Однажды во мне поселился маленький ёжик. Иногда он просыпался, а мне становилось мягко сказать «не по себе». Я кормил его, отдавал все, что было, и он успокаивался. И все становилось на свои места, если таковые существуют, конечно.
Еж был коварен, он мог захватить в свою власть все мое тело, и тогда оно ныло, боль проходила прямо по венам, из сердцевины. А иногда же он любезно сидел в самом центре и давил своей тяжестью иголок там. В общем, оба варианта хороши.
В этот раз все было «по-серьезному», потому что жизнь на полном серьезе говорила о своих великих проблемах и загвоздках, и о тяжелых последствиях. Такого я, естественно, никогда от нее не ожидал и упал глубоко в осадок. А ежик напыжился и устроился в моем уютном сердце. С каждым вдохом он периодически колол сильнее, и я внезапно задыхался на полуслове. Это мешало мне петь, звуки застывали в горле, и по всему существу моему проходила колючая волна, которая выходила горячо и мокро и заставляла сопеть и хлюпать. Выглядело прискорбно.
В медленно входящих в меня звуках я как будто зависал в этом море, и все перемешивалось и кричало о себе, о том, что уходит. И я скоропостижно боялся за это все, я заранее переживал их и свою смерть. И казалось вне всего этого останется только нечто одно большое серое, именно серое, и чужое, и ненужное, и противное. Неживое. И ничего не будет совсем, и я исчезну. Я ни к чему не привык, я просто влился в это, а оно в меня. И по-другому жить мне не хотелось. Без этого окна, в котором ты знаешь какого вкуса комната и тот, кто в ней живет. И вообще без всех этих образов, без этих лесных приключений, без всего этого одного бесконечного сдвоенного сна. Остальное меня не интересовало. Потому что всего и не было на самом деле.
Весь этот мир был только у нас, в нас самих.
Я представлял картину мертвого существования и впадал в прострацию. Я не хотел с этим мириться, как и с чем-либо вообще. И ежик злился и давил сильнее, потому что он думал, что он прав. Когда я злился, ежик исчезал, исчезал сам я. Становилось глухо и безразлично. Я словно нажимал на стоп в этом фильме, и, хоть он не шел, но я был раздражен после «увиденного». Теперь мне вовсе неизвестно, что будет дальше и хорошо ли это.