Эпилог
За окном клочки облачной пены, купающейся в оранжевых потоках солнечного света, а ниже, на дне бездны, бесформенные зеленые лесные массивы, желтые прямоугольники полей и синие ленточки рек. Я впервые смотрю на землю с такой высоты и зачарован. В тоже время мне немного страшно и я напряжен.
- А если мотор остановится?!- спрашиваю я сидящего рядом сына.
- Не остановится, папа!- отвечает Валера,- В самолетах все системы продублированы, так что не переживайте... Мы уже скоро прибудем,- он посмотрел на часы,- Минут сорок осталось,- добавил он и положил свою ладонь на мою руку.
Когда шасси издали пронзительный скрип, коснувшись посадочной полосы, я с облегчением вздохнул. Аэропорт встретил нас обилием неоновых огней, суетой и чужой речью. После улыбчивых таможенников, которые что-то спрашивали нас, а когда сообразили, что мы ничего не понимаем, махнули на нас рукой, мы прошли по узкому переходу в зал, где прибывших ожидали встречающие. Сын и я стояли, в растерянности не видя среди них наших родных. Валера то и дело посматривал на часы, а я лихорадочно пытался найти взглядом знакомые лица. Как не высматривал я, а все равно узнал сына и племянницу, когда они улыбающиеся подошли вплотную.
- Папа, вот и мы!- радостно произнес Виктор, распростирая руки для объятий.
- Во, европейцы явились!- воскликнул шутя Валера,- Вас совсем не узнать...
- Брось брат! Мы всё такие же, хотя уже порядком здесь живем,- ответил Витя, обнимаясь с братом.
- Эммочка!- обратился я к племяннице,- Как вы тут?!
Я поцеловал Эмму, а она, немного смутившись, ответила:
- Да ничего дядя Ойген. Живем...
Я перебил её:
- А мама где? Сестра моя не приехала?
- Тетя Эльза приболела, да и плохо ей в машине. Дома она дожидается,- ответил за Эмму Виктор и добавил, беря одну из наших сумок,- Ну, пойдемте! В машине разговаривать будем.
Когда мы вышли на обширную стоянку забитую машинами, Валера воскликнул:
- Вот это да! Такое я только на автозаводе видел, когда первого своего жигуленка ездил покупать. Наверное, не зря Германию называют страной порядка и автомобилей!
- Машин здесь много,- подтвердил Виктор,- А что касается порядка... Наверное, как везде.
Проблуждав среди автомобильного моря, мы подошли к машине, на которую указал Виктор. Из неё вылез маленький человечек в шортиках и белой футболочке. Он деловито захлопнул дверь и побежал к Вите.
- А вот мой продолжатель фамилии!- с гордостью произнес Виктор, улыбаясь, глядя на меня. Он на мгновение подхватил сына на руки, а потом поставил на землю и сказал ему, показывая на нас,- Это Ойген опа, а это онкель Валера. Иди, поздоровайся сынок. Мальчик деловито вытянул руку и подошел к Валере, а потом ко мне. Я взволнованно пожал его маленькую ладошку, присел на корточки, взял мальчика за хрупкие плечики и сказал:
- Ну, здравствуй внучек... Здравствуй теска.
* * *
Я давно проснулся, но лежу, прикрыв глаза, и жду когда, как обычно, придет Ойген. Дверь тихо приоткрывается и в комнату просовывается темная головка моего пятилетнего внучка. Несколько секунд он смотрит на меня, а потом входит, осторожно подходит к софе и тихо говорит:
- Opa wach auf. Opa, lass uns schpielen. (1)
Я еще несколько секунд притворяюсь спящим, чтобы продлить счастливые мгновения, а затем открываю глаза, беру Ойгена за ручку и говорю:
- Ты уже проснулся mein Kleiner? (2) Сейчас опа встанет, и мы пойдем гулять.
Виктора уже нет дома. Он рано уходит. Мы завтракаем вчетвером. Дарья второпях ест бутерброд и запивает каким-то напитком ядовито-зеленого цвета.
- Даша, ты хоть бы на завтрак кофе или чай попила, а не травилась этой водой,- говорит Вера.
Девушка ничего не отвечает. Она встает, вешает на плечо сумку, берет на ходу еще бутерброд и скрывается за дверью.
Сноха садится на стул, подливает сыну молока, смотрит, улыбаясь на меня и, как будто извиняясь, говорит:
- Вот так каждое утро. Витя в полшестого уезжает на работу. Даше к восьми в гимназию нужно. Похватает на ходу... Потом Ойгена в садик нужно вести. Сама я после обеда в больничной кассе полы мою. Ойгена Даша забирает. Только вечером все вместе собираемся. Хорошо сейчас сынок дома остается.
- Заметил я, что вы тут как белки в колесе. У нас все спокойнее там..., дома.
- Да, в Союзе все было проще. Всё знали наперед. Уверенность была какая-то,- Вера вздыхает и продолжает,- Здесь папа, как на вулкане. Все время шевелиться приходится. Каждый день ожидаешь подвоха. В стране сейчас кризис... Мы с Витей боимся работу потерять. Все боятся потерять работу. Капитализм, одним словом.
- Ну и зачем вы здесь сидите, раз так трудно?! Домой поезжайте. Не старые еще. Наладите жизнь,- говорю я.
- Наш дом теперь тут, папа... Мы говорили с Витей об этом. Знаете папа, все так сложно... Дети уже привыкли. Ойген вообще другой жизни не знает. Даша тоже, уже мало что помнит. Мы обвыклись... Не знаю... На Север возвращаться и сидеть там, среди тайги и снега? Это тоже надоело. Почти двадцать лет там прожили.
- А вы езжайте в Калинин или еще куда, поближе к людям.
- Вы что, папа?! Там вообще не жизнь! Сидеть на копейках от зарплаты до зарплаты?! Разве это жизнь?! Это существование, какое-то!
- Ну почему? Сестра Витина там живет и вообще, многие так живут...
- Живут... Нет, мы с Витей решили... Будем тянуть как-нибудь лямку... Ойгена хоть в Чечню не заберут. Тут армия другая. Солдаты каждую неделю домой едут.
- Да, конечно... Каждый сам решает, как ему быть,- говорю я.
Я и внук гуляем по городку. Мы идём по улице круто уходящей вниз. По обеим сторонам её, уступами выстроились аккуратные домики, утопающие в зелени. По асфальту, то и дело, проносятся машины.
- У вас есть тут речка?- спрашиваю внука.
Он останавливается, вопросительно смотрит на меня большими серыми глазами и говорит:
- Was f;r ‘ne ре…е…шка? (3)
Я наклоняюсь к нему и улыбаясь говорю:
- Мы договорились разговаривать по-русски. Так что не хитри. Ну-ка, спроси по-русски.
Малыш напрягается, морщит лоб и выдавливает:
- Как…эта…а реш…шка?
- Ойген, нужно говорить «что такое речка?» Ну-ка, повтори.
- Чшто та…а…кое реч…шка?
- Вот видишь, молодец, какой!- поощряю я,- Речка - это текущая вода. В ней рыба плавает. По-вашему, по немецкому это Flu;,- поясняю я.
- Ja! Wir haben eine! Lass uns hingehen, ich zeig`s dir. (4)
Мы идём и разговариваем. Малыш многое понимает, только говорить по-русски почти не умеет.
Пропетляв по узким улочкам, мы выходим к мосту. Пройдя по нему несколько шагов, внук бросает мою руку, подбегает к перилам и восторженно кричит:
- Die Schw;ne! Die Schw;ne! (5)
Я тоже подхожу к краю моста, облокачиваюсь на парапет и вижу двух лебедей, грациозно плывущих в тихой заводи.
- Смотри-ка, лебеди!- удивлённо говорю я.
- Лэ…бэ…ди,- повторяет внук.
Так мы и стоим: Ойген маленький и Ойген большой, смотря на медленное течение сонной Ляйне и белых птиц, плывущих бок о бок.
Ноябрь 2003 – март 2006 гг.
Альфельд (Ляйне), Нижняя Саксония
1. Дедушка проснись. Дедушка, пойдем играть (немец.)
2. Мой малыш (немец.)
3. Что за? (немец.)
4. Да, мы имеем. Давай пойдём, я тебе покажу (немец.)
5. Лебеди! Лебеди! (немец.)