Я поспешила за своей мечтою,
Сорвавшись в омут с головою
С обрыва повседневной жизни…
Тридцать лет – своеобразный рубеж на границе жизни, границе юности и зрелости. Рубеж, когда душа еще молода, почти младенец. Она юна, ранима и беззащитна. А тело уже говорит о себе, пока еще мелкими проблемами, но уже напоминает о приближающейся старости сеточкой мелких морщинок у глаз, желанием подольше поспать и вялостью движений по утрам. Рубеж, когда пересматривается жизнь до и строится прогноз на жизнь после. Это пограничная зона и в ней принимаются важные решения, порой кардинально меняющие жизнь человека, его поведение и устои…
Рубеж
Ее жизнь подошла к пограничному рубежу. Пришло время подвести итог пройденному пути и принять решения…
Она была одинока. Одинока всю свою недолгую жизнь. Нет, конечно, у нее была семья: родители, сестра, сын; были и друзья и подруги, были родственники и коллеги. И, тем не менее, она была одна. Нет, нет, она не зануда, не ханжа, не уродина, хотя и не красавица. Обычная девчонка. Но как-то так сложилась ее жизнь, что с детства она была одна. Средняя среди своих многочисленных братьев и сестер, она и осталась серединой, как бы границей между младшими и старшими. И как любая граница одинокой.
И так сложилась жизнь, что свой пограничный рубеж жизни, пограничный новый год она решила встретить одна на границе Азии и Европы. Какое странное стечение обстоятельств – три границы сошлись в одной точке: она – граница в своей семье; ее тридцатый новый год – граница ее жизни; граница Европы и Азии – рубеж между востоком и западом.
Нет – это совсем не случайность. Она давно убедилась, что случайностей в ее жизни не бывает. Случайности не случайны!
Она всегда выделялась среди своих братьев и сестер тягой к путешествиям и романтической натурой, добрым нравом, веселым , даже смешливым, характером, легкой грустью в голосе и какой-то недетской мудростью и рассудительностью. Да, она давно мечтала путешествовать, отправиться куда-нибудь далеко-далеко, увидеть моря и горы, объездить весь свет, познакомиться с разными людьми, посмотреть, как они живут, чем они живут, чем дышат. Ей было интересно все: обычаи, нравы, быт. Она запоем читала произведения Ж. Верна, Дж. Лондона, и М. Рида, смотрела клуб путешественников и все передачи, связанные с путешествиями. Но сама она почти нигде не была. Да, да. Дожив до тридцати лет, она почти нигде не была. Только в мечтах и снах она уносилась далеко-далеко, блуждая по горам и купаясь в волнах соленого океана, пробираясь через тропические джунгли и увязая в песках пустынь. Но сны и мечты – это только сны и мечты. Им не суждено было стать явью. Она рано стала матерью, оставшись одна с больным ребенком на руках. Жизнь реальная оказалась жестока, грубо вернув ее на грешную землю из заоблачных высот мечты, пудовым грузом забот повиснув на ее маленьких хрупких ножках, опутав по рукам и ногам заботами о хлебе насущном.
Но она все равно любила жизнь. Она была жизнерадостна и лишь иногда позволяла себе немного похандрить. Конечно же, она делала попытки совершить путешествие, но у нее ни чего не получалось: то в самый неподходящий момент заболеет сын, то не отпустят с работы, то еще какие-нибудь неприятности сорвут ее планы.
И вот рубеж жизни. Подводя итог прожитому, она вдруг поняла, что ей почти нечего оставить своему сыну в наследство. Конечно же, она думала о наследстве не материальном, а о наследстве духовном. Да, у нее есть семья, она ее любила, знала свои корни, хотя и не очень глубоко, но она была чужой в своей семье.
Она какое-то время занималась восточными единоборствами и изучала мудрость востока, но в душе всегда оставалась славянкой, даже не славянкой, а Русской. Да, да. Русской, Русинкой, именно так, с большой буквы. Она уважала культуру Востока, но так и не смогла принять ее безоговорочно. Ее душа была Русской. Она никогда не любила культуру Запада (Западной Европы и Америки). Они были ей чужды. Снова она была где-то посередине – на границе между Востоком и Западом.
И она приняла решение встретить этот новый год, во что бы то ни стало, на границе между Востоком и Западом. Пусть даже одна, чего бы ей это не стоило. Решение далось нелегко. Были сомнения, страхи, были препятствия, но душа ее настойчиво требовала этой поездки. Ей все чаще снились горы и дороги. Они звали ее. Она все чаще летала во сне. И все чаще просыпалась с чувством неудовлетворения, обиды и горечи. И она решилась.
Как только она приняла решение, сразу же появились знаки. В Интернете как бы случайно появилась ссылка на турклуб на Алтае; турклуб ответил безотлагательно; родители согласились остаться с сыном. А когда она села в поезд Москва-Барнаул, первой песней после традиционного «Прощания славянки» услышала «Лучше гор могут быть только горы» в исполнении Высоцкого. Это ли не главный знак верно принятого решения? А она привыкла читать знаки и слушать голос своей души. В это раз душа была спокойна. Она испытывала тихую радость и легкую грусть одновременно, но это было приятное ощущение. И в душе пела тихая песня, и снова, как в детстве, за спиной вырастали крылья…