Сом случаем был не доволен. Пошевелил усами и ушел на дно водоема. Дно было тоже недовольно – ему не нравилось, когда на него уходили, а потом с него приходили. И так всякий раз, как кому вздумается.
Дно толкнуло пузом сома и слегка колыхнулось. Сом от неожиданности выпустил пару крупных пузырей воздуха и всплыл.
– Произвол, – проворчал недовольный сом. – Кто, что хочет, то и делает.
– Что вас не устраивает? – послышалось со дна водоема.
– Произвол меня не устраивает.
– О`кей, без проблем. Дабы уйти от произвольного волеизъявления, могу за месяц выслать уведомление, мол, ровно через 30 дней, надцатого числа энного месяца, в 14.00 хочу пукнуть, ваше превосходительство.
Сом оторопел, выпучил глаза:
– Глядите-ка, сколько хамства и никакого креатива!
– А-а-а, так вам творчества захотелось? Очень любите искусство?!
– Ну, не то чтобы очень, но художества там всякие…
Сом задумался. Он вспомнил одну затонувшую картину, которую кто-то утопил в водоеме прошлым летом. Тогда, увидев ее лежащей среди донного ила, он долго-долго любовался неизвестным пейзажем и даже где-то в глубине души тайно-тайно мечтал взглянуть на это странное место воочию. Увидеть все в натуре, так сказать.
– Да, что там. Я большой знаток – большого искусства, – заявил сом, подумав, что размеры той самой картины вполне позволяли ему считать себя опытным искусствоведом.
– В таком случае вам надо работать в музее, – изрыгнуло из себя звук дно.
– В каком качестве? – живо заинтересовался сом.
– В качестве экспоната, – хихикнуло дно. – Прямого последователя искусства таксидермиста.
– Какого таксиста?
– Чучельника, – огрызнулось дно.
Сом ахнул и непроизвольно попятился.
– О, нет-нет. Ну, я не настолько хорошо… Ну, то есть… вообще… Я уж лучше поближе в природе и подальше от искусства. Ну, как же, я же вольная рыба, я даже на океанариум не согласен, не то что на музей…
– Да я шучу.
Там, на дне, стало как-то даже жаль сома. Шутка и правда получилась злой.
– Ну, так вольному – воля, – провозгласило дно.
– Да, да, – радостно заерзал сом. – Вольному – воля, миру – мир, земля – крестьянам, детям – жвачка…
– А как насчет меня?
– Да, каждому! Каждому свободу волеизъявления. И волевосприятия… И воле…
Сом так вдохновился новой идеей, что отныне он стал считать себя великим свободолюбцем и заступником всех обездоленных и притесняемых.
– Каждой рыбе чистого воздуха глоток! – скандировал он в окружении обескураженных собратьев. – С какой стати и кто решил, что нам – только плавать. Если рыба хочет, пусть осваивает космос за пределами водоема. Это право любой свободной рыбы.
Самое смешное, что у его идей нашлось немало искренних поклонников. И все реже сомы усатые и разные водные твари бередили дно водоема. И все чаще, не веря глазам собственным, местные рыбаки, бросали удочки в сторону и ловили выскакивающих из воды на берег безумных рыб голыми руками.