З Е М Л Я Н Е
Фантастическая повесть
1
Мы, жители Миров Альтаира, признаться, относимся к так называемым землянам без особой симпатии. Конечно, никакой ксенофобии. Между нами и этой многочисленной расой существуют дипломатические, торговые и прочие отношения, принятые в Освоенной Вселенной. Да и как может быть иначе, если мы, как и они – члены Межзвездной Федерации и внешнюю политику строим по ее законам. И все же…
Когда волосатые предки землян еще вовсю дубасили друг друга каменными топорами, Содружество Альтаира уже давно вышло в космос. А потом был изобретен гиперпространственный привод, позволявший нашим кораблям совершать прыжки от звезды к звезде. Мы совершенствовали это уникальное изобретение тысячу лет: не только его ходовые качества, мы стремясь к филигранности формы, которая воочию отражала бы гениальность и величие этого творения высокоразвитого интеллекта. Несмотря на то, что наши гипнрзвездолеты тысячу лет бороздили космос, альтаирцы заселили не более тридцати миров. Мы не сторонники экспансии, наша цель - сохранение стабильности и древних традиций, составлявших основу нашей культуры.
Жители Земли как-то уж слишком скоропалительно перестали быть волосатыми дикарями. (По крайней мере, внешне.) Их прогресс сделал стремительный скачок. Но Аквалан, наш Великий Знающий, еще тогда заявил, что цивилизации, развивающиеся скачкообразно, неконструктивны и недолговечны. Во многом он оказался прав.
Кто такие земляне? Судя по названию – жители планеты Земля. Но уже давно никто из них не живет на Земле, так что имя этой расы, по сути, пустой звук. Буквально за несколько столетий бурного и бездумного технического прогресса эта агрессивная и недальновидная цивилизация превратила родную планету в радиоактивную и отравленную химикатами пустыню, совершенно непригодную для жизни. Земляне освоили ближний космос, но другие планеты их солнечной системы по природным условиям подходили для жизни еще меньше, чем изгаженная Земля. Мигрировать им было некуда.
В конце концов, вполне закономерно вспыхнула пандемия, выкосившая пять шестых населения планеты. В силу каких-то неизвестных, скорее всего, природных факторов, пандемия менее всего коснулась северо-восточного полушария, обширная область которого на наших ксеноисторических картах именуется Руш. Великие Знающие до сих пор спорят, что это такое: государство, географическое название местности или что-то еще. Но обитатели Руша оказались, по сути, последними выжившими землянами, обреченными на медленную смерть. Но, как многие варварские расы, они обнаружили звериную способность к выживанию.
Гиперпространственный привод, исполненный для нас глубокого философского и многих иных, почти мистических смыслов, работе над которым с трепетом и благоговением посвятили себя многие поколения наших Великих Знающих, оставшиеся в живых земляне сляпали за десять стандартных звездных лет. Это было чудовищное во всех смыслах сооружение. Его несовершенство невозможно описать. Но, как ни странно, оно работало. Еще за десять стандартных лет они понастроили таких же немыслимых в своем безобразии кораблей и рванулись в космос. Эта раса никогда не была отягощена высшими духовными ценностями и глубиной познания, она не знала систем и иерархий, позволяющих сохранять древнюю культуру (которой у нее и не было). Она лишь неудержимо стремилась в просторы космоса, оседала, как плесень, во все новых мирах, уродуя их и меняя на свой лад. Такие действия у нас, альтаирцев, вызывали по меньшей мере брезгливость.
И, тем не менее, эта раса изгоев за несколько стандартных звездных циклов размножилась неимоверно, умудрилась освоить и заселись более трехсот миров. Эта орда явилась в Звездную Федерацию, став ее полноправным членом, и, как следовало ожидать, породила очередное безобразие: колонизацию Дальнего Космоса – вместо того, чтобы озаботиться совершенствованием уже освоенного. Самое странное и возмутительное состояло в том, что представители вполне цивилизованных рас в Совете поддержали эту авантюру. Альтаирцы были против, но оказались в меньшинстве.
2
Я, Абадур Лавар, альтаирский Гор из древнего рода Гор, (который и дал название титулу) окончил Звездную Академию шесть стандартных лет назад. Мне просто не повезло. Какие-то семантические нюансы не позволили компьютерам объективно оценить уровень моих знаний. Результатом стали довольно посредственные баллы. Это был позор. Клан Гор в Мирах Альтаира славился Великими Знающими. Нужно было и мне овладевать мудростью в наших Пагодах Познания. Но, что греха таить, честолюбие толкнуло меня в Звездную Академию, для выпускников которой открывались блестящие перспективы на федеральной службе. Среди студентов было полно землян. Подозреваю, что экзаменационные компьютеры ментально были отрегулированы под них – под большинство.
Вскоре я получил назначение: мелким клерком в один из департаментов Совета. Я болезненно переживал свое поражение, но твердо решил, что не все потеряно: то, чего не дали мне выпускные баллы, можно добиться самоотверженным трудом.
Но судьба и здесь сыграла со мной злую шутку. Мое служебное рвение было замечено, и мне предложили повышение: должность прокуратора… в ненавистных мне Колониях. Я мог и хотел отказаться, сочтя такой «карьерный рост» чуть ли не за издевку. Но, поразмыслив, изменил свое решение. Ведь если труд в роли мелкого клерка сделал из меня прокуратора пусть и захолустного угла мирозданья, отчего ему в будущем не сделать из прокуратора колонии более значимую фигуру? Я не был женат, вещей у меня набралось на две дорожные сумки. Через день я уже катил в космопорт.
Рейсовый звездолет высадил меня на Эльрисе, в конечной точке своего маршрута.
- До планеты Тураз, административного центра колонии, вам придется добираться на каком-нибудь каботажном судне, - сказал мне астронавигатор лайнера. – Постоянное сообщение пока только налаживается.
- И как же мне найти каботажное судно?
- Обратитесь к администратору порта, - ответил навигатор и перестал обращать на меня внимание.
Это была суровая, скалистая планета со скудной растительностью. Почти все время дул пронзительно холодный ветер. Я поглубже натянул капюшон форменного плаща. С посадочного поля в портовый поселок меня доставил какой-то извозчик на разбитой колымаге – за фантастическую цену.
Поселок состоял из невысоких, стандартных, изъеденных ветрами зданий, над которыми возвышалась серебристая вышка гиперсвязи. Она единственная напоминала о том, что мы живем в век межзвездных перелетов. Улицы пустовали. У домов, вместо окон, были узкие бойницы, прикрытые пластолитовыми щитами – то ли для защиты от ветра, то ли от неведомых врагов.
Администратора я нашел в его офисе, в здании, ничем не отличавшемся от прочих и безо всякой вывески. На его крыше трепетало нечто, что я сперва принял за флаг Федерации, но, активировав бинокулярное зрение, понял, что это просто туземное растение, занесенное туда ветром и зацепившееся за шпиль антенны. Я и раньше не обольщался по части Колоний, но все-таки не ожидал, что все окажется так скверно.
Администратор, синекожий гуманоид с непомерно большой, лысой головой при моем появлении встал и вытянулся, как того требовал этикет. Я коротко изложил ему свою проблему. Синекожий поскреб трехпалой лапкой сначала одну, потом другую щеку, производя довольно противный звук. Я догадался, что так он изображает усердное раздумье. Наконец администратор проскрипел, основательно коверкая слова универсального языка.
- Васему перевосходительству придется ночевать в отель. Завтра, думаю, удастся решить, как надо. Отель здесь один, третий дом направо.
- Да уж, потрудитесь решить, - сухо сказал я и вышел.
3
«Отель» оказался чем-то вроде постоялого двора, каким я представлял его по старинным литературным сочинениям. В полумраке холла хозяин (землянин) сослепу не рассмотрел моего форменного плаща и тут же предложил девочек и Бетельгейзе-крэк. Я молча уставился на него и смотрел до тех пор, пока он не сообразил, с кем имеет дело. Хозяин немедленно залебезил и представил мне «лучший номер», хуже которого я не мог себе представить. Отовсюду дуло, постель была влажной, а из душа вместо горячей воды текла тепловатая белесая жижа. Я не мог уснуть всю ночь, но визора в номере не было, и я чуть не взвыл со скуки. Пожалуй, понятно, почему девочки и крэк у постояльцев идут на ура. Придется безотлагательно заняться подобными вертепами, когда я, наконец, приступлю к работе.
Утром явился администратор. Он скребся обеими клешнями, что, как я понял, не предвещало ничего хорошего.
- Ну? – прервал я его ритуальные почесывания.
- Ваше перевосходительство! Корабль есть. Но…
- Что – но?
Чиновник заскребся еще громче.
- Капитана не желает брать вас на борт.
Я просто задохнулся.
- Ах, не желает?! Вы, надеюсь, объяснили ему, кто я и куда следую?
- Именно так, ваше перевосходительство.
- И что?
Администратор опять заскребся.
- Разве вы не можете пригрозить ему отнять лицензию?
Администратор продолжал чесаться.
- Где полицмейстер?
- Он на шахтах. Там беспорядки.
- А губернатор?
- Губернатор недавно разбился на флаере. Он больница.
- Кто исполняет его обязанности?
Синекожий пожал покатыми плечиками.
- Никто.
О, лед отлетающих душ! Что здесь вообще происходит?! Я почувствовал, что впадаю в ярость, неподобающую альтаирцу.
- Что же сказал ваш капитан?
- Он земелянин, ваше перевосходительство.
- Я не спрашиваю, кто он? Я хочу знать причину отказа.
- Мне очень неловко, ваше перевосходительство. – Чиновник не переставал скрестись.
- Прекратите сейчас же, - рявкнул я, - и отвечайте на вопрос.
- Он произнести фразу на своем языке, трудную для перевод на универсальный. Она означает категорический отказ.
- И вы посчитали вопрос исчерпанным?
- После такая фраза переговоры сильно затруднительны.
Я смерил взглядом это ничтожество, не скрывая презрения.
- Мне странно, что вы до сих пор задержались на своей должности.
Администратор перестал скрестись.
- Ваше превосходительство, - сказал он безо всякого подобострастия и почти без акцента. – Капитан Черкан произнес очень оскорбительную фразу, которая касается не только вас, но и ваших родственников, религиозных убеждений и много чего еще. Он пьян, и разговаривать с ним бесполезно.
- Так, может быть, полезно взять его под арест и вытрезвить?
- Может быть. Но в этих звездных секторах полно всяких неожиданностей, а потому все корабли несут вооружение. На бриге капитана Черкана два бортовых плазмоизлучателя и армейский артиллерийский комплект. А еще у него два десятка экипажа со стрелковым оружием, и если дойдет до боестолкновения…
- До боестолкновения?! О, лед отлетающих душ! Это что, гавань звездных пиратов?!
- Это Колонии, ваше перевосходительство.
Я окончательно вышел из себя.
- У вас есть машина?
- Машина? Зачем?
- Сейчас мы поедем к этому капитану.
- Во-первых, он тут рядом, в таверне, и машина не нужна, а во-вторых…
- Нет, как раз, нужна. Мы с вами, засоси вас Черные Дыры, государственные должностные лица, облеченные властью. Если бродить от отеля к таверне и обратно, ни один паршивый капитан не примет вас всерьез.
Я буквально вытолкал его за дверь…
Ехать оказалось, действительно, недалеко. По дороге администратор успел сообщить мне, что бриг капитана Черкана направляется с грузом на Тураз, в административный центр колонии. Но по пути должен выполнить еще одно небольшое задание. Какое, я не успел узнать, так как мы прибыли.
По щербатым ступеням мы спустились в подвал типового мрачного строения и оказались в довольно просторном полутемном зале с дюжиной столов и стойкой бара справа от входа. Зал был почти пуст. Администратор незаметно указал в дальний угол: вон там, ваше превосходительство.
За столом, обвиснув в кресле, сидел белобрысый верзила, типичный землянин, типично пьяный или нанюхавшийся крэка. Привалившись к его плечу, дремало какое-то почти голое гуманоидное существо, кажется, женского пола. Я подошел и сел напротив. Капитан Черкан приподнял веки и что-то сказал на своем, непонятном языке. Электронный лингвист у меня над левым ухом сообщил нечто невразумительное о скверных животных и детородных органах. Я догадался, что это ругательство.
- Господин капитан… - я сдержанно представился.
Теперь лингвист завел речь про различные способы совокупления, которыми якобы увлекались я и мои родственники. Я понял, что капитан просто пьян до невменяемости и несет всякий вздор. Но отступать я не собирался.
- Мне нужно добраться до Тураза. Вы направляетесь туда. В соответствии с Федеральным уложением вы обязаны принять меня на борт.
Капитан посмотрел на меня мутным взглядом, подумал, а потом поднес к моему лицу свою кисть с замысловато сложенными пальцами. (У нас, альтаирцев, пальцы так изгибаться не способны.) В этом жесте не было ничего угрожающего, но полуголое существо хихикнуло, и я догадался, что меня опять оскорбили. Но я сдержался.
- Я требую исполнения закона.
Капитан ответствовал все на том же своем древнем языке, который плохо давался моему электролингву. Я все же понял, что ничего дружелюбного сказано не было.
- Соблаговолите говорить на универсале, - строго приказал я.
- Я соблаг… ик… валю! – отвечал капитан. – Но ты все равно марсианская ящерица, и я тебя никуда не повезу.
Прокуратору не пристало давать волю эмоциям. Но - о, лед отлетающих душ! – я все-таки потомственный альтаирский Гор и не обязан терпеть оскорбления. Даже без особой злобы, главным образом по долгу чести, я вскочил и примерился нанести разящий удар, который должен был вывести из строя этого примата минимум на полчаса. Против такого приема древней альтаирской рукопашной схватки защиты просто не существовало.
Но пьяный с неожиданной резвостью схватил тяжелый судок с жарким и запустил им в меня. Я оказался к этому не готов, и судок угодил мне в голову. Перед глазами поплыло. Сконцентрировавшись, я бросился на противника. Против наших древних приемов он не должен был устоять и минуты. Но, вместо того, что вступить в мужской поединок, он вскочил, схватил стул и принялся колотить меня им по чем попало. Не сказать, что это причинило мне большой вред, но ни одного приема я провести не смог. А едва я, слегка растерявшись, замешкался, он безо всяких экивоков так врезал мне по скуле, что я оказался на полу.
Но альтаирского Гора не так-то просто победить. Я взлетел на ноги, и наша схватка продолжалась. Капитан неосторожно приоткрылся и тотчас получил тот самый разящий удар. Настала его очередь понюхать грязный пол таверны. Впрочем, он и не подумал потерять сознание, как я рассчитывал. Мне показалось, что он умеет драться гораздо искуснее, чем сейчас изображает. Походило на то, что он валяет со мной дурака.
В конце концов, утонченная альтаирская боевая техника взяла верх. (Или он сделал вид, что взяла.) Я уселся ему на грудь, намереваясь поразить нервные центры и обездвижить на целый день. В этот момент полуголая самка продремавшая весь наш поединок, открыла огромные оранжевые глаза, сгребла со стола кувшин и… Помню лишь ослепительные искры, брызнувшие у меня из глаз. Дальше наступило беспамятство.
В себя меня привело обжигающее пойло, лившееся мне в рот. Надо мной ухмылялась физиономия капитана Черкана. Я услышал сквозь шум в ушах.
- А отчего и не взять этого сукиного сына?! Как думаешь, Мигулка? Хоть он и альтаирец, но хорош, черт бы его побрал!
Самка гуманоида кивала, моргая своими оранжевыми глазищами.
5
Насколько я успел понять, служба федерального чиновника в Колониях – штука довольно своеобразная. Все мандаты и верительные грамоты Совета, все регалии, чины и звания, вместе взятые, не стоили здесь крепкого кулака.
Еще в самом начале драки синекожий администратор бесследно исчез, так что, придя в себя после предательского удара Мигулки (что еще можно ждать от самки неизвестного гуманоида?!) я оказался один на один с капитаном Черканом. Он глядел на меня с нескрываемой насмешкой.
- Послушайте, - сказал я. – Вы что, вообще ничего не соображаете? Я все-таки здешний новый прокуратор и, когда доберусь до Тураза и приму полномочия…
- Если я вас туда доставлю.
- Вы обязаны это сделать. А если не сделаете, я рано или поздно все равно туда доберусь. И тогда гарантирую вам прощание с навигаторской лицензией и тюремный срок.
- Нет, я не про то, - сказал капитан. – Взять на борт я вас, действительно, обязан, а раз вы такой удалой молодец, то обязательно возьму. Но здесь, понимаете ли, Колонии. Вылетев из точки «А», не имеешь никаких гарантий прибыть в точку «Б». Вот в позапрошлом сезоне на каботажной бригантине путешествовал федеральный инспектор космопортов. Помнишь, Мигулка, такой толстый, все пытался тебя ущипнуть? (Мигулка с готовностью кивнула.) Так вот, надо же было этой бригантине из-за неисправности гиперпривода на выходе из прыжка застрять в транспространственном зазоре. А оттуда, сами знаете, ваше превосходительство, корабль может извлечь только высшая сила. Можно болтаться в этой щели месяц, год или тысячу лет – как повезет. Бригантине повезло. Она выскочила в обычный космос через полгода. Прибывшие спасатели обнаружили, что на борту нет ни крошки еды… и федерального инспектора. Зато экипаж пребывал в относительном здравии. Команда объяснила, что инспектор сошел с ума и выбросился через кессон в пустоту. Ну, так и записали в акте. Но дураку ведь ясно, что произошло на самом деле. Честное слово, полакомиться федеральным инспектором – это не каннибализм, а мера справедливости.
Он откровенно издевался надо мной, и я не знал, как заставить это животное уважать меня. Нет, действительно, когда я доберусь до Тураза…
Капитан расхохотался и фамильярно хлопнул меня по плечу.
- Шутка. Всем новичкам из федералов ее рассказывают.
Я поморщился, но смолчал.
- Свяжись-ка ты с нашей калошей, - велел Черкан полуголой Мигулке. – Пусть, в самом деле, готовятся к старту. Нам ведь еще надо заглянуть на Рекс. Это, конечно, крюк. Но мы туда обязательно заглянем. Потому что мне не нравится это радиомолчание. А у меня там полно друзей.
Мигулка, которая, как выяснилось, была штурманом, промурлыкала команду в мини-волновик, болтавшийся у нее между грудей вместо кулона.
6
Бриг капитана Черкана, как я и предполагал, представлял собой верх безобразия и иррациональности. Он не должен был летать вообще, но выходило, что все же летал и довольно резво. Мы прибыли на взлетное поле на том же извозчике. При этом цена почему-то оказалась втрое ниже. Черкан, впрочем, расщедрился на чаевые. Закутанная в какой-то мех Мигулка первая взошла по трапу.
Она была единственной неземлянкой среди двух десятков экипажа. И единственной женщиной. Такого сброда я еще не видел никогда. У меня появилось дикое чувство, что я перенесся на несколько тысячелетий назад, когда наши моря бороздили не космические, а самые обычные пираты. Вот на такую пиратскую посудину, кажется, я и угодил. Иного выхода у меня просто не было. Впрочем, стартовали мы, хоть и с большим опозданием, но вполне успешно, если не считать мелких неполадок, которые специалисты исправляли, беспрерывно и с большой экспрессией произнося плохо переводимые электролингвом и бессмысленные, на мой взгляд, тирады.
Как только бриг лег на курс, капитан собрал в кают-компании офицеров. Офицеры в своих истрепанных комбинезонах походили, скорее, на портовых бичкомеров, а сама кают-компания годилась разве что под хлев на альтаирской ферме. Я тоже получил приглашение присутствовать и брезгливо присел в засаленное кресло.
- Господа! – провозгласил капитан Черкан. – Уточняю стоящую перед нами задачу. Прежде, чем доставить груз и именитого пассажира на Тураз, - он издевательским жестом указал на меня, - нам предстоит еще одна очень важная миссия.
«А что я смогу с ним сделать на Туразе?» – вдруг в полном бессилии подумал я. Там, конечно, есть какой-то гарнизон. Но насколько он управляем властями и не состоит ли из таких же бродяг-землян? А попытайся я арестовать корабль и капитана, не откроют ли они, действительно, огонь из бортовой артиллерии? Из всего, что я успел увидеть, напрашивался вывод, что такой вариант отнюдь не исключен. Смахивало на то, что в этой области галактики именно эти звездные бродяги были хозяевами положения. Я вспомнил мягкие краски Миров Альтаира, золотые рассветы и розовые закаты, хорошо одетых и хорошо воспитанных соплеменников, склонных к спокойным философским беседам, презирающих войну и насилие, хоть и вовсе не беспомощных перед лицом опасности. Я вспомнил культ мудрости, которому мы все поклонялись; чистых, пахнущих тонкими благовониями женщин, отдыхающих в тени низкорослых пальм с широкими сиреневыми листьями… Нет, воистину, не зря все наши философские школы числят тщеславие в ряду худших пороков. Альтаирцу место в Мирах Альтаира, а не в Колониях и прочих дырах, куда норовит забросить федеральная служба.
Капитан между тем продолжал.
- Итак, господа. (Господа! О, лёд отлетающих душ!!) Три стандартные декады назад на планете Рекс высадились двести переселенцев с намерением организовать сельскохозяйственную колонию. Тамошняя саванна очень подходит для разведения адаптированного скота. На планете есть аборигены, но их численность столь мала, что по Колониальному Реестру не является фактором, исключающим освоение планеты. Свободных пространств достаточно, контакты могут быть сведены к нулю. Транспорт, доставивший переселенцев, ушел, а вскоре появилось сообщение, что контакт все-таки состоялся, однако носил вполне мирный характер. Переселенцы выходили на связь по графику, а потом колония замолчала. Возможно, это обычная поломка связи. Наша задача высадиться на Рексе, выяснить, что произошло, если потребуется, оказать посильную помощь и проинформировать Администрацию. Это будет сделать еще проще, так как высокопоставленный представитель Администрации (опять издевательский кивок в мою сторону) оказал нам честь своим присутствием на борту.
- Это, ребята, что же получается? – сказал высокий, худой бортинженер. – У меня там племянник с семьей и десяток старых приятелей. Это, ребята, непременно надо прояснить. Может, их эти аборигены того…
- Не сгущай, - одернул капитан. – У меня там тоже полно знакомых. Но разведчики докладывали, что аборигены малочисленны и неагрессивны. К тому же их поселения находятся на большом расстоянии от места высадки колонистов.
- Разведчики крэку нажуются, - проворчал бортинженер, - море от тверди не отличают и докладывают.
Собравшиеся зашумели. Как оказалось, почти у каждого среди переселенцев были родственники или друзья, так как отряд формировался на Эльрисе, к которому был приписан бриг Черкана.
Я встал и поднял руку, требуя тишины. На это никто не обратил внимания, и гвалт продолжался. Если это офицеры, то каковы же рядовые? Я простоял в нелепой позе довольно долго.
- Тихо! – рявкнул, наконец, Черкан, и кают-компания смолкла.
- Офицеры, - сказал я, - как прокуратор этого сектора галактики призываю вас…
Кто-то опять перешел на древний язык, и электролингв принялся давиться ахинеей, главным образом, на тему гениталий.
Капитан дернул меня за край плаща.
- Ваше превосходительство. Здесь народ понятливый, ему лишних слов не надо.
Я сел и оскорблено замолчал.
6
Разгон до гиперпрыжка занял примерно десять стандартных суток. Я наблюдал за экипажем. О, лед отлетающих душ! Что здесь творилось! Бортинженеры беспрерывно резались в центаврийские кости, и им в этом занятии никто не препятствовал, хотя за такое грубейшее дисциплинарное нарушение по Уставу полагался карцер.
Электронщики большую часть смены создавали виртуальных голых девиц и гоняли их от пульта к пульту, заставляя то драться между собой, то заниматься противоестественным сексом. Иногда они затевали общую игру со стрельбой и погонями, в результате чего рубка вообще преображалась в нечто невообразимое.
Второго пилота никогда не было на месте. Я как-то поинтересовался, какие сверхважные надобности подвигли его покинуть пост? Мне никто ничего не ответил, будто я разговаривал с глухонемыми.
Среди команды гиперпривода как-то вспыхнула драка и продолжалась до тех пор, пока капитан Черкан самолично не явился на палубу и не надавал всем затрещин.
Помощник капитана, тот вообще большую часть времени был откровенно навеселе и то предлагал мне выпить с ним, то принимался рассказывать какие-то длинные, запутанные истории со множеством не знакомых мне имен и названий, где он непременно выглядел молодцом и изо всех передряг выходил победителем.
Штурман Мигулка оказалась невероятно похотливым существом. Свободное от вахт время она проводила в каютах экипажа поочередно. Подобные женщины всегда были и есть в Мирах Альтаира. Но там их немного, и отношение к ним соответственное. Жрицу любви никогда не посадят за общий стол даже простолюдины. Но Мигулка в перерывах между любовными похождениями командовала направо и налево, за столом горланила громче других со своим странным акцентом. Но, самое удивительное, я вскоре понял, что ее вовсе не презирают. К оранжевоглазой кошке относились с неподдельной теплотой. О, лед отлетающих душ! Ее любили. Для этой беспутной ватаги она была и мать, и сестра и жена – так, кажется, сказано у древнего земного поэта.
Однажды Мигулка заявилась в мою каюту. На ней была лишь полупрозрачная набедренная повязка. Я вознегодовал и хотел выпроводить ее вон. Но ее не вполне человеческие формы казались столь соблазнительными! Она не скрывала своих намерений и не собиралась тратить время на пустые формальности любовного этикета, о котором она, скорее всего, слыхом не слыхала…
Когда она убралась, я со стыдом подумал, что у меня просто давно не было женщины. К тому же среди этих странных существ вольно или невольно сам начинаешь вести себя по-иному. И все же приходилась признать, что окаянная Мигулка умела доставлять и получать удовольствие.
…Я и прежде встречался с землянами. Сейчас до меня дошло, что они бывали разные, порой выглядели и вели себя вполне цивилизованно и респектабельно. Но, если приглядеться пристальней, в каждом, сквозило то самое, что превращало этот космический бриг в подобие вертепа.
Самое удивительное, что вопреки здравому смыслу наш космический вертеп работал нормально, и полет проходил в заданном режиме, будто не по воле разнузданного экипажа, а под действием неведомой магии.
Гиперпространственный прыжок тоже прошел успешно, и мы вынырнули на расчетном расстоянии от Рекса. При виде быстро растущего в иллюминаторах красноватого диска, там и сям отмеченного пятнами тайфунов, меня вдруг укололо тревожное предчувствие. Мы, альтаирцы, не телепаты и не ясновидящие. Но развитая интуиция порой позволяет нам улавливать оттенок грядущих событий. На этот раз он был черно-красный.
Я подошел к Черкану.
- Господин капитан. Как прокуратор, я настаиваю на соблюдении процедуры при любых обстоятельствах, с которыми нам, возможно, придется столкнуться.
Он недоуменно глянул на меня.
- Какая процедура? Осмотримся. Сделаем, что нужно. Доложим по начальству. Что же еще? Вас что-то беспокоит?
Я поспешил заверить, что нет. Это было неправдой. Радиорубка ни на минуту не прекращала вызывать поселенцев, но ответом было лишь потрескивание эфира. Земляне, привыкшие ко всяческим поломкам и неисправностям оборудования, большого значения этому не придавали. Потеря связи была для них явлением привычным. Но я ощущал за радиомолчанием что-то недоброе.
…Тяжелый и уродливый бриг приземлился на антигравитационной тяге плавно и почти бесшумно. Экипаж столпился у иллюминаторов. Чуть всхолмленная, поросшая высокой желтой травой саванна раскинулась, насколько хватало взгляда. Травяное море колыхалось под ветром. Над горизонтом повисло рыжее солнце. Пейзаж выглядел вполне мирно.
Изучив показатели сканеров, капитан решил, что пора прогуляться.
Отряд из семи человек, на всякий случай, вооружившись, сошел с корабельного пандуса на мягкую почву, густо удобренную многими поколениями перегнившей травы. В воздухе стоял приятный запах сена. Я решил отправиться с остальными.
И все же что-то зловещее преследовало меня, таилось под покровом этой идиллии – что-то неуловимо опасное, с привкусом свершившейся смерти. Моя интуиция старалась напугать меня, и, надо сказать, это ей удавалось.
Мы несколько раз обошли вокруг основания брига и не обнаружили ничего, кроме травы. В наушниках было слышно, как из радиорубки непрерывно вызывают поселенцев. Корабль сел в паре лиг от их лагеря. Но ответом по-прежнему была тишина.
Капитан взглянул в желтоватое небо, втянул пахучий воздух и сказал:
- Ладно. Пора и за дело.
И тут появились гости.
7
Сперва из травостоя показалось несколько бородатых мужиков в кожаных доспехах и с копьями в руках. Затем трава широко расступилась, пропуская восьмерых полуголых здоровяков, которые несли изукрашенные грубой резьбой деревянные носилки. На носилках, в кресле из шкур, восседал человек в ярко-красной хламиде. Я не заметил особого волнения на лицах землян, хотя их ладони легли на рукояти бластеров. Я давно заметил, что земляне не слишком удивлялись сюрпризам вселенной, зато на всякий случай всегда держали оружие наготове – простейший стереотип поведения.
Сидящий на носилках открыл рот и гортанно заговорил. Заработали электролингвы. Язык аборигена был столь незамысловат, что на его расшифровку потребовались считанные минуты.
Голос седока, однако, звучал недружелюбно. А когда пошел перевод, стало ясно, что предстоит довольно сложный контакт.
- Вы, воняющие горелым железом, ублюдки летающей горы! Как посмели вы осквернить священные травы, принадлежащие Могучему Вседержателю Пастбищ и Водоемов, Укротителю Стад, Глядящему На Солнце, Достающему Головой До Облаков?!
Он продолжал перечислять витиеватые титулы неведомого властителя, и гнев в его голосе рос. Раннесредневековая, скорее всего, кочевая культура. Обожествление правителя, полурабское положение подданных, ну, и все прочие соответствующие прелести. В Мирах Альтаира нечто подобное существовало примерно пятьдесят тысяч лет назад. Я обдумывал ответ, но капитан Черкан опередил меня.
- Прости, добрейший князь, - сказал он. – Мы никого не хотели обидеть. Мы ищем своих собратьев, которые прибыли сюда недавно. Не знаешь ли ты, где они?
Посланец сделал вид, что не расслышал вопроса. Он болботал про славу Могучего Вседержателя и осквернение священных пастбищ. Я уже подготовил нужную речь, соответствующую Наставлению по контактам, но снова вмешался Черкан.
- Мы все поняли про пастбища. Готовы возместить убытки товарами. Где наши собратья, отвечай!
Знатный посланец, должно быть, не привык, чтобы с ним так разговаривали. Он сбился и на мгновение умолк. Но тут же спесь взяла свое.
- Могучему Вседержателю не нужны ваши товары.
- А что же ему нужно? – угрюмо поинтересовался Черкан.
- Ваши жизни, - надменно изрек посланец. Но тут же поспешил добавить: - Однако, смердящий железом, вам, возможно, удастся их сохранить. Для этого завтра, когда солнце оттолкнется от горизонта, нужно принести к Великой Кибитке Могучего Вседержателя – она близко – всё ваше имущество, до последнего платка и халата. Захватите все диковинные вещи, которые умеют шуметь, жужжать и даже разговаривать. Они особенно нравятся Вседержателю. Кроме того, ты приведешь с собой всех своих людей. Великий Вседержатель возьмет себе половину. Остальные смогут улететь в своей горе, если она еще повинуется вам.
- Где те, что прибыли до нас? – резко повторил вопрос Черкан. Он, конечно же, нарушал процедуру.
Посланец гордо ответил:
- Мы почти всех убили и забрали их богатства за то, что они осквернили Капище и Священные Пастбища.
- Сколько осталось в живых? – Даже электролингв сумел передать грозную интонацию Черкана.
Посланец показал две растопыренные пятерни, потом один палец и опять две пятерни. И завел снова:
- Завтра, когда солнце оттолкнется от горизонта, вы принесете все ваши богатства к Великой Кибитке Могучего…
Я видел, как пальцы Черкана сжались на рукояти бластера.
- Капитан! – резко окликнул я его.
Пальцы соскользнули.
- Передай своему членодержателю, - почти спокойно сказал посланнику Черкан. – Завтра, когда солнце оттолкнется от горизонта, я приду к его кибитке и заберу пленников. Если все будут живы, а сопротивления не будет, я, возможно, подарю жизнь укротителю беременных ослов, смотрящему им под хвост. Но если хоть один пленник умрет или будет ранен, я отрублю достающему головой до задницы эту самую голову и засуну в ту самую задницу. Ты все понял, евнух?
Я, признаться, растерялся и упустил инициативу. Воспользовавшись этим, Черкан мог все непоправимо испортить. Но я не успел ничего предпринять.
Посланец дал знак одному из воинов. Тяжелое копье прошелестело в воздухе. Оно вонзилось в землю точно в том месте, где только что стоял Черкан. Но Черкан отступил в сторону. Потом он вырвал копье из земли и послал обратно. Наконечник из грубого металла с громким стуком вонзился прямо между ног посланца.
- Капитан, - снова громко окликнул я, - прекратите!
Посланец помутневшим взглядом смотрел на Черкана, и ноздри его трепетали. Черкан смотрел на посланца. Так продолжалось несколько минут. Потом посланец развернул свой отряд, и кавалькада скрылась за высокой травой.
Раздались негромкие, дружные щелчки. Я не сразу сообразил, что это наша команда ставит бластеры на предохранители. Лишь чудом ситуация не вышла из-под контроля.
- Капитан, - жестко сказал я. – Нам необходимо срочно поговорить.
8
Итак, налицо была ситуация, совершенно немыслимая для нас, альтаирцев. Кто, что где и когда перепутал? Разведчики, по словам нашего экипажа, любители крэка? Или чиновники в местном департаменте, не исключено, тоже любители чего-нибудь? Или те и другие вместе? Так или иначе, поселенцы должны были обосноваться в практически безлюдной местности, контактов с аборигенами не предполагалось. Если же таковые возникнут, предстояло налаживать торговлю и дружественные отношения. (Аборигены были признаны мирными и не представлявшими угрозы.) А в случае агрессивных проявлений, надлежало отпугивать нападавших посредством допотопного огнестрельного оружия – иного поселенцам на безопасных планетах не полагалось. На деле же две сотни человек (главным образом землян) нежданно-негаданно угодили в лапы к свирепым кочевникам (о присутствии которых в окрестностях, почему-то, никому из ответственных должностных лиц известно не было.) Почти все поселенцы были вырезаны, а больше двух десятков оказались в рабстве у кровожадного Вседержателя.
Почему поселенцы не оказали настоящего сопротивления, объяснить не трудно. Исходя из официальных данных, которыми их напичкали, они до самого конца отказывались верить в то, что с ними могут поступить столь жестоко. А потом уже было слишком поздно. Кроме того, будущих переселенцев очень строго предупреждали о недопустимости действий, способных вызвать психо-исторический шок у слаборазвитого народа. В любом случае, обстоятельства этой трагической ошибки требуют отдельного тщательного расследования. И я им непременно займусь при первой же возможности. И виновные понесут самую суровую, заслуженную кару.
Мое прокураторство начиналось отнюдь не гладко. Впрочем, я был почти спокоен, так как знал, что нужно делать. Сигнал о случившемся по гиперсвязи уже передали на Тураз. Каковы бы ни были местные чиновники, они, конечно, понимают, что им не поздоровится. А потому специальная следственная бригада, ксенологи-переговорщики и прочие специалисты, а также отряд спецназа, особо натасканный на столкновения с воинственными первобытными культурами, уже готовы к вылету. Мне предстоит сегодня здорово потрудиться: до деталей продумать и выстроить стратегию и тактику переговоров, которые с завтрашнего дня я поведу с Вседержателем, чтобы выиграть время до прибытия спасателей.
Впрочем, оставался еще Черкан. Он внушал мне беспокойство и раздражение. Ни словом не обмолвившись со мной, капитан на ходу уже отдавал экипажу какие-то распоряжения. Его самодеятельность, а ее признаки были очевидны, следовало пресечь на корню.
Вернувшись на корабль, я буквально втащил его в кают-компанию. Спокойно, но твердо, не допускающим возражений тоном, я изложил ему план дальнейших действий, подчеркнув, что именно так предписывают поступать в подобных ситуациях законы Федерации и специальные инструкции.
Черкан выслушал меня с мрачным видом.
- И сколько ждать вашу спасательную бригаду? – осведомился он.
- Уверен, она вылетит немедленно. Так что, с учетом пред- и послепрыжкового времени пройдет три стандартные декады.
Черкан хмыкнул.
- И все это время вы, господин прокуратор, будете сидеть в бронекаре и увещевать через громкоговорители местного князька не варить живьем представителей гуманного и высокоинтеллектуального космического сообщества?
Я открыл рот, чтобы ответить, но вдруг понял, что, скорее всего, примерно так это и будет выглядеть. Но я возразил:
- Не утрируйте. Я, в конце концов, специалист. Для подобных ситуаций существуют детально разработанные методики переговоров и сдерживания агрессивных устремлений…
- А скажите, ваше превосходительство, - перебил Черкан, - в скольких подобных акциях вы участвовали и сколько из них увенчались успехом?
Я потер лоб.
- У меня фундаментальная теоретическая подготовка. А практическое воплощение…
- Все ясно, - махнул рукой Черкан.
Я разозлился. Этот расхристанный корсар брал на себя слишком много.
- Тогда соблаговолите сообщить, что намерены делать вы?
- Я? – Он недоуменно глянул на меня. – Я ведь ясно сказал: завтра до полудня я намерен освободить пленных и убить членодержателя.
- Вы не имеете на это никаких полномочий. А что, возможно, еще важнее, не обладаете соответствующей подготовкой.
Он криво усмехнулся.
- Насчет подготовки… Не хочу показаться не скромным. Двенадцать лет назад я окончил Военную Академию Космофлота. Пятьдесят семь боевых операций в двадцати трех мирах. Пять ранений, семь наград. Последняя войсковая должность – старший центурион Спецлегиона Федерального Космофлота.
Признаться, я вытаращил глаза. Старший центурион Федерального Спецлегиона! Сравнение, конечно, относительное, но по рангу он не слишком уступал мне.
Чтобы скрыть растерянность, я сказал, стараясь быть тонко ироничным:
- Любопытно узнать, отчего же господин старший центурион столь радикально поменял род занятий?
Он помолчал, потом снова ухмыльнулся.
- Во время Проционской кампании одна наша когорта попала в котел. Ребята гибли десятками. Мы решили: или ляжем все, или вызволим своих. Но нашелся один, ну, тоже наподобие прокуратора, он приказал: только переговоры!
Черкан смолк.
- И что?
- Ему повезло. К тому времени во всех частях имелись походные биорегенераторы. Он остался жив. – Черкан помолчал. – Мне, впрочем, тоже повезло. Биорегенераторы имелись везде, а полевые суды – нет. Меня просто разжаловали и вышвырнули вон.
- По-моему, - сказал я, - вы этим даже гордитесь.
- Горжусь? Ну, это вряд ли. Но не сожалею. Наших ребят мы все-таки спасли.
Я взглянул на этого человека и вдруг увидел то, чего раньше не замечал за внешностью бродяги… Мускулистая фигура, выправка, временами дававшая о себе знать, а главное – ленивый взгляд хищника из-под полуприкрытых век. С ним не хотелось встречаться глазами. Этот взгляд говорил многое интуиции альтаирца. Тому типу, вставшему на пути старшего центуриона в аду боя, пожалуй, действительно, крупно повезло с биорегенератором.
Но, о лед отлетающих душ! Черкан откровенно пытался меня запугать. Однако это не так-то легко с альтаирским Гором.
- Ваш экипаж, полагаю, не служил в Спецлегионе, - сказал я, будто не понял угрозы.
- Мой экипаж повидал такое, что многим и не снилось.
- Он участвовал в подобных спецоперациях?
- Он участвовал в таких операциях, для которых вообще не существует никаких методик.
- Надеюсь, успешно?
- Все остались живы.
- Хорошо, предположим, все вы отличные бойцы. Но у вас нет официальных полномочий.
- Зато с нами прокуратор, который имеет право, ввиду исключительных обстоятельств, делегировать нам эти полномочия.
- При условии, что вы представите план действий, гарантирующий спасение пленников и исключающий излишнее насилие. Извините, таков закон.
- А если я не представлю ни плана, ни гарантий?
- Вы не получите полномочий.
- Признаться, мне и раньше доводилось действовать безо всяких полномочий, - подумав, сказал Черкан.
- Это тяжкое преступление. Особенно, если вы решите применить современное оружие против представителей примитивной культуры. Вам, должно быть, известно о недопустимости психо-исторического шока. Столкновение социумов низкого уровня развития с непостижимыми их сознанию проявлениями ведет к коллективной психологической травме, искажению мировосприятия и, в конечном счете, к изменению естественных путей прогресса. Канонический пример: на Карате Два пятьдесят лет назад боевой крейсер применил свою мощь против многочисленной полудикой расы. В итоге раса посчитала себя во власти злобных богов, потеряла волю к каким-либо действиям и оказалась на грани вымирания. Они лишь молились в новых храмах и приносил злым богам многочисленные жертвы – друг друга. Специалисты до сих пор не могут окончательно справиться с последствиями.
- Интересно, почему такие, как вы, при виде резни не испытывают психо-исторического шока?
Я поморщился.
- У меня нет ни желания, ни времени на пустую полемику. Вы не можете не понимать: мы ужасаемся, негодуем, сострадаем, а для них может в корне измениться картина мира, причем отнюдь не в лучшую сторону. И мы получим тенденции, куда более пагубные, чем спонтанное проявление исторически закономерной для них жестокости.
- Я, конечно, все это понимаю, - сказал Черкан. - Но двадцать человек сейчас находятся на краю гибели. И бесстрастно наблюдать за происходящим в ожидании ваших специалистов я не собираюсь – клянусь вам в этом!
- Ну, что ж. Вы можете расстрелять Великую Кибитку и ее владельца из бортовых гаубиц, разогнать это дикое воинство плазмометами. Но вы попадете на пожизненную каторгу. Вы и ваш экипаж, заметьте. И я по долгу службы буду обязан способствовать этому.
Черкан задумался, а потом снова посмотрел на меня, клыкасто ухмыляясь.
- Ну, что ж. Нельзя, так нельзя. Хотя это было бы самым простым способом. – Он помолчал. – Знаете, в чем ваша проблема? Вы, альтаирцы, несмотря на огромный потенциал, умеете действовать только по правилам… Мы не станем применять плазмометы, на этот счет можете не волноваться.
- И все же я требую объяснений по поводу ваших предстоящих действий.
Черкан опять задумался, потом ответил:
- На Земле когда-то жили хищники – волки. На них часто охотились разными способами. Иногда против волков использовали других – прирученных – хищников, псов-волкодавов. Волкодавы были грозными врагами волков и почти всегда одолевали их. Знаете, чем они отличались от своих противников?
- Чем же?
- Ничем.
Признаться, я не понял, что он имел в виду. Повисла пауза.
- Вы ведь все равно поступите по-своему, не смотря ни на что, не так ли? – спросил я, наконец.
Черкан пожал плечами.
- Вы очень проницательны.
Спорить было бесполезно, а удержать его я не мог. Я вздохнул.
- Хорошо. Я наделю ваш экипаж временными полномочиями констеблей. Но предупреждаю. Если насилие окажется чрезмерным, если пленники погибнут, если вы грубо нарушите закон, вы понесете суровую кару. Вам придется отвечать за всех, ведь вы фактически вынудили меня…
- Я отвечу, - пообещал Черкан. – Перед землянами, которых перерезал этот членодержатель. И перед теми, которых еще не успел.
В кают-компанию заглянул коренастый офицер.
- Капитан.
- Чего тебе.
- Пленников стало меньше.
- Говори яснее.
- Наши ведут непрерывное наблюдение за Кибиткой. Какого-то парня только что подвесили вниз головой на перекладине и расстреляли из луков.
- Пусть наблюдатели остаются на месте, - приказал Черкан. – Остальных собрать на борту.
9
Они все изменились и теперь выглядели как-то иначе, словно очнулись от затянувшегося загула. Даже вечно полуголая Мигулка облачилась в комбинезон летного состава, что, честно сказать, совсем не украсило ее. Никто не орал, не балагурил, не ссорился и не перечил капитану.
Капитан заговорил на их родном древнем языке, который плохо поддавался переводу электролингва. Я мало, что сумел понять. Под конец Черкан, перейдя на универсал, предоставил слово мне. Я провозгласил экипаж брига временными констеблями и предостерег от необдуманных действий. Попытался озвучить хоть какие-то официальные инструкции, но астронавты потянулись к выходу. На этом совещание закончилось.
Солнце давно село, и над саванной повисла густая, иссиня-черная ночь, подсеребренная светом звезд. Луны здесь не было. Какие-то тени шмыгнули от корабля в травостой и скрылись в нем.
Я бродил совершенно неудел, на меня никто не обращал внимания. Ничего хорошего я не ждал от предприятия, затеянного Черканном. Я непременно пресек бы его, будь у меня на это возможности. Но возможностей у меня не было. Эти земляне не признавали ни авторитетов, ни законов, а попусту спорить с ними означало лишь новое унижение. Я был вынужден смириться. В конце концов, я лишь немного вышел за рамки правил. Землянам самим предстоит держать ответ за все возможные последствия. Но эти мысли, почему-то, меня мало утешали. Это были мыслишки мелкого клерка, а не альтаирского Гора.
На механической палубе уже около часа кипела работа. Там летели искры, вспыхивала плазменная сварка, щелкали прессы, протяжно ныл распиливаемый металл и пластолит.
Откуда-то появились давешние тени. Они двигались так же бесшумно, но теперь волокли под скрученные веревкой локти кого-то, от кого невыносимо разило козлиным и еще каким-то замысловатым смрадом. Вонючего втолкнули в корабельный люк. Я пошел следом.
…Один из разведчиков выругался.
- Они там не пуганные совершенно. Мы этого взяли, когда он пошел отлить. Успел-таки вякнуть, но никто и ухом не повел. Они нас в грош не ставят.
- А это потому, - объяснил Черкан, развалившийся в кресле, - что законы нашей славной Федерации запрещают нам продемонстрировать товар на тот самый грош. Чтобы не вызвать у неразвитого народа психо-исторический шок и не изменить естественный ход его прогресса.
От его скверной усмешки, явно адресованной мне, меня покоробило.
- Мы на этот прогресс только что полюбовались, - сообщил разведчик. – Трупы поселенцев свалены недалеко от Капища. Лежат кучами и гниют. Голые. Мужчины женщины, дети. По ним какие-то твари шныряют. Я воевал, видел разное. Но это бойня.
Черкан указал на пленника.
- Поставьте его на колени.
Команду выполнили не без труда, так как пленный, здоровенный детина, яростно сопротивлялся. Как только изо рта у него вынули кляп, он прилежно перечислил титулы Могучего Вседержателя, а затем изощренные казни, которым он нас подвергнет. И все же было заметно, что интерьер корабельных помещений произвел на него большое впечатление, которое плохо удавалось скрыть под надменной дерзостью.
- Животное и сын животного! – вдруг заорал один из присутствовавших офицеров. – Кочующий По Звездам, Повелитель Светил и Тьмы, Погонщик Божественных Небесных Стад, - он указал на гордо восседавшего Черкана, - прощает тебя и временно дарует тебе твою презренную жизнь лишь по твоему невежеству, ведь ты не знаешь, перед кем судьба подарила тебе счастье преклонить колени. Молчи, животное, и открывай рот лишь тогда, когда тебе велят!
Закутанный в вонючие, но изукрашенные шкуры пленник заметно сник. Он снова забормотал насчет Могучего Вседержателя, но офицер ткнул его в шею парализатором, и кочевник забился в конвульсиях на полу. Я поморщился, но вмешиваться не стал. Большого проступка в применении парализатора не было. Это же не пытка, а всего лишь способ образумить дикаря.
Когда тело перестало дергаться, офицер запустил руку в колтун на голове кочевника и снова вздернул его на колени.
- Ты что, ослеп? Ты не видишь, что находишься внутри летающей горы, которой повелевают великие воины. Никому из твоих соплеменников и не снились те ужасные муки, которым мы подвергаем своих врагов, если они упрямятся.
Оранжевоглазая Мигулка, снова полуголая, но теперь похожая не на похотливую кошку, а на разъяренную фурию, притащила какой-то измерительный прибор. Прибор в ее руках загудел и замигал разноцветными огоньками. Мигулка стала медленно подносить страшный предмет к лицу пленника. Тот терпел до последнего.
- Это высасыватель душ, - страшным голосом сообщила Мигулка. – Он высосет твою мерзкую душу и скормит духам ночи.
Не знаю, существовала ли у кочевников вера в души и духов ночи. Походило на то, что пленнику говорили, что попало, больше рассчитывая на пугающую форму, чем на смысл. Кочевник, наверняка, вынес бы любую боль. Но его сломила оторопь от всего увиденного и услышанного.
- Уберите, - прохрипел он. - О, Кочующий По Звездам, отзови своего демона, я все скажу.
Черкан сделал величественный жест, и Мигулка отступила.
- Как твой блохастый господин со своими телегами оказался здесь? – сурово спросил Черкан.
- Могучий Вседержатель…
- Я спросил про блохастого господина. Или ты не расслышал?
- Мой… блохастый господин… и мы вместе с ним привезли Лубанзу.
(Лингвист у меня над ухом пояснил, что Лубанза – нечто религиозное.)
- Но это ничейные земли.
- Да, это так. Эти земли всегда пустуют. Но здесь находится Капище. Раз во столько, – он показал растопыренные пятерни, - зим, когда приходит срок возродить Лубанзу, посланцы кланов, – он показал пятерню и один палец, - съезжаются сюда. В этот раз Лубанзу привез Могу… мой блохастый господин.
(Да, этого разведчики могли и не знать. Поселенцы волею случая оказались в эпицентре религиозного действа и алчности местного царька. Нужно было не торопиться с высадкой, а все тщательно перепроверить. О, эта вечная поспешность землян!)
- Что такое Лубанза, - продолжал допрос Черкан.
- Юный сын смертной женщины и Черного Единорога. Его посвящают в Капище, и на десять лет он становится нашими ушами и глазами в мире духов. И языком духов среди смертных. Через десять лет сила покидает Лубанзу, и его сжигают на жертвенном костре. К этому времени подрастает новый.
- Значит, нового Лубанзу привез твой блохастый господин. И где же сейчас Лубанза?
- Он в лагере, в красном шатре… - пленный вдруг спохватился. – О, Кочующий По Звездам! Не трогай Лубанзу! Если ты что-то сделаешь с ним, весь наш род будет опозорен навечно и приговорен к изгнанию за Соленые Камни. У нас много женщин и детей, духи не велят чинить им зло.
- Среди моих братьев, которых вы перерезали, как баранов, тоже было много женщин и детей, - процедил Черкан.
- Но ведь они чужие, духи не защищают их.
Абсолютно нормальная простодушная, первобытная логика. Я заметил, что Черкан это понял и, кажется, даже особо не разозлился. Он кивнул, и разведчики, притащившие кочевника, снова направились к выходу.
- Обещаю тебе, что ваши духи не защитят вас от возмездия.
- О, Кочующий По Звездам! – взмолился пленник. – Люди нашего клана не убивали твоих соплеменников. Когда Могу… блохастый господин узнал о чужаках, он послал к ним своих вельмож. Вернувшись, они рассказали, что чужаки богаты, глупы и доверчивы. Они принимают, как друзей, всех и каждого. Тогда… блохастый господин велел никому не покидать становище. Он боялся, что народ и простые воины растащат богатство, и послал к чужакам своих боготуров-телохранителей. Это они убили всех, забрали добычу и принесли к стопам… в Великую Кибитку.
- Он не врет, - подтвердил разведчик. – Мы слышали разговоры у костров. Многие порицают предводителя за жадность и недовольны, что им не дали пограбить.
- Сколько кланов уже собралось? – спросил Черкан.
- Только наш.
- Когда прибудут остальные?
- Не раньше, чем пройдет столько восходов, – кочевник показал пятерню и два пальца.
- Сколько воинов у твоего блохастого господина?
Кочевник недоуменно уставился на Черкана. Тот махнул рукой.
Он еще о чем-то расспрашивал пленного, но я почувствовал усталость и решил, что пора немного отдохнуть. Но в каюте мне казалось душно, уснуть не удавалось. Поворочавшись, я отправился на корабельный пандус проветриться. По дороге мне попался все тот же отряд разведчиков. Они волокли брыкающийся мешок. Что ж, неглупый ход, хоть и совершенно дикарский, альтаирцы никогда не опустились бы до него. Имея в руках Лубанзу, гораздо легче будет договариваться с Могучим Вседержателем.
Я передумал дышать воздухом и разыскал Черкана. Тот был свеж, будто только что хорошо выспался.
- Рассчитываете на обмен? – спросил я.
- Отчасти.
- Почему – отчасти?
- У блохастого членодержателя, как установила разведка, больше тысячи воинов. Убивать Лубанзу для нас бессмысленно. Так что предстоят непростые торги.
- На что же вы рассчитываете?
- На то, что волки боятся волкодавов.
Я поморщился.
- Еще раз предупреждаю: резня недопустима. Никаких бластеров, лучеметов.
- Скажите, - перебил Черкан, - а может альтаирец без бластера справиться с крысой?
Беседовать в таком духе мне не хотелось, и я все же отправился отдыхать.
10
Утром я едва не проспал. Меня разбудил топот ног по палубным переходам. Ополоснув лицо и накинув плащ прокуратора, я заторопился к выходу.
То, что я увидел у подножия брига, воистину, поразило меня. Здесь плотной кучкой стояла дюжина человек. Я сперва даже не понял, кто они такие. Это был отряд средневековых воинов в незнакомых доспехах. Но откуда он взялся?
Я вгляделся. На головах островерхие шлемы. (Разумно, удар клинка соскользнет.) Пластинчатые панцири до пояса, а под ними – длинные кольчуги. У каждого на левом плече висел большой круглый щит, а у бедра – длинный, прямой меч в ножнах. Копья, луки и боевые топоры довершали вооружение.
Лица под полузабралами казались чужими. Что это? Предприимчивый Черкан нашел среди аборигенов союзников? Но эти совершенно не походили на закутанных в вонючие шкуры кочевников. Это была иная воинская культура и, кажется, вообще другой уровень цивилизации.
Воин в алом плаще поверх доспехов направился ко мне. И только тут до меня дошло, что доспехи не металлические, а пластолитовые. Из-под шлема на меня смотрели знакомые глаза. Черкан подошел вплотную.
- Так вот вы что клепали всю ночь на технической палубе! – догадался я.
Он задрал голову и посмотрел на небо, наливающееся рыжим сиянием.
- Неплохой денек, правда, господин прокуратор?
- Что это за маскарад?
- С вашего позволения, это не маскарад. Это вооружение наших далеких предков.
- Которые уничтожили Землю?
- Нет, те еще не успели.
- И что же вы намерены делать… в таком виде?
- Сходим, поговорим с членодержателем.
- Разве обязательно рядится подобным образом? Можно было подобрать оптимальный имидж, внушительный и не способствующий психо-историческому шоку.
Он усмехнулся.
- Дался вам этот шок. Мы не просто идем торговаться. Я поклялся прикончить членодержателя. И я это сделаю.
- Вы с ума сошли! Дюжина против тысячи! Самоубийство я тоже разрешить не могу.
Черкан опять поглядел на золотящееся небо, сказал задумчиво.
- Думаю, ваше превосходительство, что в данный момент вы ничего ни разрешить, ни запретить не можете. Не обижайтесь, я не хочу вас оскорбить. Просто у каждого своя дорога. Мы земляне. Мы выбрали свой путь. Быть может, мы не спасем пленников, хотя я очень надеюсь. Возможно, мы все останемся в этой степи. Но могу поклясться вам в одном: после нашего похода на этой планете еще долго никто не позарится на добро землянин, не покусится на их жизнь. В первобытных обществах легенды рождаются и распространяются мгновенно. Поверьте: легенда – будет. И она многих удержит от разбоя – не то, что ваши комиссии и циркуляры.
Я смотрел на Черкана, на выстроившуюся поодаль часть экипажа, превратившуюся в доисторических воинов. Они и близко не походили на тот расхлябанный сброд, который я наблюдал неделями. Передо мной поблескивала клинками и доспехами крохотная боевая дружина, где каждый чувствовал локоть другого и был готов прикрыть спину товарища. Мне ли, альтаирцу, было не уловить этой ауры?!
Короткие команды, которые отдавал Черкан, выполнялись слаженно, мгновенно и с какой-то смертоносной грацией. Это уже не были астронавты. Это была стая хищников, готовых на неравный бой ради своих товарищей и ради чего-то еще, что, как они полагали, станет легендой на этой планете.
Это было полное безумие. Но это было прекрасное безумие, такое, которое приносит славу, а иногда, вопреки всему, и победу.
- Претензий к нам нет, господин прокуратор? - буднично спросил Черкан. – Как видите, ни бластеров, ни лучеметов. Ни даже ржавых пистолетов.
Я только пожал плечами.
Подошла Мигулка в обычном комбинезоне астронавта.
- Не забудь, – сказал ей Черкан. – Если у нас не получится, действуете по обстоятельствам. Лучше всего, улетайте с планеты. На Туразе объясните, что это была моя затея, а вы лишь выполняли приказы. Ладно, пора. Пора.
Он легонько оттолкнул ее.
- Я иду с вами, - сказал я.
- Еще чего?! Не хватало только, чтобы пострадало высокопоставленное должностное лицо.
- Я дал вам полномочия констеблей. Правда, я не думал… Впрочем, ладно. Но именно как прокуратор я обязан обеспечить надзор.
Черкан рассмеялся.
- Боюсь, ваше превосходительство, обеспечивать надзор окажется несколько затруднительно.
Я снял форменный плащ и бросил его Мигулке.
- Господин капитан. Я потомственный альтаирский Гор из рода Гор. И никто не смеет препятствовать моим намерениям. В противном случае…
Черкан захохотал, разевая зубастый рот.
- Всегда знал, что сумасшествие заразно. Но чтобы ему так легко поддался благоразумный и уравновешенный альтаирец?!
- Господин капитан! Я вижу у вас клинок. Альтаирские законы в некоторых случаях не запрещают мужчинам решать вопросы чести именно посредством клинков. Мы могли бы приступить немедленно, если кто-нибудь одолжит мне меч.
Черкан захохотал еще громче, ткнул меня кулаком в плечо.
- Как-нибудь в другой раз, господин прокуратор. Хорошо. Вы идете с нами. Но одно условие. В драку вы не лезете, только наблюдаете. Может возникнуть потребность в ваших дипломатических способностях. Вот тогда… Ладно. Выступаем.
10
Черкан возглавлял свою дружину, двое воинов тащили на носилках хныкающий и копошащийся мешок, я заключал шествие. Идти оказалось недалеко. Вскоре впереди показался склон невысокого холма. Черкан сделал знак всем остановиться и залечь, а сам осторожно двинулся через травостой. Вскоре он вернулся и махнул рукой: вперед. По дороге я увидел на земле два скорченных тела в козьих шкурах. Проходя мимо, я наклонился, пощупал пульс. Часовые были живы, лишь парализованы мастерским ударом.
С вершины холма открылась небольшая котловина с крохотным озерцом посередине. Наверно, это и было Капище Лубанзы. (Возможно, именно источник воды привлек сюда поселенцев.) Там и сям пестрели шатры, в небо тянули жидкие дымки костров, а на берегу озера возвышалась Великая Кибитка, ее трудно было с чем-либо спутать.
Это было воистину удивительное сооружение. Гигантское деревянное строение на множестве беспорядочно расположенных колес, с многочисленными балкончиками и пристройками, с балюстрадой вокруг верхнего этажа и настоящим крыльцом. Как все это могло двигаться, я представлял с трудом, а уж способ управления этим передвижным дворцом и вовсе оставался загадкой. Поодаль паслись десятка два огромных животных, похожих на мастодонтов. Такие, пожалуй, могли сдвинуть с места Великую Кибитку. В любом случае, это было никудышное, зато весьма величественное средство передвижения.
- Они там, - указал на Кибитку один из разведчиков. - Под крышей висят клетки, а в них – пленные. Пять женщин, четверо детей, одиннадцать мужчин. Женщин периодически насилуют, мужчин секут плетьми – готовят к жертвоприношению Лубанзе. Некоторые могут и не дожить.
Я удивился эффективности разведки Черкана. Для простых астронавтов - достойная информированность о происходящем в лагере противника.
Черкан пристально оглядывал котловину. Там царила неимоверная суета. Животные ревели. Женщины и дети с криками бегали между костров, а мужчины, кажется, были заняты поисками пропавшего Лубанзы. Но искали они довольно своеобразно: главным образом вокруг шатров и под телегами.
Я не понимал, как капитан брига собирается незаметно пробраться к Кибитке.
- Ну, что, пора, - сказал Черкан. Отряд поднялся с земли, сомкнул щиты и стал совершенно открыто спускаться в долину. Меня затолкали в середину, под прикрытие щитов.
Они, точно, были безумцы.
Когда наша дружина спустилась со склона, ее, наконец, заметили. В становище поднялись еще большие гвалт и суета. Воины бессмысленно метались из стороны в сторону, некоторые пытались наскакивать на нас, но лишь потрясали копьями. Черкан шагал вперед, как ни в чем не бывало. Кочевники, поглощенные поисками пропавшего Лубанзы и гневом Вседержателя, попросту не ожидали, что какие-то чужаки столь нагло вторгнуться в Капище. И теперь никак не могли восстановить порядок. К тому же, непонятно было, что это за чужаки, откуда они взялись и что им надо.
Когда до Кибитки оставалось метров сто, нам преградила путь жидкая цепь лучников. Стрелы с костяными и бронзовыми наконечниками ударили в пластолитовые щиты и упали на землю. Земляне образовали «черепаху», и из-за сдвинутых щитов последовал ответный залп. С полдюжины вражеских стрелков покатились по земле – у пришельцев были тугие луки и стальные наконечники стрел! Мы приблизились к Кибитке еще метров на двадцать. Со склонов в долину горохом сыпались воины, окружали нас плотным кольцам.
- Приготовиться, - негромко скомандовал Черкан.
И тут же орда бросилась на нас. Загудели под ударами пластолитовые щиты, кто-то из нападавших барахтался, как муха, нанизанная на гигантскую булавку копья. Прозвенели тетивы, и еще с полдесятка врагов покатились в пыль. А потом, словно белые молнии, засверкали клинки длинных мечей.
Толпа врагов отхлынула, оставляя за собой окровавленную землю и корчащиеся тела. Впрочем, я заметил, что убитых почти не было, зато раненых хватало.
Кочевники топтались вокруг, не решаясь повторить атаку. Крохотный орешек Черкана был им явно не по зубам. Надо полагать, кочевники воевали не часто из-за отсутствия настоящего противника. Их военное мастерство оттачивалось в усобицах. Соответственным было и его качество.
Они громко и угрожающе визжали, потрясали своим дрянным оружием, но дюжина броненосных витязей Черкана, бьющих мощно и без промаха, кажется, вселила в них робость.
На высоком крыльце Кибитки появился давешний посланник. Он взмахнул рукой, и вопящая ватага смолкла, опустив копья и топоры.
- О, воины белых клинков! – воззвал глашатай. – Кто вы и что вам надо?
- Ты не узнал меня, сын козла? – откликнулся Черкан. – Это я велел тебе передать твоему жалкому хозяину, чтобы он отпустил моих соплеменников. Ты сделал это?
- Ты очень груб, воин, - ответил вельможа.
- Я стану еще грубее, если не получу ответа.
- Мой хозяин, Могучий Вседержатель, не принимает ничьих приказов и не разговаривает с теми, кто уже мертв.
Черкан пропустил угрозу мимо ушей.
- Я приказал отпустить пленников, а вместо этого убит еще один. Вы, дети козлов, и мне придется вас наказать. (Я не заметил, когда капитан гиперпространственного брига перестал играть роль и, кажется, на самом деле превратился в средневекового заносчивого вождя.) Я вижу вокруг множество вонючего сброда, который мне придется изрубить на куски. Но мне лень этим заниматься. Лучше я убью Лубанзу и покрою вечным позором весь ваш жалкий род.
При этих словах двое наших вытряхнули содержимое из мешка. Это оказался чумазый мальчишка лет двенадцати в разукрашенных шкурах и с блестящей диадемой на голове. Черкан схватил его за шиворот, как щенка, и поднял высоко в воздух. Мальчишка бессильно трепыхался в могучей руке. Стон прошел по рядам противника.
- Остановись, - истошно завопил вельможа на крыльце. - Не совершай великого святотатства, не гневи духов.
- Моих людей ваши духи не защищают. И повредить они мне не могут. Я плюю на них. Это не святотатство, а справедливая месть.
Черкан угрожающе замахнулся мечом.
- Не-ет! – опять истошно завизжал вельможа.
- Нет? Тогда у меня два условия. Вы немедленно отпускаете пленников…
Вельможа вдруг усмехнулся.
- Они так дороги тебе? Хорошо, ты можешь убить Лубанзу и накликать на нас вечное проклятье. Но ни один твой собрат не останется в живых. И ты с твоими воинами все равно не вырвешься живым, нас слишком много.
Я понял, что это провал. Но, кажется, Черкан так не думал. Судя по его хладнокровию, походило на то, что он предвидел подобный оборот.
- Хорошо, сын козла. Я пока не убью Лубанзу. Но пусть твой хозяин выйдет и сразится со мной в честном поединке, как подобает вождям. Я убью его, вы вернете мне пленников, я вам – Лубанзу, и никто больше не пострадает.
- Могучему Вседержателю не пристало сражаться с кем попало.
- Это мне, Кочующему По Звездам, не пристало биться с сыном козла. Или он выйдет, или я сам войду к нему.
- Подожди, дерзкий воин, - сказал вельможа и скрылся внутри Кибитки.
- Гляди в оба, - негромко приказал Черкан. Сзади подтаскивали большие глиняные кувшины и вязанки соломы. Нас, определенно, намеревались поджарить.
- Так, - сказал капитан, когда кувшинов и соломы набралась целая гора. – Вот и хорошо.
В считанные секунды стрелы наших лучников, обмотанные ветошью, вспыхнули. Зазвенели тетивы, тяжелые стальные наконечники легко пробили хрупкую глину. Кувшины лопнули и развалились на куски, заливая все вокруг пылающим маслом. За огнем и дымом я видел фигуры, дергающиеся в диком танце, а все звуки потонули в нечеловеческих воплях.
Весь этот адский шум вдруг перекрыл рев Черкана:
- Верните пленников!
В ответ из-под кровли кибитки вдруг вылетело маленькое – детское – тело, неуклюже кувыркнулось в воздухе, словно кукла, и ударилось о землю.
Я колебался лишь несколько мгновений. Потом федеральный прокуратор взял отпуск ввиду недееспособности, а его место занял альтаирский Гор из рода Гор, который не мог допустить, чтобы на его глазах убивали детей. До этой минуты он изо всех сил пытался дремать под мундиром прокуратора. Но теперь он проснулся.
На нас обрушился град стрел. Я увидел, как одна прошила горло долговязого бортинженера под самым подбородком, там, где не было брони. Бортинженер захрипел и повалился на меня. Я осторожно опустил его на землю и взял его меч.
У альтаирского Гора в руках был меч. В Мирах Альтаира любой юноша из хорошей семьи проходил курс фехтования. И я в этом деле был не последним.
Я услышал рев Черкана, и мы бросились вперед, на крыльцо Кибитки.
11
Противник был весьма многочислен. Но позади нас бушевало пламя, не давая напасть с тыла. А тех, кто преграждал нам дорогу, мы расшвыривали щитами, обрубая сверкающими клинками острия копий и лезвия мечей из плохого металла. Кочевники толпились и толкали друг друга. За несколько минут мы смели их со ступеней крыльца. Я почувствовал, какая неистовая сила таится в горстке землян, обрядившихся средневековыми витязями. Фехтовали они неважно, я, без хвастовства, превосходил в этом искусстве любого. Но они неуклонно продвигались вперед маленькой, монолитной группой, и целая ватага кочевников не могла их остановить. Их мечи рассекали щиты врагов пополам, удары копьями по голове валили с ног. Я, впрочем, заметил, что они не убивают, хоть, пожалуй, могли бы перебить изрядную часть этой оравы, а лишь разгоняют ее не своем пути, раня особо агрессивных или умелых. Трупы, конечно, были, но гораздо, гораздо меньше, чем я мог ожидать.
Черкан махал мечом направо и налево, зачастую поворачивая лезвие плашмя. Но сила ударов была такова, что оглушенные противники падали вокруг него, как срезанные колосья. Его норовили окружить и взять не силой, а числом. Я кинулся ему на подмогу.
Большинство кочевников, похоже, вообще не знало фехтования и махало мечами, как палками. Мне не составило труда, пустив кровь одному-другому, вызволить Черкана из кольца. Когда окружение рассыпалось, я прокричал:
- Это бессмысленно. Они убьют пленников.
- Не убьют, пока у нас Лубанза, - прохрипел капитан брига. – У каждого свой козырь в рукаве. Охраняй мальчишку. И не суйся вперед, ты без доспехов.
Размалеванного подростка, действительно, стоило охранять. Он шипел, царапался и норовил вырваться из-под наших щитов. Я схватил его за шиворот и основательно встряхнул. Мальчишка пискнул и обмяк. Волоча его в левой руке, а правой сжимая меч, я вместе со всеми продвигался по ступеням крыльца.
Полог на воротах Кибитки откинулся, и навстречу нам явился новый отряд. От рослых воинов в хорошо выделанных, укрепленных металлом кожаных доспехах остро тянуло брагой и прогорклым жиром. Их головы прикрывали настоящие шлемы, деревянные щиты украшала устрашающая роспись в виде каких-то чудовищ. Острия копий и лезвия мечей тускло поблескивали. Отряд мгновенно выстроился в боевую позицию.
Эти ребята были посерьезней остальной орды – боготуры-телохранители, дружина Вседержателя. Та самая, что убивала поселенцев – женщин и детей, что сдирала с мертвых одежду и волокла награбленное добро своему господину, потом глумилась над пленниками. Если хозяин бросил их в бой, значит, он очень напуган и не надеется на остальное войско, которое топтала наша крохотная «черепаха». Войско бестолково толпилось, стараясь не приближаться на расстояние досягаемости наших мечей.
Вражеская дружина строем двинулась на нас. Первое же брошенное копье пробило щит одного из астронавтов и ранило его в плечо.
Черкан отдал короткую команду. И земляне перестали поворачивать клинки плашмя и бить противников копьям по головам. Сражение мгновенно перестало быть полуигрой цивилизованных людей с дикарями. Оно превратилась в битву дикарей. Земляне мощными ударами копий повалили первые ряды боготуров. Крыльцо мгновенно стало скользким от крови. Потом враги сошлись вплотную, и копья стали бесполезны.
- Бейте дружину – всех до последнего, - рявкнул Черкан. – Остальные не посмеют тронуть пленников!
Повторяю, земляне фехтовали неважно. Они рубили врагов, как дрова, простыми ударами сверху, справа и слева, без каких-либо ухищрений. Любой альтаирский мальчишка был искусней в обращении с мечом. Но удары эти были такой страшной силы, и такая ярость вкладывалась в них, что доспехи дружинников Вседержателя лопались, как бумага, в стороны летели отсеченные головы и конечности. Мечи боготуров крошились и ломались, сталкиваясь с закаленной сталью нашего оружия. Черкан взмахнул клинком, и громадный воин схватился за распоротый живот, стараясь удержать вываливающиеся внутренности. Вторым ударом капитан брига рассек врага от плеча до поясницы, переступил через поверженный труп и всадил оружие в грудь следующему противнику.
Чувствовалось, что дружина Вседержателя, в отличие от прочей орды, владеет определенным воинским искусством. Но она так и не смогла им по-настоящему воспользоваться. Горстка страшных, залитых кровью с ног до головы землян в минуты смяла эту боевую элиту, изрубила в куски и растоптала, как червей. Это было дикое и жуткое зрелище. И я никак не мог до конца поверить в то, что расхлябанная команда брига и эта неистовая, смертоносная горстка бойцов – одни и те же люди. Земляне.
Признаюсь, мне и в голову в тот момент не приходило, на сколько сообразуется происходящее с разными федеральными уложениями. Кажется, теперь я перестал быть не только прокуратором, но отчасти и хладнокровным, рассудительным альтаирским Гором. Кем я стал в этот момент первобытного упоения битвой и возмездием? Не знаю. Но думаю, что попадись я тогда на глаза моим соплеменникам, они приняли бы меня… за одного из землян. Как и они, я был весь перепачкан кровью, как и они, я колол, рубил и рычал, как дикий зверь. Со мной будто случилось какое-то помутнение.
Удерживая левой рукой Лубанзу, правой я делал точные выпады. И каждый раз кто-то из врагов валился на окровавленное крыльцо. И, о, лед отлетающих душ, я испытывал от этого наслаждение победителя и с восторгом принимал флюиды дикарской справедливости Черкана.
Мы ворвались внутрь Кибитки, и в ее закопченных светильниками переходах бой закипел с новым ожесточением. Черкан крикнул мне.
- Возьми двоих, обойди сзади. Чтоб эта сволочь не удрала.
Я сразу понял, о ком речь. Сунув Лубанзу нашему раненому, который привалился к стене, я с двумя астронавтами кинулся в обход нелепого дворца на колесах. Мы подоспели вовремя. По потайной лесенке, замаскированной рогожей, откуда-то сверху спускались люди. Они спрыгнули на землю. Это были полдюжины дружинников, а с ними здоровенный детина в золотистых шкурах, с волосами, заплетенными в засаленный косы, которые охватывал блестящий обруч. Боготуры, увидев нас, замерли. Хоть их было вдвое больше, они уже знали цену своим врагам.
- Пропустите Могучего Вседержателя, - потребовал один из них. В ответ мои напарники просто обрушили на противников побуревшие от крови клинки.
Вседержатель тоже обнажил меч. Тот был изготовлен куда искусней и блестел хорошей сталью. Должно быть, такая ценность ковалась где-то далеко, в краю мастеров, и могла принадлежать только главному вельможе.
Краем глаза я видел, что моим товарищам приходится туго. Один схватился за рассеченный бок. Второй отбил удар, направленный раненому в голову. Но оба они снова ринулись в бой. На земле уже валялись трое дружинников. Оставалось надеяться, что земляне справятся. И я скрестил клинки с Вседержателем.
С первых ударов я понял, какой противник мне достался. Он умел фехтовать, своеобразно, непривычно для меня. И очень опасно. Это и фехтованием едва ли можно было назвать. Он замирал, будто зверь перед прыжком, а потом наносил один страшный удар, угодить под который означало верную смерть. Мое искусство годилось лишь на то, чтобы уворачиваться от этих смертоносных ударов. Но я понимал, что долго мне не продержаться. Его клинок уже вспорол кожу у меня на плече и груди, и одежда быстро набухала кровью.
Его очередной рубящий удар выбил клинок у меня из рук. Я успел увидеть торжество в его хищных глазках, не удержался на ногах и покатился в траву.
Где меч? Вряд ли я успею до него дотянуться. Кочевник навис надо мной с занесенным клинком. Я глубоко вздохнул. Альтаирцы должны умирать в спокойствии и мире с собой.
На кочевника откуда-то сверху вдруг обрушилось обезглавленное тело дружинника и сбило моего убийцу с ног. А следом, путаясь в алом плаще, тяжело спрыгнул Черкан.
- Молодцы, - похвалил он, - вовремя перехватили. – И несколькими ударами прикончил двух последних боготуров, с которыми никак не могли справиться мои напарники. Затем он обернулся к Вседержателю, который уже успел высвободиться из-под придавившего его тела.
- Его надо арестовать, - сказал я, тоже вставая и подбирая меч. – С ним потребуется большая работа.
- Да? – удивился Черкан. – Какая же?
- Вы прекрасно знаете, какая. Представители первобытных культур не несут ответственности за действия, являющиеся для них традиционными. Этому типу нелегко будет вправить мозги.
- Вы полагаете, убийство двух сотен ни в чем не повинных людей – традиционные действия для этой слабо развитой культуры?
- Вы грамотный человек и сами знаете, что это так. Пленники спасены?
- Да. Я заставил бригаду козлопасов нести их на бриг, потому что сами идти они не могут. Под нашим присмотром, конечно.
Предводитель кочевников стоял с мечом в руках, переводя налитый кровью взгляд с меня на Черкана и вслушиваясь в нашу беседу. Конечно, смысла ее он не понимал, хоть наши электролингвы работали на полную громкость.
Черкан усмехнулся.
- Значит, вы намерены его перевоспитывать?
- Не валяйте дурака. Социальная переориентация подобных особей – очень сложная процедура.
- Ну, ладно, - сказал Черкан. - Эй ты, отродье бешеной ослицы! Наш повелитель желает связать тебя. Брось меч и дай сюда руки.
Вседержатель еще раз окинул нас взглядом, а потом взревел буйволом и бросился – почему-то – на меня. На этот раз мою голову спас клинок Черкана.
- Ваше превосходительство, - сказал капитан брига, оттолкнув Вседержателя, - ваше приказание исполнить несколько затруднительно.
Потом он обернулся к предводителю кочевников.
- Твои прихвостни передавали тебе, что, когда солнце оттолкнется от горизонта, я приду и убью тебя? Вот, я пришел, и ты умрешь.
Эти слова кочевник прекрасно понял. Он ощерил желтые зубы и подобрался перед броском. Черкан отбил удар его меча, но при этом слегка пошатнулся. Второй и третий удары Вседержателя едва не достигли цели. Он владел своим оружием куда искусней Черкана, да и силой не уступал капитану.
Четвертый выпад выбил меч из рук Черкана. Я ринулся на подмогу.
- Назад! – рявкнул землянин, и я замер на месте.
В глазах кочевника горело торжество. Я был в полном смятении. Этот безумный Черкан шел в объятия смерти, будто не понимая, что его ждет. Но тут выяснилось, что это я кое-чего не понимал. Например, что такое старший центурион Спецлегиона в рукопашном бою. Длинный меч и отсутствие настоящего фехтовального мастерства в данном случае только мешали ему.
Кочевник нанес страшный рубящий удар. Но Черкан просто оказался в метре от того места, где клинок глубоко вошел в землю. Кочевник со звериной быстротой освободил лезвие и снова взмахнул им. И опять сталь со свистом рассекла пустоту, только алый плащ завился в воздухе, как язык пламени. Даже в доспехах центурион двигался в несколько раз быстрее самого быстрого бойца. Кочевник бросался на него, как свирепый бык в древней, жестокой земной забаве под названием коррида. И как неуклюжий бык поражал пустоту. Я едва мог уследить за перемещениями Черкана, который будто исчезал в одном месте и тут же возникал в другом. Он играл с врагом, как кошка с мышкой. Вседержатель бросался на врага, и каждый раз его оружие попадало мимо цели.
В глазах Вседержателя мелькнула оторопь, дыхание стало хриплым, лоб покрылся испариной.
- Ты демон, - наконец прохрипел он. – Призываю духов степи, призываю духов воды…
Черкан рассмеялся.
- Не трать время на пустословие. Я не демон. Я такой же смертный, как и ты. И я убью тебя, как обещал.
Я уже понял игру Черкана. Он мог скрутить кочевника в любую минуту.
- Капитан, - крикнул я. – Прекратите. Обезоружьте его.
- Не могу, - отозвался Черкан. – Я обещал.
- Вы же не дикарь.
- Признаться, я в этом не уверен.
- Вам придется отвечать.
- Опять вы за свое.
Заслышав, что враги снова понесли ахинею, кочевник с неимоверной быстротой бросился на Черкана. И тут произошло нечто, чего я толком не могу описать. На этот раз капитан брига не увернулся. Противники столкнулись, они двигались неимоверно быстро, и мне показалось, что землянин отражает удары клинка голыми руками. Это мелькание длилось несколько мгновений, потом меч вдруг взлетел высоко в воздух, раздался хруст, и кочевник мешком осел в вытоптанную траву. Крови на нем почти не было, зато неестественно вывернутая голова красноречиво свидетельствовала о раздробленных шейных позвонках.
Черкан замер над телом в какой-то странной, пугающей стойке, но, убедившись, что враг мертв, расслабился и принял обычную позу.
Я содрогнулся.
- О, лед отлетающих душ! - сказал я. – Вас ведь предупреждали. Зачем вы его убили, есть же совсем другие методы. И что я должен буду доложить?
- Я обещал, - упрямо повторил Черкан. – А докладывать вы можете что угодно. Например, как во время стычки я в порядке самозащиты случайно убил голыми руками громилу, норовившего проткнуть меня мечом.
О, лед отлетающих душ! Даже самому себе я бы не признался в том, что подсознательно именно неповиновения ждал от Черкана, не желал никаких арестов и теперь был доволен наступившим исходом. Определенно, что-то странное творилось со мной. Я почти не чувствовал себя альтаирцем.
Мы обошли Великую Кибитку. Черкан волок за косы труп Могучего Вседержателя. Он бросил тело возле крыльца. Вокруг столпилось несколько сотен воинов. Они, наверно, могли разорвать нас голыми руками, но никто не двинулся с места. При виде мертвого предводителя по рядам кочевников прошел стон.
От Черкана валил пар. Он сорвал с себя шлем, плащ и окровавленный панцирь.
- Дети козлов! – взревел он. – Поедатели ослиного дерьма. Ублюдки чахлой коровы. Слушайте. Я, Кочующий По Звездам, я, землянин, говорю вам. Мои соплеменники неприкосновенны. С каждым, кто покусится на их жизнь и имущество, случится то же самое. – Он указал на труп. – Клянусь вам в этом всеми духами вселенной. – Он высоко воздел над головой блистающий меч. – Я пощажу вас на этот раз, потому что вы, братья безмозглых баранов, не знали на кого подняли руку. Но если когда-нибудь кто-то из вас…
- Достаточно, господин капитан, - сказал я громко. – Кажется, вы слишком вошли в роль.
Черкан осекся, помолчал, потом кивнул.
- Да, пожалуй…
Но дикие силы еще бродили в нем. Он схватил огромный глиняный кувшин с маслом и швырнул на крыльцо Кибитки. Во все стороны полетели черепки и брызги. Возле Кибитки еще догорало кострище, послужившее прикрытием нашего тыла. Схватив тлеющую головню, землянин швырнул ее не ступени. Пламя лениво поползло по доскам, быстро набрало силу, взвилось желто-оранжевым жгутом и стало взбираться по стенам передвижного дворца, выплескивая клубы густого, жирного дыма. По рядам кочевников вновь прошел стон.
- Да прекратите же! - заорал я. – Кем вы себя вообразили?!
Черкан утер пот со лба, облепленного мокрыми русыми волосами. Мы, альтаирцы, ни при каких обстоятельствах не теряем эстетического чувства. Несмотря на раздражение, я невольно залюбовался капитаном брига, позади которого бушевало пламя пожара, разбегаясь ослепительными бликами по блистающему клинку меча. Сейчас он походил на величественного воина из древних преданий – неважно, наших или земных. Нельзя любоваться войной, ибо она ужасна и отвратительна. Но этот сказочный воин с огненным мечом возмездия в руке был грозен и прекрасен.
Кочевники тоже почувствовали это. Толпа попятилась, кое-кто в передних ее рядах опустился на колени, припадая лбом к земле.
Сквозь треск пламени вдруг прорвался истошный визг. Что-то мелькнуло в воздухе. Я недоуменно огляделся, а потом мой взгляд застыл на груди Черкана. В нее по самую рукоять, пробив кольчугу, вошло лезвие тяжелого ножа. Из-под рукояти тонкой струйкой потекла кровь. Лицо Черкана бледнело на глазах, он покачнулся.
Снова раздался истошный визг. Один из астронавтов тащил из толпы размалеванного упирающегося подростка. Лубанза! После победы я совершенно забыл о нем. О нем, кажется, забыли все, и свои, и чужие. Но этот юный несостоявшийся духовидец решил закончить войну по-своему. И, как выяснилось, он очень ловко обращался с тяжелыми ножами.
Кровь ударила мне в голову. Ублюдок! Звереныш! Подлое отродье. Я машинально замахнулся мечом.
Даже в таком неестественном для меня состоянии я ни за что не зарубил бы ребенка. Но, прежде чем я овладел собой, мое запястье перехватила твердая рука. У Черкана еще хватило на это сил.
- Это же просто мальчишка, - выдавил он. - Безмозглый и дикий. Отпустите его. У нас же есть биорегенератор. Так несите меня, черт бы вас побрал.
Кровь хлынула у него изо рта, и он рухнул на землю.
11
Три стандартные декады мы оставались на Рексе, дожидаясь прибытия спецкомиссии. Наконец она явилась – человек сто на трех звездолетах, главным образом, земляне.
Ксенологи немедленно занялись кочевниками. В их хрупком сообществе назревал хаос. Непострадавшие кланы изо всех сил старались добить пострадавший. Осиротевшие подданные Могучего Вседержателя укрепились вокруг остова сгоревшей Кибитки и, как могли, держали оборону. Их профессиональная боевая дружина полегла в схватке с нами, поэтому без постороннего вмешательства исход был бы предрешен.
Каждый клан выдвигал собственного Лубанзу и требовал его посвящения. Это вообще грозило междоусобной войной всех против всех. Того, настоящего, метнувшего нож в Черкана, ксенологам первым делом пришлось надежно изолировать – его же пользы ради. Прикончить подростка желали не только чужие – чтобы избавиться от конкурента, но и свои, которые сделали из него козла отпущения и винили во всех обрушившихся на клан несчастьях. Впрочем, не приходилось сомневаться, что специалисты быстро расхлебают эту кашу – не такой уж сложный случай.
Черкан пришел в себя на третьи сутки. Когда я пришел к нему в лазарет, он с аппетитом завтракал.
- А, господин прокуратор! – приветствовал он меня. – Все рапорты написали?
- Никогда бы не подумал, - сказал я, усаживаясь напротив, - что земляне хранят древние боевые навыки. Даже мы, альтаирцы…
- Храним навыки? Да кто их хранит?! Теоретически старинные военные искусства наших предков я мельком проходил в академии. А остальные… ну, наверно, смотрели исторические фильмы по визору.
Я изумился.
- То есть вы хотите сказать, что весь ваш поход был чистой авантюрой?
Он отправил в рот ломоть мяса.
- Я бы сказал – импровизацией.
- Но как же вы решились, прежде не держа меча в руках, с горсткой неподготовленных людей выступить против орды?
- Ну, мы прикинули, что настоящих вояк там мало. А я все же в прошлом профессиональный боец. Да и остальным членам экипажа доводилось держать в руках оружие. Правда, не такое… С другой стороны, что нам оставалось делать? Вы нам всё запретили и не оставили выбора, а если бы мы дожидались спасателей, спасать стало бы некого. Теперь это очевидно, не так ли?
Возразить мне было нечего.
Комиссия землян вела себя соответственно: много крика, споров, взаимных обвинений в некомпетентности. Так что разобрать, куда клонится чаша весов, было сложно. Все же преобладало, кажется, мнение, что найденное нами (я постоянно подчеркивал – Черканом) решение небесспорно и неоднозначно. Но, благодаря ему, удалось спасти людей, не нарушив формально ни единого положения федеральных законов. Психо-исторического шока не случилось. Ведь кочевников не поливали огнем с небес сверхъестественные существа. Кучка отважных безумцев, таких же дикарей, явилась за своими соплеменниками и попутно разнесла всё в пух и прах. Что в понимании существ, с которыми мы имели дело, было вполне в порядке вещей.
Погибших кочевников оказалось сравнительно немного, ликвидирована была лишь необратимо агрессивная и милитаризованная часть орды. Повинная в массовом убийстве, она, тем не менее, в силу своего первобытного состояния, по законам Федерации не подлежала никакой ответственности. Но кучке землян, уничтожившей боготуров самым примитивным оружием в процессе освобождения обреченных на гибель пленников, никакого обвинения тоже не предъявили.
Ксенологи рассказывали, что на кочевьях сказители уже распевают героическую песнь о том, как богатырь в блистающих доспехах, Воин Белых Клинков, Кочующий По Звездам, в одиночку вступил в великую битву с целым народом, одолел духов, покровительствовавших Могучему Вседержателю и убил его самого. Воина еще называли «зеля», как и его соплеменников. Песнь заканчивалась сентенцией о том, что «зеля» - великие воины, никому не покоряются, и всякий поднявший на них меч, непременно от меча и погибнет. Предсказания Черкана насчет полезных легенд, похоже, сбывались.
Бывших пленников на одном из кораблей поместили в анабиозную камеру. Биорегенераторами после всего пережитого помочь им было нельзя. В состоянии криосна их предполагалось в ближайшее время отправить на Тураз. Тот же корабль должен был увезти останки погибших поселенцев.
Экипаж брига потерял борт-инженера. Его на моих глазах пронзила в шею стрела. Биорегенератор в этом случае оказался бессилен, так как мертвых воскрешать он все же не способен. Те же, кто получил ранения, давно поправились.
Черкан тоже встал на ноги, и его тут же арестовали. Капитана давно подозревали в контрабанде. Я заявил решительный протест. На борту брига никакой контрабанды не нашли, а подозрения – не повод для арестов. Со мной согласились, и Черкан водворился в своем капитанском кресле.
Нельзя сказать, что я изменил мнение о землянах. Они такие, как есть, и, похоже, останутся такими навсегда. Я лишь чуть-чуть приблизился к пониманию, почему эта неорганизованная и не слишком культурная раса доминирует во вселенной, и даже грозные эриданцы избегают вступать с ней в военные конфликты или разорять ее колонии. И еще – стыдно в этом признаться – мне иногда снится то, что случилось на Рексе. Нормальный альтаирец должен бы вскакивать с криком в холодном поту. Но во сне я иду с мечом в руке в строю закованных в латы воинов спасать невинных жертв, рублю врагов, прикрываю спины товарищей. И это вовсе не ужасные, а счастливые мгновения. Наверно, я все-таки немного заразился от землян их безумием и теперь не являюсь нормальным альтаирцем. Но об этом никто не догадывается.
Моя судьба решилась раньше, чем я ожидал. Я так и не добрался до Тураза. Доклад комиссии ушел в Совет по гиперсвязи, а работа на Рексе еще продолжалась. Я подозревал, что после моих геройств, меня отправят в какую-нибудь совсем уж глухую дыру младшим референтом сельскохозяйственного префекта. Однако вскоре по той же гиперсвязи прибыла депеша, в которой говорилось, что Совет, проанализировав мои действия, назначает меня… федеральным инспектором по экстремальным ситуациям в один из Миров Альтаира. Сперва я подумал, что это сон. Но это была самая, что ни наесть реальность. О, родной Алтаир! О лучшем я и мечтать не мог.
Я должен был улететь на корабле, увозившем спящих раненых и останки. Накануне мы с Черканом надрались какого-то спиртного пойла, которое нашлось у него на борту. (Быть может, подозрения в контрабанде были не так уж и беспочвенны?)
- Альтаирский Гор! – орал Черкан. – Теперь ты настоящий Гор, как на ваших гравюрах. А то, понимаешь, прокуратор всея киселя!
- А ты, - отвечал я, - космический пират. Ты испортил мою карму. Но ты настоящий земной витязь… с огненным мечом… - И мы лезли друг к другу целоваться.
Никогда ничего более постыдного я в своей жизни не делал, но почему-то не сожалею об этом. А под утро, когда мы угомонились, ко мне явилась Мигулка. О, лед отлетающих душ! Мы прекрасно скоротали с ней время.
Август 2007