Миллионы километров намотаны за шесть лет…Станции и типичный среднерусский пейзаж изучены до мелочей. Знакомые лица проводников и милицейских патрульных… Сформировавшаяся привычка ездить в определенном поезде, в вагоне именно с этим номером, сидеть справа у окна или спать на нижней боковой в плацкарте…Восемь часов романтики под стук колес, без которого уже не засыпаешь, минуты релакса в вагоне-ресторане и, конечно же, бесконечные перекуры в тамбуре… Здесь начинаешь задумываться о вечном, устремляя взор за горизонт, иногда задерживаясь взглядом на стремительно проносящихся мимо картинках…Здесь наблюдаешь за людьми, незаметно, через отражение в стекле…представляя себе их мир, пытаясь заглянуть в их мысли. Куришь сигареты одну за другой, не спеша, со смыслом, испытывая каждый раз новое удовольствие от любимого ритуала.
Здесь, в тамбуре, заводятся новые знакомства – ничего не значащие, мимолетные или способные за несколько часов изменить всю жизнь…Однажды именно здесь я и встретила свою любовь.
Как удивительно порой наша жизнь походит на кино…Вполне обычные события вдруг начинают неуловимо закручиваться, управляемые чередой случайностей…Совпадение? Судьба? Не важно.
Я, как всегда, стояла на перроне в ожидании своего поезда. Был ноябрьский, но теплый и солнечный день. Я приехала на вокзал рано, поэтому успела уже заскучать. Медленно переводя взгляд с одного предмета на другой, я думала о предстоящей сессии и о том, сколько всего еще придется сделать. Руки безбожно немели от чемодана, загруженного книгами и банками с вареньем и огурцами. Я злилась на них, потому что люблю быть в дороге налегке, но мою дорогую маму переубедить в чем-то – гиблое и песперспективное дело.
В какой-то момент я заметила неподалеку несколько человек, радостно и тепло обнимающихся. Я не могла отвести глаз – настолько светлым было это прощание. Их было четверо: мужчина, женщина, молодой парень в форме моряка и маленькая девочка с огромными розовыми бантами, торчащими из-под шапки. Женщина снимала происходящее на камеру. Мне стало ужасно любопытно, но приближался поезд, и я со вздохом и неподъемным чемоданом в руках отправилась к тому месту, где должен был остановиться мой вагон. Я не ошиблась, двери открылись прямо передо мной, и, протянув свой билет приветливо улыбающейся проводнице, я вошла внутрь.
Мысли сразу переключились на дела мирские, и, расположив свои вещи, я с книжкой по системному анализу села за любимый столик бокового сиденья в плацкарте. Чтение не напрягало, и вскоре под мерный ритм колес в голове начали рождаться новые идеи для предстоящего научного исследования. Неожиданно их прервало движение в начале вагона. Я подняла глаза и увидела того самого морячка, на которого обратила внимание на перроне. Какая-то догадка пульсировала в голове, но никак не оформлялась в виде мысли.
Предчувствие оправдалось, когда он, наконец, дошел до моего купе и остановился, отыскивая свое место. Ему досталась верхняя полка. Время было ближе к обеду, но на нижних полках почему-то спали люди. Поразмыслив о чем-то, морячок закинул свои вещи наверх и повернулся ко мне.
- Девушка, добрый день. Вы не будете против, если я присяду?
Я как-то нервно дернула головой, видимо, в знак согласия. Он плюхнулся на сидение, основательно побеспокоив мои коленки и наступив на ногу. Я промолчала, не вслушиваясь в его извинения, и уткнулась в свое чтиво. Мальчику, похоже, было неизмеримо скучно, поэтому он отправился к проводнице и вернулся с несколькими банками пива, сухариками, коробкой сока и печеньем.
Я, естественно, за ним наблюдала из-под опущенных ресниц, но продолжала вдохновенно перелистывать страницы и царапать на них карандашом свои умные комментарии. Он молчал и откровенно пялился на мою книгу. Я раздражалась от того, что он все делал слишком громко – открыл пиво, захрумкал сухарями, забарабанил по столу пальцами какой-то ритм. Он предложил пива, я отказалась. Сок и печенье тоже меня не вдохновили. Вообще не имею привычки есть и пить во время чтения. Бабушкино воспитание.
Я не могла сосредоточиться никак. В итоге непродолжительной схватки с эмоциями, я полезла в карман пальто за неизменными Davidoff lights. «Проведу пару минут в обществе курящих и успокоюсь. Что-то нервная какая-то стала». Я поднялась и пошла в конец вагона. Краем глаза отметила про себя какое-то шуршание сзади, но не придала тому никакого значения.
В курилке стоял мужик слегка в подпитии. Я покосилась на него, но, заметив, что он уже затушил свой окурок и собирается уходить, перестала о нем думать. Я встала к окну лицом и, чиркнув зажигалкой, медленно затянулась. От дыма немного закружилась голова. Я прикрыла глаза и на какую-то секунду перестала существовать. Хлопок закрывшейся за мужиком двери прервал мою нирвану. Я нахмурилась и зачем-то стала считать столбы электричества. Затянувшись во второй раз, я на секунду задержала дым в легких, а потом, выпустив изо рта колечко, резко выдохнула, как ножом сверху вниз разрезая это колечко оставшимся дымом…Получилось забавно – эдакое корявенькое разбитое сердечко. Когда фантазия рассеялась, я затянулась еще.
- Прошу прощения, что отвлекаю от важного дела, зажигалочкой не угостите?
Я вздрогнула от неожиданности и закашлялась. Сквозь выступившие слезы я увидела в отражении едва различимые черно-белые полоски. Оборачиваться с перекошенным и потому, несомненно, чертовски привлекательным лицом не хотелось, но морячок все еще ждал ответной реплики. Я просто протянула зажигалку и, приведя дыхание в норму, наконец-то обернулась.
- Извините, - говорю. Следующая затяжка немного обдирала горло, но я умудрилась сдержать новый приступ кашля.
Он в ответ тоже извинился за то, что напугал меня. На этом беседа кончилась. Мы стояли в противоположных углах тамбура и молча курили. Я – свой Davidoff, он – красные Marlboro. Он смотрел в окно, а я пялилась на него и размышляла. По моим представлениям, качки курить не должны. Ну, спортсмены, все такое…а он – курит, причем очень завораживающе. Как-то с иронией что ли. Непонятное впечатление. Как будто играет. Весь такой зловещий, а дым вокруг вьется. Мне с моим воображением вообще лучше не смотреть. Я хихикнула про себя и отвернулась. На нем была тельняшка без рукавов, майка что ли…не разбираюсь в таких нюансах моряцкой моды. Я стояла и думала, что ни разу не стояла рядом с таким здоровяком. И мое любимое сочетание – соломенные волосы и кофейные глаза. А еще я заметила у него челочку, ну, такую, как раньше наши сельские крутые парни носили – когда голова коротко стрижена, а челочка длинная. Мне стало смешно. Я докурила, не заметив больше ни вкуса сигарет, ни удовольствия от них. Вышла.
Вернувшись, я снова села за системный анализ, но мозги мои остались, видимо, в тамбуре. Пришлось убрать книгу. Морячок не возвращался, мне подумалось, что он, наверное, уже скурил пол-пачки. Я уставилась в окно. Когда он вернулся, то сразу перешел в атаку. В итоге, мы познакомились. Я узнала, как его зовут, откуда он и зачем едет в Питер. Подводник, курсант, примерный сын и заботливый старший брат. За полчаса я успела даже посмотреть несколько семейных фотографий. Слушая его, я все время думала – почему он все это мне рассказывает? О себе я мало что рассказала, формальности только. Спустя час мы уже болтали обо всем – о Питере, об учебе, о будущем. Вместе выходили в тамбур и курили, стоя друг напротив друга в самом его центре, мешая всем ходить и, поэтому, периодически прикасаясь один к другому. Я вдруг поймала себя на мысли, что хочу наброситься на него и целовать. Вот черт! Это был конец всему. У меня свадьба через месяц, а я смотрю на почти не знакомого человека и не понимаю, как мне что-то могло нравиться в собственном женихе.
Видимо, ужас на моем лице отразился слишком явно. Борис (а именно так звали моего попутчика) удивленно посмотрел на меня и спросил: «У Вас все в порядке?» Нет! Ни хрена у меня не в порядке! Я еду в поезде всего пару часов, а уже успела перечеркнуть четыре года своей нормальной, стабильной жизни, полной уверенности и четких перспектив. Конечно, ничего подобного я ему не сказала. Наверное, как-то перевела тему. Настроение после этого упало ниже плинтуса. Когда Борис, спустя какое-то время, пошел в вагон-ресторан за сигаретами, я вышла в тамбур и закурила. Я думала. Вдруг в какой-то момент я решила, что не буду ничего менять. В конце концов, это просто приятно проведенное время в дороге, я ничего греховного не совершила. Вместе с дымом выпуская из себя тревогу, я успокоилась и расслабилась. Все в порядке. Я это я. Я позвонила своему Володе и сказала номер вагона и время прибытия, чтобы он меня встретил. Закончив разговор, я закурила еще. Видимо, я стояла в тамбуре долго, потому что внезапно дверь открылась, и в проеме появился мой попутчик. Мы снова о чем-то говорили, шутили, над чем-то смеялись. Уже в вагоне, мы пили его сок с отвратительно сладким печеньем. У меня нашелся шоколад, и его мы тоже пустили в дело… Время летело, за окном проносились километры, а поезд все приближал нас к минуте прощания.
За полчаса до прибытия, я вдруг поняла, что постоянно думаю о том, что сейчас все кончится, и я никогда больше его не увижу. Отчаянная мысль забилась где-то в середине мозга: «Попроси у меня номер телефона!!! Скорее!!! Пригород, уже пригород!!! Попроси!!!»
Сама я никогда не стала бы этого делать. Не потому, что это какие-то принципы – нет. Просто только так я могла узнать, что все это для него значит – просто случайный эпизод или, как для меня, - событие.
Когда уже показался хвостик перрона, а поезд начал поскрипывать тормозами, я разочаровалась. Я медленно оделась, пропуская толпу спешащих на метро пассажиров и наблюдая, как он снимает сверху наши чемоданы. Повернувшись ко мне, Борис неожиданно спросил:
- Можно я тебя провожу?
Я покачала головой:
- Нет, не нужно, меня встречают... Брат.
Боже мой!!!! Что я делаю! Мое последнее слово прозвучало как удар топора. Как молоток судьи, выносящего приговор. И подписала его себе я сама.
Я солгала!!! Ради другого мужчины я вру. Это точно конец…
- Тогда позвони мне, если захочешь.
Он сунул мне в руку пачку красного Marlboro и пошел к выходу. Я смотрела ему в спину и не знала, как быть. В вагоне уже почти никого не было, когда я увидела Володю, спешащего мне навстречу вдоль длинного ряда плацкартных полок. Оставалось несколько секунд до наших объятий и нежного поцелуя жениха и невесты, но я не могла этого сделать. Я только смотрела на него и все крепче сжимала в руке пачку красного Marlboro.