Девушка из Солнечной Долины

               

В конце разогретой августовским солнцем приморской набережной Колька Полетаев остановился. От ослепительной крымской красоты второй день у него кружилась голова, и учащённо билось сердце. Подумайте, сбылась мечта всей его тридцатилетней жизни – увидеть море. Он всё ещё не верил глазам своим в эту сказку. Ведь прибыл-то сюда из крохотной богом забытой волжской деревеньки Ковылёвки, где живёт он бобылём, заведует клубом и упорно крутит по выходным старые кинофильмы про большую любовь. На билеты он потратил все свои скромные накопления, да ещё и у дружка-соседа Филимона занял на проживание здесь. Как выяснилось, с комнатой в частном доме, которую он скоропалительно снял рядом с вокзалом у виноградников, его нагрели по цене, но Колька не расстроился. Море требует жертв.
Зато теперь такая благодать вокруг – синева бархатистой глади и небесная лазурь. Да ещё над всем этим как фантом парят стены древней крепости. Николаю не терпелось подняться к чуду. Только он не двинулся по общему асфальтовому серпантину, а решил срезать, подойти к памятнику крымской старины по узкой тропинке. Но, оказалось, что его уже опередили. Он увидел стройную, как местный кипарис, светловолосую, в белоснежной маечке и бордовых джинсах, девушку. Поднималась она резко и решительно, даже с каким-то отчаянием в движениях.
- Осторожнее! – не удержался и крикнул ей Николай.
На секунду она обернулась – и Полетаев увидел её заплаканное, миловидное личико. Вот только после его окрика она свернула с тропинки в сторону. Да так, что теперь обратно ей спуститься будет очень даже непросто.
- Девушка, послушайте, - ещё раз попытался остановить незнакомку Николай.
В ответ услышал раздражённый звонкий голос:
- Иди ты к чёрту! Вот пристал.
Задетый за живое, Николай с новыми силами последовал за красавицей, уверенно вонзаясь новенькими кроссовками в горные камни. Беглянка наконец остановилась.
- Я не нуждаюсь в провожатых. Что вам надо?
- Я боюсь, что вы сорвётесь.
- В любом случае это не ваше дело. Может быть, мне так хочется? Сорваться! Да! Мне не хочется жить!
- Почему?
- Потому!
Николай рванулся и схватил девушку крепко за руку.
- Да вы что себе позволяете? Хам!
Она была неотразима в своём гневе, карие глаза её, казалось, прожигали всё на своём пути, заглядывали в самую душу Полетаева.
- Откуда же ты взялся, а, на мою голову? Пусти сейчас же мою руку?
- Нет.
- Ненормальный.
 Борьбу их рук и пылких взоров прервал марш Мендельсона, раздавшийся из крохотного сотового телефона. Аппарат держался за ремешок джинсов девушки. Она встрепенулась, схватила мобильник свободной рукой.
- Объявился! Утолил уже свой инстинкт! Вот скотина! Грязная скотина! – воскликнула она и запустила что есть силы телефон вниз. – Вот тебе! Подавись своим подарком.
Слёзы ручьём полились по её щёкам.
- Успокойтесь, пожалуйста, - произнёс твёрдо Полетаев, - я не выношу женских слёз.
- Ты ещё! Придурок! Оборванец! Кажется, я поняла. Да, ты его шестёрка. Он тебя послал за мной?
- Кто это он? Пойдём!
- Куда?
- Со мной!
И тут случилось невероятное: девушка вдруг покорилась, и, как загипнотизированная, стала спускаться за Николаем. Они миновали молча мелкие кустарники, ручейки и ржавую изгородь у основания крепости. Лишь перед новым подъёмом в гору беглянка отстранёно его спросила:
- Куда ведёшь, Сусанин?
- Меня Николаем зовут.
- В крепость я не пойду, я была там тысячу раз. Вообще, я её ненавижу.
- А я впервые в жизни здесь, на море, - отвечал он, грустно улыбаясь, - пока успел только искупаться в бархатистом Понтос Аксинос.
- Где-где искупаться?
-Так называли греки Чёрное море. Понтос Аксинос переводится как негостеприимное море. Его настроение не угадаешь.
- Вот не знала. Какой ты умный. Ботаник, наверное?
- Киномеханик в сельском клубе.
Девушка сдержанно рассмеялась. Похоже, что она отчасти успокоилась, но в глазах её то и дело вспыхивали огоньки тревоги и недоверия.
- Всем буду говорить теперь, хвалиться нашим знакомством.
Внимание Николая привлекло добротное кафе с плетёными столиками и стульями под открытым небом. Широким жестом предложил он спутнице завернуть в него, на что та лишь равнодушно пожала плечами. Между тем, в кафе девушка выбрала лучший столик в углу и самое дорогое креплёное пиво с креветками. Она тут же оказалась в центре внимания.
- Как дела, Натали? – окликнул её долговязый, чернобровый, с греческим носом бармен.
- О-кей! Прекрасно! – с вызовом ответила девушка.
- А можно ваш автограф попросить?
- Перебьёшся!
- Грубите.
 Полетаев принёс заказ и сел напротив своей спутницы.
- Да вы здесь популярны, - заметил он, любуясь Натали. – Крымская звёздочка.
- А то!
Поначалу она жадными глотками пила пиво, а потом затягивалась сигаретой и с раздражением смотрела на него. А он с горечью думал, терялся в догадках: «Пять минут назад эта красавица могла сорваться в пропасть, разбиться о камни. Кто она и что же её подвигло к этому?»
- Послушай, а у тебя хватит денег, чтобы повторить и расплатиться? – усмехнувшись, спросила Натали.
- Хватит.
- А то мне кажется, что ты тратишь последнее.
- Мне не жалко.
- Почему? Уж не влюбился ли с первого взгляда в меня, дорогуша? Я ведь очень опасная штучка. Держись от меня подальше. Мой тебе добрый совет: никогда не влюбляйся. Пропадешь.
Николаю хотелось ответить: «Да, ты угадала, влюблён», но он сдержался, вытянул из сумки старенький массивный «Зенит». Девушка тут же насторожилась:
- А это ещё зачем? Вот только не надо меня фотографировать, тем более таким доисторическим прибором. Слышишь?    
- А крепость?   
- Это сколько угодно. Но лучше сначала зайти в неё.
- Согласен. Так вместе потом и пойдём?
- Я же сказала: нет! – отрезала она и по-детски нахмурилась.
Полетаев решительно отстегнул чехол от объектива. Вчера он уже отснял половину плёнки. По возвращению в Ковылёвку Николай собирался порадовать односельчан черноморскими видами, устроить в клубе фотовыставку и даже лекцию прочитать об истории Крыма. Теперь же Полетаев сделал вид, что собирается снимать стены крепости, но на самом деле он поймал в объектив и девушку, нажал на кнопку спуска. Натали в этот момент отрешенно смотрела в сторону.
- Это мой самый лучший кадр! – воскликнул Полетаев. – Ты прекрасна! 
Николай принялся фотографировать только её.
- Сто раз я нажимал курок винтовки, а вылетали только соловьи…Прекрати, а? Папараци, деревенщина, - сквозь зубы бросила она и поднялась с места.
- Наташа!
- Не ходи за мной. Прошу. Ты, кажется, хороший человек. Или очень скверный. Очень. Не надо, Коля.
Но Полетаев, оставив бармену у кассы денежные купюры, потянулся за ней. «Что на уме у капризной девчонки? Нет, нельзя её оставлять одну». Между тем, слегка покачиваясь, как по облаку, объятая крымским солнышком, девушка шла по узкой улочке к серпантину дороги. Встречные мужчины ей приветливо улыбались, некоторые из них вдобавок кланялись. А Колька неистово ревновал, скрежетал зубами, и строил им мрачную мину. У дороги он по-хозяйски взял свою спутницу за руку. Натали невольно усмехнулась:
- Ты чего? Озвездел совсем. Боишься, под колёса брошусь? Вот чудила.
- Да, представь себе, очень боюсь.
- А ну голосуй!
- Куда же мы поедем?
- На край света! – выдохнула она и протянула руку навстречу катящимся, шипящим автомобилям.
Тут же перед ней остановилась серебристая «десятка». Натали заглянула в салон.
- До Меганома подбросите?
- Конечно. Вам со скидкой, мисс, всего лишь десять баксов, - пробасил в ответ загадочно седовласый, круглолицый водитель.
- Ладушки.
В машине девушка неожиданно прильнула к Николаю и положила ему голову на плечо. Полетаеву хотелось петь от счастья. Ещё бы: за окном мелькает цветущая Судакская долина, виноградники, бескрайнее море, бездонное небо, а рядом – любимая и желанная. Ему казалось, что «десятка» разгоняется по взлётной полосе долины
- А что на Меганоме собственно вам нужно? – вкрадчиво спросил «луноликий».
Натали, закрыв глаза, молчала. Полетаев же не растерялся, выпалив:
- Самый лучший пляж!
- Здесь, значит, не хватает?
- Нет!
Теперь и Николай зажмурился, представил явственно, как они с Наташей приезжают в Ковылёвку. Для его многочисленных родственников это будет как гром среди ясного неба. А сосед Филимон вообще начнёт завидовать, подшучивать, хамить, требовать с него долг с процентами. Сначала они обвенчаются, потом сыграют свадьбу в клубе. На бракосочетание он привезёт из соседней деревни отца.
- Меганом! Молодёжь! – шофёрский рык заставил вздрогнуть Полетаева.
Да и Натали тревожно встрепенулась и надула губки:
- Левее, шеф! К ущелью. Дальше.
- Там же никто не купается, - возразил круглолицый.
- Левее! Это моё любимое место.
«Десятка» послушно продолжила бег и замерла прямо перед отвесной скалой. Груда камней-островков переливалась на солнце всеми цветами радуги. Полетаев хотел было расплатиться, но девушка его опередила, положив водителю на плечо зелёную купюру. Тот расплылся в широкой улыбке:
- О, премного благодарен, мисс. Берегите себя. Счастливенько.
Натали молниеносно выпорхнула из кабины. Вид открылся перед Николаем просто восхитительный. Он лишний раз убедился в том, что, если и существует рай, то адрес у него один – южный берег Крыма.
- Это самое лучшее место на свете! Центр Вселенной! – воскликнула девушка.
- Почему?
- Потому! Меня как магнитом тянет сюда. Наверное, я родилась здесь. Именно здесь меня мать родила и бросила. Потом был детский дом, интернат. Ты знаешь, как мальчишки меня обожали! Но был среди них один отчаянный вихрастый заводила, который стал моей тенью, моим очень близким другом, братом. Когда я только начинала петь в кабацких заведениях, а пела и пою я так себе, он был всегда рядом, охранял, ревновал и заботился. Потом связался с рэкетом, отпетым криминалом. Вот на этом месте он поклялся мне в вечной любви, даже резал вены себе, сумасшедший. Я поверила ему, как последняя школьница, засыпала и просыпалась с его именем на устах. И вот вчера выясняется, что мой возлюбленный второй месяц навещает дочку нашего мэра. А Марат был всем для меня, понимаешь? И тут всё рухнуло! Мне не хочется жить. Без любви жизни нет. Кто-то сказал: священное безумие – любовь.
Полетаев ожидал всё, что угодно, но только не откровения Натали. Она уткнулась ему в грудь. Несколько опешив, он гладил её золотые волосы и взволнованно говорил:
- Ничего, Наташа, успокойся, поверь, у тебя ещё всё наладится. Ты встретишь на своем пути хорошего человека, обязательно встретишь. А, может быть, ты его уже встретила? И он с тобой рядом? Ты только выслушай меня, не смейся и не обижайся…Поедем со мной в Ковылевку? Ты не пожалеешь, тебе у нас очень понравится.
Внезапно раздавшийся рокот мотоцикла разорвал на мелкие кусочки тишину и всякую гармонию. Наташа тут же отпрянула от Полетаева. А с «Харлея» соскочил темноволосый, коренастый парень в жёлтом блестящем спортивном костюме. Без прелюдий, молниеносным ударом он сбил Николая с ног.
- Не трогай его! – закричала девушка. – Озверел совсем. Марат!
- Кто это? – гневно спросил тот.
- Случайный прохожий. Он был здесь.
- Ага, другое что-нибудь придумай. Ты засветилась с ним уже в городе.
- Нет, вы посмотрите на него…Ты путаешься со всеми девками подряд. А мне, значит, запрещается.
Черные, восточные глаза Марата засверкали раскаленными углями:
- С кем я путаюсь? С кем? Назови хоть одно имя? Собираешь сплетни всякие.
- А с Марией, дочкой мэра?
- Полный бред, Наташа, у нас просто общие дела. Да она и страшная, рябая, мизинца твоего не стоит.
- Ночевать не появился, сотовый свой отключил. А я тебя ждала, я ужин десять раз разогревала.
Марат порывисто обнял девушку:
- Прости. У мэра много выпили, я отключился. Ты же знаешь, люблю тебя. У меня ничего нет хорошего в жизни, кроме тебя, Натали. Ты хотела в Венецию? Будь по-твоему, билеты взял в каюту-люкс. Мы через три часа отправляемся.
- Через три часа?!
Повторила она восторженно и, закрыв глаза, поцеловала его в губы.
Когда же Николай пришёл в себя, то никого уже рядом не было. А, может, всё случившееся сон, наваждение – прекрасная девушка и разъяренный мотоциклист? Однако припухшая щека заговорила ему об обратном. Полетаев с трудом приподнялся на локте. На морской песок накатывались дружно волны. Солнце растворилось в потемневшем розовом небе. На душе у Николая стало пусто, тоскливо и холодно, как никогда, будто только что он потерял самого дорогого человека на свете.