Даша и Параша.
- Мам, я пригласил свою девушку в эту субботу к нам в гости. Мы давно встречаемся, и мне хочется, чтобы вы с ней познакомились. - Сказал Антон, доедая свой утренний бутерброд. Вид у молодого человека был немного смущенный, но решительный. – У нее старинное имя – Прасковья, ты не удивляйся, - добавил он, глядя на свою мать, которая впала в ступор от услышанного известия.
- Я тоже, мам, с Дашей приду, - набравшись смелости, поспешил добавить Георгий, старший брат Антона.
Мать, молча, собирала крошки хлеба со стола, и выглядела отрешенной, словно ее тело осталось на грешной земле, и еще готово к каким-то простым действиям, а душа вместе с разумом отлетела в мир иной. Ее действия были заторможенными и лишенными всякого смысла. Взгляд – пустым и отрешенным, остановившимся в одной несуществующей точке. В общем, мать выглядела странно, и Антон несильно толкнул ее в плечо.
- Мам, ты чего? – Недоуменно спросил он. – Не рада?
Мать встрепенулась, оживленно посмотрела на своих двадцати летних сыновей и опять впала в сомнамбулическое состояние.
- Мам, может тебе валерианки накапать? – Спросил Георгий. Но мать никак не отреагировала на его слова. Потом, словно какая-то мысль вернула ее с небес на землю, она грозно глянула на своих сыновей и ядовито заметила.
- А что ж вы до сих пор молчали, может вы уже и жениться собрались?
- Ну, да. Мы с Прасковьей собрались пожениться. – Ответил Антон, озадаченный отрицательной реакцией матери.
- И мы тоже собрались. – Робко добавил Георгий.
Мать изловила сибирского кота Барсика, в тот момент, когда кот почти стянул когтистой лапкой ее бутерброд со стола, обняла, стиснула бедное животное, так сильно, что у него «выпучились» глаза, и, обращаясь к нему, горько произнесла.
- Вот Барсик, беда, то какая, скоро останемся мы с тобой совсем одни, одинешеньки.
Кот не выносивший «телячьих нежностей», брыкнул задними ногами, изловчился и куснул хозяйку за руку. Она взвизгнула, скинула кота на пол.
- Кусил, - вскрикнула женщина, рассматривая царапину на руке и фукая на нее, - ты кусил меня! В этом мире не знаешь, откуда подлости ждать, а меньше всего ее ждешь от близких тебе людей! – Зло заявила мать.
- В чем же подлость? – Задетый «за живое» спросил Антон. Он немного побаивался свою властную родительницу, но в трудные минуты его мужская решительность брала верх над трусостью и желанием не спорить с явным лидером в семье. Взрослея, он становился все более уверенным, смелым, настойчивым. Он все больше походил на свою мать.
Георгий, хоть и был старшим, давно научился лавировать, избегал открытых столкновений со строгой матерью, и чем больше взрослел младший брат, тем чаще он прятался за его спину, прикрывался им, как щитом, сваливая все свои грехи на плечи брата.
По мнению матери, Георгий был образцовым сыном, ее материнской гордостью и отрадой. Он рос послушным исполнительным мальчиком. Антон был вечной головной болью, неуступчивым, своенравным парнем. Иногда женщина приходила к мысли, что можно было бы и не рожать второго ребенка.
Увидев, что обстановка накалилась, Георгий решил как-то сгладить неловкую ситуацию.
- Ну, как хочешь мам, мы с Дарьей можем и не приходить.
- Почему? - Вдруг как бы смягчилась мать. – Приходите, должна же я посмотреть с какими девушками мои сыновья проводят свободное время, дать свой материнский совет. Я не сомневаюсь, что Жора выбрал достойную девушку. А вот ты Антон, вечно что-нибудь отчебучишь.
Когда сыновья ушли на работу, Маргарита Игоревна подошла к зеркалу и словно давно не видела себя, с пытливым интересом посмотрела на свое отражение. Ей было сорок пять лет, выглядела она прекрасно. С тех пор, как ее доходы намного превзошли все возможные траты, она тщательно заботилась о своей внешности и выглядела лет на тридцать с хвостиком. Она словно забыла, что время идет своим чередом, что сыновья выросли и у каждого из них должна быть своя жизнь и своя семья. И сейчас, когда они заявили ей, что собираются жениться, она вдруг почувствовала, что пробили ее часы, разделяя жизнь на две половины: ее молодости, и ее старости. Ей было мучительно больно от того, что она вырастила своих сыновей, отдав им все лучшее, что у нее было, все, что она могла им дать. А тут придут незнакомые девушки, которые палец о палец не ударили, чтобы что-то привнести в жизнь ее мальчиков и получат их готовенькими: красивыми, умными, полными достоинств мужчинами. В этом была огромная несправедливость. Ей хотелось, чтобы все девушки растворились в воздухе, чтобы ее сыновья навсегда остались с ней. Были смыслом ее жизни.
Почему ей пришлось всего добиваться самой? Почему никого не было рядом, чтобы протянуть ей руку помощи, поддержать в ту минуту, когда пришло известие, что ее муж погиб в автомобильной аварии. Она осталась наедине со своим горем, и двумя мальчиками «на руках», не находя в себе сил ответить своим маленьким сыновьям: «Когда папа придет домой»?
Он погиб унеся с собой надежды и мечты, оставив после себя черное поле сомнений и вопросов. Он погиб, но через неделю пришел молодой человек и сообщил вдове, что муж ее был карточный игрок и оставил после себя огромный долг, который нужно оплатить. Женщина впала в отчаяние, граничащее с сумасшествием. Горе от потери мужа, от внезапности его смерти, от того, что многое хотелось сказать ему, от того, что она строила свои планы, опираясь на то, что он всегда будет рядом. Будто у нее была опора, и вдруг оказалось, что опора испарилась, не разрушилась, потому, что тогда от нее остались хотя бы руины, а исчезла, словно ее и не было вовсе. Что она, потеряв свой фундамент, свое основание, несется в пустоту. И сомнение, непонимание того факта, что мужа своего она и не знала, как человека. Ведь ей предъявили расписку, в которой, рукой ее мужа, а подчерк его она хорошо знала, черным по белому, было написано, что он должен, и что это - карточный долг. Он, оказывается, играл в карты. Когда он это делал, если она об этом даже не догадывалась? «Как он мог»? – думала мать, понимая, что у горя есть предел и то, что ее забросило дальше предела. «Как он мог не подумать о детях? И что станется с малютками, ибо ее материальное положение, это их будущее». Как легко досталась ему смерть, а для нее и это не выход. Ведь тогда ее сыновей ждет нищенское существование. Одно горе накрыло, поглотило другое. Перед ней стала одна задача – выжить и выйти из этой передряги любой ценой. Она узнала имя и адрес человека, которому был должен ее муж, и пошла к нему с надеждой уговорить мужчину повременить с оплатой. Она была готова открыть перед ним свою душу, плакать, и умолять стоя на коленях. В ней теплилась мысль, что он не черствый человек и поймет, что ей совсем не откуда взять денег, что ей теперь нужно выжить, и прокормить двух сыновей, и ведь не она проиграла и ее мальчики ни в чем не виноваты. С какой это стати она вообще должна платить? А вдруг она тоже умрет, кто тогда ему заплатит? Мужчина, с которым она говорила о долге мужа, напомнил ей Гобсека, непоколебимого ростовщика, несущего в себе возмездие и укор совести, наслаждающегося беззащитностью людских душ. Он пребывал в уверенности, что является Богом и может управлять жизнями людей, что может рассматривать каждого, кто попался в его сети, словно профессор в глазок микроскопа, а потом уничтожить надоевший объект одним щелчком указательного пальца.
- Ничего, - спокойно ответил он, - твои дети заплатят. Только помни, что проценты растут стремительно, то, что сегодня оплатить реально, завтра вырастет до колоссальных размеров. – Он сказал это так твердо и решительно, нагло улыбаясь, глядя ей в лицо, что она поняла, что он не шутит и ее мальчикам грозит огромная опасность.
- Но, может, вы мне что-нибудь посоветуете? - Осмелилась спросить она.
- Вы можете обменять свою квартиру на меньшую, в удаленном районе. Этих денег хватит на оплату долга.
- Но я могу быть уверена, что после оплаты никто и никогда не тронет моих сыновей.
- Конечно, только не заблуждайтесь слишком. Яблочки от яблони недалеко падают. А грех отцов отражается на детях до седьмого колена. Может и придется увидеться. Чего я вам искренне не желаю.
Потом время полетело стремительно. Она решила не тянуть с оплатой долга, ибо ей была невыносима мысль, что ее сыновьям угрожает опасность. С особой тщательностью она выбрала и обменяла свою квартиру. И хотя у них теперь была всего одна комната, но квартира была теплой и уютной, а загородный район тихим и спокойным. Все действия связанные с обменом и выплатой долга отвели слезы о потере любимого и дорогого мужчины на задний план. «Дорогого», - думала она, - «слишком дорогого мужчины». В общем, ей некогда было плакать. Те, первые три года, после его смерти, она старалась не вспоминать. Ей удалось найти работу мастера в цехе по переработке рыбы. Потом маленькое частное предприятие разрослось, расширилось, а она стала менеджером по сбыту. С рыбой, как оказалось, можно было неплохо зарабатывать. Потом она купила новую квартиру, но район не обменяла. В этом районе ей было спокойнее и ничто не напоминало ей о ее прошлой жизни, беззаботной и счастливой, жизни до гибели ее мужа.
Прошло пять лет. Однажды Маргарита отдыхала летом со своими сыновьями около реки. Дети счастливо плескались в воде, плавали наперегонки, потом стали помогать малышне строить замок из песка. Мать настороженно следила за безобидной игрой детей, картина умиляла ее. Она слышала крики и смех детей, всплески воды, потом солнце разморило ее и она задремала на несколько секунд. Вздрогнув, Маргарита очнулась и встревоженным взглядом осмотрела берег. Ее мальчики все так же весело строили замок. По тому, как двигалась работа по обустройству галерей и подъездов к замку женщина поняла, что прошло совсем мало времени. Она немного успокоилась, и взгляд ее устремился вдаль. Женщина увидела старого мужчину, который шел вдоль берега реки. На нем были светлые тонкие брюки и белая рубашка с короткими рукавами. Рубашка была расстегнута и полы ее развевались за спиной старика. Он брел вдоль кромки воды, маленькие речные волны мягко касались старых босых ног. Мужчина смотрел на воду и о чем-то размышлял. Он издалека заметил Маргариту и направился к ней.
- Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина, - сказал он, обращаясь к Маргарите.
Женщина вздрогнула, у нее появилось ощущение, что злой рок преследует ее и что несчастия не закончились с гибелью ее мужа. Она изумленно посмотрела на старика, потому, что тот словно прочитал ее мысли и угадал причину, тревожащую все эти годы.
- Вы что-то знаете обо мне? - Спросила она, выжидательно глядя на старого мужчину.
- Ты хочешь узнать, ложится ли вина отца на детей и должны ли дети расплачиваться за его грехи? - Старик сел на песок рядом с Маргаритой, которая с огромным изумлением смотрела на него. – Господь говорит с нами устами пророка Иезекииля. – Продолжил он. – «Вы говорите: « почему же сын не несет вины отца своего»? Потому, что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их; он будет жив. Душа согрешающая, она умрет, сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и останется, а беззаконие беззаконного при нем и останется… Я буду судить каждого по путям его»…
- Значит, его вина не ляжет на плечи моих сыновей? Я правильно поняла Вас? - Облегченно вздохнув, спросила женщина.
- Должна ты знать, что не т ответственности перед Богом за грех отца, но есть греховная наследственность. «Не родит осинка апельсинки», - Серафим Саровский так говорил. Грехи родителей давлеют над домом их чад до тех пор, пока родители не покаются и не искупят их, иначе искупать придется детям.
- Он не может покаяться. Он умер. – Обреченно сказала Маргарита.
- Есть в истории такой пример. У двух сестер близнецов умерли родители. Одна была взята в монастырь, а вторую взяла блудница на воспитание. Вывод простой: суд Божий будет разным для обеих.
- Вот вы только что сказали, что избавления нет и тут же сказали, что есть. Как же мне понять Вас. Как спасти сыновей. Я все что могу делаю для их счастья. Я от своей личной жизни отказалась, для них живу. Может хоть один сын спасется от наследственности отца?
- Тебя долгая жизнь ожидает. То, что не понятно сейчас станет понятным со временем. Раскроются глаза твои, и правда откроется пред тобой в лице маленькой девочки. Но если ты согласна на спасение одного сына, то когда наступит решительный момент, и ты выберешь одного из них, того, кого хочешь спасти и того, от которого отрекаешься. Скажи только: «Отдаю его тебе», и имя сына назови. И тут же грех отца поглотит его, а второй сын будет спасен и спасется весь род его.
И тут до Маргариты дошел весь чудовищный смысл сказанного старцем. Она напряженно посмотрела на берег и поняла, что когда-то ей придется отказаться от одного сына во имя спасения второго. И она поняла, что никогда не сможет выбрать одного из них. Пока она вглядывалась в счастливые беззаботные лица своих сыновей старик ушел. Он словно растворился среди отдыхающих людей.
Маргарита Игоревна запретила своим сыновьям играть в карты. И сказала, что убьет их собственными руками, если найдет у них хоть одну карту. Она специально купила новую колоду и сожгла ее на глазах у сыновей. «Карты – это зло! Вы никогда не должны касаться их! - Сказала мать своим мальчикам. - Пообещайте мне, что никогда не будете играть». Те, как и положено послушным сыновьям, пообещали. И как это происходит в 99 случаев из ста, конечно стали играть в карты. Им была очень интересна эта игра, потому, что она была под запретом. Мать ничего не знала о пристрастии сыновей, она пребывала в наивной уверенности, что ее мальчиков обошла стороной участь отца. Ведь ее очень задели слова о том, что грехи отцов ложатся на детей до седьмого колена. Только теперь она стала задумываться об отце ее мужа. Ведь она совершенно ничего не знала о нем и о его судьбе. Когда Маргарита познакомилась со своим будущим мужем, его мать была вторично замужем и растила двоих детей от второго брака. Судьба старшего сына и жизнь внуков совсем не интересовали ее. Кто был отцом мужа Маргариты, куда он пропал, как сложилась его судьба, умалчивалось в этой семье, а она увлеченная своими переживаниями, своим счастьем не сильно задумывалась об этом. Теперь, женщина стала подозревать, что у ее мужа и его семьи были какие-то веские причины для того, чтобы никогда не упоминать о судьбе его отца. А что если он, как и его сын тоже играл в карты и тоже погиб, оставив карточный долг?
Эта мысль казалась страшной Маргарите. Тревожные тени сомнений ложились на ее лицо, когда она с ужасом думала об этом. Тогда тот человек был прав. Тогда ей не удастся удержать мальчиков на краю пропасти. Она подходила к кроватям своих спящих сыновей, вглядывалась в их беззаботные лица, пытаясь усмотреть в них следы порока, рылась по карманам их одежды, но никогда ничего не находила и успокаивалась от мысли, что они не смогут не сдержать данного ей обещания. Сыновья, зная строгий и властный характер матери, разработали особый стратегический план с тайниками и собственным языком. Запрет словно подстегнул их изобретательность. К двенадцати годам у каждого был свой тайник, где лежала любимая колода карт. Мальчики научились отлично играть. В пятнадцать лет они уже играли на деньги. Сначала это были небольшие суммы, потом ставки стали расти. Проигрывая, они всегда выручали друг друга. От матери все держалось в строжайшем секрете. И она, даже и предположить не могла, что ее дети играют в карты на деньги. Ее не удивило и даже обрадовало то, что при всем изобилии, что окружало их почти с самого детства, ее сыновья рано устроились работать, они разносили по квартирам избирательные листки и рекламные проспекты. Маргарита совсем не интересовалось тем, на что ее сыновья тратят заработанные деньги. Она была уверена в своих способностях воспитателя и в том, что с грехом отца покончено навсегда...
В субботу она надела свой любимый горчичного цвета костюм, уложила короткие темные густые волосы в высокую прическу, накрыла на стол и, услышав звонок, пошла открывать дверь. На пороге стоял Георгий и его девушка. По тому, как загорелись глаза у матери, можно было догадаться, что девушка ей понравилась. Она была высокой и не худенькой. На ней был шоколадного цвета шелковый брючный костюм. Он очень гармонировал с оттенком ее густых длинных волос и подчеркивал округлости фигуры. Девушка была красивой. Ее карие глаза смотрели с изучающим интересом. Георгий стоял на полшага за ней.
- Это моя мама. Маргарита Игоревна. – Представил он свою мать. - А это – Даша. – Сказал он, вопросительно глядя на мать и ожидая ее вердикта.
- Очень хорошо, что вы, Даша, зашли к нам в гости. Георгий говорил, что вы давно встречаетесь, и почему-то, прятал вас от меня. Надеюсь, мы подружимся с вами. И будем почаще встречаться. Проходите в комнату.
- А что, мам, Антона еще нет? – Спросил Георгий. Он подошел к столу и, не чувствуя стеснения перед девушкой, стащил бутерброд со шпротами.
- Что-то он задерживается. – Задумчиво ответила мать. Она хотела сделать сыну замечание, но передумала. И тут раздался звонок. – А вот и Антон. – Сообщила мать, глядя на Дашу.
Открыв дверь, Маргарита увидела своего сына, а рядом с ним невысокую девушку. На девушке была серая хлопчатобумажная блуза, длинная серая юбка, на голове была повязана серая косынка. Волосы у девушки были тщательно убраны, но по бесцветному лицу, веснушкам и зеленым глазам, можно было догадаться, что она рыженькая. На лице у девушки не было ни грамма макияжа, ее лицо было не красивым и очень юным. Маргариту очень смутил подчеркнуто христианский наряд пришедшей, ей показалось, что это случайная девочка, которая почему-то оказалась рядом с ее сыном, а его девушка где-то задержалась. Она даже постаралась заглянуть за спину Антона, чтобы убедиться, что он не прячет еще кого-то, и через секунду не закричит: «Розыгрыш»!
- А кого вы там ищите? – Спросила странная девица и тоже заглянула за спину Антона.
- Мам, ты не удивляйся, это Прасковья. Моя невеста. – Сказал Антон, показывая головой на юное создание. – А это моя мама - Маргарита Игоревна.
Мать поджала губы и смотрела на девушку неприветливо и презрительно.
- Ну, что же Параша, приятно познакомиться. – Сказала мать и, не пригласив сына с его невестой, повернулась и пошла в гостиную.
- Что мы будем делать? - Спросила Прасковья, она выглядела расстроенной. – Я же говорила тебе.
- Заходи. – Подтолкнул ее Антон. – Конечно, она удивилась.
Когда дети сели за стол, мать, молча, налила в бокал вина и выпила его. Потом она сказала.
- Должны же вы понять мое волнение. Вы долго скрывали от меня своих девушек и я, как ваша мама, как более взрослый и разумный человек, смогла бы направить вас, дать свой материнский совет и свое наставление. Теперь вы привели свих невест, не спросив моего родительского благословения, и конечно, не собираетесь меня слушать. Вы уже взрослые. Выросли уже. Вы сами вправе распоряжаться своей судьбой. Как говорится, поздно наставлять вас. Но все-таки мне хочется что-то узнать о ваших девушках. Вот Вы Даша из какой семьи?
- Мой папа занимается бизнесом, у него есть несколько магазинов по продаже сотовых телефонов, а мама художник. У мамы были выставки ее картин. Если будут в скором времени, то мы сходим вместе с Вами и посмотрим.
- А вы Дашенька учитесь или работаете?
- Я учусь в институте и работаю продавцом в папином магазине.
Мать рассматривала Дашу, пока та говорила. Девушка держалась уверенно, даже очень уверенно для столь волнительного случая, как знакомство с мамой ее жениха. На долю секунды Маргарите пришла в голову мысль, что девушка чересчур хороша для его сына. Но потом материнская гордость взяла верх. Ну, и что, что хороша. Ее сын достоин! Ведь он ее сын! И все-таки Георгий был мягковатым, нерешительным. Такая будет верховодить. Да и пусть верховодит. Мальчику нужна сильная рука, которая направит его в нужное русло. Деньги идут к деньгам, вот, что важно.
- А вы, Параша? Простите, я правильно называю ваше имя?
- Да, правильно. – Не смущаясь, ответила странная девушка. – Мои родители работают при церкви. Папа звонарем, а мама поет в церковном хоре. Я родилась, когда им было за сорок лет. Они уже старенькие и оба на пенсии. Мама долго болела, и ей было никак не зачать ребенка. Тогда она обратилась к Богу, и он услышал ее молитвы.
- Что же, вы так сильно верите в Бога?
- Да, Бог в моей душе.
- Но зачем же вы тогда хотите создать семью? Пошли бы в монахини, отошли бы от дел мирских.
- У каждого свой путь и свое предназначение. Я люблю Антона и буду ему достойной женой.
- А вы посмотрите на себя глазами матери. Вы девушка из бедной семьи. Ваши родители стары и не смогут вам помогать. Родятся дети. Их ведь одеть обуть нужно, прокормить, в школу отправить. Вы рассчитываете придти на готовенькое? Вот мне, ваше решение кажется необдуманным. Вам нужно найти юношу с вашими наклонностями. Будете петь с ним вместе в церковном хоре или в колокола звонить. А у моего сына другое призвание.
- Мам, ты как-то странно рассуждаешь, все уже решено. Мы любим друг друга и никакой другой девушки мне не нужно. Не волнуйся, я заработаю на жизнь.
- На какую жизнь ты можешь заработать? Вы понимаете, что такое в наше время свадьбу сыграть? Где будет твоя свадьба? В столовой?
- А мы можем и без свадьбы, правда, Паша? Распишемся и будем жить.
- Мы будем венчаться в церкви. – Ответила Прасковья. – Я хочу, чтобы вы знали, что мои родители были очень против нашего брака. Они узнали, что у Антона погиб отец. Вы бы не могли поподробнее рассказать о нем. От чего он умер?
У Маргариты глаза «вылезли из орбит», эта девица интересовалась ее мужем, хотя какое она имела на это право? Зачем ей нужно было вынюхивать по гибель ее мужа и ворошить прошлое. Все в далеком прошлом. Маргарита надеялась, что та история давно умерла, и никто не вспомнит о ней. Но нет. Пришла наглая девчонка, которой все хочется разузнать.
- А что, Антон не говорил вам? – Смущаясь и злясь, спросила Маргарита. - Отец Антона погиб в автомобильной аварии.
- Да, он говорил, но он был маленький и плохо помнит все обстоятельства того дела. – Он сказал, что его отец был карточный игрок и умер, оставив огромный долг.
- Ты ей сказал об этом? Ты спятил? Зачем выносить сор из избы? – Возмутилась Маргарита.
- Почему выносить? Мы собираемся не один день вместе прожить, а всю жизнь. У нас дети будут! Они должны приобщиться к Святой Христовой Церкви, а если не приобщить их, то над ними действует ветхий завет, в котором за грех родителей отвечают дети до седьмого колена. Все взаимосвязано в этом мире. Каждый человек имеет право думать, какую наследственность получат его дети. – Ответила Прасковья.
- По твоей убогой внешности видно, какую наследственность получат твои дети! – Крикнула мать.
- Ты думай, мам, что ты говоришь! – Вступился за девушку Антон. – И выбирай выражения, пожалуйста.
Но Маргарита разъярилась как бык, которому показали красную тряпку. Всю ее жизнь эта фраза о седьмом колене стояла поперек горла. Память сыпала соль на рану, которая не спешила заживать. В этой фразе была злая предрешенность. Мысль о том, что ничего изменить нельзя и, как бы не боролась она за своих сыновей, злой рок все равно достигнет ее, отравленная стрела попадет в цель.
- И что, до седьмого колена нет спасения? – Ехидно поинтересовалась она.
- Есть. – Ответила Прасковья. – Молиться нужно. Часть грехов отца Антона я постараюсь отмолить. Если, имея искреннее покаяние, просить Бога помочь своим детям, то Бог сделает для них то, что Он может. И дети с огромной светлой верой будут спасены от греха, даже если рядом с ними не окажется человека способного помочь им.
- А вот я вижу, что вы ошиблись выбором, зачем же вам лезть в чужую семью, чтобы отмаливать чьи-то грехи. Вы праведное создание. И место ваше рядом с церковью, а не рядом с моим сыном. Я не благословляю вас! Я против вашего брака. Очень хорошо подумай Антон. Тебе решать.
- А я решил уже мам. Я тысячу раз подумал. Я не сразу решился и очень сомневался в том, стоит ли показать тебе Прасковью. Но я надеялся, что ты правильно поймешь наше решение.
- Ах! Раз так! Не будет тебе никакой свадьбы и меня рядом никогда не будет. АНТОН! ОТДАЮ ЕГО ТЕБЕ!
Она давно держала в душе предсказание старика. И всегда понимала, что не сможет сделать выбор в пользу одного сына. Но тут события словно подстегнули ее. Девушка Антона затронула самые больные места. Ведь Маргарита помнила о долге своего мужа, словно и не расплатилась за него. Она не понимала, что должна сделать, чтобы расплатиться. Она не представляла себе, что можно обратиться за помощью к Богу. Бог казался ей далеким, а прошение к нему трудно составимым. Какой-то бумагой за семью печатями. Она не думала о том, что можно просить своими словами. Маргарите казалось, что нужно знать особые молитвы, что что-то особенное должно быть в словах обращенных к Богу. Но теперь страшные слова были произнесены. Выбор сделан. Теперь у нее один сын. Второго должен поглотить грех. Ей казалось, что сына унесет торнадо. Но ничего необъяснимого не произошло. Антон встал и сказал то, что в таком случае мог сказать.
- Мам. Мы уходим. Ты очень много сделала для меня, и если ты передумаешь, если когда-то пересмотришь свое решение, то мы вернемся.
- Да вы не протяните и года, ты прибежишь намного раньше, чем ты думаешь, и тогда посмотрим, кто был прав! – В отчаянии крикнула Маргарита вслед уходящей паре.