Аня закончила фельдшерское отделение медучилища в середине романтических 90-х и по распределению должна была идти на скорую в соседний район. Но там не было и не предвиделось жилья, а выбрасывать на это большую часть зарплаты особого смысла не было и Аня решила устроится в ЦРБ родного города. На скорой мест не было и выбирать нужно было из отдалённого ФАПа и стационара. Село Берёзки находилось в километре от государственной границы, транспорт туда не ходил, нужно было ехать тридцать километров до соседнего села и четыре километра топать по раскисшему суглинку до ФАПа. Прелести приграничной зоны Аню особо не радовали, она резонно предполагала, что доходы от контрабанды до фельдшера от таможенников не доберутся, а курсировать через границу в жилете, начинённом спиртом, удовольствие малоприятное. Да и не забылся случай возгорания начиненного спиртом вагона с пассажирами, где от случайной искры половина «спиртовозов» получили серьезные ожоги.
Осталось место манипуляционной сестры в терапии, Аня без труда находила самую законспирированную вену, и работа не обещала быть слишком трудной. Но жизнь оказалась совсем не такой, как её рисовали девичьи мечты. В отделении на шестьдесят коек, постоянно перегруженном, должны работать две манипуляционные сестры, но две никогда не работали, а давать молодому специалисту ещё полставки никто не собирался. Три палатные сестры ни в какую не хотели делать инъекции, они чинно раскладывали в пронумерованные пластиковые стаканчики таблетки и важно ставили свою подпись в листе назначения. Странно, но и старшая была на их стороне. Аня все восемь рабочих часов бегала по отделению, ставя и контролируя капельницы, которых было два десятка на десять штативов, делая уколы в две сотни ягодиц и плеч. Казалось, этот кошмар не закончится никогда, единственное, что подбадривало Аню, понимание того, что у неё никогда не будет такой толстой задницы, которая была неотъемлемым атрибутом палатных сестёр и могла испортить Анину стройную фигуру.
Самое страшное оказалось потом, когда Аня не могла вспомнить ни одного алгоритма оказания медицинской помощи, кроме «Порядка действий манипуляционной сестры при анафилактическом шоке» и цитат из обширного приказа №720, знания которых регулярно проверяла строгая доктор из санстанции. Полгода беготни в «беличьем колесе» сделали свое дело. Нужно было что-то менять. После новогодних праздников Аня всерьез занялась поиском новой работы, но начавшиеся сокращения вынудили поставить на поисках крест. Счастье оказалось совсем рядом, в виде подарка на международный женский день. На скорой освободилось место фельдшера, проработавшая там двадцать лет Васильевна получила наследство от умершего дядюшки в виде квартиры в Подмосковье, и переехала туда на постоянное место жительства. Аня такой случай не упустила.
Последний мартовский морозец рисовал на ветвях деревьев белую бахрому. Сидя на новом месте работы и листая «Справочник фельдшера скорой помощи», Аня с трепетом ждала свой первый вызов, который должен быть с минуты на минуту, ведь все бригады на вызовах, остались только Петрович, водитель Аниной бригады и Марья Ивановна, старший фельдшер скорой, выполнявшая функции диспетчера, пока та была на больничном. Тут прозвенел отрывистый звонок, и Марья Ивановна коротко проинструктировала Аню: «Пожар в Берёзках, ожог нижних конечностей, коли тройчатку, асептическую повязку и вези на приемку».
Дорога заняла минут сорок, Аня вспомнила предложение работы в Берёзках и поёжилась – это же каждый день туда и обратно и не с личным шофером, вся зарплата уйдёт только на дорогу. Но на пожар в Берёзках ничто не указывало, не было ни обгоревших стен, ни красных пожарных машин, да и первый попавшийся дедок на вопрос «Где у вас тут пожар?» посмотрел как на ненормальных. «Ложный вызов, гады, такая даль, семьдесят километров, трёхдневный запас бензина по городу» - резюмировал Петрович. Но тут к машине подбежал пацан: «Вы на пожар? Это не здесь, это за селом шалаш, я покажу». Подъехав к шалашу в лесопосадке, Аня тоже не заметила следов пожара, шалаш из ломаных ветвей стоял, присыпанный инеем, только на белом фоне виднелось чёрное пятно от костра.
Между пятном и шалашом кто-то чёрным углем нарисовал знакомую картинку из учебника анатомии – кости и сухожилия ступни. Приглядевшись, Аня увидела рваные ботинки, зашнурованные кусками алюминиевой проволоки, подошв на них не было – из ботинок торчали обгоревшие ступни. «Бомж, замёрз наверное, хотел ноги у костра погреть, резиновые подошвы и загорелись. Не наш это случай, труп, живой такую бы пытку не выдержал, пускай менты им занимаются!» - тараторил Петрович. Но Аню смутил запах «бурячанки» доносившийся из шалаша, ведь труп не дышит, и пары алкоголя не собираются в большой концентрации. Предчувствие её не подвело, на шее отчетливо прощупывался пульс, ровный и не частый, как будто бы принадлежавший другому человеку. «Петрович, тащите носилки, будем забирать» - тоном, не терпящим возражений, скомандовала Аня, разбирая шалаш.
В больницу добрались без приключений, на «приемном» усталый хирург, ухмыльнувшись, спросил у Ани: «Где же ты детка такого подарка нам откопала?», и затормошил пациента со стандартным вопросом: «Фамилия!». «Талис» - тихо пробормотал бомж, «Что? Какой талисман? А, детка, это твой талисман!». «Заключенный Талис, третий отряд, гражданин начальник» - четко произнес заученную фразу Талис, и снова отключился. «Ну что ж, талисман, будем ампутировать ноги» - произнес хирург, заполняя историю болезни.
Про Талиса Аня случайно услышала через месяц, когда начмед, ругая хирургов и травматологов, показывал заведующему скорой накладные на препараты крови: «Это ж надо ж было додуматься – на бомжа ушло столько препаратов крови, на миллион купонов, это ж две тысячи долларов, а других препаратов! Десять лет он столько будет на них зарабатывать! Три операции, и всё за счет больницы, эту богадельню надо заканчивать!» Почему то Аня не разделяла пессимистичное настроение начмеда, её сердце радовалось, возможно, в связи с мечтами о предстоящем лете и долгожданном отпуске.
И вот отпуск наступил. Аня готовилась к поездке с друзьями на пикник у озера, пересчитав свою скудную зарплату с отпускными, пошла на рынок за продуктами. У рынка остановилась возле попрошаек, положив в грязные шапки несколько купонов. Перед одной летней шляпой она непроизвольно остановилась, её смутила необычная чистота головного убора. Аня подняла глаза и была поражена – очередной попрошайка сидел на почти новом кресле с электроприводом. Его почти новый, подогнанный по фигуре, костюм был идеально выглажен, на шее был аккуратно завязан галстук, брюки на отсутствующих ногах были аккуратно сложены. «Талисман?» - вскрикнула Аня. «Спасибо, доктор!» - Талис её тоже узнал, непонятно по каким приметам и возбуждённо замахал руками перед Аней и её пустой хозяйственной сумкой.
Дома Аня выкладывала покупки и нашла скомканный клочок зелёной бумаги. Развернув его, она чуть было не упала – это была пятидесятидолларовая банкнота – больше, чем Анина зарплата вместе с отпускными. Да, талисман это талисман, хоть и необычный.