5 декабря 2008 года.
Я просто молча сижу в этой чёртовой богодельне, где разливают паршивое спиртное за деньги, которых сейчас, похоже, ни у кого не осталось, чтобы свалить отсюда в то место, где каждому будет лучше.
У тебя есть ровно столько, сколько нужно для того, чтобы прожить худо-бедно, работая до следующей зарплаты, на которой тебе снова дадут денег, чтобы худо-бедно ты прожил до третей.
Конечно тебе дадут премию, ты ведь лучший работник месяца, не так ли. И ты купишь на неё своей шлюхе золотую побрякушку, лишь бы она от тебя не уходила. Так тебя держат, так держишь, держишься ты. И вроде всё хорошо.
Пустая вера, такая же пустая как и мой стакан в котором минуту назад было виски. Да, я из тех, кто предпочитает спускать свою премию на себя, покупая выпивку, возвращаясь в этот бар снова и снова, чтобы
как-то успокоить себя и не начать ломать головы всем подряд, кидаясь на общество, на тех, кто по библии должен быть мне братом или сестрой. На того мудака,
который без перебою вопит в микрофон так, словно его яйца за долги зажала в тиски мафия, находя для парня вокальный выход из анального положения.
Мне постоянно холодно в этом городе. Я продрог до костей. Обжигающий алкоголь со льдом лишь немного согревает мою кровь.
10 декабря 2008 года.
Сегодня мне попался один придурок, вроде из тех, что пытаются изменить мир к лучшему. Я сломал ему нос.
Я просто ничего не мог с собой поделать, он пытался убедить меня, что смерть моей семьи - это не самое страшное, что на всё, видите-ли, воля господа, всевышнего. Не особо люблю таких. Конечно это не значит, что нужно проходить через то дерьмо, что прошёл я, никто такого не заслуживает, я считаю.
Но тыкать в меня своей книжкой, которая якобы должна мне помочь, которую я должен купить - неправильно. Я отнял у него эту книжку и избил ей его по лицу.
15 декабря 2008 года.
Мой город кричит. Кричит каждый день, как шлюха в комнате мотеля, которой я по привычке оставляю несколько грязных бумажек раз в месяц,
потому что бесплатно заниматься сексом с таким чудовищем как я никто не будет. Сжимаю её зад своими большими руками насаживая снова и снова.
Она просит быстрее, и я увеличиваю темп под её стоны. Я не из тех мерзавцев, что любят насиловать женщин. Признаться, я не понимаю этих моральных уродов,
считаю, что нужно взять тесак и отрубить им член, раз они его хотят так отчаянно спрятать в какую-нибудь милашку, которая случайно, вдруг, поздно загуляла, или нечаянно стала жертвой ссоры в клубе между её парнем
и несколькими мразями, которым не сиделось спокойно. Его они ударят ножом пару раз в живот, и он будет умирать лёжа на полу, истекая кровью. А вот малышку Тиффани затащат на заднее сидение и отвезут куда-нибудь подальше.
Меня тошнит от злости в таких случаях. Хочется вырывать рёбра и кадыки, вдалбливать кулаками их сердца в землю. Мои таблетки. Снова перестал их принимать.
Врач говорит, что они должны мне помочь. Брехня, от них только в глазах расплывается, но я не хочу разочаровывать свою маму, которая каждый вечер звонит и спрашивает - принял ли я лекарства.
Я не из тех, кто врёт своей маме.
20 декабря 2008 года.
Сегодня был тихий вечер.Я люблю такие вечера. Когда просто смотришь в небо на безлюдной улице и оно осыпает тебя тихо падающими хлопьями снега. Безветренная погода. Жёлтые фонари. Ты стоишь один и куришь в небо выпуская дым.
Я готов стоять так несколько часов. Несколько лет.
Пожалуй, в такие моменты время застывает. Наверное, в этот промежуток должен детишкам разнозить подарки дедушка Мороз. Я бы мечтал встретить так Рождество: стоять на улице, под падающими снежинками, и нашёптывать ей, что мир не такой ужасный, каким я его познал, и что я никогда не позволю ей встретиться с этим ужасом. Но я стою под небом один, лицом к падающему снегу и курю, позволяя
заметать плечи моего плаща. С каждой затяжкой я всё больше погружаюсь в свой мир, позволяя дыму обволакивать моё сознание. Из него я могу собрать образы прекрасного ангела, который протягивает мне руку. Что такое, Марв, пора принять таблетки.
У тебя снова начинаются видения. Чёрт, ненавижу свои галлюцинации за то, что они лучше этого реального мира.
23 декабря 2008 года.
Ночь. Вдавливаю в пол педаль газа своего автомобиля направляясь к девушке, звонка которого так давно ждал. Она пригласила к себе в гости. Душ, чистая белая рубашка. Ради неё я научился гладить и завязывать галстук. В голове мысли путаются. Соберись. Так, нужно выпить таблеток. Осталось немного их и немного пути до неё. Моя валькирия. Я остановил машину около её дома. Точнее около того места, где он раньше стоял. Сейчас там ничего не было.
Я достал карту, которую стремительно засыпал снег. Стряхивая его рукой как дворниками на машине пытаюсь всмотреться. Я верно доехал. Ошибки нет. Но где дом ?
Чёрт возьми, я начинаю волноваться. Чувствую, как немеют мышцы ног. Холод пробегает по позвоночнику. В кармане звонит телефон. Я беру трубку и едва слышно пытаюсь что-то сказать. На другом конце слышен её голос. Прекрасная девушка, которую я встретил в магазине. Я не встречал людей добрее.
Ради таких нужно уничтожать толпы злодеев внутри себя, проходить множество испытаний своего воспитания, чтобы в итоге получить заветный приз - её улыбку и телефон. Телефон. Точно. Она мне звонит. Скорее, болван, слушай трубку пытаясь разобрать её голос.
Она говорит, что пропала. Что я больше её не найду. Я в растерянности, чувствуя что-то неладное. Где ты, прекрасная незнакомка подарившая тепло в серде вечно замерзающему ?
В трубке гудки. Приходит сообщение. В нём написано, что мир её стёр. Своими пальцами я пишу ей, что мир не смог стереть её из моей памяти. Она пишет, что любит меня. Я бью по капоту машины кулаком оставляя вмятину. На покрытом пламенем теле от ярости снег превращаяется в воду, вокгур меня поднимается пар. Я не могу позволить так просто уйти ей. Не в этот раз.
Я просыпаюсь в холодном поту на скомканой простыне среди ночи. Только через час прогулки по улице я понимаю, что это был сон и иду вникуда. Но вдруг это не был сон. Вдруг мир пытается стереть её и из моей памяти ?
Не могу ему этого позволить. Выпустить её. Так просто. Из своей головы. Я должен найти её. Главное, чтобы это не оказалось очередным видением, которое я себе выдумал.
24 декабря 2008 года.
Сегодня я спас пару задниц. Можно считать, что день прошёл не зря. Надеюсь я сделал правильный выбор и они не испортят жизнь другим задницам, вроде вас.
Конечно мне наплевать на вас, но если вы пострадаете из-за тех ребят будучи неплохими людьми - я буду чувствовать себя виновным.
С виду они были добрыми. Хоть и сложно понять наверняка. Однажды я помог одному парню, который споткнулся на ровном месте в кафе, когда я сидел за барной стойкой. Я, не слезая со стула, нагнулся протягивая ему руку, Он поднялся схватившись за неё. А когда я отвернулся - он достал нож и всадил мне его в спину. Идиот. Должен знать, что ножом нужно бить между третьим и четвёртым ребром, чтобы наверняка.
Меня это очень огорчило. И пусть я разделал его этим же ножом в туалете кафе, лучше никому не стало: ни мне, ни тому мужику, что обосрался в кабинке второй раз от увиденного, ни уж, конечно, ему. Позже я нашёл в кармане его заляпанном кровью плаще мою фотографию, видно, его послали за мной. Но я помог ему, он мог это учесь и сказать мне честно, что пришёл за мной, а не бить в спину в кафе, где наверняка сидели люди, которые
вовсе не планировали увидеть в вечер выходного дня насилие и столь зверское убийство.
25 декабря 2008 года.
Она стоит в чёрных туфлях, белой рубашке и чёрном нижнем белье на стуле посреди пустой комнаты, в точности как моя. Серые обои и старый стул со спинкой. На её шее петля идущая верёвкой к вбитому в потолок крюку. Когда я переехал в новую квартиру там висел такой же, как бесплатное приложение к моей жизни, если я не справлюсь.
Но пока я справлялся, правда пару раз висел на нём, пытаясь безуспешно повеситься. Почему она тут ? Что она пытается мне сказать.
Я подхожу к ней медленно, она молча смотрит на меня своими большими глазами, по которым от слёз растеклась тушь. Приглушённый свет почти не оставляет теней. Её распущенные длинные светлые вьющиеся волосы падают на растёгнутую белую рубашку. Её плоский животик, пухлые губки, стройные ножки и божественная грудь будят во мне восхищение и желание.
Она знает, что я смотрю на неё как животное. Возможно, это одна из причин по которых она стоит с петлёй на шее. Мне страшно спросить что с ней, потому что я знаю - одно неверное слово и она ударит каблуком по спинке стула опрокидывая его.
Я лишь тихо шепчу, что спасу её. Медленно подходя к ней вплотную я чувствую запах её тела. Я ставлю ногу на стул. Она почти спасена. Я поднимаюсь к ней, прижимаясь к её телу, обхватываю за талию одной рукой и медленно снимаю верёвку с крюка другой. Она молча смотрит на меня. В её глазах, от которых я не могу отвести взгляд, я предатель.
Она обнимает меня руками за шею и подтягиваясь целует в губы. Я чувствую её любовь на её языке, я чувствую себя предателем в её глазах, я чувствую свою необходимость в её руках. Мы оба чувствуем этот риск в наших сердцах. Она отпускает мои губы на некоторое время чтобы прошептать - "Ты чуть не опоздал в этот раз".
Я просыпаюсь со слезами на глазах. Иду к холодильнику за бутылкой холодного виски. Остаток ночи я провожу сидя на кухонном полу в обнимку с коленями. Мне уже не разобрать что реальность, а что нет.
26 декабря 2008 года.
Ко мне приходили друзья. Я с ними не очень-то общаюсь. Скаем так, когда-то мы делали общее дело. И делали его неплохо. Пока каждый из нас не спятил по-своему.
В один прекрасный момент я ушёл, а они совсем потеряли чувство меры. Представьте себе спятивших супергероев. которые спасают вас от того, что им взбредёт в голову. Они защищают вас при том, что им плевать на вас.
Они могут отшвырнуть автобус, врезав по нему, если увидят, как он едет на мальчика выбежавшего к дороге за мячиком. Они могут пробить железную дверь вашего дома, выкидывая телевизор в окно, мотивируя это тем, что передачи для общего обозрения несут вред вашим детям, при том сам телевизор наверняка падая из окна кого-нибудь убьёт.
Герои, которые сошли с ума. Иногда мне кажется, что они презирают людей даже сильнее, чем я.
Я знаю хорошо людей, поэтому я не могу винить своих друзей за то, что они делают.
Вобщем, мы славно попили пивка. Вспомнили былое время и даже решили сходить вместе в кино на следующей неделе.
Несмотря ни на что - мы пытаемся быть чем-то прекрасным. Просто каждый пытается по-своему.
27 декабря 2008 года.
Какая-то итальянская пиццерия, вечер....
Чужие люди отмечающие праздник. Где-то далеко - родные.
Сигарета. Очередной патрон в сердце через лёгкие навылет.
Ты...
Пару мыслей о книге, которую слишком чувствительному, привыкшему на одном дыхании, не написать. Над ней бы поработать - вышла бы вполне неплохая фантастическая, философская сага о том, что хочет каждый мальчишка, там, где есть всё, что встречается каждому из вас на глубине подсознания.
Ты...
Мартини.
Дым от сигареты вновь рисующий в прозрачном воздухе безысходность, затмевая дверь выхода из пиццерии, в которую судя по звукам - зашла очередная весёлая компания.
Ты...
Случайный друг на несколько секунд. С самой вежливой, должно быть, просьбой, после которой я, конечно же, разрешаю взять лишний стул.
Улица ещё держит плюс - люди надышали погоду.
Ты. Наверняка была одной из них, делающих город теплее.
Тишина в мыслях. Официантка просит сменить пепельницу. Не против.
Напротив - парочка рядом с выходом. Выбрали плохой столик, сложнее говорить о любви друг к другу.
Лист бумаги из портфеля. На нём любимый след от чашки с кофе, как личная неподдельная подпись.
Письмо никому, с аккуратно заштрихованным наброском твоих красивых и глубоких глаз. Тщетная, стыдная попытка заглянуть в них, подписывая снизу буквами "Э.т.о. ж.и.з.н.ь."
Смс от приятеля в телефоне "Это жопа !" - на утренний вопрос "как в семье ?"
Ты.
Счёт.
Пальто. Перчатки. Порфель. Пока.
28 декабря 2008 года.
Сегодня демоны в моей голове неистово пляшут. Их танец подобен обжигающей боли. Мне хочется кричать, но вместо этого из меня доносится слабое рычание.
Я пытаюсь успокоится. Давай же, приди в себя. Я готов даже поверить, что в меня верит бог, который хочет верить, что я в него верю. От этих длинных мыслей моя жизнь становится только короче.
Немного сигарет для моего сердца принявшего форму пепельницы, немного тебя в моих ушах. Разливайся своим бархатным голосом, моя королева. Кем бы ты ни была.
Ты проникла внутрь меня через глаза, уши, соприкосновение губ, ты поселилась в моих мыслях дойдя до сердца. Теперь я знаю, что ты такой же вымысел как и я. И так же реальна, как нож, который я силой сжимаю в своей большой руке уже несколько минут.
Мне хочется воткнуть его в себя, чтобы выпустить тебя наружу. Но мы оба знаем, что этого не произойдёт. Но я знаю, что единственный способ уничтожить тебя - это ток, пропущенный через мой мозг. Заряженные частицы заберут воспоминания о тебе вместе.
Или сделают их слишком яркими. Или заберут тебя вместе со мной, в землю.
30 декабря 2008 года.
Пуля разрывающая плоть, дробящая внутренние органы и кости становится состовляющим моего тела. На моих глазах темнеет отпечаток смерти.
В кошмарах каждый ваш выбор обречён на провал.
Я просыпался ночью, боясь что день был сном, о котором я забыл.
То, что было так ясно во сне, сейчас не имеет никакого значения.
Спустя час встаю от того, что трещит голова. Я снова перебрал с выпивкой. Наверное, мне стоит меньше пить. Таблетки закончились. А у меня нет желания идти за новыми.
3 января 2009 года.
С очередным годом ничего не меняется. Глупые поздравления в предверии тройки сотен дней безызменений.
Я наполняю лёгкие сигаретным дымом, чтобы не чувствовать эту постоту вокруг себя.
Весь нахожусь в одном месте. Наверное, от того я так уязвим.
Мне больно и я готов выть. Как больной зверь.
Время поздравления вас в Новом году характеризует Вашу важность для этого человека. Если бы ты знала как сильно
Я хотел поздравить тебя в первую минуту, но я не знал твоего телефона. Вдруг у тебя его нет. Вдруг нет тебя.
Давящее чувство тишины, я одинок, как минимум потому что знаю точно, кто насвинячил на кухне. Сижу на полу,
держа на руке ноутбук, по которому по букве, медленно набиваю свою боль, как татуировку на душу. Клеемо.
Вокруг меня валяются сигареты и несколько пустых пачек. Рядом забитая бычками пепельница и спички. Пустая бутылка пойла
давно стоит рядом, а значит я уже трезв. Животное может немного думать. Чтобы как-то отвлечь себя от природных инстинктов, к несчастью это приносит боль, от которой снова хочется стать животным. Поможет в этом ещё больше алкоголя.
Я начинаю глупо соображать,
нарекая млечный путь, на который смотрел давно последствием мастурбации бога, где мы - что-то далёкое и одинокое.
Связал Санту с третьим рейхом, аненербе, полой землёй и экспедицией на Северный полюс. Глупости непроходимого тупицы.
Но так уже продолжается все последние две тысячи лет с начала нашего знакомства...Это стало традицией - вот так сидеть на полу.
Пей малышка до дна, да,малышка,одна.
А сейчас я снова вижу сон. Я в своём детстве. Сижу на тёплом полу. Вокруг горят яркие огни свечей. За окном тихо падает вечереющий снег.
Рядом с окном стоит зелёная свежая и душистая ёлка. Я слышу её запах, вижу мигающие огоньки на ней и большие разноцветные стеклянные шары.
Она красиво наряжена с макушки до основания, у которого стоит много завёрнутых подарков. Рядом со мной стоят людя. Я знаю их, но
они близки мне, и я знаю, что эта любовь взаимна. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, не так ли ?
В моих руках альбом с фотографиями. Он открыт на странице со снимком происходящего. На нём я сижу с альбомом и в отражении пола
вижу окружающих меня. Чувство безопасности и спокойствия накрывает большим пуховым одеялом.
Но что-то резкое разрезает атмосферу, подобно фокусу фотоаппарата, сконцентрировавшим своё внимание на скальпеле, разрезающим тёплую плоть моего детского счастья.
Люди вокруг начинают двигаться слегка смазанно, медленно. А потом...потом все куда-то ушли.
И я остался один.
Мне стало страшно. Тёмно-синее небо за окном пугало, а завывающее от сквозняка окна трещали. Я подошёл детскими шажками к ёлке, чтобы
взять подарок, отвлечь себя от всего, что происходит со мной. В руках подарок начинает тлеть. За тем начинают тлеть остальные.
Ужас охватывает моё сознания. Безумный, я бегу к альбому и понимаю, что мне нужны новые фотографии. И чем больше этих фотографий будет,
тем больше я буду показывать себе и в первую очередь миру, что не одинок. Они увидят меня с разными тёплыми людьми, в разных местах.
И будут думать, что я свой. Что я - их племени человек.
Моя боль тупым приступом снова бьёт в висок, из руки падает ноутбук. Он не сломан. Я продолжаю писать. Писать через материю, преобразуя свои мысли
в зашифрованные символы, с надеждой, что ты появишься в моей жизни.
5 января 2009 года.
Я стал слишком много спать. Я не могу проснуться. Я не хочу просыпаться. Своим бездействием я словно перерубил все канаты, что
связывают меня с другими людьми, внешним миром. Эти канаты ведут к натянутым парусам моего корабля. Но я обрубил их своим желанием спать.
Видеть тебя и не видеть их. Паруса спустились, корабль встал на месте. Без движения мне проще разглядеть воду подо мной.
Никаких друзей, никаких долгов, никаких улыбок.
Только ты, новая пачка таблеток, и я. Слишком темно в комнате. Слишком быстро темнеет за ней. Слишком тёмное будущее и слишком
ясное настоящее.
8 января 2009 года.
Иногда чашка кофе стоит целого дня.
Дня ожидания его завершения.
13 января 2009 года.
Я с такой переодичностью пишу слово жопа ударяя по букве Ж, что та порой не отпечатывается.
А это всего лишь моя маленькая весёлая изненная автобиография.
Вся эстетика завязана на биологии.
женские запахи. Женская конкуренция.
представь себе человека в костюме, рубашка с галстуком, но растёгнутой верхней пуговицей и расслабленным узлом. Держит в одной руке сигарету, в другой бокал мартини с оливкой.
Он гуляет по корпаративной вечеринке людей, которые осведомлены о мире искусства. Те же банальные картины, знакомые мазки, скучные штрихи. Зал с галереей, несколько самодовольных автором и уставший от них он, сутулившийся, немного пьяный, так как это не первый бокал мартини, делает затяжку и тонкой струёй силой лёгких выдыхвает сигаретный дым, ровный и прямой. Он знает всех этих людей. У него нет дамы, с которой он мог бы побеседовать, чтобы отвлечься от этих людей. Он сел на ступеньку вокруг разбившихся по группам людей и закрыл глаза в надежде, что когда откроет их - люди исчезнут.
22 января 2009 года.
Раньше был повальный бум на эти шоколадки "Молочный путь" (МилкиВэй), которые со слов голоса в рекламе утверждал, что они не тонут в молоке.
По мне так производители достигли тогда пика издевательства над людьми, говоря нам - "наше дерьмо не тонет. Покупайте его своим детям".
Сейчас жадные компании потеряли азарт издеваться над покупателями.
Проклятые камеры видео наблюдения стоят везде. Мы все постоянные герои реалити шоу , где большой брат смотрит за нами. Смотрит как мы падаем под поезда. Как убиваем друг друга. Грабим. Спешим на работу. Смотрит и мастурбирует. Это будущее.
2 февраля 2009 года.
Мы стояли подобно Атланту, сдерживая груз всего мира на своих плечах.
Мы радовались , подобно поклонникам Прометея, когда, в этот убивающий жизнь мороз, у нас появился огонь от зажигалки.
Прикурив, мы стояли молча слушая холод. Он не рассказал нам ни о чём. Мы просто не хотели слушать друг друга.
Поэтому мы, двое несчастных любовников после несчастного секса лишь молча стояли и курили.
Мне было плевать на неё. Ей было плевать на меня. Вроде это честно в подобном бесчестии.
Есть цвета о которых люди вообще ничего не знают. Они видели их пару раз в жизни, может быть, и врят ли помнят.
У неё глаза этого цвета. Она всегда скрывает их за очками ровно до того момента, пока я не скроюсь с её глаз.
Этому городу нужна кара небесная, как и всему человечеству. А мне снова нужны мои таблетки.
5 февраля 2009 года.
Моя знакомая три года пишет в своём дневнике о любви к одному и тому же человеку.
Она бредит любовью, она страдает без взаимности с его стороны. Она три года пишет ему и о нём. Он не знает об этом.
Он не догадывается. Не догадается. А если узнает...
Если он узнает о той, кто любит его так красиво и так безответно долго по меркам нашего времени, где один год за пять...
Если он узнает и не ответит взаимностью - я убью его. Просто потому что никто не умеет любить лучше неё.
И раз он отвергает лучшую любовь в своей жизни, значит он не создан для этой жизни.
Проблема лишь в том, что его смерть может повлечь за собой и её.
Что ж. Такова цена любви. Такие уроды, вроде меня, как никто умеют ставить точки.
6 февраля 2009 года.
Я сидел на его теле заломав ему руку и курил. Он не мог вырваться.
- Видишь ли, я против жизни глупых, не видящих людей. Агрессивных, религиозных, предателей, завистливых, грубых, малодушных, убогих, наглых...но чёрт, решаю не я...
Он что-то прокряхтел снизу. Мне было всё равно.
- Бог милостлив в своём безграничном существовании. Если бы Бог был подвластен времени так, как подвластен ему я - он бы согласился со мной. Ровно как и я согласился бы с ним в становлении людей достойными со временем, если бы существовал вечно. Но у меня мало времени, видишь ли. Я не смогу взять и повернуть мир в одночасье. Я бы хотел и, бла-бла-бла... ладно, это пустой трёп. Я просто сломаю тебе руку которой ты ударил девушку, которая тебя любит. Сломаю её в нескольких местах с большим удовольствием. И, признаюсь, я сломаю её не потому что так правильно и девушек бить - не хорошо , она тупая баба, которая пердпочла любвить тебя, вместо любви к себе, иначе я просто не могу объяснить природу её симпатии к такому вы****ку как ты.
Он со стонами терпел адскую боль. Я стал ломать его пальцы на руке выкручивая её.
-Почему, чёрт возьми, почему?! Почему я должен сидеть здесь на тебе-улюдке и тратить время на тебя-улюдка, когда в мире столько красивых бабочек, лесов, закатов...Ты молчишь, да ? Не знаешь почему ты удостоен такого внимания. Я кажусь тебе сумасшедшим треплом, которое искало жертву.
8 февраля 2009 года.
Я, может быть, и живу с вами лишь потому, что не хочу сходить с ума.
Затёртая надпись в подземке Не прислоняться веет романтикой, лёгким налётом хаоса.
В вагоне метро стоит тишина, словно минута молчания затянулась на всю жизнь.
Стою окидывая их лишним вниманием.
Теперь я даже внешне не схож с вами. Капюшоном я скрываю свою страшную морду, чтобы не пугать детей. При случайном взгляде на меня вы скажете - "человек". Но это лишь оправдание, которое вы нашли, чтобы не допускать меня в этом мире, как отдельную, отчуждённую особь. Ведь иначе придётся считаться.
Меня считают сумасшедшим. Я позволяю себе то, что не можете себе позволить вы. Таблетки хоть как-то приближают к вашему миру.
Я могу соответствовать нормам и быть адекватным, но не вжу в этом смысла. Вижу смысл только в ней. Моя любовь... какая же ты странная.
Хруст плоти, слышен треск надломленной кости и он теряет сознание от болевого шока.
-У меня просто нет денег сегодня на бар. И я злюсь...
9 февраля 2009 года.
Вы говорите - слишком сухой разговор.
Я же утверждаю, что наличие воды в беседе лишь мешают собеседникам чётко понять мысли друг друга.
Согласен, беседа должна быть выстроена аналогу нашей планеты, где суша занимает лишь тридцать процентов от всей планеты.
Однако, не на сухой ли части нашей планеты живут все люди ? С таянием полярных льдов уровень воды повысился и размякшие мужчины стали мямлями.
Им не хватает чёткости, резкости, дисциплины и краткого изложения своих манипуляций.
12 февраля 2009 года.
Есть люди фотографирующие свадьбы.
Я фотографирую похороны.
Ничего пошлого или извращённого. Просто другие эмоции, такие же реальные. Меня часто не любят за мои фотографии. Зато недовольный покойник не жалуется на неудачный ракурс.
Несмотря на любовь мои фотографии покупают. И чаще покупают те, к кому похороны не имели никакого отношения.
Все думают, что будут жить вечно. Или не думают, что не будут жить вечно.
В этом есть какая-то честность. Вроде той, где стройные с пышной грудью беремениют быстрее.
Или той, где в героя принято влюбляться.
Всё, что мне остаётся - это сидеть в агонии напротив бомжа в вагоне метро, который жадно вгрызвается грязными зубами в протухшую еду из пакета рядом с людьми, которые обвиняюще смотрят на него, сидя на моей стороне.
Наличие выкуренного интеллекта мешает мне делать быстрый выбор.
Она совсем перестала сниться. Должно быть, кому-то всё ещё является во сне.
Но уже не мне. Таблетки снова закончились. А я умру в одиночестве. Почему-то сейчас я печатаю это с лёгкой улыбкой на лице.
Через два дня число самоубийц возрастёт в три раза.
13 февраля 2009 года.
Привет, мам.
Прости, что долго не писал. Я тут немного потерялся. Не знаю как поступить. И нет, дело даже не в моём бешенстве, которое время от времени накатывает, словно волны морей при полнолунии. Дело скорее в выборе. С этим проблем никогда не было. Внутренний голос всегда говорил - а я всегда повиновался, как делают это остальные не задумываясь о том кто и что рождает их мысли, уверенные, что они сами, хоть и знал, что этот внутренний голос, образующий мои мысли - вовсе не я. Я вспоминаю свою молодость, мам. Помнишь каким был красавцем ? Лучшие девчонки то и делали, что крутились вокруг меня. Я плавал в роскоши, похоти, ослеплённый переливающейся гладью воды на солнце. Многочисленные города, в которых каждый день меня целовали в жопу. Иной раз я даже заходил задом, зная, что его тут же будут целовать. Ты многому меня научила и я мог прекрасно разбираться в девушках. Но ты, заботясь обо мне, старалась давать лишь лучшее, забыв о том, что постоянно кормив меня с ладони я стану ручным, домашним и слабым. Ты не учила меня драться, давать отпор, словно в руководстве твоего воспитания отсутсовали условия реальной жизни, в которой все люди - животные, ставящие из себя за счёт эгоизма что-то неоправданно большее, готовые съесть тебя, когда дело касается их жизни и никакого аромата благородства, только вонь пустого голодного желудка изо рта.
Времена обратной жизни настали. Только когда меня обмотали верёвками завернув в мешок и кинули в воду лишь из-за того, что я был красивее, успешнее и с той девушкой, которую эти животные хотели снова и снова, только тогда, на самом дне, я понял, что жизнь чертовски иная. В ней низких людей гораздно больше и вместо радости о твоём благополучии ты скорее получишь нож в спину. Ударили в спину лишь потому что стоял впереди. Ты, как и многие родители, допустила ошибку, мам. Ты не показывала мне плохое.
Тогда я сломался. Умер внутри себя, повернув всё что было на сто восемьдесят градусов.
Почему-то я отказался умирать. Может потому что ты очень расстроилась бы, или я просто испугался, как боится олень приближающихся фар машины перебегая дорогу. Свет в конце тоннеля меня не манил. Изуродованный после побоев я мог всплыть наверх только как дерьмо. Ведь герои либо умирают героями, либо становятся негодяями, не так ли. Меня ждала вендетта. Чудовище, которое зрело во мне вырвалось. А чудовище, мам, могут убить только люди. Те собаки от людей имели лишь тело человеческое, а значит они не убили меня.
Мне сложно, мам. И если бы это была физическая преграда - я бы бил её пока та не была бы разрушена, как обычно. Но тут что-то больше, что-то сложнее, что мой тупой мозг не может понять. Голосов стало слишком много. И каждый рассказывает о своём. Я не знаю какой слушать. Маньяк внутри меня слишком убедительно описывает всю кривизну зубов улыбающихся мне лицемеров. Ангелы слишком сладко поют мне о всепрощении и любви, которая должна исходить из сердца и быть бескорыстной. Словно бог и дьявол выбрали моё тело как поле для решительной битвы. Почему они выбрали глупого меня, когда они могли бы выбрать мудреца и тот бы мгновенно повлиял мысленной бранью верно.
Вчера, когда я бил очередного гада, я остановился и задумался прав ли я, тот, кто рос в одиночной камере из четырёх стен несколько лет, имея в собеседниках лишь кошку, которая порой навещала меня. Да, мам, пожалуй я прав. Многих людей нужно лишать жизни. Надеюсь, пение ангелов в моей голове не будет сильно отвлекать меня от привычной жизни. Спасибо тебе за их голоса во мне. Я часто спрашивал у тех беспородных ублюдков с которыми я общаюсь - слышат ли они голоса ангелов. Одни пугаясь говорят честно, другие из страха врут. Они не слышат.
И прости меня. Пожалуйста, прости меня, мам. Прости, что я не вырос твоей гордостью и твоим наследным принцем.
В моих силах избавить мир от такого дерьма как я. Чтобы такие как ты могли гордиться своими детьми, которым ничто и никто не помешает оставаться светлыми. Белые костюмы...они так быстро пачкаются...
14 февраля 2009 года.
Сегодня я молча сидел на скамейке и выпускал сигаретный дым при нулевой температуре перед домом напротив, где сам не зная для себя, заигрался до поздна мальчонка на пианино. Играл грустную и неизвестную мне композицию. Наверное, такой должна быть композиция моей души. Адажиэтто, незатейливость и грусть. Это не депрессия или чувство уныния. Моя депрессия простилась со мной раз и навсегда с последним ударом кулака о морду психоаналитика, который слишком возомнил о себе выслушав меня. Заигрался в умного и стал убеждать меня, что видит мою жизнь лучше чем я, зная точно, как мне надо и как не надо поступать. Кретин. Можно подумать, он знает что такое сидеть в приёмной и ждать, пока тебе сообщат о том, что им очень жаль, и они сделали всё, что смогли, но спасти жизнь моей любимой не получилось. Да, после этого мне было действительно хреново. Я валялся на полу и выл что есть голоса несколько дней. Однако, тот психоаналитик мне правда помог - избив его я забил последний гвоздь в гроб своей жалости к себе.
И всё же сейчас, когда я слышу мелодию, столь похожую на меня, мелодию моей боли, внутри что-то сжимается, словно гвроздь за гвоздём вылетают из крышки, заставляя работать поросший паутиной тяжёлый механизм. Вновь и вновь, заставляя чувствовать как кровь разносит по артериям и сосудам никотин. Ни одной фальшивой ноты. Бьющиеся о мой разум, словно привязанный к мишени, я стал жертвой самого точного метателя ножей, каждое остриё которого я ощущаю всем своим порванным сердцем.
Ты влюбляешься в то, о чём заботишься. Она была моим смыслом. Стоит ли рассказывать, как ценишь и заботишься о своём единственном смысле...
Чёрт, а если бы малышка была жива - я бы наверняка сейчас мучался с выбором подарка на день влюблённых. Правильно. Больше цинизма. Он с никотином служит затычками для ушей, мешающими слышать меццо-форте из окна дома напротив. Ты всё ещё сидишь. Мазохист.
Пора идти. Вставай. Пошли.
Прожженные желчью фонари освещали мне тусклую дорогу. Я был спокойней обычного. То что было в прошлом - осталось в прошлом.
Нужно выспаться. Сегодняшние мысли сковывают сонливость.
Чайная ложка дозирует кофе.
В руке тлеет сигарета.
Свист чайника в чёрно-белой квартире. .
Бессонница моя верная сестра
15 февраля 2009 года.
Бегущий во тьме на звук её дыхания. Остро чувствуя её за очередным поворотом событий, развязанных нитями из большого клубка. Резкий ослепляющий свет и её смех. Коридоры выстраиваются в бесконечность, чтобы показать полное понимание слова недостижимость. Громкий плач.
Я оглядываюсь и понимаю, что стою на асфальтовой дороге какой-то улицы. В городе никого нет. Дома закрыты. Каждая дверь не поддаётся руке. Не поддаётся удару ноги. Окна забиты. Похоже, так выглядит город моих кошмаров. Моей жизни без неё. Я медленно иду по главной дороге окидывая взглядом всю монотонность города. Серые сигналы щёлкающего светофора. Серое затянутое небо. Мир созданный из серого вещества моего больного мозга. Впереди белое здание. Небольшой одноэтажный магазин с большими витринами за которыми аккуратно стоят полки с товарами на ровно вымощенном чёрно-белыми плитками кафельном полу. Мне кажется силуэт. Я подхожу к нему. Это она. Но я не вижу её лица. У неё нет лица, только длинные волосы падающие локонами на плечи. Пустота. Она подходит к витрине и прислоняет к ней руку. Тщетная попытка проникнуть внутрь. Закрытые двери. Я как мотылёк лечу на огонь. Непробиваемые стёкла. Я вижу как её охватывает тьма. Постепенно она заполняет подобно чёрному дыму помещение, где она стоит. Я слышу раздирающие душу крики. Вижу как её ручки бьются в стекло. Не в силах стоять молча я пытаюсь проникнуть внутрь.
На тротуаре моя кровь от безуспешных попыток проникнуть. Слишком красная. Слишком контрастирует с этим миром. Я делаю несколько шагов в сторону перекрёстка дороги и падаю на колени. Первая синяя капля с неба. За ней другая. Подобно краске из ведра льёт синий дождь затапливая улицы. Быстро поднимающийся уровень воды приказывает моему инстинкту всплыть на поверхность. Но я снова вижу её у витрины. Чувствую на себе её взгляд. Начинаю видеть её глаза за которыми вырисовывается детально её лицо. Мне не хватает кислорода. А я не могу, чёрт возьми, оставить её одну. В этом затопленном слезами ангелов городе. Я подхожу сквозь толщу воды к стеклу разделяющему нас и молча смотрю в её красивые глаза. Сколько раз я спасал её. Сколько раз я прощался с ней. Уровень воды, должно быть, поднялся до крыш, на которых я бы мог переждать это безумие. Но зачем мне этот город без неё, зачем мне дышать без неё. Это всего лишь сон. Мы стоим и смотрим друг на друга молча. Я вижу, как магазинчик в котором она стоит затапливает. Я улыбаюсь ей, наверное, самой искренней своей улыбкой. Хочу чтобы она знала, что всё будет хорошо. Она улыбается мне. Из её глаз текую по щекам текут слёзы. Не плачь. Со слезами ты быстрее захлебнёшься. Мне не хватает кислорода. Я начинаю задыхаться. Я хватаю себя за горло сжимая его. Удушье позволяет мне лишние секунды улыбаясь быть с ней. Я теряю сознание оставляя её последним увиденным в нём.
Я очнулся от кашля на полу кухни. Голова трещит и по телу бежит трусливая армия импульсов боли, сообщающих мне о том, что со мной что-то не так.
Мои лёгкие выплёвывали содержимое, словно кто-то откачивал меня. Всего лишь подавился виски. Всего лишь реакция организма называющаяся самовыживанием. Всего лишь потерял сознание от того, что мало сплю. Должно быть, всё произошло слишком быстро.
18 февраля 2009 года.
Мир должен знать как я презираю его - сказал он - Но тебя я не могу ненавидеть, ты такой же покалеченный жизнью как и я, поэтому мы стоим с тобой выше их судеб
Именно с этими его словами в моей памяти я смотрю на его опускающийся гроб держа в руках фотоаппарат. Я не фотографировал тебя со вспышкой, друг. Не переживай. Тёмные пятна твоей жизни останутся окутаны тьмой. Не мне осветлять их, пусть и снимками. Как говорят, это твоя карма, а это моя последняя дань уважения былому. Наверное ты назвал бы меня дураком, но я не мог не придти.
Наёмник. Да, тут нечем хвастаться, но когда опускаешься на дно не знаешь чем себя занять. Всё пагубное для твоей души кажется таким родным и близким.
Несколько лет я выполнял его поручения. От плебейских побоев до разработки системы контроля клиентских баз. Продавец всеми видами смерти. Ключник мира грёз. Тиран и мессия.
Я был его Цербером. Он был моим покровителем. Хреново, что умным становишься не сразу. Им становишься спустя многие годы выстроенных ошибок и триумфальных побед. Но тогда я был мальчишкой. Когда ты мальчишка - ты ничерта не понимаешь, тобой движет молодой и глупый зверь внутри.
Богатый патриций. Ему везли всё, что он пожелал. Ублюдку кидали под ноги девушек, и тот ходил по ним смело показывая их место, в то время
как другие мужья учились уважению к ним. Он говорил, что женщины должны выполнять своё предназначение и не более того. Проклятый иллюминат был преполнен славой и почестью среди собратьев.
Чувство любви лежит там, где есть чувство страха. И они его, несомненно, боялись. Он был непредсказуемым, а за это так же - любят.
Женщину привлекают мужчины с властью, потому что та стремится окружить себя безопасностью. Обезопасить своё потомство.
Как и многие мужчины этой мрачной современности я был воспитан женщиной изначале. И когда я общался с женским полом я всегда настаивал на уважении и почестях отданных в их честь.
Проблема дум явила себя, когда я осознал, что многие девушки ещё не готовы к подобного рода уважению, вниманию и любви. Они просто не умеют им пользоваться. Как дикие свиньи заботливо одетые в бисер ухаживаний и забот они визжат по чём ни попадя в то время как одним криком и приказом грубого неразвитого интеллектом мужчины они становятся повинующимися рабынями. Многие женщины ещё не готовы к равноправию. И многие ещё не будут готовы к этому долгое время, предпочитая рык и плеть.
Но вернёмся к нему.
Он был преисполнен иронией - свойством нагло выражаться чтобы сойти за умного. И у него, чёрт возьми, получалось. Дураком он не был, но до гения не дотягивал. Его секрет был прост, как и секрет любого богатея - он правильно окружал себя умными людьми получая желаемое.
Для него манеры были лишь признаком высокомерия. А не способом выражать уважение другим людям.
Он собрал вокруг себя сборище мутантов. Почему мутантов ? А как назвать ещё людей, у которых руки растут из жопы и те метут языком искусней чем метлой ?
Все, кто хоть немного соображал и не хотел работать - выдумывали и сочиняли. Так создавались религии. Так создавались правила, истории, мифы, легенды, ритуалы, которые так обожаемы всеми.
Лжепророки становились провидцами, а иные так заигрывались в свои игры, что тот час же обрастали толпами чудиков. Уже через короткий срок они смутили ясность и трудно было отыскать истину, ибо сокрылась та множеством правд. Когда тот тронулся умом мы все отстали от него настолько, что понять его никто не был в силах. Он обогнал всех, но не смог побороть зверя внутри себя. Как и многих мужчин его пожирало эго. Жажда власти и преумножений достоинств. Он возжелал стать богом, зная что данное запрещено в этом мире. Максимум что здесь осталось - мёртвые герои и второсортные злодеи. В царствии он заставлял лучших друзей биться насмерть у него на глазах. Перед сном он даровал милость, одной рукой осыпая золотом нищих, а другой метал кару в недостойных поражая их болезнями. Целые города были объяты детищами его фабрики по производству вирусов.
Целые очереди знатных и популярных людей, должников, просили отсрочки за новые органы, которыми он одаривал их.
Но, как и всех недобогов - его ждала смерть. Он был моим лучшим плохим другом. Наставником. Сейчас я рад, что он умер. Иначе тогда бы мне пришлось убить его самому. Слишком сильно разошлись взгляды. А убить пусть и плохого, но лучшего друга мне было бы чертовски сложно.
Его похороны были усеяны ливневым дождём, множеством рыдающих женщин, которых он без конца униал, цветами и прочей чушью являющей себя помехами, как на волне между ведущим радиостанцией и моим вниманием.
Объектив фотоаппарата. Щелчок. Звук снимка. Когда вас фотографируют - улыбайтесь. Ведь никогда не узнаешь какая фотография будет висеть на надгробии.
20 февраля 2009 года.
Сегодня в моём городе солнечно. Серое чистое небо под фиолетовым солнечным диском, красящим лучами всё бытующее в свой цвет. Поразительно как таблетки меняют цвета. Как крутит реальность искажающий расширенный зрачок. Я трезв. И прямо сейчас засыпал в миску с молоком немного шоколадных хлопьев. Нет, не для себя. Сегодня и впервые за долгие годы у меня гость. Маленький щенок лет семи, мать которого умерла, отец которого женился на потаскухе и забыл о сыне, та сгнобила беднягу, разрисовав его тело и душу несмывающимися шрамами. Парень почти не разговаривает. То малое о нём я узнал от местных зевак. Однако, за всё наше содействие малыш ни разу не вздрогнул. Похоже он не боится. Ему нечего бояться. Всё самое страшное уже позади. В его возрасте я купался в деньгах, любви и вседозволенной слепоте. Кажется, мы с ним ровесники. Он сдержан. Его глаза полны мудрости. Осторожней, Марв, ты влюбляешься в то, о чём заботишься. Что ж, доведу засранца до ума и сдохну спокойно. Это справедливо.
Солнце садится. Он измотан. Когда живёшь где попало - всегда измотан.
Он лёг спать на моей кровати. Кажется, моя кошка ревнует. Чешу её за ухом. Она понимает, что любима мной не меньше. Надеюсь, они подружатся. Всё слишком быстро. Я часто делаю глупости, но не хочу, чтобы сегодняшнее было одной из них. Проблемы вшивого мира меня не должны касаться. Я завязал с геройством. Не мне развязывать акт милосердия. Но здесь вижу что-то родное. Пока он спит я стираю его пропахшие грязными улицами вещи. Старая привычка пройтись рукой по карманам, чтобы не постирать это с одеждой. Нередко так терял деньги после чего злился. В одном из карманов я нашёл фотографию. На обороте корявым почерком нарисованы четыре, должно быть, самые важные буквы - мама. Красивая она у него. Была. На снимке женщина лет двадцати пяти держит на руках моего гостя. Он потерял её недавно.
Не могу знать через что он прошёл, но чувствую, что это дороги мученика. Главное, не начать дорожить им. Его чистая одежда висит и сохнет, как сохло бы моё горло от чередной недосдачи спиртного. Не сегодня. Захожу в комнату, чтобы приглушить свет и вижу, как он дёргается во сне. Вижу, как из глаз текут слёзы. Крепкий засранец сдерживает себя как может пока не спит. Но сон открывает правду. Давай, включай мозги и начинай думать. Ты был одним из лучших аналитиков. По человеку многое можно узнать пока тот спит. Такие вырастают и становятся наёмниками или кем похуже. Но у него правильный череп, высокий лоб, красивое лицо. Все признаки, от осанки, рук до уголков губ указывают на то, что парень породистый, а не тупая дворняга, коими полнится мой город. Это лишь придаёт ему ту бесценность, которой скупились бы работорговцы, продавая его очередному извращенцу.
Голова разболелась. Старые воспоминания нахлынули. Не ссы парень, я посторожу твой сон на кухне.
27 февраля 2009 года.
Красные глаза устали видеть одно и то же. Разъедающий зрачки налёт реальности подобен кислотной ванне для малютки. Скользкий мир серой правды ни на что не похожей. Он стоял в комнате рядом с ящиком фотографий похорон, которые я наснимал. В его руке фотография. Он молча стоит роняя слёзы по воскресшей памяти о невоскрешаемой матери. Случайное совпадение. Не люблю, когда роются в моих вещах. Добром это не заканчивается. Лишняя правда лишающая его сна. Кто я для него сейчас: предатель , кто-то близкий семье или просто извращенец-незнакомец с фотоаппаратом, близкий к семье, но уже лишь по расстоянию к могиле той единственной, должно быть, кто его любила ?
Маленький фарфоровый человечек в маленькой квартирке спроектированной на основе большой текучки кадров в этой альтернативной вселенной без личностных прав.
Он стал мне близок. Два одиночества со сроком действия под одной крышей.
28 февраля 2009 года.
Сегодня очередной сон.
Она шепчет слова любви на испанском. Это звучит слишком красиво.
Мы настолько близки, что упашвий рубильник в три часа ровно делит ток на два, пропуская через наши тела
разряд забирающий душу куда-то в землю, куда глубже сгнивших останков первых грешников этой планеты.
Держимся за руки в этот момент. Перед глазами вспышками кадры из жизни,
как выстрелы из томпсона - быстро, шумно, вразброс. Мы уже не живём. Жили ли мы. Ад отвергает нас. Мы слишком
долго страдали наверху, что страдания внизу теперь кажутся пикником на облаках. Снова на электрическом стуле. Раздражающий звук
лампы. Холод. После преисподни здесь чертовски холодно. Моё запястье отпилено. Её нет рядом.
Я иду ломая шеи всем, кто встаёт у меня на пути. Иду сквозь пули. Иду вопреки правилам жизни, на которые я учился метко плевать ещё со школы.
Не поддающаяся дверь хрустит от надлома приглашая следовать дальше. Чёрный мешок на молнии открывает мне содержимое.
Лёжа в нём она улыбается мне держа в своей руке мою отпиленную руку. Очевидно, я так не хотел отпускать её, что им проще было отпилить часть меня.
Она тянется ко мне желая поцеловать. Её холодные, синие как летнее небо, глаза пленяют не позволяя двигаться.
Меня кто-то слабо толкает в плечо. Снова. Несколько раз. Я просыпаюсь рядом с сарванцом. Он протягивает мне мой старый фотоальбом. Я вижу в нём знакомые лица.
Команда сумасшедших героев. Похоже он жаждет рассказа. Что ж, малыш, садись и слушай...
1 марта 2009 года.
Здесь должна была быть и её фотография. История двух необычных людей. Подобное притягивается к подобному.
Без чепухи, если кто-то говорит, что две половинки чаще оказываются противоположностями, то вы можете подойти к зеркалу
и рассмотреть свою задницу. Видите, одна половинка не многим отличается от другой. Даже краснеют одинакого,
если шлёпнуть. Всё дело в свойствах определяющих вашу близость. Я уже говорил об этом, но теперь говорю лично тебе.
Она погибла.
За что вы друг друга полюбили ? - вопрос поднимающий затонувшие от огня и взрывов мосты памяти в моём мозге.
- Мы оба не могли найти себя в этом мире, малыш. За то, что оба не нашли своего любимого человека, за то, что ни один из нас
не смог открыть дверь в счастье.
А как появилась лига ? - пареньку хотелось узнать всё. Детская мечта стать героем присуще каждому, кто хоть немного выше червяка.
- Антиобщественные элементы с необычными способностями. Нам было плевать на людей. Мы просто любили думать, что меняем мир в лучшую сторону.
Не имеет значения сколько для спасения мира придётся убить людей. Их объединяет что-то общее - они все спятили.
"Мы создаём лигу супергероев, так как видим, что миру ****ец" - вот их лозунг. Мой, впрочим, тоже.
-До той поры, пока я её не покинул.
Почему покинул, Марв ? - его наивный вопрос звучал слишком мило для поднятия картин прошлого.
- Возраст жизни определяется степенью заёбаности человека, малыш.
Значит, ты заебался быть супергероем, да ?
- Да, немного устал. Нашёл это пустым. И не ругайся, засранец, это удел глупых.
Остаток вечера в просмотре альбома. Общие фотографии. Много других героев. Старые друзья. Верные братья. Просто приятные парни. Красотки с железной хваткой.
У всех за плечами слишком тяжёлые истории, слишком длинные сроки и сильные волевые крылья. Я стал позором для них. Да и для себя тоже. Мальчонка как оправдание за свою слабость.
Просроченная личность, чёрт, да мне на кладбище прогулы ставят.
2 марта 2009 года.
Ровный тихий шум медленно спускающихся капель на крышу беседки. Они , пропуская сквозь себя лучи солнца образуют разноцветное пространство вокруг, ложась на поверхность. Не единого пустого места. Недалеко цветёт розовым оттенком сакура. Тишина. Никто не кричит от боли. Нет изнасилованных шлюх, нет обворованных стариков, избитых жён и нюхающих клей детей, которые прятались в подвалах деля метры с крысами. Священник в исповедальне от безделья безуспешно учит уроки вышивания крестиком.
Мир замер.
Воздух пахнет мгновением природы. Стрелки часов остановились на весне. Я снова под наркотиками. Запершись, лежу на холодном кафельном полу в ванной. Вырубился. Из ушибленной части головы течёт кровь. Улыбаюсь, так как чувствую напряжение мышц рта. В моём мире зелёные луга. Рядом с беседкой я вижу Ли занимающегося фехтованием. С выкриками он танцует вместе с катаной разрезая воздух. Концентрируя энергию Чи он улыбается мне. Чёртовы восточные слова из нескольких букв. Словно они вечно куда-то спешат. Рот напрягается ещё сильнее, значит я шире улыбнулся. Не раздражает. На крыше беседки сидит Фелиса. Как всегда что-то рисует на планшете порицая боковым зрением несравнимое искусство катаны у Ли под её безупречный стиль. На ступеньке сидит маленький сорванец. Рядом сидит обнимая его она...
Идеальная весна.
Он внимательно слушает её историю о летающем драконе. Это сказка, которую мы сочинили с ней вместе. В дверь стучат, и я едва ли прихожу в себя. В зеркале окровавленная страшная рожа. Ну ты и урод. Я открываю кран и спускаю в трубу грязную воду оттенка цветущей сакуры. Бошка трещит как обычно.
Где же ты, долбанная совесть. Даже мораль обезумела сидя внутри не открывая никому.
Хриплый голос зовёт мальчика к ужину. Я в норме. Так проходит мой выходной, и он почти подошёл к концу. Разве кто-то в здравом уме может подумать, что Супермен надел бы красные трусы поверх костюма будь не под криптолсд ? Бэтман курит столько гашиша, что его голос кажется видоизменённым искуственно. Женщина-кошка предпочитает БДСМ под экстрактом валерианы. Флеш - экзгибиционист, любит снять одежду и в замедленном мире пройтись голым так, что его член будет вашим двадцать пятым кадром. Супергерои отдыхают по-своему.
Неожиданно, своей фразой, как делают это многие, всего лишь одной фразой, расползается по швам весь вечер - он спрашивает чем кончилась сказка про дракона поедая лапшу.
Не может быть. Он никак не мог узнать о ней. Я начинаю подозревать, что малыша не существует. Мне становится совсем не весело. Беглая дрожь. Вкопанные в пол ноги. Неужели его навязали мне таблетки ? Или их отсутствие... Я не помню - пил ли я их после него.
Я ведь не могу так ошибиться, дать параноидальной страсти к истине лишить связи с ним. Точно помню как нашёл его, как мы беседовали. И его слёзы, такие мокрые и такие настоящие. Я подхожу и сажуть перед ним на колени, чтобы поравняться с ним в росте. Начинаю трясти малыша неистово вопрошая откуда он узнал. Может быть, я трепал языком пока лежал в ванной. Может быть всё, что угодно. Молча дёргается в такт движения моих рук смотря мне в глаза. Я задыхаясь от волнения требую ответа. Он отвечает исчезновением, оставив в моих руках холодный воздух. Почему-то Мерфи был прав - если дерьмо может произойти, то оно произойдёт и именно с тобой. Ты крупно влип, Марв.
Кажется, миры начинают сливаться в один бессмысленный шар, который раскатывает тебя по доске.
3 марта 2009 года.
Фото с места преступления в газете. Труп ангела. Обведенный контур вокруг.Ещё один не выдержал. Какая жалость.
Сутуло мыслящий официант с неприкрытым отвращением наливает мне кофе.
Из него вышел бы плохой актёр. Ставит личное в профессию - лишается чаевых. Не люблю непрофессионалов, вроде тупых детей,
которые высказывают свои мысли, едва ли достигнув совершеннолетия, как истину в последней инстанции, не позволяя себе узнать правду какова та являет себя для остальных.
Новая пачка сигарет. Вокруг столько дыма, потому что не работает кондиционер, и он врят ли сломан, просто всем всё равно,
да и из публики нет тех, кто способен высказать недовольство. Что до меня - я люблю дым от сигареты.
Она кладёт свою руку на мою. Больше ничего и нужно.
Мы ушли последними. Шатались по городу. Лежали с ней на дороге поперёк двойной разделительной. Лежали и пускали в звёзды дым придавая им загадочность.
Она сказала, что боится манекенов.
Людей, которых мы защищали, через которых мы пробирались друг к другу на оживлённых улицах.
Она сказала тогда, что они никогда не будут нас любить как мы их, что они животные и не умеют любить по-настоящему. Только чтобы продолжить род.
Затем добавила, что однажды они нас могут убить. Потому что мы лучше. Не определяя для себя качества я молча улыбнулся.
Люди, находясь с худшими вокруг - убивают себя. Люди, находясь с лучшими вокруг - убивают их. Не важно как.
Это взаимопомощь дурного тона.
Докурили. Я поцеловал её. Мы сели в поезд.
Трясущийся от спешки пустой вагон нёсся через весь город, остывающий от летнего дня.
Мы, двое нацистов несуществующей нации, противники всех религий, всей политики, всех сект и собраний, понимали, что опережаем это время. Это когда рождаешься не в свою эпоху и не знаешь что делать. Гладиус ли в руке, револьвер ли
или заряженная энергия - я не об этом. Сознание людей ещё спит. Ты никак не объяснишь спящему, что он стоит голый посреди коридора. Спящего можно лишь разбудить. Или использовать его как вешалку.
Нам было скучно друг без друга раньше. Остальные утоляли голод временно исчерпывая себя. Взрыв всей гаммы чувств. Слишком много страсти оставляло за собой разбитые бокалы, мгновенно пересекаемые киллометры, сломанные двери, расцарапанную спину и боль во всех мышцах когда возвращалось сознание.
Слишком много оправданного доверия. Умножить любой показатель отношений на сто и прибавить миллиард к бесконечно большой сумме. Героин в крови в течение встречи. Ломка до прерывающегося ответом телефонного гудка.
Могу сказать, что это было нашей последней встречей. Через три дня её не стало. Её улыбка была последним, что я запомнил и чего не забуду.
Здесь может быть тысяча версий случившегося, но в каждой из них известен итог - она умрёт.
Ощущение, что мою жизнь пишет извращённый автор гадая чтобы внести в следующий момент.
4 марта 2009 года.
Главная городская лечебница для душевнобольных. Наверное, я должен волчком крутиться от радости, что меня принимает сама директор.
Снова. Ненадолго, конечно. Я ж самый адекватный, ха-ха. Когда видишь обслуживающий персонал, психологов, психиатров - стоит задуматься кто ещё более ёбнутый. Иногда мне кажется, что поменяв их местами и знаток не заметит разницы. Меня сажают за стол подключая аппарат верности, мне нравится так называть детектор лжи. Лучше подчиняться.
Вопрос об измене. Говорю, что люблю только её.
Машина соглашается со мной. Она залезает на стол приближаясь на коленях ко мне. Слишком холодное лицо для возбуждения. Целует меня приподнимая бровь. Всегда говорил, что девушек вскидывающих левую бровь нужно остерегаться. Требую повторить процедуру. Улыбаемся друг другу. Вопрос об убийстве. Лгу ей. Детектор не наблюдает фальши. Он и не может знать. Я сам не уверен, чёрт возьми, что есть правда а что вымысел. Можно посмотреть отличный фильм в кинотеатре, а потом проснуться и понять, что это был всего лишь сон. У неё нет доказательств. Только рецепт на таблетки. Белый халат, очки с чёрной оправой, белая блузка, строгая юбка скрывающая стройные ножки и власть. Много-много власти вырвавшейся однажды из под юбки за её пределы. А что такое власть в руках несчастной девушки ? - Причина многих ошибок и всё та же несчастная девушка в итоге. Она хочет посадить меня в клетку, чтобы я всегда был рядом. Гнил под её командованием. Любил её. Дурное знакомство во времена моей активной , так скажем, жизни, когда во все тяжкие, и чёрное является белым, ведь так круто быть плохим с кучкой таких же гадов, особенно когда был потерян до этого. Когда моя любовь безвозвратно погибла, психушка, под влиянием только что поцеловавшей меня, направила все глаза и уши в мою сторону. У неё много власти. Если чем-либо не угодили ей сегодня, завтра ночью кого-то из вашей семьи, кого-то самого близкого, заберут сюда и вы будете ползать у неё в ногах вплоть до самоубийства ради спасения от вскрытия психики. Это почти всегда больнее вскрытия тёплым скальпелем заживо. Она сильна в своём могуществе. Но как и все девушки, даже строящие из себя самый крепкий образ, она слаба. Возможно она и сама это понимает. Вот почему ей нужен я. Знающий её слабой. Извечное стремление людей быть жалкими под защитой покровителей.
За три часа перед допросом я медленно нажимаю на его грудную клетку сдавливая внутренности. Он кряхтит пока из его рта не начинает течь кровь. Сложно выбраться из моих больших лап. Плохой день. Зря он толкнул бабулю. Зря он оказался сотрудником лечебницы. Зря я с утра съел шоколадные хлопья, потому что сейчас у меня неспокойно в животе. Зря не проголосовал за президента, ну, так или иначе, что-то точно сегодня было зря.
Домой шёл по железной дороге. Если мысли положить на рельсы можно найти слишком много философии для такого уродца как я. Живи проще. Иначе разочарование возрастёт чем ближе к деревянному ящику будешь. Вежливо уступал проносящимся поездам дорогу. Мне ведь чертовски повезло, что я такой вежливый. Там меня и окружила её команда спецназа.
5 марта 2009 года.
Что может сделать девушка из парня, который её любит ? Всё, что угодно. Ничего хорошего.
В автобусе ко мне подсел один придурок и начал рассказывать о своей жалкой жизни. Бесплатный сеанс повышения самооценки за чужой счёт для меня. Ух-ты. Обычно так начинается дружба.
Весь вечер рассматривал свою морду в поиске надписи - "Охотно выслушаю тряпку".
Я общался со шкафами, с чайниками и прочими предметами, которыми окрестили не подходящих под слово человек.
Никто из них не сравнится с тряпкой.
Не могу понять как сильно она его трахала, что отбила ему все яйца. Впрочем, уверен, там изначально нечего было отбивать. Тонкий гнусавый голос тому подтверждение.
Возмущение росло в нахмурившихся бровях. Я молча ехал уставившись перед собой демонстрируя всю прелесть больших городов нового века - безразличие и отстранённость.
В левом ухе звучал его рассказ. В правом, голос нашёптывал предложение заткнуть его. За что я люблю этот город, любой город, - всем плевать друг на друга до той степени, пока кто-то кому-то зачем-то, вдруг, не понадобится.
Сейчас в моей голове его рассказ. Какого чёрта я пожалел свою жопу посадив её в автобус. Меньше информации - тише жизнь. Чем тише жизнь, тем внимательней и чётче её слышишь.
Порезался. Перетянул руку бинтом. В большую дверь нервно постучала соседка. К миссис Геммор, как я её назвал, снова приходил её сын, который недавно вышел из тюрьмы. Пьяный, по её словам, требовал и угрожал. Это то, что делают
мужики-неудачники - требуют, угрожают. Хочет вышвырнуть родную мать из квартиры. Ударил её и сказал, что придёт завтра с друзьями. Опыт подсказывает, что защищать нудных мамаш от нападок их любимых детей себе хуже.
За стеной напротив как всегда занимается сексом молодая нимфоманка с очередным гостем. Одинокая студентка может позволить себе только такую квартиру. Судя по его крикам сегодня это негр. Девочка растёт.
Нужно выспаться, завтра за долгое время я хочу сходить в кино.
6 марта 2009 года.
Сегодня кино.
30 минут.
Опаздываю, так как всё же бью пьяного сына соседки. Не из справедливости. Больше из удовольствия. Тщетная попытка словесно образумить мерзкого пса. Нужно сразу было начать с нежелательного окончания.
Весь рукав в крови из его носа.
20 минут.
Отстирываю ткань под нотации оскорбленной миссис Геммор. Говорю, что очень сожалею, он абсолютно случайно упал на мой кулак несколько раз, и это хорошо, ведь иначе ей было бы хуже.
Захлопываю дверь. Прощаюсь с соседкой выходя из подъезда.
10 минут.
Нужно ловить машину. Чёрный кабриолет. За рулём полуслепая бабушка с повязкой пирата на правом глазу. Иначе я опаздаю.
Стрелка на спидометре зашкалив запала. Мы кого-то сбили. Кого-то, кто уже очень далеко от нас. Рёв мотора. Бабуля говорит, что только что пыхнула. Я слышу запах наркоты. Говорит, что я её священная миссия и меня непременно нужно доставить, к её величеству, крутящейся киноплёнке. Мы несёмся по пространству обгоняя время. На месте. Слишком быстро.
10 минут.
Очередь таких же как я и получше. Зал с приглушённым светом. Досталось место на последнем ряду. Просто отлично.
Любимая часть - реклама, они берут лучшее от фильма и показывают за минуту под отличную музыку.
Фильм.
Рядом целуются лесбиянки, в углу мастурбирует мужина в очках думая, что его не видят. Или желая, чтобы его видели. последний ряд всегда отличается от остальных. Лесбиянки делают это так эротично, что я на мгновение отвлекаюсь от картины. Рядом, ниже рядом, им делает замечание какой-то недоудовлетворённый парень. Я говорю, чтобы тот отвалил и молча думал до конца фильма о решении своих половых издержек. Одна из них улыбается мне.
Продолжайте, пожалуйста. Они смотрят на меня и до конца просмотра сидят неподвижно смотря фильм.
Люблю свой шарм. Обаяние, которого нет.
Слепые фонари омрачают быт улицы. Она ласково зовёт меня дьяволом, и я серой тенью неспеша скольжу по ней к дому, подобно желанной спускающейся руке вниз живота молодой красавицы. Если спуститься и пройти чуть дальше - мой дом. Где-то в жопе. Слышны проезжающие поезда вдоль заброшенных гаражей.
Звуки неохотливых стонов, вызванных насильно.
Случайная встреча не в то время и не в том месте. Если бы не кино - она , возможно, залетела бы от него.
Мой недобитый Вицли-Пуцли. Когда живёшь с моё становишься знатоком подобного. Здесь не нужно быть гением. Я прерываю его наслаждение отшвыривая в сторону. Он настолько возбуждён, что не боится меня. Потерявший рассудок зверь хочет снова насиловать свою жертву. Он врят ли сделает меня более уродливым, да и убить не сможет. Меня вообще мало что может убить, как показали мои старательные попытки.
Хочешь, я сошью нас вместе и на моём фоне все девчонки будут твоими ?
Он замахивается.
Я ловлю его нож и ломаю ему руку в локте. Лучевая кость трещит на славу. Ломаю ещё одну заканчивая ударом ножом в пах. Нет ничего любимее мне, чем отрезать член насильнику. Чёрт знает от чего становится так хорошо и дышать легче, но мысль о том, что ублюдок не будет оставлять своё семя - вызывает улыбку на лице. Я маньяк. Где-то в глубине души я это знаю. И не важно как прочно оправдывают голоса внутри. Это не справедливость. Справедливости нет.
Она меня тянет за штанину. Я беру её на руки и не придумав ничего умнее несу домой. В коридоре она стесняется за порванную одежду приходя в себя. Стесняется за свою слабость встречаясь с новой волной страха. Я показываю ванную. Обещаю, что всё будет хорошо. Она улыбается мне закрывая дверь. Я слышу как включается вода. Ставлю чайник прикуривая сигарету. Через некоторое время мы снова вместе.
Твои аккуратные лакированные конечности выдают синяки. Ты в её старой одежде, которую я честно не посчитал нужным выкинуть. Всё руки не доходили. Отрицаю, что это попытка оставить её в сознании. Это просто лень или что-то вроде зуба с которым временишь сходить к зубному, пока тот не начинает болеть.
Я закрою окно. Ты смыла косметику и гораздо привлекательней сейчас. Хотя мой дурной тон всегда любил ярких девушек. Ты мне понравилась, и конечно мы можем молча заняться сексом как звери, но мне кажется ты что-то большее, чем это. Час беседы за чаем. Она открывает мне свою душу и я понимаю, что для меня в ней ничего нет. Никакой внутренней красоты. Да теперь уже и сексом заниматься не хочется. Время от времени она бегает в туалет. Её тошнит. Монотонные истории заканчиваются к пяти утра. Она говорит, что хочет спать и я стелю ей в комнате. Там, где спал мой воображаемый друг раньше. Позже завариваю себе чашку кофе, встречая на кухне рассвет с единственными за сутки солнечными лучами. Когда она проснётся - она уйдёт и больше не вернётся. Тонкой струёй сигаретный дым направлен в потолок. Кофе кончился. С добрым утром, Марв.
7 марта 2009 года.
Проснулся.
Из-за соседской стены снова стоны. Нимфоманка в ударе. По звуку сегодня китайцы. На кухне меня ожидает гость. Незапертая дверь. Большая ошибка для визитёра.
Вижу её. Распаковывает сумки с едой. Длинные французские батоны хлеба, овощи, молоко, всё то, что ел так давно. В голове стало больно. Вместо неё стоит она.
Улыбается держа в руке этот батон, как меч, играясь.
Снова боль, аж глаза режет, на кухне по прежнему разбирая сумки улыбается вчерашняя знакомая.
-Я же сказал тебе больше не приходить. К моему возвращению тебя не должно быть здесь.
Сухое замечание и она замерла с едва заметной улыбкой и приветливыми щенячьими глазами.
Кажется, она понимает, что я сдохну в одиночестве и проявляет жалость. Как мило.
Хватаю пальто и захлопываю за собой дверь. Внизу стоит сын миссис Геммор. Снова случайно падает на мой кулак.
Бар. Выпивка. Стопка опрокинутых стаканов. Трата времени в надежде не застать её у себя по прибытию.
На часах руки пьянчуги слева перевалило за вечер. Оправдываю статус жалкого. В который раз успешно.
Пьяная дорога до дома извивается подобно змее. Спотыкаясь и роняя перед собой людей я стою перед дверью пытаясь придти в себя.
Хреново соображая на пятом раунде ключом всё же открываю дверь. Она спит. Кухня. Купила кофе. Сигарета. Свист чайника. Две ложки.
Она заходит. Видимо, разбудил её. Говорит, что приготовила мне ужин. Тушу сигарету и бросаюсь на неё прижимая к стене. Схватив её запястья одной рукой срываю одежду другой.
Сопротивляется.
- Заходя в клетку с тигром будь готова, что тебя съедят.
С силой целую её в шею, затем разворачиваю и прижимаюсь к её попке. Нарастающее напряжение. Слишком сексуальна. Она просит прекратить. Я расстёгиваю пуговицу на штанах и медленно вхожу в неё. Снова и снова.
Она стонет под нарастающий темп. Я ничем не лучше той мрази, которая насиловала её вчера. Кидаю её на кровать накрывая своим телом. Её волосы прекрасно пахнут, что ещё больше
даёт мне понять как я ужасен и как она ошиблась. Когда наши стоны утихают и я останавливаюсь возвращая себе трезвый рассудок, замечаю слёзы тихо стекающие на подушку из её глаз.
Она обнимает меня гладя пальцами волосы. Шепчет, что любит, что не оставит меня. Всё. Добит. Большим ничтожеством представиться нельзя.
Вздрагиваю приходя в себя на кухне. На пальце прожжённый след от непотушенной сигареты. Очередной сон сводящий с ума. В наших снах мы дикари. В наших жизнях мы те же дикари. Я заглядываю в комнату.
Никого нет. Записка оставленная ей с двумя словами - "Спасибо. Прощай." И знаете что я скажу ? Это к лучшему. Я должен сгнить в одиночестве. Просто потому что это моё. И это здорово.
Сигаретный дым наполняет дополняя. Кофе закончился.
13 марта 2009 года.
Здравствуй, мой старый приятель. Я пришёл к тебе отдать очередной должок.
В далёкие времена он сделал меня знаменитым. Автор статей о супергероях. Никакой грязи. Хотя мы занимались только ей, как и все герои, пытающиеся улучшить мир. Мы должны были быть популярными. Мы были законченными эгоцентристами. Один из нас считал, что вспышка фотоаппарата на фоне хорошего дела это очищение от грязного прошлого, перед которым хочется оправдать свою совесть. Отбеливание чёрных пятен.
Работник газеты, как и все в этом городе, сошёл с ума. Конечно его давно уволили. Сразу после смерти дочери после операции над аппендиксом. Нестирильный скальпель или что-то в этом роде. Она мучилась. Конечно потом мы выпустили кишки тому эмигранту-недоучке. Но девчонку не вернуть и это наносит отпечатки тяжёлого сапога на сознании. С тех пор старая школа наведывается к нему по одиночке, чтобы рассказать историю, которая занимает его. Он прячется в несуществующих делах. Иначе он покойник.
Такие люди должны жить.
Замерзающими от быстрого печатания пальцы бьют по нагретым от ударов клавишам. Я рассказываю историю о закрытой группе наркоманов, которые тесно держатся друг друга в интернете. У каждого дневник своей жизни. Я отнял их. Иногда перечитываю в сортире. Под настроение. Каждый хочет свою дозу. А мне просто нужно потратить день. Вместе они колятся под мостом, после чего расплетаются из клубка слабыми нитями по притонам.
Репортёр которому я подбрасываю статью, раскачиваясь в это время на задних ножках скрипучего деревянного стула, старается быстро перенести информацию на экран моргающего монитора. Всегда любил раскачиваться на стульях. Безопасный риск. Короткая игра с балансом. Ем шоколадное мороженое пока он печатает то, что я ему говорю.
Многим детям не хватает ремня. Если ты рождён ползать, то, чёрт, ползай и не строй из себя птицу. Умей проигрывать в колесе желаний.
Все хотят невозможного: курильщик- бросить, импотент- поднять. Я - чтобы импотент поимел курильщика и мир стал как прежде.
Свободные рабы смирению учиться не будут. Ума не хватит.
Я просил ответов а получил героин в протянутой молодой руке напуганного ребёнка.
Дети-наркоманы. Дать им затрещину бесполезно. Объяснять, что кайф это не круто - глупее не придумаешь. Убить одного для вида тоже не катит - не хорошо и результата ноль. Ждать пока карлики вырастут бесполезно.
В то же время это чёрное пятно на обществе, которому должно быть стыдно.
Сильное оскорбление для тех, кого сложно оскорбить.
Я передаю ему их дневники в которых они потусторонне пишут о разговоре с ветром, который нашёптывает им имена, о космосе, который забирает их, когда они смотрят в ночное небо, о несчастной участи. Ей же всюду сквозит между строк. Он жмёт мне руку и спрашивает как я. Как всегда, приятель. Лучше всех.
Остаток вечера я проведу напиваясь в баре.
25 марта 2009 года.
Поднимаюсь по подъезду. Странное ощущение. Миссис Геммор моет лестничныю клетку. Следы от ботинок до моей двери. Её недовольство.
Снимаю с себя одежду кидая её на пол. Облокачиваюсь на раковину уставившись в зеркало.
Давление.
Я стою голый в ванной под грязными струями из душа. Зловонные капли из ржавой трубы очищают моё тело. Слышу запах железа от воды. Втираю мыло готовый запеть.
Всё начинает расплываться перед глазами залитыми водой. Голова кружится. Теряю равновесие и падаю цепляясь за шторку. Она не выдерживает меня.
Меня никто не выдерживает. Срывается.
Я лежу без сил. Причина установлена. Сердце. Приступ. Инфаркт. Забавно, я столько раз издевался над смертью выходя сухим из воды, что сейчас меня, мокрого, она, наконец, коснулась лично.
Сейчас я должен цепляться за жизнь сожалением о многом, что не успел сделать, и как здесь охуенно восхитительно. Ничего из этого. Убил сколько смог. Потерял сколько вынес.
Эгоизм не давит. Похороны не льстят. Нет списка людей, которому надо звонить и рассказывать задыхаясь, что сейчас я откину копыта.
И конечно же откину их в презрении к ним. Не будет никакой сладкой правды о моей любви ко всем.
Глаза закрываются. Сердце начинает стучать через раз. Сбитый ритм играет новую мелодию. Медленную и прощальную. Темнота и приближающееся чувство пустоты объятое сильным страхом впервые за долгое время.
Так пахнет Дьявол. Значит, я попаду в ад. Тоже мне сюрприз.
Этот страх невозможно пережить. Если перестанет функционировать сердце - мозгу конец. Впрочем, как и всему.
Давай, Марв, шевелись. Думай. Могу изо всех сил поднапрячься и подползти к лампе. Вырвав провод ударить себя током в грудь. Может сработать. Я изо всех сил пытаюсь овладеть своим телом. Ползу.
Со стороны, должно быть, смешно выглядит. Голое тело оставляет мыльный след из ванной.
К чёрту. Желание курить сильнее желания жить.
Подтягиваю к себе штаны доставая из кармана пачку сигарет.
Прикуриваю лёжа на боку. Одна затяжка. Следующая. Как классно. Я умираю. Так скромно.
Так...
Сердце не бьётся. Наконец-то мёртв. Всё. Зрители могут покидать свои кресла.
Чудовище повержено.
Конец истории.