- Хочешь я принесу тебе кофе в палатку!?
- Гм…!
Шеф, смотрел заинтересовано, но недоверчиво, «шестерить» в походе, было не принято, да и вообще, в быту у нас были нормальные деловые отношения.
- С бутербродами…!
- Ты что, ими кидаться будешь?
- Нет, я хочу подать тебе в палатку, кофе с бутербродами. Что бы ты мог позавтракать, не выходя из спальника.
На челе шефа проглядывалась напряженная мысль, он силился понять, в чем фишка. Кофе с мочегонным, бутерброд с пургеном? Затравленно улыбаясь, он начал вылезать из спальника, я его придержал.
- Позволь, хоть раз, проявить служебное рвение, я хочу сегодня побыть подхалимом, прими, будь любезен!
В соседней палатке проснулись, полог отодвинулся, и показалась сонная рожа Жеки:
- Что за шум?
- Хочу патрону, кофе в постель…с бутербродами.
- Ты что ими кидаться будешь!?
- Грубые люди! Человек взялся за ум, хочет обеспечить карьерный рост, доставить приятное начальнику. Ну, дайте, хоть раз, прогнутся, пораболепствовать, получить новый опыт. Чего лезете, отвалите…голытьба таежная, черви галерные…
Экипаж шестиместного катамарана начал выползать из тряпичных жилищ. Шеф оставался лежать сдерживаемый мной, криво улыбаясь. Он все еще ожидал подвоха.
Народ рассаживался на походные стульчики, как в кинозале ожидая продолжения. Под аплодисменты таежной босоты, я подал шефу на весле, кружку горячего кофе и кусок черствого хлеба накрытого сверху куском вчерашней жареной щуки украшенного листиком какого-то (по виду) неядовитого растения. Начальник, улыбался покачивая головой, улыбкой сардонического происхождения но игру принял. Осторожно понюхав кофе он сделал маленький глоток. Не притрагиваясь к бутерброду, закурил и с самым серьезным видом лежал, попивая горячий напиток маленькими глотками. Разочарованный зритель потянулся к костру, к реке к кустикам, начиная понимать, что основным объектом розыгрыша был не шеф. Цель была достигнута разочарованный народ не поскупится, на комментарии типа - А лицо у тебя было шеф и кило лимонов не хватит счастье убавить. Ужо они своего не упустят, а с меня взятки гладки – да карьерист, подхалим и не скрываю. Еще, стукачом могу…да легко.
- Ну, хватит дурака валять, пошутили и хватит, на охоту пора, рябчики заждались.
Шеф начал кряхтя выползать из палатки. И правда: пора сети проверить, поставки глянуть, спиннинг покидать. Сегодня дневка. К обеду подсчитать баллы, обработать трофеи, устроить перекус и начать готовить праздничный обедо-ужин. Там что небеса предложат – шашлыки из дичи или крупной рыбы, опята жареные (собранные по ходу охоты), уха тройная.
При неудачном раскладе – тушенка в сочетании с какой-нибудь крупой и уха из мелкой рыбы. Каждый выбирает свой путь сам, каждый хочет стать героем дня, бросить добычу к ногам неудачников:
- Эх вы, чайники!
Как договорились в 14.00, все стянулись к лагерю. Шесть рябчиков, три увесистых щуки, несколько приличных окуней (граммов по триста-четыреста). Плюс мелочевка для тройной ухи, с ведерко старых опят (грибной сезон на закате), но вполне годных в пищу. Теперь перекус, по «писярику», как говорит Жека и за работу по подготовке к празднику живота. Как я и предполагал. Мне приносили соболезнование, что я работаю с начальником, обожающим чинопоклоннечество и подхалимаж. Конечно, что бы слышал шеф, по нему проехались пару раз, но все еще впереди. Короче, все шло своим ходом. Дичь, рыба и картошка на уху чистились, нарезались, костер пылал как кузнечный горн.
Внезапно, что-то изменилось. Наступила тишина, все замерло. Ни звука. Деревья сбрасывающие пожелтевшую листву, застыли будто в оцепенении. Умолкли птахи, день стал меркнуть, как в кинозале в старые времена. Небо заволокло тучами, будто они, выпрыгнули из засады Внезапно налетел шквал ветра такой силы. Что палатки с вырванными колышками, вместе со спальниками полетели на бреющем полете. Огромный купол тента, сшитого зонтиком, подпертый по центру двухметровым березовым колом, упал на лежащих собак. Костер разметало по всей поляне и угли тлели на разбросанных вещах, раздутые ветром. И сразу же хлынул ливень, это была стена воды и мы были вмурованы в эту стену (вот, что спасло вещи от сожжения). Экипаж с выпученными глазами кинулся спасать шмотки – ловить палатки, крепит к земле тент. Убирать все, что может быть унесено. Ветер стих также внезапно, дождь тоже сбавил обороты и стал просто моросить – по-осеннему, занудно и беспросветно, небо посерело, стало светлее. Мы стали приходить в себя, действия стали более рациональны и менее хаотичны. Так, что можно было закрепить закреплено, на палатках тяжелые чурки, пора налаживать быт, доставать запоздало дождевики, обуть сапоги, в общем, сделать устранение последствий стихии.
Парность случаев, он же закон максимальной пакости. Не отменишь. Внезапно все повторилось, только сильнее. Потемнело и новый шквал ветра заставил упасть нас на землю лицом вниз, снова водопад воды с неба и шум упавшего недалеко дерева, сопровождавшийся треском поломанной древесины. И тишина… и покой…и отсутствия дождя. Внезапно выглянуло солнце, и защебетали птицы. И удивленные глаза Жеки:
- Что это было, ну ты даешь!
- Если ты еще раз гад…
Шеф глянул на меня глазами свежезамороженного окуня и зашагал устранять последствия катастрофы.