Приметы года

Зарисовки

РОЗОВЫЙ,  ЦВЕТА    РОЗЫ

Он пришел и бросил нежный отсвет на все, к чему прикоснулся. Розовый, цвета розы, той самой, трепетной и нежной, цвет которой соединяется с самим словом и предметом: роза.
Я иду по Тель-Авиву и вижу этот отсвет на витринах магазинов, в которых выставлены многочисленные кофточки, брючки, сумочки, пояса, бантики и пр., и пр.
Я помню, что, приехав в Израиль летом 2000 года, я обратила внимание на самодавлеющий черный цвет в женской одежде. А ведь интифада еще не началась, но что-то уже висело в воздухе, как предчувствие и томительное ожидание беды, как прозрение будущих дней траура и горя.
Теперь же, даже завзятые любительницы черного цвета оделись в черные блузки с какими-то легкомысленными розочками на груди и розовыми окантовками, розовыми отделками на брюках – словом, от былой серьезности и следа не осталось.
О, я, конечно, знаю, что этот победный цвет продиктован изменчивой модой, но то, как Израиль охотно откликнулся и оделся во все розовое, не может не поражать…
Этот цвет… С чем сравнить его? Это совсем не разбавленный красный, нет в нем цвета крови, в том-то и дело, что нет. Скорее, это цвет восхода или заката. Но мне все-таки хочется думать, что это цвет восхода.
Вот оно восходит, солнце, и растекается нежный розовый цвет, и падают брызги на дома, окна, витрины и… на людей. Это, как у Блока:
О, весна, без конца и без края…
Весна, в разгар жаркого израильского лета – вот с чем я сравню этот цвет. Розовый, цвета розы, той самой, которую весной 1945 года назвали РОЗА МИРА.

Лето, 20004г.

МИЛЛИОН,   МИЛЛИОН… ОРАННЖЕВЫХ ЛЕНТ.

Нежно-розовый цвет 2004 года, дающий зыбкую надежду на мир, слава Богу, не окрасился кровью. Солнце, спустившись ниже, добавило свои солнечные блики, и Израиль окунулся в оранжевый цвет.
Сначала оранжевые ленты появились на фонарных столбах, потом – победно зареяли на антеннах легковушек: мальчики и девочки в оранжевых майках подходили к машинам и спрашивали у водителей разрешения повесить ленту. Как правило, водители не возражали. Тоже были «оранжевыми»? Скорее, сочувствующими. Первое время я считала, сколько машин с оранжевыми лентами проедет мимо – двадцать, тридцать… Скоро это стало не интересно.
Забавно смотрелись оранжевые ленты на соломенной шляпке пожилой дамы, с достоинством входящей в автобус, на коляске с очаровательным малышом, на сумке домохозяйки.
Я представляла себе, как в одно прекрасное утро Ариэль Шарон выйдет на балкон своей резиденции (виллы, фермы) и увидит внизу море оранжевого цвета. Море будет колыхаться, шуметь, наступать и смоет всю программу размежевания, как стихийное бедствие, как ураган Катрин.
Не случилось.
Оранжевая революция в Израиле не случилась.
Почему?
Говорят, вечный народ устал. Устал бороться, защищать себя, быть в состоянии войны. Когда же, собственно, жить?
Розовый цвет обещал мир. Программа размежевания обещала мир.
Оранжевый цвет обещал революцию. Но за революцией, какой бы мирной она не была, приходят гражданские войны. Примеров в истории достаточно. Израильтяне могут пережить войну с арабами, но войну друг с другом ни не переживут.
Не случилось.
Народ не безмолвствовал. Он просто промолчал.
Ибо он не хочет войны. Он хочет мира.
И был еще один момент чисто мистического свойства. Еврейская религия – одна из древнейших. Все древние религии были лунными.
Новый день, новая неделя, новый год у евреев начинается, когда гаснет солнце и зажигается первая звезда.
Солнце уступило место Луне.
Огонь уступил место покою.
Но будет ли мир?
О, это уже совсем другая тема, а пока…
Оранжевые ленты еще мелькают кое-где, потускневшие, потерявшие свой победный, ликующий цвет.
Не случилось…
И в сердце почему-то печаль и горечь…
24.09.2005г.

ЧЕРНОЕ   НА   ГОЛУБОМ

То, чего боялись, случилось.
Нет, не революция.
Солнечным, летним утром шквал «Катюш» обрушился на Израиль. И  э т о  началось.
Войны в Израиле длятся недолго. Но разве от этого легче? Каково было жителям наших северных городов, которым приходилось дни напролет проводить в бомбоубежище? Два месяца. Много это или мало?
Нам звонили друзья из России:
-Как вы там? У вас война, какой ужас!..
Я бродила среди разомлевших, изнемогавших от жары тел, по пляжу Бат Яма. Казалось, здесь никто не думал о войне. Взрослые, старики, дети – все полно негой и ленью. И только боевые самолеты и вертолеты в небе портили общую благостную картину. Они летели довольно низко над прибрежной полосой. Туда – тяжело и медленно, с бомбами на борту. Обратно – налегке. Знакомая сказала без улыбки:
-Вот сейчас самолет бомбочку уронит.
Странная война. Я помню военные радиосводки по утрам и эти самолеты.
Но осталось еще одно воспоминание, как стоп-кадр: в голубом небе застыл черный силуэт самолета.
-Что это? – спросила я подругу и невольно содрогнулась.
-Да это же воздушный змей, игрушка, - успокоила она.
Что ж, игрушка вполне в духе времени. Только внутри меня все возмутилось: черное на голубом. Нет, нет и нет! Это не наш цвет. Цвет Израиля: голубое на белом.
Солнце катилось в море. Подруга сказала:
-Загадай желание. Когда заходит солнце, нужно загадывать желание.
И я попросила у Бога того, что просили в этот час все израильтяне: мира…
2006 год .
 

ГЛАЗ   В   НЕБЕ

Я проснулась в пять часов утра.
Был День памяти солдат, погибших в израильских войнах.
Я открыла окно. На фоне темного, сумрачного неба -  светлый треугольник с темным кругом в центре. Глаз в небе!
Несколько капель упала ко мне на ладонь.
Ах, только не говорите, не говорите мне, что это просто химия. Но я-то знаю: это Он плакал о детях своих.   Май, 2007 года.