Зеленый свет начал мигать, и машины останавливались. Скоро Тома могла бежать стремглав через этот жалкий клочок асфальта к тому, кто несет ей в ладонях весну. Ноги уже немного подергивались от нетерпения, и все тело девушки пробирало слабыми разрядами тока. Только возникло небольшое препятствие. Большой, просто огромный, грузовик стал как раз на пути у Томы, загораживая ей парня. И тут в мозг начал работать из понятий простейшей логики. Казалось, что сам Город всеми силами пытался оградить ее от этого парня, и помешать их встрече. А вдруг, подумала Тома, под этими золотыми глазами и шелковистой кожей нет ничего кроме зла и похоти, или того хуже – ничего кроме пустоты? Стало не по себе, и теперь Тому немного трясло не от нетерпения или холода, а от страха. Казалось бы, она сама позвала, сама желала встречи, а тут, в последний момент пришел ненужный и мешающий двигаться страх. Машина отъехала немного назад, как бы показывая Томе, что боятся не нужно. Что парень все так же стоит на другом конце улицы и приветливо ей улыбается. Тома медлила. Теперь зеленый свет начал мигать уже ей. В голове роились мысли, но никак не хотели собираться в одну кучу, которая помогла бы принять решение. Тома нервно начала грызть ноготь на большом пальце. Подняла голову. Смотрела на парня. Загорелся желтый. Молодой человек уже не улыбался, а смотрел с непониманием и некоторой частичкой грусти в глазах. Казалось, он разочарован. Тут мысли, наконец, собрались в кучу, как собрался и парень. Он медленно начал разворачиваться. На смену страху пришла горечь, за ней – стыд, а уже за ним – решительность. Лучше поздно, чем никогда, не так ли? Загорелся красный. Все решалось в секунды. Либо бежать, чтобы копна волос трепетала на ветру, либо остаться тут, на безопасном участке дороги, и упустить шанс. Возможно, навсегда. Левый ряд машин начал свое движение. А Тома все стояла и нервно грызла ноготь на большом пальце. Ну что за дурацкая, и совсем не уместная в данный момент, привычка! Тома резко одернула руку. И… и рванула на дорогу, прямо под колеса машин. Будь что будет. Уходя, парень обернулся, и застыл в ужасе. Забыв спрятать немое благоговение в глазах.
Ненужные мысли быстро покоряли мозг. Почему-то не было страха смерти. Одолевали сомнения. Ведь, чему стоит верить? Тому, что возможно, на той стороне улицы Тому ждала любовь и счастье? Тому, что огни фар становились все ближе, и вот-вот… ее не станет. Почему-то эта мысль воспринималась довольно спокойно. Тома боялась того, что ей не страшно умереть. Только было немного жалко маму. Ее лицо стояло у Томы в мозгу. Глаза смотрели с упреком: «На кого же ты меня оставила, дочка?». Хотелось поднять руки и истерично тереть свои глаза, стереть к чертовой матери все мысли, которые так мешали. Но все усилия сейчас были направлены только на бег. Там, на той далекой стороне, ее ждут. Ждали долго, там, хотят, чтобы она осталась жива. И она, постарается жить. Пусть она его совсем не знает, всегда же хочется искать то, ради чего стоит не только плакать, но и смеяться. И тома побежала еще быстрее, еще быстрее начали приближаться огни машин, еще громче кричали люди, еще громче визжали тормоза. А она ничего не слышала и ничего не видела. Ей просто хотелось достигнуть цели. И она бежала. В данный момент, движение было жизнью. И в прямом и в переносном смысле.
Ноги уже начинали ныть. Тома никогда не замечала, что это дорога настолько широкая. За спиной появился сильный поток ветра, который толкал девушку, к противоположному концу улицы. Ей хотелось верить, что это сам Город желает, чтобы она выжила. Но Тома понимала, это всего лишь машины, несколько машин, которые несут эти бешеные потоки ветра, и, возможно, смерть. У каждого водителя есть семья, любимые, работа, друзья. А она, своими глупыми рассуждениями подвергает их всех такой бешеной опасности. Стало безумно стыдно, краснели щеки. То ли от холода, то ли от страха, то ли от стыда… В тот момент, когда нога споткнулась обо что-то, Тома поняла, что зря закрыла глаза. В голове стоял вопрос: что страшнее мать перед глазами или сломанные руки и ноги, больничная койка, врачи… Девушка истерично сжала веки. Вот он, момент истины. Сейчас ей будет безумно больно. Но зато страх уйдет.
А взамен… она почувствовала тепло. Тепло рук, куртки, тела. Добежала? Добежала… и как ни странно, осталась жива. Тома открыла глаза, и тихо прошептала:
- Все закончилось?
- да… - услышала девушка в ответ. Больше ни о чем не хотелось думать. Не было сил даже дышать. Она просто безвольно повисла на чужих руках. В тот момент, даже не понимая, кому принадлежат эти руки и это спасительно тепло. Оставалась лишь одна мысль: только мама, с упреком в глазах. Который… по стечению невероятных обстоятельств превращался в любовь, теплоту, и радость за свою дочь.
У каждого в жизни приходит переломный момент. В 16 лет, в 25, в 40. Не важно. Важнее чувствовать, когда именно он придет и озарит мозг чистотой и светом. Наверно, он наступает в те моменты, когда ты идешь по улице. В голове роятся сотни мыслей. А у тебя лишь одно желание – быть свободным от них. Чтобы в голове было чисто и ясно. Но все равно, понимаешь, что это битва. А в тяжких сражениях с судьбой и жизнью – не думать, к сожалению, нельзя. Но ты знаешь, что желаешь другого. Это – замкнутый круг судьбы. Желать свободы – но не иметь возможности за нее заплатить. Просто, нужно быть сильнее. Не так ли? Всегда нужно быть чуточку сильнее, чем ты есть на самом деле.
Тома сидела на лавочке, в одиноком парке, которых осталось уже так мало. Кто-то держал за руку и шептал:
- Я ведь знал, что все будет в порядке. Что с тобой, все будет хорошо. По-другому нельзя. С тобой никогда ничего не случится. Я обещаю, клянусь. И молю Бога, молю Город, все, что имеет силы на этом свете. Чтобы с тобой все было хорошо. Так ведь нельзя. Слышишь? Даже ради своих чувств и желаний. Нельзя подвергать себя такой опасности и сознательно лишать жизни. Не всегда будет такое везение. Никакая любовь, дружба и даже вера, такого не стоят.
- Стоят. Стоят, черт подери! Еще как стоят! И не смей мне говорить! А что… а что бы если я не побежала? Ты ушел.
- А ты бы все-равно меня нашла! Я знаю! не спорь!
- Буду спорить! Слышишь?! Я не разрешу такого пренебрежения чувствами в моем присутствии! – Тома не понимала, откуда взялись силы не только говорить, но и спорить. Не понимала, кто с ней говорит. Не открывала глаза. Безвольно лежала, как оставленная на полке кукла. Не понимала, почему говорит вещи, которые никогда ранее не позволяла произнести себе в слух. Даже думая, о таком, боялась себя. Умереть ради любви казалось самым безрассудным, глупым, а главное – банальным, что могло бы с ней случится. Но история ведь не знает сослагательного наклонения. И Тома теперь знать не хотела. Она перелетела, добежала и успела! Чтобы случилось в ином случае, думать не хотелось.
Почему, наконец, добившись того, чего хотела, она своими руками пытается это разрушить? Зачем спорит, говорит досадные вещи и обижает? Она не хочет причинять боль, но уже не чувствует тепла рядом. Парень все-таки отсел.
Сидели молча. Никто не говорил ни слова. Холодные порывы зимнего ветра продували куртку, пытались сорвать шарф. Томе постепенно становилась холодно. Начинала бить дрожь. Стало уже совсем темно и страшно. А дома ждала мама, теплое молоко и любимые книги. Тома ждала любви. Вечером. Зимой. В холодном парке. На лавочке. Наверно, всю жизнь. Ждала, и не получала. Пыталась найти пути и не отыскивала. Было больно. Так, как больно обмороженной коже, на холоде зимой. Внезапно, она опять почувствовала чье-то тепло рядом. Казалось это заветный лучик света. На ухо шепнули:
- Ты будешь любима. Верь в это.
Разве люди умеют читать мысли? Разве могут быть такими добрыми, уступчивыми? Разве могут прощать все ссоры и беды? Разве человеческие глаза могут быть золотыми? Разве волосы могут излучать тепло и свет зимним вечером в холодном парке? Стало безумно жарко от огня, который начал загораться внутри. А все лишь от одного мимолетного движения губ вблизи уха. От этого тихого, мирного и теплого шепота.
Парень встал и начал идти. Наверно домой. Тома крикнула на прощанье:
- Как тебя зовут?
- Егор. До встречи, милая.
Тома ничего не ответила. Просто сидела и улыбалась луне и наслаждалась не таким уж и холодным зимним ветром.