Инверсия по мотивам Андрея Флая.
http://www.proza.ru/avtor/anfly206
Я тебя убью.
Я надену светлые джинсы?
У них изысканный цвет - разбавленного молоком лаврового листа - и они держат красивую линию бедра.
И золотые индийские босоножки, чтобы видно было босую ступню…
Завариваю свежий чай, бросаю лимон, размешиваю сахар, стараясь унять волнение в солнечном сплетении…
Ставлю чашку рядом с клавиатурой. Вхожу в чат и отыскиваю тебя. Ты всегда здесь, рядом. Прохожу мимо тебя, задерживаясь так, чтобы задеть своими волосами.
Я умею разговаривать с мужчинами. На них нельзя обрушиваться. И нужно употреблять слово «разве».
А разве?... Разве не..? Вы разве не..?
Я хочу, чтобы ты меня заметил. И не узнал.
А лак для маникюра будет земляничный.
Разве?.. Разве НЕ?.. Простите, НО…
Ты заметил. И не узнал… Так и должно быть.
Нет, не джинсы. Я надену длинную полупрозрачную юбку. И попрошу ожидать меня на условленном месте таким образом, чтобы идти к тебе против света. Я заберу волосы наверх, чтобы была видна длинная шея. Это тоже будет против света. И против правил.
А когда я подойду к тебе, и ты меня узнаешь, я раскрою словно невзначай заколку, чтобы волосы рассыпались вдоль лица. И это тоже будет против правил.
Я ведь всего лишь пришла за установочным диском…
Раньше говорили: У меня что-то забарахлила вертушка… Вы не можете.., вы не могли бы посмотреть.., ты не можешь?... разве не?..
Только потом не забыть перед звонком в дверь забраться в укромное гнездо на боку панели и извлечь скользкие фасолинки предохранителей… Только осторожно, чтобы не смазать лак цвета земляники…
А сейчас говорят: полетел комп, слетела прога. И всем ясно, насколько это серьёзно.
- Да, - говорю я в трубку, - я уже еду… И перевести дыхание, и чиркнуть карточкой по морде терминала, и шагнуть через рёв метрополитена в жёлтый вагон и посмотреть в чёрное стекло на своё отражение, волосы забраны наверх… Я тебя убью?
- Да, говорю я в трубку, - вы легко меня узнаете – на мне бальное платье и шляпа с перьями. Меня сопровождают четыре охранника и шесть собак…
А потом, в знакомом Люськином подъезде, обогнуть тебя и пойти впереди на ступень выше, чтобы ты увидел выпрямленную спину и светящиеся кончики волос и по-летнему золотистые руки, чтобы ты шёл, накрытый шлейфом запахов – от волос, вымытых травой, от кожи, впитавшей солнце и лёгкие духи, - чтобы ты шёл сзади, охваченный волнением и полный предчувствий…
А открывая знакомую Люськину дверь, не попасть ключом в замочную скважину и передавать ключи из рук в руки, и ключи будут тёплыми, словно живыми, и всё будет ясно уже перед дверью…
…Снимать с тебя футболку медленно-медленно, томительно медленно и тихо смеяться твоей покорности, а потом смешно закрутить её у тебя на голове и на миг порадоваться, что ты успел-таки загореть и вспомнить, ЗАЧЕМ я пришла… Стянуть футболку с лица и увидеть твои затуманенные беззащитные глаза и взлохмаченные волосы и позволить спустить бретельки, и нарисовать пальцем на твоём лице, шепча сквозь сдерживаемый смех: Точка... точка... два крючочка... носик... ро... - и быстро отнять ладонь от твоих рванувшихся губ и отогнуться назад в кольце твоих рук, и ты будешь невнятно бормотать, что совсем забыл, какая я лёгкая, что совсем забыл, какая я нежная, что совсем забыл, какая я гибкая, и когда ты совсем уже будешь полуразмыт волной моей женственности, быстро сказать: «счас» - и уйти в ванную.
Я беру маленькое жёсткое полотенце. Сливаю воду до ледяной. Пока она льётся, смотрю в зеркало на своё опалённое лицо… Волосы так и забыла распустить… Вечно обо всём забываю, когда тебя вижу… Мне убить тебя?
А потом умереть самой.
И вхожу в комнату, держа ледяное полотенце за спиной.
Хорошо, что ты не лёг. Я смотрю на тебя и ловлю это выражение беззащитного счастья, этого момента, когда открывается твоё сердце, ибо его трогает чувство – и когда я наконец вижу в твоих глазах этот чудный свет абсолютного доверия и мучительной нежности , я делаю шаг, словно разгон, размахиваюсь – и…
Надо отдать тебе должное – ты почти сразу понял, что я не шучу, что это не любовная игра, а стихия, которая может смести всё, словно торнадо, и от которой невозможно укрыться.
Я размахиваюсь ещё и слышу этот хлёсткий тяжёлый звук, совсем не страшный, но, наверное, моё лицо совсем особенное сейчас – и ты пытаешься выпрямиться, а я снова размахиваюсь - и я знаю, что не убью тебя, просто я хочу, чтобы ты понял, что такое боль…
Надо отдать тебе должное, ты не кричишь: Дура! и не лепечешь: За что? Ты просто бледнеешь…
Я лишь хочу, чтобы ты понял. Потому что никак не получалось, чтобы ты понял. И у меня остался только выбор: убить тебя или сделать тебе больно в самый прекрасный момент, когда ты меньше всего этого ждёшь, когда ты открыт любви…
И если ты настоящий мужчина...
Ты вспомнишь – это всплывёт из неведомых глубин подсознания, как это больно – ждать, что о тебе вспомнят, а о тебе не вспоминают,
как это больно – бежать со счастьем в душе – и уткнуться в запертую дверь и холодные слова,
как это больно, когда из тебя вынимают жизнь – нет, вру, не вынимали из меня жизнь, она сама ушла почему-то, но больно было так же…
И как это больно, когда разбивается твоё сердце, а оно разбивается всегда по старым швам – и кажется, что ты уже больше не оживёшь, потому что растоптанное оживает медленно, годами…
Я хочу, чтобы на минуту ты стал мной.
Нет, не смей меня бояться, иначе ты ничего не поймешь. И всё будет зря.
Мокрое полотенце – это просто обычный женский приём, ты знаешь, что главное - это моё попранное, растоптанное и непОнятое…
Ты только не делай сейчас того, от чего тебе потом будет стыдно – не отмахивайся глупо, не хватай меня железно за руки, я хочу простого - чтобы ты почувствовал меня…
Если ты настоящий, ты не испугаешься.
Ты не применишь силу.
Ты, встанешь, выпрямишься и примешь мою боль. А я не дам этой боли разрушить тебя, я размахнусь ещё и ещё, пока ты не засмеёшься – ты только отворачивай лицо, чтобы я не попала по глазам, прости, но я готова ждать вечно, чтобы ты нашёл в себе силы засмеяться…
Если ты засмеёшься, значит, ты настоящий…
Если ты засмеёшься, твои дела будут великими, а шаг твёрдым…
Если ты засмеёшься, я никогда не уйду…
Ну, пожалуйста, засмейся…
Ну, пожалуйста!
Ну, пожалуйста...
Пожалуйста…