же, живем в человеческом, а не в зверином обществе! Даже последнему алкашу может помочь слово и маленькая поддержка! Нет не финансовая, а моральная! Мы рождены в кромешное время денег,…но всегда советскому человеку получить моральное вознаграждение или поддержку важней! Поверьте, «прилюдная» словесная награда – лучший стимул для человека, так же как и «прилюдный» позор может прибить больней, чем финансовый кризис…
Потерять себя – одна минута, а найти силы на возвращение – потребуются годы!
За размышлениями я не заметила, как опять подбрела к «полюбившейся» забегаловке. На улице становилось темнее и морознее. Где-то внутри брюзжало сомнение – придёт дядя Витя или нет? Разбросав человеческую душу в клочья, я старалась помочь – чисто, бескорыстно, по – человечески, но понимала, что помощь такого рода – дело не одного дня!
Съёжившись и сильнее втянув голову в меховой воротник, я, как белка из дупла, выглядывала на прохожих. Всматривалась в лица людей, маячивших возле входной двери питейного заведения. А лица эти были все одинаковые, ищущие, ждущие, просящие… Глазами искала нужный объект. Он не заставил себя ждать… Окликнув из толпы «друзей» Виктора, я улыбнулась так, что толпа крякнула в одобренье! Ого! Наш Витёк выжил из ума! На старости лет, какую голубку отмыл! А он и впрямь ожил! (это, за каких-то сорок минут! А если человеку дать шанс на исправление на неделю, месяц!) Побрился! (Сразу лет пять улетело)! Поменял брюки. Вместо здоровенного тулупа – куртка! Одеколон! Пусть до безумия вонючий, но одеколон! Боже мой! Даже в бесцветных глазах огоньки! Нет – он не бомж! Он просто очень несуразно одетый человек! От него исходят слабые ритмы жизни! Он будет жить! Слышите! Чего бы мне это не стоило! Виктор улыбался… Я шла ему навстречу. …Как будто « встретились два одиночества» после долгой разлуки. Хотя разлука была действительно долгой!…
«Ой, Даша! Навела ты здесь шороху! Все мои собутыльники на свадьбу готовятся…Дураки, но всё равно приятно, я ведь и не думал, что в моей промёрзлой душе есть искры радости! Что могу я улыбаться по-человечески! Сам не свой! Не могу поверить, что тебе не стыдно со мной! Он сиял от радости, буквально за минуты, сбросивши с себя груз бомжатской судьбы.
«Перестань, дядь Вить, я и так всю жизнь пытаюсь прислушиваться к людскому мнению! То нельзя, за это осудят! Надоело! К черту каноны и запреты!
СЕГОДНЯ ТВОЙ ДЕНЬ! И Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН БЫЛ НЕ ПОСЛЕДНИЙ! (но как глупо ошибалась я, плюнув на людское мнение, на раненную психику бомжа!) Пусть это будет первый день твоей новой жизни! Это будет первый, но свободный и осознанный шаг»!
Взяв его под руку (благо ростом Бог его не обделил! Где то метр восемьдесят!) мы зашагали вперёд: к проспекту, где сверкали красочные витрины дорогих магазинов, где жизнь излучала изобилие и роскошь! Где жила загадочная хозяйка новой судьбы или моей мечты! « Дашка…Сколько же я потерял…Сколько лет я здесь не был! Жуть! Свой двор, мусорка, пивнушка – это мой мир… А здесь – я в раю… Наверное, в последний раз Бог преподносит мне этот подарок! Я просто задыхаюсь»…
«Ну что ты гавкаешь, последний, последний! Всё ещё только начинается! Это начало, запомни, начало твоей новой жизни! И брось думать, что скажут твои-мои друзья! Всё будет хорошо»!– лепетала я, словно со мной шёл принц из далёкого прошлого.
–«Я благодарен, тебе, Дашка… Ой, как благодарен за этот день. Зато, что ты не побоялась меня, моего общества, за всё», – нервно сглотнув слюну, бормотал Виктор… «Я постараюсь, ради тебя, ради внука, постараюсь»…
«Ладно, давай дядь Вить думать о хорошем! Давай завтра всё обсудим! Сегодня ты переночуешь в гостинице! На свою улицу ни ногой! Ясно? Я всё сделаю, чтобы вытащить тебя! Всё! Ты просто не имеешь права не послушать меня». – «Старый я, Дашунь, боюсь, не выдержу»… «Знаешь, что старый, посмотрим на тебя через год. Еще, каких цыпочек будешь хороводить! Посмотришь! Жена от зависти умрёт, что выбросила тебя раньше времени! А сейчас – забегаем в магазин, покупаем одежду, так кое-чего для поверхностного лоска и в гостиницу»! Я тормошила его за рукав и он, как ребёнок, даже не сопротивлялся, лишь криво усмехался своим беззубым ртом. У магазина одежды Виктор притормозил. – «Даш, я постою здесь, сходи одна… Я ведь не знаю своего размера! А мерить там не буду! Сама понимаешь почему. Купи, что-нибудь дешёвое на глаз! Мне ведь одежду всегда жена покупала… Хотя когда это было, я уже и не вспомню. Сейчас всё больше вещи беру с мусорок, ну и ничего, добротные попадаются». Я понимала причину его не желания идти в магазин. Он никогда не станет желанным гостем в магазине в таком виде. Хотя это тоже ошибка советских продавцов, (встречают всегда по одёжке!) Я помню это по себе. Когда в кармане было пусто, мы часто забегали в красивые центры поглазеть и естественно, продавцы не обращали на нас никакого внимания, а наоборот равнодушно отворачивались… И стоило туда забрести какой – нибудь хорошо одетой тётеньке – они бросались к ней чуть не в объятья, лисливо предлагая, что не попади! Наша страна от запада этим и отличается. У нас всегда встречают только по одёжке! Однажды, отдыхая в ОАЭ, я забежала (тоже только поглазеть) в очень дорогой (цены начинались с тридцати тысяч долларов!) магазин часов известных марок. Не поверите, я еле ушла оттуда! Настолько тонко и осторожно они мне предлагали покупку, что имея деньги, я бы точно купила! Но увидев, что старания прошли даром, не обиделись, а предложили придти к ним обязательно в следующий раз! Да и информации выдали столько, что хоть часовым мастером становись! А у наших добиться толку о товаре – если ты не одет должным образом – нет никаких шансов! Поэтому я не стала насиловать Виктора идти в магазин. (но бесспорно, если бы он зашёл в таком виде туда и сразу положил пачку денег, предложив выбрать на их вкус – увы, он бы чувствовал себя королем, несмотря на запахи и возможно …вши!)…Я одна забежала в магазин быстро купила бритвенные приборы, майки трусы, пару рубашек, брюки – короче все, в чем может человек выйти на улицу в морозный день! Всё! Пусть не самое дорогое, но добротного качества. С полными пакетами мы отправились в гостиницу. Дорога была не близкой! Но я хотела, чтобы дядя Витя ощутил прилив сил от улицы, от вечеряющих зданий, от усталости, что бы его хоть на время отпустила дворовая жизнь…
Он шёл рядом, выпитое пиво давно осталось в воздухе, и мне хотелось прочитать его мысли, заглянуть в его душу: о чём он думал? Может о внуке, может о дочери? А может о себе? Ветер хлестал нас по щекам, залезая в самое сердце, но холода мы не чувствовали: я – потому, что помогаю человеку вылезть из ада, боясь отпустить его руку, он – от надежды, от надежды на возвращение. Всегда у человека есть надежда, пусть даже призрачная, но в неё надо верить. Жить без веры нельзя. Мы шли мимо ларьков и магазинов, и ни разу он не попросил ни пива, ни чего – либо горячительного! Значит можно его спасти от этой холеры! Значит, он может терпеть, только надо сильно захотеть! В детстве мы все верили в добрых и злых волшебников, но сейчас реально понимаем, что сам человек может быть этим волшебником, волшебником, который делает свою жизнь такой, какой он сам хочет. Всё в наших руках, только надо сильно этого хотеть!
Виктор смотрел вперёд, изредка оглядываясь, как ребёнок, рассматривал витрины и надписи, как будто видел их в первый раз – «Красиво, как»! – восклицал измученный тяготами бродяжничества, человек. Раньше я постоянно (каждый день) ездил на работу через проспект, но поверь, Даш, никогда не замечал этой красоты! Неужели понадобились эти долгие угробленные годы, чтобы только сейчас всё это рассмотреть! Прочувствовать! Он шёл и плакал, плакал об ушедшем времени, об упущенном безвозвратно..… Это не были обычные слёзы выпившего человека, нет. Эти слёзы были, предвестниками душевной бури… Мне неловко было смотреть на этот плач, но это были слёзы отца, почти старика. Не дай Бог, кому-нибудь из вас видеть эти слёзы! Мы не имеем права видеть их! Сделайте всё, чтобы не плакали наши отцы и деды! Это в наших силах! Бог есть, он незримо наблюдает за каждым и воздаст по заслугам! И богатому и бедному! Не отворачивайтесь от человека – любого, пусть в вашем сердце живёт сострадание к ближнему! Ведь жизненная дорога ухабиста, и неизвестно: когда и где для себя понадобиться крепкая рука поддержки ближнего! Думайте о людях, о плохих, и о хороших! В мыслях рождается истина! Угадать жизненный путь невозможно, делайте всё на благо, и когда-нибудь мир станет чище и справедливей. Человек – это основная единица планеты, от него зависит всё! Сделанное сегодня – ответит вам завтра!
Отмотав километра три, мы подошли к небольшой гостинице, недалеко от центра. Здесь работала моя знакомая, и я знала, что проблем с недорогим номером у нас не будет. Юлька (администратор, моя знакомая) встретила нас с удивлением. – «О, кого – кого, а тебя я здесь увидеть не ожидала! Каким ветром (искоси, бросая взгляды на моего знакомого)»? – полебезила она. «Что-то дома»? «Да нет, Юль всё нормально. Просто нужен номер для моего знакомого. Поможешь»? «Ну что за вопрос, Дашка, нужен – сделаем»! В свой паспорт я вложила сотенную купюру, а Юля, нахмурив брови, подыскивала нужный вариант. «Номер 333? Одноместный, пойдёт»? Я утвердительно покачала головой, внимательно выслушав череду цифр. Интересно, повезёт или нет? 333 – удачный номер… Себя словила на мысли, что начинаю верить в предрассудки. Хотя какие предрассудки, хотелось обычной человеческой удачи для Виктора, вот и все сказки. А цифры не имели значения. Взяв ключи от номера, мы поднялись по серым ступенькам и прошли по длинному коридору. « Ну, вот, пришли. 333. Заходим»? Виктор замешкался, входить не торопился. «Ты чего-то боишься», – спросила я. «Нет, Даш, я не боюсь, но поверить в происходящее очень сложно». Через несколько минут мы распаковывали свои нехитрые покупки. – «Так, дядя Витя бегом в ванну! Халат и мыльные принадлежности там есть! Мыться и бриться до потери пульса! Слышишь?» «Но..»,. – прошамкал, что- то Виктор, «как-то неловко мне». «Нет, смешной ты какой! А корявым жить ловка»? – передразнила его я..Не обижайся. Я понимаю, что на эти вещи у тебя другое мнение, только из-за неимения их! Но сейчас всё будет иначе. Так что греби смывать ненужный этап твоей жизни… «Всё, мы же договорили – сегодня всё решаю я! Мойся, а я позвоню ещё одному человечку». Дядя Витя рассматривал интерьер, трогал всё руками и не мог поверить в реальность происходящего. Я завела его в ванную и приказала всё борохло снять и запихать в мусорный пакет, помедлив, улыбаясь, вышла из ванной. «Надеюсь, для мастера бытовой техники проблем не будет с включением модных кранов с водой»? «Ну что ты, Дашка я же современный бомж, а не из каменного века! Тем более мастер бытовой техники, хоть и бывший! Хотя в моей профессии бывших не бывает!», заметно смутившись, ответил Виктор. Я выставила все бутылочки с различными гелями и шампунями на край ванной, предупредив: мыться до потери сознания, раз пять минимум, покраснев, он только махнул в ответ головой! Закрыв за собой дверь, ушла в комнату, оставив его наедине с чистотой и сверканием белого кафеля. Ему и самому, наверное, хотелось быстрее окунуться в чистую и белоснежную ванну, вытереться пушистым пахнущим парфюмом полотенцем, и одеть «Одежду», а не хламьё с мусорных бочков. Но всё это было когда-то сном, а сейчас мозг обрабатывал реальную картину. Смыть всю ношу грязи за столько лет ему, конечно, не удастся, но обрести человеческий вид – вполне! Набрав номер очередной своей подруги-парикмахерши, я попросила ее приехать к нам в гостиницу, объяснив, что клиент особый, и все ножницы и расчески придётся выбросить или отстерелизовать. «Ну, Даш, ты даёшь, вечно тебя тянет на приключения, что ты нам снова задумала? Всех собираешь с улицы для наведения чистоты и порядка? Ладно, не парься, возьму простые ножницы и резиновые перчатки. Жди, скоро буду»! Гудки телефона замолкли, а я всё думала над Жанниными словами. А ведь действительно! Можно же организовать небольшую передвижную станцию для приведения в порядок таких людей! Конечно, им ненадолго хватит шика и блеска, но вдруг, видя себя в зеркале похорошевшим и молодевшим, человек решит завязать с прошлым? Да, это мои мечты. Может, я всё приукрашиваю? На самом деле перевоспитывать этих людей надо годами, но ведь есть исключения! Исключения есть во всех правилах и это надо помнить! Каждое исключение может обрести новую человеческую жизнь! Через полтора часа Виктор и мои подружки (Жанна и Юля) скромно пили кофе за небольшим столиком в номере. Я ликовала! – «Девчонки! Выстраивайтесь в очередь! Скоро у нашего кавалера будет очередь из поклонниц»! Да, Виктор, если уж Дашка за что-то взялась – получится сверх результат! О, нас не забудьте, если, что… Виктор улыбался беззубым ртом, не веря самому себе. «Девочки, ведь я бомж! Посмотрите, что она со мной сделала», – и опять слёзы… «Ладно, кончай плакать! Ты – Виктор Терехин! Понятно? Или забыл? Завтра же мы займёмся восстановлением твоего паспорта! Я же тебе говорила – всё ещё впереди! Ты докажешь, что нужен людям! Что зря они поставили на тебе крест! Ты докажешь жене и дочке, что если бы они любили тебя по настоящему – не оставили бы наедине со своей бедой»! А ещё хочется, что бы ты выбросил из памяти, что тебе пятьдесят! Это не возраст, это начало новой ступеньки жизни, и пусть завидуют молодые! В пятьдесят нельзя на свалку! В пятьдесят только открывается второе дыхание, главное его не прозевать. Я это знала не понаслышке! Однажды со своей знакомой мы пошли в ресторан. Много накопилось нерешённых вопросов, а встретиться всё не хватало времени. Мы заказали вина, вкусных салатов, безумолку вспоминали старое время, обсуждали планы на будущее, короче общались. Заиграла музыка. Наталья, (моя знакомая, ей пятьдесят лет!) как бабочка, вспорхнула в круг танцующих, и так зажигала, что расступалась молодёжь! Вдоволь насладившись танцем, она присела за столик. Но не тут-то было! Выстроилась почти очередь из воздыхателей, чтобы пригласить её на танец! А хочу напомнить, что женщина она не худенькая, даже пышечка, но обаяние затмило внешнюю красоту! Вот так и пятьдесят! А молодые девчонки сидели, прижав хвосты, кокетливо посасывая шампанское и…одиноко фыркали в её сторону!…Так что пятьдесят-тоже, что и двадцать, только лучше и аппетитнее!
Я отблагодарила девчонок за помощь, (хотя они были просто друзьями, и нибудь у меня денег, сделали тоже самое бесплатно!) Но пользоваться дружбой я не стала, учитывая необычного клиента! Я приобняла Виктора и подвела его к зеркалу: – «Идём… Скажи, теперь, чем ты отличаешься от других мужчин? Чем? – так вот – ничем, правда, зубы подкачали, но ничего, всё восстановим! Поставим беленькие, как у артистов! Будешь убивать женскую половину ослепительным блеском улыбки! Посмотри внимательно на себя – реально красивый мужик! Что ж ты себя в болото то запихал? Женщины изнывают в поисках нормальных мужиков, а они, суки такие, прячутся по мусоркам!» Мы рассмеялись, довольные удачной шуткой! Передо мной вновь был тот же дядя Витя, из далёкой юности, тот же, только постаревший и немного осунувшийся. Но это был другой человек, а не тот, которого я встретила утром… У него немного тряслись руки, видно в организме бушевали бури буйные, но ничего, пил кофе вместе с нами, и о спиртном даже не заикнулся.
Сегодня гуляем! Отмечаем день твоего рождения! – с хорошим настроением объявила я. Да и настроение действительно было хорошим, без прикрас. Редко можно встретить человека, с которым так легко, жаль только, что он бомж. Но это всё поправимо, это временно! «Всё, дядь Вить одевайся, пойдём в ресторан»! Я осторожно подтолкнула его в комнату. Я ещё многое хочу узнать, многое. Виктор почувствовал, о чём я хотела знать. На лице появился призрак боли и отчаяния..…
Через несколько минут он был готов. В армии служил, да закалка и выправка в памяти не затерялась. Так что долго его ждать не пришлось. Он сам с удовольствием рассматривал своё отражение в зеркале. Трогал руками побритое качественной бритвой лицо, нюхал воздух, исходящий от него самого. Да, что-то начинаю вспоминать… «.Я наверное тот Виктор, которого я помнил когда то! Ведь мало надо для жизни – немножко лоска, немножко денег – и все будет хорошо! Вот увидел бы сейчас меня мой внук! Начесал бы по бошкам этим бабам, которые меня списали на свалку»! «Не переживай! Ты ещё будешь самым образцовым дедом в мире, ты всё упущенное наверстаешь»! «А теперь праздник! Не каждый день у меня такие встречи»! Виктор неловко подметил: « С бомжами, Дашка, наверное, не каждый день»! «Хватит тебе! Ты уже совсем на бомжа не похож! Едем в «Орбиту» я давно там не была. Покушаем, выпьем да и поговорим». Ой, как рано, моя душенька потребовала праздника! Ой, рано… Но останавливаться я не умею… Мы вышли под сопровождением веселого взгляда администраторши Юльки. – «Удачи, вам Виктор», он подарил свою беззубую улыбку, смахивая незаметно слёзы. – «Даш, а ведь есть нормальные люди, есть, почему я всех похоронил? Почему я думал, что жизнь кончилась? Почему сам не попытался выбраться»? Это вопросы вечности. Порой заведомо совершаешь поступки, но объяснить их абсолютно не можешь. Мы вышли из гостиницы, помахав девчонкам рукой, и пошли на стоянку такси. «Дашка, а может, давай пешком? А то ты все деньги на эти машины просадишь! Ведь нехиленько стоят эти поездочки»! «Нет, дядь Вить, далековато будет. Хорошо если к утру дойдём»! Мы рассмеялись впервые искренне, по-дружески. «Не переживай ты за деньги! Скоро пойдёшь работать, накрайняк всегда буду приходить отдолжать у тебя»! «Ой, смешная, ты, Дашка! Дожить бы до такого! Сам бы смеялся»! Жёлтые такси не внушали доверия, уж больно будничными они казались на фоне нашего веселья. Мы сели в черный Мерседес частника и помчались по ночным улицам горящего в разных радугах города…Мы мчались навстречу новой судьбе, навстречу новым ощущениям и желаниям. А впереди мелькали огни только разочарования, но мы слепо верили в счастье.
Машина быстро подъехала к нужному ресторану. Рассчитавшись с водителем, я взяла легонько под руку Виктора и повела к красивому зданию. Дорогие автомобили, запах изысканных духов, у входа – охрана в выщеголенных костюмах – всё это атрибуты шикарной жизни и находилось всё это в трёх шагах от нас. – «Дашка, не дури, не пустят», – заупрямился мой попутчик. Но я его не слышала. «Почему это нас не пустят? У тебя, что на лице написано «не впускать?» Не дрейф, нам везде открыта дорога, пока в карманах есть шершавые бумажки»! Эти слова я сказала не для того, чтобы задеть попутчика, а для самой себя, ещё раз повторив извечную фразу – деньги – это свобода, не больше! И пока они есть, мы вольны в своих желаниях, возможностях, а когда их нет – желания и возможности улетучиваются со скоростью ветра. Я вела его к мечте, далёкой, загадочной, неописуемой, но только к своей! Я жестоко ошиблась в своих расчетах, и горько поплатилась за минутную поддержку бомжа… Но сама об этом ещё не знала… Порой в жизни пытаешься сделать как надо, по законам людским, но почему-то получается как всегда.
Фей-с контроль прошли успешно, но переступив порог, Виктор замер…Огромный зал со средневековыми люстрами был увешан красным бархатом и золочёными финтифлюшками, тысячи лампочек мигали разноцветными огнями, зазывая посетителей. – «Ого! Мы где? В Кремле»?.. – «Ну, что ты, мы в такой же забегаловке, как и твоя, только в очень дорогой! Ну и естественно – интерьер соответствует деньгам! (с содроганием в сердце я вспомнила туалет в пивнухе и съёжилась от брезгливости!), ну и всё остальное тоже! Не бойся, здесь всем всё по барабану! Главное – плати, а что ты будешь здесь делать – никого не интересует! Здесь мир денежных людей, у которых свои проблемы, может даже круче наших! Так, что чувствуй себя как дома! Ресторан – это эшафот проблем! Приют! Здесь многие по вечерам оставляют проблемы, деньги, жён, да и порой совесть, а утром вспоминая, иногда сожалеют о содеянном. Здесь также льётся пенное пиво и бьёт по карманам, только уже обеспеченных людей! Всё такое же, только дорогое и в красивой обвёртке. А ИТОГ ОДИН. Вряд ли поздно вечером сюда приходят для решения деловых проблем (хотя может быть) Сюда приходят для решения внутренних проблем, а итог, повторюсь – один»! Мы бойко прошагали в небольшой уютный зал, и, увы, я не встретила (ну почти) взглядов непонимания. Раскрашенные, длинноногие девицы сновали в поисках «нужной» дичи, иногда бросая томные взгляды в нашу сторону, думая: « Бабёнка (тобишь я) не дура! Видно ухватила, какого-то причудливого старикашку с баблом и сейчас пойдёт раскрутка по полной катушке, (а причудливых богатеньких дядей хватает!) «Пусть думают, что хотят, меня не интересовало мнение других». Я ликовала от того, что Виктору всё нравилось. А иначе и быть не могло. Раньше, когда он работал, такой ресторан был ему не по карману (да и что говорить не по карману он был большей части населения!), ну а когда стал бомжем и подавно. Но вот подфартило! И он оценил этот фарт… Пусть по-своему, но с благодарностью. Словно прибывший иностранец он смотрел на всё с широко раскрытыми глазами. Каждая мелочь вызывала восторг и удивление. А самое главное я не увидела в его глазах зависти и злости. Ему нравилось, и его немощность и неимение средств к такому существованию не вызывала эгоистического жлобного отношения ко всему. Он воспринимал всё как гость, случайно забредший на огонёк… Я не могла до конца понять, что все, что я делала – я делала исключительно для блажи своего самолюбия, а не для ЧЕЛОВЕКА! И не ощути я всей эйфории от содеянного, может быть, жизнь этого человека сложилась по-другому! Я ублажала свои амбиции, наивно думая, что помогаю человеку. Это в очередной раз объясняло приступ моей помощи! Богатый бедному не товарищ! И как бы мне не хотелось быть лучше, как бы ни хотелось помочь ему, всё равно я ловила себя на мыслях, что всё, что я делала – я делала для себя!
Мужчины молча, похлёбывая виски, замороженными взглядами стреляли по залу, (наверное, в голове строили ловушки для ночных бабочек, без вреда для здоровья), а впрочем, взгляды у всех посетителей были разными. Я незаметно для себя начала сравнивать два мира – мир, в который я окунулась утром, и мир, в котором находилась сейчас. Сравнивала и проводила параллели…… В чём же отличие? Шмотки. Дорогой алкоголь. Хорошая музыка. Умопомрачительная обстановка. А люди? Как отличаются люди? Если на этих денежных господинов надеть шмотки утренних посетителей забегаловки, и бросить их на произвол судьбы в ту «утреннюю каморку» – увы, отличия бы не было вообще! (ну может рожи у этих более лощеные и гладко бритые!) Так почему же мы делим людей на тех и этих? И случись что-нибудь с «Этими», поддержка будет мгновенной! Но какая? Врядли, искренняя, только из-за шершавых … бумажек! А у второй категории, бумажек нет, значит, помощи тоже может не оказаться… Но и этот факт можно оспорить. Есть люди на земле русской, которые без лести и без корысти придут всегда на помощь!
Мы устроились в уголке, чтобы можно было удобно увидеть весь зал, официантка с добродушной улыбкой, ничему не удивляясь (а что ей, она целыми днями и ночами видит всяких посетителей!), приняла заказ. «Дядь Вить, а что ты любишь»? – Пристала я к своему спутнику. Но он с укоризной прищурил глаза, явно осуждая меня за вопрос. – «Мадам, я полагаюсь на ваш вкус»,-тонко подыграл мне. «Всё увиденное здесь, для меня – нечто невиданное, а уж съеденное подавно! Даш, самая вкусная еда, которую я ел, за последнее время, была сегодняшняя прозябшая сухая пицца, да что тебе рассказывать сама всё знаешь…». Я заказала блюда как можно проще и бутылку Red Label. В ожидании заказа, дядя Витя решил не томить меня и начал рассказ о Кате. Он реально понимал, что рано или поздно, но всю правду придётся рассказать… – «Знаешь, Даш, мы сейчас с тобой как в раю…, твоя Катя (осекшись, он поправил) наша Катя, наверное, тоже»…Мои глаза начали потихоньку вылизать к бровям. «Как? Почему ты мне ничего не сказал сразу»? – «Я побоялся, Даша, побоялся, что ты уйдёшь, сразу, не поговорив со мной. Ведь кто я тебе, просто Катин знакомый». Еле сдержав душераздирающий крик, положив голову на стол, я заплакала. Я, ведь действительно любила её, не за кров, любезно предоставленный мне, нет, я просто любила, её, как человека…Мир изменился, и встретить человека такой души большая редкость. Но сейчас я плакала не по Кате, я плакала зато, что не успела, что долго собиралась к ней, раздумывала, рассусоливала и не успела. «Почему она умерла»? – Не поднимая глаз, спросила я. «Почему»? Всегда весёлая, добрая, гостеприимная, человек-пропеллер–почему именно она? Но Виктор, продолжал рассказ, не слушая мои вопросы. Ответов на них он не знал. А я, молча, налила в стакан виски и, не предложив Виктору, выпила.
«Даша, ты помнишь её мужа, который с тюрьмы пришёл»? «Помню. О! Ещё бы! Помню ли я его! Конечно, Вить. (Я впервые назвала его так, он удивлённо посмотрел)» В мыслях молнией сверкнули воспоминания из моей студенческой жизни…
Учёба давалась мне легко. Или я просто любила учиться, сейчас в этом сложно разобраться. В принципе и теперь, переступив черту тридцатипятилетия, я иногда оканчиваю какие-нибудь курсы, просто так, дабы мозги получали какую-нибудь встряску. Первый курс института – всё это сладкое воспоминание студенческой безбашенной жизни…Деревенская девчушка. А здесь столица – дурман впечатлений, витал в моих мозгах! Учеба в центре города! Разве могла я об этом мечтать! Магазины, клубы, бары – всё, что душе угодно, всё, что могло присниться лишь во сне. Только вот денег на всё это не было…да и взять их, было негде. Родители умерли, а старенькая бабушка итак отдавала всю пенсию на моё обучение, и подвести её я не могла. Так что шиковать не приходилось…, но хотелось, ой, как хотелось…Шмотки… Это вообще отдельный разговор – коричневая искусственная шубейка была единственным моим богатством! Посматривая на обеспеченных подружек, хотелось жить так, как они. И я шла к такой жизни упорным трудом и учёбой! Зубрила лекции, сдавала экзамены, старалась зарекомендовать себя с лучшей стороны. Нет, я не была выскочкой, и «синим чулком», но во всём старалась быть первой. К этому обязывало моё тогдашнее материальное положение. Из – за никудышной одежды, приходилось сидеть в общежитии, и не вдаваться в развлечения. А одеться красиво хотелось. Ой, как хотелось! Всему голова – случай…Случай, который и проложил дорогу моим первым заработкам.
На первых порах учёбы в институте, конечно, скучала по дому. Почти каждую неделю дергалась на электричках, чтобы повидать родных, да и так просто шикануть в деревне любой городской штучкой. Здесь, в столице, всем наплевать – кто я и что я, а дома – для всех была примером подражания. Идя с бабушкой по деревенской улице, ловила завидующие взгляды и слова: «Молодец! Умная девчонка! Без блата и денег в такой институт поступила!» А уж как этим словам радовалась бабушка – просто молодела на глазах! Её глаза наполнялись слезами, слезами радости! И вот ради этих минут я проделывала тысячу километров почти каждую неделю. Ранним субботним утром, купив билет на электричку, (путь был не малый) я быстренько залетела в обшарпанный вагончик, (тогда я этого не заметила) пристроилась у окошка, разложив газетки, прикрывая ногами неказистую студенческую сумку, размечталась. О чём? Уже и не помню, но явно не о новом томике Толстого. О чём могла я тогда мечтать? Конечно о жизни, о будущем, о том, как выжить и зацепиться в столице. Эта мечта живет в каждом приехавшем покорять столичные просторы. Здесь я не скажу ничего нового – всё было, как у всех! Жрала холодные пельмени, зубрила лекции до посинения в мозгу, любовалась красотами города, и может быть чуть завидовала людям, рождённым в городе, но главной целью было – выжить! Изжить любимое слово горожан – деревенщина.– Заставить уважать себя и, конечно же, заработать денег. За этими размышлениями и застал меня солидный гражданин (или господин) с черными, искусно выкрашенными усами и орлиным носом. «Девушка, извините, можно у вас взять газетку почитать? А то так летел, что не успел заскочить в ларёчек, – конечно, берите», – смущённо ответила я. И сама, отпустив мысли, начала рьяно копошиться в газетах, искоса наблюдая за мужчиной. Вообще, газеты моя страсть. Я и теперь покупаю их целыми кипами, прочитываю от корки до корки. Да есть компьютер, есть Интернет. Но газета, как- то ближе, родней. Видно сложно человеку привыкать к прогрессу. Черные полоски газетной информации насыщают от и до. Конечно, столько обнажёнки и информации сексуального характера тогда не было, но клубничка попадалась, пусть и немного завуалированная. Впрочем, читала газеты не за клубничку, просто было интересно. Ну а теперь читаю только когда есть время, а оно вообще отсутствует.
Так за чтением газет пролетело два часа. Желудок начинал противно урчать, но достать свой бутерброд (черный хлеб с маслом) я не решилась (постеснялась). Дядька с усами посапывал, иногда поднимая брови к самому кончику чёлки, иногда сводя их так, что, казалось у него просто одна сплошная линия черных волос. Потом резко опустив газету, спросил: «Девушка, а где вы учитесь?» – «В педагогическом» – скромно ответила я. Лукавить и флиртовать тогда, я не умела. Да и как я могла, деревенская лошица (так иногда называли нас зазвездённые городские студентки) заигрывать с таким мужчиной! Это сейчас молодые (скорее всего не очень обеспеченные птички) увидев солидного господина, сразу превращаются в фей – потрошительниц, лебезят, заискивают, корчат из себя чуть ли – не дочерей министров! А зачем? Чтобы оторвать кусочек от лакомой семейки? Чтобы попытать счастья с чужим (пусть и не очень молодым) мужем? Нынешних красавиц мало волнует возраст жертвы – всё равно, абы с баблом! А тогда мы, может, и мечтали о чём-то таком, но вслух (а тем более на деле) никогда о своих желаниях не произносили. Плохо это или хорошо, судить читателю. Время другое было… Мы всегда говорим время, время, а может не время, а люди и потребности были другими? Кроме денег, тогда существовала и любовь. И предложи мне тогда любовь за деньги – плюнула бы в лицо! (а сейчас, ох, уж это сейчас…) Я невольно вспомнила один случай, который веселил меня много лет спустя. Как-то студенткой я решила отдохнуть на Чёрном море. Денег в обрез, но душа полна желаниями. Чутарик поэкономя наскребла пару копеек и на поезде отправилась в славный город Анапа. Ехала в плацкарте (о комфорте мечтать с моими студенческими деньгами не приходилось), моим соседом оказался дедуся лет семидесяти. Обрадовалась, что поездка будет спокойной, без эксцессов, но, не тут, то было! недооценила я старичка! Да и не старичок он был вовсе, так, наверное, косил под старичка, что бы быть не сильно заметным. Еду естественно я брала с собой, в ресторане, как вы поняли, питаться было не за что. Ну, мой «дедуся» присоединился ко мне, предварительно попросив парня с соседнего купе сгонять в ресторан. Заказ сделал приличный, с коньяком, и хорошей жрачкой, у меня глаза разбегались от всех яств! Он дружески похлопывал меня по плечу, расспрашивал о родителях, подливал коньячок. Но тогда спиртное я не пила вообще, поэтому споить меня не удалось. Дело двигалось к ночи. Я услужливо разослала пастель ему и себе (полочки у нас были нижние напротив друг друга, больше никого не подсадили нам по пути.) Аккуратно накрыла его одеялом (старик же!) Легли спать, завесив простынею купе, чтобы народ не мешал. Я уже практически уснула, как почувствовала на себе, чью- то руку. Вскочив с полки, с бешеными глазами, я увидела,…кого вы подумали? Деда! Да! Он что- то шептал заплетающим языком о моей молодости, что-то обещал. Я вытянула шею, как испуганный страус, такого от дедули, я конечно не ожидала. А он, став на колени извлёк из – под сидения дипломат и открыл его! Глаза придурковато вылупились на содержимое! Весь дипломат был набит сверху донизу пачками денег! Дед за одну ночь с ним предлагал несколько пачек! А я, дура малолетняя, так испугалась, что хотела закричать. Дед понял, что каши со мной не сваришь, спрятал деньги, и вернулся на свою полку. А я целую ночь пролежала, не сомкнув глаз, всё боялась, что он повторит свою попытку! Случай нелепый и смешной! И дедуся мой был уж и не совсем пенсионер, так лет пятидесяти. Загримировался немножко, чтоб не бросаться в глаза с чемоданчиком денежек. В Самаре он держал, какой-то общак. Всё это мне тогда было совсем незнакомо, да и боязно. Вот откуда и деньги немереные. Но тогда, когда к концу отдыха у меня остались деньги только на билет, и несколько дней я сидела без жрачки, я вспомнила этого деда! Ох, как вспомнила! Вот и вывод отсюда: нет денег, будешь тупо прозябать в нищете, есть – будешь править балом! И девчонки, заведомо зная всё это прут на огонь, обжигая крылья, прут в поисках денег и лучшей доли. И семейные это деньги, или не семейные, их вообще не интересует. Каждый пытается урвать свой кусок счастья, только каким этот кусок будет, им уже не интересно, главное, чтобы побольше. Никто из этих «жриц любви» не думает о той другой, которая плачет ночами, дожидаясь неверного мужа домой! Никто! Да и зачем? Разве та другая, окажись она в подобной ситуации подумала бы? Сомневаюсь. Вот и получается задача с тремя неизвестными… И кому за кого думать – уже не так важно. Только мы, взрослые, виноваты во всём сами, но порой перекладываем эти беды на других: на время, обстоятельства, ситуацию, степень распущенности… Мы с детства закладываем базу зависимости от денег! Кричим на сына или дочь, учись, а то будешь зарабатывать мало денег! Занимайся языками, – найдёшь высокооплачиваемую работу! Ребёнок впитывает, как губка наши слова! Я уверенна, что врядли какая-нибудь мамашка скажет – учись, чтобы приносить пользу близким и Родине! Ой, врядли! Горькая, правда, жизни! И вскормлённый нашими же ошибками ребёнок, со временем, идёт напролом, чтобы обладать крупной суммой в кармане, а каким путём – это уже второстепенный вопрос! Не всегда мы вталкиваем ребёнку какой способ лучше… И закладывая в сознание девочке эту зависимость с детства, мы получаем результат, не всегда желаемый! Да и что говорить, ребёнок сам видит окружающую жизнь, видит как живут богатые и середнячки и конечно, оценивает, что лучше и что хуже! Почему у Нины игрушка «TEDDI»,а у Саши обыкновенный мишка, почему у Оли сапожки «BALDININI»,а у Кати обычные. Это маленькие мелочи, к которым мы относимся не серьёзно, а зря… Зайдите в детский сад (раньше мы всегда говорили: а вот спросите у школьницы! А теперь, возраст становится меньше и меньше! Акселерация!) и спросите любую девчушку лет пяти от роду: кем, малышка ты хочешь стать? И услышите! Уверенно услышите! Банальную фразу: « Хочу выйти замуж за олигарха»! Вот такие мечты у наших детей! Они не мечтают стать «Кем-то», а мечтают жить за «Кем-то». Страшно думать, что случиться потом… Не умея выживать в нашем обществе, человек врядли сможет качественно жить! Аксиома стара как мир, но ведь это так… Тогда, когда рушатся воздушные замки любви за «кем-то», наши женщины ищут успокоения: сначала в хорошем вине, затем в хорошей водке, а затем они пополняют ряды друзей Виктора. Вот и гласит народная мудрость, бомжами не рождаются, ими становятся… А гены…с ними можно бороться! Это проверенный факт! Многие, получив в награду родительские гены (алкоголики, бомжи и прочее) переламывают свою жизнь, по крупицам собирая успех в огромные перспективы. Дети всегда должны быть лучше родителей, удачливее и счастливее…
Густой румянец обливал мои щёки. Я не знала, куда деть свои глаза и руки, благо спасали газеты. Потупив взгляд на строчки, я уже ничего не видела. А мужчина не унимался. «А что вы любите (в смысле читать)? А чем занимаетесь в свободное время? А любите ли вы детей?» (профессия обязывала! Глупый вопрос) Я горела, горела, как любая наивная девчонка, на которую обратил внимание такой мужчина! Мысли оплетали лютой паутиной фантазий. Внутри разгорался пожар! Я вот-вот должна была взорваться, но мужчина, увидев моё смущение (наверное, на роже большими буквами было написано), представился – Олег Игоревич – заведующий рано одного из районов столицы! Я сникла, еле слышно пролепетала, – Даша. Вот то неудача вышла, дура безмозглая! Сказок насочиняла себе за пару секунд! Красавица такая! Заметили… – мысленно облаживала я себя. Но, что именно Олег Игоревич станет первым крёстным отцом в зарабатывании денег, даже предположить не могла. А обратил он на меня своё драгоценное внимание, лишь потому, (так я думаю сейчас) что уж больно скромно я была одета, для студентки столичного вуза. Наверное, пожалел. Мы разговорились, он расспрашивал об учёбе, о трудностях студенческой жизни, об отдыхе, о родителях. Олег Игоревич был очень серьёзным и интересным собеседником, да и мои проблемы понимал с полуслова. Поэтому буквально перед самым прибытием электрички на конечный пункт всучил свой телефон: «Даша! Обязательно позвони! У меня в районе не хватает учителей, и, кажется, ты мне очень понадобишься! Желание и стремление у тебя есть, а с остальным поможем! Вот такой интересный случай помог мне в решении моих материальных проблем. Этот случай свёл с человеком (который ничего не просил взамен!), а просто устроил меня на работу! Я ещё не получив работу, чувствовала себя заправской учительницей. Домой ехать расхотелось совсем. Хотелось быстрее вернуться и позвонить. Быстрее выйти на работу. Но и хотелось обрадовать бабушку – я студентка первого курса буду работать в столичной школе. От этих слов сладко прихрамывало сердце… В деревне задурив всем голову своей работой (а бабушка даже вроде и не поверила) я не могла дождаться отъезда. Рано утром, слегка загрузившись салом и мяском, просто полетела сломя голову обратно в столицу. От предчувствия такого успеха болела голова. В общежитии я раз, наверное, по сем всем пересказывала свою удачу, хотя торопилась, рановато, боясь сглазить. Но верила, что такой человек как Олег Игоревич не может обмануть.
И он действительно не обманул! Ровно через неделю я вела уроки языка и литературы в средней школе номер 55! Описать первый день работы сложно – волнение, первые пропущенные лекции, тряска рук – всё это было! Но и эйфория от состояния – « я учитель» не покидала долго. Я любила свою будущую профессию, любила своих учеников и, наверное, работала бы и сегодня, но жизнь повернулась иначе. Значит, так хотел всевышний! Тогда эта работа была для меня всем! Я получала хорошие деньги (для студентки!), плюс она давала мне неограниченные силы! Каждый день, посещая лекции, я успевала проверять кучу тетрадей, писать планы, придумывать новые идеи для проведения уроков, да и изредка посещать студенческие тусовки. (Если бы теперь мне дали такую нагрузку – увы – никогда бы не выдержала!) Я как сейчас помню первую зарплату! Расписываясь в своей графе за получение денег, я с трудом написала фамилию! Руки тряслись, как у заправского алкаша! Ужас! Я не могла посчитать полученное! Летящей походкой вылетела из школы, едва не забыв сумку, и побежала по магазинам! О! сколько я тогда накупила всякой ерунды, побрякушек! И конечно на выходные отвезла всё в деревню. Сестрёнки радовались, а бабушка даже заплакала! Я в принципе и сейчас люблю больше дарить подарки, а не принимать. Видно так и не привыкла, а может, дарили не искренне…
Работа и учёба поглощали полностью, лишь изредка давала отдых мозгам. Потом опять случай (всё тот же батюшка случай!) подбросил мне ещё один заработок – в ночную смену я грузила почтовые ящики на огромном столичном почтамте. Деньги росли также как и усталость, но обладание кругленькой суммой в конце месяца (теперь это смешные деньги) согревало душу. Собрав кой-какие сбережения, я решила подыскать себе недорогое жильё, так как общежитие – это улей, а мне работающей на двух работах, да и ещё дневное обучение в институте, требовалась тишина! Только в спокойной обстановке я бы смогла продолжить свой марафон!
Помыкавшись по квартирам, удалось снять комнату у приятной женщины с двумя детьми совсем за смешные деньги. (Ну конечно по сравнению со столичными мерками!) Да и в качестве бонуса – квартира находилась рядом с институтом и недалеко от работы.
Катерина Ивановна Лемова – человек–пропеллер, мать двоих детей, изумительная хозяйка, да и просто красивая женщина. О ней можно рассказывать часами. Чистый и светлый человек. Она всё и всегда успевала, отдавая свою любовь дочерям, она не забывала и обо мне. Я жила, словно третья её дочь. Мы могли с ней часами (в свободные от работы) болтать, обсуждая её и мои проблемы. Вечерами она готовила вкусный ужин, и мы все собирались за столом, словно одна большая семья. Когда появились первые деньги, появилась и первая сигарета… Сначала без фильтра (дешёвая проба), потом с фильтром. (Были раньше такие сигареты Апполония, вспоминаю и дух захватывает. Извините за пропаганду курения, но ведь это было! Сейчас я курю просто, от нечего делать, а раньше это было в кайф! И этот кайф и выпендреж рос от запрета! Да, если нельзя – значит, всегда очень хочется! Но смею заметить, родные узнали о моём курении после35лет.Уважение,или немного боязнь давала свои плоды.) Я знала, что у Кати туго с деньгами, поэтому сигареты курили мои, да и с продуктами я старалась помогать. Дни и ночи сливались, радости было не много, но ожидание конца месяца сглаживало все углы. В конце месяца мы устраивали настоящий праздник. (Зарплата!) Это сейчас я думаю, как? Как можно было прожить нате деньги? Целый месяц! Да и ещё купить небольшие подарки для родных., да и ещё оставить денег бабушке (правда она никогда не соглашалась их брать, но я не заметно подкладывала ей в кошелек. Конечно, она догадывалась, и, наверное, в душе была рада за меня, ведь всё равно все деньги, в конечном счете, тратила на меня). Многое из того, что было нормальным для меня тогда, сейчас приводит в ужас! И опять приходится уповать на время, или, скорее всего на возраст. Как я могла всё успевать? Как? В школе отношения с учителями-коллегами были отличными, я всегда могла рассчитывать на их помощь и поддержку, с ребятами – и того лучше! Даже отъявленные двоечники старались выучить урок, а уж если на урок приходил директор – просто диву давался – гора детских рук не опускалась! Я ликовала, принимая благодарность за хорошую работу! В институте – хорошие оценки, правда, иногда пропускала лекции, но старалась делать это пореже! Ну а на почтамте и вообще класс! Посылки часто лопались (особенно из южных республик), не выдерживая то ли под прессом остальных, то ли при перевозке. Ну а сердобольные тётеньки (я им годилась в дочери) угощали меня вкусным изюмом, курагой. Можно сказать, что не угощали, а насыпали целые пакеты, так что голодать не приходилось. Ну а разбитые посылки склеивали обратно и дальше отправляли адресатам. Что ж с этим мы сталкивались каждый день. Это было, и скрывать нет причины! Поэтому, всё везде у меня складывалось в ажуре. Приходя домой (а свою маленькую комнату в трёшке я называла именно домом), я ощущала тепло и уют! Я забыла, что такое колом ставшие холодные пельмени, трёхдневные булочки, порванные колготы – всему голова была Катерина Ивановна! Или попросту Катька Она готовила, убирала, штопала… Она, заменила мне мать…
По обстановке в доме можно было судить, что когда то Катерина жила неплохо. Добротные обои, не самая дешёвая мебель. Да и сама Катя была, довольно ухоженной женщиной, пользовалась хорошей косметикой и духами. Но время на всё ставит свои отпечатки: на мебель, на обои, на лица… Муж Катерины, некогда известный человек, хорошо зарабатывал, да и подрабатывал тоже неплохо. Денюшка в доме водилась… Девчонки (одной шесть лет, второй пятнадцать) ходили в школу в классных шмотках, фирменных обувках, и до одурения мучили мать в финансовом плане. Даже шестилетняя Санька закатывала порой такие требования, что я бы на месте Катьки её убила. Но женщина с улыбкой выносила все тяготы жизни и шла вперёд, но шаг с каждым днём замедлялся…
Всё чаще Катя приходила домой под хмельком, но алкоголь никак не отражался, ни на детях, ни на работе, лишь усталые глаза выдавали скрытую боль и немую обиду на мужа.
Олег Николаевич Лемов, известный бизнесмен (тогда, правда, называли его не так), занимался делами, жил можно сказать в шоколаде. Красавица-жена, детишки славные, бизнес. Всё ладилось. Видимость сытой жизни витала с завидным постоянством. Но не хватало экзотики, уж больно гладко всё протекало. Как чёрт его дёрнул, подхлестнул он за одной дамой (старше его, страшнее Кати, но с бабками!) (Видно не только девчонки падкие на деньги! Иной мужик тоже любит присосаться к женской юбке пиявкой, чтобы выгодней было!) И так красиво он за ней ухаживал, что напрочь забыл о молодой жене. Нет, деньги он давал исправно, но тепло и любовь дарил другой. Да и можно ли назвать те гроши деньгами? Сам сорил налево и направо, а Катьке лишь на жрачку и хватало. А личного сбережения – у неё не было! На себя потратить даже рубль – она не могла. А вот упрёки Катерине, типа сиди и мой посуду, да смотри за детьми, звучали каждый день. Но тогда Катька просто не понимала (а может, не хотела понимать) какие ждут последствия этих упрёков. Да и о своём благополучии мало заботилась – только дети, муж, дети. Это нынешние жёны богатых мужей высчитывают да стараются урвать от муженька побольше, дабы потом (если случится развод) не остаться в накладе. А Катя кашеварила, убирала, гладила, и даже в мыслях у неё не появлялось желание отложить деньги для себя – всё для семьи, но семья с каждым днём становилась чужой и далёкой… Муж отдалялся, его интересовали сильные женщины, занимающиеся бизнесом, карьерой, а жена-домохозяйка зачем? Ни интеллекта, ни хоризмы, лишь слепая покорность… Нет эта не его партия. Сильный мужчина должен иметь в своём арсенале сильную женщину, ну а для быта – сойдет и Катерина. Но лишь только Катька заикалась по поводу работы – истерике мужа не было конца! Знал он прекрасно – жена – домохозяйка – контроля меньше, свободы больше! Да и если чего вякнет – рот заткнуть всегда можно, деньгами например, упрекнуть! Один ведь всю семью тяну! Хотя Катерина даже и не вякала. Слепая любовь не позволяла даже замечание мужу сделать! Только вот не ясно мне одно – почему он не развёлся с ней? Зачем издевался и мучил? Или может, существовала какая-то животная привязанность к этой женщине, напоминающая молодость? Именно, животная, ибо узнав этого человека дальше – мнение в лучшую сторону абсолютно не поменяется! Кроме внешнего признака «человекоподобного» у него человеческого ничего не осталось. Эти же качества по наследству он передал и детям. Страшно об этом говорить, но две дочки точь-в-точь напоминали отца и внутренне и внешне. Мы все ставим воспитание детей на первое место. Правильно, ведь им продолжать наши дела, им придётся хозяйничать в жизни. И первый виток воспитания ребёнок получает в семье. Мама и папа – это одно звено! Их нельзя делить ни при каких обстоятельствах! Но, а коль порвана эта цепочка, надо поддерживать, хотя бы общие взгляды на воспитание детей. В этой семье всё было на оборот. Мнение матери – ничто, слово отца – закон! Пусть, я допускаю – есть семьи, где отец играет главенствующую роль, но ведь он должен быть сам образцом, а уж не как не настраивать детей против матери! Не закладывать детям в головы те вещи, за которые через года он должен будет нести ответ! Но он усердно работал над дочерями именно в этом направлении.
Лемов днями и ночами пропадал у любовницы, замутив какой- то выгодный обоим проект. Катя всё знала… Сначала сомневалась в изменах мужа, мол, работа нервная, компаньона нет достойного, а потом детки по секрету подкидывали информацию. Старшая, часто отдыхала у «мачехи» вместе с отцом, и очевидно не понимала своего предательства в отношении матери. «МА, сваргань быстренько мне поесть я еду к отцу на работу, – натягивая на себя подаренную «мачехой» очередную кофточку, кричала она из своей комнаты. «Видишь, какой прикид мне тётя Валя подарила?» (Валей звали любовницу отца), загляденье! А Катя через силу улыбалась, ставила перед дочкой блины и уходила в ванную…Я даже представить не могла, что творилось в душе у бедной женщины! Как можно выдержать это от родной дочери? Не знаю,… рыдала втихушку, никому не говоря…Ладно, предал муж (мужчины полигамны их можно как то оправдать!), но дочки – самое дорогое и выстраданное – нет! Это выше всех сил! Младшенькая, получая подарки (ей тётя Валя через старшенькую тоже подбрасывала!) с гордым видом говорила: «Мамуль, посмотри, что у меня есть! Мне папа передал!» И с интересом рассматривала содержимое ярких коробочек. А будничные хлопоты и заботы матери никого не интересовали! Зачем? Это, есть каждый день! Это будет всегда! Но какая бы не была терпеливая женщина, внутри всегда бушует огонь протеста, и когда он вырвется наружу неизвестно, но случиться это должно! Дни бежали наперегонки с заботами и проблемами. Катерина старела, девчонки росли, ну а муж поплатился за своё безрассудство. (Всевышний решил наказать!)
Купив новый очередной бутик, он перешёл кому то дорогу. Проверки потекли рекой, всплыли какие- то финансовые махинации, итог – пять лет тюрьмы с конфискацией. Но и здесь он подстраховался. Забрать было нечего! Бизнес – на любовнице, квартира – на Кате. Так что мотать срок пришлось без особых потерь. Говорили, что любовница денег немало всучила стражам порядка, поэтому и дали ему всего три года. Катерина была разбита: то ли от боли и обиды на мужа, то ли жалела его непутёвого! Второе более правдоподобно. Просто уж очень доброй она была! Редкость для нашего времени! Девчонки совсем потеряли контакт с ней. (Его в принципе и не было никогда!) Пропадали у «мачехи», порой, не ставя в известность Катю, но денег требовали, дай Боже! То в школу нужно сдать, то с друзьями позажигать (в основном старшая)! Жали соки с особым остервенением, порой бросая колючие слова «Ты сама виновата, что папа встретил тётю Валю! За своими кастрюлями ничего не видела!» Катерина, молча, глотала обиду… А мне от этих слов хотелось реветь. У меня не было матери, она умерла очень рано. И эту рану, я зализываю, по сей день. А они… забирали у своей матери весь воздух, запрещая ей дышать. Они не знали горя от потери родного человека и не могли всё понять! Её присутствие их не волновало, она для них только очередная домработница! И не будь этих кастрюль и сковородок, которыми так бесцеремонно упрекали они её – кому бы они кричали – «подай», «принеси»? Уж не знаю! Может слугу бы наняли. Им было всё равно. Ласка и материнская любовь не для них! Как не скорбно говорить, но всё зависит от детей. Кто виноват в таком отношении к матери вы поймёте потом. Её безграничная любовь им была не нужна… Только деньги…, в этом была вся соль! Только не понятно, как можно ставить в равные полосы эти две разные вещи. Всегда мать – это самое главное в жизни любого человека и абсолютно нет разницы, какой он: бизнесмен, руководитель, зэк, бомж… Какая разница! Мать святое. Деньги – это лишь средство для существования… Но они это понимать не хотели. Деньги для них были огромным кораблём жизни, которому наплевать, кто будет заправлять бензин для их плавания.
Деньги … Извечная проблема! Сколько их нет, всегда мало! Но здесь другая ситуация! У Кати их не было никогда! Муж выделял на расходы (самый мизер, чтоб не расслаблялась! Чтоб умела экономить!), поэтому скопить, что-либо на чёрный день не получалось. А домашняя работа, как всем известно, не оплачивается! Пришлось устроиться на работу. Нет, работы эта женщина не боялась, только вот, очень переживала, что девчонкам меньше времени уделять будет. А нужно ли им это время? Её бесценное внимание им было абсолютно безразлично! Только деньги были главным довеском к матери. Поэтому эта новость о работе их даже обрадовала! А уж, что мать будет делать на этой работе – вообще наплевать, (пусть хоть вагоны разгружает!) главное денежный поток увеличится. И это не могло их не радовать, тем самым унижая достоинства матери. Работа не весть, какая – повар в ресторане. Образования нет – замуж за Лемова выскочила в восемнадцать лет, а учиться естественно он ей не дал. Но и, то хорошо, надо было, как-то выживать. Сдала комнату мне, вот так и перебивалась с копейки на копейку…Её оптимизму можно позавидовать: всё бегом, быстренько, а в глазах – грусть. Поэтому я тоже старалась быть ей и помощницей и подругой, и отдушиной, которой всегда можно излить душу… А на душе, чёрным пятном (словно нефть на водной глазури) разлилась беспомощность…Надежда умирает последней… Значит и у неё она ещё жила и теплилась: может когда-нибудь муж и дети её поймут, и изменят своё отношение! Ради этого «когда-нибудь» она и жила!
Те редкие встречи, на которые она ходила к мужу (собирая на последние деньги ссобойки) выбивали её из колеи напрочь. Она, то плакала, как белуга, то билась в истерическом смехе. «Знаешь, Даш, он любит меня, любит, просил простить за всё, человек всегда имеет право на ошибку. Сказал, вернётся – заживём по-новому, по-другому. Всё у нас будет, только надо немножко потерпеть! (Ой, бедная, глупая, Катерина! Ты же уже почти полжизни терпишь!) Но … новостишки, слетавшие с губ её дочерей не радовали. Старшая Люська, забегая домой, раскрасневшая, с хитрыми ядовитыми глазами (как у отца), сообщила матери последние новости: – « Знаешь, мА, сегодня тётя Валя была у папы, сказала, что завезла ещё денег и скоро ему скостят срок! Ты не представляешь, сколько она ему каждую неделю деликатесов передаёт! (а ведь клялся, что случайная ошибка! Клялся, что любит Катерину)) Он там уже всех подкупил и ни в чём не нуждается! Живёт, как сыр в масле! И всё благодаря тёте Вале! Делая акцент на слове «тётя Валя» Люська удалялась, в комнату…Я видела, как у Кати загораются ненавистью глаза, как дрожит нижняя губа от уколов сарказма родной дочери! Но она, молча, сносила все обиды. После таких «детских» бесед, я смотрела на Катю с жалостью, думая: «Ну что им не хватает? Почему и за что они так относятся к родной матери? Что она делает не так, отдавая себя без остатка этим бездушным тварям? (простите, но иначе их не назовёшь!)»…Но однажды, после очередного подкола Люськи не выдержала я (правда никакого права я на это не имела, но уж очень она вывела из себя!) Прямо на кухне, я схватила её за волосы, и начала тузить туда, сюда. «Сучка, как тебе не стыдно! Неужели не понимаешь, что делаешь матери больно? Неужели не чувствуешь своей подлой душонкой, как ей тяжело? За что? ТЫ, родная дочь, готова забросать грязью мать?» Но Люська выскользнула из моих рук и прошипела, как гадюка: « Не твоё собачье дело! Придёт отец, я тебя собственными руками отсюда вышвырну! А мА, сама виновата! Вечно горшки лизала, и на сантиметр не видела, что твориться у неё за спиной! Кто она мне? Мать? Мать не та, что родила, а та, которая обеспечивает! Которая может позволить своему ребёнку – всё»! Брызнув для приличия слезами, она убежала прочь… Такой пощечины не ожидала даже я! Обняв Катерину, мы, как две дурочки, расплакались. « Дашка, зачем ты с ней так? Ведь она меня любит, но по-своему»… «Я, Катя, конечно же, не имела никакого права, но …любит «как, то по-своему» – это уж лишнее! Как по-своему? Как? За деньги? Неужели родная дочь за пару долларов может продать свою мать? Катя ты, что действительно слепая? Ты, что не видишь, что они тебя используют? И муж, и дети? Открой глаза!» Ты же всё слышишь собственными ушами! Но она, как простодушный и доверчивый человечек, неизменно верила в любовь дочерей и мужа, только действительно как-то по- своему. Я сделала себе покрепче кофе, а Катерина вновь уединилась в ванной, наверное, там, под шум воды, она могла вдоволь выплакаться, никому не мешая, обвиняя меня за всплеск эмоций и в очередной раз жалея дочерей.
Перед тем, как зайти к себе в комнату, я ещё сделала попытку поговорить с Люсей, заглянув к ней в комнату. «Люсь, ты прости меня, за эту выходку… Я чужой человек, и не могу вмешиваться в вашу жизнь. Я не из-за жилья прошу прощения! Мне со стороны больно смотреть на твою мать. Зачем своими словами ты вгоняешь её в гроб? Когда-нибудь у тебя будут свои дети, и ты всё поймёшь, но, поверь, будет очень поздно. А если ты не сможешь зарабатывать на все прихоти своих детей? Что будешь делать? Тебе не больно будет слышать от них такие фразы? У меня нет родителей,… и сейчас я отдала бы всё на свете, чтобы их вернуть… Любых: злых, холодных, безденежных, всё равно каких, главное, что бы хоть на мгновение почувствовать их взгляд и любовь…А ты…» Но Люська была непоколебима! «Я не ты, я не хочу носить такие страшные шмотки, как у тебя, я хочу жить! Жить на всю катушку! Понимаешь? Хочу кучу денег, хочу мужа-миллионера! Хочу прожигать секунды, отведённые мне Богом не так, как она! (даже не сказала мама!) Она неудачница, недотёпа! Так не раз отец говорил тёте Вале! Ясно! И не трогай меня больше! А если вдруг я не смогу заработать на своих детей – лучше повеситься, чем жить без возможностей! » Помолчав, добавила – и вообще я ухожу к тёте Вале! Мне с ней будет лучше! Не буду считать копейки до папиного прихода» Намёк, который услышала от Люськи, я поняла… Мне стало тошно вообще за то, что мне приходится дышать с ней одним воздухом…!
«Вот это, да», – только и присвистнула я. Теперь-то понятно откуда растут ноги… Это он… муж… Как он мог обсуждать с любовницей свою жену? Да и при детях! Как мог настраивать дочерей против родной матери? За что? За верность и преданность? За вкусные щи и накрахмаленную сорочку? Изверг, зверь в человеческом обличии! Он всё время обманывал Катю, раскусив её наивный характер! Бр-р! Влюблённая, доверчивая дурочка! В этот момент мне хотелось стукнуть чем-то тяжелым Катерину по голове, чтобы она начала соображать, думая о себе, а не о них.
Как ей помочь? Как объяснить, что это не любовь, а простое использование человека в своих целях? С этими мыслями я металась по комнате взад и вперёд, они не давали мне заснуть…
Утром меня встретила заплаканная Катерина. «Даша… Её больше нет» – я испугалась. « Кого? Кто умер»? – не сразу поняла я. «Даша Люська ушла! Ушла к ней! Что мне делать»? – рыдала маленькая и хрупкая женщина, отдавшая свою жизнь детям! Я не знала, что делать, чувствовала свою вину перед Катей. Ведь уйти, Люську, подстегнула я. Эта была колючая пощёчина для материнского сердца, от которой ещё долго будет гореть щека…
Младшая Санька обнимала мать, шепча ей на ушко: «Мамуль, ну не плачь, Люська же не навсегда ушла! Там ей будет легче, ждать папу… Она помогает тёте Вале в работе. МА, это же наш общий бизнес! Господи, ребёнок, ну откуда ты нахватался таких не понятных, порой для взрослых слов? Но всё это было ученьем отца… (Боже, что я слышу? Помогает?). А матери, она когда-нибудь помогала? Никогда! Сколько я прожила вместе с ними, я ни разу не услышала ласкового слова от Люси! Слово «дай» – звучало всегда! А уж о помощи и подавно говорить не приходится! С пылесосом или с посудой в руках я никогда её не видела – этого не было вообще! А девочка-то немаленькая. Но видно от большой любви Катя не смогла привить дочерям любовь и уважение к труду, да и к самой себе тоже. Катерина, слыша слова младшей дочки, сжималась как каучуковый мяч, но в ответ сквозь слёзы улыбалась. Всё будет хорошо! Вот вернётся папа, я обязательно расскажу о Люсином поведении! (Какая ты наивная, Катя. Этот засранец сам создал такую модель поведения!) Если бы ты знала, что именно он раскусил твой характер, и теперь вовсю пользуется им! Да пользуется, а ты бедная называешь это любовью! Катя твёрдо решила поговорить с мужем на следующем свидании.
Почти каждый день к нам на «чаёк» забегал дядя Витя. Он всегда помогал, чем мог Катерине, да и мне тоже. ВИКТОР был одноклассником Катиного мужа, поэтому этого человека знал с детства. И, наверное, как никто другой он понимал Катерину. Понимал, что волей судьбы она попала в лапы ловкого, избалованного жизнью трюкача. Много раз пытался ей это внушить, но слушать ей никого не хотелось, она считала, что Витька (так называла его Катя) неудачник! Монтёр, который живёт по течению реки, и ничего в жизни не сможет добиться, и естественно завидует ей и её мужу. Поэтому его уговори посмотреть на мужа с другой стороны – ни к чему не привели.
Шли дни. Недели сменяли месяцы, месяцы – годы. Лето закатывалось за осень, осень за зиму, а зима заканчивалась расцветом жизни и природы – весной. Весна! Самая чудесная пора года! Несмотря на чернеющие полосы уходящего снега и текущие грязно-чёрные ручьи, природа дышит всей грудью. Маленькое холодное солнышко, выглядывающее из-за надутых, как щёки туч, вовсю старалось подарить улыбку и радость предстоящего тепла, старалось внушить людям хорошее настроение, избавить от зимних тягот и депрессий. Деревья, и мелкая проявляющая из-под серых асфальтных брызг травка, зеленела и набирала силу. Грозно бушевали последние зимние ветра, плача об уходящем времени, и заодно подсушивая асфальт и тропинки. По земле медленно, но уверенно, подстатью королевы вышагивала красавица весна. Нехватка витаминов компенсировалась ожиданием чего-то нового, сказочного, необычного, потому что весной просыпается не только природа, но и люди.
На улице выкрикивающие плакаты и жёлтые горошинки мимоз, оповещали о наступлении весеннего праздника 8марта. Впереди два выходных дня…Измотанная учёбой и работой я сделала себе подарок – ушла с ночной смены. Сил больше не хватало. Постоянно хотелось спать. Как засушенная вобла я хватала глотки весеннего воздуха и понимала: денег больше не хочу, иначе просто не хватит сил их посчитать. За это время многое изменилось, но не со мной, а с Катей. У меня всё было, как и прежде, не считая нескольких новых бредовых шмоток и головной боли, как успешно сдать сессию. А вот Катя… Она стала другой… Другой от пережитого, переболевшего, выстраданного. Теперь стаканчик дешевого портвейна в квартире водился всегда. Пыль и неприготовленный ужин тоже заглядывал иногда к нам. Да и Виктор – дружбант стал чаще забегать и подольше засиживаться, «по-своему» жалея Катерину. А она,…кажется, всё понимала, и потихоньку опускала руки, душу, да и внешность…Она поняла, что муж не вернётся к ней, но верила, она понимала, что тётя Валя переманила дочерей деньгами, но ждала их к ужину. Тупик… Сплошной жизненный тупик… Как его преодолеть, не имея, сил и средств Катерина не знала, и потихоньку все это начала заливать спиртным. Я, как могла, принимала участие в её жизни, но и мне, наверное, она уже не верила. Как можно доверять чужому человеку, если родные люди предали? И я не могу сказать, что всё это оправдывало пьянство, нет! Но эта жестокость дала огромный толчок к загниванию личности! Толчок, избавиться от которого Катерина не смогла! Виновата она или нет – понять сложно. Люди все разные, и осуждать каждого слабого человека было бы не верно. Все люди сильными быть не могут! Весь мир состоит из слабых и сильных. Конечно, заливать все неудачи спиртным невысокое мастерство, но иногда – это единственное спасение… Но у Катерины это спасение затянулось надолго…Весь мир ополчился против нее (потому что весь мир включал только её мужа и детей!), и выход был закрыт, закрыт безденежьем, алкоголем и потерей веры!… Розовые очки, которые она носила до этого времени – пришлось снять, но стабилизировать «зрение» удастся врядли…
Осторожно заглянув в её запылившую комнату я, предложила: «Катюш? Ты не спишь»? – «Нет, не сплю. Заходи. Что-то настроения нет. Решила прилечь». Я протиснулась в узкий проход между кроватью и тумбочкой, села рядом. «Катюш, завтра праздник, давай себе устроим настоящий пир? Сколько можно ходить с маской страдания на лице? Знаю, нелегко, но этим ты ничего не поменяешь… Давай пригласим кого-нибудь, наготовим вкусненького»? – «Даш у меня нет денег… И занять уже не у кого». Катя закрыла глаза, давая понять, что разговор закончен. – «Но ведь я тебе только вчера отдала деньги за жильё»? – с удивлением не выдержала я. –«Дашка, не терроризируй меня! Перестань… Праздник не для меня…Праздники бывают только у счастливых людей! А я… Зачем мне этот праздник? Я купила на вчерашние деньги девчонкам подарки. Посмотри, правда, красивые»? Она приподнялась и достала со шкафа две маленькие розовые коробочки с золотыми цепочками, протянула их мне (смею заметить, имея мужа бизнесмена, у Катерины не было ни единого золотого изделия! Поэтому и на эти крохотные, переливающие яркими огоньками цепочки, она смотрела с умилением…). Ямочки на её исхудавших щеках задёргались, ресницы зашевелились от волнения. «Как думаешь? Понравятся им подарки»? Я обняла её, и по вздрагивающим плечам поняла – Вот оно материнское сердце, готовое отдать последнее, что бы детям было хорошо! «Ну, что ты Катюш, конечно, я о таком подарке и мечтать не могла даже в институте»! И она довольная моей оценкой вернула коробочки в стеклянный шкафчик.
«Катюш, не переживай, давай я куплю продукты, а ты что-нибудь вкусненькое сварганишь, идёт? Ты же знаешь, у тебя всегда так вкусненько получается! Катька ты такой классный повар! Ну, устали мы все за зиму, душа требует праздника! Давай, Катюш»… «Ладно… уговорила!» – Катя утвердительно качнула головой. Тогда давай лежебока, вставай и одевайся, мигом за продуктами! Я одна не пойду! Я начала стаскивать с неё одеяло и отбирать подушку. Подурачившись, и подняв немножко настроение, мы засобирались в магазин, шоркая тапками по паркетному полу, обе присели на маленький диванчик, сталкивая друг друга, как девчонки, и одновременно застёгивая непослушную обувь. О чём- то болтали, смеялись, правда, сейчас уже не помню о чём… Катька немного повеселела, и мне стало легче. Наши сборы прервал пронзительный звонок в дверь. « Кто это?» – переглянулись мы. «Наверное, Витька проперся, чего-нибудь перекусить», – недовольно проворчала Катерина. Я поспешила открыть дверь. Но, нет! Это был не Виктор. На пороге (дальше в комнату они не вошли!) стояли Санька и Люська, собственной персоной две любимые доченьки! Катька вспыхнула, и глаза засветились ещё больше огнём и радостью! «Доченьки мои» – только и успела проговорить Катерина, пытаясь их обнять. Но они как-то отшатнулись и громко проговорили:… «Мамуси, поздравляем тебя с наступающим праздником! (а пожеланий мы так и не услышали!) Ты извини, что сегодня поздравляем, просто завтра мы с тётей Валей едем к папе, поэтому забежали сегодня. Не обижайся мамуль, бросила Санька. Люська лишь подлила масла в огонь: «МА, нам правда будет некогда! Надо стол праздничный приготовить. А ещё нас тётя Валя поведёт в огромный торговый центр выбирать подарки! Я стояла как застывшая обледенелая статуя и смотрела на эти две (простите, но детьми я их назвать не могу!) зажравшие рожи и если бы – не Катька, то стукнула бы дверями изо всех сил! Так, чтобы они лбы себе порасшибали и вообще забыли сюда дорогу! Навсегда! А Катя, в одном сапоге на босу ногу была похожа на ребёнка, которого только что отвезли в детский приют при живых родителях!! Она засуетилась, что-то невнятно бормоча под нос, отворачиваясь, не показывая слез, побежала в зал за подарками. Коробочки падали из рук, она неловко их подымала, боясь, понравятся ли подарки. «Девочки мои, любимые, я приготовила вам вот это! Открыв розовые коробочки, дочки в один момент сняли шарфики – на их шеях красовались увесистые (грамм по 30)золотые цепочки…
Катька, сглотнув оставшуюся слюну, пересохшими губами еле прошептала: «Всё равно возьмите, это от меня». «Ну, всё ма, мы побежали, нас там внизу ждёт водитель тёти Вали». Это было последнее, на что они были способны! Когда дверь захлопнулась, а звонкие голоса дочек скрылись в лифте, Катя прикурила сигарету, без слёз и истерик подошла к окну. Она видела, как её родные, но такие далёкие души садятся в машину, бросая две розовые коробочки небрежно на сидение… «За что они так со мной? За что? Что я сделала в своей жизни не так? Неужели деньги важнее матери? Ведь я отдавала им всё, всё, что могла…Дашка, мне лучше умереть… Я не могу больше! Сердце не сможет жить без них! Я плохая мать! Я не смогла дать своим детям всё, что им нужно, я не смогла обеспечить им сладкую жизнь»! А как узнать в чём сладость нашей жизни? Неужели ничего сладше денег нет? Вы пробовали их на вкус? Ну и как? Неужели материнскую любовь можно подсчитывать в долларах? Видя раскисшую Катерину, я мечтала о том, что бы её детей определили в самый захудалый детский дом! Да, уж простите за резкость! Но может быть там, их научили любить мать такой, какой она есть: без денег, но с огромной душой и сердцем! Может быть там, детдомовцы дали им возможность прочувствовать жизнь без матери на горящих углях нужды… Только в таких заведениях можно оценить жизнь с матерью и без неё. Уже, будучи абсолютно взрослой и состоявшейся женщиной, имея дочь, я всегда хотела сына. Но как то не получалось, а желание росло с каждой минутой. Поговорив с мужем, решили взять мальчика из детского дома. Пелёнки, распашонки – это чудесный и замечательный период, но времени, увы, у меня на него не было, хотелось быстрее и сразу. Для этого нужно было посетить всего десять занятий, на которых готовили будущих родителей к встрече с новым членом семьи. Я усердно посещала все занятия, но с каждым разом желание забрать ребёнка становилось меньше и меньше…Я постоянно приходила в детский дом с шоколадками и конфетами, и, не могла без слёз смотреть на детские лица…Их очень много…Я не смогу всем помочь… Вдруг я не смогу ему заменить мать… Вдруг он не полюбит меня? Что тогда? Отдать обратно? Нет… К такому шагу я просто не готова. Если не справлюсь, отдать обратно не смогу,…И я решила подождать, но на занятие приходила исправно… За время своих посещений я поняла, что не готова к такому шагу. Надо уметь делить любовь на всех детей, а этому придётся учиться долго, совсем не десять занятий… Да и выбрать одного из толпы ждущих детей – увы – огромная пытка! Они смотрели преданно, словно котята в глаза, в ожидании приобрести семью. Как выбрать своего – я даже не представляла. Беленький, чёрненький – они все одинаково несчастны! После посещения детей сердце болело ещё неделю… и снились их глаза. Вот Катька – смогла бы…она могла бы полюбить всех одинаково… Этот дар видно распределяется на людей Богом…
Получив обухом по лбу, я не знала что делать. Я начала орать на Катьку, как резаная, пытаясь привести в чувство. «Что сделала? Ты? Да просто дурой была все годы! Дурой! Слышишь? И не твоя вина в их воспитании, это твой драгоценный муженёк! Это он обокрал тебя! Он взял самое дорогое! Чтобы уничтожить тебя! Слышишь? Проснись, ты, наконец! Это всё он и эта тварь денежная тётя Валя! (хотя, причём здесь она? Она лишь устраивает свою жизнь, а на чужую жену ей глубоко плевать. Не сумела удержать – попробует другая.) Они вместе лишили тебя всего! И ждут, наверное, пока ты окочуришься, чтобы квартирку к рукам прибрать! (Когда то мне Люська сказала очень обидную фразу по поводу квартиры. Она прибежала со школы на пару минут, но Кати дома не было. Подойдя ко мне вплотную, она резким тоном сказала: «А ты я вижу хитрющая змейка! К мамульке подлизываешься? Хочешь, что бы она тебя приписала? Так вот шиш тебе, деревня! Проваливай туда, откуда приехала! Думаешь, я не вижу, как ты с ней сюсюкаешься? Даже и думать забудь об этом. Мы с отцом всё решили. Так что зря средства свои нищие тратишь на сигаретки для мамы, ничего у тебя не получится»! «Люсь, а с чего ты взяла, что я хочу к вам приписаться? Ты что дура? У меня есть прописка в общежитии! Сумасшедшая! – опешила я от её наглости. Но она не унималась. «На чужой кусок не разевай роток» Общежитская прописка то временная, ты уже все просчитала! Но фигушки тебе! «Люся, и тебе не стыдно так говорить? Ты судишь всех людей по себе. А зря. Знай, девочка, что на земле кроме крыс, живут ещё и люди, с нормальными человеческими мыслями и делами. Но, что тебе говорить. Ты тварь, которая продаёт свою мать за деньги! Придёт час, а я просто была в этом уверена, и ты вспомнишь мои слова. Не может быть, что у такого хорошего человека родилась такая скотина». Она стукнула вдогонку дверями и убежала, что-то бросая мне вдогонку. Не поверите, я не обиделась, но и не въехала во фразу «мы с отцом всё решили» или, ни обратила на неё внимание, а зря. Если бы тогда я подумала над ней, может быть как – нибудь и огородила Катерину от бомжатской сумы. Но к сожалению смысл этой фразы я пропустила мимо ушей. Об этом разговоре Катерине я не сказала. Но в душе поселилась нехорошая мысль. Почему она так решила? Разговаривала ли она с матерью? И так ли думает Катя? Мне не хотелось бы, чтоб моё отношение к этой женщине с искренностью, путали с корыстью) Она же им нужнее! Они же всё для деток твоих стараются! – как сумасшедшая орала я! А Катерина, молча, накрыла голову руками, и непотушенная сигарета тлела прямо на столе, прожигая поблекшую со временем клеёнку, отсчитывая удары оборванного сердца. «Катя, послушай меня, перестань изводить себя, они же этого и добиваются! Им хочется, чтобы ты ползала у ног! С просьбами, с мольбами! А они ещё подумают – сплясать ли на твоей могиле или нет! Ты должна быть сильной! Никто не должен видеть твоих слёз! Всё только в твоих руках! Только сама ты можешь с этим справиться!
Я присела рядышком на кухонную табуретку и тоже закурила, положив руку на голову Катерине. «Катька, милая, моя, я не знаю чем тебе помочь! У меня почти высшее педагогическое образование, я изучаю психологию, но с такой ситуацией никогда не сталкивалась! Я чужой посторонний тебе человек! Но я всегда буду помнить твоё отношение ко мне! Твою заботу! Слышишь? Я никогда тебя не оставлю в беде, чтобы не случилось! Ты лучшая сумасшедшая мать в мире! Это они плохие! Понимаешь? Они! Они не достойны твоего мизинца! Это они и их отец! Ты ведь не одна у них… У них есть ещё и отец, который всё вливает им в уши! Только он виноват, что они так поступили! Он им дал добро на обмен безденежной матери, на богатую любовницу! Он. Только когда ты сама поймешь, что все твои несчастья от него – ты сможешь жить счастливо! Цена твоих провалов и бед – он, твой муж! Только он украл твоё право на существование! Он запретил тебе быть счастливой! Неужели за такой срок семейной жизни ты не поняла? Ты для него рабыня! И только! Мне больно говорить тебе такие слова, но из-за слепоты и глухоты ты не способна воспринимать и видеть реальные вещи! Он изверг, зверь, в человеческом обличии!…Катя, ты должна сама остановить этот процесс издевательств над собой! Ты же женщина! Ты живой человек! В душе носились черти, но чем я могла помочь обезумевшей матери? Ни один психолог в мире не смог бы помочь ей сейчас. А мои слова – всё в пустую, она их не слушала или не хотела слушать или уже не могла…! Через минуту Катерина вытерла последние слёзы и, взяв волю в кулак, сказала: «Даш, Ну что ты стоишь? Айда в магазин! Праздник есть праздник!» Но буря, поселившая в её душе, начинала разрастаться. И я это чувствовала, чувствовала по Катиной измученной улыбке, по её словам. Внешний вид выдавал всю боль её исковерканной души. Выбросить это из сердца нельзя. Как бы она не пыталась, глаза говорили другое. И разыгравшая боль могла быть причиной несчастья. Я это почему-то чувствовала всем нутром. Да и причину быстрой смены настроения найти не сложно – разгромленную душу может подпитать только водка! В ней Катерина решила утопить все свои невзгоды… Мы вышли на улицу. Весеннее солнышко холодное, но такое ласковое щедро обдало нас своими лучами! «Как хорошо на улице, пахнет весной» – задумчиво произнесла Катерина. Но весной не только пахло! Всё кричало весной! Плакаты с портретами знаменитых женщин украшали улицу и дорогу, на их лицах сияла улыбка блаженства и неги, счастья и безоблачного неба над головой! Так хотелось побывать на их месте…, ощутить эйфорию весеннего счастья и тепла… Желтеющие пупырышки нежных мимоз подзывали к себе возле каждого ларька, а яркие, многоколорные тюльпаны украшали всё весеннее пространство! Лишь чернеющие останки снега на обочинах грязных дорог говорили о том, что не у всех в жизни праздник, и это сочеталось с Катиным настроением. Но весна шагала полным ходом, принося с собой каждому по заслугам: кому-то радость и улыбки, кому-то авитаминоз и депрессию! Одинаковых подарков не бывает! Магазин был забит людьми до предела. Праздник чувствовался не только на улице, но и здесь. У цветочных ларьков – очереди. Смущённые мужчины прячут букетики цветов за полами курток, как бы боясь, чтобы их спутницы не заметили подарок. Люди, нагруженные сумками и пакетами, снуют туда – сюда, дабы не забыть чего-нибудь к праздничному столу. Торты разлетаются, как пирожки у метро. Вообще, народ готовится полноценно встретить праздник. Катька потупила взгляд на сиреневые тюльпаны. «Ой, Даш! Смотри! Какие необычные цветы»! И немного задумавшись, добавила: «А мне Олег никогда не дарил цветы… Всегда денег на них не хватало. Знаешь, я так завидую, сегодня тем женщинам, которым мужья принесут букеты! А мой даже не позвонил… А ведь есть мобильник на зоне у него… Забыл…Ладно, Даш, пошли отсюда… Как-то не хочется смотреть на счастливых людей… Опустив голову, Катерина медленно рассматривала магазинные полки… Накупив целую тележку продуктов, мы спустились в вино – водочный магазин. «Катька ты, что будешь пить?» «Водку, Даша, много водки!» Я всё поняла…свою обиду, и боль она будет заливать водкой, ведь выхода не видела даже я. Да и осуждать я её не могла… Уж очень горькое зелье было залито в её сердце и детьми и мужем. Обратно шли молча…Я подошла к цветочному ларьку и купила Катерине букет сиреневых тюльпанов… Зачем, Даш? Ну что ты так бездумно тратишь деньги?! Кать у нас праздник, как и у всех женщин, мы имеем на это право… Даш, я тебе ничего не смогу подарить… Она робка, припала губами к цветам и заплакала…тихо и незаметно. Катя самый лучший подарок – это твоё хорошее настроение! Поняла? Катерина утвердительно покачала головой. Душа этой женщины была разорвана на части, склеить её уже не сможет ни один хирург…и ни один букет не заменит ей любовь семьи, которой никогда уже не будет, да и не было…
Дома, рассовав всё по холодильнику, настругав салатов и закусок (так немного, основной праздник мы планировали сделать вечером) мы откупорили бутылку водки (решили немного снять стресс), налили себе по приличной порции, выпили, молча, как на поминках. А как иначе, это действительно были поминки (виртуальные) по любимым деткам Катерины. Они выбрали деньги, а мать пытались живьём закопать в могилу своими бесчувственными словами и действиями! Страшное зрелище! Как найти ответ на всё это, и где были допущены огрехи, неизвестно… Но жизнь продолжалась, хотя Катя поставила на ней жирный крест. Мне, как начинающемуся педагогу, эти уроки психологии пошли на пользу. Я стала больше обращать внимания на обеспеченных и не очень детей в классе. Искать в них истинные причины Катькиных бед. Разобраться сама я не могла. Для меня это был бред, бред сумасшедшей матери! Ведь так слепо любить и верить, просто нельзя! Нет, не подумайте, что вообще любить и верить нельзя! Без этих двух составляющих не будет жизни на земле, но надо всегда здраво мыслить, и хоть капельку видеть в людях и хорошее и плохое. Может я не права, но Катькина беда, для меня лично вообще не беда! Я бы всё решила давно! (может потому что не имела детей и не вкусила счастья материнства!) Я бы вычеркнула их из своей жизни, а мужа в первую очередь! У него на лице написано – пройдоха и бабник! Ну, неужели нельзя это понять? Или существует какая-то бесовская сила притяжения? Может она, ничего не чувствуя, не может остановить эту мнимую любовь? Как можно любить человека, приносящего только неприятности и горе? За что? Ладно, год, второй, ну молодость, ну не могла разобраться в человеке, но ведь она с ним почти пятнадцать лет! Это, для меня, полный абсурд! Короче догма, над которой надо думать и думать! А Катька делать этого не хотела! Или…не умела!
Друзья звонили наперебой, приглашая отметить праздник, но уйти, оставив Катерину наедине со своими мыслями, я не могла. Мы вместе приготовили оставшие блюда, поставили в центр стола букет сиреневых тюльпанов и мирно щебетали, пропуская рюмку за рюмкой. Постепенно мир выстраивался, и приобретал розовый цвет… Вечером на огонёк заглянул дядя Витя с другом, якобы сватать ко мне привёл. Но от его услуг я отказалась, покрутив рукой у виска (мы общались с ним как друзья, поэтому всякие колкости я себе позволяла) ибо мужчин за сорок я представляла только в роли отца. «Эх, дядь Витя, ну чем я тебе так насолила, что замуж хочешь меня за старика отдать? Виктор усмехался над моими словами и, прищурившись, отвечал колкостью: «Это выходит, Дашка и я старик? Да? Вот ты-то точно рановато меня в старики записала! Я ещё о-го-го! Мы все рассмеялись, и на Катькином лице появилась «мимика» улыбки. Для меня праздник заканчивался, ещё и не начавшись. В изрядном подпитии я потащилась в свою комнату, строго настрого приказав дяде Вите не оставлять Катерину.
Сон был тревожный и короткий. Крики, брань, истерика…Соседи сердобольные вызвали милицию. Открыв дверь из своей комнаты, первым делом я увидела Катерину с перерезанными венами на руке. В глазах потемнело то ли от выпитого, то ли от увиденного. «Боже, ну зачем, Катя, зачем ты это сделала» – орала я с бешеными глазами? «На похоронах они будут плакать, я заставлю их задуматься обо мне», – вяло продышала Катерина. Белые халаты, уколы – всё это было как в тумане, как во сне… Лишь раздавались обрывки фраз: «Алкоголики, проклятые, не дадут праздники нормально встретить! Набухаются, потом режут друг друга!» Я ничего не смогла им ответить, да и что говорить, они по-своему были правы – была бы трезвой на такой шаг, может быть, и не смогла пойти! Но я думаю, спиртное здесь не причём, ибо этот план у неё уже давно созревал в душе. Хотя от такой боли я бы повесилась сама в любом состоянии!
Катю увезли, Дядя Витя потупив голову в пол, тихо сидел у стола. «Дашка, ну ты-то веришь, что я не виноват, веришь? Она сама… Я даже не успел ничего – сделать…Она вышла в туалет, и только через несколько минут, услышав стон, я понял, что-то случилось»! «Не парься, дядь Витя, верю. Я это предчувствовала, поэтому и сказала тебе смотреть в два своих пьяных глаза! А ты что»? «Но … Даш, пойми, я, же не пойду с ней в туалет! «А мог бы», – уже с улыбкой урезонила я Виктора. «Не усмотрел», – горько приглушённым голосом ответил Виктор…
Стражи порядка не заставили себя ждать. Звонок (недолго же, однако ехали! Такое чувство, что в засаде в соседней квартире сидели!) трезвонил громко и надрывисто. Убрав маленько со стола, я открыла дверь. «Здравствуйте!» Ледяным голосом прошипел лейтенант и прошёл в квартиру. «Ну, рассказывайте, кто тут кого порезал… И я медленно и подробно рассказала милиционеру о событиях последних дней, о том, что Катя – просто жертва – заложница своего мужа и детей, а не алкоголик. А Виктор, друг, и никакого отношения к этому не имеет. Катерина сама подписала себе приговор, виновных нет! Хотя…они есть, но они никогда не сознаются в своей вине! Виновник её суицида – её семья, которая довела сознательно Катерину к самоубийству… Но потом, поняв, что сгустила краски, попросила милиционера не сообщать её семье. (К чёрту Её, она была давно чужой!) Последствия могут быть плачевными. Он пообещал. Записав мои показания, показания дяди Вити страж порядка удовлетворённый своей работой отчалил. А мы продолжали сидеть и думать каждый о своём.
Уже под вечер, пролистав пару справочников, я выяснила, в какой больнице находится Катя. Позвонив туда, узнала состояние её здоровья. Медсестра сообщила, что ей стало лучше, и она спит. Со спокойной совестью я тоже решила отоспаться. В больницу я поехала рано утром. Пускать к Катьке не хотели, но, сунув шоколадку медсестре, я прорвалась. Запах бинтов и крови резко ударил в голову, напомнив последние события. Я медленно шла по длинному коридору до палаты Катерины, прижимая нос ладоней. Профессиональный медицинский запах сильно отличался от учительского… За несколько минут пребывания в этом заведение казалось, что я дышала парами валерьянки. Постучав в отрепанную дверь номер пятнадцать, не дожидаясь ответа, я вошла. Огромные окна палаты были наполнены лучами утреннего весеннего солнца, и если бы не запах – можно подумать что это дом отдыха…Розовые шторки легонько прикрывали побеленные рамы, принося весеннее настроение присутствовавшим, а живые цветы на подоконниках подбадривали больных и радовали глаз… Катерина лежала на крайней койке у окна. Бледная, с замотанной рукой, обессилевшая от боли и слез, но с оптимизмом в глазах. Она смотрела на меня и шептала сухими губами: «Прости меня, Дашенька, сама не знаю, как это случилось, очень горько мне на душе, вот и не выдержала, сорвалась… Так хотелось услышать плач дочерей на моей могиле…» «Ну и дура, ты Катька! Напугала всех, дядя Витя, чуть с ума не сошёл! Ты же его подставила полностью! На него же могли завести уголовное дело! Ты это понимаешь? Или в тот момент ты вообще ничего не соображала? Ну, умрёшь ты и что? Как ты, дурёха услышишь их плач? Землёй присыпят и поминай, как звали! Я поправила, сбившиеся волосы на её голове, и нежно погладила. «Катюша, я рядом! Я не родная тебе, но я рядом, я всегда буду помнить твою доброту. Я тебя никогда не забуду. Сколько раз тебе это повторять? Ты всегда сможешь на меня опереться! И поверь, мне от тебя ничего не надо! Всё не плач, беды позади, всё будет хорошо»! Янтарные, пахнущие болью слезинки, катились, по её белёсому лицу…Я не могла запретить ей плакать. Медсестра дала понять, что посещение закончено. Я лишь шепнула вдогонку: « А праздник у нас будет всё равно! Ты не отлынивай, знаешь же, сколько продуктов в холодильнике! А готовить не кому! Катька улыбнулась улыбкой мученицы…
Я тряслась в маленьком сыром трамвайчике и думала о жизни. Почему так получается? Если человеку больно, то Бог нашлёт ещё, каких-нибудь напастей! Зачем все эти беды свалились на голову этой и без того несчастной женщине? Мир для неё рухнул, как карточный домик из-за этих двух крысят… Как можно мать променять на чужую тетку, пусть даже и очень богатую? Неужели свет денег затмил им разум? Трудно это понять. Я уже задумалась, а нужны ли вообще эти дети? Нельзя так думать, но выбор был невелик. Я столкнулась с вечной проблемой: отношение родителей и детей. В этой ситуации Тургенев мне не помог.
Возле дома я столкнулась с дядей Витей. Слегка подвыпивший, он ждал меня на лавочке. «Ну что, как она?», нормально, не переживай, скоро оклемается. И дядя Витя завёл разговор: «Даша, я знаю, о чём ты думаешь. Дети и муж Катьке всю жизнь искромсали. Я ведь предупреждал её, только она, и слушать не хотела…слепо любила! Думала, дурочка, что все на её счастье покушаются! А счастье оказалось таким призрачным! Я ведь, помню, её мужа с детства…Прохвост … Мать совсем не уважал. Отец у него был на первом месте, потому что, зарабатывал хорошо. Да и в школе он пройдохой всегда был: вечно, что-то продавал одноклассникам, друзьям. Без рубля и промокашку не выпросишь! Вот тебе, откуда начало его бизнеса! Видно всё передаётся по генам…Жалко, Катьку… Она-то другой человек… Добрая, бескорыстная, угробят они её точно… Губит себя, мучается, а им до фонаря»… «Знаешь, дядь Вить она взрослый человек и пора бы научиться отличать фальшь от настоящего! А тебе, дорогой мой, тоже совет бесплатный дам: прекращай водочку попивать. А то, последнее время, что-то ты часто под хмельком! Тоже всё проблемы заливаешь!? Проблемы сколько не заливай – они от этого только увеличиваются! Смотри у меня». Я кокетливо помахала пальчиком, но Виктор ответил мне, что всё это ерунда. Он умеет вовремя останавливаться! Он-то может и умел, но…не смог…
В эту ночь уснуть я так и не смогла. Кошмары мучили целую ночь. То ли от водки, то ли от утреннего прихода Катиных детей. Звонить и сообщать, что натворила их мать, я не стала, сострадания не дождешься, а радоваться чужой беде – зачем? Ещё сумасшедшей объявят, горя не оберётся! Квартирка то лакомый кусочек для Лемова, хотя, чувствую, он своего добьётся и без дурки… Пару раз приголубит, да избитые слова произнесёт, они у него, как заклинания, и эффект на лицо! Катька уши развесит – и вся у его ног! Ох, и непонятливая она! Утром, приведя себя в порядок, ушла на работу. День пролетел незаметно, но с тошнотиками в горле. Сушняк, и всё прилагающее к нему, не давали ясно сосредоточится. К концу рабочего дня маленько отпустило. Вечером я забежала в магазин, купила для Кати цветы и туалетную воду и отправилась в больницу. Катька выглядела лучше, чем накануне. Порез был не глубоким, поэтому, поговорив с врачом, я забрала её домой. Напоследок доктор предупредил: «Присматривайте за ней, видно женщина перенесла огромную душевную травму. Порез на руке небольшой, а вот в сердце – видно глубоковатый…» В знак согласия я махнула головой, ибо мне, как никому другому была известна эта трагедия. Выйдя на улицу, Катька глотнула свежего воздуха, и чуть слышно произнесла: «Как хочется жить…» «Слава Богу, ты поняла, что жизнь у нас одна, хорошая или плохая, но одна! Плюнь ты на них, надоело тебя убеждать! Они даже не позвонили, не спросили, что ты делаешь, чем занимаешься. А ведь праздник! Издавна этот праздник считают женским, скорее всего материнским… Но видно замена денежная им главнее! К чему убиваться за людей, которые тебя бросили? Да и не они тебя, а ты должна их бросить! Ты не подумай, что я настраиваю тебя против них, просто пойми, ты отдала им всё что могла, а взамен – боль и обиды! Кому будет выгодна твоя смерть – только врагам. Ты забыла, что живой человек имеет право на личную жизнь! А у тебя её никогда не было! И не будет, если не прекратишь истязать себя! Ты ведь не старуха, а закопала себя в землю заживо! Они поймут всё, когда им их родные дети станут на такую же мозоль… К сожалению, мы все учимся на своих ошибках! «Ладно, поживём – увидим».
Дома, забыв свою боль, Катька бросилась готовить праздничный (день раньше, день позже, какая разница!) ужин. «Дашка, а чего ты не приглашаешь своих друзей? Зачем тебе я? Разве со мной получится праздник»? «Нет, уж, увольте, Катерина Ивановна, мне в вашей компании веселей», – наиграно прощебетала я. Хотя, я и вправду любила эту женщину, добрую и нежную, как мать, как подругу, и оставить одну не могла. Зазвенел телефон. Это дядя Витя решил нас ещё раз поздравить с праздником, предварительно отчитав Катерину за сделанное. Приглашал в парк, так как сам с дочкой собрался туда. Катя говорила, что у него не клеятся отношения с женой, но дочку очень любит, балует, нянчится с ней часами, да и она от него без ума. Постоянно с работы тащит ей какой-нибудь подарочек. В последнее время он изменился: стал чаще бывать под шефе, видно и на работе дела не особо клеились. Но он по натуре своей оптимист. Всегда с улыбкой на лице.
Сообразив богатый стол, мы с Катей принялись поедать вкусные салаты, рыбку, запеченную в фольге, картошечку, пили чай, болтали не смолкая. Она, кажется, немного отошла от шока, смирилась со всеми событиями. Спиртное мы убрали на балкон, хоть Катя подрывалась выпить. Но врач строго настрого ей это запретил. Просидели почти до глубокой ночи. И уставшие и обожравшие поползли, как медвежата спать.
Но отношения с детьми – это ещё полбеды, настоящая беда Катерины была впереди. Как-то несправедливо Бог решил её наказать за все земные и неземные грехи, которые она и не совершала. Видно был в роду у неё, какой-то грешный родственник, вот за него теперь Катька и отдувалась.
В зале играла приглушённая музыка, были слышны лишь обрывки фраз и лязганье ножей и вилок. Дядя Витя то и дело посматривал на людей, озирался назад. Он не верил в происходящее. «Знаешь, Даша я так много потерял за эти годы… А ведь мог бы остаться нормальным человеком…Мог бы попросить помощи у дочери…Я ведь очень её любил, да и сейчас люблю…Потерять решился, а вот обрести, не знаю, смогу ли…Ей будет сложно меня простить. Ведь я бросил её настолько длинных лет! Не знаю, простит ли. Ты не поверишь, что только сегодня я вновь почувствовал себя живым человеком, вновь захотелось увидеть дочь и внука. Лёгкие капельки пота пробивались на его обветренные губы и щёки. Он страдал. Это было видно не вооружённым глазом. Хорошо ли это? Бог его знает. Но я, несомненно, чувствовала, что нужна ему, нужна, чтобы дать ещё один шанс вернуться к жизни. «Дядь Вить, а пойдём танцевать? «Ну что ты, Даша выдумала. Я сижу как гвоздик, боюсь, что бы меня отсюда не выперли, а ты танцевать» «Да, брось, ты все! Никому здесь нет до тебя дела»! И не слушая его, тащила за рукав пиджака на танцпол., не боясь ни пересудов, ни заразы. Я чувствовала, что он человек, у которого ещё не всё потеряно, и я обязана ему помочь… Мы танцевали: обеспеченная женщина и бомж. Я смотрела в его бесцветные глаза и думала о сказке. Бомж превращается в прекрасного принца. Да это была моя собственная сказка, мной выдуманная, но она была. Да и что скрывать для него этот вечер был такой же выдуманной сказкой, последними часами придуманного мира. Музыка закончилась, люди, веселясь и улыбаясь, полупьяные разбредались по своим столикам. А Виктор стоял как истукан и смотрел мне в глаза, «Спасибо, тебе, родная, спасибо за этот короткий миг счастья, за то, что ты есть, и будешь всегда! Этот танец останется со мной до конца жизни»! Даже на том свете я его буду помнить!
Выпитое виски медленно расставляло мысли и слова по полочкам. Мы что-то пытались, есть, о чем-то говорить, но каждый думал о своём. Зал то умолкал, то наполнялся пьянеющими фанфарами музыки и слов. Контингент разный, ведут себя тоже по – разному: кто смеётся до упаду, кто жалуется на жизнь в жилетку подруге, а кто просто никак. Ночь неумолимо вносила коррективы в наш отдых. От усталости и выпитого спиртного глаза закрывались, но от музыки и взгляда нуждающего в моей поддержке человека, хотелось кутить целую ночь. Я верила дяде Вите, безоговорочно верила, что новые шаги будут трудными, но решительными. И у него (то есть у нас) всё получится. Жизнь придётся начинать с белого листа. Его, как младенца, придётся заново учить ходить, но он сможет! (в душе я вспомнила о своём желании усыновить ребёнке. Стало смешно, но видно моё желание потихоньку исполнялось! Только усыновить пришлось старика! Ну, почти…)
Время всегда летит быстрее человеческой мысли. Только подумал что-нибудь эдакое совершить, бац, а тебе уже 30,35,45, И замечаешь, своё ушедшее время только, к сожалению, на взрослых детях. Только Машка или Сашка бегали сопливыми во дворе, а вот они взрослые и состоявшие люди, которым редко надо что- либо от родителей, кроме, конечно, финансовой помощи. И задумываешься – а зачем растил детей, любил, отдавал последнее, если сейчас нет поддержки? Может проще жить одному, получая всё по полной катушке? Только для себя? Тогда и на старости обиды в душе не будет? У взрослых детей свои семьи, они также заботятся о своих детях – вечный круговорот! Но видно так распорядился господь. Хотя хорошие дети всегда найдут время для родителей, ибо ценят их. Ценят как нечто дорогое и незаменимое. Но Катерине было трудней – дети, растоптав её любовь, ушли к деньгам. Они жили у любовницы отца, изредка навещая мать (обычно это происходило после зарплаты) Общипывали, изнурённую двумя работами Катю, делая страдальческий вид, забирали всё до копейки, жалуясь на отсутствие того или иного, но возвращаться к матери не торопились…Зачем? Там была свобода, деньги, а здесь – постаревшая, начинающая пить мать и… всё. Катерина, как белка в колесе работала на двух работах, но жила всегда в долг. Ровно после зарплаты девчонки (уже девушки) подбирались к её кошельку со скоростью ветра, забирая всё, они никогда и не вспоминали, как живётся ей без денег. «Выкрутиться», как всегда думали они. Забирая деньги, им было невдомёк, что они забирают и её покой!
Олег Николаевич Лемов благополучно вышел на волю, да ещё оброс небывалыми связями и капитал подкопил, (Как в тюрьме это можно сделать – загадка). Но, увы, возвращаться к Катерине он и не думал… Посещая его в тюрьме, тратя последние деньги на продукты, Катерина получала нужную ей порцию адреналина и кучу всяких ценных обещаний, и была этим довольна. НЕ понятно, как мог человек брать от неё продукты, знал же, что денег у неё нет! Как рука поднималась всё заграбастывать, а потом жрать? Ведь ни копейки ей не переслал! Аргумент прост – дети с Валей, значит, деньги Кате не нужны! НУ а что бизнес был цел и невредим, принося нехилый доход – это уж не Катькино дело! К этому она отношения не имела (Бизнес то на плечах любовницы!) Лишь один факт не давал спать отсидевшему бизнесмену – квартира! (как я и предполагала!) Квартира Катьке тоже не нужна, а ему – о-го-го, как нужна. Деньги можно хорошие получить, вложить в бизнес,…Какие он планы строил! И конечно решился на последний шаг (видно не раз перетерев этот вопрос с любовницей, а может в свои коварные трели чужих он и не посвящал) Однажды вечером мы с Катей, мирно сидели на кухне, покуривая и попивая ароматный кофе. Вдруг зловещий звонок в дверь, (для меня вообще звонок в дверь – равносильно атомному взрыву! Сразу ждёшь чего-то плохого. Или к нам в гости хорошее забывает заходить, чёрт его знает!) оборвал нашу беседу. И вот на пороге, с цветами и пакетами фруктов стоял сам Олег Николаевич Лемов.(всё произошло точно по моему сценарию, только в довесок ко всему он ещё расщедрился на цветы и фрукты!) Улыбаясь, он по-хозяйски прошёлся по квартире, поцеловал Катю, и присел за стол. О, что творилось в душе этой бедной женщины! У неё всё падало из рук! Она не знала, как повернуться и что достать из холодильника для него! Даже заикаться начала… А он с холодной небрежной улыбкой смотрел на…меня, и бросал оценивающие взгляды на обстановку, видимо уже мысленно согреваясь шершавыми долларами в кармане!) Ну, уж, извольте, мужчина он конечно видный, но мне эти взгляды были абсолютно не нужны! Вдруг ещё Катя заметит! Хотя, что она могла заметить? Кроме его глаз, она ничего не видела! И это оружие он использовал по полной программе! «Весело, здесь у вас, девчонки, тепло и уютно», опять покосившись на меня, сказал он, отхлёбывая горячий кофе. «Квартирантка у тебя молодая, сдружились, наверное? Ой, Катюха, я так устал за эти годы, (а она, как набитая дура гладила его по седеющей шевелюре)! Вас, кажется, Дашей зовут? Так вот, Катюха, решил я старость с любимой женой доживать! Не помешаю»? заискивающе продинамил Олег Николаевич, бросая неоднозначные взгляды в мою сторону. Ну, уж о старости вы это зря. Да и мы рады всегда…вас видеть, – не обращаясь к нему, за Катерину ответила я. Катька обмерла, язык прилип к нёбу, и не давал говорить. Глазами она поблагодарила меня за сказанное. (Но у меня эти слова вылезли сквозь зубы, я возненавидела его с первой минуты знакомства) «Эх, Катька, Катька! Ну как ты можешь ему верить»? – уныло подумала я… Катины утопающие в голубизне глаза стали играть огоньками страха (вдруг передумает?) и, увы, надежды. «Все вмести? И дети? – задыхаясь, переспросила она. «Глупости, Кать, говоришь, конечно, и дети, куда ж мы без них?» Я окончательно расстался с Валентиной, даже бизнес мы поделили, так что, принимай, какой есть. Правда, здесь ремонтик надо замутить, чтоб поуютнее жилось, но это потом. И взглядом уже составлял смету на квартиру. Хотя разрешения ещё не получил, был уверен – квартира в его руках! Ведь пришёл он только по этой причине… А Катька – дура расставила уши и боялась дышать! «Ну а теперь, Даша, вы нас извините, муж жена, сами понимаете, нам уединиться надо, поговорить». И он за руку повёл в спальню безмолвную Катерину. Ну а я, конкретно понимая всю несуразицу Катиных действий, быстренько оделась и ушла в общежитие, точно зная – жизнь в этой квартире для меня закончилась! Слушая Лемова, я, ещё зелёная девчонка, понимала, что все его слова – ложь, но врал он изысканно и умело. И Катерине, вечно любившей этого человека распознать это враньё не дано. Она замирала от его слов, взгляда, даже дыхания… Слепая, бессмысленная любовь…
Уладив некоторые вопросы с комендантом общежития, я решила потихоньку переезжать из насиженного места. При встрече с Катей на следующий день, я поняла, что она не против, (муж вернулся!) Поговорив пару минут со мной, она сломя голову помчалась в паспортный стол подготавливать документы на его прописку. Честно говоря, омерзительно смотреть на женщину, которая (столько раз униженная этим человеком) верила в сказку, у которой будет счастливый конец. НЕ моё это дело, но я несколько раз уговаривала не прописывать этого жулика, но её сердце решило сделать по – своему. Да и я как-то по-другому смотрела теперь на Катю: глупому человеку свои мозги не вставишь! Неужели любовь, слепая и безответная, смогла сотворить такое с ней? Что она чувствовала, поддаваясь на сладкий обман? Да он отец её детей, ну и что? Он же вор! Он украл у неё право на счастье, право на свою собственную жизнь…А она молилась на него как на икону…Все вокруг говорили о нём только плохое, а она видела перед собой ангела! Да и связь с любовницей она связывала с собой. Мол, сама виновата, не помогала мужу вести бизнес, вот он и искал поддержку на стороне, под руку подвернулась деловая тётя Валя. Но сейчас всё будет по-другому! Только она станет верным помощником и в бизнесе, и в жизни! Но как глубоко она заблуждалась! Правы были дети: она слепа к происходящему! В одну реку нельзя войти дважды, но она входила, каждый раз обжигаясь, и вновь продолжала путь…
Переехав в общежитие, я на время затерялась в своих проблемах, заботах, и потихоньку привыкала опять к суетной жизни общаги. Изредка звонила Катерине. Она была несказуемо рада! Мы трещали, как старые подружки, но имя Олег теперь она использовала уже как предлог! (Олег сказал! Олег сделал!) Катька предупредила меня о временном переезде и заранее пригласила в гости в новый уютный дом. Муж временно решил поселить её у знакомых, недалеко от города в частном доме. Ремонт продвигался во всю, правда жаловалась, что далековато будет добираться до работы, но это мелочи. Главное, что после ремонта вся семья будет вместе. Её не смущало, что мужа редко видела, что дети жили не у бабушки, а у тёти Вали. На всё было заготовлено своё оправдание: муж – занят, а дети – им нужен достойный уход. Она точно знала, что всё это, временно! И это согревало опять ей сердце. Она хвасталась новыми дорогими обоями, новой мебелью и даже тем, что все проблемы связанные с ремонтом решает сама! Да и строителей нанимать ей не пришлось (всё экономия в семейном бюджете!) Рабочая сила за пару дружеских пузырей, обходилась на много дешевле! Ну а наш сердобольный муж вынашивал в сердце ошеломляющий план. Ни одна бы женская душа не смогла выносить такой коварный план! План, который уничтожил человека! Сейчас сложное время… Люди, к сожалению, не думают друг о друге… Только начинают совместную жизнь, а уже думают, как бы ни остаться с носом после развода. Брачные контракты, договора о совместном имуществе, что там ещё даже и не знаю. Смешно и страшно! Люди, о какой совместной жизни идёт речь? Маленькая оплошность – и давай, пошла делёжка! Вот это я понять никогда не могла, да и видно не смогу! Зачем, скажите на милость жить вместе? Жить и думать, как больше ограбить друг друга? Никогда и никакой семейной жизни не будет! Зачем богатые дяди цепляют бедолаг с дальнего зарубежья, заведомо зная, что ничего им, кроме секса не светит?! А не лучше ли искать спутницу в своём окружении? Что б обидно не было… чтоб денег было поровну? Тогда и делить ничего не придётся, взяли да разбежались? И все беды, естественно сыпется на женщин: они, мол, корыстные, не благодарные, им только деньги нужны! Но вот видно не всегда женщины такие плохие! И не всегда вынашивают такие коварные планы, как муж Катерины… Но ведь, да простят мужчины, только с мужскими половыми признаками существо нельзя называть мужчиной! И я думаю, что не ошиблась! И у него видно только «это» мужское и осталось…
В ремонте Катерине помогали действительно все: соседи, дядя Витя, его друзья. Все были рады воссоединению семьи. Хотя и видели Олега Николаевича весьма редко (занят!) Катька, как заведённая клеила, мастерила, убирала, не подозревая никакого подвоха (куда, там!) Только вот на сердце дяди Вити было неспокойно, но вслух, что-либо сказать Катерине он тоже не осмеливался. Дабы опять Катька не встала на дыбы, заподозрив его в зависти к её мужу. Знал он, что затеял Олег нечестную игру. Но видя счастливую Катерину, молчал, да и она вряд ли бы послушала его. А выговорись он, Катька бы опять обвинила его в зависти к мужу! Ох, уж эта Катька! Любовь слепа! Да и настрадалась в одиночестве! Хотелось кусочек домашнего счастья и тепла, хотелось родной мужской ласки. Всё это время союзницей была для неё только я, да и изредка, выпитая рюмка! Но сейчас всё будет по-другому, иначе! У неё семья, значит и всю одинокую жизнь надо перекраивать, дабы муж лишний раз не упрекнул её в чём-либо. И она старалась, старалась так, как никогда в жизни, чтобы вернуть любовь и семью. Да и со спиртным завязала, муж практически не пил, да и Кате не разрешал. Когда в семье мир и покой – водке нет места на столе.
Ремонт подходил к концу. Документы на прописку готовы. Через пару дней господин Лемов законно будет ходить по отремонтированным хоромам, которые он не раз уже показывал риэлторам. Катя недоумевала. «Олег, а зачем нам риэлторы? Олег махал пальцем у виска. «Кать, ну и глупенькая ты у меня, ничего не смыслишь. Всё очень просто, мы продаём эту трёшку, (район то не очень, дым, грязь, пыль), я добавляю денег и покупаем огромный загородный дом. Там тебе, милая, будет, где развернуться! Да и детям свежий воздух! Не день два – внуки пойдут! Мы ведь не молодые! Будем с тобой, родная, шашлычки жарить, да внучат нянчить! (знал, сволочь, где мягко подстелить!) От такой перспективы у Катьки немели руки, а от хвалебных песен про совместную жизнь, теряла рассудок! «Боже, как я тебя люблю! Ты у меня такой гениальный»! И с радостью пересматривала страницы газет с пестрящими объявлениями о загородных домах. Эту счастливую иллюзию, казалось, никто в мире не способен разрушить! Но на самом деле это была только иллюзия, холодная, мерзкая, расчётливая, которая разорвёт сердце и испепелит фантазии, навсегда распоясает душу, которая навсегда уничтожит человеческую жизнь. Катерина по велению мужа ушла с работы. Нужно было руководить и следить за ремонтом. Да и вообще жене бизнесмена работать, где попало, не следовало! И в этом была её самая большая ошибка.
Катерина опять стала женщиной зависимой от мужа. Правда на её содержание выдавался мизер (чтоб ноги не протянула, аргументируя ремонтом и большими расходами на дочерей), а она много и не просила, то есть она вообще бы смогла прожить без денег, только с ним, с мужем! На мой взгляд, женщина, зависимая от мужчины страдает всегда больше. Не реализовав себя, в какой либо сфере она начинает сходить потихоньку с ума. Каждая по-своему. Кто от избытка денег, кто от их недостатка. И Катерина сходила с ума, но от любви. Только занимаясь любимой работой, женщина может осознать свою незаменимость для людей! Всю необходимость своего существования! Для семьи! Только, имея любимую работу, женщина способна сломить горы! И всегда везде быть в первых рядах и на высоте! Статистика на моей стороне! Сколько великих людей, теряя работу, теряли самих себя? Не говоря уже о простом обывателе. Женщина должна реализоваться, как мать и как успешный работник! И тогда никаких проблем! Ни депрессий, ни слёз, всё в белом цвете! Да и работа никогда не даёт расслабиться, всегда надо быть в форме. А стоит прилечь на диванчик да ножки закрутить, да тёплым пледеком накрыться, да глазки и губки не покрасить – затянет! А работа вынуждает всегда быть в порядке! Но Катерину уже засосало, ослепленной стрекозой она летела в пасть к разъярённому крокодилу, который уже не выпустит её из своих зубов и съест до конца! Разочарование в человеке, которого она боготворила всю жизнь, принесёт огромные муки и страдание.
Риэлторы в доме Катерины появлялись и уходили со скоростью ветра. Кому-то, что-то не нравилось, кого-то муж выпроваживал сам. Он был отменным стратегом и тактиком, поэтому деньги чувствовал на расстоянии. Он отлично разбирался в людях и знал наверняка, кто ему выгоден, а кто нет. Но вот долгожданный день настал. Квартира нашла своего покупателя, за очень выгодные деньги. А Катя? Ну, муж, конечно, не мог оставить её без жилья. Он, как честный человек предложил её временно пожить, как вы думаете у кого? Конечно, у тёти Вали! «Катька, всё не говори ерунды! Я никогда с ней не спал! У нас был общий бизнес! Мы остались друзьями! Что в этом плохого? Неужели ты не можешь понять своими куриными мозгами, она же старше меня на десять лет! Какой секс? Я что похож на извращенца? Или ты думаешь, я для этих целей не в состоянии найти молодую? Может тебе доказать»? –парировал Олег Николаевич. «Да, пойми, ты, у неё деньги, связи, Катюша, вести нормальный бизнес в этой стране сложно! Я без неё не смогу работать! Катюша, ну ты же всегда верила мне! Я стараюсь для семьи, для тебя и дочек»! Выслушав целую петицию о тёте Вале, Катька опять задумалась. А может и вправду бизнес, а может и в правду для семьи? Но поступиться последними принципами не смогла. «Я поживу у подруги пока не закончится ремонт. И переезжать далеко не надо, и тебе меньше проблем»! Лемов с радостью согласился. «Кать, только потом не обижайся и не говори, что я тебе не помог. Выбор твой…» А в душе, видно скакал от радости, что без лишних мытарств закончил человеческую жизнь. Хотя, о принципах… По рассказу дяди Вити, я узнала ещё пару подробностей. Когда Олег Николаевич Лемов был в тюрьме, Тётя Валя (добрая, сердобольная женщина!) приезжала к Катьке. Они мирно беседовали за рюмкой коньяка. Валентина, как человек умный и дальновидный предложила Катьке… деньги в обмен на мужа (видно она тоже страдала от его двойной жизни), но видела ли в Катерине соперницу, не знаю, очень сомневаюсь. Предложение денег было, скорее всего, из-за жалости, чем из-за соперничества. Хоть Валентина и старше, но явно умнее и ухоженнее. Ведь при молодом друге надо держать себя в ежовых рукавицах! Но и здесь явно не это главное. Оружие, которым она могла срубить любого мужика, лежало в кармане, это естественно деньги! И не говорите, что не каждый позарится на старую вешалку из-за денег. Информация точная, обсуждению не подлежит – КАЖДЫЙ УМНЫЙ! Что ж, будем уповать на сложную обстановку в стране или «перевелись богатыри на земле русской»! Как хотите… право каждого выбирать, что точнее. Разговора у Катерины с соперницей не получилось, но кое-какие деньги, Катька взяла, яко бы муж с зоны передал. Долги у неё тогда росли, как грибы, вот и не побрезговала деньгами любовницы. Так что, в некотором смысле Катька была также связана с тётей Валей. Вот только подарков друг другу не дарили на праздники, да дни рождения не встречали вместе. То ли ещё будет! Даже в такой ситуации, если бы Лемов поднажал на Катерину, она бы стала с Валентиной лучшими подругами, вот только спать бы вместе врядли стала.
И вот собрав остатки от прежней жизни, Катерина Лемова переехала к подруге (ниже на два этажа), со всеми своими пожитками, весело обсуждая будущую жизнь в огромном загородном доме. Пожитков у Катерины в запасе было не так много – пару тройку блузочек, заношенных и застиранных, брюки из времён молодости, кой чё из бельишка. Так что много места в соседкиной квартире она не заняла. Гардероб Катерины не обновлялся уже лет десять, но зато детских вещей и вещей мужа было вывезено о-го-го! Да и качество у них было совсем другим.
Время шло…Подруга, с которой было выпито немеренно, и выплакано немеренно исподлобья начинала коситься. «Что, Кать, твой-то не торопиться с покупкой дома? Может, он уже давно купил его с той Валентиной? Но Катька становилась на дыбы от её соображений. « Я тебе, что, надоела уже, ты же знаешь, как сложно найти хороший дом за нормальную цену! Если надоела – скажи, я съеду в другое место (а куда?)! злилась Катерина, ощущая непроизвольный холод в ногах от слов подруги. «Нет, Катька, живи, сколько надо. Просто зная твоего прохвоста, можно ожидать худшего»… Разговор заканчивался, ожидание, да и деньги, оставленные на жизнь, так же подходили к концу. А долгожданного звонка так и не было… Прошло три тяжелых месяца (за такой срок можно уже и без денег дом купить!). Телефон мужа молчал, дочки ни разу не заглянули к соседке, денег не было, лишь горький осадок от выпитого и надуманного сновал в голове, как заведённый будильник (после вселения к соседке Катерина начала потихоньку прикладываться к стакану, благо всегда находилась шумная компания). Что делать и как быть она не знала, подруга сделала вид, что Катерина её квартирант, и никогда больше не вспоминала о. сказочном, словно мираж, доме, в котором мечтала жить Катя. Лишь изредка, в пьяном угаре, подтрунивала над ней. Жизненная дыра безвыходности разрасталась всё больше и больше. Впервые Катя поняла, что её как девчонку, просто обманули. Нагло и жестоко. Но всё же надеялась, что всё уладится. Иногда Катерина подходила на цыпочках к своей квартире, вслушивалась в звуки происходящего за дверью, но, увы – это ей не помогало. Иногда звонила в дверь и просилась посидеть на кухне, но новые жильцы не радовались её появлению, пригрозив милицией. Лопнуло последнее звено, некогда связывающее её крепкими семейными узами. (С её стороны) Всё рухнуло в одночасье. Хотя почва к этому готовилась годами, только слепой и глухой мог это не чувствовать! По вечерам Катя истошно орала на себя, понимая, что она совершенно одна, что потеряла последнее, что было, и жизнь для неё уже не имеет смысла. Собирая бутылки по мусоркам, (денег на сигареты и выпивку не хватало), она, угробленная и изломанная, размышляла о своей жизни, плакала, получая пенька под зад, от таких же, как и она. Конкуренция и в этом мире очень жестокая. Нет, она ещё не полностью подошла к бомжатской жизни (подруга не выгоняла на улицу, но и деньгами не угощала), но, да неё оставались считанные сантиметры. Выход был один – найти подлеца и убить! И даже тюрьма её не пугала. Все мечты улетели прахом… Мысль о том, что она потеряла детей, квартиру, да и себя сжигала изнутри и снаружи. За эти три долгих месяца она совсем осунулась: измотанная постоянной дозой спиртного, мыслями, которые разрывали её на части о благополучной жизни, да и отсутствием средств к существованию доводили её до истерики. Она не раз хваталась за нож, благо постоянно кто-то был рядом, который мешал осуществить коварный план. А что ей ещё оставалось? Ничего… Истончённые нервы рвались, как тонкие нити, и связать их воедино уже врядли получится… Вот так на глазах у нас рождался новый человек – бомж! Всё легко и просто! Она сама всё отдала и потеряла веру и в себя и в людей. Идти дальше не было смысла. Да и зачем? Жизненная тоннель сужалась и спирала дыхание. В глазах была только кромешная тьма…
Где находится бизнес мужа (смешно сказать, что родная жена не знает, где работает её муж! Он словно киллер жил под прикрытием, заранее готовя яму для Катерины. Заранее и тщательно, детально продумывая), она слышала краем уха, где-то на северо-западе столицы. Отыскать его почти не реально, но попытаться надо. Выхода нет! И вот наша несчастная героиня не пошла, а в полном смысле поползла по огромному мегаполису в поисках самого сокровенного – мужа. Первый день поисков результатов не принёс. Исколесив полгорода, измученная и голодная она вернулась обратно. Пыталась дозвониться до дочек, но и здесь облом – их телефоны были заблокированы. Катерина не находила себе места. А может, с ними случилась беда, а может они лежат где-то в больнице? Эти вопросы не давали жить. «Алька (так звали подругу, у которой жила Катя), давай обзвоним все больницы, морги! У меня на душе не спокойно! Но не могли они вот так все вместе пропасть! Не могли! Слышишь»! Но Алька лишь покручивала пальцем у виска: «Дура, ты Катька! Ой, какая ты дура! Своими руками всё отдала этому нелюдю! Да и «коз» (естественно Алька имела в виду детей) своих не усмотрела, и когда они успели так к нему переметнуться? Хотя я всегда тебе говорила, что балуешь ты их сильно! Все соки из тебя выжали, а ты Сю – Сю – Мусю! Доченьки, любимые. Да черти они безрогие! Моя дочь, учёбу бросила, на север подалась, чтобы я только не работала. Ты же знаешь, что деньги мне всегда высылает. И не прошу – сама понимает, отработала я своё. Теперь её черёд! А эти стервы! А муженёк где-то портки на югах греет! Чем ты себя тешишь? Всё! Забудь! Начинай жизнь с нуля! Иного выхода я не вижу… Но Катя не сдавалась! (в коем, то веке!), орала как бешенная: «Как с нуля? Я что девчонка? Мне сколько лет ты знаешь? Кому я нужна без угла и работы? Где начинать с нуля? Руки опускались, слёзы градом, а просвета никакого. Алька жалела её, но и одновременно, колола: «Раз дура, мозги заново тебе уже точно не вставят! Вот появился бы твой муженёк, бежала бы за ним как преданная собачонка, забыв и боль и обиду! Катя ну разве так можно? Ты ведь не дня не жила с ним по-человечески. Ну, за что ты так его любишь? Или ты не нормальная»? А Катя вздыхала и плакала. «Да, Аль, наверное, не нормальная Я привыкла чувствовать его тепло и ласку, привыкла видеть его глаза»… «Ну, тогда не беда! Скоро привыкнешь быть бомжем, из-за его глаз и тепла! Ты умеешь ко всему привыкать»!- с ехидной улыбкой спокойно проговорила Алька. «Нет, АЛЬ, мне нечего привыкать. Я уже давно бомж, только несразу это поняла». «Да, Катя сделала ты не поправимую ошибку, остаться без жилья – это смерть! Я вот хоть бедненько, но в своей живу. И ни за какие деньги и обещания не отдам! Как только потеряно жильё – жди подворотни. Следующий день поисков ей дал все ответы на все вопросы! Блуждая по окрестностям района, она случайно наткнулась на продуктовые ларьки, которые держал её муж. И вот она долгожданная удача – у одной из торговых точек – тётя Валя, собственной персоной! Видя Катерину, она сама подошла к ней. – «Ну что ж, я тебя ждала. Но что- то очень долго ты раздумывала. Хотела позвонить, но решила подождать. Пойдём в кафе, нам есть о чём поговорить». И Катерина, как гусь, с переломанным крылом молча, ползла вслед. « Да Катька, совсем ты плохо стала выглядеть. Раньше мало времени себе уделяла, а сейчас, наверное, и совсем забыла, что ты женщина». Катька безропотно вытирала помои, вылитые как ушат холодной воды на её голову. «Что ж ты Катерина с собой делаешь»? Как- то без злости, без ехидства опять уколола ее Валентина. « Неужели он достоин твоей покалеченной жизни? Неужели ты за столько лет не раскусила его? Ладно, я, старая маразматичка, поверила в любовь с первого взгляда, но, а ты? Ты же была такой красивой и молодой? Почему не искала счастья на стороне? Ведь, уверена, мужчин могла пачками менять? Что он с тобой сделал? Здесь явно без знахарок не обошлось, а может ты просто полная идиотка»? – опять обидела Катерину любовница… «Ой, не знаю… Знаешь, Катя мне тебя действительно жаль…А взяла бы тогда деньги – сейчас бы в дураках я одна ходила! Эх, горемычная! Ну, то, что он обманул нас обоих, об этом потом, а вот то, что ты позволила дочкам принять сторону этого проходимца – непростительно! Ведь он для них как Бог! Слова отца – как отче наше… Как так произошло, что ты, мать, потеряла всю власть и авторитет над детьми? Как»? Но Катя, не слушая Валентину, думала о своём и украдкой слизывала соленые слезы. «Ладно, не плачь, слезами горю не поможешь! Скажу я тебе не утешительную правду, ну уж как есть, чего таить! Я ведь и сама на закате ушедших лет хотела сплясать канкан! Да не тут-то было. Объегорил твой муженек нас обоих: сначала меня, дуру старую, потом тебя, дуру молодую. Квартиру мою продал. Детей забрал, якобы от бабушки им легче добираться до школы, да и поднадоели они с вечным клянчиванием денег (его слова). У меня то свои дети есть, на хвост чужих садить ой, как не хотелось! Но ради любимого мужчины (она сделала ударение на слове любимый) жертвовала и деньгами и свободой. Не любила я, Катя, твоих дочек. Наглые, завистливые, страсть, какая! Эти слова были больнее всего. Кто? Как? Мог не любить её кровиночки? Они самые лучшие! Но и в душе у самой Катерины нашлось место для обид на дочек. А ведь хвастались, ей, матери, что тётя Валя просто ангел, и так их любит, и так балует! Оказывается вот как она их любила. Ей на секунды хотелось стать птицей, что б подняться в небо и полететь быстрее ветра, и рассказать всё им. Что любовь, о которой кричали её дочки – это лишь уловка для их отца! Валентина всё делала только для её мужа. Был и пленяющий секс, была и ласка и поцелуи. А ведь говорил ошибка, говорил, что не извращенец прыгать на старых! Эх, Лемов, Лемов! За что ты так со мной? Катерине в этот момент хотелось рыдать на всё кафе, что бы слышали все о её боли, но она, прикусив губу, слушала Валентину. Валя продолжала. «Я ж его, сукина сына, от всех дел освободила, ещё деньжат подбросила, пусть, мол, ищет хороший дом. Ведь понимаю, дело долгое, да и рынок недвижимости загородной победнее стал. Всё коттеджи однотипные, а хотелось эксклюзивчик по круче, вот и закрывала глаза на долгое отсутствие, постоянную занятость твоего мужа (хотя когда он был твоим? опять нехотя уколола Валентина) А тут месяц назад твоя подруга со второго этажа звонила, дескать, где Олег, Катька вся извелась в ожидании дома! Я у неё всё и узнала. Здесь-то меня и осенило: а не обманул ли он нас обоих? К старикам его позвонила, ответили, что сами переживают, что давно не заглядывал, а может и обманули или действительно ничего не знают. Хитрый он, не всегда рассказывает о своих делах, не доверяет. Бог им судья! Так что я обитаю сейчас у своих родителей. Благо есть куда задницу всунуть, ну а у тебя, видно, беда покруче! Пока в милицию я не обращалась, подожду, да и законники всю душу вынимут пока до истины доберутся. Попробуй, докажи им, деньги то сама отдала. Обзовут дурой старой, и на той заднице съеду! Обсмеют, ведь! Он-то на это и рассчитывал! Умный, чёрт! А может и правду напраслину на него наводим. Может, что случилось? Хотя глупости всё! Сообщили бы уже давно. Так себя только утешать и осталось! Валентина, устало поправила широкополую весеннюю шляпу, с грустью оглядывала Катерину. «Жалко мне тебя, Катя! Загубила ты себя! Да на всё воля божья! Все свои неприятности водкой глушишь, а ведь не помогает! Сама знаю! После первого развода, с ребёночком на руках так помыкалась, да на водке посидела, что свет не мил был! А потом взяла себя в руки – всё как по маслу пошло. Так что и тебе советую, завязывай, этим душу не спасёшь, лишь покалечишь. И на меня зла не держи, я же не специально охотилась на твоего мужа, он сам меня нашёл. А из-за чего чужой мужик от жены бегает – это уж тебе судить. Может чего-то не хватало, а может, всего в избытке было! И то, и другое пагубно действует на мужчин. А если, честно говорить, очень твой муж любит деньги, этого, наверное, в тебе он и не нашёл! Да ладно, Катя не злись, мы теперь подруги по несчастью. Вот возьми немного денег, на первое время, да устраивайся на работу. Сама понимаешь, сорить деньгами не могу, ну уж если совсем не вмоготу будет – помогу, чем смогу»! Катерина теребила сморщенные купюрки в руках, застенчиво (словно не у неё увели мужа, а она) проговорив: «Спасибо, Валя, я заработаю, обязательно отдам. А если увидишь Олега, скажи ему, что я буду ждать дом, который он обещал, чего бы это мне не стоило»…Валька, лишь скривила недовольную гримасу и опустила глаза. Она понимала, что никакого дома никогда не будет, по крайней мере для Катерины.
Валентина рассчиталась за кофе, и они с Катей вышли на улицу. «Ну что ж, не прощаюсь, может дороги сведут ещё! – опустив глаза, Валентина, оставила Катьку у порога и тяжёлой походкой немолодой женщины отправилась к своим торговым точкам. А Катерина покандыбала на автобусную остановку. Две женщины, две обманутые судьбы разошлись, как в море корабли… Только одна из этих судеб, была уже завершена, и подходила к концу… Душа Катерины, измотанная ожиданиями, сладким обманом, скрипела, как колёса старой телеги, и требовала смазки. Подойдя к своему дому, (то есть уже к чужому) она подняла глаза на окна восьмого этажа – там болтались чужие пеленки, а когда то она развешивала там, пелёнки своих дочерей… Слёзы градом полились из не выспавшихся глаз, а ноги сами повели в винно-водочный магазин. Прихватив пару бутылок вина, Катерина строго сказала себе: всё, последний раз, завтра – новая жизнь, завтра же найду себе работу! Всё будет хорошо! Я ещё покажу им, на что способна!
Алька открыла дверь и, увидев Катерину, удивилась! «Что кошелёк по дороге нашла, или муженёк объявился?» –«Не ёрничай, Алька, знаю, что надоела тебе, но выхода у меня нет»! Они прошли на кухню, не разуваясь, Катя налила себе вина и выпила целый стакан. «Плохо, мне, Алька… Как жить дальше? Ведь сама, своими руками подписала себе смертный приговор. Что делать не знаю. Выхода нет, он ведь не только меня обманул, ну и бизнесменшу свою! С улыбкой она вспомнила о недавнем разговоре с Валентиной. Видно то, что не одна она оказалась жертвой, немного согревало душу, а может бокал вина начинал действовать. И Катерина вкратце передала разговор с любовницей мужа. Алька, запрокинув стакан винца, рассуждала: «Вот, что, дорогуша, давай-ка завтра на работу, чете за Вальку эту беспокоится. У неё бабло то не последнее отняли, а вот ты втяпалась в дерьмо, по самую шею. Так что легче не станет, а муженёк то твой проныра, так проныра! Ладно, тебя, лахушку облапошил, но Вальку, то эту! Во! Мужик! Правду говорят, любовь слепа… Ой, Катька, радует, что не одна ты слепая. Звонок в дверь перебил их дебаты». «Кого там ещё принёс чёрт, как на мёд слетаются! Выпить по-людски не дадут! Никак Витька – чертяка проперся! Он собственной персоной! Витька ты лязгот стаканов, наверное, за версту слышишь», – подколола его Алька. « Да так, шёл мимо»,- смутился Виктор. «Ладно, не стой, проходи.» «Девчонки, я со своей! Не переживайте»! Алька миролюбиво улыбнулась. Вся троица в сборе. Алька быстро соорудила закусь (я её слепила из того, что было), и налив по бокальчику, Виктор произнёс: «Хочу выпить за тебя, Катька, за глаза твои красивые, но слепые, за характер покладистый, но неуправляемый! Вообще за тебя»! Катька неодобрительно покивала головой! «Спасибо, Виктор, что в трудный час ты хоть нас не бросаешь»! Но Алька не унималась: «А куда ему ещё бегать на сто грамм? Только к нам». И они весело рассмеялись. Прикусив губу, Катька сморщилась от боли и продолжала: «Не знаю, как наваждение, какое, все ведь кругом тёрли мне о нём, все кругом наперебой говорили, что он подлец, а я дура такая, в любовь играла! Всем не верила! Вот что получилось. Всю жизнь бросил под поезд! Сволочь, гад»… Катька заплакала… «Ой, перестань, что-нибудь придумаем! Не люблю женских слёз»! – сказал Виктор. «Что теперь плакать, раньше надо было головой думать, а не тем местом, на которое садишься»! Но Катерина, захмелев, пропела: «Клён ты мой опавший, клён обледенелый… Вот и жизнь моя опала и заледенела»! Они долго разговаривали, плакали, но выхода из ситуации так и не нашли. Жизненная бочка дала течь…, и с этим пришлось смириться, запивая горькими каплями дешёвого пойла, заедая колечками дымящего «Беломора»
На следующее утро Катерина отправилась искать работу. Она пришла в тот же ресторан, в котором когда-то работала поваром, но увидев её, директор, работы не нашёл, лишь добавил: « Сдала ты Катерина совсем! Ничем не могу тебе помочь. Прости, сама понимаешь, у нас не забегаловка!»! К обеду она доплелась до ЖЭКА, где ей предложили быть уборщицей в своём дворе. И этому она была рада. Начальник ЖЭКа выделил ей комнату (в бытовке), не выделил, просто разрешил пожить, войдя в её положение. Они с Алькой упаковали нехитрые котомки и перенесли их туда. Алька предлагала жить у неё, но Катя устала от метких подколок и взглядов, решила жить, пусть в каморке, но в своей. Катерина сторонилась людей, встречая знакомых, старалась обойти стороной. О себе, как о человеке, она навсегда забыла… Годы, годы…Они летят, как птицы…Их трудно обуздать и остановить. Везде свои правила: в любви, в жизни, в природе. И стоит только раз оступиться, отступив от правил – ждёт провал! Человечество не способно защитить живущего среди них… Только сам человек может сказать «ДА» или «НЕТ» и потом за всё это держать ответ! И Катерина держала ответ до последнего. Она перешла жить в свою бытовку, где стояли мокрые вонючие тряпки и всякая подметалочная утварь, она распродала всё нехитрое добро за «пузыри», которые сразу же и выпивала и ни одна родная душа (а ведь двое дочерей) не поинтересовалась, где она, как она, за что живёт… В своих ошибках винила только себя, но за всей кутерьмой событий, потеряв напрочь человеческий облик, она не потеряла чувство сострадания к другим…Она не озлобилась на людей, у которых была счастливая, сытая жизнь, помогала, чем могла окружающим, подкармливала, чем могла животных, которые в последние годы жизни заменили её друзей и семью. Просто жестокие жизненные часы пробивали последние минуты её жизни. И если бы рядом был человек, способный понять и помочь – всё было бы иначе! Я уверенна, она бы смогла всё пережить, окажись такой человек рядом…
Её нашли там же, в бытовке… Она повесилась… На лице не было боли и отчаяния, только глаза потеряли цвет и силу, то ли от смерти, то ли от жизненных перипетий, в которые она попала. Жернова общества перемололи человеческую жизнь, забыв о ней навсегда. Хоронить её тоже было некому… Услышав эти слова, я невольно вспомнила свою дочь… Как она бы поступила в такой ситуации, неужели бросила бы меня на произвол судьбы, неужели не протянула руки? Не хочется об этом думать, но иногда, видя и слыша о таких Катеринах, приходится.
Дядя Витя тяжело вздохнул и залпом осушил бокал виски. «Вот такая она, Дашка, жизнь наша. Кто здесь прав, кто виноват, знает только Бог… Даш, я вот бомж и не могу понять, что вы в этой вашей «виску» находите? Ну, голимый самогон! Только бутля красивая» Я только улыбнулась глазами, в ответ. Я смотрела на толпу танцующих, в горле ещё припекало виски, и мне никак не хотелось думать, что я не успела, мне не хотелось думать о тех людях, которые бесцеремонно выбросили Катерину из своей жизни. Где они сейчас? Неужели Бог оставит всё безнаказанно? Это не справедливо…
«Дядь Вить, а как же он Лемов, наверное, же узнал о её смерти? Как он отреагировал? Как»? «Не знаю, Даша… Я его, к счастью, не видел. Если бы знал, где он, то уже бы получил лет 20 тюрьмы»… И я понимала за что… Я, почему то уверена, что Лемов знал о смерти Катерины, только вот могилка её до сих пор не ухожена: железный крест, да травица-матушка! «Я тогда, Дашка, уже без работы был, пил, но кой – как справил маленькую оградку с ребятами. Не хотелось, чтобы и на том свете ей было неуютно. Больше я ничем ей не смог помочь, хотя много раз пытался. Не нуждалась она в помощи, не слушала никого. Только Лемова она считала Богом, а на самом деле он был дьяволом»…
«Дядя Витя мы обязательно всё исправим,… Я сожалею… Я ведь тоже не звонила ей, не искала, думала, что устроилась она с мужем своим… А оно вот как получилось…Доля вины за произошедшее легла и на меня»… «Да перестань, Даш, какая здесь вина? Если ты всё вину за всех нас будешь разгребать – состаришься! Никто здесь не виноват, только сам человек, Катька пострадала от слепой любви, да и спиртное сделало своё дело! Чего тебе сказки рассказывать! Катька сама сдалась, без боя… Тогда, помнишь, ты её вытянула (Виктор вспомнил перерезанные вены), а сейчас никого рядом не было» Видно невмоготу было, раз решилась на такое! Знаешь, Даш, я ведь тоже не раз собирался покинуть этот мир, ой, не раз! Кто я? Никому не нужный бомж… Собирался много раз, да так и не смог…Слабый человек… Жизнь никудышная, но оставить её не хватило сил. «Легче всего, броситься под поезд, повесится, утопиться, короче, сколько всего, что бы оставить жизнь! А не пытался пробовать иначе, жить» – со злой улыбкой спросила я Виктора. «Ты же мужчина, почему выбираешь путь полегче? Почему? Что тогда о Катьке говорить. Она женщина, да еще, сколько нервов он ей вынул, да потеряла всё. Получилось одно на одно! Вот и не смогла перенести тяготы… Но ты, же мужик! Здоровый, взрослый… А главное мастер на все руки! А взял бы, сбросил эти сточные оковы, привел себя в порядок, помыкался в поисках работы, смотришь и не валялся бы по лавочкам возле магазина! Ты же специалист! Неужели бы нигде работы не нашёл? Никогда не поверю! Какое бы у нас хреновенькое государство не было, а работы (такой как у тебя) всегда хватает! Неужели понравилось топить своё самолюбие в бутылке»? «Брось, Даш воспитывать. Поздно уже. Пробовал я и не один раз. Помнишь, когда ты мне сказала, чтобы я завязывал со спиртным»? « Хм, конечно, помню. Ты тогда только улыбался, да, небось, за дурочку меня считал, что лезла не в свои дела». «Да нет. Я никогда тебя ни за кого не считал,… что ты! Я думал, что бросить – это плёвое дело! Перестал пить и всё! Не тут-то было, Дашуня! Зелёный змий засосал окончательно. Где бы ни устроился – срывался, ну и соответственно выпирали сраной метлой! Кому нужен алкоголик? Да…легче всего свою ошибку или вину, сбрасывать на какие-либо обстоятельства! Ладно, что теперь говорить, надо действовать. А стоять, сложив руки и ждать – удачу не словишь, так не бывает! Бессмысленное существование человека приводит к призрачным несбыточным мечтам. А толку от них никакого! Жалко, что твои пьяные галюники не напомнили тебе, что мужик ты! Смотришь, может, задумался! Виктор теребил свою подстриженную голову и бросал осторожные взгляды на окружающих. Обстановка, как и в его забегаловке, не менялась.
«Дядь Витя, а сейчас? Сейчас вы что-нибудь о Лемове слышали? Сейчас»? «Да! Дашуня, ты ж понимаешь, все новости проходят через нас как по радио. Он нынче бизнесмен известный! Живет, процветает. Дом отгрохал (который так и не дождалась Катерина!), внучат нянчит с молодой супругой, может ещё и детьми обзаведётся. Богатство своё сколотил на крови и костях бедных женщин, любивших его. Скольких он обманул, нам-то неизвестно. Нам и двоих хватило. А на самом деле может их десятки! Здравствует нынче, но неизвестно, что ему уготовано Богом… Такое не прощается. Расплата настанет и для него, и для его дочерей! Не похоронить родную мать – это бесчеловечно! За рубль продали всё, чем она гордилась, чем жила! Я провинился перед Богом только за пьянство своё, а так, после ада, думаю, в рай попаду! Людям я всегда только хорошее делал. Только вот дочь… Ей-то я сделал больнее всего… Простит ли… Хотя на том свете ясно будет: рай или ад,…какая разница! Я на земле в аду прожил десять лет,…что уж бояться»! Не думаю, что земной ад хуже небесного… Видел бы Бог мои скитания, может быть сразу в рай забрал, – уже веселей произнёс Виктор. На этой земле мне ловить уже нечего.
Я попыталась уловить себя на мысли, что жалею Катю, но что-то не срасталось. Как-то холодно я отнеслась к её смерти… Так рьяно я хотела её найти, но узнав о смерти, лишь почувствовала облегчение. Видно годы стирают грани гордости и благородства, грани добра и зла. Сейчас, сидя в дорогом ресторане, я не чувствовала той боли за её смерть, которую я чувствовала когда впервые на пороге с цветами увидела господина Лемова. В глазах этого мужчины действительно горели дьявольские огни, которых я не видела больше ни у кого. Может он был посланник дьявола? А может просто мошенник, который умело, пользовался доверием и любовью ради своей корысти…? Скорее всего. Но даже мошенник, наверное, не смог бы догола раздеть, оставить без крова и средств к существованию мать своих детей! Это коварство невозможно описать! Его можно только испытать… Понимаю, хотелось много денег, (где сейчас найдёшь человека, который откажется от денег? Хотя Перельман (физик) отказался от миллиона западного и ничего! Редкость! Дичайшая редкость!) но ведь мог бы оставить ей хоть немного! Она не претендовала на барскую жизнь, всегда довольствовалась малым… ЕЙ нужна была только его, пусть и такая бесчеловечная любовь! Любовь, потерянная в настоящем, и не имевшая будущего! Хотя много раз в душе я называла Катерину дурой… О покойниках плохо не говорят, но ведь жизнь плевала ей столько раз в глаза, а она всё равно лезла в петлю умело расставленную мужем. Она всегда забывала, что имела право на собственную жизнь или ей она была не нужна?…
«Дядь Вить, мы должны всё исправить! Слышишь? Должны! Завтра всё должно быть по-другому. Да, может, за пару дней мы всё не решим, но будем стараться сделать всё быстрее, у нас так мало времени…Ты просто обязан вернуться к нормальной жизни, ради Кати, которая так бездумно потеряла себя (и ты же сам её осуждаешь!), ради внука, который наверняка хочет иметь деда! Мы закажем с тобой памятник для Катерины, а я (ей Богу я этого хочу!) разыщу её дочерей. Хочется посмотреть или даже плюнуть им в глаза, разгорячившись от выпитого виски», – проорала я. «Пусть это будет зря, но может эти годы хоть чему, то их научили, может что-нибудь заставит сердца этих стервятников доехать до могилы матери и покаяться…Катька ведь добрая, она простит. Как всегда, лишь улыбнётся уголками рта и скажет: я знала, что вы меня любите, только по-своему»…
«Вот так случается. Я искала Катерину, а нашла тебя, дядь Вить… Видно сам Бог приказал расставить всё на свои места. Хороший спец должен работать! И ты будешь работать и навсегда забудешь, что уже прощался с жизнью… А что касается внешнего вида – не горюй! Исправим! Я положу тебя в хорошую клинику, и через пару недель ты вообще не вспомнишь, каким ты был! Всё, баста разглагольствовать! Пошли, уже скоро утро. Завтра новый день нам уготовил новые испытания, и мы должны их выдержать с честью! Не будем строить заранее алгоритмы будущего – вперёд к новой жизни! Расплатившись с официанткой, и оставив, хорошие чаевые мы собрались покинуть ресторан. Но вдруг дядя Витя резко повернулся ко мне и с мольбой в выцветших глазах произнёс: «Даша прошу тебя, купи мне бутылку виски и отпусти сегодня обратно. Я завтра вернусь в гостиницу, прошу тебя, я должен попрощаться с этой жизнью, с людьми, с которыми хлебнул горя, я не могу просто уйти. Они часть моей бомжатской жизни. Поверь, ты возродила меня заново и я землю готов рыть перед тобой. Дашуня, это будет последний раз. Клянусь тебе. Я сам даже не притронусь к спиртному, для них хочется сделать последний подарок, им ведь не найти такой Дашки!», – искренне, правдиво вторили его глаза. …Они собирались сегодня уже ко мне на свадьбу, помнишь… Пусть это будет свадьба для них, моя свадьба с нормальной жизнью… Я без слов купила две бутылки виски и блок сигарет в подарок для его «друзей» и молча, побрела к выходу. Я абсолютно не чувствовала, что это последний подарок и для Виктора. А говорят, что у каждого человека есть интуиция, моя почему-то в этот момент закрыла глаза и ничего не предчувствовала. Изнемажонная от происходящего, я еле передвигала ноги. Уж больно насыщенный получился сегодня день. Словив такси, мы вместе уехали. Я довезла его до поворота, не доезжая железной дороги, а сама отправилась домой отсыпаться, (сколько раз после этого я ругала себя зато, что не довезла его до места, где он обитал, может быть, всё сложилось иначе…). «Даша, завтра в двенадцать я буду в гостинице. Я даю тебе слово»… с этими словами он побрёл к своей картонной берлоге, гремя фигурными бутылками виски, немного шатаясь, но уверенной походкой. И я ему верила, верила, потому что ни один здравомыслящий человек не мог бы отказаться от предложенного, каким бы пьяницей и бомжем не был. Я бы хотела знать, о чём он думал, но сама соображать была не в силах. Едва доволокши ноги до пастели – уснула мертвецким сном. Во сне ко мне приходила Катерина, весёлая и красивая и просила, чтобы я помогла устроить ей личную жизнь с дядей Витей, ибо свою ошибку с Лемовым она осознала сполна… Странный сон… Но на следующий день, ни в двенадцать, ни в час, ни позже я не дождалась Виктора. До друзей он тоже не дошёл… Сны – это великая наука предвидения. Это карта будущего дня. Мои сны (если я их запоминаю) вещие.
Шекспировская фраза: весь мир – театр, а люди в нём – актеры, жива и поныне. Каждый живущий в этом театре получает роль от Бога. Кто-то взлетает ввысь и становится известным и почитаемым, кто-то падает наземь и больше не встает. Трудно бороться с реально происходящим. Мы пытаемся повернуть реки вспять, и натыкаемся на камни, которые были выброшены нами же, мы пытаемся обуздать вулканы и сами попадаем в горящую лаву. Кто выживет – неизвестно, мир жесток и право на ошибку получает не каждый! Но почему не каждый? Почему кто-то может делать необдуманные поступки и ни за что не отвечать? А кто-то, за каждую мелочь отчитывается не только перед собой, но и перед Богом? Почему одному сваливаются богатства прямо в руки, а другому приходится пахать нечеловеческим трудом, но всё равно купить «FERRARI» не удаётся? Все эти почемучки просто режут слух. А чтобы добиться истины, приходится ждать поезд, длиною в целую жизнь. Да и то многие, прожив целую жизнь, ответить на эти вопросы не могут. Иногда человек оказывается за бортом жизни вынуждено, а дорогу обратно найти трудно, а может, просто не пытается.
Пусть звёзды плачут над моей печалью,
Пусть слёзы капают, как чайки над волной.
Я убегу от всех под чёрной шалью
И все печали пусть бегут со мной.
Я в этом мире лишний человек…
Моя душа у дьявола в кармане.
Моё сознание программирует навек,
Что буду одинокой лодкой в океане.
Страданье людям приносить я не хочу.
Мной овладел давно полёт высокий.
Я птицей синей в небо улечу
В край райских нег, мечты далёкой.
Там растворюсь над горною вершиной,
Там силы обрету, покой…
И станет для меня пучиной
Вся прожитая жизнь последнею мечтой.
Но память напрягает и зовёт.
Воспоминанья о мирских заботах тянут.
И просят Боги отменить полёт…
Зовут на землю, обещаньем платят.
Но что искать среди людей счастливых?
Потерянную душу – им не понять…
Бродить, как проклятая, быть нелюдимой,
Ловить их взгляды и терять?
Я в этом мире лишний человек…
Лишь потому, что чувство потеряла…
Мелькает в длинном коридоре тусклый свет…
Иду как тень, дорогу я узнала…
Вот именно по таких дорогах и шагали брошенные родными и близкими людьми Виктор и Катерина, Ольга Степановна. И сколько таких брошенных и потерянных? Много, очень много… Простой человек зависит от страны, в которой он живет, а страна – от кучки чиновников, которым давно наплевать на простой люд. Они живут в своём мире, далёком от нашего. Они не едят модифицированные продукты, не пьют соков из пакетов, не угощают своих детей восковыми фруктами. У них другой мир, даже не мир, а свой мирок, в котором нет людей, потерявших свой вчерашний день, нет бомжей, нет алкашей (хотя с этим можно поспорить), нет проституток (хотя этого брата везде навалом). Они живут в мире иллюзий и миража. И пропуск в этот мир – деньги. Деньги – это свобода в действиях и поступках, в словах и делах. А коль денюшки нет – гуляй, Вася! Заказать пропуск в этот сказочный мир можно лишь ценою своей жизни или ценою жизни других… А люди? Со временем даже категория этого названия перестанет своё существование. А уж если человек оказался по ту сторону богатой и роскошной жизни, ему, наверное, заранее уготован ад: от людских осуждений, от людских взглядов и непонимания. Человек стал лишним в этом мире. Стоит ли продолжать борьбу? Может всем лишним надо незаметно исчезнуть? Да, незаметно… Врядли о них кто-нибудь будет вспоминать, врядли кто-нибудь заметит исчезновение…
Трудно осознавать, что чиновник, решающий важные транспортные вопросы, не ездит в метро. Где и как он может увидеть, кровоточины транспорта? Как и где он может правильно отрегулировать той или иной закон, касаемый транспорта? Министр сельского хозяйства вряд ли ест курицу, которая напичкана всякой гадостью для лучшего внешнего вида, да и в остальном – всё так же. Лишь увидев этот жестокий мир своими глазами (а, не изучив его по докладам чиновников) можно в чем-то разобраться. Ну а для этого надо спуститься в подземки, пройтись по «советским» (отнюдь не Дягилев и Прага, др.) ресторанам, да и просто погулять по многолюдных местах вечерком, посмотреть на весь ужас происходящего не с высоты птичьего полёта, а с высоты человеческого глаза. И всё встанет на свои места! Только прочувствовав людскую боль через своё сердце, любой «властелин судеб» сможет правильно осознать происходящее, осознать и увидеть собственными глазами! Увидеть не свежий асфальт и выкрашенную в зелёный цвет траву перед приездом чиновника, а то, что есть на самом деле! Но до этого, мы, наверное, не дойдём никогда! Страшный бесчеловечный мир! Жить в нем небезопасно, но нужно. И если мы с вами опустим руки, – детям жить будет негде! Только в борьбе мы можем добиться истины! А уж, какова будет цена – другая история! Только борьба поможет расставить все знаки препинания в жизненных перипетиях. Но борьба – это дело молодых! А куда деваться тем, кому за 50? Какую борьбу может затеять человек, отдавший все силы работе на родное государство? Практически – никакую! Просто, разговор ни о чём. И вот поэтому страшно жить в государстве, где не знаешь, что тебе готовит «день грядущий». Страшно за стариков и старух, которые могут позволить себе только хлеб и молоко, которые также как и бомжи, не проминают мусорные баки, в поисках чего-нибудь из одежды и еды. Страшно за продуктовый « уценённый рынок», на котором отовариваются наши пенсионеры! Это ужасное зрелище! Будет ли, есть колбасу в посиневшей от времени оболочке наш чиновник? Увы! Никогда! Просто у него такая же душа, в такой же оболочке…и ему наплевать на люд, вечно снующий под ногами, с бумажками и просьбами! Вообще имеет ли право на существование такой вид торговли…смертью в городе? Сама отвечу: раз есть спрос, будет и предложение! Но зачем заживо хоронить? А может собрать всю «незнающую» верхушку да накормить этой колбаской один раз? Смотришь, и места рабочие освободятся, да и кто-нибудь зашевелит мозгами… Неужели государство не в силах решить эту проблему? Понимаю, проблем много, но человек, же главное, составляющее жизни! Страшно видеть скакурёженных старух и калек на улицах с протянутой рукой – давит на психику, ну и это всего-навсего хорошо отлаженный бизнес, приносящий миллионы своим хозяевам! (только задумайтесь, миллионы!) Да сейчас каждый подумает, наверное, а может тоже на улицу с шапкой? Заработки реальные, задержек не бывает, что дадут – всё моё! А сердобольных людей ещё хватает! Десять рублей не деньги! Не жалко для меньшого брата бомжа! А сто человек по десять? Чувствуется? А тысяча? Это лохам надо качурится на работе! А здесь всё просто! Вышел на людное место и колбась капусту! Так, нет! Не тут-то было! Простому грешному рублик просто так заработать не дадут! Всё расписано по райончикам! У каждой территории свои смотрящие! А взять бы этих хозяев за задницы, да пустить денюшки на благое дело? Построить дома для калек и бездомных? Улицы бы наши солнцем осветились ярче в несколько раз! Бог бы только спасибо сказал! Сколько торговых центров появилось? Кучи! И пересчитать невозможно, всё дороже и комфортнее! А кому продавать? Некому! Люди уже нажрались роскошью до безобразия! А богатые врядли бегают по этим центрам. Заграница – матушка даёт всё! Там и одеваться престижнее и еда полезнее! Так зачем нам столько? А построили бы один центр (такой же по красоте и комфортности!) для старух и стариков! Не поверите! Это была бы спасательная вышка! Пусть олигархи на досуге подумают, и сделают так, чтоб самим потом задницы просунуть было куда, коснись чего! Недавно по телевизору показывали престарелый дом в Германии. Вот где живут люди! У нас и середнячок не всегда это может себе позволить! Одно загляденье! Как санаторий! Есть всё! Старики посещают сауну и дискотеки. Вяжут и вышивают, сидят в маникюрных и парикмахерских. (Они то и в молодости так не жили!) Они отработали своё! Дайте им нормально отдохнуть! Только в том государстве, где проблемам стариков и детей уделяется основное внимание, будет всегда мир и экономическая стабильность! Ведь и никому не секрет, что от безденежья страдают старики и дети! Как можно поднять ребёнка на три тысячи в месяц? Да никак! И приходится крутиться человеку, как ужу на сковородке, чтобы не жить и учить ребёнка, а выживать, трясясь над рубликом, экономя на конфетах! А ведь мы должны, заслужено отправить на отдых пенсионеров, а другим – вручить знамя, с которым им надо будет продолжать начатое… Да на западе это стоит денег, но ведь там старики живут! Дорого? Для нас да. И государству дороговато. Но выход всегда есть. Дети. Не хотят смотреть больных и немощных – пусть платят, посмотрят другие! Ведь за квартиру пенсионера – все рады за ним ухаживать. Пусть государство забирает эти квартиры и делает всё возможное для жизни пенсионера. Квартиру в гроб не положишь, а жить то хочется… Но дайте гарантии! Уберите сборы бессмысленных справок, пока старики их соберут, жизнь может помахать им ручкой навсегда! Прижмите всех участковых! Это с их подач часто старики остаются без жилья и помощи! Дайте глоток свежего воздуха на закате лет! И Бог вознаградит за сделанное! Если реально оценивать ситуацию, не всегда дети виноваты, что отдают престарелых людей на чужие руки. Ситуации у всех разные. И не надо кричать во всё горло, что они бесчувственные скоты! Жизнь… Всё дело в ней. Здесь причин может быть тысячи! Многие любят своих стариков до последнего, но нужно содержать семью, нужно учить детей, работать, а время на уход, просто невозможно выкроить! И нет ничего зазорного, если за стариками будут смотреть другие. Лучше общаться с людьми, чем лежать истуканом в комнате, и ждать пока замученная дочь или сын придут с работы! Лежать и просить у Бога смерти, чтоб не мешать детям жить. Старики понимают, всё успеть дети тоже не могут. Многие разрываются на несколько работ, что бы заработать лишний рубль. А в таких домах старики получают главное, что им нужно в старости – внимание и общение. А дети будут приезжать в гости и … платить! И старикам достойный уход, и детям легче! Да и проект выгодный – только правильно сделайте всё! Сразу будет трудно, но найти честных людей можно, которые займутся этим, которым не безразличны судьбы стариков и своих, и чужих! Пусть по районам обойдут каждую квартиру (хотя в ЖЭсах все сводки есть!) и расставят всё по своим местам! Долго, но итог поразительный! Почему бы нашему государству не взять именно такой пример с запада? Как проекты увеселительных программ слизывать у запада – пожалуйста! А вот такие благородные вещи – задумываются, и не спешат! Везде слово деньги заменили всё – здоровье, любовь, доброту, жалость! Как избавиться от этого зла – видно никто не знает! Вот и страшно. Может ещё эгоистические нотки строчек говорят подтекстом: страшно за себя, до пенсии не так много! Время пролетает секундой! Как застраховать себя от мусорных баков и всего прочего? Как? Надеюсь, что на этот вопрос ответит моя дочь. А если нет?
Мы не смогли сделать мир чище и добрее, будем ждать этого от детей, если дождёмся… В жизни должны появиться яркие краски, пусть и на краю пути, чтобы закат был торжественным и красивым.
Виктор не пришёл ни в гостиницу, ни к «друзьям». Он не начал свою жизнь с чистого листа, он не открыл своё дело, он просто ничего не успел – он умер, умер жестоко и бездумно, так как умирает тысячи людей без определённого места жительства, тысячи брошенных и никому ненужных «пален». Почему опять я не успела? А может, поспешила за одну встречу вкинуть в душу бомжа смятенье? Зачем был праздник на обочине с огрызками и объедками барской жизни?? Тонкая струна не выдержала… Что-то надломилось в сердце? Или выпитый виски больно ударил в мозг, который напрочь отказывался соображать? Или что-то другое. И во всём этом я чувствовала опять свою вину, а Виктор заранее чувствовал свою смерть. Да, моя вина была, но лишь в спешке, а не в купленном виски. Смерть бродила с ним рядом, расставив свои объятья. Она ждала, когда выдастся подходящая минутка. И успела, не прозевала её. Если бы я не купила ему спиртное – он сделал бы это сам. Может, оно было не таким дорогим, но все, же оно бы было. Он так задумал… Он сидел и ждал конца вечера, чтобы отправиться к своим. Искренне похвастаться или же вернуться обратно – уже не имеет значения. Но он бы это сделал. Сложно отказываться от задуманного… А может ещё чувствовал смертные шаги, и сам ускорял их… Смерть в полиэтиленовом пакете, без могилы, без имени, без креста. Отчего умер – передоз, и …поезд. Зачем я покупала ему этот смертельный напиток? Почему поверила в его слова? Сколько я буду корить себя за это, не знаю. И почему он, не дойдя до места, напился, тоже неизвестно. Ведь рвался проститься с друзьями, с местом, где провел долгие годы. А может, просто искал повод уйти от начинающей бури? Может и вововсе он и не думал начинать всё сначала? Все ответы на эти вопросы он унёс с собой. Никто и никогда этого не узнает. Дорогу в район, где я провела молодость, я тоже должна забыть. Знаете почему. Со смертью Виктора я потеряла нить между прошлым и настоящим. Я не смогла помочь людям со странной аббревиатурой – БОМЖ, не смогла или не успела, впрочем, одно и то же. Эта смерть принесла мне много страданий, потому что, по сути, Виктор, как и Катя не были бомжами. Эти люди пострадали от людей… Странно слышать, что можно пострадать от людей. Но, увы, они пострадали от близких, родных людей, от холодных сердец, от прямой расчётливости, от доверия. Их души бил ледяной град бездушия и безразличия. Если бы на их пути вовремя оказался человек, который помог, этого бы не случилось. Я запоздала с помощью… Моя вина полностью доказана… и с этим мне придётся жить.
О смерти Виктора я узнала только через несколько дней. Перерыв окрестности района я вышла на тех милиционеров, которым давала полтинник, чтобы не забирали Виктора из кафе. Они то и помогли разобраться в ситуации. Кстати, после моей истории, они как-то теплее отнеслись ко мне, даже без денег. Видно поняли, что жизнь штучка скользкая, и куда кого запрёт – неизвестно. Они рассказали, что Виктор сам не дошёл до своего места обитания. Следов насилия не было, сильная доза опьянения, и …тропинка под идущий поезд на встречу ярким, зовущим огням фар… Видно перепутал свет будущего со светом небесным… Что двигало им? Выпитый алкоголь? Или разбушевавшая душевная стихия? Скорее и то, и другое. Не справился, не смог осознать своё предназначение на земле. Может его, наказал Бог, а может, он наказал самого себя?
Где он похоронен я так и не узнала, но, решив поставить памятник Катерине, просто объединила их двоих. Никто за это осуждать меня не будет, ибо не кому… Памятник без фотографий, но с именами и фамилиями. Пусть хоть на том свете им будет комфортно и удобно, хотя кто его знает как там… Посадила цветы и две маленькие берёзки, чтобы ветер не давал им скучать, шелестя листвой. Всё что не смогла я сделать при жизни для них, решила искупить, хотя бы такой ценой. Им, конечно, всё равно, …но свою душу успокаивать придётся ещё долго…
Я разыскала детей Катерины, только не знаю, стоит ли о них вообще упоминать. Хотелось посмотреть, что изменилось у них в жизни. Ничего… Ни богатый дом отца, ни деньги, вырученные с продажи маминой квартиры, им не помогли. В пустых повзрослевших глазах читалась обида на весь мир… Видно удовлетворённость души так и не пришла к ним…и счастье, невозможно купить ни за какие деньги. Хотя деньги им сейчас тоже ой, как нужны! Олег Николаевич Лемов тяжело заболел, и добыча денег приостановилась. Бог видит всё! Видно настал час расплаты. Я лишь назвала адрес кладбища, где похоронена их мать. Правильно я поступила или нет – судить вам. Может, в какой-то момент их заблудшие души захотят искупить свою вину перед самым дорогим человеком на земле. Люська долго рассматривала меня как музейный экспонат. По её лицу я читала всё, о чём она молчала. Взгляд у неё был такой же, как и много лет назад… Её глаза спрашивали: как же тебе, нищая сука повезло? Кого охмурила или обманула? Баблом обросла, про мать мою вспомнила… А мне хотелось ответить: все, что я имею – я заработала потом и кровью, никому и никогда не перейдя дорогу! А о Катерине я помнила всегда, только свои заботы и хлопоты не давали возможности найти её раньше… И если бы я знала о её жизни раньше, не задумываясь бы, примчалась в ту же минуту. Но она тоже забыла обо мне, или просто не рассчитывала, что чужой человек может помочь, если свои, родные и близкие дети, обманули и бросили! Я в памяти пролистывала разговор с Люськой и вспомнила слова «мы с папой всё решили» Вот значит, какое у них было решение! Убить родную мать! Да, доказательств в убийстве нет. Но это самое настоящее убийство! Я, не думая, садила бы таких мошенников в тюрьму, жаль, что доказывать это очень сложно! И если бы Катерина была жива, клянусь, я бы подняла на ноги всех, что бы вернуть украденное мужем жильё! Вернуть, и наказать виновных! И вот сейчас я смотрела на это исчадие ада и молчала… Противно дарить слова и зря бить язык на тварь, которая не заслуживает даже человеческого внимания. Может и жестоко я думала о ней, но иначе не могла, не умела, да и не хотела… Только тупо в голове сидел вопрос: неужели за столько лет она не вспомнила о матери? Не попыталась её найти? Люди через передачи разыскивают своих близких, думают о них, помогают, а она? Знаю точно, под старость она поймёт все, когда её дети поступят также. Будет горько оплакивать всё, что натворила в молодости! И Бог не должен её давать шанс на исправление! Людям с чёрной душой шанс не нужен!
Отыскала я и дочь Виктора – хорошая девушка, не чего сказать, долго оправдывалась, плакала, говорила, что любила отца. Только не смогла или не знала, чем и как ему помочь. Ей было стыдно за себя, за мать, которая больше так и не встретила другого человека, лучше отца, но и ему не сделала шаг навстречу. На своей могиле, я не сомневаюсь, Виктор с небес увидит и дочь и внука. Жаль только, что с небес… Жаль, что покаяние не пришло во время…
Я больше никогда в жизни не буду пить виски. Этот напиток напоминает о судьбах людей, у которых всё не сложилось: любовь, жизнь, работа, да и нормальная смерть.
Я больше никогда не строю заранее огромные планы. Зачем? Человек должен чувствовать каждую прожитую минуту, должен ценить её как последнюю, иначе тяжело терять выстроенное.
Я больше никогда не делаю (стараюсь) таких ошибок, от которых хочется плакать, от которых больно дышать и думать, хотя оберегать себя и близких от этих ошибок – труд не из лёгких. Жизнь ставит метки везде. Останавливаться нельзя – задавят.
Я больше никогда не прохожу мимо просящих милостыню, (даже если человек зарабатывает) как знать, может (не дай Бог!) я окажусь на их месте. У каждого своя судьба, и только сам человек может повернуть реки вспять, и изменить её. Магия здесь вряд ли поможет.
Я каждую минуту учу свою дочь любить людей – не зависимо от статуса и положения. Правда не всегда получается… Её тяжело понять их, потому что жизнь, пока, к счастью, преподносит только хорошее. Что бы понять такого человека, надо вникнуть в его жизнь, прочувствовать на своей шкуре. Всё на земле относительно.
Теперь видя человека без определённого места жительства (как бы отвратительно он не выглядел) я не отворачиваюсь, а стараюсь увидеть его глаза, и если в них нет цвета, понимаю – жизнь уже ушла, осталось только тело, которое просто «влачит бессмысленные шаги» на нашей грешной земле. Влачит безнадёжно, ускоряя смертельные звуки, ожидая распростёртых объятий призрака с косой. Спросите: почему грешной? Отвечу: люди! Во всех грехах земли виновен человек! В стремлении достичь удовольствия для себя, он забывает о земле, о ближних, вообще обо всём! Особенно страшно за детей. Они видят нашу связь с деньгами, выгодой, презрением. Они чувствуют весь негатив на себе! Он как никотин, медленно, но уверенно откладывается в организме, ожидая своего часа. И когда пробьёт этот час – на земле ничего человеческого не останется.
Хочется, чтобы со смертного ложа человека забирали ангелы, а не демоны, но для этого нам надо учиться жить, жить в ногу со временем и в ногу с человеческими законами, порой закрывая засовы внутренних необузданных желаний. Киевская площадь. Киевский вокзал. Торговый центр Европейский. Громадное столпотворение машин, людей, разношёрстных потоков воздуха, света, тепла, обстоятельств… Здесь есть всё! В теплый летний вечер бродить по улочкам этой площади одно удовольствие! Мелькающие люди озабоченно толпятся возле красивейшегося фонтана, подставляя руки и лица для алмазных капелек воды… Посмотреть, есть на что! Обнимающая прохлада расползается разноцветными картинками – миражами по всей площади! Словно находишься в танцзале! Играющие озорные лучики фонтанов бросаются на каждого приближающегося и убегают, дразня, словно пытаются играть в салочки…Блаженные умиротворенные физиономии спешащих москвичей и приезжих задерживают свой взгляд на этой красоте, даже не задерживают, а пытаются украсть частичку красоты с собой. Пройти мимо – невозможно! Фонтаны зовут и манят к себе привораживающими брызгами! Красота! Разноцветные флаги бьют тёплый ветерок, который, убегая, дразнится с волнами реки-Москвы. Яхты большие и маленькие, застывшие в томном ожидании своих клиентов захватывают мелькающие огоньки фонтанов в свои объятья, и переправляют на другую сторону реки. И голоса… Смех…Шёпот. Слёзы… Любовь… Всё перемешено в коктейле. Наблюдать за этими пейзажами можно часами: молча, вздыхая о невозможности забрать всё это с собой.
Но, рассмотрев контингент становиться жутко. Среди чарующей красоты, неуютно ютятся по кольцу фонтана лица, ободранные и перекошенные, сморкающие и брюзжащие вонючей слюней. Дальше под пристальными взглядами присутствующих – стирка белья. Да самая настоящая стирка, только без порошка и мыла (Видно на это дорогое удовольствие денег не хватило!). Дальше – битые пивные бутылки украшают пьедестал бомжовских посиделок! Дальше – пикник с объедками и недобитками продуктов посещающих. Просто праздник – крики, брань, мат – звучат вперемежку с журчанием чарующего фонтана! Дальше – мило целующая пара молодых людей, женщина, нежно держащая на руках малыша, который тычет пальчиком на красивый фонтан, а может на размашистое гулянье людей, которые словно выкорчеванное паленье валяются среди этой красоты? Дальше прогуливающиеся стражи порядка…их взгляды тоже устремлены на чарующие, брызгающие алмазами фонтаны… Но что таиться в капельках-алмазах? Судьба… судьба выброшенных из круга жизни людей, их болезни, капельки их израненных и покалеченных сердец…. И так ли они безопасны для окружающих?
Как среди ошеломляющей красоты может прозябать этот никому ненужный люд? Как могут допускать такое безобразие власти? Как в местах, которые считаются лицом города, может твориться такое? Как? Хочется, чтобы кто-нибудь из «верхушки» приехал вечерком сюда прогуляться. Чтобы увидел это своими глазами! (Чтобы посмотрел на исторические места где, когда-то выступал Ленин! Да и не это является приоритетом! Нет! Здесь просто гуляют наши дети!) ГЛАЗАМИ СОВРЕМЕННОСТИ! Жутко! Неужели эти слоняющие люди не заработали у государства другого места пребывания? Неужели власти не могут принять меры по их лечению? По их содержанию в нормальных условиях? Да, деньги с бюджета… Хватает мест, где они нужней! Но бросьте клич простому обывателю! Он поможет! Только грамотно! Не для обдирания людей в свой карман! Реально, каждый поможет, пусть с выгодой для себя! (чтобы уберечь и оградить себя и детей от распространённой заразы, которую разносят эти люди!) Да и… Надоело стоять на остановках, закрывая рукой глаза ребёнку, где лежат «паленья» с оголённой задницей (сама видела!) Надоело отвечать ребёнку, что не всегда пьяница виновен в своих деяниях! Виновата система, разрушившая когда-то жизнь многих! Система, которая отняла кусок хлеба! И сейчас бросает на произвол судьбы! Система, которая била хлестом по психике, не давая возможности на реабилитацию! Пора понять этих людей, дать последний шанс! Убрать их из людных мест! Создать центры по их возвращению к жизни! Пусть не у всех получится, но у многих – точно! Любой человек не пройдёт мимо! Но только тогда, когда увидит реальное действие! Реальную помощь! Только таким подходом к этой проблеме мы искореним её! Только все вместе! И эти люди будут приносить пользу стране, пусть маленькую, но будут! Самое страшное то, когда ты чувствуешь, что никому не нужен, что никто не нуждается в твоих услугах! Человек – самый сложный алгоритм в программе под названием – ЖИЗНЬ. ПОМНИТЕ ОБ ЭТОМ, ЛЮДИ!