Начиналось лето, не календарное, а лето студенческое. Время, когда давно уже закончились экзамены в институтах и совсем недавно производственная практика. Погода баловала солнечными жаркими днями и обделяла, такой желанной, ночной прохладой. Середина июля.
Город, ненавистный ему город, погрузился в тяжелую духоту и чад улиц, запруженных автомобилями. Редкие, но внезапные, порывы ветра поднимали с раскаленного асфальта вихри пыли, бросали их в лица прохожих и стоящих на остановках.
Вам очень не повезет, если вы идете и с, почти детским, восторгом облизываете мороженное, такое вкусное и освежающее, и в друг этот поганый вихрь облепляет макушку ледяного лакомства мелкими, скрипящими на зубах, пылинками, песчинками и прочей грязью, скопившейся возле бордюра у сливной решетки. После этого можно либо облизать оскверненное мороженное и быстро выплюнуть, либо, что хочется более всего в таком случае, с силой бросить в урну, конечно же, со злости промахнувшись, заслужив тем самым неодобрение старушки, которая всегда поблизости, если что-то кидаешь в урну и промахиваешься.
И все же как хорошо, что вместо ленивого лежания в постели и постепенно начинающей болеть от пересыпа голове, он предпочел, можно сказать совершил над собой усилие, и вытащил себя на школьный стадион, на эти двести тридцать метров щербатого, замусоренного битым стеклом и поросшего местами мхом асфальта. Как было бы проще, если бы это был тенистый, чистый и благоухающий парк с широкими ровными дорожками. Как было прекрасно бежать и слышать лишь свое частое дыхание и пение птиц над головой. Но вместо этого со стороны дороги шел ровный гул проезжающих машин, со стороны хлебопекарни кисло тянуло дрожжами, и палящее солнце, несмотря на относительно раннее утро, слепило глаза.
Когда-то давно, на этом месте была вода, много воды, целая бесконечность соленой океанской воды. И над этим местом была вода, много воды, многие километры толщи первозданного океана. Под турниками и брусьями проплывали глубинные обитатели, на месте школы было логово какого-нибудь громадного первобытного монстра из глубин, а выше, выше крыш домов, на многие тысячи метров выше крыш, в голубой прохладной безмятежности плавали тысячи видов океанских жителей. Потом, через миллионы лет, океан замерз, превратившись в исполинский ледник. Еще через миллионы лет ледник сполз, оставив под собой еще не видевшую неба землю. И уже тогда, когда человек еще не появился на Земле, беспощадное солнце начало выжигать это место. Может быть, на самом-то деле все было совсем не так, но именно так он думал, пробегая мимо облупленных футбольных ворот, на последнем дыхании проговаривая цифру двадцать два, что означало двадцать два преодоленных круга.