5
Короля потревожили громкие голоса.
- Что там, Удилаша?
- Дворцовая охрана, Ваше Благородие. Задержали двух приезжих артистов, а с ними еще один, говорит, что он наследный принц Пенагонии. – Удилак подвел короля к окну. – Вот, видно прямо отсюда, Ваше Величество.
Король Теодор с интересом посмотрел вниз.
- Прикажите привести или пусть канцлер их допросит? – Удилак откашлялся.
- Нет, не надо, у него этот, как его – насморк, артиллерийский, тьфу черт! Пусть ведут, я сам их допрошу, – король еще раз глянул на арестантов. – А кобыла-то, кобыла – родилась еще до изобретения хомута! На такой только наследным принцам и ездить! Слушай, а насекомых на них нет? Я ведь только после бани – рискую!
- Прикажите проверить на вшивость?... И принца тоже?
Король от неожиданности даже заикаться начал.
- Если б, если бы я не знал, что ты кавалерист, я бы сказал, что ты слишком примитивный... Давай их, веди их в кабинет, – король поправил корону и вышел в двери.
Ввели Пенапью, Жака и Марту, следом за ними два стражника внесли недавно вырытый в лесу сундук Жан Жака Веснушки.
- А, это вы, Арлекины? – Король довольно крякнул. – А ты говоришь, наследный принц Пенагонии? Что-то на принца совсем не похож, – король смерил принца взглядом. – В лохмотьях каких-то, весь грязный. Где же ваш костюм, Ваше Высочество? Где слуги, кони?
- А это вы, Ваше Величество, спросите у лесных разбойничков. – Пенапью опустил голову, оглядывая себя. – Конечно, я понимаю, что в таком виде, как у меня сейчас, в гости не ездят...
- А знаете, никто бы и не глядел на ваш наряд, кабы мордашка была подходящая. – Король Теодор поманил пальцем принца к себе. – Вот, полюбуйтесь на того, кого мы ждем, что-то вы с ним не больно-то схожи.
Пенапью бегло взглянул в книгу, лежащую перед королем. Это была Пенагонская Энциклопедия, еще утром находившаяся в библиотеке.
- Так и знал! – Пенапью отчаянно всплеснул руками. – С этим же нельзя сравнивать! Он такой подхалим, этот наш академик живописи, я говорил папе. Взял и зачем-то приделал мне древнеримский нос... и брови. Приглядитесь, разве ж у меня такие брови? Они ж у меня совсем незаметные.
- В том-то и дело, – покачал головой Теодор. – От портрета у принцессы слюнки потекли, а увидит она такой оригинал... Энциклопедия врет значит, документы похищены, доказать вы ничего не можете. А вы то, господа арлекины, откуда взяли, что он принц Пенагонский?
- Так и есть, Ваше Величество, – уверенно проговорила Марта. – Он же такой искренний, открытый, совсем не умеет хитрить. Ну как ему не верить!
- И потом, – подал голос до этого молчавший Жак. – Ваше Величество, мы видели карету, у принца есть золотой – подарок другого короля.
- Да, Ваше Величество, вот он. – Пенапью протянул королю монету.
- Х-м, действительно, монета не наша и не Пенагонии. – вынужден был признать король.
- Конечно, на ней профиль короля Мухляндии. Я получил ее из рук Его Величества. – Пенапью мечтательно улыбнулся. – Представляете, там король страстный коллекционер бабочек. Переверните золотой, там – бабочка!
- Ну, ладно, хватит мне голову морочить! – Теодор гневно вскинул руки. – Положим, золотой вы могли и украсть. Карету вы мне предъявить не можете, разве что ту старую повозку. И потом, – король подошел к Марте вплотную. – Что-то для принца он слишком честный. Всё-то у него правда, да правда, А ведь отроки при дворе воспитанные лгать, лицемерить и изворачиваться учатся с пеленок. А ваш принц – такой хороший! Так если он и правда принц, как же его одного эта наука обошла? А? Я вас спрашиваю!
- А вы проверьте его, – Жак незаметно подмигнул принцу. – Если он не принц, и мы все врем, вы же ничего не теряете, верно? Ну, а если не врем...?
- Верно, – закивал Пенапью. – И, Ваше Величество, мы еще не завтракали даже. И у меня как-то нет сил доказывать, что я – это я. Нельзя ли нам хотя бы морсу кисленького, освежиться?
- Кисленького, говоришь? – Король хитро прищурился. – Хорошо, будет тебе кисленькое! То, что на портрет ты совсем не похож мы уже выяснили.
- Это портрет на меня не похож, Ваше Величество, – поспешил возразить Пенапью.
- А вопрос будет такой... – продолжил король – Ответьте-ка, принц, кто главный королевский конюх в Пенагонии?
- Зовут его Антуан, лицо у него все в оспинках, нос уточкой, фамилии не помню.
- Ну, не надо расстраиваться, Ваше Высочество, – ехидно промурлыкал король. – Хотя ты и не прошел проверку.
- О, это еще ничего, по сравнению с тем, как расстроятся Антуан и папа. – Пенапью тяжело вздохнул. – О, как расстроится папа, когда узнает, что я не уберег нашу гордость, жемчужину пенагонских конюшен, лучшего рысака нашего – Милорда...
- Милорд? – насторожился король. – Это который на четыре круга обошел моего Сапфира?! Вороной! Он был с вами – и увели?! – Король-лошадник в ужасе схватился за голову, расхаживая взад-вперед, не находя себе места. – Да ты знаешь, кого ты потерял?! Мальчишка! Милорд, какой конь! Весь как из кости, какая нарысь, какой аллюр, какой курц-голоп! Папа расстроится... Да я, потеряв такого коня, в монастырь бы ушел! Я ж тогда покоя лишился, а папочка ваш уперся и ни в какую, не продам ни за какие тыщи... А тут – бесплатно увели! Что же ты сразу не сказал! – Король на ходу соображал. – Так, где ты говоришь это произошло? – обратился он к Жаку.
- В лесу, что на самой границе, это место так же знают под названием «Кабаний Лог». Там мы с Мартой и нашли нашего принца.
- «Кабаний Лог», говоришь, – король задумчиво почесал в затылке, это название он знал очень хорошо. – Да, историческое местечко скажу я вам. Удилаша, распорядись, чтобы принца отвели в его покои, ему с дороги надо принять ванну, отдохнуть.
- Благодарю вас, Ваше Величество, а как же мои друзья? – Воспротивился Пенапью.
- А с ними я еще побеседую, поболтаю так сказать с глазу на глаз, а потом, конечно, отпущу. – Король сладко улыбнулся.
Пенапью удалился вслед за Удилаком.
- Ну, а теперь вы, господа арлекины, – король подошел к сундуку артистов, раскрыл его и вытащил одну из кукол. – Так и откуда это у вас? Запрещенным ремеслом занимаетесь?! Это ведь сундук кукольника Жан Жака Веснушки. Кто он вам? Отвечайте!
- Он мой отец, – тихо проговорил Жак, глядя прямо в глаза королю. – И сундук этот достался нам по наследству.
- Да уж! – Король развеселился. – Не моему рысаку двоюродный ишак, а отец, па-па! Хорошо наследство! На каком острове, говоришь, нашел покой ваш незабвенный папенька?
- На острове «Берцовой кости», – еще тише ответил Жак.
- Ну, так ему там не скушно было, там ведь все паяцы и правдолюбы собрались, поэты, музыканты, актеры... – король повертел в руках куклу-марионетку, которая, кстати сказать, очень напоминала его самого. – А это вот – я! – Он внимательно посмотрел на Жака и Марту.
- С чего вы это взяли, Ваше Величество? – удивился Жак. – Там же написано: полковник Хряк.
- Да это и не можете быть вы, Ваше Величество, – подала голос Марта. – Вы – король, а тут нет даже намека на корону…
- Ошибаешься, Коломбина! – Теодор подергал перекладины, и кукла пришла в движение. – Я же не всегда был королем. До коронации я был армейским полковником. Полковник Хряк – такое прозвище дал мне ваш отец Жан Жак Веснушка. И именно эта кукла нравилась публике больше других и очень прославила его.
- Извините, Ваше Величество, мы этого не знали.
- Конечно, молодой человек. Да и откуда вам было знать. А сундук этот и повозку придется у вас изъять.
- Но, как же…
- А вы посидите пока в темнице. Тюрьма у нас удобная, с дороги отдохнете, пока вас канцлер не примет. – Король извиняюще пожал плечами. – Он пока очень занят – государственные дела, сами понимаете… Голова у него – не голова, а просто палата лордов, а руки до всего не доходят. Надо бы сто, а у него всего – две.
- Но вы же не можете осудить нас за дело моего отца, столько лет прошло! – Жак выжидающе смотрел на короля.
- Я никого не сужу. Я вообще человек сентиментальный, меня легко разжалобить. Судит – он! И это вы ему расскажете.
- Но, Ваше Величество, а как же наш принц – он будет спрашивать о нас, – напомнила Марта. – Он очень расстроится, узнав, как обошлись с его друзьями.
- О, нет, конечно же он ничего не узнает, – король добродушно улыбнулся. – Мы скажем ему, что вы отбыли на юг, на гастроли.
Жака и Марту увели, спустя какое-то время вернулся Удилак.
- Ну, Удилаша! – король Теодор взволнованно потер руки. – Надо бы нам одно дельце провернуть. Такое дельце! Если оно у нас выгорит – я тебя генералом сделаю! Возьмешь самых лучших моих гвардейцев, если надо будет, весь полк забирай...
Король понизил голос до шепота, так, чтобы его мог расслышать только Удилак.
Король Теодор прохаживался вокруг компрометирующего его сундука на заднем дворе, возле конюшен. Он все никак не мог подобрать подходящего человека для столь важного поручения. Сомнения не переставали мучить его. И надо было как раз в этот миг Марселле попасться ему на глаза.
- А, Матильдочка, поди-ка, поди-ка сюда.
- Да, Ваше Величество, только я Марселла.
- Ах, да, вечно я вас путаю, ты пониже, ну так даже лучше. – Теодор сгреб служанку в медвежьи объятья. – Надеюсь, ты умеешь держать рот на замке.
- Как прикажете, Ваше Величество.
- Отлично, – король оглянулся по сторонам. – Видишь сундук?
- Вижу, Ваше Величество.
- Так вот, растопи-ка пожарче печку и сожги все это тряпье вместе с куклами до последней нитки. Понятно? И с печкой ты должна быть наедине, чтоб никого рядом! И молчала, чтобы обо всем, как печная заслонка! Ни одна живая душа не должна прознать про это. А если кто и будет спрашивать – ты ничего не знаешь. Чтоб ни звука, смотри у меня!
- Что вы, Ваше Величество, я – могила!
Патрик, он уже собрался в дорогу. Как трудно, мучительно трудно было принять такое решение. И вот он уже в дорожном костюме, шпага на поясе, кинжал в ножнах, походные сапоги и черный дорожный плащ. Как он красив в этом одеянии, статен, благороден, горяч. Но глаза Альбины не видят его сейчас. Да ей и не до него, она сейчас наряжается для чужеземного принца и в тайне уже видит себя – королевой. Как горек вкус у его любви! Но вещи уже собраны и незачем больше задерживаться здесь, где все так знакомо и до всего дотрагивалась принцесса. Наверное, даже смерть и та не так жестока, как Альбина. И предстоящая разлука с той, что дороже жизни – немилосердно разрывает сердце. А вот и лысый лакей – шпион канцлера.
- Карета готова, Ваша Милость.
Патрик сбежал вниз по лестнице. Вот и все, в последний раз бы увидеть Альбину. Навстречу ему Марселла, согнувшись, пыталась втащить тяжелый сундук вверх по ступеням. Патрик взялся за сундук с другой стороны и вдвоем они подняли его наверх – в маленькую коморку под лестницей и опустили перед горящей печью.
- Спасибо вам, Ваша Милость. – Марселла печально посмотрела в его большие ясные глаза. – А вы уже уезжаете? – Потом, опомнившись, воскликнула. – Ой, Ваша Милость, вам же нельзя здесь находиться!
Патрик, не слушая ее, нагнулся и открыл крышку сундука. В нем куклы, много самых разных кукол-марионеток.
- Это сундук тех актеров, – ответила на немой вопрос Патрика Марселла. – Их стражники вниз повели. А сундук и все куклы король приказал сжечь. Чем они ему помешали? Да, и еще сказал, чтоб ни одной живой душе ни слова. Ой! – служанка испуганно прикрыла ладонью рот.
Патрик опустился рядом на корточки.
- Ваша Милость, а эта очень на вас похожа. – Марселла осторожно перекладывая куклы, вынула из сундука одну.
И, правда, эта кукла – хрупкий белокурый юноша, удивительно красивая кукла с огромными печальными глазами.
Патрик взял куклу из рук Марселлы. Да, ему была знакома эта кукла, Но где же он мог видеть ее раньше? Такое смутное напоминание…, его видения. Мальчик, люди, смеющийся кукловод… Нет, какая-то вспышка, всплеск, иллюзия, искра в памяти. Но нет, почему он не может вспомнить? Это ведь он – тот мальчик. А эта кукла, сундук – реальность из его видений. Но пока ничего не понять.
- Ваша Милость, смотрите! – вздох восхищения и изумления Марселлы вернул Патрика в реальность происходящего. – Роза, сухая. Кому понадобилось хранить ее? Взгляните, Ваша Милость, она – г о л у б а я!
Сухой цветок, завернутый в тряпицу, без запаха почти – она так пролежала не один десяток лет.
- Зачем сжигать такую красоту?
На лестнице, за спиной Патрика послышались шуршащие шаги. Он быстро прикрыл плащом освещенные пламенем от печи куклы. Это опять был лысый лакей.
- Огнем любуетесь, Ваша Милость? Смотрите, крылышки не подпалите, – неприятно улыбаясь, лакей скрылся из виду.
- Вам надо быть осторожнее, Ваша Милость, – зашептала Марселла. – А знаете что, давайте спрячем этот сундук, и никто ничего не узнает.
Они сидели молча около печи, огонь отбрасывал пляшущие тени на стены коморки. Марселла бережно держала голубую розу. Кукла печального юноши в руках у Патрика при свете пламени казалась живой. Она будто и впрямь могла – двигаться, дышать, петь. И, если внимательно прислушаться к треску сухих поленьев в печи – можно было различить красивую печальную мелодию. И никто кроме Патрика и Марселлы не услышал эту песню – о тайне сухой розы.
В долине Тигра и Евфрата,
Где древних тайн земля полна
С неповторимым ароматом
Есть роза чудная одна.
В недобрый час тоски и гнева,
В час пробужденья темных сил
Спустился белый ангел с неба
И эту розу посадил.
Там где она расцветает,
Там никто не солжет,
Там никто никогда не солжет
Лишь звезды небесные знают,
Где она расцветет,
Где однажды она расцветет.
Пусть вид ее порою жалок,
Как скромной Золушки наряд,
Но ложь сворачивает жало,
Ее заслышав аромат.
В любую крепость, дом и замок
Он проникает без труда
И ощутивший этот запах
Солгать не сможет никогда
Там где она расцветает,
Там никто не солжет,
Там никто никогда не солжет
Лишь звезды небесные знают,
Где она расцветет,
Где однажды она расцветет.
Можно ли было сжечь эту розу?! Все содержимое сундука являлось ценностью, которую необходимо было непременно сохранить. История с сундуком и куклами заинтриговывала. Чего так опасался король? А если он так хотел сжечь куклы, то в случае если все откроется – Марселле могла грозить не меньшая опасность. А те актеры – они в подземелье! О том, чтобы уезжать сейчас не могло быть и речи! Он должен, наконец, все вспомнить – расставить все по местам. Любовь, горечь, боль – отошли на второй план. Сейчас важнее всего были – безопасность Марселлы, роза и куклы. Сейчас разгадка совсем рядом и он отыщет ее, что бы ни случилось!