«Ох, уж этот сумасшедший мир. Ох, уж не знаю…» - думала Тома, когда шла на следующее утро в школу. Было что-то странное и сказочное в том, что произошло с ней вчера. Она помнила то мимолетное ощущение крыльев за спиной, когда она бежала через дорогу. И ведь не бежала, буквально летела. А разве могут вырасти крылья у простого человека? Все это слишком странно.
Тома шла в школу, как раз в то ранее утреннее время, когда все люди злы. Они не выспались, они спешат на работу, и понимают, что сегодня тоже опоздают. Из-за пробок и других злых людей. В них больше не живет, и даже не тлеет, надежда на завтрашнее солнце. И, наверно, на то, что скоро весна, им плевать. Время тоже потеряло для них свое первозданное значение. Но было в этой утренней и безликой толпе что-то особенное. Именно в это утро. Что-то слабо светилось там, в этой массе мыслей, тел и сплошных проблем.
Наверно это была странная девочка, с безумно длинным красным шарфом, которая не обращала внимания на то, что ее уже который раз толкают в плечо, она не видела дорог и светофоров. На ее аккуратном, еще таком детском, личике прорезались морщинки задумчивости. И все же, она не могла создавать впечатление обычного думающего человека. Нельзя было представить, что у этого ангела могут быть какие-то проблемы. Даже самые пустяковые.
Может, любовь действительно меняет людей? Ведь, из простой серой мышки, с копной длинных волос, эта девочка превратилась даже не в прекрасного лебедя, а в сияющего ангела. А что может быть чище, лучше и невиннее ангела?
Благодаря таким превращениям, вера опять начинает жить в человеческих сердцах.
День в школе прошел, как впрочем и всегда, обыденно и скучно. Томе было неинтересно учится в школе, гораздо больше занимательных вещей и ценных знаний она черпала из книг, которые долгими вечерами искала на книжных полках любимой библиотеки. Она любила этот едва уловимый запах пыли и старой бумаги, любила тихие шаги знакомых библиотекарей, любила смотреть, как падает свет на массивные столы в залах для чтения, сквозь цветастые витражи с рисунками растений и животных. Ей всегда захватывало дух от высоких потолков и от длинных и крупных (казалось, они смогут выдержать любой натиск) колонн, которые и поддерживали этот огромный потолок. В некоторых залах, которые были старше новой части, потолки были расписаны, в том же стиле, что и витражи в залах для чтения, только вот тема была библейская. Никогда в жизни Тома не видела таких красивых рисунков. Святые, Ангелы. Иисус Христос и пророки не смотрели гневно, как казалось ей в детстве, когда она очень боялась кары Господней, они глядели на нее с любовью и нежностью, и, казалось, чувства эти посвящались только ей, а не всем остальным читателям или просто зевакам, которые нечаянно забрели не в тот зал.
Она благоговела перед этой библиотекой и знала там почти каждую комнату, каждую полку, каждую книгу. Но был у нее любимый зал. Он был не таких больших размеров, как все остальные, но была в нем какая-то величественность, то ли из-за, непонятно откуда взявшегося запаха ладана, то ли из-за яркого и красочного рисунка, который, похоже, сохранился лучше других. На потолке был нарисован пророк Илия и Ангел Господень, который снизошел к нему, услышав его молитвы. Тома видела, с какой самоотверженностью смотрит на светящееся существо с крыльями этот божий человек, как горят его глаза. И как сильно сжал он руки в молитве. В такие моменты, когда она обращала свой взор на этот рисунок, понимала, что любое желание, если в него верить с солнечно-пылающей страстью, —исполнится. Потому и не теряла надежды на новую встречу с тем мальчиком, который сумел согреть ее в холодную зимнюю ночь в темном парке. Она верила, что вот, наконец, все будет как в сказках про принцесс.
С самого раннего детства Тому учили быть светлой, хорошей, всепрощающей. «Если в тебе есть крошечная капля сил, где-то там, на дне души, не останавливайся, не бросай работу на пол пути, сожми крепко зубы. И всегда, как бы тебе ни было, люби, дитя мое, люби, а злость, она сама тебя найдет. До последней минуты, когда ненависть постучится в окно твоей комнаты и цинично тебе помахает, до последнего вздоха, когда уже сама госпожа смерть положит тебе костлявую руку на плечо, люби. Люби моя девочка, и никогда не забывай о том светлом ангеле, который оживает в тебе, даря крылья. А жив он будет только тогда, когда ты любишь и любима» - так всегда говорила ей мама. С самого детства. И ее не смущало то, что ребенка пугают страшные разговоры про смерть, Тома тогда еще не все понимала, но знала, что маму надо слушать. Потому всегда помогала щенкам во дворе, котятам и даже птенчикам. Это девушка, казалось, сошла со страниц старинных книг, которые она так любила.