Чихнулось. Он задумчиво почесал нос. Многолетняя пыль, окутывавшая стены и пол плотным налетом, при первом движении поднималась в воздух. Да, здесь, похоже, никто не бывал с того самого дня... А почему, собственно говоря? Может быть, на этом пути таятся неведомые опасности? Он задумался, сидя на пороге двери, открывавшей путь вниз, в подземелья. Идти или не идти?
Вокруг на десятки километров простирался Мертвый Город. Пустые коробки кирпичных многоэтажек и кое-где уцелевшие железобетонные башни небоскребов отчетливо вырисовывались на фоне светло-серого, словно выцветшего неба. Узкая стрела высоко поднятой над землей на длинных ногах-опорах автодороги уходила вдаль, теряясь среди зданий. Он знал, что совсем неподалеку отсюда эта дорога обрывается страшной бездонной пропастью, как, впрочем, обрываются и дома. Именно туда ударил огненный кулак противобункерной бомбы, с дьявольской точностью нацеленный на один из штабов. Не спасло их, спрятавшихся глубоко под городом, и толстое бетонное «одеяло». Что там, в этой воронке, он не знал — даже за сотни метров от нее кожа начинала яростно зудеть и чесаться: верный признак высокого уровня радиации. Да, они научились чувствовать невидимую опасность — а иначе просто не выжили бы...
Ветер взвыл в проемах между остовами зданий, заскрежетал болтающейся на одной петле дверцей вросшего в асфальт ржавого автомобильного кузова. Он вздрогнул от неожиданности и вдруг быстро, без дальнейших колебаний, скользнул в дверь. В конце концов, давно пора расширять территорию — семье уже тесно, дети-то рождаются регулярно. Хоть с этим повезло, а ведь многие виды просто потеряли способность к размножению! Он снова чихнул — пыль висела невесомым облаком, хотя он старался ступать осторожно.
Шагов через тысячу путь преградила стальная стена. Он уже встречал такой металл в заброшенных зданиях. Военный объект. Эту сталь не пробить ничем. Впрочем, и ни к чему — в несокрушимой преграде зияет щель, достаточная, чтобы протиснуться. Похоже, что-то пошло не так, раз убежище осталось открытым... Ну, так и есть — вторая дверь вообще отодвинута почти целиком, в проеме темная груда какого-то тряпья. Тряпья? Из-под покрытого плесенью рукава камуфлированной куртки торчали полусгнившие кости. Истлевшие пальцы намертво вцепились в какой-то ржавый инструмент. Оружие. Ну конечно, что же еще? Люди всегда лучше всего умели делать оружие. Вот и сделали... на свою голову. Осторожно перебравшись через трупы, он пробрался мимо прожектора с разбитым отражателем, направленного в сторону выхода, и замер в восхищении.
Коробки, коробки, коробки... Ряды коробок, уходящих вдаль. Он знал, что бывает в таких коробках. Тушенка, к примеру — добротная тушенка, редкое лакомство по нынешним временам. И сгущенка — м-м-м, последний раз в детстве пробовал, достался глоточек, ведь братья и сестры тоже ждали своей очереди. Сколько же тут? А еще ведь есть мешки, целый штабель мешков, в мешках могут быть сахар, крупа, зерно... Вот так удача! Хоть прямо сейчас переселяйся сюда.
Вдоль стен убежища стояли деревянные лавки, на которых вповалку лежали трупы. Трупы были и на полу, среди россыпей позеленевших автоматных гильз. Он поморщился: работка, конечно, предстоит та еще. Тухлятину убирать... Зато семья получит новое жилище и запасы, которых хватит надолго. Надо побыстрее рассказать своим. Он повернулся и заспешил к выходу. На пороге он еще раз обернулся, прежде чем скрыться во тьме — крупный, размером с кошку, хомяк. Последний уцелевший в Мертвом Городе вид. Вершина эволюции Постапокалипсиса. Пустые глазницы мертвецов равнодушно смотрели ему вслед.