Всем известна страсть Брежнева к страстным поцелуям. Я не собираюсь делать из этой любви никаких выводов, хотя бы потому, что у меня нет на этот счёт информации. Я хочу поговорить у о другом, о соратниках Брежнева. Никто из них не сказал ему:
- Лёня, ты что делаешь. Ты как целуешься? Сдержанный мужской поцелуй и поцелуй взасос, когда ты перед таким поцелуем ещё тщательно вытираешь губы, а потом просто впиваешься в мужика. И это на глазах многих миллионов людей, перед многочисленными объективами камер. Ты что, не понимаешь, что выглядишь как голубой?
Впрочем, нет, такого и определения как «голубой» в те времена не было, по крайней мере, в СССР.
Скорее всего, если бы было сделано подобное замечание, то оно прозвучало бы в иной форме, более для нас привычной:
- Брежнев, ты что, педик или гомик? Что же ты взасос мужиков целуешь? Ты что, Генеральный секретарь, не понимаешь, что своими поцелуями компрометируешь страну, державу?
Но нет, никто ему по-дружески такого не сказал. А почему, в самом деле? Что, все эти партийные работники столь высокого уровня не понимали неприглядности такой картины? Даже Андропов, чекист с большим стажем не понимал? Да, конечно, понимали. Но, личные интересы у лидеров партии преобладали над интересами родины. Им просто наплевать было на интересы державы, когда могла быть затронута личная карьера, личная судьба. Вот и этот, якобы большой интеллектуал Андропов, который по ночам читал книги, по крайней мере, так у нас говорят, тоже благоразумно промолчал. И дело не в том, что Брежнев бы мог его вполне резонно одёрнуть, дескать, не твоё дело, ты сам-то семью без средств к существованию бросил, у тебя сын вором стал из-за этого. Навряд ли бы Брежнев был столь резок. Ничего бы он этого не сказал, не сказал по той же самой причине, по которой промолчал и Андропов, человек «с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками». А ведь такое коллективное молчание очень громко характеризует всех руководителей партии того периода.