Жора решил выслужиться перед Западом и сделал широкий жест доброй воли в сторону аборигенов. Он отпустил Зосю под подписку о невыезде и расписку, что к ней не применялось физическое воздействие. Широта души деспота покорила порабощенное население.
Абрам Моисеевич тут же начал сбор средств на прижизненный памятник Главному Горлопану. Открыв счёт для пожертвований в Сбержопбанке, он стал пиарить новое предприятие во всю Ивановскую.
Предатель родины с первых дней пошёл в услужение к оккупантам, но они хорощо знали цену перебежчикам. Умный и расчётливый враг понизил Иуду в должности до простого зама, а новым завхоза Кремлина назначал брата Жорика Мошу Голоштейна.
Зося поставила крестик на протоколе об освобождение, не читая, и стала добиваться возвращения конфиската. Баян-то у неё был почти новый и с бабочкой, колесо с пропеллером, а шмат афганского плана с башку вьетнамского пионера.
Жора решил играть «добряка» до упора. Он милостивого разрешил вернуть даме имущество по описи. За это тиран потребовал танцевать на людях стриптиз и хлопнул в ладоши лабухов.
Военный оркестр голожопов вошёл в залу строевым каре в шотландских юбчонках. Сразу понаехало телевидение и прибежали папарацци всех мастей. От жёлтых, голубых и розовых до красных и коричневых. Все хотели запечатлеть единение двух великих народов в искусстве. Только зелёной прессе не дали аккредитацию. Её наказали за антинаучную статью, пропитанную расизмом: «Зад без убранств, как стимул к повседневному отравлению атмосферы».
Зося поймала свой звездный час и, подкатив к дирижеру, гаркнула в огромное волосатое еврейское ухо:
– Маэстро, играйте из Лепса «Я Тебя Не Люблю».
Такой диссидентской выходки не ожидал никто. Все замерли. Стало слышно как мухи хлопают крылами, кружась меж золоченых люстр в любовной прелюдии. Под полом протопал таракан, торопясь поспеть на кремлёвскую кухню за сытными крошками. И лишь зам. завхоза Тыркин исподтишка щёлкал мобилой, чтобы потом продать немую сцену за дорого. Оркестранты крутили усы в недоумение, а дирижер пошёл пятнами.
Косма за секунду превратилась в народную героиню. Под объективами телекамер, она залезла дирижеру под килт и так дернула, что он замахал палочкой. Зала стала наполняться музыкой.
Зося швырнула на паркет соломенную шляпку и, обведя всех гордым взглядом, тряхнула паклями. Призывно закрутив бедрами, она скинула кофточку и начала медленно расстегивать лифчик. Ловко накинув его на лысую голову ближайшего врага, она ускорила темп и пустилась в пляс топлес. Её плоский и твердый живот ходил ходуном, и левая грудь вращалась в сторону Грановитой палаты, а правая в обратную.
В порыве возбуждения вороги слились с продажной прессой. Они вместе кричали, свистели и хлопали в ладоши. У многих текли слюни и поднялось не одно настроение. Самые сентиментальные голожопые принялись совать оккупационные марки Косме за стринги из натуральной Сепульки.
Наконец музыка кончилась. Под гром аплодисментов и выкрики: «Браво!», Зося принялась собирать раскиданное бельё. Повторять и раздеваться далее она не стала, потому что ни одна уважающая себя особа не пойдёт на это ради голожопых.
Косма забрала конфискат и сразу добила, что было. А было, что осталось от ополовиненного шматика и надгрызенного колеса. Лишь её шприцом враг не попользовался, испугавшись инфекции. Перекумарившись, Зося созвала прессу и наделала своим заявлением много шума из ничего:
– Статус Народной Героини-Освободительницы не позволяет мне далее торчать на людях. Я завязываю с ширевом, колёсами, травой и иной дрянью, и перехожу на водные процедуры, бухло и сырое мясцо. Прошу больше не кликать меня наркоманской погонялой - Косма, а называть просто по-товарищески Комса. Нет – наркотикам! Да здравствует здоровый образ жизни, душ Шарко и парная мертвечина!
--------------
Вверху иллюстрация: «Комса с товарищем поедают парное мясцо».
Продолжение: http://www.proza.ru/2009/07/18/864