Артем Григоренц
ОФИЦИАНТ
Угораздило же меня спросить у цыганки с довольно привлекательными башмаками в руках, сколько они стоят! Тут же пристала, как репейник, увязалась по пятам и все скидывала цену. Начав с двадцати пяти, спустила ниже, чем на половину - до двенадцати лари, вот я и сдался... А через неделю у одной туфли, вдруг напрочь отлетела подошва. Хорошо, что в тот момент я был неподалеку от будки знакомого сапожника, на Авлабаре. Густым "наиритом" и прочнейшей дратвой он заклеил и прошил обе туфли. Дал гарантию своей работе до полнейшего износа уж неизвестно когда. Дождавшись разрешения мастера надеть успевшую подсохнуть обновку, я вышел на улицу и неожиданно встретил своего старого знакомого Петю М. Прежде он работал метрдотелем в лучшем интуристовском ресторане, отвечать за порядок, главное, не давать ходу официантам. Те его побаивались, но зла не держали, знали, что лишь колко припугнет : "Думаете, я не заметил, как вы обсчитали ту милую пару?!" Вы наверно забыли, что у нас система "Интурист"? Замечу такое еще раз,и вам придется перейти лопошить в "Общепите"! А когда здесь вам выдадут расчетные,я добавлю еще три копейки на трамвайный билет, станете богаче!"
Петя окончил Институт иностранных языков. В свое время увлекался изучением английских слэнгов. Со мною сблизился на почве интереса к джазу, когда я пару недель играл в ансамбле ресторана "Ушба", заменяя ушедшего в отпуск приятеля-коллегу. Но, кажется, во всем разнообразии джаза предпочитал только Армстронга. После крушения СССР поехал в Москву, к какой-то своей когдатошней пассии. Через пару лет вернулся, что-то у него там не сложилось. Нашел здесь работенку администратора на территории какого-то бывшего заводика, где открыли банкетный зал. Там только и проводились келехи-поминки, после похорон на близлежащем кладбище. Но вскоре весь раскулаченный заводик разрушили под строительство многоэтажек.
– Ты что тут делаешь? – удивился я, зная, что он не очень-то жалует этот район. Цветущий крепыш, всегда друживший с теннисными кортами, на этот раз выглядел заметно помятым. Не произнося ни слова, он мягко взял меня за плечо и повел вглубь улицы вдоль длинных хибарок-магазинчиков с обычной бакалеей и сэкенд-хендовской дешевкой. Мы остановились перед таким же плюгавым строением с зарешеченными дверьми, с тремья висячими массивными замками.
– Вот, – произнес он как-то загадочно.
– Что "вот"? – не понял я.
– Сдается в аренду. Четыреста баксов. Только где они у меня. Со мной в деле еще двое. У одной есть шанс где-то взять ссуду. – Петя посмотрел на часы. – Сейчас она подойдет, не любит опаздывать!
– Четыреста за это гадюшник? – удивился я.
– Да! А ты что думал? Такие таксы! – безапелляционно констатировал Петя, как если б объяснял ребенку, что Земля круглая. – Но, только вот, не знаю, как тут пойдут дела.
– Так надо же выяснить!
– А кто тебе это скажет?! – криво усмехнулся Петя.
– Как кто, пусть хоть мой знакомый сапожник! – ответил я и мы рванули к нему.
Тот посоветовал за всей информацией обратиться к хозяину сэкенд-хендовского закутка. Крепкий мужчина в синтетическом полушубке, сидевший на сквозняке перед магазинчиком, в первую очередь спросил, сколько всего компаньонов. Услышав, что три, безнадежно махнул рукой.
– До вас тут прогорели подряд три арендатора. Сколько ни бились, ничего у них не вышло. Какой смысл покрывать затраты из того, что никоплено на черный день?! Вон, ваша предшественница чуть было в Куру не бросилась из-за этого. Всей семьей вкалывали, с рассвета и до заката. Начинали с хаши, днем – хинкали, котлеты... А мясо-то – вон, как подорожало! Ну чем еще можно привлечьлюдей? В основном тут одни и те же клиенты – водители маршруток, рядом конечная остановка. Много тут не выжать. А кто-то в кредит попросит столоваться. Ведь не откажешь!.. Когда вернет долг знаешь?.. Вы уже говорили с хозяином?
– Еще нет, сейчас подойдет, покажет помещение.
– Хозяин, говорят, занимает хорошую должность в бюро технической инвентаризации.
Поэтому особого интереса к этой точке не имеет. И так обеспечен…
Мы поблагодарили говорливого мужика и вновь подошли к запертой двери, пытаясь заглянуть внутрь помещения. Петя сообщил, что его компаньонка работает официанткой. Муж погиб в аварии пять лет назад, в день рождения их ребенка. Третьим в дело собирается войти какой-то ее родственник, живущий совсем рядом. Он и наладил контракт с хозяином столовой. Проходит минут десять, но никого еще не видно. Петя нервничает, говорит, что близок с официанткой, что она бросила работу экономистом и перешла на более выгодную, но эта ей осточертела – каторжный труд. И уж если ресторан, то лучше открыть собственное дело... Наконец она появляется, вся запаренная. Худощавая, с приятными чертами лица, с ярко-красной помадой на округлых губах и в точно такого же цвета просторном плаще. Извинилась за опоздание, – воспользовавшись взятым отгулом, решила отдохнуть, вот и проспала. Видно, заметив родственницу, подойти и третий компаньон. Он сообщил, что минутой раньше ему звонил хозяин столовки и просил подождать.
Обещав Пете поболеть за начатое дело, я вернулся в сапожную – уж слишком было ветрено. Остальные остались обсуждать свои дела.К моему возвращению двери были уже отперты. В центре столовки стоял плотный мужчина в темных близоруких роговых очках. Жестикулируя, низким гортанным голосом выкрикивал отдельные фразы. Пронизало ощущение, будто он приставил всех нас к стенкам и читает приговор без права на апелляцию, хотя и с разрешением задавать вопросы.
– ...Вы, наверно, знаете правило: в первый месяц за аренду обычно не берут, дают возможность, так сказать... – говорила компаньонка.
– Да, знаю! Но я сбавляю на сто долларов. Поймите, мне нет смысла заниматься мелочовкой. Я занят своим делом! – мужчина нетерпеливо переминался с ноги на ногу, будто торопился по малой нужде. Его выпученные глаза крутились во все стороны, как у коршуна, и будто сквозь толстые стекла очков он видит мир таким, какой ему по душе.
– Да-а, всего лишь пять столиков, пол какой-то кривой, за перегородкой на кухоньке, двум стряпухам не развернуться! А газ у вас тут проведен?..- спросила женщина.
– Нет, газа нет! –сообщил "коршун" тоном, как бы почитающим это за достоинство. – Но вот электрощит! – показал на стену, с которой свисали спутанные толстые провода. – Можно договориться с инкассатором и платить ему левым способом!
– Это будете делать вы? – спросил Петя.
– Почему я! – испугался "коршун". – Откуда мне знать, сколько вы там накрутите? У меня свои дела! Я только сдаю помещение и все то, что тут есть.
– Нужно подумать... – устало произнесла Петина пассия и глубоко затянулась сигаретой.
– Пожалуйста, думайте! – разрешил коршун, – и сообщите мне через Теофила, – пальцем ткнув на третьего компаньона, который тут же заискивающе засуетился и бросился помогать задвигать железную решетку и вешать замки.
– Ну и тип! Вроде не вчерашний провинциал, но и на настоящего горожанина не похож! – сказал я, и к горлу моему подступил ком.
Дождавшись, пока "Вольво" хозяина скрылось, третий компаньон сказал:
– Современный капиталист!
– Из-за таких вот жлобов и произошла революция! Бесчувственный душегуб, скотина! Целой обоймы маузера на него бы не пожалел! И рука бы не дрогнула! – вдруг понесло меня. – Сучара проклятый! Чему удивляться, что таких буржуев к стенке приставляли?
– Брось буянить! – спокойно произнес Петя. – Хозяин – барин! Ты его собственностью распоряжаешься! Как хочет, так и сдает свое помещение! Хочешь соглашайся, хочешь – катись к черту! Это его частная собственность!
– С каких пор? Бабушка ему с завещанием оставила? Ведь прихватизировал государственное, и к тому же видно за бесценок.
– Презумпция невиновности! – холодно парировал Петя.
– Ну, что ему стоило пойти вам навстречу?! Сдать помещение по реальной цене! – не унимался я. – Стабильно капало бы ему, и люди бы не разорялись, семьи свои кормили и свечу за его здравие в церкви ставили. Нельзя же отнимать последнюю каплю у дойной коровы, которая к тому же кормит теленка!
– Типично большевистская теория! – фыркнул Петя. – Потому мы так безнадежно отстали от Запада !
– Послушай! – остановился я, выйдя из себя окончательно. – Будь ты на месте этого кровопийцы, а я на твоем, поступил бы так, как он?
– Точно так же! – не колеблясь отозвался Петя.
– Тогда пошел ты ко всем чертям! Я тебя знать больше не хочу! – бросил я и, не оглядываясь, двинулся в другую сторону.
Недавно мне кто-то сказал, что мой бывший приятель наконец устроился куда-то простым официантом и по-прежнему живет один, по-холостяцки.
12 мая 2003г