"У надежды самая долгая жизнь: ведь она рождается первой и умирает последней"(с)
В такие холодные тихие деньки тянет в сон.Зарыться в ворох тёплых одеял c кружкой горячего чая в руках. И конечно же наблюдать, как тихо падают капли дождя с серого скучного неба под классическую музыку или живую игру на фортепьяно...Какая-нибудь грустная мелодия, заставляющая полузакрывать глаза и отрешённым взглядом остановиться на одной единственной точке,медленно но верно погружаясь в меланхолию окружающего мира...
Да. Эта музыка одна из самых прекрасных,но неприменно - самых грустных на свете...
Никогда не любил,да и не люблю рассказывать о своей работе. Она у меня нервная,местами скучная и вредная,но сегодня я хочу сделать исключение.
В один из пасмурных непогожих дней шеф вызвал меня к себе в кабинет(если каморку 2х3 с розовыми противными обоями, кучей ужасных полузасохших кактусов и фотографий домашнего дистрофического кота,где пожизненно накурено и воняло одеколонам советских времён можно назвать кабинетом редактора), и сказал, что сегодня, я, офисная крыса, поеду на место, собирать матерьял по статье. Настроение упало не так сильно,как после того, как я узнал место и тему.
Мне необходимо было съездить в Хоспис и сделать о нём репортаж. Городская мерия хочет отправить здание под снос, но расселение людей,находящихся там просто напросто не возможно. Всё это привело к не хилому конфликту в администрации и социальному столкновению.А где конфликты,там и жёлтая пресса,как вы понимаете...Честно говоря,я очень расстроился. Ну во-первых, числясь специалистом по новостям о открытии детских садиков,окончаниях ремонта дорог и отчётах о городских праздниках(боже,как стыдно то...), я не хотел лезть ни в какую политику, да и не умел никогда о ней писать. Да и относительно Хосписов...Приходить в место,где люди проводят свои последние дни...
Коридоры, двери,окна, кровати,диваны...даже воздух там пропитан предсмертным унынием, горем и безысходностью.
Однако поручение есть поручение,и я был просто не в силах отказаться от собственной работы.
Всё,как и ожидалось: серые стены, угрюмая безлюдная прихожая, узенькие обшарпанные коридоры. Тихое тиканье часов.Телевизор с отключённым звуком, просто так работающий в пустой прихожей. Запах пригорелого жаркого откуда то справа...Почему то когда я читал о подобных местах в книгах,или смотрел зарубежные фильмы, всё там выглядело куда прекраснее и милее...Хотя я и не мог ожидать иного от Российского Хосписа.
Я переговорил с директором. Довольно сдержанно и официально.Задавал ему стандартные вопросы без особого энтузиазма, хотя и в ответ энтузиазма не получил. Наверное я был не первым,кто приходил за статьёй для какой-нибудь среднестатистической газетёнки из-за чистой формальности...
Сухо распрощавшись с директором, я уже было спешно уходил, пытаясь вбить себе в голову по приходу домой выпить снотворного и заснуть мёртвым сном, стараясь при этом даже не вспоминать это место,эти стены,это ощущение...
И тут...Я услышал её.
Мелодию.
Тихую,неуверенную,робкую.Но в тоже время невероятно прекрасную,грустную,переливистую.
Чистый тонкий звук доносился до моего сознания,заставляя в момент замерть тело и забыть обо всём на свете.
Чья-то волшебная игра на фортепьяно застала меня между прихожей и кухней. Я непроизвольно пошёл на звуки мелодии и оказался на веранде,ведущей на задний двор. Дверь в небольшой палисадничек была открыта настеж.
Именно оттуда и лились эти неиссякаемые потоки музыки. Из под пальцев худенькой женщины в большой-большой соломенной шляпе.Поля шляпы скрывали её лицо,поэтому мне было очень трудно определить её возраст,хотя это было и не так важно пока она играла эту волшебную мелодию.
Я стоял и слушал её как самый последний дурак, как бесстыже влюблённый мальчишка,который боится подойти к девушке, как прохожий зевака, глазеющий издали на транспортное происшествие, как громом поражённый, как оглушённый арматурой...Нет ни одного нормального и ненормального определения,какое характеризовало бы меня в данный момент времени. Минуты текли так незаметно,что я опомнился только спустя 40 минут,когда чья то тёплая рука легла мне на плечо.
Обернувшись,я увидел ухоженную улыбающуюся старушку лет семидесяти,и не успел я и рта раскрыть,как она представила мне музыкантку,которой я с таким упоением внимал:
- Это,молодой человек,Госпожа Орлова. Правда,хорошо играет?
- Да,замечательно... - вытянул я из себя.
Вдруг она перестала играть, сняла шляпу и подняла голову к небу.
Я увидел седеющие пряди, синеватые губы,впалые щёки и глаза... Странные глаза...В ни было что-то такое, что я не понимал,но осознавал,что с ними что-то не так...Тусклые, чуть дрожащие глаза,из которых текли слёзы.Стеклянные и холодные.
Трудно было определить,от чего он плачет:то ли из-за своей старости(на вид ей было не меньше 85),то ли от грусти...
Но тогда меня не особо волновал этот вопрос. Я сделал шаг вперёд и позвал:
- Госпожа Орлова, с Вами всё в порядке?
Она не ответила мне.Тогда я повторил вопрос,сделав ещё шаг.
Тёплая рука снова коснулась меня:
- Ёе глаза уже давно не видят,а уши не слышат.Она полтора года,как не видит...И почти уже не слышит.Рак мозга.Ей всего 49, и осталось примерно полгода.
Я опешил:
- Наверное она была пианисткой в юности?Ведь так прекрасно играть с отсутствием зрения и почти полной слепотой...
- Нет. - улыбнулась бабушка:
- Она научилась играть здесь. Примерно год назад она села за инструмент.
- Но...Как?..Это же...Это же невозможно? - я искренне удивлялся.У меня в голое не укладывалось,как в таком состоянии можно так волшебно играть.
- Как видите - возможно. Вы ещё слишком молоды,что бы понять, что такое - последняя надежда, и что она значит для таких людей,как она.Самая красивая музыка,самые прекрасные стихи,самые живописные картины рождаются из душ тех, кто последними каплями собственной жизни платит за то,что мы называем искусством.Я надеюсь,Вас не надо провожать до выхода.Удачного дня. - и старушка удалилась,даже не обернувшись.
Мне довольно трудно описать, с какими чувствами я передавал босу отчёт на обработку,как я приехал домой,и не мог уснуть...Как провёл последующие 2 дня.Всё это было,как в тумане...В голове чётко и ярко звучала лишь эта мелодия,которая теперь казалась мне самой грустной на свете.
Позже я узнал,что Госпожа Орлова умерла спустя месяц после моего визита,а здание Хосписа всё-таки отправили под снос по указу мерии.
И не было печали,не было серого осадка,или горечи на губах,как это обычно бывает. Был горячий чай,дождь и мелодия.Не из наушников или колонок. Живая,настоящая.В воздухе, в голове, в мыслях.
Самая грустная на свете мелодия,которая завораживает своей печалью.
Музыка,что будет жить вечно благодаря тем последним глоткам чьей-то жизни, подаренными ей во имя памяти,добра и звучания.
Всё вышенаписанное - несомненно очень грустная история,не имеющая особого смысла и внятной морали,в принципе как и все мои истории.
Просто ведь всем иногда хочется в пасмурный дождливый день налить себе кружечку горячего чая,зарыться в ворох из одеял, и смотреть,как медленно падет с неба дождь под самую грустную мелодию на свете.
Мелодию минутных печали и одиночества.