Сборник новелл «Курьезы Монмартра»
2002 –2009 год. Крым. Балаклава.
Серия новелл «Курьезы Монмартра»
НОВЕЛЛА НА ОСНОВЕ РЕАЛЬНЫХ СОБЫТИЙ
Посвящается:
Мастеру психологического романа японцу Кобо Абэ
Александру Агафонову (Глянцеву). Русскому человеку с большой и интересной судьбой. Рожденному в 1920-м и умершему в 2010-м. Похоронен на Сент-Женевьев-де-Буа (Париж, Франция). Участнику антифашистского сопротивления в Европе, герою Франции, Югославии, почетному гражданину Франкфурта на Майне (Германия), писателю и общественному деятелю, учителю и наставнику. Отсидевшему после 2-й мировой войны за недоверие в сталинских лагерях. Прожившему ровно 90 лет с 1920-го, с момента исхода русских офицеров, солдат, членов их семей, других сословий из России через Севастополь. Шедшему с родителями по миру мальчиком (в 8-м лет покинул Россию - СССР), а затем мужу и образовавшему вне России зарубежный русский мир XX века, как мир благородного заступничества. Получившему от Президента России Б. Ельцина письмо с предложением принять гражданство России. Коему (Агафонову-Глянцеву) низкий поклон за время, которое он тратил на меня, рекрутируя в премудрости и тайны жизни.
Эпиграф:
May be we are recognizing our self?
Может быть, мы узнаем себя?
(Author Константин Царенко)
НОВЕЛЛА 4 «ОБЫСК»
«Если Вы очень спешите и это не дает возможность
ехать общественным транспортом, Вы всегда можете
взять такси. В большинстве больших городов его
найдешь легко. Кроме случая, когда идет дождь!"
Александр Агафонов
"...Но враг вы мне или союзник - у меня нет иного выхода, и я
покидаю убежище самоутешения, чтобы смело взглянуть в лицо судьбе."
или
"...Но ведь только кривое зеркало всегда дает кривое изображение, это же
логика! Правильное изображение в кривом зеркале свидетельствовало бы о
нарушении логики. "
Кобо Абэ "Совсем как марсианин"
1.
Обыск в московском бюро Французской компании “De Vie” продолжался уже 4 часа. Все работники бюро были собраны в одно помещение – приемную президента компании. В середине приемной стояла старомодная тумбочка, которую сотрудник московской милиции принес из складского помещения бюро. Он же придвинул стул к тумбочке и сидя на нем, оформлял протокол обыска. Жаркое лето 1992 года в Москве. Милиция искала в компании “De Vie” сверток скрученных в рулон 50-ти рублевок. Общая сумма разыскиваемых милицией маркированных ею же рублей с изображением великого вождя Ульянова-Ленина была огромна.
Обыск был не законным! Милиция не имела санкции прокурора. Прокурор Гагаринского района Москвы, как это бывает, не решился дать санкцию из-за слабости доводов милиции, но... Но, как обычно, в таких случаях, прокурор заверил милицию:
- Вечно вы хотите «подставить» меня… проведите обыск… вам это не впервой… добейтесь результата, тогда я незамедлительно дам вашему гонцу санкцию этим же днем.
Милиция давно готовилась к компрометации марсельской компании, расположившейся в районе спорткомплекса «Олимпийский». Нужен был результат по проверке сигнала от граждан и нужен был результат, чтобы показать свою работу. Заранее, за несколько недель, к французам был направлен информатор. Через несколько дней он говорил о том, что «лягушатники» могут продать с офиса не разрешенный к распространению фармацевтический препарат. Дорогой препарат.
Одобрить операцию и получить из госказначейства запрашиваемую сумму было не легко. Руководству МУРа (Московский уголовный розыск) пришлось приложить много усилий.
Персонал французского бюро собран в одном общем помещении в приемной президента компании. Обыск начался…
Обыск начался только после того, как кто-то из милиции, не нарушая закона о неприкосновенности, охлопал и этим якобы проверил карманы работников бюро на предмет «наличия оружия» и ... и у одного из них, молодого юриста Максима Царева был нащупан в кармане бумажный рулон. Только деньги можно свернуть таким образом. Больше ни одна бумага не имеет такой твердости, такого формата и такой формы в рулоне, как скрученные деньги. У сотрудника милиции, проводящего осмотр, не было сомнения, что у Максима находились в кармане деньги, полученные преступным способом... Молодой юрист наотрез отказался вытащить из кармана рулон, сославшись на то, что это не деньги, а документы и вообще:
- Не собираюсь я что-либо доставать из своих карманов, и если это не оружие, то Вы не имеете право что-либо изымать из моих карманов!!!
От такого ответа у не менее молодого сотрудника милиции, или как говорят «у опера» (оперативный работник), на лице возникла издевательская, самодовольная улыбка.
- Президент компании месье Дюпон добровольно предъявил к осмотру свое дорогое из крокодиловой кожи портмоне! А Вы…, а Вы что-то «темните и мутите».
Опер перешел на слэнг и «ментовской» жаргон. На его лице была довольная ухмылка и победа во взгляде. Мент, коп, ажан – наверно все полицейские и милиционеры мира ведут себя в какие-то моменты одинаково. В эти моменты их осанку формирует вздернутый вверх подбородок и самодовольное поведение. Всем своим поведением мент, показывал превосходство перед 30-тю сотрудниками «лягушачьего» бюро. Ведь в одном из отделов портмоне президента, по его мнению, находились новенькие, крапленые операми деньги. Это была меньшая часть российских пятидесяти рублевок, а юрист «заныкал» в кармане большую часть «бабла». Не было сомнений, что это они – «родимые», выпущенные только что из-под печатного станка, и еще не потерявшие запах типографской краски, рук бухгалтерши казначейства, рассованы по карманам и дорогим портмоне должностных лиц французской конторы…
Все обнаруженное у этих двух послужило командой позвонить прокурору. Кто-то из милиции, в качестве гонца, отправился за санкцией.
Чтобы затянуть время, и может быть для того, чтобы обнаружить, что-либо случайное, компрометирующее компанию, ее работников, либо чтобы отвести мнение французов о беззаконной провокации, а скорее всего и то, и другое, и третье, милиция продолжила проводить обыск в помещениях.
Метод устранения лишних свидетелей - работников компании собранных в одном месте и из приемной президента не видящих происходящего, действовал безотказно. Менты со своими понятыми продолжили противозаконный обыск. Тумбочка в центре приемной - единственная вещь в бюро, которая не подвергалась их осмотру.
Правоохранители уже знали свои дальнейшие действия. «Дело в шляпе», думали менты, как думает вся Европа на одном слэнге. Когда привезут санкцию, смело можно будет залезть в карман этого слишком хорошо знающего криминальные законы, молодого юриста и вытряхнуть из крокодилового кошелька «лягушатника» остаток меченых купюр. Провокатор – информатор уже пишет объяснение, как он противозаконно купил препарат.
Оперу все время мешал французский юрист. Он декламировал цитаты из российского процессуального и уголовного кодексов и уже основательно раздражал, останавливал от многих дальнейших намеченных действий. Когда привезут санкцию, придется обыскать личные вещи и других сотрудников бюро и необходимо будет все изъятые пятидесяти рублевки осветить при понятых специальной люминесцентной лампой. Тайная метка засветиться голубым, холодным светом. Понятые увидят всю крамолу этого представительства французов, которое не имеет право продавать из офиса противоонкологические средства.
Дело казалось легким и уже завершенным…
2.
В окна светило яркое, полуденное солнце. Юрист компании Максим Царев, находящийся в момент захвата бюро милицией в кабинете президента опешил, когда по внутренней связи охранник офиса доложил о непрошенных гостях. Президент компании, месье Дюпон, говорил в этот момент с Максимом о юридических проблемах и после сообщения охранника услышал непонятный шум, несший в себе опасность, крики охранника в селектор. В этот момент президент неожиданно протянул Максиму скрученные в большой и толстый рулон российские рубли. Максим никогда не видел, чтобы так много рублей можно было свернуть в рулон. Рулон перетягивала резинка от ободка презерватива. Рука месье Дюпона уперлась Максиму в грудь и машинально Максим, взял этот рулон. Рулон рублей чуть меньше рулона пепифакса еле помещался в карман брюк, облегающих молодое, спортивное тело юриста. В кабинет вошли незнакомые люди. За ними шумел, оправдываясь, охранник, за их спинами возникла голова секретаря. Максим сильнее протолкнул деньги на дно кармана, машинально опустил руку глубже и уже не вынимал ее оттуда.
Когда президента и Максима пытались обыскать, то последний, повел себя сразу же напористо. Он потребовал от милиции документы, санкцию на обыск и запретил милиции делать противозаконные действия. Замечания Максима были законны и справедливы: милиции без санкции на обыск разрешалось провести только наружный досмотр за счет ощупывания одежды на предмет нахождения оружия. После этого опером и был нащупан в кармане у Максима рулон.
Нащупан, еще не извлечен, фактически не приобщен к протоколу обыска. Чтобы его приобщить, необходима санкция на обыск для изъятия чего-либо из личных вещей подозреваемого. Карман Максима, так явно, подозрительно оттопыривался и его рука все время туда опускалась, что не было необходимости дальше действовать противозаконно и без санкции прокурора извлекать обнаруженное. Юрист в дальнейшем мог запросто опротестовать нарушение процессуальных действий ментов. Все бы пошло на «смарку».
Горделиво ведущий себя опер сел за пресловутую, старинную тумбочку в центре приемной и стал оформлять формальности обыска. Санкцию долго не везли. То ли московские пробки и заторы, то ли прокурора куда-то вызвали, то ли еще что…
Работники компании, особенно женщины, начали возмущаться. Дамы хотели в дамскую комнату. Милиционеров было не так уж много, чтобы обеспечить всех вниманием. В приемной с людьми остался только один из них - гордец, пишущий протокол обыска. Другие были заняты самим обыском, кто-то из них подключился выводить людей в туалеты.
Наступал вечер!!!
Многие, в том числе и сотрудники милиции, мечтали в эту пятницу раньше уйти с работы, чтобы скорее попасть домой, посетить театр, родных или выехать на дачи, подготовиться к выходным. Привычка москвичей, создавать дорожные авто пробки, из-за миграции в пятницу перед выходным днем в свои загородные дома, называющимися дачами, известна многим, работающим и живущим в Москве. По всей видимости, эта ситуация и затормозила привоз санкции.
В окне появилась яркая полная луна!!!
Все происходящее, все усиливающееся возмущение работников бюро вносило разлад в действия милиции. Мысли о дачах и выходных, охватывали всех мужчин в офисе. Поляризующий свет луны влиял на людей, на их поведение, как увеличительное стекло, через которое все нервозно смотрели и оценивали все происходящее в офисе и за его пределами. У кого-то из женщин были не кормлены дети, а у кого-то мужья и собаки. Менты – собаки, мужья – собаки, дети, кошки, рыбки и старые, требующие внимания родители. Женская логика, зависимая от домашнего быта вступила в противоречие с происходящим. Шум, галдеж в приемной увеличивался стремительно с каждой минутой. Сотрудники милиции стали рассеянными и нервозными. Они перестали контролировать обстановку. В то же время с Максимом происходило нечто противоположное. Обстановка влияла на него по-другому, чем на остальных. У него не было задач уехать за город или вернуться в семью. Молодой юрист не имел ни жены, ни детей, ни родителей. Он снимал квартиру рядом с офисом в этом же районе метро «Юго-Западная». Ехать ему на другой край Москвы не было необходимости, от его скромной однокомнатной до ул. Озерной, до офиса, пешком 15 минут, «рукой подать». Обстановка обыска действовала на него как дурман, и в этой обстановке у него вначале появился страх и опасность. Но как привыкаешь к не оставляющейся, ноющей зубной боли и начинаешь видеть происходящее вокруг, так и чувство опасности у Максима притупилось, исчезла дрожь и волнение. В его мыслях появилась ирония оценки происходящего, а ирония сменилась на какой-то кураж. На его лице замелькала улыбка, в глазах появился задор. Щеки зарделись азартным, нервным румянцем. В его руках появился ключ от кабинета, извлеченный из кармана пиджака. Ключом он прорвал в подкладке кармана с рулоном денег дырку. Рулон заскользил внутри брюк вниз и упал между туфлями Максима. Не раздумывая, Максим, внутренней частью стопы, мягким точным ударом, загнал рулон под тумбочку, как раз в тот момент, когда опер сидя за тумбочкой, выводил очередное слово, от напряжения приоткрыв слегка рот. Одна рука держала ручку, другая его рука чесала нервно лоб. Левая рука, предназначенная для вычесывания мыслей из головы, и закрывала боковой обзор опера, в котором был виден Максим. Уважаемый Зидан, футбольный кумир Франции, сейчас бы рукоплескал филигранному удару Максима. В суматохе обыска, в слабо освещенном помещении, при не включенном освещении, когда еще кто собирался вот-вот его включить, в этот момент рассеянности и невнимания милиции, и присутствующих, в этот момент Максим и произвел свой футбольный маневр. Как всякий юный и спортивный человек он сожалел, что его подвиг не стал достоянием гласности присутствующих коллег. Как всякий работающий с французами и зараженный их манерностью и тщеславием, болеющий в последнее время за все, что связано с Францией, он готов был пожинать лавры от коллег, в момент совершения подвига...
3.
На экране телевизора появился диктор программы Время!!!
Привезли санкцию. Обыск помещений, как и ожидалось, ничего не дал. Найденный газовый пистолет, без документов, неизвестно кому принадлежащий, не являлся чем-то уголовно наказуемым. Менты быстро потеряли к нему интерес, когда никто не признался в его владении.
Началось основное действие «дела в шляпе» - обыск людей и изъятие пятидесяти рублевых купюр. Тут же на столе появился люминесцентный, специальный осветительный прибор. Ленин загадочно смотрел с множества денежных знаков, разложенных на столе в приемной, освещаемый синей лампой. Ни одна купюра из портмоне президента не засветилась тайными милицейскими знаками. Ни одна изъятая у других работников бюро 50-ти рублевая купюра не хотела светиться. Дошла очередь изъять купюры у «оставленного на десерт» Царева…
Шок, тишина и замешательство. Опер сразу заметил явно похудевший карман юриста. Отсутствие рулона в карманах Максима вызвало не только немой шок, но и затем шумный скандал среди сотрудников милиции. Стали выяснять, кто и как выводил юриста в туалет. Максима с пристрастием, каждый из них, стали опрашивать о местонахождении рулона, о передвижениях Максима после задержания и прочую ахинею. Юрист с румянцем и задором революционера времен Парижской коммуны, сообщил:
- Господа оперуполномоченные у меня был в кармане пепифакс, который я использовал по прямому назначению в туалете. Это был не рулон денег и не документы. Мне было стыдно признаться, что я приготовился к туалету и хожу в президентском кабинете с пепифаксом в кармане.
Через некоторое время в ответ на затянувшуюся паузу ментов.
- Еще раз повторяю, что стеснялся вынуть из кармана рулон туалетной бумаги, почему и обозвал пепифакс, корпоративными документами компании. Я выходил в присутствии вашего сотрудника только в туалет.
Милиция, президент компании, смотрели на Царева, как на факира. Они ожидали чуда – появление рулона. Но чуда не случилось. Повторный обыск бюро, людей перешел из помещений на улицу, где стояли машины сотрудников компании. Менты не верили сами себе и тому, что из офиса никто не выходил кроме информатора – провокатора. Менты не верили уже своим наблюдениям. С трудом выбитые на операцию у казначейства государственные деньги канули в неизвестность. В атмосфере витала какая-то безысходность. Кто-то из оперов обыскивал туалет уже в десятый раз. Обыск затянулся до полуночи...
После бесцельных попыток найти искомое, право охранители пошли на беспрецендентный шаг. Месье Дюпона и юриста Царева вывезли в МУР, расположенный на улице Петровка, 38. В МУР прибыло милицейское и прокурорское начальство, которое лично опрашивали привезенных «лягушатников». Месье Дюпон и Царев провели ночь в камере временного задержания в знаменитом для всей страны, историческом здании.
4.
Вечером следующего дня рейс на 19ч 40мин Москва – Сан-Франциско вылетел, увозя на своем борту президента компании “De Via” месье Дюпона. Цареву не хотелось анализировать, почему патрон вылетел не в Париж, а в Сан-Франциско.
Утром последующего за отлетом шефа дня, Цареву разрешили вскрыть опечатанное МУРом бюро. Ключи от бюро без извинений ему вручили в присутствии прокурора Гагаринского района, который давал санкцию на обыск. В глазах прокурора можно было прочесть не скрываемый немой вопрос: где деньги из казначейства?
Максим долго стоял в раздумьях посередине приемной президента компании. Затем плотнее закрыл жалюзи, которые так и не были открыты со дня обыска. На тумбочку Максим зачем-то положил подробную карту Москвы и сверху меченные государственные деньги. Затем вынул маленький блокнот и стал в него вносить какие-то записи, то и дело, сверяя их с картой. За окном, перед подъездами дома, в котором располагалось бюро, стоял подозрительный микроавтобус с задернутыми шторами. По-прежнему он стоял, как и в день захвата напротив окон бюро. Его задернутые шторы время от времени двигались от чьих-то прикосновений. Максим Царев, наблюдал за автобусом через щелку в жалюзях, также как и некто в автобусе отодвигая слегка шторы, Максим отодвигал немного в сторону жалюзи.
День набирал силу. В Москве начинался душный дневной зной. Максим по телефону вызвал такси. Через полчаса приехала желтая «Волга» с «шашечками» на дверях, как на шахматной доске. Максим попросил таксиста привезти его на одно из центральных мест города. Приехав в центр, он указал таксисту на один из дворов. Не успело такси въехать во двор, как «чем-то огорченный» Максим, вложил в руку таксисту 100 франковую купюру и затем, добавив еще 100, попросил, высадив его срочно, быстро съездить в валютный магазин «Садко» за коробкой конфет. Максим артистично врал таксисту и сетовал:
- Как это я забыл своей Анюте купить подарок. Она так любит французские трюфеля? Сдачи не надо! 100 возьмешь себе!
Таксист, ошарашенный щедростью клиента, слегка притормозил во дворе, высадив молодого человека, тут же набрал скорость, промчался через проходной двор по направлению к «Садко». Через час, простояв в очереди в «Садко» за валютным дефицитом (в те времена очередь в валютном магазине Москвы это обычное явление), таксист вернулся в старый проходной двор, положив себе в карман 140 франков. Во дворе его уже ожидал молодой человек с пакетами каких-то вещей. Посадка заняла доли секунды. Ситуация повторилась в следующем дворе, но в другом районе города. В этот раз не похожий на «кретина» и щедрый, но забывчивый клиент забыл купить в «Садко» шампанское. Семьсот франков и слова «без сдачи», позволило таксисту радостно повторить маршрут в «Садко». Еще одна сотка франков сверху, осела в кармане таксиста, приятно шурша иностранным шелестом. Когда таксист вернулся, то был удивлен, но не расстроен: пассажира он не увидел. Таксист не стал долго ждать и соблюдать английский пятнадцатиминутный этикет. Бутылка «Мадам Клюко» приятно раскачивалась на заднем сиденье в фирменном пакете «Садко», в кармане шелестели французские банкноты. Таксист не выдержал и достал бутылку из фирменного пакета «Садко». Затем долго рассматривал доставшийся ему трофей, внимательно пытаясь читать не знакомые буквы на этикетке. В этот момент он даже не заметил одну вещь… Он не заметил, как из постоянно преследующих его бежевых «Жигулей» вышли двое патлатых парней в очках капли. Подойдя к такси, они бесцеремонно заглянули через окна на заднее сиденье. Никого или ничего не увидев, они, зачем то очень быстро, торопливым шагом или можно сказать, бегом вернулись в «Жигули». Их машина завелась еще до открытия ими задних дверей, взвыв громким рыком двигателя, который явно был мощнее моторов, применяемых на таких типах машин. Бежевые «Жигули» резко и профессионально развернулись сзади такси, перегородившим передний выезд из проходного двора, и с визгом резины по асфальту понеслись в неизвестность и круговорот жизни огромной, беспредельной Москвы...
Максим так же, как и таксист, был доволен! Наконец-то он за казенный счет и за крапленые государством деньги позволил себе, за время долгого нахождения в Москве посетить, дорогие фешенебельные комиссионные магазины в районе Арбата и Петровки и отовариться на сумму, которая лихо компенсировала азарт и риск, но и страсть Максима к дорогим, не доступным вещам. «Комки» (так тогда называли эти магазине на городском слэнге) торговали за рубли дорогим иностранным товаром.
Проезжая, в только что «пойманном» новом такси, мимо строения 38 по улице Петровка, он кому-то по-доброму улыбнулся и сказал таксисту.
- Заверни к Большому я там выйду.
Спекулянт театральными билетами у «Большого» (так сокращенно москвичи называют свой знаменитый Большой театр оперы и балета), не смутил Царева сверхвысокой ценой билетов.
Последние купюры СССР с портретом великого кормчего социалистической революции Ленина были отданы посреднику зрителя и дефицита, зрителя и театральной кассой знаменитого театра. Отданы в обмен на просмотр уже модернизированного лицедейства.
Начинался спектакль с совершенно новым, авангардным сценарием и названием в уже в «постсоветском театре» - «Большая Россия»…
5.
- Девушка! А, девушка! Вы в театр? В кассе нет билетов? Одну секунду… кажется, я могу достать второй билет! Эй, товарищ у меня еще есть деньжата...
- Вас как зовут? Симона? Ууух, какое красивое имя!!! Меня Максим! Вы москвичка? Нет? И я нет… я из Севастополя…И Вы!!!??? Не может быть!!! Какая случайность? Может у нас и родители одни и те же
:)