На поляну вышло три фигуры. На шаг впереди двух других шёл высокий худой человек в сером дорожном плаще. Всё его лицо было покрыто глубокими морщинами. Его коротки волосы и небольшая борода были седы. Он был стар. Очень стар. Стары были и его глаза. Это были глаза человека видевшего в жизни всё и от этого испытывающего большую скуку. Они видели столько горя, мучений и страданий. Это были глаза Вольного Наёмника. И они смотрели на меня. Он, как будто, чего-то ожидал, какого-то знака, какой-то команды. Но, не дождавшись её, старик сильнее укутавшись в свой плащ, спросил:
- Андре Омельс? – дождавшись моего утвердительного кивка, он продолжил – Я Колин. А это – он рукой указал на двоих людей, стоявших за его спиной – мои … ммм… ассистенты. Не пройдёте ли вы с нами? Мы хотим задать вам несколько вопросов.
Я посмотрел на его “ассистентов”. Они были похожи как братья – близнецы. Это были здоровенные детины лет 30-35. Оба они были шире меня в плечах раза в два и выше на голову. Их простая рабочая одежда, которую обычно носят охотники, чуть не рвалась под давлением бицепсов. Оба темноволосые и стриженые “под горшок”, бород они не носили. И, даже, выражения их лиц были одинаковыми: полное отсутствие, каких – либо эмоций, как будто они были вырезаны из камня. Я сразу узнал выучку Золотой Империи, ещё и потому как они стояли, заложив руки за спину и слегка расставив ноги.
Оценив расстановку сил, я решил не сопротивляться.
- Конечно – сказал я...
Всё началось с поляны. Не большой поляны с высоким и старым театром в центре. Огромный, в сотни человеческих ростов, грубой кладки из потрескавшегося и обветренного камня, рассыпающегося под гнётом времени. Театр без ворот, без дверей или другого, обычного для человека входа.
Внутри огромным полукругом вверх поднимаются ступенчатые сиденья из того же камня. А внизу – сцена. На этой сцене, не прекращаясь вечность, идёт один спектакль – Спектакль Жизни. Показывают всё: как мы рождаемся, живём, любим, горюем и умираем. А зрители – боги, божки, духи и прочие бессмертные. Они приходят и уходят. Смотрят то, что им хочется увидеть в мире живых.
Поляна окружена лесом. Непроходимым лесом. Многие герои древности пытались пройти через него в неодолимом желании прикоснутся к божественному. Но не один из них не вернулся.
Боги не желают, чтобы простые люди им мешали. Поэтому они поставили охрану. Говорят, что лес вокруг поляны заколдован, и каждый, кто войдёт в него умирает. Его тело лежит, пока корни живых деревьев не заберут его с собой в недра земли. Ещё говорят, что в чаще живут бессмертные твари, охраняющие границу между мирами людей и богов. Их вид так ужасен, что только один взгляд на них сводит человека с ума. Говорят многое, но никто не знает правды...
Надо решать загадку. Действия, совершённые мной, были продиктованы обстоятельствами. А, может, нет? Может, кто-то хотел, чтобы я это сделал? Или это Я хотел?
Били моменты, когда наступало просветление, но оно подавлялась туманом, и всё продолжалось вновь.
Сейчас возможен только один способ всё узнать: ожидать, смотреть, терпеть. ….
Они думают, что я повержен! Что я тот, кого можно пинать, топтать и топить в грязи. Они увидят! Они увидят,… но потом. Сейчас я этого не хочу. Пускай дальше пытаются играть со мной, считая, что я ничего не вижу и не знаю…..
Темнота. Темнота - сообщница, искусительница. Свет нахален и груб. Тьма придаёт уверенность и ощущение неузнаваемости. Мы становимся другими людьми. Теми, что живут глубоко в нас, в уголках сознания. Они ждут минуты выбраться, но свет их губит. И только во тьме, ночью, они оживают. Они ходят нашими ногами, они трогают нашими руками, они говорят нашим ртом, они целуют нашими губами…. Они – это мы. Видя лишь малое, освящённое светом рассудка, пропускаем то, что скрыто во тьме. Во тьме безумия….
Острая боль застала Его врасплох. Левый висок взорвался. Ничего не видно. Камень пола приятно холодит и боль постепенно проходит. И когда она перестаёт занимать всё сознание, в голову влетают вопросы: Где? Что? Почему? Не находя ответов и, даже, не понимая вопросов, Он пытается подняться. Это получилось, но очень большой ценой. Он покачнулся в сторону и упал бы, если не стена, что сначала не заметил. И снова боль! Теперь в левой руке. Он вспомнил, что боль была и тогда, когда очнулся, и когда поднимался, но не обращал на неё внимания. Надо постоять. Не надо двигаться. Не хочу боли! Но силы не вечны и Он это понимает. Единственное, что можно сейчас сделать, это идти к той полоски трепещущего света, что ОН уловил, поднимаясь. Он совершенно потерял ориентацию и ничего не видит.
Шаг был сделан. Но это последнее, что можно было совершить. В Его глаза ударил яркий и сильный свет. Это было ужасно. Всё, что Он чувствовал раньше, вся та боль меркла перед теперешним Его состоянием. Свет проникал через каждую клеточку, разрывая её на части. Каждый нерв трепетал, в ожидании конца.
В сознание вошёл голос. Голос извне. Он рвал барабанные перепонки в ушах и ударял по мозгу, как кузнечный молот.
- Он очнулся! Зови Колина, а я постараюсь его задержать!
Темнота. Темнота - сообщница, искусительница. Свет нахален и груб. Но сейчас он помог. Помог очнуться. Как будто меня окунули в ледяную воду, после недельного, беспробудного пьянства.
Передо мной стоял один из тех “ассистентов”, что сопровождали старика. Другой, я полагаю, побежал за подмогой. Надо спешить.
Даже в нормальном состоянии мне было бы нелегко справиться с адептом военной школы Золотой Империи. А сейчас у меня вывихнута рука, разбит висок и я ещё не до конца отошёл от действия яда, что мне подмешали. Но надо! Иначе всё будет напрасно, и я погибну. Есть только один выход. О! Опять! Опять я не могу решать что делать. Опять обстоятельства. Я так этого не хочу, но надо….
Безумие. Только безумие. Надо уйти от света.
Сейчас, когда сознание начало проясняться, я увидел всё, что раньше не заметил. Мой охранник стоял в дверном проёме. Он тупо пялил на меня глаза и боялся подойти. О да! Он боялся меня даже в таком состоянии. Но его решимость возрастала с каждой секундой. За его спиной была комната, хорошо освещённая свечами. Очень хорошо. Видно старик знал, что свет на меня давит. Из-за моего охранника, мне не удалось рассмотреть что-то ещё, так как он набрался решимости и сделал шаг верёд. Я скользнул вправо и оказался в тени, но моих сил не хватило, чтобы удержать меня на ногах и я упал….
Они поймали! Заточили! Опоили! Они думают, что победили! Ха! Как они глупы! Всё кончено! Я на свободе!....
Не знаю, сколько времени я провёл без сознания. Сильно болела голова. По лицу текла кровь: я разбил лоб, когда упал. Или нет? Это была не моя кровь. Оглянувшись вокруг, я увидел тело охранника. Оно лежало внутри камеры. Значит, он успел сделать ещё один шаг перед смертью. Он был действительно сильным. Очень сильным. Но он всего лишь человек. А вот старик нет. И он скоро прейдет. Надо бежать. Быстро.
Но до сих пор оставалась проблема со светом. Раньше я использовал заклинание, охранявшее меня от его воздействия. Но сейчас я не уверен, что моих сил хватит даже на это, в принципе самое простое действие. Надо бы подождать и накопить силы, но ждать нельзя. Надо двигаться.
Мой охранник был одет в ту же кожаную одежду, что и при первой нашей встречи, но добавился очень грязный дорожный плащ. Он то мне и понадобится.
Меня обыскали, но оставили одетым. Это было хорошо, т.к. моя одежда была не простая, она хранила меня от, горячо не любимого, солнца. Набросив на себя плащ и закрыв лицо капюшоном, я поспешил убраться из своей камеры.
Следующая комната была, как я и предполагал, караулкой. Она была прямоугольной формы и больше напоминала широкий коридор. Дверь, из которой я вышел, находилась в углу, в начале этого коридора-комнаты. Слева от двери, в другой стене, был очаг, на котором можно жарить не больше маленького кабана. У противоположной от двери стены стояли кровати. Стол и стулья находились, загораживая проход, между кроватями и стеной, у которой я стоял. И всё пространство было заставлено свечами. Их было около трёхсот. На столе, на полу, в подсвечниках, висевших на стене и на колесе, висевшем под потолком как в таверне. Похоже, люди, схватившие меня, знали о моей боязни света и предусмотрели преграду, чтобы я не сбежал.
В другом конце комнаты-коридора была вторая дверь. Выход. Туда мне и надо.
За дверью коридор сужался и тянулся довольно далеко. Я ожидал увидеть там новых охранников и уже приготовился к драке. Однако за дверью никого не было.
Блуждая по мрачным лабиринтам коридоров, освещённых только редкими факелами, я не встретил никого! Не было и следов ухода. Не было вообще никаких следов. Как будто замок был необитаем. Но тогда откуда факелы? И не могли же меня охранять только двое? Странно. Это было очень странно.
Немного походив, я вышел к выходу. Не знаю, как я это сделал. Во мне проснулось некое чувство, называемое людьми интуицией. На улице было утро. Прекрасное летнее утро. На чистом небе светило солнце. Оно ещё не успело подняться высоко и не палило так сильно, но лишь слабо грело. Его прикосновение пробуждал от сна как рука матери ещё в детстве. Тогда я хотел стать фермером, как мой отец. Чтобы был свой дом, хозяйство, жена и, конечно, дети! По традициям нашего племени венчались рано, лет в восемь, по решению совета деревни. У меня уже была невеста. Интересно где она сейчас? Я, можно считать, погубил её жизнь. Её теперь больше не за кого не выдадут замуж, и никто не возьмёт в жёны. Она так и останется старой девой. Боже! Сколько зла я совершил на свете? Сколько жизней погубил? Не винных жизней. И сколько ещё погублю…