Автопортрет

Сказка для взрослых, но еще верящих в чудо людей.

Автопортрет на фоне снежных гор.


Всем привет!  Тем, кто меня ещё не знает, представлюсь. Зовут меня Ян Соломонович Вайцнер. Мне чуть больше тридцати лет и я обыкновенный ростовский мент. Я холост, если это кого-нибудь волнует. У меня есть дочь,  она живёт со своей матерью, моей «бывшей», но мы довольно часто видимся. В кое-то веке, договорились встретить Новый год вместе, но «досадная ошибка порочной юности моей» укатила с дочкой и своим новым ухажером в Египет. Так что всё обломалось! Ну да фиг с ним! Вам-то это зачем? Итак: я небольшого роста, иногда  мне кажется, слишком небольшого …Ладно! Чего душой кривить? Я мелкий!!! Мой рост всего 163 см.  Ну и что? Зато каблуков я не ношу, как Аль Пачино, Бандерас  или Джонни Депп! И сексуальности у меня больше, чем у них троих вместе взятых. И это не только моё мнение! Я жгучий брюнет, глаза мои темны как арабская ночь, нос… нос как нос. Если вдуматься, у меня обыкновенная внешность, не пойму, чего так бабы ко мне липнут? Если спросите меня, сколько у меня было женщин, я не отвечу, давно со счета сбился. Но первую я, конечно, помню. Это была лучшайшая подруга матери. Звали её София. Почему, собственно, звали? Зовут! Она и сейчас безумно сексуальна и притягательна. Это в свои пятьдесят с хвостиком… Упс! Я ничего не говорил, Вы ничего не слышали! Ах, Софи, моя первая любовь! Случилось это на Новый Год. И было мне о ту пору 15 лет. Мама отлучилась ненадолго. Я это как сейчас помню… Это мне сейчас смешно, а тогда не было, уверяю Вас. Я чуть не помер со страху… Когда маман вернулась, мы как ни в чём небывало, наряжали ёлку. Она до сих пор ничего не знает. Хотя, я подозреваю, все это произошло с ее подачи. Удивлены?  Вы, таки, не знаете моей мамы.


В данный момент я качу на своей любимой «Ауди», свежей модели, цвета «дипломат» по заснеженной и пустынной трассе. Сейчас ранее утро, светит солнышко, я возвращаюсь домой. До Ростова переть еще часа два, так что, я успею  рассказать вам всю свою биографию. Если Вам еще не скучно.

 
Родился я  в Ростове-на-Дону. А почти всё своё радужное детство провёл в Одессе, под сенью цветущих каштанов и акаций. Кстати, у вас может возникнуть вопрос, откуда у простого мента такая тачка? Так уж и быть скажу! Мне её подарили! Да, женщина! Не подумайте, что я альфонс! Ничего подобного! Это был подарок от всей души, и я не посмел отказаться. И потом, не отправил бы я  машину через весь океан обратно в Америку. Это обидело  бы Соню смертельно!


Так вот, о детстве. Моя бабуля по материнской линии, она и сейчас живёт и здравствует в своём старом доме на ……ской  улице, ей что-то около семидесяти лет. Моя бабуля происходит из старинного дворянского рода, чем страшно гордится. Последний раз мы виделись год назад. У неё  по-прежнему гордая, аристократичная осанка и она всё так же ухожена. Сколько  себя помню, ни разу  не было случая увидеть её неряшливо одетой или с не уложенными волосами. Бабуля никогда не появляется на людях без перчаток и маленькой шляпки с чёрной, в «мушках» вуали. Каждое утро меня будил её
низкий, с характерным прононсом голос. Я её очень люблю но, да  простит меня она, это натуральный деспот! Непрерывно повторяя нравоучения, она каждый божий день таскала меня по разного рода преподавателям. Меня учили играть на фортепиано и скрипке, конной езде, английскому и французскому языкам. Это был ад! Порой мне казалось, что я её ненавижу!  В  общем, растили из меня «золотого мальчика», навязали насильно эту позорную роль. А мне  хотелось носиться с мальчишками по крышам, гонять кошек и голубей, купаться до посинения в уже начавшем остывать, октябрьском море! Хулиганить! Вместо этого я, маленький, жалкий и унылый, таскал тяжелый футляр со скрипкой, который всё время бил меня нещадно по ногам, называл бабушку на «Вы» и «Мадам». Ужас какой! Так длилось до тех пор, пока  в один прекрасный день, не заявились мои родители и не увезли меня, обалдевшего от счастья, в Ростов. Отца моего бабушка не любила всегда. Называла его приблудившейся дворняжкой и говорила всё время матери.
- Евачка! Боже мой! У тебя были такие партии! Такие мужчины готовы
были бросить к твоим ногам весь мир! И что таки, она выбрала? Безродную дворняжку! Нет! Я этого не переживу! – бабуля трагично, как в немом кино, закатывала глаза и падала на старый диванчик.
- Одно таки,  слава Богу! Он еврей, моя милая. А то я бы тут же
бросилась со скалы в море! Тут же! – провожая  поезд, бабуля утирала слёзы маленьким, кружевным платочком.


       И вот я в Ростове! Передо мной лежала, как чистый лист бумаги, моя
новая жизнь!  Сладкое слово «свобода» пьянило меня и кружило мою юную и неопытную голову. Но чувство безоблачного счастья длилось недолго, его сменило горькое разочарование. За меня всерьёз взялась маман. Бабушка, в сравнении с ней, ангел небесный. Снова началось!  Языки, скрипка, рояль и лошади! Но милая мама торжествовала недолго, я взбунтовался! Война миров длилась две недели, в результате чего, я  похудел на пять килограмм. В то время я не нашёл ничего лучшего, как объявить голодовку в знак своего протеста. Посовещавшись, родители решили уступить. Противоборствующие стороны сошлись на мнении, что английский и конный спорт нужно оставить. Я  праздновал победу!!!

 
          Через три года, когда мне стукнуло 12, нас бросил отец. Благородным жестом с его стороны было то, что он оставил нам свою двухкомнатную квартиру в старом фонде и всегда помогал деньгами. А как же по - другому? Ха! Только не с моей мамочкой!.. Она держалась, сколько могла… А потом… Слоняясь целыми днями по квартире, в халате и с неизменной сигаретой  в зубах, она частенько забывала  поинтересоваться, не голоден ли я и что у меня в школе. Я долго наблюдал как моя, всегда красивая и ухоженная мать, превращается  в отупевшую, уставшую от жизни старуху. Наконец мне надоело, и чтобы прервать эту чудовищную метаморфозу, я усадил маму напротив и прочёл целую лекцию. На протяжении моего монолога я видел, как меняется лицо моей матери. Она поняла вдруг, что её мальчик уже вовсе не маленький, что он вырос и имеет обо всем своё собственное мнение. И, что немало важно, умеет его отстоять. Нужно отметить, мои старания не прошли даром, все стало как прежде. За исключением моих занятий конным спортом! Я извлек из всего случившегося свою маленькую выгоду. Мама воскресла как птица феникс!  Устроилась преподавать английский  в университет, расцвела, у нее появились поклонники, чему я был очень рад. Не то чтобы я не любил отца, просто мать я всегда любил больше. Я не маменькин сынок, может у кого-то сложилось такое мнение, но наши отношения с тех пор приобрели тёплый, нежный и доверительный характер.

 
       Так я и рос. Закончил школу, отслужил в армии, чему мама совсем была не рада, вернулся и в тот же год поступил на юридический. Вам интересно как я попал в милицию? Все до коликов банально! Меня избили! Просто так, ни за что. Наверное, им не понравилось национальное выражение моего смуглого лица,  а может,  была какая-нибудь другая причина. Когда я очнулся в больнице и увидел  заплаканную, постаревшую мать, то решил, что подобные ублюдки не должны просто так разгуливать на свободе. И когда я совершенно выздоровел, пришло время заняться собственным физическим воспитанием. Продолжая учиться днем и работать барменом по ночам, я всё свободное время  стал проводить в спортзале. Вследствие чего, я окреп и научился неплохо драться. Далее: я с отличием закончил  учиться,  устроился работать и сразу же покинул родительское гнездо. Долго скитался по квартирам и жизнью своей был, в общем-то, доволен, но меня терзало одиночество. Приятели у меня, конечно, имелись, а вот настоящего друга не было. Пока в моей жизни не появился Макс… Кажется, он перевёлся откуда-то. Когда он возник в поле моего зрения,  я уже проработал в ГУВД  около 5 лет и был довольно таки опытным опером. Мы длительное время настороженно присматривались друг к другу. Мы были, словно из разных миров. Он высокий, под два метра, голубоглазый блондин. Холодный, уравновешенный, медлительный, обладающий тонким и расчетливым умом, всегда просчитывающий ситуацию до мелочей, на десять шагов вперёд. И я … ну, сами понимаете! Мы ходили кругами, пока нас не свел случай. А счастливым случаем послужила моя затяжная пъянка. Или меня бросила очередная подружка, или что-то ещё, но на работе я не появлялся дней пять, все из которых провёл в обществе «зелёного змия». На шестой день моё начальство, обеспокоенное необычайно длительной пропажей Вайцнера, командировало в адрес моего тогдашнего проживания Молчанова. Он заявился в мою  комнату в коммуналке и нашёл меня на полу  среди пустых бутылок из -  под водки. Но, на тот  момент, в его  жизни тоже не все было гладко. Так что на работе мы появились только через 2 дня. Согласитесь, времени достаточно, чтобы излить друг другу душу, смягченную алкогольными парами. И когда мы, все же, вернулись к несению службы, мы с ним были уже друзья до гроба. Это была дружба с первой пъянки! Спустя какое-то время, Макс предложил « снять » у него квартиру, за чисто символическую плату. Он был счастливым владельцем двух однокомнатных квартир, в одном доме, на одной площадке, к тому же, расположенных  стенка в стенку. В одной из квартир жил он сам, другая пустовала. Я воспользовался любезным предложением моего нового друга. Так мы живем и поныне. Работаем вместе, вместе отдыхаем, правда это бывает редко, иногда даже спим в одной постели. Стоп! Я  вижу на некоторых лицах нехорошую ухмылку! Спешу вас разуверить, мы не «голубые» и не «би»! Хотя наш  тандем и вызывает, частенько вызывает,  непонимание со стороны  не особенно чистых  в помыслах людей. Но нам, извините, по фигу. Невиноват же я, в самом деле, что в моей квартире все время кто-нибудь ночует! И, как мне кажется, не каждый может похвастаться наличием друга, с которым живешь и мыслишь на одном дыхании. Здесь мне крупно повезло…нам повезло! Не  говоря уже о том, что Макс неоднократно спасал мне жизнь… И это не просто пышная фраза, так оно и есть, поверьте. Правда, у нас возникают иногда разногласия, чего в жизни не бывает. Но я точно уверен, Макс всегда придёт мне на выручку. У нас ещё достаточно времени, чтобы я мог рассказать вам  одну историю, которая произошла со мной в отсутствие Макса… И если бы не он…  Итак, слушайте, внимайте, анализируйте!


     Все началось десять дней назад, когда я ехал по той же дороге, что и сейчас, но в обратном направлении. Было такое же прекрасное, морозное утро, но настроение мое   не было  столь же безоблачным. Я покидал родной город, а с ним и кучу проблем, главной из коих являлся разрыв с моей  последней девушкой. Здесь не было любви. Я испытывал к ней скорее нежные дружеские чувства и ничего более. Моё проклятое благородство подвело меня в очередной раз. Я совсем не думал, предлагая ей помощь и своё покровительство, что всё зайдёт так далеко. А ведь дальновидный Макс предупреждал меня, но кого и когда я слушаю! Я предоставил Лизе своё жильё, помог ей материально, не ожидая ничего взамен. А она, по чистоте своей и наивности, приняла чувство благодарности за любовь! Бедная девочка!  Ну, вы же прекрасно знаете, не дети, что мужчина абсолютно беззащитен перед женскими чарами! Особенно, когда они являются в виде  обнаженного, юного, без малейшего изъяна, трепетного тела. Все мои  мысли о благородстве и теплой дружбе  тут же улетучились, как  утренний туман при появлении первых лучей солнца. В итоге, мы оказались в постели. На тот момент я ничего не осознавал, точно как бык при виде красной тряпки. С той самой проклятой  ночи  я не находил себе покоя ни на минуту! Я мучался горьким раскаяньем! Поясню: кто бы мог подумать, что в двадцать лет она окажется девственницей?! А я, по воле случая, её первым мужчиной! Ну не так всё должно было произойти у неё! Хоть убейте меня! Не так! И не со мной! Недостоин я чистоты, которую невольно оскорбил! Потому как,  не сострадание и благодарность должны были стать основными составляющими  дивного коктейля первой ночи! А, гори всё синим пламенем! Любовь, будь она неладна! Любовь должна быть основой всему. Юный, розовощекий Амурчик  должен парить вокруг разгоряченного ложа страсти… Но, когда я изложил ей свои мысли, покаялся от всего сердца, попросил прощения… она не поняла меня! А через неделю, так и не сказав мне ни слова, уехала к дальней родственнице, куда-то под Вологду. Я не задерживал её, понимая, что так будет лучше. Всё пройдет, время прибавит мудрости…когда-нибудь.  Я вновь вернулся в свою пустующую квартиру. Ничего не напоминало в ней о Лизе. Она вновь стала просто жильем, холодным и одиноким. И лишь на стенке, как вечный немой укор, осталась её работа. Мой портрет. Выполненный простым карандашом на большом листе бумаги. Я, розы, снег и ветер. Я хотел было сжечь его, но купил зачем-то рамку и вставил в нее картину. Наверное, у меня что-то не так с головой, раз мне нравиться себя мучить.


       Последующие несколько дней, я героически выдерживал ледяное, презрительное молчание Макса. После чего сбежал. Натурально! Рано утром, еще было совсем темно, я уехал из города, оставив только записку, типа «скоро вернусь». До этого, втайне от Макса, взял отпуск за свой счёт, уладил все дела, позвонил матери и укатил в горы, самым наглым образом. Один мой старый знакомый, хозяин трёхзвездочного отеля в горах, на территории бывшей союзной республики, а ныне независимого государства, давно и настойчиво звал меня погостить, покататься на лыжах и всё такое. С документами у меня было всё в порядке и моё богатое воображение уже рисовало соблазнительную картину двухнедельного отдыха и ничегонеделанья… Ага! Щасс!… Не тут - то было!!! На подъезде, к какому - то паршивому городишке, у меня кончился бензин.  Первое что возникло в поле моего зрения, когда я на АЗС покинул салон чтобы малость размяться, была обтянутая светлыми джинсами, округлая и чрезвычайно привлекательная женская попка, плавно переходящая в стройные, крепкие ножки, обутые в высокие, чёрные сапоги на небольшом каблучке. Остальное же, от талии и выше, скрывалось в багажнике ярко-алого, с перламутром «Рено». Должно быть, она почувствовала мой взгляд, потому как, захлопывая багажник, резко и вызывающе обернулась. И я встретился с темными, как южная ночь, и столь же выразительными глазами. Секунду мы смотрели друг на друга, а затем её губы исказила кривая, брезгливая усмешка. Она откинула назад длинные, смоляные волосы, скользнула в «Рено» и, окатив меня целым фонтаном снега, сорвалась с места и вскорости скрылась с глаз. Я стоял как оплёванный, не замечая мальчишку - служащего, сующего мне обратно, мою же пластиковую карту. Потом я катил по «Военно-грузинской дороге», любовался зимним пейзажем, пытаясь усилием воли отогнать от себя все мысли о загадочной девице. Но не заснеженные горы, ни прозрачные воды какой - то речки, бурлящей далеко внизу под обрывом,  не могли изгнать из моей глупой головы волшебный образ роковой красотки. Я ехал в каком - то каматозе, пока меня не догнал и не обошёл на узком промежутке дороги, между скалами и обрывом, уже знакомый мне красный «Рено». Выровнявшись в одну линию со мной, так, что я оказался на пару метров позади… коварная… она резко сбавила скорость. Я едва успел ударить по тормозам! Машину закрутило по обледенелой дороге и… Все! - подумал я, ожидая что «Ауди» полетит вместе со мной в пропасть, как подбитая птица… Не знаю сколько прошло времени… Я очнулся и увидел, что сижу вцепившись в руль до боли в руках.   Никогда в жизни я так не матерился! Благо, никого не было рядом. Красной тачки, чуть было не угробившей меня, и след простыл. Я ругался и орал как малахольный, но яростные возгласы мои эхом уходили в никуда. Меня тешила лишь одна мысль, номера её я, все-таки, запомнил! Мысли о расплате грели мою душу во время всего остального путешествия. На границе я, все еще злой, едва не сцепился с таможенником. Что за свинство, в самом деле?! Ты же видишь, гад, что номера на тачке русские? Так какого хрена ты со мной на своём языке разговариваешь? И почему, спрашивается, большинство бывших республик, как - то уж слишком быстро позабыло великий, могучий русский язык? До определённой степени. Ругаются, как правило, всё на нём же родимом. Мы мало для вас сделали? И, по-моему, глупо сидеть, пардон, с голой задницей, задирая при этом нос и искусственно завышая курс своей валюты. Я молчал с вежливой улыбкой на лице, хотя мне очень хотелось врезать пару раз по этой тупой, ухмыляющейся роже. Видя, что я не потрудился выучить хотя бы несколько фраз на его языке, таможенник перешел на плохой английский, смачно сдобренный местным акцентом. Идиёт! Думается, что следующим этапом был бы, все же, русский, но тут я ему ответил. На превосходном английском! Правда, мне показалось, что он не всё понял, но от меня разочарованно отвязался. Не зря бабушка и мать муштровали меня столько лет. Этот случай немного позабавил меня и, можно сказать, успокоил.


      И вот оно! Конечная цель моего путешествия!  Ближнее зарубежъе! Ещё два с половиной часа и я на месте. А там… Тогда я даже не предполагал, что эти два с половиной часа превратятся в пять, потому как ехать мне пришлось чуть ли не ощупью. И всё потому, что я не учёл одну немаловажную деталь, в горах темнеет намного быстрее, чем на равнине. Так что, пока я ужинал в придорожном кафе, настала ночь. Пришлось врубить дальний свет. Полная темнота это полбеды, вдобавок пошёл снег! А когда, по моим расчетам и показаниям карты, ехать осталось всего ничего, началась жуткая метель. У меня было ощущение, что Господь решил очередной раз покарать человечество за грехи, но на сей раз не утопить его, а завалить снегом. Фары выхватывали из темноты лишь белую стену из плотной консистенции снежинок, крутящихся в завывании ветра, как - будто кто - то огромный размешивал их ложкой. Машина буксовала постоянно, не помогала даже шипованая резина на колёсах. Главное, не останавливаться! Перспектива найти свой финал, задохнувшись в погребенной под толщей снега  машине, меня мало прельщала. Я сомневался, что в ближайшие дни здесь кто-нибудь появится. Черепашьим шагом я продвигался вперед, рискуя либо врезаться в скалы, либо свалиться в пропасть. Последнее даже предпочтительней, не пришлось бы долго мучиться. Понятное дело, что следовать карте при подобных погодных условиях, не представлялось возможным. Я свернул не там где нужно и, конечно же, заблудился. Эти проклятые подъёмы и буксовки сожрали почти весь бензин, и на моём горизонте блеснула «потрясающая» возможность окочуриться теперь уже от холода. Впереди возник крутой подъем, он поглотил остатки топлива. Пока тачка, буксуя и извиваясь, поднималась вверх, я, не переставая, ругал себя за то, что не поинтересовался, какая предвидится погода и за то, что вообще сюда запёрся! Черт знает куда! Наконец-то подъём был преодолен, и фары моей тачки уперлись в железные ворота какого-то строения. Я глянул на часы и обалдел, два часа ночи! И что-то не очень похожи эти облезлые ворота на въезд в гостиницу. Ну что же, посмотрим, куда это меня занесло? Я колотил в ворота минут пять, мало надеясь, что в  диком вое ветра мои призывы будут услышаны. Снег забился под одежду, что не прибавило мне комфорта. Надо было нацепить «Аляску» там, по крайней мере, капюшон есть. Я замерз как собака, зубы выбивали чечётку. Делать нечего, придётся лезть через ворота. Я уже поставил ногу на нижний выступ и подтянулся, когда раздался скрежет засова и меня осветил яркий луч фонаря.
- Что Вы делаете? – закричал по-русски вышедший. – Скорей слезайте,
упадёте!  - И, освещая моё лицо, задал вполне уместный вопрос. - Вы кто?
- Я… ехал… в гостиницу… и заблудился. – Ответил я, в промежутках
между словами, клацая зубами. – Вот… мои… документы.
Хозяин махнул рукой и стал открывать тяжелые, скрипящие ворота. Благо, они открывались вовнутрь, иначе пришлось бы оставить тачку  снаружи, а потом искать её с собаками, это уж точно. Внутри был большой двор с широкими навесами по обеим сторонам. Справа стоял маленький грузовичок и какая - то машина. Я поставил свою слева, рядом с бочками из-под бензина и небольшой копной сена. Налегая со всей силы, мы закрыли ворота.
- Скорее пойдемте в дом! – стараясь перекричать ветер, предложил
хозяин, кутаясь в здоровенный пуховой платок. - Сюда! Скорее! Холодно! 
Мы оказались внутри какого-то помещения с низкими, тёмными потолками. Долго шли по извилистым коридорам.
- Вот Ваша комната! – гостеприимный хозяин распахнул дверь и
включил свет в маленькой, обставленной по спартански, пыльной комнате. В комнате было тепло!
-   Здесь немного пыльно. Утром кто-нибудь придёт прибраться.
Располагайтесь, я принесу еще одно одеяло.
Вполне резонно было поинтересоваться, где это я. Оказалось в монастыре имени какого-то святого… Ну и фиг с ним! Монастырь так монастырь! Да хоть замок самого Дракулы! Плевать! Завтра разберёмся!.. Я чертовски устал! Еле доплёлся до кровати, скинул куртку, завалился на жесткое ложе и тут же уснул.               


      Утром, первое, что я увидел, открыв глаза, была толстая и довольная кошачья морда.
- Привет! – сказал я – Тебя как звать?
Кот не ответил. Грузно соскочил с подушки, распушил хвост, и важно виляя попой в шикарных меховых штанах, удалился через слегка приоткрытую дверь.
Я огляделся. Должно быть, мой добрый хозяин приходил, когда я уже спал сном младенца. Меня укрыли еще одним «солдатским» одеялом, а на стуле у окна, на треснувшей тарелке, появился кусок лепёшки и стакан молока. Всё это я с удовольствием слопал, удалив предварительно всю пенку с поверхности молока. Она была нетронута, значит коты здесь не вороватые. Или может, они просто не любят молоко? Конечно же, я с большей радостью съел бы что-нибудь более питательное, но выбор был невелик. И на том спасибо! Пустили ночевать, ни о чём не спрашивая. …А может я маньяк или террорист какой? Накормили… Кстати, о моём временном приюте, я вам его опишу, все равно делать нечего. Начиная от двери, по часовой стрелке. Тьфу ты! И здесь работа покоя не дает! Пора лечиться… электричеством! Ну да ладно, раз обещал…

      
       Сразу за сколоченной из грубых досок, потемневшей дверью, был прибит к стенке здоровенным гвоздём с квадратной шляпкой старинный рукомойник. Такие, ещё можно встретить где-нибудь в глухой деревне, у столетней бабки. Я стёр пыль и прочел клеймо: «Артель братьев Пхилава. Тифлис. 1907 год». Ого! Раритет! Крышка на рукомойнике отсутствовала. Воды, по всей видимости, не было уже давно. Маленький паучок  устроил внутри гнездышко. В его хитроумной ловушке болталось лишь два высохших мушиных трупа. Сам хозяин примостился в центре паутинки, деловито перебирал мохнатыми лапками, починяя её, вероятно, надеясь на скорый обед. Бедолага! Придётся тебе ждать весны! Я осторожно ткнул пальцем в его тёмное, мохнатое тельце. Паутина затряслась и хозяин, не дожидаясь окончания вторжения, шустро смотался в укромный уголок. Больше на выбеленных мелом стенах ничего не было. Далее шло окно, такое грязное, что разглядеть улицу было практически невозможно. На нём не было занавесок. Да и зачем они, собственно, нужны, в такой малонаселённой местности? Под окном стоял стул. Стул как стул, у меня дома такой же. Далее шел предмет меблировки, на описании которого я, пожалуй, задержусь. Это был старинной работы, резной секретер. Знаете такой, с куполообразной задвижной крышкой? Если её поднять, открывается рабочее пространство, сантиметров пятьдесят шириной и семьдесят длиной, в закрытом же состоянии она доходила до края стола. Внутри столешницы были вырезаны две круглые дырки для чернильниц, а с внешнего края маленькое, узкое отверстие для язычка замка. Рисунок на крышке носил глубокий религиозный смысл. Святой Георгий на мускулистом, коротконогом жеребце, горделиво приосанившись, легко пронзает тонким копьем, с флажком на верхнем конце, жалкого, извивающегося как полудохлая лягушка, но все еще пырхающего огнём, Змей - Горыныча. Издыхающее чудо-юдо, высоко задрало свой хвост, с треугольным шипом на конце, пытаясь угодить им в брюхо колченогого рысака. Размеры героев вызывали если не смех, то иронию, это уж точно! Богатырь и его конь возвышались над цепью гор, доходивших вершинами до подошв наездника. Внизу лежали тонкие нити рек. Солнце спряталось за облаками, устрашившись последствий битвы двух титанов. Грандиозно! Но если вдуматься… Хорошо! Допустим, что Святой Георгий обычных, человеческих размеров, а бой идет меж небом и землёй, отсюда и таких мизерных размеров все что ниже. Но почему, объясните мне, Змей - Горыныч, этот вечный злодей, воплощение всего ненавистного доброму обывателю, размером чуть побольше обычной дворняги? И, по-моему, это совсем уж не геройство - обижать слабого. Вон он как страдает, бедняга! Черт его знает? Может, я тупой и ни фига не понимаю. Ладно, ну их! По обеим сторонам от крышки шли ряды небольших, выдвижных ящичков без ручек. Ящики были и с лицевой стороны тумбы. Я их открыл, интересно же! Ничего необычного я там не обнаружил, только старая, пожелтевшая бумага. Задвигая последний, я почувствовал, что что-то мешает. Аккуратно вытащив ящик, я сунул руку в образовавшуюся дыру и извлёк на свет Божий плоскую жестяную коробочку из-под сигар. И шо, таки, Вы думаете, там было? Ну, с трёх раз!.. Ни за что не отгадаете! Анаша! И небольшая стопка тонкой бумаги. Как Вам? Удивлены? И я тоже! Отойдем ненадолго от основной темы повествования, чтобы выразить своё «фи» наркотикам.
          -    Дети! Курить вредно! А курить анашу - ОЧЕНЬ вредно! Сие занятие не прибавит вам ни ума, ни обаяния. Вы вырастите хилыми, некрасивыми и неумными. Одним словом - наркотики, даже самые лёгкие - плохо! Запомните, мои милые! А теперь всё, спать! А мы с вашими мамами и папами будем общаться дальше! - Я сунул коробку обратно и вставил ящик. Я почти закончил описание своего жилья, осталась только кровать, жесткая как нары, полностью деревянная, с тонким, местами прохудившимся матрацем, набитым явно не пухом. Узкая настолько, что даже мне было на ней тесно. Вот и все, что было в комнате, не считая стопки книг в пыльном углу. Я взял верхнюю. Пушкин. Ну что ж, подойдет. После получаса, проведенных за чтением, я решил, что обо мне окончательно забыли, и отправился на поиски хоть какой-нибудь живой души. У меня было еще одно желание, убедится, что машина на месте, а шмотки в полной сохранности. Но едва выйдя за дверь, я столкнулся с юношей в монашем одеянии, вооруженным ведром с водой, веником и тряпкой. Он поздоровался.
- Меня прислали убраться в Вашей комнате.
- Отлично! – кивнул я. – Только можете не утруждать себя, я намерен
вас покинуть. Вот только поблагодарю вашего… начальника.
И без того грустное лицо молодого человека стало скорбным.
- К сожалению, это Вам не удастся, идет сильный снег. Даже если он
прекратится… все дороги замело.
Я чертыхнулся про себя.
- И сколько мне здесь торчать?!
Юноша вздрогнул от моего резкого тона, ответил, как бы, извиняясь.
- Пока снег не сойдет.
Я, в ужасе. 
          -    До весны?!
Он, улыбаясь.
          -    Нет, что Вы! Это произойдет намного скорее.
Ладно! Чего я наезжаю на человека, в самом деле?
- Не подскажите, как мне выйти во двор? У меня там машина.
- Вы сами не найдете, здесь такие лабиринты. – Молодой человек
поставил свой инструмент, извинился и ушел куда-то. Вернулся с моим знакомым котом на руках.
- Самсон Вас проводит. – Он опустил кота на пол и произнес четко.
- Самсон, иди во двор!
Котяра секунду смотрел на него, затем видимо, переварив услышанное, не торопясь, прошествовал вглубь коридора. Немало побродив по длинным переходам, я и мой провожатый, вышли наконец на улицу. Самсон уселся на верхнюю ступеньку крыльца, и уворачиваясь от залетающих  под навес и падающих ему на усы снежинок, наблюдал, как я вытаскиваю из багажника здоровенную, спортивную сумку. После чего, он услужливо проводил меня обратно. Делать нечего! Придется остаться. Господи! Да я же подохну тут от скуки! Блин! Надо хотя бы привести себя в порядок. Я поинтересовался у ползающего на карачках по полу юноши, есть ли здесь хотя бы умывальник. На что тот ответил, опять - таки улыбаясь, что есть даже душевая. Я взял с собой мыльно-рыльные принадлежности и отправился по указанному маршруту. Нашел! Туалет, а рядом душевую. Пока я посещал одно заведение, в другом, за стенкой, с соблазнительным шумом лилась вода, кто-то мылся. В ожидании своей очереди, я несколько минут проторчал у окна. Ветра почти не было, но снег валил сплошным потоком. Монахи занимались своими повседневными делами, передвигаясь короткими перебежками от одной стороны двора к другой, перетаскивали то дрова, то охапки сена. У моей машины стоял маленький, грустный ослик и задумчиво жевал что-то, то и дело, встряхивая длинными, мохнатыми ушами. И вот душевая освободилась. Я обернулся… и увидел ту, из-за шапочного знакомства с которой, я едва не отправился «на ковер» к своему еврейскому Богу!
- Вы?! – воскликнули мы одновременно. Она меня тоже узнала! Ха!
Молчание, только легкое подрагивание крыльев её тонкого носа.
Она, яростно.
- Вы что здесь делаете?
Какова нахалка? Я, спокойно.
-   То же, хочу спросить у и вас.
Она, с мокрыми волосами, в халате и с банным полотенцем через плечо. Уперев руки в боки, отчего ворот её халата разошелся слегка, предоставив мне возможность оценить мягкую округлость её груди.
- Это не Ваше дело! – уловив направление моего взгляда, зарделась от
гнева и запахнула халат.
           -  Точно так же, как и не Ваше! – насмешливо произнес я, захлопывая перед её очаровательным носиком дверь. …Ну и дела! Шалунья судьба преподносит нам все новые сюрпризы! А глаза у неё потрясающе красивые! На первый взгляд, кажется, что карие, но потом понимаешь, все гораздо интересней. Они дивного, густо-фиолетового оттенка, почти черные. Дьявольские, соблазнительные! От таких пташек лучше держаться подальше. Они, того и гляди, подсыплют тебе стрихнин или цианид в питьё, а скорее всего крысиный яд, чтобы умирая, ты дольше мучился. Но я, ведь, не из пугливых! Когда я бодрый, свежий и гладко выбритый, вернулся в своё убежище, там царил полный порядок, и приятно пахло свежевымытым полом. Но кое-что осталось неизменным, а именно, мой добрый друг - паучок, грязные стёкла окна и коробочка с анашой. Ещё появилось послание с приглашением к местному начальству и схематический план, чтобы я не заблудился. Благополучно добравшись до выхода, я немного побеседовал с грустным осликом, отвечавшим мне лишь молчаливым киванием головы, прошел по расчищенным дорожкам через двор и попал в небольшое двухэтажное здание. Первый ярус был выложен из неотёсанных, грубых камней, а верхний, построенный явно намного позже, из красного, но уже успевшего потемнеть кирпича. Я поднимался по длинной лестнице к нужной мне двери, когда услышал:
- Я не могу дать Вам другую комнату, дитя моё. – Мужской голос был
спокоен, уверен и вместе с тем мягок.
- Почему? – это ОНА!
- В остальных помещениях у нас ремонт. Все другие заняты братьями.
Не могу же я выгнать кого-нибудь.   
Она.  -   Я заплачу сколько нужно!
Он.    -   Не стоит. Я, все равно, не смогу выполнить Вашу просьбу. И позвольте спросить, чем Вас не устраивает Ваша нынешняя комната?
Она, не терпеливо.  - Жильё меня устраивает! А вот соседство нет! Я не могу жить через стенку с… неизвестно с кем! Мне лучше уехать!
Священник, ласково.
          -  Вы не сможете уехать еще несколько дней. Но, обещаю, наладят телефонную связь, я первым делом распоряжусь, чтобы прислали снегоуборочную технику. А пока что, отдыхайте! У нас тут чистый воздух, не то, что в городе. И, дитя мое, ничего не бойтесь, Вас никто тут не обидит. – На последней фразе, я постучался и вошел. Ух, что за взгляд! Бешеный темперамент! Кошка дикая! Ну, ничего, времени у нас достаточно! Посмотрим, кто - кого! Она, молча, кивнула собеседнику, и презрительно ухмыляясь, словно увидела что-то недостойное даже существования, прошла мимо меня, оставив ароматный шлейф своего парфюма. Цветочного. Ирис, тубероза и  жасмин. Жасмин… любимый аромат продажных женщин, как говорят французы. Обожаю жасмин! Священник оказался тем самым «добрым самаритянином», что впустил меня ночью. Он записал мои данные, и поинтересовался, чем я занимаюсь. Я рассказал ему все,  что посчитал нужным. А потом спросил, нельзя ли послать кого-нибудь в отель к моему приятелю. Я знал, что у того имеется маленький прогулочный вертолет.
- Ну что Вы! – возразил священник. - Кругом скалы! Ему негде сесть…
да и снег…
- Обидно! – ответил я. – Отпуск накрылся! Черт! Извините! Позвольте
тогда, коль обстоятельства сложились подобным образом, хотя бы заплатить Вам, за жильё, за гостеприимство.
- Официальной платы мы не берём, хотя у нас часто останавливаются
запоздалые путники и туристы. Здесь неподалёку развалины старинного замка, 15 века. Но пожертвовать немного на строительство Вы можете, у нас пожар был недавно.
Я пожертвовал сотню евро, меньше у меня не было. В бумажнике оставалось еще три такие же бумажки, не густо, прямо скажем.
- Что Вы! Это очень много!
- Пустяки! – ответил я и перевел разговор в другое русло.
- У вас здесь интересно! Мне раньше не приходилось бывать в
монастырях. Особая атмосфера, дух старины…интригуют, манят и успокаивают одновременно. …Врал я, врал как сивый мерин. Были мы с Максом в женском монастыре однажды. По делу, ничего дурного, это совсем не в духе моего друга. Мне не совсем приятно вспоминать об этом, потому что, сия смелая авантюра едва не закончилась для нас обоих плачевно. Нас едва не замочили… монашки. Но это совсем другая история. Расскажу может… потом. Вернемся. Мы приятно побеседовали какое-то время. Хозяин предложил что-то вроде экскурсии по монастырю. Я ответил, что было бы неплохо, и уже собирался сказать, что было бы неплохо так же, и поесть чего-нибудь, но тут пришел мальчишка, что убирал мою келью, и позвал меня к трапезе.


          Нас разделял огромный, как футбольное поле, стол. Она сидела на одном торце, я на другом, и мы походили на какую-нибудь великосветскую чету за ужином. А скорее всего, на просто поссорившихся супругов. Служка подал завтрак. Жареное мясо было превосходным и вино тоже, если не считать, что оно было сильно разбавлено водой. Наконец-то я получил возможность, как следует разглядеть её! Моя длинная челка немало помогла мне в этом. Нагло пялиться на женщину, не опасаясь получить по физиономии - здорово! Мягкий овал лица, смуглая, бархатистая кожа. Небольшой, тонкий, прямой нос. Пухлые, четко очерченные губы и глаза…темные и глубокие, бешенные, яростные, манящие как бездна…Братцы! Да я поэт! Маленькие, детские ушки. Черные, гладкие волосы, падающие на плечи… Лукавый собрал все эти качества в одном человеке, в женщине! И все для того, чтобы лишать рассудка и воли слабых мужчин! Готовых отдать жизнь за один только взгляд, чуть теплый, как первый весенний  цветок. Она подобна Клеопатре! Обладай и умри! Теперь я понимаю суть древней легенды о великой царице и женщине… Но, это не для меня! Я конечно сумасшедший, фаталист, как назвали меня однажды, но голова у меня на плечах была всегда! Надеюсь, она там же и останется…Черт! А соблазн - то велик!.. Я видел, как сильно ей хотелось уйти, но гордость не позволяла. Она, не спеша, ела. Слишком уж не спеша. Вилка слегка подрагивала в тонких, ухоженных пальчиках, выдавая нервное напряжение. Крылья носа трепетали, по губам то и дело пробегала быстрая усмешка. Грудь прерывисто вздымалась в глубоком вырезе тонкого свитера. Две маленькие, темные родинки на правой груди кокетливо выглядывали из-за вязаной ткани. Глубокая ложбинка уходила вниз, раздваивалась, очерчивая нежные и, я уверен, упругие полушария, увенчанные темными вишнями сосков. …Во рту у меня стало сладко, и это не из-за вина, уверяю Вас!
- Куда это Вы так пялитесь?! – её гневный возглас частично вывел меня
из транса.
- Что?
- Я спрашиваю, чего уставились?!
- Я не уставился!
- Уставились!
- Нет!
- Да! Никто не смеет так нагло меня разглядывать!
И тут вспылил я.
          -   А как я должен смотреть на человека, который меня чуть на тот свет не отправил?!
- Сами виноваты!
- Я?!!
- Вы! Нечего было на заправке на мою задницу пялиться!
Я обалдел.
- Нечего было её обтягивать! Никто и внимания не обратил бы! Велика
важность!
Её легкое, четкое движение, и в высокую спинку стула, как раз возле моего левого уха, со звоном воткнулась вилка! Взбешенный, я выскочил из-за стола. Я готов был разорвать её на части…удушить уж точно! Мы стояли, сжав кулаки, и в ярости испепеляя друг друга взглядами. Я никогда не бил женщин, но тогда очень хотелось! Небольшого роста, чуть ниже меня, она не казалась хрупкой и наша стычка не привела бы ни к чьей победе.
- Мелкий, наглый, самоуверенный хорёк! – сквозь зубы прошипела она.
- Стерва! – быстро парировал я.
Её руки метнулись к моему лицу. Но я был начеку и перехватил их. Сжимая со всей силы, отвел к низу. Она побелела от боли, в глазах блеснули слёзы. Но я не рискнул отпустить её, опасаясь нового нападения. А она и не думала сдаваться! Просто врезала не хило, своей маленькой ножкой по внутренней стороне моего бедра, да так, что я охнул и разжал руки. А, ведь, могла взять и повыше. Видно пожалела. Швырнула на пол салфетку и, шваркнув дверью, вышла из гостиной. С потолка посыпалась известка. …Вот это да! Это уже вам не шутки! Стальная вилка в ухо, или хуже того, в глаз, весьма неприятно! И что творится в её красивой головке? Полный бардак или хладнокровное и расчетливое желание причинять боль? Это мне следовало выяснить. Моя дамочка пугающе - интересная штучка! И сдается мне, что если бы она хотела попасть в меня, она бы это сделала, как пить дать! Я вытащил из стула вилку и преспокойно уселся завтракать дальше. …Чокнутая? Надеюсь, что нет. Вероятно, всему причиной какая-то свежая душевная травма. Какой-нибудь козёл бросил её, и теперь она мстит всем мужикам. Поживем, будем посмотреть, прав я или нет.

 
          Явился пацан - служка и предложил прогуляться по монастырю. Я был не прочь отвлечься, тем более, что моя стервозная соседка отказалась нас сопровождать. Оно и к лучшему, не будет глаза мозолить. К окончанию наискучнейшего променада, в моей голове созрел план действий на ближайшие час-два. Первая ступень плана под названием «Путь к согласию и примирению» несла следующий смысл: нужно было, во что бы то ни стало, вызвать у нее чувство раскаянья, растормошить задремавшую где-то в бездонной глубине души, свернувшуюся в клубок, словно змейка в зимней спячке, совесть. Конечно же, во всей этой истории виновата была она, но, как говорят французы: «Если женщина виновата - попроси у неё прощения». Это я и собирался сделать, нацепив на себя маску полного смиренья и раскаянья. Моя соседка где-то бродила. Я уселся в кресло в импровизированной гостиной с томиком Пушкина и стал терпеливо ждать её возвращения. Наши комнаты находились за дверью, и мне было прекрасно слышно все, что там происходило. Я успел прочесть «Пир во время чумы», прежде чем она вернулась. Заглянула в гостиную, увидела меня  и сделала шаг назад, чтобы уйти. Но не ушла! С равнодушным лицом пересекла комнату, вынула из кипы пожелтевших газет в шкафу наименее желтую, и устроилась в углу, на маленьком, облезлом диванчике. Мы, молча,  наслаждались эпистолярным жанром. Я чувствовал, не отрывая взгляда от книги, как она внимательно изучает меня. Ну что же, я не против, пусть смотрит. Это даже приятно. Я всегда знал, что нравлюсь слабому полу. Даже тем, кто меня ненавидит, а таких немало, скажу Вам честно. И, неплохо изучив женщин, я точно могу определить, как себя нужно вести в той или иной ситуации. Одни ожидают от меня юношеского блеска в глазах и щенячьего восторга, другие хотят лицезреть импульсивного, напористого «мачо», третьим нужен маленький, пушистый котенок, умеющий вовремя выпустить коготки. А стоит повести себя не так, сразу же возникает чувство острой неприязни. А задумывалась ли, когда-нибудь, хоть одна из моих прекрасных дам, какой я на самом деле? Держу пари, что нет. Эх! Но не будем о грустном! С моей новой знакомой следует отбросить все намеки на секс… пока… вести себя непринужденно, корректно, предельно вежливо…не то она меня убьёт, а главное, на равных. Никаких посягательств на её личность. Ох! Сохрани меня Боже! Захожу в клетку к тигру-людоеду! Отложив книгу, я поднялся и подошел… можно было бы соврать, «мягкой походкой дикой кошки в брачный период»… но нет, просто подошёл, к своей очаровательной стервочке, подошел, и молча остановился. Она оторвалась от чтения и холодно спросила:
- Вам чего?
- Смею ли я смиренно просить прощения у прекрасной дамы за своё
некорректное поведение и за невольное хамство?
К удивлению добавилось недоверие, недоверие сменилось интересом. Она, после недолгого молчания, вежливо и сухо.
- Как Вас зовут?
…Есть!..
- Ян Соломонович Вайцнер! – с поклоном, представился я, не забыв
щелкнуть каблуками. – К Вашим услугам!
- Я принимаю Ваши извинения Ян Соломонович Вайцнер! Но это,
отнюдь, не означает, что отныне мы с Вами становимся друзьями! Можете идти!
Я галантно поклонился.
- Премного благодарен! Вы «сняли камень с моей печени», как
говорили древние греки. Теперь я спокойно могу жить дальше, не опасаясь, что терзания совести как-нибудь ночью окончательно меня прикончат!
Я вернулся обратно к чтению. Внутри меня всё трепетало, как у неопытного юноши, идущего на первое свидание. Смешно? Наверное, Вы правы. Когда большая стрелка моих часов пробежала пятнадцать кругов, она спросила.
- Что Вы читаете?
- Пушкина.
- Я вижу. Что конкретно?
- «Маленькие трагедии. Каменный гость».
- Почитайте мне вслух, если не трудно!
- Отчего же? Слушайте… «Дождемся ночи здесь. Ах, наконец
                Достигли мы ворот Мадрида!…»

       

        Она слушала, откинувшись на истертую спинку дивана, закрыв глаза. Иногда, мне казалось, она спит, но время от времени, её тонкие пальцы теребили серебряный браслет на левом запястье. Она слушала внимательно, глубоко задумавшись. Несколько раз открывала глаза и изучала меня тяжелым, усталым взглядом из-под полуопущенных век, обрамленных темными, длинными ресницами. Словно прикидывала, как со мной поступить, и нужен ли я ей вообще. Постепенно мы пришли к окончанию трагедии:
- «Я гибну – кончено – О, Донна Анна!» Всё!
Она промолвила после паузы.
          -  Спасибо. У Вас великолепно получается. Я обожаю Пушкина. Особенно это произведение. Хотя, Дон Жуан и отпетый мерзавец. Но Пушкин здесь не причём.
- Почему же? Осмелюсь спросить.
Она пожала плечами.
           - Это же очевидно! Воспользоваться слабостью одинокой женщины чтобы лишний раз доказать своё «Я»…  Разве это не подло?
Я, осторожно.
- И кому же он хотел доказать?
- Командору, всему миру, а прежде всего - самому себе.
-       Он любил всех своих женщин. Каждую. Безумно.
-       По - Вашему, это любовь? – она слегка потянулась. Она больше не походила на дремлющую в тени большого дерева, сытую львицу.
           -   Пожалуй, больше всего на свете он любил себя, великолепного.
           - Но Донна Анна тоже хороша! Нельзя путать чувство симпатии с любовью. Это не приведет ни к чему хорошему.
          - Что может понимать в этом мужчина? Мы смотрим на мир по-разному. И потом… она была одинокой.
- Не согласен! И, если позволите, в подтверждение своих слов, я
поведаю Вам кое о чём. А Вы скажете мне свое мнение.
И я рассказал ей о Лизе. Во-первых, чтобы просто поддержать беседу, а главное, мне нужно было знать мнение независимого эксперта по мучавшему меня вопросу. Заменив слово «Я» на словосочетание «Один мой хороший друг», я поведал ей обо всем, что произошло, ничего при этом не утаив.
- Ну что же.  – Произнесла она, выслушав. – Я не скажу ничего нового.
Мне думается, Вы здесь правы и не правы. Не правы в том, что не сумели вовремя сдержать свой пыл. Но не нужно хотеть от Вас слишком многого, Вы всего лишь мужчина. А правы в том, что отдалили её от себя. Её симпатия к Вам рано или поздно улетучилась бы, уступив место разочарованию. Главное, все понять и попытаться вовремя исправить. – Она встала и потянулась всем телом.
- Ваша девочка будет Вам благодарна. Рядом с Вами она бы погибла.
Извините, если я была чрезмерно прямолинейна в своих суждениях. Но Вы сами хотели услышать моё мнение.
Мне было обидно!
- Почему Вы считаете, что Лиза разочаровалась бы во мне?
- Я слишком хорошо знаю мужчин, а таких как Вы особенно.
- А какой я?
- Вы? Вам действительно хочется знать?
- Угу!
- Извольте, я скажу! Вы самовлюбленны, эгоистичны и непостоянны.
Считаете себя неотразимым. Но в этом нет Вашей вины. Вас с юности избаловали женщины. Они всегда были падки на привлекательную внешность и красноречие. Вы привыкли, что все как одна не могут Вам отказать. Но Вы человек глубоко несчастный, потому, что нет ни одной женщины, которая любила бы Вас, таким как Вы есть, и понимала бы по-настоящему. – Она сделала паузу. - Вам приходиться играть. И играете Вы всю свою жизнь. Когда-нибудь Вам это надоест, и Вы погибнете. Надеюсь, после моих слов Вы не побежите тот час же топиться?
Я выдавил из себя премилую улыбку и качнул головой в ответ. Она продолжала.
- И все потому, что Вы относитесь к слабому полу потребительски, а
женщины, в свою очередь, так же относятся к Вам. Вы мужчина-игрушка. Без прошлого и будущего. Вы увязли в настоящем, и это удручает Вас. - Она улыбнулась. Впервые без издевки, просто тепло и нежно.
- Даже сейчас, слушая меня, Вы думаете, как бы поскорее затащить
меня в постель. И, прошу Вас, не лгите, откровение за откровение. Ведь я права?
- Да! – честно сознался я, героически выдержав удар ниже пояса. - Мы с
Вами знакомы один день, а Вы так хорошо знаете меня. Удивительно!
- Ничего удивительного! Знаете почему? Нет? Просто я такая же как
Вы, точная копия! – она поморщилась, как от ноющей боли. - Все! Вечер душевных излияний окончен! Кстати, Вам повезло! Я редко бываю откровенна. Наверное, место и погода располагают к этому. Я пойду к себе. Передайте,  ужинать я не буду.
Забавно! Она умудрилась совершенно сбить меня с толку.
- А я могу надеяться, что Вы не убьёте меня, пожалев впоследствии о
своих словах? – спросил я.  – Как опасного свидетеля?
- Можете не бояться, я совсем не кровожадна!
Да! Ну что же, так мне и надо! Отхлестала меня как нашкодившего ребенка. Никто и никогда не разговаривал со мной подобным образом, даже правдолюб-Макс, для этого он слишком деликатен. В одном только она не права, я не считаю себя лучше других, это правда. Например, все тот же Макс, он намного умнее меня, и благородней, и сдержанней. А настроение у нее меняется как погода в Калифорнии. И абсолютное отсутствие логики! А чего я хотел? Она женщина, а женщина и логика - две вещи несовместные. А насчет того, что она мой двойник в женском обличье… по-моему, она лукавит! От навязчивых мыслей меня отвлекла неизвестно откуда взявшаяся, бьющаяся в стекло, тощая муха. Я её поймал и скормил своему дружбану - паучку. Пусть порадуется, бедолага.


          После ужина я отправился к машине за сигаретами. Во время всех происшествий, я совсем позабыл о своей вредной привычке. Почти полная пачка валялась в бардачке, я её зацепил и скачками, по глубокому снегу, направился к крыльцу, чтобы спокойно покурить под навесом. Она стояла, опершись о столб, и насмешливо наблюдала за моими ужимками и прыжками. Я смущенно улыбнулся и спросил, почему она не спит.
- Решила взглянуть на погоду и подышать горным воздухом. Кстати,
забыла представиться, дурацкая привычка. Меня зовут Лючия.
- Очень приятно! У Вас необычное и красивое имя.
- Мой отец итальянец.
Я предложил ей сигарету, она отказалась. Я закурил, и, глядя на неиссякающий каскад снега, произнес тоскливо, как бы невзначай.
- Отпуск накрылся! Обидно!
Она меня горячо поддержала.
          -   У Вас отпуск, а у меня работа! Сутки назад должна была быть на месте! Меня люди ждут!
         -     А чем Вы занимаетесь? Если не секрет.
         -     Я историк. Приехала на симпозиум.
- В горах?
- Да! На одной из баз отдыха. А Вы чем занимаетесь?
- Я юрист в небольшой организации. Ничего интересного. Далеко же
Вас занесло. – Произнес я и пояснил. -  У Вас московские номера.
          -   Я там часто бываю. Машина не моя, подруги. А живу… да собственно, нигде постоянно.
- Бомжуете?
- Примерно. – Улыбнулась она грустно.
- Пойдемте в дом, холодно! Надеюсь, завтра утром будет солнце.

    
        Я валялся у себя в комнате на кровати, и от нечего делать, пулял в раззявленную пасть секретера смятыми бумажками. Ну, чем еще прикажете заняться в монастыре, отгороженном от всего мира снежными завалами. Попытаться поискать смысл существования? Что-то не хочется. Пушкина я забросил, еще чуть-чуть и я его возненавидел бы. Можно было бы порыться в книгах и поискать что-нибудь еще, но читать мне совсем не хотелось. Я тупо швырял бумажки, а когда какая-нибудь из них пролетала мимо, приходилось вставать и лезть за ней под стол или кровать. Я как раз стоял на четвереньках, когда она неслышно и незаметно появилась в дверях. Какое-то время созерцала меня, а потом спросила, не хочу ли я выпить. Я вино вообще-то не пью, но «за компанию и еврей повесился». Я вешаться не собирался. А вот разузнать, что у неё на уме, был не прочь. Она прихватила из своих апартаментов бутылку хорошего вина, штопор, одноразовые стаканчики и мы расположились в гостиной за столом. …Что-то не похожа она на историка. Ну, хоть убейте! А перепады? Сначала, чуть вилкой не прикончила, потом душу изливает, теперь вот выпить зовет… Я разил вино, мы чокнулись и выпили.
       - И как Вам здесь нравится? – произнесла она, касаясь пурпурными губами краешка пластикового стаканчика.
- Скучно! Даже радио нет! – вино было вкусным.
- А мне нравится, спокойно! Если бы меня не ждали, я бы задержалась
тут на недельку.
         -    Вы здесь впервые?
         -    Да. А Вы куда направлялись?
Я произнес название отеля своего приятеля. Она засмеялась.
- Так это же в пяти километрах ниже, судя по карте! Как Вы сюда – то
попали?
- А чёрт его знает?!
- Нельзя здесь ругаться! – она погрозила мне пальчиком, как ребенку.
- А по - Вашему, спиртные напитки употреблять можно? Хотя они тоже
пьют вино. Правда, разбавив его предварительно, до состояния столовского компота.
Она допустила промах! На карте не был обозначен отель, только поворот на него и все. А карта у меня была самая свежая, да и приятель мой сменил не так давно название. Врёшь ты, моя девочка! Здешние места тебе знакомы, а если человек врет в мелочах, он врет и по - крупному!
Дверь заскрипела, и в образовавшуюся щель протиснулся котяра.
- Самсон пришел! – приветствовал я вновь прибывшего.
- Его так зовут? Смешно! Библейское имя. А ему идет, такой же
здоровяк!
Я почесал кота за ушком, тот выразил свое расположение тихим урчанием.
- Люблю кошек! У меня дома живет Вальтер, только он совсем еще
маленький. Я его на улице подобрал, в мороз. Какая-то «добрая» душа его выбросила. Первые три дня наесться не мог.
Она подперла голову руками и с интересом уставилась на меня.
- Мужчины редко любят кошек. Знаете почему? Кошки настолько тонки
и изящны, что мужланы ощущают рядом с ними своего рода комплекс неполноценности. Расскажите о себе.
- Да, вообще-то, нечего рассказывать. Живу, работаю, работаю, живу.
- Ничего занимательного? По-моему, Вы скромничаете.
- Нет!
- А, представьте, что Вы в поезде. – Не отставала она. – И у Вас ярко
выраженный  «синдром попутчика». Через десять часов Вы сойдете, и
я Вас больше никогда не увижу.
- Хорошо! – согласился я и стал рассказывать: - Сидим мы как-то на
работе в обеденный перерыв, кофе попиваем. А незадолго до этого один наш сотрудник приобрел новую «Десятку», чему несказанно был рад, оно и понятно. А у нас в Ростове, наверное, как и везде, машины на стоянку ставят только по ночам, а днем стоят они, родимые, вдоль дороги, как попало. Так вот, сидим мы, отдыхаем. Вдруг, визг тормозов, скрежет, сигналы, а в довершении всего, звук бьющегося стекла и ломающегося метала. Все подскочили к окну. А счастливый владелец «Десятки» спокойно потягивает кофе и благодушно констатирует: «Вот не повезло кому-то!» Оказалось на перекрестке, в час пик, один джигит на «Джипе» пер на красный, а сбоку, по главной шел «Мерс». Ну, они, ясное дело, столкнулись, а дело зимой было. «Мерс» закрутило, и он посшибал стоявшие вдоль тротуара машины, пять штук! И отгадайте, кому досталось больше всех? Да так, что новенькой тачки осталась одна дорога – на кладбище автомобилей. Серега, по запарке, на работу опаздывал, поставил тачку не как обычно за угол, а на дороге и благополучно забыл об этом. Ох, он и матерился!
- Смешно! – с серьезным лицом произнесла она. – Но я просила о
себе…
- Ну, так нечестно! Я Вас веселю, а Вы не веселитесь! Спеть Вам что
ли? Была бы гитара, а бы спел…
Она вздохнула: - Ну, хорошо! О себе Вы рассказывать не желаете, тогда поведайте о своем городе, о людях, о нравах. – Она подлила вино и снова опустила голову на руки.
         - У вас принято откровенно разглядывать первых попавшихся женщин?
 У вас все такие?
Все - таки, она меня не простила! Я идиотски заулыбался.
- Только самых привлекательных! А я, обычно, не просто разглядываю,
но и сразу же нападаю!
- Много на себя берете! – презрительно оскалилась она.
- А у вас принято сбивать с дороги и швырять вилками, в первых
попавшихся мужчин? – не менее ехидно поинтересовался я.
- Только в самых наглых!
- Могли, ведь, и попасть!
- Вполне! Цените, что не попала.
- Ценю! Но, я же извинился!
- Знаю-знаю, и Вы меня простите! Вилками швыряться больше не буду!
- Только вилками?
- Посмотрим…
- Знаете, я Вас боюсь!
- Правильно делаете!
- А говорили, что не кровожадны…
- Врала! – беспечно пожала она плечом.
Настала моя очередь выспрашивать.
- А у Вас, что интересного происходит в жизни? – я сделал вид, что
захмелел и начал вести себя, прикрываясь этим, более расковано.
- Я, обычно, не рассказываю о себе! – сухо произнесла она.
- Сделайте исключение.
- Ради чего?
- Ну, не знаю… просто так.


        Она нервничала. Что-то шло в разрез её планам. Мне почему-то казалось, что виной тому я. Я нарочно уронил пробку от бутылки, которую до этого вертел в руках, и полез за ней под стол, бросил взгляд в стеклянные двери шкафа. Она быстро всыпала что-то в мой стаканчик. Сто пудов, «клофелин»! Вот оно! То, ради чего и разыгрывался весь этот, дурацкий спектакль. Отлично, сестренка! Считаешь меня фраерком? Отлично, будем фраерком! Я вылез из-под стола, как ни в чем не бывало. Предложил: - Выпьем за погоду! Пусть она наладится! Кстати, раз уж нам не о чём говорить… как Вам картина у Вас за спиной? По-моему, неплохая копия Ботичелли? Вы разбираетесь в живописи? - Она обернулась, а я быстро вылил содержимое стаканчика на бордовый ковер под ногами, оно сейчас же растворилось в цвете. Я поднес стаканчик к губам. Увидев, что я пью, она улыбнулась слегка, уголками губ, успокоилась. Мы какое-то время поговорили о живописи, она оказалась знатоком, сошлись на мнении, что для нас обоих является наиболее привлекательным стиль художников Эпохи Возрождения, после чего я стал «засыпать». Я, заикаясь, поблагодарил её за приятно проведенный вечер и сказал, что отправляюсь спать. Она не возражала. Пока я, тяжело поднимался и, шатаясь, брел к двери, она напряженно следила за моими движениями. Я усмехнулся. Обидно когда тебя недооценивают, но это и к лучшему, у тебя остается огромное преимущество, а именно - определенная свобода действий.


           Было три часа ночи. Многолетняя привычка не спать по ночам, когда того требует дело, штука хорошая! Я услышал, как она, стараясь не шуметь, поднялась с кровати и вышла за дверь. Перегородка между стенами была такая тонкая, что казалось временами, её вовсе нет. Через секунду она была у меня. Прислушалась к моему дыханию.
           -   Эй! Вы спите? – потрясла меня за плечо.
- Эй!
Я спал! Она профессионально обшманала мои вещи, проверила паспорт. А я лишний раз похвалил себя за то, что оставил «ксиву» в машине. Она снова взглянула на меня и произнесла тихо с досадой.
- Черт побери! Вот навязался на мою голову! Ладно! Спи пока,
красавчик! А там поглядим, что с тобой делать.
Ха! Что делать!? Посмотрим, кто, с кем, и что ещё сделает! А за «красавчика» спасибо! Я подождал, пока её шаги смолкнут в глубине коридора, легко соскочил с кровати, влез в свои любимые бесшумные ботинки и потащился следом. Я уже упоминал, что местные коридоры по своему строению сильно походили на лабиринт царя Миноса, а по сему, я стал делать небольшие царапины ключами на стене через каждые пять метров, Ариадны под боком не было, а жить еще, почему- то, хотелось. Судя по тому, как менялись декорации, мы миновали новое здание, и шли по темным и узким переходам старого. Она шагала уверенно, явно прекрасно осведомленная о маршруте, открыла какую-то дверь и стала спускаться. Я добрался до проема и осторожно заглянул за угол. Вниз вела каменная лестница, моя прекрасная Лючия включила фонарик и спокойно проследовала далее, а я за ней. Мне было интересно, а когда мне интересно я готов идти хоть в преисподнюю, лишь бы утолить жажду своего любопытства! В подвале было холодно и сыро. С потолка капало, под ногами хлюпало. В нос бил устойчивый мышиный запах. Мы прошли метров сто, после чего я стал замерзать. И что может быть интересного в подвалах монастыря? Все клады давно найдены, как говаривал Остап Бендер, учтены и занесены в архивы. А те, в свою очередь, покладены на полки и ждут своего часа. От резкого визга, усиленного в энное количество раз сводчатыми потолками, моя башка едва не лопнула. Я подскочил и чуть не выронил в грязь ключи. Ну чего так орать?! Призрак первого настоятеля монастыря напал на неё, что ли? В белых одеждах, прозрачный, и пытается отобрать, гнусно кривляясь, девичью честь? Которой, к слову, уже давно и след простыл… впрочем, точно сказать не могу, не знаю. Неа! Крыса! Вот она, скачет, как сорвавшийся с привязи молодой жеребец. И чего их бояться? Славные ребята! Сожрут правда, если стадом нападут, но это мелочи. Зато, какой финал! Перед смертью успеешь возомнить себя героем фильма ужасов! Кажись, дошли. Ещё одна дверь, жутко старая, но ещё крепкая. Деревянная, обитая железом, со здоровенным амбарным замком. Она оглядела дверь, коснулась замка, что-то удовлетворенно пробурчала себе под нос, развернулась и пошла обратно. Я едва не засветился, чудом успев сныкаться в темной нише. Путь обратно описывать не буду, но точно такой же, как и путь туда. У первой двери она сняла кроссовки, я чуть позже последовал её примеру. А вдруг, какой-нибудь не в меру любопытный монашек поинтересуется, откуда грязь, вылезший ни свет, ни заря по делам своим грешным. Будет нехорошо! Наше ночное рандеву раскроют, и я так и не узнаю, что замыслила коварная Лючия. А это обидно! Потому как выгонят нас монахи с позором. Все правильно! Не фиг лазить там, где ни попадя и вторгаться в святая - святых их тихой обители. Только б она не заглянула первым делом ко мне в комнату. Только б не заглянула! Ай-ай-ай, что тогда будет! Можно, конечно соврать, что, мол, выходил пописать, но что-то мне подсказывало, не поверит она, и в следующий раз подсыплет мне что-нибудь посущественней, чтоб уж наверняка! Лючия вошла к себе, а я опрометью, как взбесившаяся кошка, метнулся к своей двери. Поставил грязные ботинки под кровать и опустился на жесткий матрац. Она заглянула, я спал. Надо будет утром незаметно помыть ботинки.


        Первую половину следующего дня я притворялся больным. К завтраку я не вышел, соврав о дикой головной боли и слабости. Мне посочувствовали, жестом братской помощи явилась доставка бутербродов и чая прямо к ложу симулянта. Рано утром, пока ещё все спали, я смотался в душевую, очистил обувь, принял душ, и чтобы уничтожить все следы и запахи подвала, сменил полностью одежду. Едва не подохнув от скуки, я дождался обеда. Она была прекрасна, свежа как  солнечное утро в лесу, и столь же приветлива. Спросила, как я себя чувствую, я ответил, что вполне сносно. Наверное, с непривычки, организм мой отнёсся не вполне адекватно к вину, принятому накануне. Она спросила, что я пью обычно? Я ответил, что по утрам я предпочитаю взбодриться литром-другим 90% самогона, который, по специальному заказу, еженедельно доставляют мне с Украины, а точнее, с Одессы, а еще точнее, от моей старинной и преданной любовницы тети Сони. Она, перегоняя его, роняет крупные слезы в тоске по своей единственной и неповторимой любви, то есть по мне. Лючия захохотала как безумная.
          -    Вы определённо начинаете мне нравиться! Расскажите ещё!
- Ну…- начал я, усаживаясь за стол. – Когда я впервые увидел её,
помнится, это было лет двадцать назад, первое, что меня поразило, это её голос. Зычный, громкий, хриплый, как у пьяного матроса, ругалась она примерно в том же стиле. Я тогда был юн и неопытен, и это создание показалось мне прекраснейшей женщиной во всем мире. Её непомерно огромная грудь и отвисший живот манили меня. Ах, что и говорить! – я грустно качнул головой и произнес с дрожью в голосе. - Словом, как Вы уже догадались, она была моей первой любовью, моим учителем, с ней я познал все прелести жизни. Ах, как приятно было засыпать после бурно проведённой ночи, положив голову на её белую, пышную грудь, а утром, проснувшись, сдувать пушинки с её тёмных бакенбардов и усов. - Лючию душил смех. Она изо всех сил пыталась его сдержать.
- Шли годы. Я уже не был столь неопытен и понимал, что на фоне
других женщин тетя Соня выглядела, прямо скажем, не фонтан. Но что поделаешь, я втянулся! По ночам мне хотелось кричать. Но никто, ни одна живая душа, не протянула мне руку помощи, не помогла соскочить с этого сдобного тела, не сказала: «Хватит! У тебя есть силы отбросить прочь свою вредную привычку, как назойливую собаку, и жить дальше прекрасной и свободной жизнью!» И тогда я сам сказал себе это! И, знаете, получилось! Правда, этому немало посодействовало внезапное возвращение дяди Феди, он откинулся с зоны. В общем, расставание прошло с болью, с кровью (мне набили лицо), со слезами. Я уехал. И единственное, о чем я жалею и по сей день, это о чудных пирожках с картошкой, что пекла моя первая любовь. Можно было бы съездить повидаться, но я не смею, потому как, дядя Федя пообещал меня убить, ежели я еще раз попадусь ему.
Вот так мы и живем, в тоске по дням минувшим, по прошедшей любви, в горе и одиночестве.
Лючия утирала слёзы.
        - Судя по Вашему рассказу…- её речь прерывали короткие смешки. - Вы начали вести активную сексуальную жизнь примерно лет с двенадцати.
- Что поделать? Это не моя вина. – Произнес я, все так же грустно. –
Демон похоти вырвался наружу. Его некому было сдержать, я сирота, вырос в детдоме, и некому было остановить меня советом или делом. Всем было наплевать, они равнодушно наблюдали, как гибнет юная, наивная и чистая душа, в объятиях дьявольской обольстительницы. – Я трагично уронил голову и смахнул «набежавшую» слезу.
- Но теперь я чист, как новорожденное дитя.
- Сомневаюсь. Демон похоти так просто ни кого не оставляет.
- Не верите?! – я сделал наивные глаза. – Да как Вы можете?! И Вам не
совестно? Вот я расскажу Вам одну историю, и Вы поверите…
- Не надо! – запротестовала моя чудная слушательница. – Не то я умру
от смеха. А я ещё жить хочу. А история про тетю Соню мне понравилась! Хочется, что бы и обо мне так говорил кто - нибудь…
- Не получится!
- Почему?
- Для этого Вам нужно прибавить лет пятнадцать и килограмм
120.
- Я так плохо выгляжу? Мне думается, ей было лет 50, верно?
- Ей было сорок, моя девочка. И на момент нашей встречи она ещё была
не совсем толстой. 
          Пришел наш служка с обедом. Все расставил, бросил нечаянный взгляд на откровенное декольте моей собеседницы, густо покраснел и предпочел побыстрей уйти. Мальчику хватит сексуальных фантазий как минимум на неделю. А потом будет еще неделя, проведённая в мытье стен своей кельи и горьком раскаянье. Фу! О чем это я? Забудьте! Ну, вырвалось, вырвалось… слезно прошу прощения!
- Вы смутили мальчика.
- И чем это, позвольте спросить?
- Декольте. Для монастыря оно слишком вызывающе.
Её глаза сузились.
          -    Вы полагаете?
Я откинулся на спинку стула.
           -  Лично мне нравится, не буду скрывать… - я пригнул голову, закрылся руками и заорал: - Вы обещали вилками не кидаться!
          -   У меня ещё нож есть. – Хладнокровно отметила она. – Правда, тупой, так что не бойтесь. И потом Вы мне нравитесь, так что прощаю.
- Да?!
- Не обольщайтесь! Нравитесь как собеседник, с Вами весело. Я давно
так не смеялась. И потом, мне торчать здесь неизвестно сколько. Что же - я Вас убью, и буду медленно умирать от скуки?
- Я всегда знал, что женщины существа хладнокровные и расчетливые!
- Это точно. – Подтвердила она. – Продолжим нашу беседу? Про тетю
Соню все ясно. А теперь, кто волнует Ваше сердце? Нашлась другая «тетя», которая так же готовит пирожки?
- Есть, конечно, одна женщина…но она не совсем моя.
- Это как? Она замужем, что ли?
- Да нет…- я сделал смущенную рожу, замялся. – Просто мы её с
другом делим, понимаете? По четным дням она моя, по нечетным -друга…(слышал бы меня Макс, убил бы!) Помимо всего прочего, она нам готовит, убирает, стирает, мы ей платим по мере сил. У неё пятеро детей, а муж- негодяй, её бросил. Она проститутка бывшая, так что в этом деле…сами понимаете…Мы с Максом подобрали её на улице, обогрели, накормили, дали работу, так что она нам благодарна…(Макс! Прости меня!) Но это не то! Нет душевного тепла, хотя она женщина хорошая, нет взаимопонимания…Эх! Она не тетя Соня!
- Я Вам поражаюсь! Так врать и не краснеть!
- Я не вру!
- Ну да!
- Не вру! Честно! - я приложил руки к груди, потом произнес с
покорностью. – Ладно, вру! – и, спохватившись, добавил – Но только чуть-чуть!
- Паяц! На сцене работать не пробовали?
- Выгонит шеф, пойду в артисты.


       Вернулся мальчик. Не поднимая глаз, спросил, не нужно ли нам что-либо ещё.
 Мы сказали что нет, после чего он быстро убрал со стола и удалился. То ли мои сто евро повлияли на местное гостеприимство, то ли здесь так принято вообще, но жаловаться на сервис было грешно.


        А потом мы резались в карты до самого вечера. Вино, карты, а что будет дальше? Мне, конечно, очень хотелось этого «дальше», но если честно, первое место в моей голове занимали размышления о тайной цели, которую преследовала Лючия. Неплохо было бы проверить её документы и вещи, но в комнате искать было глупо, она не дура, а машина стояла на сигнализации. Конечно, можно было повозиться и отключить тачку, но сее предприятие требовало какое - то количество времени, и по сему, я решил дождаться ночи.
- Если бы мы играли на раздевание… – произнесла Лючия, тасуя карты,
после того, как в очередной раз оставила меня в дураках. - Вы были бы уже голый. И причем давно!
- Это точно! Вам поразительно везет. Если хотите, можем сыграть на
раздевание. Вам бояться нечего, Вы все равно выигрываете. А мне совершенно нечего скрывать.
 Она не ответила. Это было странным. А я, занятый своими мыслями, не обратил на такую мелочь внимания. Очевидно, что сегодня ночью она никуда не пойдет, потому как, мы ничего не пили, и усыпить очередной раз своего красавчика - соседа у неё не было ни какой возможности. Правда, исключать вероятность удара тупым предметом по голове, было тоже нельзя, и я предпочел оставаться начеку. С этой дамочкой можно ожидать всего.


  У нас вырубили свет. Перед этим я успел, пока Лючия ходила узнать, не наладилась ли телефонная связь, обыскать её комнату. Все её вещи умещались в небольшую, спортивную сумку. Еще одни джинсы, футболка, красный свитер, маленький, черный лифчик, трусики…так.. дальше, косметичка, банный халат, полотенце и все. Ни каких тебе женских штучек для уюта, все сведено к максимальному минимуму!
           Я как раз принимал душ, как закончилось электричество. Одевшись кое-как впотьмах, я ощупью добрался до базы. На подоконнике стоял старый, позеленевший, заляпанный парафином подсвечник. Спать совершенно не хотелось, появился какой-то детский азарт. Я захватил подсвечник, коробочку с анашой и отправился в гостиную. Кое-как скрутил цигарку, развалился на диванчике и блаженно закурил. Дети! Никогда…Так, это я уже говорил. Так вот, меня жутко раздражало, что, находясь рядом со столь сексуальной женщиной, я абсолютно ничего не мог предпринять. Травка была что надо! Мысли мои унеслись далеко… И тут появилась она, в халате, с мокрой шевелюрой и фонариком в руках.
- Не спите?
- Неа!
- Курите травку… ай, как не хорошо!
- Да уж чего хорошего! Телефон сделали?
- Нет еще. – Она присела на краешек стола, полы халата разошлись,
обнажив крепкие, мускулистые ножки, но она и не думала его задернуть. Профессионально сделала сигаретку и вдохнула сладковатый дымок. Я усиленно делал вид, что не замечаю её обнаженного тела.
- Вы же не курите?
- Я?! Курю.
  И тут меня в жар бросило! Она же из душа, значит, скорее всего, у неё под халатом ничего нет! Стоп! Не думать об этом! Не думать? К черту! Всегда предпочтительней жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал! По-моему, это из какого - то фильма… Я поднялся с дивана,  не спеша подошел к ней, сел рядом.
- Знаете, я в последний раз курил анашу еще в армии, а сейчас я это
делаю исключительно из-за Вас!
- Из-за меня?! Почему?
- Как Вы думаете, может ли нормальный мужчина быть рядом с
красивой женщиной и ничего не хотеть? – бархатно спросил я.
- И чего же Вы хотите?
Я сделал шаг в ледяную воду.
- Заняться с Вами сексом. Чего же еще? – просто ответил я, как будто у
меня спросили, который час.
Глаза её потемнели, взгляд стал тяжелым и изучающим, как тогда, когда я читал ей Пушкина. Она впервые произнесла моё имя.
          - Ян! Вы потрясающе самоуверенны! С чего Вы взяли, что я хочу того же?
- А разве нет? – я осторожно стянул халатик с того места, где ее
стройная шейка переходит в не менее очаровательные плечи, и легко коснулся губами очаровательной татуировки, в виде порхающей бабочки. Сейчас она мне врежет! Но она лишь тихо прошептала:
- Советую Вам остановиться, не то, я за себя не ручаюсь!
- Я тоже! – ответил я, развязывая пояс её халата.
- Я буду драться!
- Давайте! Это даже интересно! – прошелестел я, запуская руку под её
халат, и нежно касаясь маленькой, упругой груди. Она тихонечко застонала. Есть!!! Я почувствовал себя уверенней, развернул её, обхватил за талию и прижал к себе. Кстати, под халатом, действительно, ничего не оказалось!
- Отпустите! – она вяло сопротивлялась.
- И не подумаю!
- Вы мерзавец! – ее пальчики быстро справились с ремнем на
моих джинсах. – Я Вас убью!
- Обязательно! Я даже не буду сопротивляться! Но только чуть позже,
ладно?
Через минуту из одежды на мне не осталось ничего, кроме часов, а её халатик, пролетев через всю комнату, накрыл с головой, спящего в кресле Самсона.


           Падал снег. Где-то далеко выли собаки. Было тихо. И только скрип стола, да мерное покачивание пламени свечки в такт нашим движениям, никак не вписывались в веками налаженный быт старого монастыря. Ну и конечно, тоже не вполне гармонирующие с окружением, звуки наших голосов…И это было только начало! Продолжили мы в её комнате на толстом, пушистом ковре перед камином. Камин жарко пылал, она не уступала ему в пылкости. Не знаю, сколько продолжалась наша «битва», но когда она, в сотый раз, простонав моё имя, удовлетворенно опустилась радом, я был весь взмокший, а из жизненноважных функций организма у меня осталась лишь одна – дыхательная!  Только однажды за всю жизнь я был в подобном состоянии! Тогда, помню, постарались две очаровательные милашки - близняшки…Но это тоже другая история… А тут одна! В темпераменте и выносливости ей не было равных! И в изобретательности! Какая тут, на фиг, «Камасутра»?! Она отдыхает, по сравнению с моей непредсказуемой партнершей. Ох! Она шептала что-то нежное, плотно прижавшись ко мне, ласково теребя волосы на моей макушке. …Не спать! Не спать! Не…спать…- твердил себе я, падая в бездну вязкого, тягучего и сладкого сна.

 
          Меня разбудил, тыкающийся в нос, кошачий хвост. Рассвело! Сколько же время? Я поднял руку…но не тут-то было! Моя левая рука была прикована наручниками к стальной перекладине кровати! Что-то я не помню, чтобы мы забавлялись с наручниками. Лючия исчезла! В хорошенькое положеньице я попал! Скоро явится пацан, звать к завтраку, и застанет меня голого, на полу, в разгромленной ночными экзерсисами комнате! Класс! На мое счастье джинсы валялись рядом, я вытащил из кармана связку ключей, среди которых был один, маленький, от наручников. Слава Богу, он подошел! Одеваясь, я увидел записку: - «Мой дорогой Ян! Мне было хорошо с тобой! Но, вынуждена откланяться, ибо долг зовет меня! Лючия.  Прости мне мою маленькую шалость! Может, еще как-нибудь увидимся! Кстати, я тоже неплохо готовлю». Вот стерва! Смоталась! Ну да! Пока я проснусь, пока меня освободят от оков, пока уйдет время на объяснение с монахами, она уже будет далеко. И ей будет  наплевать, что все раскрылось, ведь, рано или поздно кто-нибудь допрет до всего. Вот Вы бы пошли за ней в подземелье? Правильно! Ха! А я - похлеще любого психа!
Спортивной сумки не было, а в открытой машине я обнаружил её шмотки. Судя по следам на полу багажника, недавно там что-то стояло, то, что она переложила в сумку и взяла с собой. Я тепло оделся, взял из своей машины фонарь, ксиву, сжег в камине записку и … вперед на поиски злобной фурии. Мне оставалось надеяться только на удачу, так как найти что-либо в малознакомых подземных лабиринтах почти невозможно. Практически - один шанс из тысячи.


 
        Я без труда добрался до подземелья по меткам, оставленным ранее. Дверной замок был изъеден какой-то кислотой и валялся тут же, на полу. Отворив певучую дверь, я шагнул в кромешную, потустороннюю тьму. Осветил стены и потолок из неотёсанного камня как в пещере. На сырой земле под ногами четко отпечатались следы маленьких ножек, обутых в кроссовки фирмы «НАЙК». Обычно, в кошмарных фильмах демонстрируют пещеры, опутанные сетями паутины. И герой вынужден, холодея от ужаса, пробивать себе путь подручными средствами, чаще всего это колоссальных размеров мачете. Здесь пауков не было! Не идиоты же они, в самом деле! Глубоко под землей кушать нечего, мухи и жучки любят солнышко!
Примерно 2 часа я шел попрямой, потом наткнулся на развилку. Следуя за Лючией, свернул направо, еще полчаса, и я очутился в огромном зале с толстыми колоннами, подпирающими высокий, гладкий потолок. И тут меня осенило! Замок, о котором говорил монах! 15 века! Я находился в подвале замка! Итак: чего не может быть в монастыре, запросто может находиться в старинном замке! Интересно! Но, задерживаться нечего, дальше, дальше. Я покинул зал. Через 200 метров я свернул за угол и внезапно решил, что лучше и благоразумней для меня же, будет остановиться, положить фонарик и поднять руки вверх. К столь мудрому решению меня подтолкнул хорошо знакомый звук передёргиваемого затвора и, упёршийся мне в затылок, холодный ствол пистолета. Меня обошли кругом и осветили лицо.
- Ты?!
- Я! – ответил я, щурясь. – А ты кого-то другого ждала, моя сладкая?
- Какого хрена ты здесь делаешь?!
- Ну не мог же я позволить даме путешествовать одной, в столь
неподходящем для неё месте?
- Убирайся! – яростно зашипела Лючия, направляя пистолет мне в
голову. – Не то, я тебя пристрелю! Искать не будут! А если и будут, не найдут!
Но что-то подсказывало мне, что стрелять она не собирается.
- И не подумаю! Я, прежде всего, джентльмен. Случись с тобой что-то,
меня совесть замучит. И потом… - договорить я не успел, нежное создание врезало рукояткой пистолета мне по носу. Стало больно и кровь пошла.
- Дура! Ты мне нос разбила! – заорал я, хватаясь за лицо.
- Я тебе еще не то разобью, если не уйдёшь по - хорошему!
Я резко выпрямился, перехватил её руку, дернул на себя, отобрал пистолет и завел её руку за спину. Пистолет поставил на предохранитель и сунул в карман, вынул из другого наручники и защелкнул руки Лючии за спиной. Все это произошло секунд за 7, не больше, быстро, профессионально и качественно.
- Бежать не советую, в темноте заплутаешь, съедят крысы.
- Сними сейчас же, сволочь! – заверещала моя пленница.
- Неа! Кричать тоже не надо. Постройка древняя, того и гляди, обвал
случится. А мне моя жизнь дорога как память. Неново, но чрезвычайно верно. – Спокойно ответил я, усаживаясь на каменный выступ в стене. Достал платок, стер кровь.
- Итак, может, поведаешь, что привело тебя в мрачные подземелья
старинного замка? Правда, теперь, на моей стороне, так что, выбора у тебя нет. И, как ты мудро заметила ранее, искать не будут. – Я расстегнул «Аляску» и переложил пистолет из кармана за пояс джинсов.
- Да кто ты такой?
Я вскочил, продемонстрировал дурацки - гвардейскую выправку.
          - Прошу прощения, сударыня! Оперуполномоченный Главного Управления Уголовного Розыска города Ростова-наДону и Ростовской области, капитан милиции. Имя, фамилия и отчество мои, Вам известны. Могу показать удостоверение, но мне, почему - то кажется, что Вы верите мне на слово.
Лючия  улыбнулась.
- Я могла бы и догадаться. Юрист, напустил туману…зачем было врать?
- Ты тоже не отличаешься огромной любовью к истине. Я жду!
- Твои полномочия не действуют вне территории России. – Произнесла
она, напряженно прислушиваясь. – Но, так и быть, я все расскажу. Скажу сразу, ничего противозаконного я не делаю.
- А пистолет?
- Есть разрешение.
Я скептически усмехнулся, но промолчал. Она снова прислушалась. Я сделал тоже - самое,  но ничего необычного не уловил.
- Этот замок принадлежит старинному роду, последний отпрыск
которого живет в Италии. Он поручил мне найти и доставить ему одну бесценную для его сердца вещь.
- Ой! И ты еще говоришь о соблюдении закона?! Чего ж он сам не
приехал? Как полноправный хозяин спокойно спустился бы по широкой лестнице, устланной ковровой дорожкой, в свой собственный подвал и взял бы то, что ему принадлежит по праву крови. А?
- Это, прикованный к смертному ложу, ветхий старик
И тут я захохотал в голос, до слёз.
- Можешь мне не верить, но так оно и есть! – без признаков
нервозности произнесла Лючия.
- Хорошо! Допустим, я тебе верю. Но зачем вся эта конспирация? Где
официальное поручение? Или что там положено в подобных ситуациях?
- Дело в том, что за семейной реликвией охотиться ближайший
родственник графа, известный транжира. Он ради денег на все пойдет...
-   А ты, значится, делаешь это чисто из сострадания к ближнему?
- Да! – вздернула голову гордая амазонка. – Старик мой друг, я ему
многим обязана.
- Ладно. Будем считать, что и это правда. Может, удовлетворишь мое
любопытство, скажешь, что это за вещь такая?
- Это очень древняя и редкая книга. Знатоки оценивают её не в одну
сотню тысяч долларов.
- Ого!
- Старику это не важно. Продавать он её не собирается, просто хочет
взглянуть перед смертью на реликвию, о которой упоминается в семейных летописях, коснуться страниц. А вот его родной племянник преследует совсем иные цели. И если мы с тобой не поторопимся, нам будет сильно нехорошо. Потому что, 5 минут назад над нами завис вертолет, и из него высадился племянник старика со своими людьми. Их нужно опередить, не то старый граф так и скончается, не осуществив свою давнюю мечту.
Я, конечно, не дебил, и не верил ни единому её слову, но звук удаляющегося вертолета  ярко свидетельствовал, что кто-то приперся, и что нам лучше валить отсюда и побыстрее. Конечно, это могли быть и безобидные туристы, но они не полезут в горы, заваленные по пояс снегом. Это могли быть и конкуренты, и люди Лючии, готовившей мне западню. Так или иначе, мне с ними встречаться смысла не было.
- Ладно! – сказал я, поднимаясь. – Дамы  вперёд!
- Наручники сними, ключ у меня в кармане.
- Спасибо! У меня свой. Твоя маленькая шалость не удалась. А с этим
подождем! Для начала посмотрим, что у тебя в сумках. – Я присел на корточки и притянул к себе самую тяжелую.
- Тебе мама не говорила, что рыться в чужих вещах нехорошо?
- Мне мама много чего говорила, но безопасность - прежде всего. Вот,
что значит чутье! На это у тебя тоже разрешение имеется? – В сумке лежал «УЗИ», обоймы к нему, куча толовых шашек и гранат. Лючия и не думала оправдываться, лишь молча, повела плечиком.
- Пожалуй, это я понесу. – Я отдал ей рюкзак с американским,
офицерским пайком и сумку, набитую шмотками. Закинув арсенал на плечо, я склонился к даме своего сердца, и тихо шепнул.
- Спасибо, моя радость! Предыдущая ночь была лучшей в моей жизни!
Лючия скривилась. 
 -  Это был секс и ничего более. Нас, по-прежнему, ничего не связывает!
- Это точно! – подтвердил я, хотя мне и было чертовски обидно. Могла
бы, хоть сделать вид, что ей понравилось!
- Тебе всё равно придется меня освободить. При всем желании, я не
могу тащить сумки со связанными руками.
В словах Лючии был смысл, и мне пришлось пойти ей на встречу.
- Только учти, чуть что - я стреляю. – Предостерег я.
- И ты так просто убьешь меня? – промурлыкала сладко киса. – Ни за
что не поверю! Ты не похож на хладнокровного убийцу.
- Верно! Я не убийца! Но тяжкие телесные повреждения мне наносить
приходилось. И, поверь, мне не составит труда отнести тебя с простреленной ногой назад в монастырь. – Улыбаясь, произнес я, следуя вглубь каменного коридора за Лючией.
Какое-то время мы шли молча, но долгая тишина не для меня.
- Я вижу, дорога тебе хорошо знакома.
- Я много часов провела в библиотеке старика, изучая план постройки
замка. А так как бумага хранить секреты не умеет, пришлось всё заучить. Как ты меня нашел?
- Это было нетрудно. Я, видишь ли, тоже мало кому доверяю. Особенно
не доверяю роковым красоткам вроде тебя. И не привык оставлять без внимания то, что я ем или пью…
- Понятно. А ты умней, чем кажешься на первый взгляд.
- Спасибо! Мой идиотский вид не раз выручал меня. Почти никто не
догадывается, что я мент. Так что, не кори себя, не ты первая, не ты последняя. Лучше скажи, почему никто раньше не попытался отыскать сей реликт?
- Более свежий план подземелья был найден лишь недавно, во время
реставрации поместья, с точным указанием нахождения книги. Я его изучила, после чего, его тщательно спрятали.
- Видно, недостаточно тщательно, раз у нас имеется конкурирующая
организация.
Далеко позади, послышался приглушенный взрыв. Пол под ногами дрогнул, сверху посыпалась пыль, вперемешку с мелкими камешками.
         -      Идиоты! Заваленный вход взорвали! Не успокоятся, пока все здесь не
разнесут к чертовой матери! – Лючия бросила быстрый взгляд на часы. – Быстрее!
Мы рванули. Все то, что она говорила, было похоже на правду. Или она находчива до безобразия. Врать по ходу пьесы – это только я умею. История обрастала деталями, что подталкивало меня к выводу, истина, хотя бы частично, здесь присутствует.
- Как выбираться будем? – стараясь не слишком сильно хрипеть на бегу,
поинтересовался я. – Я понимаю, в монастырь ты возвращаться не собираешься?
- Теперь нет. Так что, если вдруг опять там окажешься, передай
монахам, машину я им дарю.
- Ты очень щедра, они обрадуются! Если только не говорить им, что она
не твоя.
- Моя! А выходов здесь полно. По плану всего 12. По моим подсчетам,
большинство из них завалено. Но пара - тройка еще, наверняка, свободны. Вот только распознать их не так-то просто.
- Только не говори, что здесь полно ловушек всяких. Я начинаю
чувствовать себя героем низко бюджетного, третьесортного, приключенческого фильма. В стиле «Индиана Джонс». Недруги у нас уже есть, остается обзавестись кучей змей и скорпионов!
- Вперёд! Где-то здесь должен быть спуск в катакомбы. Тише! – Лючия
остановила меня жестом. – Они пока еще далеко…
- Еще ниже?! Ни фига себе! А сколько их, по-твоему?
- По меньшей мере, трое. И, насколько я знаю Марка, отъявленные
головорезы. Нам лучше с ними не встречаться. Сюда!
Мы свернули и уперлись в тупик.
          -   Что дальше, Лара Крофт? – съязвил я.
Она меня не слушала, шарила фонариком по полу. Луч наткнулся на металлический прут, торчащий из стены.
- Вот! Держи фонарь.
- Предоставь тяжелую работу мужчине! – я поставил сумку с оружием у
своих ног и налег на рычаг. Чуть не свалился, прут сошел с места удивительно легко. Лючия хихикнула. Плита под ногами отошла. В образовавшееся отверстие вполне мог пролезть довольно крупный мужчина. Не говоря ни слова, Лючия оперлась ручками о края ямы и легко соскользнула вниз. Я, не расставаясь с арсеналом, за ней. Там было еще холодней. Потолок оказался таким низким, что приходилось идти согнувшись. И, почему - то, взгляд мой, то и дело, возвращался к обтянутой джинсами попке Лючии, выглядывающей из-под короткой куртки.
- Послушай! – она гневно обернулась. – Ты можешь думать о чем
- нибудь другом?
- Не могу! Уж прости! При виде твоей аппетитной попки, в голове
мигом всплывают пикантные события прошедшей ночи.
- Ты, вообще, знаешь, что вспоминать вслух об этом неприлично?! –
вспылила она.
- Ой! И кто это здесь говорит о приличиях?! – я подлил масла в огонь. –
Соблазнила меня…я, конечно, не жалуюсь, Но, ради справедливости…
- Ты! – от неожиданного хамства с моей стороны, Лючия задохнулась. –
Сволочь! Вот выберемся я …
- Да ладно! Я пошутил, извини! Ну, извини а?
- Заткнись!
- Всё! Уже заткнулся!
Проход сужался, и дальше нам пришлось продвигаться на четвереньках, волоча за собой поклажу.
        Блин!
- Ни слова! – не оборачиваясь, прошипела Лючия. – Иначе, я тебе ногой
врежу!
Я молчал, но ведь думать мне никто не запрещал! И я всё думал, думал, пока мои мысли не привели к тому, что мне окончательно стало неудобно продвигаться дальше. Но тут, слава Богу, тоннель закончился. Мы оказались в небольшой, абсолютно пустой комнате с дверью. Мы её открыли. Снова коридор. Да когда ж они кончаться?
- Нужно взорвать проход. Дай мне сумку!
Я не идиот, и отдавать ей сумку не собирался
- А нас не завалит? – на всякий случай поинтересовался я, поджигая
толовую шашку.
- Не должно! Стены, на вид крепкие.
Я бросил взрывчатку в отверстие, мы выскочили за дверь. Грохнуло!
- Теперь они точно знают, где мы. – Я весь измазался, особенно руки,
как свинья. Было противно. Достал носовой платок. Получилось не очень. Поплевать на руки, что ли? Я не рискнул, что девушка подумает.
- Они и так прекрасно знают, что мы здесь. – Лючия вынула из кармана
упаковку салфеток, пропитанных чем-то приятно пахнущим, протянула одну мне.
- Спасибо! – мы двинулись дальше. – Ты всегда путешествуешь одна?
- Что значит «всегда»? – резковато ответила моя спутница. - Думаешь, я
только и делаю, что лазаю по подвалам, в поисках забытых кладов?
- А разве нет?
- Наверное, я тебя разочарую, но это не так. Данный случай –
единственный. Ты прав, у меня должен был быть спутник, но из-за метели мы, скорей всего, разминулись.
Ага! Спутник! Подельщик! Вот более верное слово! Коридор привел нас к ещё одной комнате, со скудной обстановкой. Грубо сколоченному столу и табуреткам было, по меньшей мере, лет 300! Жуть! Экспонаты музея.
 Я хотел есть! Бурная ночь и не менее насыщенный день окончательно истощили меня. Еды у меня не было, а просить Лючию поделиться пайком, было как-то неудобно. Да и отдохнуть не помешало бы. Лючия, со свойственной только женщинам догадливостью, скомандовала «привал». Ура! Она проверила стол и стулья на прочность, сочла их довольно крепкими.
- Присаживайся! Отдохнем и поедим. Я проголодалась, а ты, уж точно,
голоден как волк. – Лючия бросила мне пакет с пайком. – Угощайся!
- Благодарю Вас! Вы очень любезны!
- Не за что! – Лючия ела, с задумчивым видом разглядывая меня.
- Что?
- Зачем я тебя с собой потащила? Не знаю?
- А я знаю, у тебя выбора не было! – ответил я, жуя. – Забыла про
пистолет?
- Выбор всегда есть.
- Да? И какой же?
- Я могла просто вырубить тебя.
- Так что ж не вырубила?
- Не знаю!
- А я опять знаю! Просто ты ко мне неравнодушна! – намного проще
общаться, если всё в шутку перевести. Мне хотелось разрядить обстановку. – Я умный, обходительный и весёлый! Ещё, чертовски скромный, сексуальный и милый! И все женщины, без исключения, от меня без ума! Ты, разве, не согласна?
Моя спутница сделала нарочито печальное лицо и вздохнула.
- Ты, скорее, большой, избалованный, самоуверенный и
самовлюбленный ребенок!
- Большой? О! За это отдельная благодарность!
- А главное, жутко закомплексованный! – хладнокровно подытожила 
«добрая» женщина.
- И какие же это у меня комплексы? – чего скрывать, она затронула
больную тему. Я уже знал, о чем речь пойдет. Ну что ж, сам напросился!
- Тебя смущает твой рост.
- Нет!
- Да! И не спорь! Все великие люди…
- Ой! Знаю, знаю! С самого детства одно и то же, Наполеон, Кутузов,
Македонский, Гитлер, Сталин…
- Точно! Так, что нечего страдать! – продолжила Лючия, вручая мне
фляжку с водой, после того, как отпила сама. Я напился, не опасаясь быть отравленным.
- Слышал фразу: «Большой и глупый»? Это, почти всегда, правда.
- Точно, почти! Мой друг большой и умный. Очень умный! Иногда,
даже страшно!
Лючия лукаво улыбалась, зажав кончик языка между зубами. Ох! Всегда одно и то же!
- Что?
- Ничего!
- Ничего?
- Да!
- А чего ты улыбаешься?
- А что, нельзя?
- Так, нельзя!
- Почему?
- Я знаю, о чем ты думаешь! – вспылил я. – Я не голубой! Уж кому, а
тебе это должно быть понятно, как ни кому другому!
- Я и не думала, что ты голубой!
- Вот и не думай!
 Но она не закончила доводить меня.
- А может ты «бисексуал»?
Я позеленел, а Лючия заливисто засмеялась. Звук её голоса гулко отразился в стенах полупустой комнаты.
- Не обижайся! – она нежно коснулась моего плеча. – Просто у тебя
было такое грустное лицо, когда ты о друге говорил, я решила поддразнить тебя, совсем чуть-чуть. Он тебе очень дорог, да?
Вот, зараза! Я, молча, закинул сумку на плечо.
- Пошли!
- А какой он? – вот привязалась, липучка! - Ну, расскажи, Ян! Пожалуйста! Очень интересно!
Я выждал немного, а потом, почесывая затылок, под маленькой, черной шапкой, нерешительно произнес: - Я возвращаюсь! А ты поищи кого-нибудь другого, над кем можно издеваться. Только мне думается, что в этом случае твоими собеседниками будут лишь крысы. Да и то, при удачном раскладе. Не беспокойся, дорогу обратно я найду. Адьё!
- А как? Вход мы завалили?
- Черт! Я и забыл! Что же делать?
- Ты можешь уйти, конечно. Немного южнее идет еще тоннель, но не
известно, свободен ли он. Можно проверить, если хочешь… Но, Ян! – она смотрела умоляюще. Её чудные глаза увлажнились. Актриса! – Мне будет грустно без тебя! И потом, где же тот рыцарь, вечно спешащий на помощь даме?
Я усмехнулся. 
-    Ты и сама прекрасно справишься.
- Я буду вести себя хорошо. Обещаю! Больше никаких выпадов в твою
сторону! Я буду кроткой, как овечка. Такая удача, когда с тобой рядом большой, сильный и умный мужчина!
Она прижалась ко мне всем телом, склонила голову мне на грудь. Я вдохнул её запах… и всё! Все поплыло перед глазами, сумка с оружием брякнулась на пол,  руки, как-то сами собой, оказались на предмете моего вожделения, упругой женской попке. Лючия обняла меня, подняла очаровательное личико и подставила пухлые губки. Я не заставил себя долго ждать. Хорошо, что в пайке оказалась жвачка, иначе, вся прелесть первого поцелуя была бы испорчена послевкусием, оставшимся от острого чили - перца и чесночных галет.
Итак: первый поцелуй! Что может быть восхитительней, когда чуть влажные, слегка приоткрытые губки желанной женщины касаются твоих губ? Сливаются с ними, и нежный поцелуй переходит в страстный, огненный и бешенный. Твое тело переполняет небывалая мощь, тебе начинает казаться, что ты можешь абсолютно всё, и ничто в этом мире не в силах противостоять тебе! Что может сравниться с этим чувством? И даже то, что первому поцелую предшествовала бурная ночь сумасшедшего секса, абсолютно не портит впечатление! Все равно – чертовски приятно!
Мои руки поползли вверх. Лючия  отстранилась.
-  Остальное потом! Обещаю - будет не хуже!… Но не будем перегружать
тебя пикантными подробностями, а то ты совсем потеряешь способность мыслить здраво. – Она подала мне сумку с арсеналом. – Ну, что, идем дальше? Мы уже близко!
Да! Что такое, в сущности, мужчина? Игрушка, мягкая глина в руках обольстительницы. Пообещайте ему себя, и он пойдет за Вами на край света! Принесет Вам золотые горы на тарелочке с каймой цвета безоблачного неба. Будет послушен, как хорошо вымуштрованный пудель. Ему будет казаться, что жизнь его зависит от Вас, как жизнь заплутавшего в пустыне и умирающего от жажды бедолаги зависит от решения случайного путника, располагающего запасом воды. И Вы таки думаете, что так бывает всегда? Отнюдь! Это действует только в тех случаях, когда мужчина испытывает к женщине, хотя- бы теплые чувства… Я начинал испытывать! И, черт возьми, меня это пугало! Но, довольно сантиментов! Вернемся! Я был её нужен. Для чего? Глупый вопрос! Однозначно, её пугало присутствие конкурентов. Это в кино: хрупкая девушка лихо машет тонкими ножками, совершает кульбиты и валит с ног мужиков, весящих втрое больше нее. На самом деле, так не бывает, не так все просто! И даже, атлетически сложенной Лючии, было бы трудновато справиться с, как минимум, тремя противниками, без моей скромной помощи.

    
Не буду докучать Вам рассказами об обстановке анфилады комнат, через которые нам пришлось пройти, потому как в моем  монологе и без того многовато описаний. Скажу только, что все это сильно смахивало на подземное жилище, устроенное «на случай ядерной войны», а разбросанные в беспорядке мебель и предметы интерьера говорили о том, что убежище покидалось в крайней спешке и смятении. В общем, жили они весело. Я задумчиво плёлся за Лючией. Под ногами валялся старый, глиняный горшок, я его не заметил и свалился. Фонарик вылетел из рук и погас. Когда я, чертыхаясь, ощупью нашел его и поднялся, луч осветил пустой коридор, моей спутницы не было! На том самом месте, где должна была находиться Лючия, зияла прямоугольная дыра в полу. Сердце мое оборвалось!
- Лючия! – истошно заорал я во тьму.
- Я здесь! – послышалось в ответ из глубины. – Спускайся! Только
осторожно!  Ну и что прикажете делать?
        Спуск занял 10 минут. Он шел под наклоном, в градусов 45. Цепляясь за
скользкие стены, я рисковал на каждом шагу сорваться и пролететь остаток пути кубарем, как это случилось с Лючией. Еще и сломать себе что-нибудь. Во время спуска по тесной трубе я раз 100 поблагодарил Создателя за то, что тот не одарил меня клаустрофобией, не то я давно бы уже бился в истерике, а это, согласитесь, не совсем солидно. Труба закончилась, я спрыгнул на противно  чавкающую землю.
- Ты где?
- Здесь. – Лючия примостилась, поджав ноги, на каменном столе, по
среди зала. Вокруг неё в широком ассортименте красовались пыточные инструменты. Я присвистнул.
- Ты как?
- Нормально. Сгруппировалась при падении, плечо болит немного, а так
все в норме. Давай выбираться.
- Подожди! Здесь здорово! Не каждый день попадаешь в средневековую
пыточную камеру! Смотри, прародители современных наручников!
Два железных, поеденных ржавчиной, плоских кольца, с болтами по центру, соединенных между собой толстой цепью, не произвели на милую даму должного впечатления. Она явно не разделяла моего восторга. Я пустил луч фонаря по стенам. Цепи, цепи, цепи и крюки… наши предки не отличались особенно богатой фантазией… крюки, вбитые в стены.
- Ой! – заорал я. – «Испанский сапожок»! Благородная дама не желает
примерить?
- Иди к черту!
Я хотел оскорбиться, но тут меня привлек еще один редкий экспонат. «Железная дева». Я где-то читал, что она служила скорее для психологического воздействия на допрашиваемого, просто железные шипы внутри этого агрегата чаще всего не доходили до тела жертвы. Так, попугать и все! Но это держалось, по понятным причинам, в строжайшем секрете, а посему эффект получался потрясающим. Вот бы нам такую штучку! Сколько бы проблем разрешилось, запросто, без нервотрёпки. Я отворил, не без труда, «Скрипучую деву», где-то в глубине души надеясь, увидеть внутри останки погибшего от ужаса, средневекового жулика. Но, к моему разочарованию, там никого не было.
- А где скелеты?! Так нечестно! Эй! – заорал я. – Господа мучители! В Вашем шоу не хватает изюминки! Ты не находишь? – обернулся я к
Лючии. Та хмыкнула.
- Я, конечно, понимаю, что твоя профессия накладывает определенный
отпечаток на голову. Но не до такой же степени! Пойдем отсюда, здесь жутко!
- Как прикажет моя госпожа!
И мы стали искать выход. Ведь если есть вход, должен же быть где-то и выход. А выхода не было! То есть он, конечно, где-то был, но что бы его найти, нам пришлось повозиться. Мы обшарили всё помещение, пока не обнаружили его в стене за большим щитом, украшенным секирами и разного вида ножами. С трудом отворили.
- Тсс! – зашипела Лючия. Слышала она как кошка.
- Прячемся! Быстро!
Мы едва успели залезть в узкий, металлический ящик, как щит отошел в сторону, и из стены появились, один за другим, 4 человека. Трое мужчин и одна миниатюрная женщина. Первый освещал дорогу остальным. Хороший у него был фонарь! Мощный! Наши, по сравнению с ним - фигня! Заговорили на английском.
- Ну, и где это мы?
- А черт его знает! – ответил первый, здоровый, под 2 метра, одетый в
горный камуфляж, мужик.
- Ты же говорил, что знаешь подвалы, как свои пять пальцев! – зло
произнес длинный очкарик. Ненавижу очкариков!
- Заткнись! – огрызнулся первый.
- Это Марк! – прошелестела Лючия внизу.
- Я догадался! – так же ответил я, подглядывая через чуть приоткрытую
крышку ящика.
- Слезь с меня! Мне больно! Ты на меня давишь! – в темноте
протестовала моя дама.
- Я бы рад, но здесь тесно! Потерпи!
- По крайней мере, не ёрзай!
Вновь прибывшие разгуливали по залу, как по музею. Один из них, коротконогий и коренастый, видно бывший тяжелоатлет, сейчас сильно растолстевший, направился к нашему «гнездышку». В надежде обнаружить там залежи несметных сокровищ. Он сделает еще пару шагов и… все! Труба!
- Сюда! – окликнул его Марк. – Здесь ход наверх.
К тётке привязали веревку и пустили первой. После того, как в туннеле исчезли все бандиты, мы смогли вылезти. Лючия недовольно отряхивалась.
-    Извини, что помял тебя. Но, не могу не отметить, мне было приятно.               
 Лючия, молча, стукнула меня кулачком в плечо и направилась к выходу.
- Давай скорей! Не то оставят нас в дураках, как пить дать.
Мы рванули! Направо! Налево! Прямо! Ещё вправо, потом наверх и снова вправо! Голова моя шла кругом. Остановились мы только перед вмурованной в стену решеткой из толстых прутьев, преграждающей путь. Дверь была заперта на засов, который, сколько мы ни бились, не хотел отодвигаться. Но настоящих героев этим не остановишь. Вход пошла кислота. Вот и это препятствие позади.
- А как ты собираешься вывезти книгу из страны?
- Это не моя забота! Я должна передать её доверенному лицу, тот её
вывезет.
- А доверенное лицо, часом, не обладает дипломатической
неприкосновенностью?
- Понятия не имею! Да и не мое это дело. Старик ему доверяет, а это
главное!
Ответ удовлетворительный. Если она врет, то врет весьма убедительно. Убедительно! Для лоха с низким уровнем интеллекта, но не для меня. Если она так дорожит дружбой со стариком, для которого книга, по её словам, не имеет цены, то ни за какие коврижки не отдала бы её в чужие руки, а попыталась бы вывезти сама. Что Вы на это скажите? По - моему, я прав. И что это за жаргон, называть его все время «старик»? Это просто не вежливо!
- Ещё долго?
- Нет. Нам круг пришлось сделать и теперь есть вероятность, что мы с
Марком столкнемся. И я считаю, что будет вполне обоснованным, если мы остановимся и достанем оружие. Лючия уловила мой косой взгляд и недоверчивую ухмылку.
- Брось! Если бы я хотела от тебя избавиться, я бы давно это сделала!
- А пистолет? Он заряжен, уж это я точно могу определить.
Она улыбнулась непринужденно, слегка приподняв левую бровь. Вышло чертовски обольстительно.
- Он заряжен, мой мальчик. Только холостыми.
Я ей не поверил. Выщелкнул обойму. Патроны были обычные, только пули пластиковые. При выстреле, они сразу же расплавляются. Получается «пух», и больше ничего. А по весу пистолет, заряженный холостыми, почти такой же, как и боевой, сложно отличить. Я, молча, отдал сумку. Прелестное создание вынуло из «легкого» рюкзака камуфляжный жилет, рассовало по карманам обоймы от «узи», скинуло куртку, нацепило жилет и заполнило оставшиеся карманы гранатами. Протянуло парочку мне.
- Держи! Это шумовые. И обоймы от пистолета.
Я послушно разложил все по карманам. Осторожно двинулись вперед, на каждом шагу останавливаясь и прислушиваясь.
- Ты где в оружии научилась разбираться?
- Я какое - то время жила в Израиле. Пришлось в армии послужить.
Интересно! Всплывают все новые подробности её существования. Я заговорил на родном языке, надеясь подловить её. Наивный!
- Ты же это не серьезно? Ты ведь, не собираешься их убивать?
Она ответила, чрезвычайно ехидно.
- Нет, конечно. Мы просто вежливо попросим их уйти. А если они не
послушаются - погрозим пальчиком. – Лючия демонстративно подняла вверх автомат.
- Может, хватит недоверия? Тебе не надоело? – уже на русском
добавила она.
- Я никогда не убивал. И не собираюсь этого делать.
- Тогда убьют тебя.
- Можно перед смертью узнать, ради чего я рискую? Мне кажется, я
имею на это право.
- Я тебе уже все объяснила. – Она нахмурилась. – Может, ты хочешь,
чтобы тебе заплатили? Это можно устроить.
- Да не нужны мне деньги! Я правду знать хочу!
- Хорошо! – она устало прислонилась к стене. – Здесь, под землей,
ракетный комплекс. И мы должны его взорвать, чтобы спасти планету. Марк работает на ЦРУ, а я на вашу разведку… Ну что, доволен? – ответ она украсила ироничной улыбкой. Я понял, что правды от неё не добьешься, и отстал. Вскорости, мы достигли намеченной цели, а именно: маленькой комнаты с чем-то, вроде алтаря в центре, и подсвечниками по стенам.
- Помоги! – Лючия отложила автомат и налегла всем телом на плоскую
поверхность стола, пытаясь сдвинуть его с места. Я помог. Со скрежетом отошла левая стена. За ней находилось ещё  помещение, а в ней  одна - единственная вещь, кованый саркофаг.
- Здесь! – Лючия скинула крышку на пол. Саркофаг был обитаем! Его
владелец возлегал там с незапамятных времен и успел уже превратиться в побелевший скелет. Одежды его стали тленом, неизменными  являлись лишь  украшения. Золотая цепь вокруг того, что когда-то было шеей, кольца с камнями на костяшках пальцев, наборный пояс, и здоровенный, ажурный крест, провалившийся в грудную клетку. 
- Ты не говорила, что мы могилы будем грабить.
- Поверь, ему все равно! Ты хотел изюминку? Вот она! Знакомься,
бывший хозяин здешних мест. Нравом отличался жестоким, был жаден и хитер.
         Лючия осторожно приподняла череп последнего правителя и вытащила из-под него плоскую коробку из какого-то метала.
- Вот оно! Сокровище, украденное у потомков!
Книга была самая обычная. Из тонкой бумаги или… не знаю на чем тогда писали. С текстом на неизвестном мне языке и довольно искусными гравюрами.
- Не много ли пафоса для обычной книжки? – разочарованно
поинтересовался я. – Ради чего вся эта котовасия?
- Глупый! Она бесценна! – Лючия сияла. – Положи её в рюкзак, только
осторожно, не испорть!
Я сунул трофей в рюкзак с продовольствием вместе с коробкой. Мы закрыли саркофаг. Лючия шептала, кажется, это была латынь. Она молилась. Это не соответствовало ни её  облику, ни поведению. Но я уже устал удивляться.
Я повернулся к открытой стене, луч фонарика на миг выхватил из темноты алтарь. Мне показалось, на нем сидит Самсон. Вздрогнув, я вернул луч обратно. Иллюзия! Никого там не было!
- Ты чего! Привидение увидел?
- Показалось.
Мы поставили алтарь на место, тем самым, вернув стену в прежнее положение. Лючия выглядела довольной, она даже что-то насвистывала. А я всё думал, не рано ли она радуется…
Для того чтобы вернуться, нам нужно было пройти через пыточную камеру. Вот тут-то и подтвердились мои опасения. Мы достигли центра зала, когда нас вежливо попросили отдать оружие и поднять руки. Мы выполнили требования. Врубился свет.
- Ой! Кого я вижу! Впрочем, я вру. Я ждал именно тебя! А ты рада меня
видеть? – Марк сделал шаг из темноты. Лючия напряженно молчала.
- А это еще кто? – этот гад направил свет прямо мне в глаза. Очередной
дружок? Ты заставляешь меня ревновать. – Он оглядел меня с ног до головы. По блатному цыкнул сквозь зубы. – Впрочем, нет. К нему я тебя не ревную.
- Можешь хоть лопнуть, мне все равно. – Спокойно ответила моя
подружка.
- Обыскать! – отдал приказ верзила. Маленькая женщина быстро и
умело обшарила меня.
- Детка! Побойся Бога! Мы с тобой не одни! – пытался острить я, за что
получил весьма ощутимый удар в живот. Ручки у неё были маленькие, а удар как у здорового мужика. Я задохнулся, закашлялся. Вот стерва!
Марк весело заржал, его подельщики с готовностью подхватили.
- Лучше не зли её, не то она с тобой такое сделает, подумать страшно! –
дал мне дельный совет Марк.
У нас всё отобрали. Усадили спиной друг к другу на стол в центре пыточной камеры. Наши оппоненты рылись в сумках. И тут я заметил, что рюкзака с книгой среди них нет! И когда умница - Лючия успела сныкать его?
- Где он? – рявкнул Марк.
- Кто? – наивно воззрилась на него Лючия.
- Крест!
- Какой крест? Мы за книгой пришли.
- За книгой? За книгой?! Думаешь, я дебил? – у меня в ушах зазвенело.
- Это ты ему можешь небылицы плести, но не мне! – Марк поубавил
пылу. Голос его зазвучал насмешливо.
- Кем ты представилась на сей раз? Племянницей несчастного графа?
Или барона? Очередной раз устанавливаешь справедливость? Возвращаешь утерянное исконному владельцу? Я прав? – он снова направил луч в мою сторону. Я молчал.
- Как её зовут теперь? Подожди, дай припомнить все её имена. – Марк
нахмурил косматые брови, выпятил челюсть и задвигал ушами. При других обстоятельствах я посмеялся бы, но не теперь. Мозги мои были заняты поиском способа спасения. Что-то ничего не находилось.
Марк стал загибать волосатые пальцы на правой руке.
- Так! Марго! Нет? Жанет? Не то? Мария! Виолетта! Инга! Нет? Ладно,
твоя очередь!
- Лючия. – выдавил я из себя.
- Да? Это новое! Я такого не знаю. Так кем она тебе представилась?
Работником музея? Какого? Лувра? Она обычная воровка! Колесит по всему миру, достает редкие и старинные вещи, а потом сбывает их коллекционерам за бешеные бабки.
Мне надоело.
- Твой монолог не произвел на меня никакого впечатления! Можешь
повторить его при аналогичных обстоятельствах, но других зрителях. Я работаю с ней не первый раз, и прекрасно осведомлен обо всех её подвигах. Так что, ты зря тут распалялся.
Лючия незаметно пихнула меня локтем в бок.
- Не слушай его, Марк. Он ни фига не знает. Я с ним случайно
встретилась.
- Ну и что он здесь делает?
- Увязался за мной, не углядела.
Марк почесал пистолетом за ухом.
- Теряешь квалификацию! Впрочем, мне наплевать на ваши отношения.
–  он потер глаза грязными пальцами. – Отведешь нас к тайнику, а потом посмотрим, может оставим вас здесь. Выберетесь без света - значит фортуна на вашей стороне.
- Я думала, ты сам дорогу знаешь. – Удивилась Лючия.
- Старый козел сжег план в камине, прежде чем я успел его как следует
рассмотреть! Ну, ничего, он надолго запомнит нашу встречу!
Ага! Значит, «старый козел» все - таки существует.
-  Давай, двигай! И не вздумай выкинуть чего-нибудь, а то твой дружок окончит свой век  прямо здесь и сейчас!
- Он мне не дружок!
- Ну, тогда ты не сильно огорчишься, если я его пристрелю, чтобы
избавиться от лишнего балласта. Извини, приятель, как говориться, ничего личного. Может тебе станет легче, если я скажу, что лично мне ты симпатичен.
- Я на седьмом небе от счастья. – Ответил я, когда черное дуло
пистолета уставилось мертвым глазом точно в центр моего лба. О чем я думал в тот момент? Да не о чем! Жить хотелось очень! Ох! Сколько раз я уже был в подобной ситуации, а до сих пор не научился сдерживать страх. Губы предательски задрожали.
 Лючия чуть заметно вздрогнула, когда щелкнул предохранитель. Этого было достаточно, Марк оскалился и опустил оружие.
- Что жалко? Вперед! И учти, я держу его под прицелом.



          Наш небольшой отряд, возглавляемый Лючией и заканчивающийся мной и Марком, двинулся по уже знакомому мне маршруту. Вел я себя тихо, а что еще остается делать, когда рядом шагает двухметровый верзила, уткнувший тебе в бок ствол? Только надеяться на случай. И что, собственно, мешало Лючии, бросить меня на растерзание шайке ублюдков и благополучно смыться, прихватив по дороге книгу? А ничего! Я все ждал, что откроется провал в полу или стене, она исчезнет и всё… Прощай моя младая и беспутная жизнь! Пристрелит меня Марк, из вредности. Пристрелит, это точно! Все мои умозаключения сводились к одному, нужен я ей был, чтобы отвлекать на себя внимание. По всем признакам, она хорошо знала Марка, все его привычки и приколы, знала, как он себя поведет в той или иной ситуации. Вот так, други мои, вляпался я, как кур в ощип! А все почему? Потому, что не умею себя вовремя сдержать! Боже! Если я выберусь, клянусь тебе, больше не буду вести себя как озабоченный кобель, честное слово! Буду очень разборчив в связях! А может, я себя  просто накручиваю? Вполне возможно. Но, на всякий случай, я старался держать Лючию в поле зрения. Так, не спеша, каждый занятый своими мыслями, мы добрались до комнаты с алтарем. Отошла в сторону стена, и неизвестно откуда взявшийся там отряд, одетых в камуфляж вояк, наставил на нас автоматы с глушителями. Что последовало далее? Конечно же, вежливое предложение сдаться. Мы в ловушке. Позади в коридоре возник автоматчик. И все это очень не понравилось Марку. Он отшвырнул меня в сторону как котенка, заорал басом и выстрелил в первого попавшегося вояку. Ой! Что тут началось! Мама родная! Я брякнулся о стену и сполз на пол, закрыл голову руками, хотя от пуль это обычно не спасает. Сквозь пальцы я видел, как свалился, раненный навылет Марк, пистолет упал рядом. Мимо, со скоростью звука, пронеслись знакомые кроссовки! Я мигом вскочил, подхватил пистолет, и прямо под пулями рванул за Лючией. На ходу перемахнул через валявшегося с ножом в плече и стонущего камуфляжника.
Минут, примерно, через пять
- Спасибо, моя девочка. Пожалуй, я это возьму! – при звуке моего
голоса Лючия замерла, а увидев пистолет, попятилась. О, как мне знаком этот яростный взгляд!
- Черта с два! Это моё!
- Это - национальное достояние. И ему место в музее! – спокойно
произнес я, доставая из дыры в стене сумку с книгой и крестом. – Ты арестована! Можешь жечь меня взглядом сколько душе угодно, я огнеупорный. За тобой давно охотится Интерпол, но так уж случилось, что повезло именно нам. Не обижайся. Как говорит Марк, ничего личного…
Едва я проговорил это, как эффектную сцену моего триумфа испортил, судя по голосу, совсем еще сопливый автоматчик, который увидав в моих руках ствол, так перетрухал, что чуть было, не пальнул. Я, с руками за головой и неприятным ощущением между лопатками, вынужден был вернуться к остальным. А Лючия? Лючия исчезла!
 Конкурирующая фирма располагалась рядком на полу. Мордой вниз, руки на затылке, ноги враскоряк. Стонущего Марка перевязывали.
- Ну, наконец-то! – заорал один из вояк. – Ты живой?
Я возмущенно заорал в ответ.
- Макс, скажи этому дебилу, что я свой!
- Он свой!
Дебильный автоматчик обиделся, опустил ствол и отошел в сторону.
- Где она?
- Где - где? Смоталась! Скажи этому спасибо! Многомесячная работа
коту под хвост!
Мы с Максом и ещё четверо наших, мчались по коридорам как бешенные. Я задыхался.
- Сколько здесь выходов?
- Остались основной и южный.
Рванули на юг. Бежать наверх смысла не было, там полно народа.
- Южный перекрыли, она не уйдет! – пыхтел рядом Макс. – По любому,
там обрыв.
- Ну что ж, будем надеяться. – Неопределенно ответил я.
          Мы выскочили на солнце! Благодать! Снежные вершины, залитые солнечным светом! После пещер полных мрака, это было настоящим чудом!
 На полу у выхода валялся очередной воин, без сознания. А далеко в стороне, в самом центре ущелья, алело большое крыло раскрытого парашюта.
- Не стрелять! – непроизвольно заорал я. А никто и не собирался. Какой
смысл? Моя прекрасная Лючия была уже недосягаема.
- Черт! – в сердцах выпалил Макс. – Черт! Вот мерзавка! Где она
парашют взяла?!
- А фиг его знает? – задумчиво ответил я, глядя на исчезающее за
склоном горы, алое пятно. Вместе с ним уходила из моей жизни самая прекрасная, обворожительная и загадочная женщина в мире…


         Вскорости, мы уладили все дела с местными коллегами. Получили благодарность за помощь в задержании опасной банды, а ещё за то, что национальное достояние осталось на Родине.

 
Мы возвращались домой. Отъезжая от монастыря, я обернулся, на подоконнике распахнутого окна моей кельи сидел Самсон, и как мне показалось, провожал меня лукавым и все понимающим взглядом.



Наверное, Вы обиделись, что я не сказал Вам всей правды с самого начала?
Каюсь! Врал! Но без этого, было бы не так интересно! Согласитесь? Слезно
прошу прощения! Врал, но не во всем! Что касается детства и юности - все чистая правда! Не верите? Спросите мою маму! Она, уж точно, не соврет!
27.02.04.